Текст книги "Секретная миссия Рудольфа Гесса. Закулисные игры мировых держав. 1941-1945"

Глава 10
УНЫНИЕ В БЕРГХОФЕ

После ареста капитана Пинтша Гитлер принял в своем кабинете Геринга, фон Риббентропа и генерала Боденшанца.

– Гесс улетел в Шотландию, – безо всякого выражения произнес Гитлер.

На жирном лице Геринга отразилось изумление, которое постепенно перешло в ярость. Он был возмущен тем, что ему ничего не сообщили о полете Гесса.

– Ему никогда не долететь до Шотландии, мой фюрер! – воскликнул он. – У Me-110 не хватит на это топлива. Он упадет в Северное море.

– К самолету прикрепили дополнительные баки с горючим, – сухо произнес Гитлер. – Он долетел до Шотландии и сейчас, наверное, уже обедает с герцогом Гамильтоном.

Нацистским лидерам стало ясно, что фюрер знал о намерении Гесса улететь в Шотландию, но они не проявили ни радости, ни оптимизма по этому поводу. Одни, по чисто личным соображениям, были возмущены тем, что такое ответственное задание было поручено Гессу, – ведь если оно завершится успехом, его влияние на фюрера резко возрастет. Другие искренне полагали, что трудности, с которыми столкнется непрошеный гость, преодолеть будет невозможно, и что британское правительство, даже если Гессу удастся получить аудиенцию у какого-нибудь высокопоставленного лица, все равно не пойдет на заключение мира.

Гитлер всегда остро чувствовал настроение других людей, и отсутствие энтузиазма у коллег сильно его удручило. Шли часы, и его сомнения в том, что его друг и заместитель сумеет добиться успеха, все усиливались. Если допустить, что на полет в Шотландию и поиски герцога Гамильтона у Гесса ушло шесть часов плюс еще двенадцать на переезд в Лондон для встречи с британским государственным деятелем, то из Британии уже должно было поступить официальное извещение о том, что мирные переговоры начались. Но к ночи с воскресенья на понедельник, несмотря на то что все передачи английских радиостанций прослушивались непрерывно, ни в одной из них не прозвучало даже намека на то, что немецкому посланнику удалось установить контакт с британским правительством.

Вполне возможно, что мрачное предсказание Геринга сбылось, и Гесс утонул в водах Северного моря. Но возможно, британское правительство решило не обращать никакого внимания на предложение немцев о мире. Гесс заверил Гитлера, что, встретившись с герцогом Гамильтоном, он тут же попросит его послать в Германию сообщение о том, что он долетел благополучно.

Каждый час, проходивший без новостей, укреплял опасения Гитлера в том, что его посланник потерпел неудачу. И никому из нацистских лидеров и в голову не могло прийти, что Гесс находится в руках англичан, но не может доказать, что он действительно тот, за кого себя выдает.

Гитлер искал поддержку у тех, кто был рядом с ним. Он снова и снова допытывался у Геринга, главнокомандующего люфтваффе:

– Мог ли он долететь? Мог ли добраться до Шотландии? Вы должны знать – ведь вы же летчик! Скажите мне!

– Я полагаю, шансов у него фифти-фифти, – осторожно ответил Геринг, не желая оказаться виноватым, если Гессу все-таки удастся долететь.

Он использовал английское выражение, и Гитлер отреагировал на это очень резко:

– Я вижу, вы уже заговорили по-английски! Если об этом узнает Муссолини, то решит, что я хочу заключить сепаратный мир с Англией!

Но негодование фюрера еще больше усилилось, когда Геринг взмахнул перед ним флажком, предупреждающим об опасности.

– Если Гесс все-таки добрался до Британии и англичане отказались вести с ним переговоры, они получили мощное пропагандистское оружие против нас!

– Мы позаботились заранее, чтобы они не смогли его использовать, – выпалил Гитлер.

– Мы должны выступить первыми, – предложил Геринг. – Я думаю, надо выпустить коммюнике.

– Если Гесс утонул, в этом нет никакой необходимости, – прорычал Гитлер.

– Но мы же не знаем, что с ним на самом деле случилось, – заметил Геринг.

– При составлении коммюнике следует учесть оба варианта развития событий, – решил фюрер.

Лидеры нацизма в ту воскресную ночь долго обсуждали текст коммюнике, пока, наконец, генерал Боденшанц не написал под диктовку фюрера его черновик. Фон Риббентроп и Геринг внесли в текст кое-какие изменения. Составили в общей сложности семь черновиков, но все они были забракованы. Гитлер никак не мог прийти к окончательному решению. Он предложил подождать до полудня понедельника – вдруг придут какие-нибудь известия из Англии.

В понедельник на рассвете генерал Боденшанц и Геринг уехали из Бергхофа. Избавившись от угнетающего присутствия Гитлера, тучный министр авиации расслабился и подмигнул Боденшанцу.

– А фюрер-то нынче дал маху! – Геринга вовсе не расстроил провал миссии Гесса, хотя он, как никто другой, понимал, какую опасность представляет война на два фронта.

Генерал Боденшанц писал своему другу:

«Всем было ясно, что Гитлер составил план этого предприятия совместно с Гессом. Если бы Гессу удалось убедить Британию, что Германия вот-вот нападет на Россию, заключение мира на Западе стало бы вполне возможным. Неожиданный ход Гесса помог бы достичь того, чего не удалось сделать Риббентропу со всеми его дипломатами, а Герингу – с помощью люфтваффе.

Все, кто присутствовал в кабинете Гитлера в то воскресенье, не сомневались, что Гитлер надеялся заключить мир с Западом и убедить британское правительство совместно с Германией напасть на Россию. Гитлер очень расстроился, узнав, что его планы потерпели крах».

12 мая, в полдень понедельника, Гитлер приказал доктору Отто Дитриху, своему пресс-секретарю, составить новое коммюнике. Текст его был очень расплывчатым и содержал намеки на то, что Гесс страдал психическим заболеванием. Это коммюнике должно было быть обнародовано только после того, как Гитлер отдаст соответствующий приказ. Дитрих велел своим подчиненным немедленно доложить ему, если в какой-нибудь британской радиопередаче зайдет речь о Гессе или о захваченном в плен немецком пилоте. В свете новых данных коммюнике будет изменено.

Геринг, который никак не мог успокоиться, что его не посвятили в планы Гитлера относительно Гесса, бросился к профессору Мессершмитту. Обвиняющим жестом он направил на профессора свой маршальский жезл и прорычал:

– Я вижу, что всякий, кому не лень, может взять у вас самолет и улететь куда захочет!

Профессор Мессершмитт тактично заметил, что заместитель фюрера вовсе не «всякий, кому не лень».

– Вы должны были понять, что он сошел с ума! – бушевал Геринг, пустив в ход ложь, придуманную Гитлером и Гессом.

– Я – инженер, а не врач, – ядовито возразил профессор Мессершмитт. – Если у вас есть причины полагать, что Гесс душевнобольной, то вы должны были добиться его отставки.

Геринг расхохотался и хлопнул себя по жирным ляжкам.

– Ну ладно, профессор. Занимайтесь и дальше своими самолетами. И если фюрер решит вас в чем-нибудь обвинить, я за вас заступлюсь.

Мартин Борман обрадовался, что Гесс убрался с его дороги, – теперь его, Бормана, влияние на фюрера сильно возрастет. Борман страстно желал, чтобы миссия Гесса потерпела провал, и с нетерпением ждал, когда же будет обнародовано коммюнике. Его соперник будет опорочен в глазах людей, как человек, страдающий психическим заболеванием. Но коммюнике еще несколько раз переписывалось, и только в понедельник вечером фюрер разрешил передать по радио текст следующего содержания:

«Национал-социалистическая партия официально заявляет, что член партии Рудольф Гесс, которому, ввиду его многолетней болезни, было строго запрещено летать, сумел захватить самолет.

В субботу 10 мая Рудольф Гесс вылетел из Аугсбурга и до сих пор не вернулся.

В письме, которое он оставил, к сожалению, видны следы помутнения рассудка и психического заболевания, и Гесс, как опасаются, стал жертвой своих галлюцинаций.

Фюрер приказал сразу же арестовать адъютанта, члена партии Гесса, который был единственным человеком, знавшим об этих полетах, и который, в нарушение всех приказов фюрера, хорошо ему известных, не только не предотвратил полет, но и не сообщил о нем.

В данных обстоятельствах следует считать, что член партии Гесс либо выпрыгнул с парашютом, либо разбился».

Когда немецкая служба новостей передавала это сенсационное сообщение на всю Германию, Гесс лежал в постели в тщательно охраняемой палате госпиталя. Никто из англичан еще не подтвердил, что он действительно Гесс; не удалось ему и передать предложение Гитлера о мире никому из высокопоставленных деятелей британского правительства.

Глава 11
ВЕСЫ ИСТОРИИ КОЛЕБЛЮТСЯ

Рано утром в понедельник кортеж из трех машин выехал из Дичли и направился в сторону Лондона. В первом автомобиле сидел Уинстон Черчилль, во втором – герцог Гамильтон, а в третьем – высокопоставленные военные чины. Машины неслись с огромной скоростью. Из-за того, что бензин выдавался по карточкам, дорога была совершенно свободной, а когда кортеж достиг Лондона, шоферы не сбавили скорость и неслись, не обращая внимания на красный свет и на свистки полицейских, объезжая островки безопасности в неположенных местах. На Западной авеню, на окраине Чизвика, из боковой улочки выехала патрульная полицейская машина и бросилась догонять нарушителей. Догнав их, она поравнялась с передней машиной. Полицейский автомобиль громко сигналил, но шофер Уинстона Черчилля, не сбавляя хода, включил свой сигнал, который был гораздо громче полицейского. Только после этого патрульные машины отстали, и правительственный кортеж помчался дальше.

В 10 часов утра премьер-министр вызвал Энтони Идена, министра иностранных дел, на Даунинг-стрит и передал ему свой разговор с герцогом Гамильтоном.

– Если этот человек и вправду Гесс, то он мог просто бежать от нацистов, – сказал Черчилль. – Мы должны очень тщательно изучить это дело.

Министр иностранных дел имел долгую беседу с герцогом Гамильтоном. Он позвонил сэру Александру Кэдогану, а тот, в свою очередь, связался с Айвоном Киркпатриком в его офисе в Би-би-си. Киркпатрик был контролером европейских служб и первым секретарем британского посольства в Берлине с 1933 по 1938 год. Он был признанным специалистом по нацистскому движению и человеком, который мог опознать Гесса.

– Вы часто встречались с Рудольфом Гессом, когда работали в Германии? – спросил Александр Кэдоган.

– Да, часто, – ответил Киркпатрик.

– Знаете ли вы его настолько хорошо, чтобы опознать сейчас и наверняка?

– Я думаю, что узнаю его.

– Тогда немедленно приезжайте в министерство иностранных дел, – потребовал Кэдоган.

Машине Киркпатрика пришлось пробираться через поврежденные бомбами улицы, где руины и кучи обломков рассказывали мрачную историю о субботнем налете на Лондон. Измученные, пропотевшие, черные от сажи пожарные в сырых формах все еще боролись с огнем. Когда Киркпатрик добрался до министерства иностранных дел и был отведен в кабинет Кэдогана, было уже начало первого.

Кэдоган рассказал ему о человеке, который выдает себя за Рудольфа Гесса. В эту минуту к ним присоединился Энтони Иден, который ушел с совещания военного кабинета, чтобы обсудить этот вопрос. Министр иностранных дел сказал Киркпатрику, что перво-наперво надо однозначно установить, действительно ли этот человек – заместитель фюрера. После этого нужно будет взять у немца заявление, которое, быть может, он захочет сделать, и передать его в министерство иностранных дел.

Теперь все уже поняли, что если гауптман Хорн и вправду Гесс, то его прибытие в Англию является событием огромного политического значения, которым должно немедленно заняться правительство. Был отдан приказ, чтобы в Хендоне для Киркпатрика и герцога Гамильтона был приготовлен специальный самолет. Но, поскольку «Битва за Англию» была в полном разгаре, почти все самолеты, способные летать, были переданы военным, и самолет, который смог бы поднять в воздух двух пассажиров и пилота, был найден с большим трудом.

Так что Киркпатрик и герцог Гамильтон вылетели в Шотландию только в пять часов вечера в понедельник. Самолет – тот самый, на котором одиннадцать месяцев назад Черчилль, Бивербрук, Галифакс и генерал Исмей летали во Францию убеждать французское правительство не сдаваться, – был устаревшим и тихоходным. Сиденья с него сняли, и герцогу с Киркпатриком пришлось сидеть на старых плетеных стульях.

Самолет летел против сильного ветра, что снижало его скорость и сильно увеличивало расход топлива. Пилоту пришлось сесть в Каттерике, чтобы заправиться. Но тут они столкнулись с новой проблемой. Никто не знал, что они приземлятся здесь. Офицеры Королевского военно-воздушного флота никак не хотели поверить, что в этом допотопном аэроплане летят герцог Гамильтон и высокопоставленный чиновник министерства иностранных дел. Так что им пришлось долго ждать, когда руководству аэродрома удастся дозвониться до Лондона. И только после того, как оно убедилось, что пассажиры самолета их не обманывают, машина была заправлена и продолжила свой полет.

Примерно в это же время Гитлер приказал передать по радио сообщение, в котором утверждалось, что Гесс – душевнобольной.

Без двадцати минут десять самолет приземлился в Тернхаусе. Пассажиры его замерзли, устали и умирали от голода, но герцогу Гамильтону передали, что ему звонят из Лондона. На проводе – государственный секретарь по делам авиации.

– Ну и каков же результат? – спросил сэр Арчибальд Синклер. – Этот человек действительно Гесс?

– Я еще не видел его, сэр. Мы только что прилетели в Тернхаус.

– Немецкое радио сообщило, что Гесс пропал, – сказал сэр Арчибальд. – Как можно скорее допросите этого человека.

– До него еще ехать несколько миль, – заметил герцог.

– Езжайте и как можно скорее доложите мне о результатах, – потребовал сэр Арчибальд.

Даже не перекусив, два усталых путника отправились в замок Бьюкенен. Дело касалось безопасности государства, и герцог решил заменить шофера, который всегда его возил, на своего адъютанта. Но адъютант не знал местности и вскоре заблудился. Все указатели на дорогах были убраны, а жители окрестных деревень, которых поднимали с постели три человека весьма подозрительного вида – один был в штатском, другой – в летной форме, а третий – в форме офицера Королевского военно-воздушного флота, – принимали их за немецких шпионов и специально указывали не ту дорогу. Так что герцогу и его спутникам удалось добраться до замка Бьюкенен уже после полуночи.

В замке их с нетерпением ожидал комендант. Он провел их по холодному, мрачному коридору, который освещали голые электрические лампочки, а потом вверх по лестнице, пока они не добрались до массивной деревянной двери. За ней находилась небольшая комнатка с наклонным потолком. Гесс, одетый в серую фланелевую пижаму, которую выдавали офицерам британской армии, спал на железной кровати, укрывшись коричневым армейским одеялом.

Киркпатрик, знавший, какой пышностью и роскошью любили окружать себя нацистские набобы, молча оглядел пустую комнату. Потом он разбудил пленника, и заместитель фюрера, спросонья не сразу понявший, что от него хотят, узнал Киркпатрика и радостно его приветствовал. Наконец-то к нему явился человек, который сможет передать предложение о мире правительству Британии.

К тому времени он находился в плену уже более сорока восьми часов.

Глава 12
ПРЕДЛОЖЕНИЕ О МИРЕ

Гесс провел долгие часы ожидания, репетируя свою речь, в которой он передаст предложение о заключении мира. Он был немцем до мозга костей и взялся за это дело с типичной немецкой обстоятельностью. Многие-многие годы он произносил политические речи перед верными сторонниками режима, которые горячо аплодировали каждому его замечанию, – его манеру выступать можно было с полным правом назвать напыщенной.

И вот в этой-то, привычной для него, манере он принялся объяснять цель своего прилета Киркпатрику и герцогу Гамильтону. Ему казалось необходимым доказать своей немногочисленной аудитории, что фюрер решил проявить добрую волю и намерения его совершенно искренни.

Но в этом-то и была его ошибка. Измученные долгой дорогой герцог Гамильтон и Киркпатрик весь свой многочасовой полет проговорили между собой. Киркпатрик подробно рассказал герцогу о движении нацизма и его многочисленных недостатках и привел множество убедительных аргументов, почему он люто ненавидит Гитлера и считает его угрозой для всего человечества. Так что, когда Гесс пустился в свои разглагольствования и принялся восхвалять Гитлера, оба усталых гостя слушали его с безразличным видом. Более внимательный человек заметил бы, что его речь противна слушателям, но небритый заместитель фюрера продолжал вещать, опершись на локоть. При этом он постоянно сверялся со своими записями, которые аккуратной стопкой лежали перед ним. Трудно поверить, но он проговорил без остановки целых полтора часа, восхваляя Гитлера, но так и не сообщил, зачем он прилетел в Шотландию.

В этот момент Киркпатрика вызвали к телефону. Звонил министр иностранных дел с Даунинг-стрит.

– Вы уже допросили его? – спросил мистер Иден.

– Да, – мрачно ответил Киркпатрик. – Это, вне всякого сомнения, Гесс.

– А зачем он прилетел?

– Он проговорил без перерыва девяносто минут, но не сказал ни слова о цели своего прилета, – вздохнул Киркпатрик.

Киркпатрик вернулся в комнату Гесса, и заместитель фюрера продолжил свою речь. Он перешел к обзору политических отношений между Британией и Германией за последние сорок лет и стал доказывать, что законные требования Германии всегда натыкались на противодействие Британии.

Эта часть лекции грозила затянуться еще на полтора часа, но герцог Гамильтон, утомленный долгой дорогой и бесконечной обличительной речью Гесса, чуть было не уснул. Заметив, что он клюет носом, Киркпатрик поднял руку, чтобы остановить поток слов, и сказал, что эти вопросы можно будет обсудить потом. Он попросил Гесса четко сформулировать цель своего прилета в Шотландию, а также объяснить, зачем ему был нужен герцог Гамильтон.

Но Гесс не мог дать короткий, четкий ответ на этот простой вопрос.

Он что-то говорил и лишь потом сказал, что прибыл в Англию, чтобы убедить Уинстона Черчилля в том, что у Британии нет никаких шансов выиграть войну. Здравый смысл подсказывает, что ей надо начинать переговоры о мире. Разгромленная британская армия вынуждена была уйти из Европы, немецкие налеты на Англию становятся все мощнее, британские конвои, доставляющие на остров продовольствие, будут топиться все чаще и чаще, и население страны просто умрет с голоду. Эту страну ждет весьма мрачное будущее. Гесс сказал, что само небо послало Британии возможность спастись, начав переговоры о мире. После этого он замолчал, давая возможность своим слушателям осознать правоту своих слов.

– Скажите, не собирается ли Гитлер осуществить вторжение в Британию? – спросил Киркпатрик.

Заместитель фюрера ответил, что не знает, но тут же стал заверять Киркпатрика, что пользуется безграничным доверием фюрера. Гесс сказал, что он говорит от лица фюрера, который великодушно согласился заключить мир на следующих условиях: установление немецкой гегемонии на Европейском континенте и возвращение бывших немецких колоний, сохранение британской гегемонии на землях ее империи, которая останется в своем первоначальном виде и безопасность которой будет гарантирована Германией. И тут же он подчеркнул, что британскому правительству придется сменить премьер-министра, поскольку Гитлер отказывается вести переговоры с Уинстоном Черчиллем. А пока в Англии будут идти выборы нового премьера, Гесс потребовал, чтобы к нему приставили какого-нибудь немецкого военнопленного, освобожденного для этого из лагеря. Он будет выполнять обязанности его личного секретаря во время того, что он оптимистично назвал «предстоящей мирной конференцией».

Когда Гесс закончил говорить, было уже четыре часа утра, и на горизонте занималась заря. Измотанные и окаменевшие от долгого сидения, замерзшие и голодные, герцог Гамильтон и Киркпатрик покинули его и спустились по каменной лестнице на первый этаж замка. Ночная сиделка, дежурившая у заключенного пациента, который все еще нуждался в медицинском присмотре, на скорую руку приготовила им омлет.

В шесть часов утра они прилетели на аэродром Тернхауса. Через два с половиной часа Киркпатрик имел долгий телефонный разговор с министерством иностранных дел в Лондоне. Он подробно передал содержание своей беседы с Гессом.

К этому времени прилет Гесса уже обсуждался в столице на самом высоком уровне. Как только было подтверждено, что это действительно Гесс, догадаться о цели его прибытия не составило труда.

Киркпатрику сообщили, что правительство в растерянности – никто не знает, как надо поступить в данной ситуации. Тем временем Киркпатрика попросили держать пленника под наблюдением и сообщать о том, как он будет выглядеть, каковы будут его аппетит и поведение. Эта информация может потребоваться для последующих пресс-релизов. После этого разговора Киркпатрик продиктовал подробный отчет о своей беседе с Гессом, который был отправлен в Лондон специальным самолетом сразу же после того, как машинистка закончила его печатать.