Текст книги "Откровение"

7

Гордон провел весь вечер в телефонных звонках. Пока Марина лежала на мягком диване в гостиной, пытаясь через помехи смотреть «Голдфингер» на единственном канале, который мог поймать телевизор – Эй-би-си, – транслируемом через Флагстаф, Гордон дозвонился до больницы Св. Луки в Фениксе и договорился, что местный акушер, доктор Каплан, примет Марину в понедельник, в час дня. Марина отказалась звонить сама, и он согласился взять на себя эти хлопоты. Он вполне понимал ее состояние.

После этого он позвонил Брэду и заявил, что в понедельник ему нужен отгул. Понедельник – самый напряженный день, поскольку в местных магазинчиках за выходные пепси кончается. Им предстояло несколько поездок в отдаленные точки, и Гордон имел основания полагать, что отгул придется выбивать с боем. Однако Брэд проявил несвойственное ему понимание и сказал, что возьмет с собой Дэна. Гордон пообещал, что во вторник выйдет прямо с рассветом.

Следующий звонок – доктору Уотерстону. Гордон рассказал ему о своих опасениях и выложил в общих чертах план действий. Доктор Уотерстон целиком и полностью поддержал его решение свозить Марину в Феникс. "Это самое лучшее, что можно сделать", – сказал он.

После нескольких общих фраз о родах и младенцах они перешли к конкретике.

– На самом деле, у меня нет никаких доказательств, – говорил доктор Уотерстон. – Все это лишь предположения. Но, как я объяснял вашей жене, совпадения, которые я обнаружил между Джули Кэмпбелл, Джони Купер и Сюзен Стратфорд, вызывают у меня беспокойство. – Помолчав, он добавил: – И у вашей жены я нахожу нечто подобное.

– Да, Марина мне об этом сказала.

– Еще раз повторяю – доказательств у меня никаких. Но я взял пробы воды с насосной станции скважины Джеронимо и послал в Феникс на анализ.

– Вода! – воскликнул Гордон. – Так я и думал.

– Я не утверждаю, что дело в этом. Я могу ошибаться. Но вы же знаете, всего в полумиле к востоку от насосной станции – окружная свалка, рядом с контрольной дорогой, и что-то могло оттуда просочиться под землю, в водоносный пласт. Насколько мне известно, ядовитые отходы там не складируют, но что-то все-таки может просочиться. В данный момент я склонен думать именно так.

– Вы сообщали кому-нибудь?

– Кому-нибудь? – невесело хохотнул доктор Уотерстон. – Я сообщал мэру, городскому совету, окружным властям, в дирекцию водоснабжения штата, даже в местное отделение американской ассоциации медиков.

– И каковы результаты?

– Шиш с маслом, простите за выражение. Разумеется, все обещали разобраться, но до сих пор ни от кого ни слуху ни духу. Добрых три месяца я обзваниваю все это организации как минимум раз в неделю – напоминаю, чтобы они наконец оторвали от кресел свои толстые задницы, но меня перебрасывают от одной секретарши к другой. – Он опять рассмеялся. – Разумеется, за исключением господина мэра и городского совета, – произнес он нелепо-издевательски официальным тоном. – Они вникли, рассматривают все возможности, но в данный момент проводится секретное расследование, и они пока не могут мне сообщить результаты. Вот брехло!

– А когда вы рассчитываете получить результаты из лаборатории?

– Со дня на день. Как только придут, сразу же дам вам знать.

Гордон покивал, прижимая к уху телефонную трубку. Впрочем, доктор этого не мог видеть.

– Большое спасибо. А я сообщу вам, что нам станет известно в понедельник.

– А как же! Если Марина будет проходить анализы в фениксе, это не значит, что я перестал быть ее врачом. Я назначил ей прием на следующей неделе, пускай она не забывает об этом.

– Разумеется, – улыбнулся Гордон. – Ну, до понедельника, док.

– Буду ждать.

Гордон положил трубку и пошел в гостиную проведать Марину. В комнате светился только голубоватый экран телевизора, и ему понадобилось некоторое время, чтобы разглядеть ее, свернувшуюся клубочков в углу дивана.

– Эй! – окликнул он. – Ты в порядке?

– Тихо, – отмахнулась жена. – Самое интересное. На экране Джеймс Бонд перескакивал на своей машине через цепную ограду, а старуха палила по нему из автомата. Старуха корчила гримасы, потому что автомат сильно бил ей в плечо.

– Обожаю этот эпизод, – рассмеялась Марина. – Старушенция – просто прелесть.

– Тебя примут в понедельник в час дня, – сообщил Гордон.

Марина промолчала, делая вид, что полностью поглощена фильмом, но Гордон понял, что она услышала его фразу. Просто ей не хотелось говорить на эту тему.

Он вернулся в кабинет и принялся листать телефонный справочник. Наконец, он нашел нужный номер. Он решил позвонить Киту Беку – из газеты. Конечно, маловероятно, чтобы редактор сидел на рабочем месте в такой поздний час, да еще и в субботу, но домашний телефон Бека в справочнике указан не был, и другого варианта у него не оставалось. Трубку сняли после первого гудка.

– Алло!

Гордон чувствовал некоторую неуверенность, посвящая редактора в свои проблемы. Многого он не знал, подтвердить мог еще меньше, но тем не менее рассказал Беку все что мог про младенцев, и тот пообещал разобраться. Конечно, сказал он, на это потребуется минимум несколько недель, поскольку на носу родео, да еще эти оскверненные церкви, да еще...

– Церкви? – прервал его Гордон. – Их что, много?

– А вы не слышали?

– Нет. – Гордон вспомнил про кровавые буквы на фронтоне церкви отца Селвэя и почувствовал, как по спине пробежал холодок. В комнате внезапно потемнело, и он щелкнул выключателем настольной лампы. – Что произошло?

Редактор расхохотался. Смех перешел в характерный кашель курильщика.

– Читайте нашу газету в ближайшую среду.

– Да ладно вам!

– Ну хорошо. Что вам самому известно?

– Я видел епископальную церковь, а Чар Клифтон сказал нам, что пропал отец Селвэй.

– То же самое произошло и с другими церквями. Со всеми до единой. Разбитые окна, непристойные надписи и все такое. На самом деле поэтому я и сижу до сих пор здесь. Час назад мне позвонил Джим Велдон и изложил все подробности. Решил, что мне полезно быть в курсе. В данный момент я размышляю, как написать об этих непристойностях. То ли символами какими изобразить, как в комиксах, то ли оставить первые буквы, а остальные заменить соответствующим количеством точек? Или просто написать, что там были богохульства и непристойности?

Гордон проигнорировал узкопрофессиональные проблемы редактора.

– А что насчет остальных священнослужителей? Они тоже исчезли?

– Нет. Но это все, что я могу вам сказать, – признался Бек. – Шериф должен мне еще позвонить. Судя по всему, мне тут до утра придется сидеть.

– Ну, в таком случае не буду вам мешать. Большое спасибо.

– Не за что. А с этой детской ситуацией я постараюсь разобраться как можно скорее. Дам вам знать, если что найду.

И еще в этот вечер Гордон позвонил родителям в Калифорнию. После того как он сообщим им о беременности Марины, они захотели поговорить с ней лично, и Гордон крикнул, чтобы она сняла вторую трубку. Междугородный разговор на четыре голоса был очень серьезным и очень слезливым и продолжался далеко за полночь. В конце концов родители повесили трубки, пообещав позвонить в понедельник вечером. По настоянию отца Гордон перезвонил на телефонную станцию и перенаправил счет за разговор на родительский адрес.

Тем временем дождь давно кончился и на улице наступила полная тишина. Гордон выглянул в окно. В ясном и чистом ночном небе светились галактики и туманности, на их фоне отчетливо выделялась ручка ковша Большой Медведицы. Гораздо ближе черными силуэтами стояли неподвижные высокие сосны. Он задернул шторы, прошел через холл в спальню, разделся и нырнул в постель. Через пару минут к нему присоединилась Марина. Хотя было поздно и оба устали, они все-таки занялись любовью, что принесло скорее ощущение успокоительной близости, чем удовольствие, и часа в два наконец заснули, тесно прижавшись друг к другу под тонкой простыней.

Никто из них не слышал мягких торопливых свистящих звуков, которые вскоре заполнили дом.

И никто из них наутро не обратил внимания, что мебель в гостиной оказалась слегка, едва заметно, сдвинута со своих мест.

8

Джим Велдон включил люминесцентное освещение в своем кабинете, тяжелой походкой протащился по ковру к столу и устало сел, откинув спинку кресла. Крепко зажмурившись, он с силой потер глаза ладонями. Это был безумный день. До темноты им удалось обнаружить тела миссис Селвэй и детей в различной степени расчлененности. Все трупы погрузили в кузов грузовика Скотта Гамильтона. Джим поехал со Скоттом и еще несколькими членами дружины в морг, оттуда позвонил окружному коронеру. Карл в это время с остальными мужчинами оставался на свалке, пытаясь найти тело отца Селвэя. Потом Джим на несколько минут заскочил в газету, вкратце посвятил Кита Бека в суть происходящего и поспешил обратно на свалку. Тело отца Селвэя не обнаружили. Они еще часа полтора с тем же результатом продолжали поиски, после чего решили отложить это дело до утра.

Джим сомневался, что им вообще удастся найти это тело.

Отняв руки от лица, он поднял спинку кресла.

"Звонила инспектор Джонс".

Черт побери, выругался в сердцах Джим. Лесли Джонс. Меньше всего на свете ему хотелось сегодня разговаривать с этой сучкой. Вероятно, узнала от коронера о том, что найдены тела Селвэев и решила устроить нагоняй за то, что этого не было сделано раньше, или за то, что не обеспечил им надлежащей защиты при жизни, или... еще за что-нибудь. У нее всегда какое-нибудь шило в заднице. Скомкав лист бумаги, Джим швырнул его на пол и покачал головой. К счастью, сейчас выходные и ее офис закрыт. Ее домашнего телефона у него нет, так что до понедельника можно не отвечать.

После этого принялся перебирать остальные записки, стопкой сложенные на столе. Звонил Бек из газеты и просил связаться с ним как можно быстрее. Заезжал его преподобие отец Паулсон из пресвитерианской церкви, но сказал, что заглянет завтра, когда будет поменьше дел. Аннет звонила сказать, что она знает, что произошло, и будет ждать его с ужином.

Звонил Дон Уилсон.

Отодвинув в сторону все остальные бумажки, Джим набрал номер, записанный на квадратном розовом листочке. Он понимал, что поздно, но не имел права не использовать ни единого шанса.

– Алло! – послышался женский голос.

– Здравствуйте, – произнес Джим. – Дон Уилсон дома?

– Кто его спрашивает? – подозрительно поинтересовалась женщина.

– Шериф Велдон. Я бы хотел поговорить с Доном, если возможно.

– Что он еще натворил? – напряженным голосом, в котором подозрительность сменилась злостью, спросила женщина. Джим буквально почувствовал, как она стиснула челюсти.

– Ничего. – Джим обещал мальчугану, что не станет сообщать родителям об их разговоре, но и не хотел, чтобы полная скрытность как-то повредила ему. Пришлось быстро выкручиваться. – Я звоню по поводу кампании "Чистый город", которую мы начинаем. Мы созываем группу добровольцев, чтобы собирать мусор по обочинам дорог в следующую субботу. Мне сказали, что Дон может этим заинтересоваться. – Жалкое объяснение, подумал Велдон, но ничего более убедительного не пришло в голову.

– Дон? – с изумлением переспросила женщина.

– Миссис Уилсон, вы не могли бы просто позвать его к телефону?

– Хорошо. Одну минутку.

В трубке воцарилось молчание, потом послышался голос мальчика. Голос был усталым, и Джим подумал, что, вероятно, ребенок уже спал.

– Да.

– Дон, это шериф Велдон.

– Да! – совсем иначе, энергично и настороженно повторил он.

– Мы нашли тела. Там, где ты и сказал.

– Я знаю.

Джим прокашлялся.

– У меня на столе лежала записка, что ты звонил. Хотел поговорить со мной?

– Да.

За краткими ответами мальчика просматривалась настороженность. Джим предположил, что мать наверняка осталась в комнате и слушает разговор.

– Ты можешь сейчас говорить?

– Нет.

– Потому что мать рядом, да?

– Да.

– Ясно. В таком случае приходи ко мне в кабинет завтра утром. Нам надо обсудить с тобой все это дело.

– Хорошо.

– В десять утра устроит?

– Отлично.

– Договорились. Тогда до завтра. – Джим уже был готов положить трубку, но в последний момент вспомнил еще один важный момент. – Погоди. Дело в том, что отца Селвэя мы не нашли. Никаких следов.

– Я знаю, – тем же ровным голосом, рассчитанным на присутствие матери, ответил Дон, но шериф почувствовал едва уловимый оттенок страха.

– Ты об этом хотел со мной поговорить?

– Примерно. – Внезапно в трубке послышался торопливый шепот, и Джим сообразил, что мать, вероятно, вышла из комнаты. – Мне приснился еще один сон. Там было... – Шепот оборвался, и Дон обычным голосом закончил: – Потом.

– Расскажешь потом?

– Да.

– Хорошо, Дон. Значит, увидимся завтра. В десять часов. В моем кабинете.

– Хорошо. До свидания, шериф.

– Пока.

Положив трубку, Джим понял, что сам развод попался. Взрослому мужчине, шерифу полагалось бы давным-давно распрощаться с детскими страхами, но тем не менее ему было страшно. За окном кабинета была кромешная чернота, он мог видеть лишь собственное в нем отражение, и это напомнило ему особенно кошмарный сон, приснившийся на прошлой неделе. Мурашки пробежали по спине, и он вскочил, сообразив, что дежурные Джадсон и Пит находятся у самого выхода, а здесь, в глубине здания, он совершенно один. Он снова увидел обезображенные тела двух фермеров и выглядывающее из ямы лицо миссис Селвэй с капельками воды, подрагивающими на ресницах. Быстрым шагом Джим направился к двери кабинета.

Из коридора послышался негромкий шелестящий звук.

Джим замер, чувствуя, как окаменели все мускулы. Склонив голову, он прислушался, но сначала не услышал ничего, кроме гулких ударов собственного сердца. Потом шелестящий звук послышался вновь. Он перемещался из коридора в глубину здания. Джим вытащил пистолет, понимая, что ни одно человеческое существо не в состоянии издавать такие звуки, но при этом очень надеялся ошибиться. Досчитав до пяти, он рывком распахнул дверь.

Свет в коридоре оказался погашен, и он едва разглядел легкую темную тень, метнувшуюся за угол дальнего конца коридора. Выбросив перед собой руку с пистолетом, Джим ринулся туда. В коридоре было неестественно холодно, гораздо холоднее, чем способна создать любая система кондиционирования, и при этом пахло нечистотами или гнилыми овощами. Он вылетел за угол и... врезался в Джадсона Вейсса.

Помощник опрокинулся навзничь, судорожно взмахивая руками, и повалил стойку-пепельницу, из которой просыпался белый песок, но в последний момент сумел сгруппироваться и плюхнулся на задницу. Проехав несколько метров по кафельному полу, он наконец заметил в руке шерифа оружие и моментально выхватил свой пистолет.

– В чем дело?

От столкновения Джим сам едва устоял на ногах, но не упал, только отлетел к стене.

– Ты не видел, как здесь что-то бегало?

– Что?

– Что-то... – Он запнулся, внезапно сообразив, насколько нелепо все это может выглядеть, но тем не менее продолжил: – Что-то мелкое, темное, и звук, как метелка?

– Типа крысы, что ли? – недоумевающе уставился на него снизу вверх Джадсон.

– Ты ничего здесь не заметил? – широко обвел рукой пространство Джим.

– Нет, сэр.

– Ладно. – Джим сунул пистолет в кобуру. По обеспокоенному взгляду помощника Велдон догадался, как, должно быть, выглядит со стороны, и заставил себя улыбнуться, показывая, что все в порядке. – Видимо, я переутомился. Показалось, что кто-то пробежал у меня за дверью. Понятия не имею, что бы это могло быть. Подняв упавшую пепельницу, он водрузил наверх овальную емкость. – Пожалуй, надо поехать домой и немного поспать.

– Конечно, – кивнул Джадсон. – Мы с Питом дежурим до утра. Если что случится – сразу вам позвоним.

– Да, – повторил Джим. – Пожалуй, съезжу домой. После результатов аутопсии никому из нас, наверное, не заснуть.

– Пожалуй.

– Ты наведешь здесь порядок? – кивнул Джим на песок, которым был засыпан весь кафель.

– Разумеется.

– Извини, что уронил тебя, – похлопал он помощника по плечу.

– Нет проблем, шериф.

Джим вернулся в кабинет за ключами. Он понял, что действительно слишком устал. Похоже, теряет контроль. Он хотел убедить Джадсона, что ничего не произошло, но на самом деле происходило что-то очень серьезное. Не имея никаких доказательств, никаких подтверждений своим опасениям, он просто на интуитивном уровне сознавал, что все происходящее в Рэндолле не может быть объяснено в рамках здравого смысла. Тем не менее, несмотря на все внутренние безосновательные подозрения, необходимо было проводить расследование, опираясь на стандартные полицейские процедуры, процедуры, которые автоматически предполагали, что все обстоятельства являются результатом обычных преступных действий, совершенных в обычной преступной манере. Может, это и к лучшему. Не имеет права исполнять обязанности шериф, который в своих действиях полагается на сновидения и видит то, чего на самом деле не существует.

Но Дон оказался прав насчет Селвэев. Джим вздохнул. Конечно, это, скорее, из области мистики, и тем не менее практически непостижимо, как может не существовать какой-то связи между таким количеством одновременно происходящих событий, тем более в таком маленьком тихом городке, как Рэндолл, в городке, где ежегодный уровень преступности находится практически на нулевой отметке. На его взгляд, связь, безусловно, существовала. У нескольких фермеров были убиты козы, и козью кровь использовали для осквернения городских храмов. Убиты двое фермеров из числа тех, у кого были убиты козы. И убит отец Селвэй, чья церковь была осквернена первой.

Нет, не убит. Убита его семья. Он до сих пор числится пропавшим без вести.

Джим прикрыл глаза. Снова накатила головная боль. Он понимал, что мыслит нерационально, его рассуждения некорректны, и чувствовал, что надо поделиться с кем-нибудь своими опасениями. С Джадсоном, с Питом. Или с Карлом. Но не мог себя заставить это сделать. Мыслями подобного рода делиться нельзя. Взяв ключи и шляпу, он направился к выходу, по дороге кивнул Питу, который дежурил у коммутатора, и вышел на улицу. Взгляд непроизвольно обшаривал все кусты, окружающие автомобильную стоянку, в поисках какого-нибудь движения. Перед тем, как открыть дверцу машины, Джим замер и прислушался.

Не заметив ни посторонних движений, ни звуков, он поехал домой, увозя свои тревоги с собой.

9

Церковные колокола зазвонили в установленном порядке, созывая публику на воскресную службу. Различные голоса смешивались, накладывались один на другой, создавая некое подобие душевной мелодии. Сидя в своем кабинете, Джим слышал колокола пяти из шести городских церквей. Три из них он узнавал на слух. В окно виднелись вершины Зубцов, над которыми плыли легкие белые облака. Во второй половине дня на их месте появятся тяжелые грозовые тучи. Все церкви, кроме одной, смолкли. Колокольный звон медленно таял в воздухе. Только на епископальной церкви прозвучало еще три удара, но наконец и она умолкла.

Джим повернул голову в направлении епископальной Церкви, но за деревьями ничего и не мог увидеть. Интересно, кто сегодня заменил на кафедре отца Селвэя? Он вспомнил об отвратительной манере поведения епископа и поморщился. Мелькнула мысль заскочить в церковь – посмотреть, как там дела, но в этот момент послышалась характерная сирена пожарной машины. Он наклонил голову, прислушиваясь. Звук сирены явно перемещался по Главной улице в направлении от Старой горной дороги. Быстро развернувшись, он щелкнул рычажком громкой связи на пульте, расположенном рядом с оружейной пирамидой.

– ...Ясеневый проезд. – Затем хриплый треск разрядов. – Сообщение о пожаре в доме Джона Уилсона, – ровно сообщал женский голос. – Южный Ясеневый проезд, двенадцать – тридцать четыре.

Уилсон!

Джим рванулся к выходу.

– Рита! У тебя есть адрес мальчишки, что приходил вчера? Дон Уилсон.

– Да, с удивлением откликнулась дежурная. – Но, кажется, я положила его вам на стол.

– Не важно! Ты помнишь, где он живет? На Ясеневом?

– Кажется, да...

Джим уже бежал на автостоянку, нащупывая в кармане ключи от машины. Через секунду, врубив мигалку и сирену, он вылетел на улицу, одной рукой срывая радиомикрофон с приборной панели. Щелкнув кнопкой аварийного пожарного канала связи, он рявкнул:

– Это Велдон! Срочно сведения о пожаре!

– Шериф! – послышался в автомобильных динамиках голос Натали Эрнст, невестки шефа пожарных Эрнста.

– Серьезный пожар, Натали?

– Машина туда только что прибыла. Сосед, который позвонил, сказал, что дом минут десять назад словно взорвался.

Десять минут назад. Он ничего не слышал.

– Как семья?

– Кто-то выбрался, но мы еще не знаем, кто именно.

– Не ребенок?

– Сомневаюсь, – после секундного колебания ответила женщина.

Джим свернул на Старую горную дорогу. Несколько пешеходов отпрянули на обочину, услышав завывание сирены. Он бросил микрофон.

– Шериф! – тщетно взывала Натали. – Шериф! Джим вырубил связь и свернул на Ясеневый. Впереди уже виднелась квадратная желтая туша недавно приобретенной городом новой пожарной машины, перегородившей всю улочку. Из-за машины поднимались к небу густые клубы дыма, мешая разглядеть дом. Длинные шланги, как гигантские анаконды, тянулись вдоль дороги в эпицентр событий. Мужчина в пожарной робе, с каской на голове, вероятно, сам Эрнст, стоял посреди улицы и, властно жестикулируя, раздавал приказания.

Джим ударил по тормозам, выскочил из машины и подбежал к шефу пожарной команды.

– Что с ребенком? – закричал он на ходу.

– С каким ребенком? – непонимающе обернулся Эрнст. Лицо его уже было в саже.

Из ближайших домов уже высыпали соседи и стояли, сбившись в кучки, представляя собой странную смесь принаряженных по случаю воскресенья прихожан и облаченных в халаты домоседов. Все нервно оглядывались и приглушенно переговаривались между собой. Джим подошел к ближайшей группе.

– Вы знали Уилсонов? – кивнул он хорошо одетому пожилому мужчине.

– Не очень, – пожал тот плачами.

– А кто знал?

– Я нянчила Дона, – откликнулась дама, которая сжимала под горлом розовый махровый халат, стараясь, чтобы полуодетый вид не слишком бросался в глаза.

– Вы сегодня утром видели Дона?

– Я вышла из дома пару минут назад, – покачала головой женщина. – Вообще не знала, что происходит, пока не услышала сирену.

Джим перешел к стоящему особняком мужчине.

– Вы что-нибудь видели?

– Я слышал, что женщине удалось спастись, – ответил тот, не отрывая взгляда от клубов дыма.

– Вы ее видели?

Мужчина показал рукой на газон, где суетилось несколько человек.

– По-моему, она там. Ждут "скорую помощь". Джим быстро зашагал в указанном направлении и, уже не доходя, увидел за скоплением ног лежащее на земле тело, укрытое простыней. Растолкав людей, он бросил взгляд на стонущие останки той, что была матерью Дона Уилсона. Сердце споткнулось при виде того, как она руками, больше похожими на обуглившиеся ветки, безуспешно пыталась прикрыть обгоревшее и почерневшее лицо от жара, которого больше не было. Звуки, вырывавшиеся из опаленного рта, с трудом можно было назвать человеческими. Из-под лохмотьев сгоревшей кожи сочилась сукровица.

Он отвернулся и направился на другую сторону улицы, где Эрнст пристраивал к машине пожарный рукав. Из дыма уже вырывались оранжевые языки пламени. – Шеф! – крикнул он. Эрнст коротко отмахнулся.

– Не мешай, Велдон, – резко бросил пожарный. – С удовольствием поговорю с тобой позже, но сейчас некогда. Мы должны погасить огонь.

Джим отошел, наблюдая, как Эрнст с напарником, подхватив брандспойт, побежали к горящему дому. Кто-то кричал, продолжая отдавать приказания.

Он тупо стоял один посреди улицы. Дон мертв, в этом нет никаких сомнений. Мальчик просто не смог выбраться из дома. Возможно, задохнулся во сне от дыма, а может, сгорел, пытаясь спастись. Джиму показалось, что в огне он видит какие-то фигуры. Похоже, с огнем удается справиться. Нет, этот пожар – не случайность. Кто-то или что-то хотело смерти Дона. потому что было известно, что мальчик приходил к нему, и его надо было убрать с дороги. Обойдя лужу, он двинулся к своему автомобилю. Необходимо проследить, чтобы Эрнст провел полное расследование причин пожара. Полномасштабное расследование о поджоге. Это умышленный поджог, и с ним надо разобраться.

Некоторое время он еще смотрел на останки дома Уилсонов, уже хорошо просматривающиеся, поскольку дыма стало гораздо меньше, и вспоминал маленького испуганного мальчика, который сидел у него в кабинете, нервно сжимая и разжимая кулачки и отбрасывая со лба свои слишком длинные пряди. Он практически не успел узнать этого мальчика, но он ему нравился. Он казался хорошим ребенком.

И без всякой связи вдруг вспомнил о своем сыне Джастине. Представил его жертвой умышленного поджога или какого-нибудь иного способа убийства, замаскированного под несчастный случай, и вздрогнул. Может, лучше отправить Аннет с детьми в Феникс, пусть поживут несколько Дней у брата. Или несколько недель. Или столько, сколько потребуется, чтобы разобраться с этим кошмаром.

Он сел в машину и медленно поехал обратно. Сирену и мигалку он решил не включать. Поглядывая в зеркальце заднего вида на хаос и разрушения, вызванные поджогом, он чувствовал, как будто у него что-то отняли. В душе возникла пустота. До сего момента он даже не осознавал, какие большие надежды связывал с этим мальчиком, который был способен помочь ему разобраться со всем этим, дать какие-то новые подсказки, основанные всего лишь на сновидениях, каким-то образом помочь связать все эти внешне разрозненные события. Он надеялся, что мальчик будет с ним постоянно, будет вести его. Теперь он остался один. Теперь все зависит только от него и от его собственных дедуктивных способностей и возможностей положить всему этому конец.

Но он совершенно не представлял, что делать. Он просто медленно возвращался в свой офис.