Текст книги "Феликс"

Глава 1.

Пиявка долго выбирала место, где бы ей пристроиться. Ощупывая поверхность перед собой она, теряя прилипчивость, падала на пол. На ноге, куда он ее пытался посадить, оставался только мокрый след.

Феликс начал сердиться. После короткой борьбы с ленью, он плюхнул пиявку обратно в стаканчик из-под сметаны. В нем, с чистой водой, был её временный дом. Закрыл крышку. Поставил на стол. Протопал к мусорному ведру в угол кухни.

Кухня была просторная. Кухня есть кухня. Когда задумал построить дом, один умный человек посоветовал делать её большой. Ведь именно кухня, то место, где чаще и дольше приходиться бывать. У женщин и подавно, большая часть жизни, проходит на кухне. Допущу маленькую оговорку – это касается тех женщин, которые предпочитают готовить сами. Поэтому, пусть эта часть жизни, проходит в комфортных условиях.

Так вот, значит, прошёл он в угол к мусорному ведру. На ходу ворча на пиявку: «я тебе, что дитя малое». Это он говорил по-татарски. Была у него такая особенность. Он не совсем понимал почему так делает. Может быть переходя на родной язык, старался сблизиться с собеседником. Принимал его в клуб избранных.

Этим приёмом увлекаются бывалые медработники или подобные им социальные менеджеры. Такой стиль, дает возможность, клиента расположить к себе. А затем навязать ему свои условия.

Прошу покорно извините меня мой читатель, за моё лирическое отступление.

Из мусорного ведра, он вытащил шприц, от вчерашнего укола НПВП (Нестероидный Противовоспалительный Препарат). Положил его на разделочную доску. Достал нож и начал проявлять свои инженерно-творческие способности.

Срезал конец, куда крепится игла. Получилось подобие трубки с поршнем. С этим инструментом, он вернулся к пиявке, которая никак не подчинялась его желанию.

Желание то вполне себе мирное – присосаться там, где ей предложили.

Вложил её в импровизированный стаканчик из бывшего шприца. Взглянул на этот лайв-хак глазами великого учёного. Остался доволен собой. «Ну, что, за дело!». Феликс прислонил эту конструкцию срезанным местом, с пиявкой внутри, к своей ноге. К точке под коленкой. В китайской медицине, при правильном воздействии на эту точку улучшается тонус всего организма. Кроме того она способствует долголетию. У китайцев эта точка называется цзу-сань-ли, а воздействовать на неё нужно либо прижиганием, либо иглоукалыванием. Об этой точке существует очень интересная и правдоподобная легенда. Феликс узнал о ней и, впечатлённый ею, решил испытать на себе лечебный эффект китайской нетрадиционной медицины. Его смущало лишь то, что инструментом воздействия на точку, должна быть совсем не пиявка. Феликс, недолго поразмышляв, решил, что древние китайцы, скорее всего не знали о пиявках. Иначе бы эти существа были бы в ходу у древнекитайских медиков.

Через несколько секунд, пиявка соизволила приступить к делу! Было любопытно наблюдать, как она, делая еле заметные, волнообразные движения, проталкивает кровь внутрь себя. Феликс чувствовал слабое пощипывание. Краем глаза, наблюдая за пиявкой, он следил за временем. Экран телефона, показывал часы, каждые пять секунд уходя в спящий режим. Перенастроить его было лень. Телефон лежал на столе. Феликс всякий раз, что бы узнать, сколько прошло времени, нажимал кнопку, и экран послушно вспыхивал.

Пятнадцать – двадцать минут и пиявку нужно остановить. Если этого не сделать может произойти все, что угодно, с никому неизвестными последствиями. Так его, по крайней мере, предупреждали.

Глава 2.

О времени процедуры предупреждала, Карина – лаборантка «Института Флоры и Фауны». Феликс познакомился с Кариной, когда привозил на исследование образцы воды.

Была в своё время у Феликса идея – организовать бизнес по продаже бутилированной воды.

Было это в близи посёлка Чишмы, где он построил себе дом. Водопровода в том месте не было, поэтому пришлось ему пробурить скважину для житейских надобностей. Грунт в тех местах был твёрдый. Не хрупкий, а тугой – прессованный песчаник. По этой причине копать, либо бурить, было очень не просто. Бригада бурильщиков, которую Феликс нанял, работала в то лето на удивление по-стахановски. Они бурили воду всем желающим. И у всех работа шла быстро и чётко, по-деловому. А вот то, что качество и скорость работы восхищали, на то была причина! Очень простая. Бригадир не пил! Не пил алкоголь естественно. Без воды он долго бы не протянул.

Он, в то время, принял для себя такое решение. Бригадир есть начальник. Его сотрудники, обязаны подчиняться. Он не пил сам и не позволял своим подчиненным. Начальник сказал – выполняй. Его уважали, умный потому, что был. Поэтому и слушались.

Благодаря сухому закону, они были заинтересованы закончить работу как можно быстрее. Ведь потом их ждал отдых. И закон бригадира тогда, переставал действовать.

Работа буровой установки началась в полвторого дня. Закончилась в четыре с копейками утра. То есть больше четырнадцати часов по округе раздавался лязг и грохот старинной, но еще бойкой буровой установки. Этот грохот мог бы продолжаться ещё неопределенное время. Если бы не форс-мажор.

Поломка сверла, была тому причиной. Сверло, а точнее шарошка, как её называли бурильщики, не справилась с темпом трезвой бригады. Она устала и отвалилась от штанги. Штанга – это такая прочная труба, толщиной с руку. Она, вертикально вращаясь, входит в грунт с закреплённой на её конце шарошкой.

Работу бура остановили. Замерили глубину скважины. Столб воды. После короткого совещания с Феликсом, решили остановить работу и опустить насос.

Та часть шарошки, которая отвалилась, осталась на дне скважины. Она не давала бурить глубже. Потому как инструмент, который опускался в замен сломанному, упирался в неё. Ведь она была сделана из крепчайшего металла. По этой судьбоносной причине, бурение остановилось. Но остановилось в водоносном слое.

В разрезе слои почвы которые проходит бур, похожи на торт. Если почва в виде песчанника, чернозёма или глины – это коржи. То прослойка крема между коржами – это водоносный слой. И то, что шарошка сломалась в водоносном слое – можно считать чудом!

Вода оттуда, своим вкусом, нравилась всем, кто ее впоследствии попробовал.

Вкус вкусом, но Феликс решил показать образцы воды местным специалистам санэпиднадзора. Такой совет ему дал сам бригадир бурильщиков. Он же и научил его, что для этого необходимы образцы воды в двух полулитровых бутылках. Одна для химического анализа, а вторая для бактериологического. У Феликса слово – «бактериологического» встало в один ряд с чем-то секретным, стратегическим, государственно-военным.

Чишмы – посёлок, а следовательно практически все жители друг с другом знакомы. Так же и у Феликса нашёлся знакомый, который работал водителем в санэпиднадзоре. Он и помог Феликсу без лишних расшаркиваний сдать образцы на анализы.

Карина провела исследование, в лаборатории санэпиднадзора. Она там работала в то время. По результатам стало ясно, что эта вода лучше водопроводной в Чишмах. Это весь вердикт, который могла дать Карина. Лаборатория санэпидстанции имела минимум необходимого, и дать более подробное описание было невозможно. Тогда Карина предложила Феликсу сделать более подробный анализ. Она отправила Феликса к своему институтскому знакомому, который продолжал грызть гранит науки в аспирантуре аграрного института.

В Башкирском аграрном не экономили на лаборатории. И тот результат от Карининого знакомца удивил больше яйцеголовых в самом институте, чем Феликса. И это понятно. Кому как не им лучше знать значение для человека всех этих химических элементов найденных в образцах воды от Феликса.

Деятельный мозг Феликса выдал идею. Она была проста и практична как кухонный нож. Суть была такова: раз уж вода так замечательна, то её нужно бутилировать. И продавать. С описанием всего полезного, что есть в этой воде. Но поговорив об этом с одним мудрым человеком, отказался от этого.

– Нельзя продавать воду – важное правило забытое людьми! – Сказал знакомый.

– А как же азиатские базары? – Спросил Феликс.

– Там продается не вода, а труд водоноса. – Ответил мудрый человек. – К тому же этим занимаются бедные, ничего другого не умеющие люди.

– В таком случае можно продавая бутылки с водой, устанавливать цену не за воду, а за электричество для насосов и оборудования. За перевозку до покупателей. За труд рабочих на производстве, в конце концов. – Сказал потенциальный бизнесмен.

– А ты уверен, что этим всё и ограничиться? Ты уверен, что ты не захочешь побольше заработать, и начнёшь завышать цену? – Сказал знакомый мудрец.

Феликс засомневался и отложил эту идею до тех времён, когда сомнения улетучатся как августовский туман, в жаркий полдень.

Глава 3.

В очередной раз Феликс увидел Карину, в коридоре поликлиники некоторое время спустя.

– Как жизнь, бизнесмен – сказала Карина. Она шла по коридору в расстёгнутом, легком плаще, приветливо улыбаясь. Феликс же напротив, стоял сморщившись. По всему было видно, что он здесь не случайно.

– О, привет! – сказал Феликс, он попытался расправить сморщившееся лицо – получилось не очень.

– Что за проблема? – сказала Карина.

– Что, заметно?

– Заметно? Да ты весь как фантик от конфеты – помятый!

– Ого, я и не думал, что снаружи так плох. Я сам ничего не пойму. Коленка что-то барахлит, – сказал Феликс. – Ты то, что тут забыла? Вроде так цветуще выглядишь. Или у тебя лучше меня, получается, скрывать свои проблемы?

– Все в порядке. Я на новом месте год отработала, так вот, теперь в отпуск собираюсь. Получила путевку в Карловы Вары, в санаторий. А там по правилам советским ещё, санаторно-курортную карту нужно. Так вот я её бегаю, оформляю! – сказала Карина.

– Слушай, а ты классно устроилась! – сказал Феликс. – В наше время путевками работодатель не разбрасывается – Что за кантора? Где так лаборанток ценят?

– Если честно, мне повезло, я считаю – сказала Карина, понизив голос. Она чуть приблизилась, насколько позволял такт и желание не быть услышанной окружающими. – Недавно в Уфе, по распоряжению министерства науки, открыли новый узконаправленный исследовательский институт. Слышал, наверное, историю об аномальном появлении в крае озера?

– Да. Что-то такое, даже в газетах писали, а потом как то все стихло – сказал Феликс в полголоса.

– Так вот! Этот институт занимается этим аномальным озером. Там я и работаю теперь. А стихло все потому, что эту тему контролирует федеральная служба безопасности. Они вежливо попросили – за пределами института ничего, касающееся озера, не обсуждать. Вот мы и не обсуждаем – переходя на нормальную громкость голоса, сказала Карина. Она выпрямилась, посмотрела по сторонам, улыбнулась.

– Ты прям Солт.

– Такая же красивая или умная! – она, изящно махнув головой, откинула волосы.

– И то и другое – сказал Феликс.

Ей, по всему было видно, нравилось внимание Феликса. Равнодушных, когда оценивают, вернее, хвалят по достоинству, не бывает. Тем более среди прекрасной половины человечества. И даже неприкрытая лесть, будет поводом улыбнуться и растаять.

– Ну, а у тебя как? Воду продаёшь? – спросила Карина.

– Нет, пока воздержался. Совесть не позволяет. Так соседям желающим даю. Все довольны, вода то ещё не у всех питьевая есть. – сказал Феликс.

– А с ногой у терапевта был?

– Да. Велела рентген снять, подозрение на соли.

– Знаешь, что! У меня есть один знакомый. В школе работает, но это не важно. Он рассказал мне о своём увлечении гиро-терапией.

– Это что-то с пиявками связано? – спросил Феликс.

– Да, да с ними. Оздоровление организма. Хочешь попробовать?

– Ты знаешь, протерпев столько времени, эти боли в ноге, я готов на любые эксперименты, лишь бы вернуть покой. Только вопрос, помогут ли они?

– Эти помогут. Они к нам попали на исследование. – сказала Карина.

– В смысле к вам? – Феликс понизил голос. – Вы же, как ты говоришь, озером загадочным занимаетесь.

– Не только, но и всей флорой и фауной озера – так же тихо ответила Карина.

– А, они из того самого озера! – Феликс покосился по сторонам.

– Совершенно верно! – подтвердила Карина.

– Ну что ж, я готов, – сказал Феликс, пожав плечами.

– Все, договорились, сегодня вторник. Завтра мне забирать карту у терапевта. Значит, встретимся в четверг. В 8:40, в Уфе. В сквере, за кинотеатром «Победа». Потом я тебе покажу свою лабораторию. Институт находится в одном из корпусов 8 поликлиники. Надеюсь, ты это место знаешь? – спросила Карина.

– Как не знать? Знаю, конечно! Я там, рядом в детстве жил. Школа моя в следующем квартале от больницы. А за школой, вернее выше по улице, через дом, колхозный рынок.

– Ты имеешь в виду ТЦ «Меркурий»? – спросила Карина.

– Это сейчас он «Меркурий», а в то время – колхозный рынок назывался. Базар по-простому. Рядом со школой, киоск мороженного был. В нём кроме самого дорогого пломбира за 20 копеек, продавали разноцветное мороженное. Помню, шоколадное за 15 копеек и лимонное за 6. Короче говоря, знаю я этот сквер. Что-то меня понесло в моё советское детство. А всё-таки, здорово тогда было! – сказал Феликс.

Глава 4.

На встречу Феликс отправился пораньше. Доехал на 151 до Уфы. С «Гостинки» пересел на другой автобус, до Черниковки.

Хотелось ему пройти через двор того дома, в котором он жил во времена Брежнева и Горбачёва. Место, где каждый дом, дерево, перекрёсток были знакомы. Светофор, который чаще моргал жёлтым сигналом даже днём. Движение транспорта было таким редким, что ему незачем было работать в полном цикле.

Все это мелькало в воспоминаниях. Беззаботное детство и ранняя юность всплывали в океане памяти. Чувство странное. Не то чтобы какая-то меланхолия. Что-то тревожно-щемящее, но все же притягивающее. Каждый раз, а случалось это редко, оказавшись около двора своего детства, он делал мини экскурсию. Заходил во двор. Разглядывал окна квартиры на четвёртом этаже. «Кто сейчас там живёт? А может зайти познакомиться? Сказать, что, мол, я тут раньше жил. А они мне скажут: «А-а, очень хорошо!» тактично, в лучшем случае. Дадут понять, что им некогда, что не мог бы я их оставить в покое». С такими мыслями он сделал очередной экскурс с недолгим рассматриванием своего окна в прошлом. Вышел из арки двора, где по-прежнему в июне сбрасывали пух старинные тополя. Перешёл маленькую улицу с редким движением. «Все, как и прежде», отметил про себя Феликс. Вошёл в сквер. Уютный сквер своего детства.

Карина пришла почти сразу же. Феликс не успел погрузиться в прошлое. Машину времени пришлось припарковать.

– Феликс привет! – веселая, улыбающаяся протянула руку Карина.

Феликс пожал ее протянутую ладонь, двумя своими и, стирая некоторый официоз сказал: «Привет красотка! Ты просто Джулия Робертс, только красивее», – он приосанился глядя на Карину.

– Ну, ты мастер на комплименты, – продолжая улыбаться, сказала Карина. – Вчера Солт, сегодня Робертс.

– Этот комплимент чистая, правда! «Красотка», каких поискать, – сказал Феликс.

– Ну, хватит петь друг другу дифирамбы, пошли пока вахта не сменилась. Сегодня заступающая смена какая то любопытная, вопросы всякие задают – сказала Карина. И они зашагали к выходу из сквера.

Глава 5.

Здание института находилось на территории больничного городка и в прошлом принадлежало больнице. Однако теперь над дверью была установлена массивная мраморная плита, на которой красовалась надпись – «Институт Флоры и Фауны». Эта надпись была сделана бронзовыми буквами на двух языках. Любой прочитавший эту надпись узнавал о наименовании учреждения, и какому министерству оно относится.

Здание было старинное, 30-х годов прошлого века, но не ветхое. Чувствовалось, что за ним хорошо и вовремя присматривали, а благодаря эпохе, в какое оно было построено, имело свой стиль. Тогда не было технологий скоростного строительства «скворечников» из стекла и бетона. Здания строились дольше и основательнее.

– Карина, а я ведь здесь родился! – сказал Феликс. Говоря это, он смотрел на табличку как человек, выходящий из амнезии, постепенно узнающий окружающих.

– Да ты уже вроде говорил мне об этом – ответила Карина, цокая по асфальту, подходя к крыльцу перед институтом.

Да? Когда это я успел? – сказал Феликс.

– Ну, вот только что. Школа, в которую ты ходил, мороженое разноцветное и все такое. Забыл, что ли? – сказала Карина, повернувшись к Феликсу выгнув дугой чёрные брови.

– Да нет! Я имею в виду, что физически тут родился. Здесь роддом был, а может и сейчас есть, в этом больничном комплексе. В нем-то я и появился на свет. Правда не знаю, который из корпусов роддом, может этот корпус, где сейчас твой институт? – сказал Феликс.

– Да – а! – сказала Карина. – Интересное совпадение. Ну, вот и пришли… Хватит ностальгировать, к делу. Если кто спросит – ты мой брат, за ключами от сада пришёл, которые я на работе забыла, – сказала Карина.

– Оригинальная легенда! Штирлиц отдыхает! – ответил Феликс.

Карина, на правах хозяйки прошла вперёд. Распахнула одну половину высокой двухстворчатой двери, пропуская Феликса вперёд. Сразу за ней находился просторный стеклянный тамбур со стеклянными-же дверями в обе стороны. Они свернули в левые с предупреждающими табличками. Одна призывала предъявить удостоверение личности, а другая давала понять, что ведётся видеонаблюдение.

Пожилая вахтерша, находившаяся в отдельном помещении за стеклянной стеной с окошечком, строго посмотрела на входящих. Ее большие очки сверкнули солнечным бликом. Феликсу показалось, что это была фотовспышка.

– Все, я под колпаком, – сказал себе Феликс.

– По какому вопросу молодые люди? – глядя на Феликса, спросила стража.

– Кира Иосифовна – это со мной! Здравствуйте! – проходя вперёд, сказала Карина.

– А-а это ты Кариночка! – превратившись в одуванчик, добрым голосом, сказала охранница. – А я думаю, что за важный товарищ такой, без предварительного согласования к нам пожаловал.

– Это мой родственник, – сказала Карина.

– Брат, – добавил Феликс.

– Двоюродный, – уточнила Карина.

– Ну да, ну да… – покачивая головой, поправляя очки за дужку, сказала Кира Иосифовна.

Феликс заметил, как лицо Карины заискивающе заулыбалось.

– Я ключи от домика садового на работе оставила, а у брата выходной. Думаю – пусть в саду порядок наведет, может что посадит – сказала Карина.

– Проходите, проходите – добродушно заторопила их Кира Иосифовна – Лидочка «любопытная» ещё через час только придёт меня менять. И ещё одна новость – подавшись вперед, в полголоса произнесла Кира Иосифовна.

– Какая? – Округлив глаза, спросила Карина.

– Сегодня вводят в штат, новую должность – «наблюдатель службы безопасности». Судя по всему, исходя из моего опыта, сотрудники будут из «комитета»!

– Из какого комитета? – удивилась Карина.

– Ой, милочка, ты испорчена свободой и демократией, ну, конечно же, КГБ.

– Вы хотели сказать ФСБ? – уточнил Феликс.

Лицо Киры Иосифовны изменилось, на лбу появились поперечные морщины. Она посмотрела на молодого человека, поверх очков, слегка раздражаясь.

– А есть, какое то отличие? – сказала Кира Иосифовна.

Феликс пожал плечами и вопросительно посмотрел на Карину.

Заметив замешательство, Кира Иосифовна сказала: «Ну, хватит уже резину тянуть, быстрее по своим делам не мешайте работать. Я итак уже вам много лишнего наговорила».

– Феликс – вперед, – сказала Карина. Глядя с задумчивой улыбкой на Киру Иосифовну она потащила за рукав своего «двоюродного».

– Ну, прям Дзержинский – хмыкнула вахтерша, постукивая тыльной стороной шариковой ручки, по журналу учёта посетителей. Поднявшись на второй этаж, идя по светлому безлюдному коридору, Карина инструктировала Феликса. Говорила об общих правилах использования пиявок. Особенно попросила не передержать, во время процедуры. Пятнадцать – двадцать минут не больше.

– А врач в поликлинике что сказала, лечение, какое назначила? – спросила Карина. Она достала ключи из своей сумочки.

– Сказала, что хрящевая ткань нарушена. Выписала препараты группы НПВП – противовоспалительные и хондропротекторы, – сказал Феликс. В голосе чувствовались пессимистичные нотки.

– Ну-ну-ну, ты ещё заплачь! Жить же будешь! – сказала Карина.

– Да я больше о пользе лекарств думаю – помогли бы. – сказал Феликс.

– А ты все сразу не покупай. Начни с обезболивающих, а пиявками лечись – с этими словами она открыла дверь с надписью «лаборатория».

Вдоль стен стояли застекленные шкафы с разными мыслимыми и не очень приспособлениями для лабораторных целей. Самое понятное для Феликса – это колбы и пробирки. На столе, который стоял возле окна он увидел микроскоп в окружении более непонятных приборов.

– Что, нравится? – с гордостью спросила Карина. – Лучшее оснащение в регионе!

– Да – а, я бы хотел в таком месте задержаться! – восхитился Феликс.

– Ладно, как ни-будь в другой раз. А сейчас к делу, – сказала Карина. Она подошла к шкафу не лабораторного вида. Открыла дверцу. Внутри висели плечики для одежды. Сняла с себя лёгкий плащ. Повесила его на плечики. Закрыла дверцу. Рядом стояла вешалка с белым халатом, а под ней светлые теннисные туфли. Она одела их, сняв цокающие шпильки. Феликс молча снял халат с вешалки, расправил его, подставляя рукава для Карины. Она, смущенно улыбаясь, одела халат со словами: «Слава богу, хоть кто ни будь, за мной сегодня поухаживает».

– А, что не кому? – удивился Феликс.

– Я тебя умоляю! В институте чересчур увлечённые «делом» сотрудники. А то, что коллега молодая, красивая дама – это замечают только на вахте, бабушки. Ну да ладно, ближе к делу – с этими словами Карина, застегивая халат, прошла в угол лаборатории, где была ещё одна дверь. Открыв ее, она подозвала Феликса. Подойдя к двери, Феликс заглянул в комнату и увидел внутри стену со стеллажом в человеческий рост. Он весь был заставлен аквариумами. Войдя в комнату, Феликс остановился. Слегка наклонился вперёд, опершись руками о колени. Он застыл, онемев. Здесь было из-за чего онеметь. Он разглядывал невообразимое количество и разнообразие мелких животных, насекомых, растений знакомых и неизвестных ему.

В ранней юности Феликсу улыбнулось счастье, побывать в Ленинграде. Поездка была вознаграждением, за какие то достижения в учебе. Абсолютно бесплатной!

Приехав в Ленинград, в группе награждённых, конечно-же посетили все крупные достопримечательности города. Кроме Эрмитажа, Исаакиевского собора, Петропавловской крепости, побывали и в Кунсткамере. Так вот, что напомнили ему эти аквариумы. Ту самую Кунсткамеру.

Правд они были наполнены водой, а не спиртом. И в них плавали живые в отличие от Кунсткамеры, обитатели. Были аквариумы и без воды, но с не менее подвижными экземплярами. Феликс молча, разглядывая эти джунгли за стеклом.

– Я так понимаю посуду для пиявок ты не взял? – заговорила Карина. Она стояла, прислонившись к косяку двери.

Феликс был в прострации. Он ощущал себя в Кунсткамере Ленинграда 1987 года с небольшим отличием – экспонаты в большинстве своём двигались. Все звуки издаваемые голосом Карины он не воспринимал. Подойдя к нему, ей пришлось потрясти ладошкой перед глазами Феликса.

– Алё гараж, ты здесь? – сказала она.

Феликс моргнув от мельтешения ладошки, слегка отпрянул со словами: «Вот это зоопарк!».

– Да, все так, но у нас мало времени. Я тебе пиявку в мешочек положу, другой посуды нет. Так что аккуратно неси, что бы, не протёк, а дома в банку пересадишь, – сказала Карина.

Они подошли к аквариуму с пиявками. Их было не меньше тридцати и все они активно извиваясь, двигались. Карина вытянула аквариум как ящик шкафа. Он был на выдвижных направляющих. Потом, взяла сачок, лежавший на крышке аквариума. Ловко орудуя им, выловила одну особь. Феликс напряжённо следил за ней.

– Подай мешочек вон на окне, в коробке, – не отрывая глаз от сачка с пиявкой, сказала Карина.

Феликс метнулся к окну. От нервного возбуждения движения его были слишком размашистые. Он зацепился за стул на колёсиках. Тот, как живой повторил его движение. Однако не остановился, а обогнал гостя, проехав дальше. Затем, ударившись об подоконник, отскочил и двинулся обратно, но Феликс цепко схватил его за спинку.

– Тише, тише не разнеси мне тут все, – сказала Карина. Говоря это, Она испуганно повернула голову к Феликсу.

Феликс слегка вспотел. Он представил, как стул рикошетом от подоконника отскакивает к стеллажам. Феликс не успевает остановить его. Там, склонившись над аквариумом, стоит Карина. Стул, ударяется ей с обратной стороны колен. Она, как всякий человек, от толчка в это место подгибает колени. После этого, не удержавшись, хватается за край аквариума. Аквариум в свою очередь тянет весь стеллаж за собой. В результате образцы флоры и фауны загадочного озера, входят в тесный контакт с Кариной и Феликсом. Проще говоря, обрушиваются на них. Разбиваются в дребезги об кафельный пол.

Все обошлось. Пиявка из сачка благополучно перекочевала в мешочек из плотного полиэтилена с зип застежкой.

– Запомни: не больше двадцати минут, иначе я не гарантируют пользу от мероприятия. Это при использовании аптечных пиявок, а наши экземпляры, по всей видимости, имеют более сильное воздействие. Мы ещё их до конца не изучили. Но то, что мы узнали, подтверждает их уникальность.

Глава 6.

«Не испытывай судьбу, особенно свою» – говорят аксакалы Каракумов, любителям носиться по барханам за миражами.

На двадцать третьей минуте Феликс ойкнул, поняв, что проскочил крайний срок кормежки. Начав процедуру пока дома никого не было, он хотел провести ее с большей пользой. Без лишней суеты. Он решил продержать пиявку на больном месте максимальное рекомендуемое время.

Между тем, в «Институте Флоры и Фауны», был выходной день. Это был тот институт, в котором работала Карина. Тот самый, который создали для изучения загадочного озера. О существовании этого озера топографы края, узнали в начале второго десятилетия двадцать первого века.

Сотрудники наслаждались уик-эндом! Это была редкая возможность отдохнуть. Расслабиться от той нагрузки, которая была бы не так заметна, если бы не постоянный контроль. Этот контроль осуществляла ФСБ.

Глава 7.

Институт был создан благодаря не только необычности появления озера. Да, появление озера было загадочным. Но то количество животных, насекомых и редких и даже неизвестных растений, требующих изучения, оказало решающее значение. Решение приняли, после совещаний с ведущими сотрудниками московских НИИ. Создать институт требовалось на месте. Это было необходимо, чтобы не возить изучаемые экземпляры на большие расстояния.

Попробую объяснить необычность, этого случая на таком примере. Представьте себе – дом, квартиру, комнату. Любое жильё. Главное то, что вы живёте в этом пространстве. Там едите, там спите и всё остальное. Оттуда отправляетесь куда-то по делам, например в магазин за солью или к морю на отдых. Так живете не один год.

Происходят различные события в обычном житейском ритме. И вдруг, в один солнечный день, когда на улице минус двадцать два или плюс тридцать три, вы, заходите на кухню. Ваша цель пообедать. Хотите открыть холодильник наполненный провизией. Но вместо него обнаруживаете дверь… Этой двери никогда не было. Да точно не было. Там всегда стоял любимый, хорошо знакомый холодильник. За столько то лет. Белый, урчащий прямоугольник никак не менялся. Да, бывало, он обманывал ваши надежды, но чаще, благодаря вашим стараниям, радовал вас. Так вот значит, обнаруживаете дверь. За ней не пещера Али Бабы с гастрономическими сокровищами (кушать то хочется). Там еще одну комнату. Эта комната – ваша мечта! Такой интерьер! Такая мебель! Такой вид из окна! Просто сказка.

Представить это, трудновато!

Вот, так же и это озеро. Взялось оно из ниоткуда. Лес тот же. Деревеньки вокруг те же. Но озеро тут никто никогда не наблюдал. И ведь не маленькое – противоположный берег еле видно.

Глава 8.

Заснял это озеро с помощью квдрокоптера, один прогрессивный студент. Звали его Лоуренс. Ему посчастливилось проходить практику в землеустроительном муниципальном ведомстве Уфы.

Когда учебные изыскания закончились, Лоуренс принёс на подпись бумаги. Это была письменная работа о прохождении практики. Кроме писанины, к работе Лоуренс приложил фотографии местности. Он гордился этими снимками. Ещё бы, не всякий имел такую возможность приложить настоящие снимки, сделанные во время практики, а не скачанные в интернете. Хотя использование фотоснимков из сети́ и не приветствовалось. Однако преподаватели понимали насколько трудно студентам провести реальную аэрофотосъёмку. Поэтому не усложняли, в связи с этим, их жизнь. Проявляли лояльность. Поэтому то, настоящие фотоснимки придавали работе Лоуренса статус эксклюзивности. А это повод для гордости.

Подписать бумаги предстояло управляющему ведомством, господину Файзуллину. Он снисходительно согласился быть руководителем практики молодого человека.

Взглянув на фотоотчет, об аэрофотосъёмке края. Его левая бровь медленно поползла на узкий лоб своего хозяина. Показывая тем свое крайнее удивление. Безмятежность, так свойственная ему, улетучилась. Озеро, небывалых размеров, разлилось там, где его не должно было быть. Оно упрямо расположилось в лесной глуши.

Там, совсем недавно, и Файзуллин знал это точно, была глухая тайга.

Может показаться неестественным то, что чиновник знает такие подробности. Для этого есть подчинённые. Он ведь не рядовой землемер. Занимаемая должность позволяла ему не вникать в такие мелочи.

Однако, Файзуллину было знакомо это место досконально. Но это не похвальный профессионализмом. В нашем случае эти знания связаны с одним щекотливым моментом.

Он с главой края Хабаровым попался на «нецелевом использовании бюджетных средств». Раньше их действия назывались просто – «казнокрадство».

Один из них умудрился выстроить загородный особняк, одновременно отдыхая в Европе. Второй отправил своего старшенького, учиться в Англию, проводив его на новеньком, элитном внедорожнике в аэропорт. Кому то покажутся эти подробности из жизни слуг народа вполне рядовым событием. Никому не секрет размеры окладов таких чинов в нашей стране. Но маленькая деталь, может заставить задуматься.

Свои кресла они массируют не больше года. Появились в районе по назначению из другой области. Имели при вступлении в должность более скромное благосостояние. Но используя новые возможности, резко подняли планку своего жизненного комфорта. В итоге, в пылу азарта, привлекли к себе внимание. Над ними нависла угроза показательной кары. Им предложили сделку. Они вынуждены пойти на неё. За неразглашение своих непопулярных, но типичных для чиновничьего племени делишек. Суть сделки такова: дать согласие «центру» на создание полигона утилизации отходов военного завода, под грифом «совершенно секретно». Либо быть публично разоблачёнными в махинациях с бюджетными средствами.