Текст книги "Жажда смысла. Практики логотерапии по Виктору Франклу"

Как можно помочь человеку страдающему?

В общении с человеком страдающим очень трудно найти нужное слово. Слова не должны содержать фальши. Описан случай, когда логотерапевт приходила к пациентке, находящейся в клинике и переживающей состояние острого горя. Она ни с кем не хотела говорить. И логотерапевт приняла это. Она садилась рядом и молчала. Так прошло 10 визитов. Потом пациентка заговорила сама. Она нашла в себе силы и потребность поделиться своим горем. После первой беседы она почувствовала облегчение. А в следующий раз попросила помочь.

Логотерапия относится к страданию с уважением. Но в том случае, если страдающий человек видит смысл в страдании. Элизабет Лукас сказала: «Твое страдание имеет смысл – если ты сам видишь и придаешь ему смысл».

Как помочь пациенту найти дорогу к смыслу страдания? Терпеливым сопровождением, уважением, желанием и умением выслушать.

Синдром утраты

Его порой называют «острое горе». Это сильные эмоции в результате утраты близкого, любимого человека. Это разлука (иногда это временная утрата) или смерть (утрата постоянная). Утрата может быть реальной или воображаемой, физической или психической.

Горе – это процесс, это работа человека с болью утраты. Результатом этого процесса должно стать обретение чувства равновесия и полноты жизни.

Основные эмоции при утрате: печаль, страх, гнев, вина, стыд.

Горе – естественный процесс, и человек в большинстве случаев переживает его без профессиональной помощи. Но бывает, что тяжелые утраты нарушают личные границы и разрушают ощущение контроля и безопасности. Человек может застрять на определенной стадии синдрома утраты (чаще всего – на стадии острого горя).

Возможные причины «застревания»:

– Внезапная смерть. Или насильственная, трагическая гибель близкого.

– Самоубийство.

– Конфликты с человеком перед его смертью, непрощенные обиды.

– Причиненные ему огорчения.

– Трагическая ситуация неопределенности (когда близкий исчез, без вести пропал, не похоронен).

– Особая роль умершего в жизни человека, переживающего горе утраты, когда умерший был смыслом всей его жизни.

Типичные симптомы горя: нарушение сна, анорексия/булимия (потеря/приобретение веса), раздражительность, сложности с концентрацией внимание, потеря интереса к жизни, подавленность, апатия, отчуждение, стремление к уединению, плач, самообвинение, суицидальные мысли, соматические симптомы, усталость, галлюцинации, ощущение присутствия умершего.

Есть и нетипичные симптомы: затянувшееся переживание горя (несколько лет), задержка реакции на смерть близкого (нет выраженных страданий в течение двух и более недель), сильная депрессия, бессонница, чувство самоуничижения, упреки в свой адрес, проявление болезней психосоматического характера: язвенный колит, ревматоидный артрит, астма и т. д., развитие симптомов, от которых страдал умерший, сверхактивность (перенесший утрату человек развивает кипучую деятельность, не ощущая боль утраты), неистовая враждебность, направленная против конкретных людей, аморальное поведение, потеря инициативы, неподвижность, неспособность чувствовать, вынашивание суицидальных планов, изолированность, нежелание надоедать.

Четыре задачи, которые должны быть выполнены человеком, переживающим горе (при нормальном течении процесса):

1. Признание факта потери.

Признаки нежелания ее признавать – мумификация, отрицание значимости утраты, отрицание необратимости утраты, отсюда спиритизм и пр.

2. Пережить боль потери.

Часто осложняется окружающими. Иррациональная установка: «Ты не должен горевать». Некоторые для заглушения боли используют алкоголь, наркотики.

3. Организация окружения, где ощущается отсутствие усопшего (с потерей близкого теряется весь уклад жизни).

Горюющий должен приобретать новые навыки (понять, что могут открыться и новые возможности). Сохранение пассивной, беспомощной позиции – друзья и близкие должны помогать и участвовать в жизни человека, пережившего утрату. В первое время это нормально, но в дальнейшем пассивность препятствует возвращению к нормальной жизни.

4. Выстроить новое отношение к умершему и продолжать жить.

Печаль остается, она естественна, но она светлая. «Работа горя» завершена.

Утрата близкого человека случается не только в результате его смерти. Аналогичная со смертью ситуация – развод. При разводе наблюдается схожая динамика переживаний. Развод – это смерть отношений, вызывающих болезненные чувства.

Классификация Кюблер-Росс[29]29
  Кюблер-Росс Э. О смерти и умирании. Киев. София, 2000.


[Закрыть]:

1. Стадия отрицания.

Реальность происшедшего отрицается. Сразу смириться с разводом трудно. Обесценивание брачных отношений – «ничего такого не случилось», «все хорошо», «наконец-то свобода» и т. п.

2. Стадия озлобленности.

На этой стадии от душевной боли защищаются озлобленностью по отношению к партнеру, часто манипулируют детьми, пытаясь привлечь их на свою сторону.

3. Стадия переговоров.

Самая сложная стадия. Предпринимаются попытки восстановить брак. Вплоть до сексуальных отношений, беременности, прибегают к давлению на партнера при помощи окружающих.

4. Стадия депрессии.

Человек чувствует себя неудачником, снижается уровень самооценки, начинает сторониться других людей. Чувство отверженности и депрессия.

5. Стадия адаптации.

Диапазон проблем широк. Предстоит научиться жить без мужа (жены), преодолевать одиночество.

Страдающий человек склонен задавать себе вопросы:

– Почему это случилось именно со мной?

– Почему на мою долю выпало такое жестокое испытание?

Все ответы на вопросы «почему?» – лживые. Они не способны успокоить. Часто нельзя понять, почему человек страдает.

Вместо вопроса «Почему?» лучше задать иной вопрос: «Что делать, если это уже произошло?»

И если человек задумается над этим вопросом, можно сказать, что первый шаг к внутренним переменам сделан. Начинается путь реалистических ожиданий от жизни и от работы с психотерапевтом.

Люди порой приходят к психотерапевту, желая внешних перемен. И часто – невозможного. Выздоровления – больной в терминальной стадии болезни; возвращения партнера, который бросил; оживления умершего. Они мечтают изменить прошлое. А прошлое изменить невозможно.

При консультировании мы должны научиться

– слушать, не осуждая;

– серьезно принимать чувства и страхи человека;

– быть готовым к злости пациента на нас;

– дать время на появление доверия, чтобы клиент делился своими переживаниями;

– давать надежду, подбадривать клиента (люди все же оправляются от горя);

– соблюдать уместную дистанцию, чтобы сохранить позицию помогающего.

Одна из важных целей консультации и терапии – позволить пережившему утрату выразить целый ряд чувств, мыслей, действий.

При этом:

– быть реалистичными: желание устранить боль немедленно – неуместно;

– побуждать к разговору об умершем и выражению чувств;

– пусть человек проговаривает неоднократно историю смерти (потери) – это естественный способ справиться с горем;

– дать информацию о том, что «нормально» в состоянии горя, например, соматические симптомы, нарушение сна, отсутствие аппетита;

– побуждать выражение и осознание чувств;

– работать с чувством вины, помочь избавиться от него, если оно необоснованно.

Если горе приобретает хронический оттенок, надо установить:

– почему человек так фиксирован на нем;

– какой отпечаток смерть отбрасывает на отношение человека к себе на фоне утраты;

– есть ли какая-то «вторичная выгода» от того, что человек держится за горе (например, он обнаружил, что о нем стали заботиться, а раньше ему этого не хватало).

Этапы психологической помощи в соответствии с этапами переживания горя:

1. Стадия шока. Не оставлять одного, заботиться. Заботу и внимание лучше выражать через прикосновения.

2. Стадия острого горя. Надо говорить об умершем, о причине смерти и чувствах в связи с происшедшим. Пусть рассказы даже неоднократно повторяются. Можно задавать вопросы, которые позволят выговориться: «На кого он был похож?»; «Можно ли увидеть его фото?»; «Что он любил делать?»; «Что вы сейчас вспоминаете о нем?»; Если человек молчит, не надо пытаться его разговорить.

3. Стадия восстановления. Помогать заново включиться в жизнь, планировать будущее. Хорошо, если кто-то попросит о помощи, это поможет «встряхнуться».

Привычные до автоматизма фразы, которых надо избегать, работая с людьми, переживающими горе:

– На все воля Божья; Бог дал, Бог взял.

(Мы вообще не можем рассуждать о «Божьей воле», поскольку нам она неведома, непостижима; в эту сферу для нас доступ закрыт.);

– Что поделаешь, это жизнь.

(Фраза из разряда «пустых звуков», которая может привести к отчаянию и непринятию жизни.);

– Мне знакомы ваши чувства.

(Каждый человек уникален, мы не можем уверять, что чувства другого нам знакомы, понятны и, главное, то, у вас есть ощущение знакомства с чувствами страдающего человека, не служит ему утешением.);

– Уже прошло столько времени с его смерти. Вы еще не успокоились?

(Но лимита времени на страдание не существует.);

– Благодарите Бога, что у вас еще есть дети;

(Конечно, дети – великое счастье и утешение, но они не восполняют потерю.);

– Бог выбирает лучших;

(И здесь – фальшь и пустословие.);

– Он прожил долгую и честную жизнь, и вот пробил его час.

(Даже долгая жизнь ушедшего не избавляет от переживаний по поводу его ухода.);

– Мне очень жаль.

(Это пустые бессмысленные слова – они зачастую только дуют понять страдающему человеку, что вы с ним – на разных берегах жизни.);

– Ему там лучше.

(Но речь ведь не о «нем там». Речь о том, кто остался здесь, о том, кому тут плохо, кто страдает.);

Использующий эти и подобные фразы терапевт может показаться страдающему человеку самодовольным глупцом. Ведь человек в горе остро чувствует фальшь и понимает, что не за рациональным объяснением он пришел. Ведь рационального объяснения в ситуациях горя нет.

Иногда люди убеждены, что страдание – результат определенного проступка, греха, который они сами совершили по отношению к другим или перенесли от другого. Негодование или чувство обиды, сильный и стойкий гнев, вызванный чувством несправедливости и причиненного зла могут, как и чувство вины, завести человека в тупик.

Желания клиентов, как правило, касаются следующих тем:

– Мне хочется просто поговорить. Я хочу рассказать о его жизни;

– Спросите меня о нем (о ней);

– Поддержите меня и позвольте мне выплакаться;

– Если я молчу, это не значит, что я не ощущаю или не желаю вашего присутствия.

Однажды на занятиях, когда я перечисляла фразы, которых следует избегать, общаясь с клиентами, переживающими горя, одна из слушателей на каждую фразу реагировала удивленным восклицанием: «Как? И это нельзя? И это тоже нельзя? А что же делать? Молчать? Просто молчать и все?» Да, порой лучше молчать и быть рядом. И спрашивать человека, нуждающегося в вашей помощи, о его жизни, побуждая к разговору, опираясь на его здоровую часть, тянущуюся к жизни и к смыслу.

История одного горя

Н. обратилась не за консультацией, как она выразилась, а для разговора, ради подведения некоторых итогов. Почти три года назад погиб ее муж. Они прожили вместе 25 лет, оставаясь любящими, внимательными друг к другу людьми. Две сильные личности, решившие изначально быть верными друг другу и при этом не ограничивать друг друга. Муж (в качестве хобби) увлекался спортивным пилотажем. У него был свой (очень серьезный) бизнес. Она – человек творческой профессии. Автор нескольких книг. Двое взрослых дочерей. Прекрасная семья, комфортные условия жизни, путешествия, взаимопонимание, любовь.

В знойный летний день Н. ехала на машине за город. Она слушала радио – музыку. Вдруг музыка прервалась, начались новости. Н. услышала, что во время авиапраздника разбился спортивный самолет. В это самое время муж ее был как раз на этом празднике. Она окаменела и мгновенно поняла все. Ей пришлось проехать по трассе еще какое-то расстояние, пока она нашла место для остановки. Телефон мужа был включен, но трубку никто не взял. Она развернулась и поехала на аэродром, где должен был быть муж. Это заняло три часа езды. Во время пути ей позвонил друг мужа и сказал, что самолет ее мужа упал, но пока еще ничего не известно. Она очень четко поняла, что это сказано только затем, чтобы дать ей возможность как-то свыкнуться с мыслью о том, что его больше нет. И тут она ощутила, что превратилась в камень. У нее не было ни слез, ни страха, ни – даже – боли. За рулем сидел камень и ехал к месту гибели любимого человека. На аэродроме ее ждали специалисты. Врач посоветовал не смотреть на останки мужа – лучше, чтобы она запомнила его живым. Тем более – узнать в останках кого бы то ни было просто невозможно. Однако он сказал, что в любой момент, если она примет решение посмотреть на останки, она сможет это сделать. У нее спросили, нужен ли ей психолог. Она не знала, нужен ли ей психолог – слез не было, не было ужаса, не было ничего. Даже растерянности. Но она и не отвергла присутствие психолога. К счастью, психолог ей попалась опытная. Не было выражений сочувствия, утешений, мудрых мыслей о смерти и прочего лишнего. Психолог спрашивала ее о детях, о том, чем они занимаются, где живут, сколько им лет. Психолог спрашивала Н. о ее профессии, о том, что ей интересно, чем она увлекается. Эти вопросы как-то возвращали Н. к мыслям о жизни. Она даже сама задала вопрос о том, как ей сказать дочерям о случившемся. Это была просьба о совете. И только тогда психолог дала совет: сообщить надо не по телефону, а лично, и чтобы в это время рядом были еще люди. Н. заметила, что она никогда и никому с тех пор не произнесла слов: «Муж погиб. Муж умер. Муж разбился». И, говоря дочерям о произошедшем, она использовала фразу: «Папа упал».

На похоронах она тоже не плакала. Слез просто не было. Присутствующие плакали, рыдали, всячески демонстрировали свою боль утраты. Она в их слезах видела некий укор себе: вот, мол, мы плачем, а она нет. И еще – она почему-то перестала доверять тем, кто плакал особенно громко. (И это недоверие оправдалось. Когда пришло время финансовых разбирательств, плакальщики старались и тут с особым рвением. Были даже такие, кому муж оказывал спонсорскую помощь, так вот, они требовали от жены денег, которые регулярно жертвовал им погибший муж).

Тут, в качестве примечания, обращаю внимание на поведение тех, кто оказался на похоронах. В подобной ситуации старайтесь как можно менее демонстративно проявлять свою скорбь. Сдерживайтесь. Примите как аксиому факт, что близким (плачут они или нет, находясь в стадии глубокого шока) все равно тяжелее. И не надо добавлять к их горю демонстрацию собственных переживаний. В этом и будет заключаться ваша деликатность по отношению к ним.

Возвращаясь к Н., стоит сказать, что они с дочерьми вместе, поддерживая друг друга, прошли сквозь свое страдание. Осенью они полетели к морю, купались, пили вино (много пили тогда), и даже шутили, и даже смеялись.

Были материальные трудности – пока вдова не вступила в наследство, невозможно было пользоваться счетом мужа. А на время катастрофы на ее личной карточке было около трехсот евро. Она же не думала и не предполагала, что такое может произойти. Друзья мужа после похорон вручили ей конверт. Вот на эти собранные средства они и жили. Потом оказалось, что партнер мужа сумел весь бизнес прибрать к рукам. И ничего нельзя было поделать. Муж тоже не готовился к гибели и ничего не предусмотрел. Н. пришлось собраться с силами и принять решение продать все, что было у них с мужем в их жизни, которая теперь стала для нее прошлым. Она продала два дома, три спортивных самолета, несколько ретро-машин (коллекция мужа), библиотеку, картины. Она таким образом подводила черту. Она осталась в городской небольшой квартире (дочки живут отдельно), ушла с головой в работу. Когда она продавала дома, ей приснился муж и предупредил, что с одним домом будут некоторые проблемы: он не успел его должным образом оформить. Н. ничего об этом не знала, но все оказалось так, как во сне ей сказал муж. Теперь муж иногда приходит к ней в снах. Они вместе ужинают, пьют вино, разговаривают обо всем, не касаясь темы его падения. Он не говорит ей о любви. Во сне все происходит именно так, как было при жизни их семьи: теплый уютный ужин, шутки, разговоры, нежность. Но вдруг муж смотрит на часы и говорит: «Все. Надо идти. А то люди ждут. Мы можем опоздать на похороны». И тогда они прощаются. Без слез, с пониманием, что действительно – нельзя подводить людей. Это сны не мучительные. Н. рада им. И проснувшись, не страдает от того, что это был всего лишь сон. Ей очень не хватает мужа. Но она сама говорит, что жизнь конечна, что им было отпущено немало: 25 лет счастья.

Какой же вопрос привел ее ко мне? Она держала этот вопрос наготове: нормальна ли была ее реакция? Нормально ли ее отсутствие слез?

Мы поговорили о защитных силах организма. О той своего рода анестезии, об обезболивании, которое с ней произошло без чьего-либо вмешательства. О ее силе, о готовности многое принять, о любви к жизни. В заключение я прочитала ей слова древнего поэта Джалаладдина Руми: «Бог говорит: «Кого бы ты ни полюбил сильнее меня, того заберу я у тебя…». И еще: «Не говори: не проживу без него – Я сделаю так, что проживешь. Сменится время года, ветки деревьев, некогда дававшие тень, высохнут, терпение иссякнет, та любовь, что ты считал искренней, покинет тебя, ты будешь в замешательстве. Твой друг обернется врагом, а враг вдруг станет другом – вот таков этот странный мир. Все, что ты считал невозможным, осуществится…». «Не упаду», – скажешь и упадешь. «Не ошибусь», – и ошибешься. И самое странное в этом мире: «Это конец», – скажешь и все равно будешь жить».

На следующий день я получила от нее письмо: «Мне нужен был этот разговор. Я снова вспомнила все подробности того странного дня: все звуки, ощущения, запахи. Я прожила его заново. Но уже не как камень. Мне не хотелось плакать, я отошла от горя на порядочную дистанцию. Но если бы захотелось, я легко могла бы плакать. Я поняла, что вернулась в жизнь». А закончила она письмо словами: «Это конец», – скажешь и все равно будешь жить!».

Как видим, этой сильной и жизнелюбивой женщине понадобилось три года, чтобы дистанцироваться от горя. И ощущение «окаменения» оказалось спасительным для нее (в стадии шока). И ее устремление к новой жизни, осознанное прощание с прошлым сослужило ей добрую службу. А встреча наша была для нее проверкой себя – может ли она уже спокойно и открыто говорить о своей утрате? Не застряла ли в горе?

Какие рекомендации клиентам уместны (для «выздоровления» от горя):

1. Примите свое горе.

2. Проявляйте свои чувства. Не скрывайте своего отчаяния. Плачьте, если хочется, смейтесь, если можете. Не игнорируйте свои эмоции.

3. Следите за своим здоровьем.

4. Уравновесьте работу и отдых.

5. Проявите к себе терпение. Вам нужно время для восстановления.

6. Поделитесь болью утраты с друзьями.

7. Посетите людей, находящихся в горе.

8. Помогайте другим.

9. Не перегружайте себя делами.

10. Примите решение вновь начать жизнь.

Личный опыт

Рукопись этой книги уже была в издательстве, когда в нашей семье случилась беда. Я приняла решение дополнить книгу рассказом о собственном испытании бедой и о том, что помогло мне справиться с тяжелыми переживаниями.

Одним весенним вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, мне позвонили и сообщили, что мой средний сын был сбит машиной.

Этапы восприятия известия:

1. Полное непонимание. Я находилась еще в той, спокойной и размеренной жизни. Я не испытала даже шока. Просто мне что-то сказали о сыне. Я переспросила. Мне повторили. В голосе звонившего звучали страх и сочувствие. Именно из-за звучания голоса я поняла, что произошло что-то очень страшное.

2. Начало осознания. Я спросила: «Он жив?» Мне ответили: «Да». Я не поверила. Я совсем недавно столько прочитала о страдании и смерти, о том, как поначалу от родных скрывают самую страшную правду, что заподозрила самое худшее. Я спросила: «Он точно жив?» «Да, точно», – последовал ответ. Но я все равно не верила. «Вы меня не обманываете?» – «Нет, уверяю вас, он точно жив. Об остальном надо узнавать у врача».

3. Шок. И тут я поняла, что все вокруг меня изменилось. Что теперь у меня другая жизнь. А какая – я не понимала совсем. Меня словно сбросили с горы в какую-то темную пропасть. Там было так страшно, что ужас сковал меня. Одна нога отказывалась мне повиноваться. Я совершенно не понимала, что мне теперь делать. У младшего сына был спектакль. Телефон дочери был вне зоны действия сети. Я не знаю, с какой целью я сделала то, что сделала. Я вышла на свою страницу в ФБ и написала: «Моего сына сбила машина». Это было совершенно бессознательное действие. Не было слез. Был леденящий ужас. Если бы я в таком состоянии все же вышла на улицу, я не знала бы, куда ехать, как остановить такси. В подобном состоянии человек не должен находиться один. Это аксиома.

4. Помощь. Сразу после своего поста в ФБ я позвонила младшему сыну. Оказывается, спектакль уже закончился. Он сказал, что бежит домой. Заработал и телефон дочери. Она тут же отправилась в больницу, где находился ее брат. Все время ожидания сына я внутренне металась: связных мыслей не было, не было даже надежды. Были вопросы – самые бесцельные и пустые из всех возможных, но я буксовала именно на них: «Как же так?» и «Что делать?» Я сидела неподвижно за своим рабочим столом, но мне казалось, что я бегаю по коридору, плачу, падаю, встаю, рыдаю… И при этом я оставалась совершенно неподвижной. Жизнь была внутри. Тело от нее отключилось. Прибежал сын. Обнял меня. И тут я услышала, как невероятно быстро стучит его сердце. Мое сердце так не стучало! Он утешал меня, а я стала бояться за него. И этот новый страх помог мне собраться. Я пришла в себя. Я поняла, что должна показать сыну, что в силах все выдержать. Я не имела право усугублять горе. Кто знает, что нам предстоит? «Я выдержу! Я готова принять все!» – так я сказала. Мы поехали в больницу.

5. Понимание и оценка ситуации. В больнице к нам несколько раз выходил из реанимационного отделения врач и терпеливо, подробно говорил о состоянии сына, не утешая, не скрывая правды и возможных последствий. Сын был в коме. И никто не мог сказать, как долго он в ней пробудет и каковы будут последствия травмы, если он выживет. Состояние крайне тяжелое. Но врачи принимают все необходимые меры. Лично мне очень помогали эти сообщения врача. Сын жив. Врачи рядом. Больница и весь персонал, начиная с охранника, нянечек, медсестер и заканчивая профильными специалистами, производила самое лучшее впечатление. Во время первого разговора с врачом меня стала бить сильная дрожь. Это началось неожиданно и проявлялось настолько интенсивно, что я не могла справиться с ней и скрыть ее. Но пугать никого я не имела права! Это я уже знала. Поэтому попросила не обращать внимания: «Я в порядке. Это физиология», – так объяснила я свое состояние.

6. Решение. Полночи мы все провели у дверей отделения реанимации. Я вполне осознала, что перешла в другую жизнь с другими целями и заботами. Мне теперь нужно было гораздо больше сил – ведь прежние смыслы оставались и требовали осуществления. Я не могла ничего бросить. И не могла позволить себе распыляться на проявления горя: плач, причитания, отчаяние. «Я могу себе позволить реагировать только по делу», – так сказала я себе. Близким же я убежденно повторяла: «Я принимаю все!» Это принятие помогло сберечь много сил.

7. Развитие событий. Сын вышел из комы, но находится в тяжелом состоянии. Врачи сказали, что потребуется долговременная реабилитация. Но жизни сейчас ничто не угрожает. И теперь есть возможность подвести небольшой итог на тему реакции моих друзей из ФБ на мое сообщение о беде и моих чувств по этому поводу. Комментариев было огромное количество. Больше всего меня поддерживали слова: «Молимся!» Они добавляли мне сил. Много сил! Я их перечитывала много раз. И мысленно благодарила того, кто написал именно так. Еще были хорошие слова: «Я с тобой». Я чувствовала правду этих слов. Но были слова, которые воспринимались тогда как фальшь. Я понимаю, что люди искренне выражали свое сочувствие. Я сейчас хочу лишь сказать о том, как действуют некоторые слова на человека, переживающего горе. Совершенно неуместным казалось мне слово: «Держись!» Не за что держаться, когда горе рядом. Потом восклицания: «Какой ужас!» или, еще хуже: «Какое горе!» Или рассуждения на тему того, что для матери не может быть ничего страшнее, чем (то-то и то-то). Восклицания «Какое горе!» пугали еще сильнее. А от рассуждений веяло холодом. Все равно – я благодарна всем, кто выразил сочувствие. А анализ высказываний – это, скорее, в помощь логотерапевту, оказавшемуся рядом с пациентом в стадии горя. И совершенно верны выводы о том, что страдающему человеку необходим рядом другой человек. Достаточно быть рядом. Это великая помощь.