Текст книги "Создание предпринимательских университетов: организационные направления трансформации"

V. Рывок Чалмерса: предпринимательская автономия в университетской системе Швеции

В 1994 году появились сообщения о том, что Технический университет Чалмерса «вышел» из контролируемой государством системы высшего образования Швеции. В социально однородной стране, которая на протяжении более чем полувека объявляла высшее образование сферой ответственности одного только центрального правительства и в которой национальные цели «распределительной справедливости» и «равноценности» вели к контролируемой стандартизации, эта новость, как сообщалось читателям из других стран, означала шокирующие изменения. Первые сообщения оказались преувеличенными: в соответствии с 15-летним контрактом с национальным министерством образования Чалмерс продолжал получать государственную поддержку на общих для всех университетов основаниях. Наряду с этим были выдвинуты другие условия. Сильные национальные профсоюзы преподавателей и вспомогательного персонала никуда не исчезали, а продолжали работать в Чалмерсе в соответствии с достигнутыми договоренностями относительно условий труда и прав наемных работников. Но в этих заголовках о «выходе» из государственной системы действительно была немалая доля истины: Чалмерс занял уникальное положение. Теперь он превращался в отдельный «фонд», единственный в своем роде «фондовый университет», и у него был собственный управляющий совет, к которому должен был поступать весь доход. Чалмерс становился более автономным, чем другие университеты, быть может, даже более похожим на частные высшие учебные заведения других стран, более свободным в вопросах назначения и оплаты персонала, внутреннего распределения ресурсов, разработки учебных программ и курсов и иначе подходил к вопросу обеспечения исследований и преподавания, а также к возможностям обучения студентов.

Чалмерс был выбран для настоящего исследования не из-за этого решения 1994 года как такового, а из-за моего предположения, что для шведского университета стремление и обретение этого нового совершенно особого статуса должно означать наличие у него особой траектории развития, уходящей в своих истоках на десяток или более лет в прошлое и подготовившей его к этой серьезной перемене. Предположение было обоснованным: для объяснения серьезных перемен в Чалмерсе, как и в других университетах, нужно было вернуться лет на десять назад, а не ограничиваться одним-двумя годами. Это решение не могло быть исторической случайностью. Поэтому задачей моего рассмотрения данного шведского примера было установление того, какие действия, произведенные в СТН (Chalmers tekniska högskola) с начала 1980-х годов, вызвали поворот к предпринимательству. Как в Уорике, Твенте и Стратклайде, эта история богата организационными элементами, взаимодействие которых вызывает перспективный цикл изменений. Можно говорить также об истории Чалмерса, восходящей к 1829 году. Как все начиналось? Насколько генетический отпечаток, сохранявшийся на протяжении полутора веков, определил дальнейшее развитие университета после 1980 года?

СТАРЫЙ ЧАЛМЕРС

Чалмерс – не самое типичное шведское имя, но Уильям Чалмерс (1748–1811), имевший шотландские корни, родился в Гётеборге, на западном побережье Швеции и сделал свое состояние в конце XVIII века как директор шведской Ост-Индской компании (основанной в 1731 году и ликвидированной в 1813-м). Вернувшись домой с богатством, которое ему удалось сколотить за несколько десятилетий торговли в Калькутте и Бенгалии, он решил использовать свои средства, таланты и навыки руководителя для содействия экономическому развитию гётеборгского региона [Samuelson, Samuelson, 1993]. Помимо такой непосредственной помощи, как строительство полезного канала на западном побережье, его увлекла идея создания образовательного учреждения, которое позволило бы использовать научные знания для решения текущих экономических и социальных проблем. После консультаций с известными учеными Чалмерс решил создать школу полезного обучения – «ремесленную школу», которая должна была иметь сильную научную базу. В своем завещании он указал, что половина состояния должна пойти на эту цель. После его смерти друзья и сторонники в 1829 году основали Институт Чалмерса (или ремесленную школу). Впоследствии из нее вырос Университет Чалмерса, созданный как частное учебное заведение и изначально ориентированный как на науку, так и на производство.

Частное и совсем небольшое, это учебное заведение было несопоставимо с двумя старейшими шведскими университетами – Упсалы (1477) и Лунда (1668). Имея изначально всего 29 студентов, небольшая частная инициатива, которая должна была принести техническое образование в западную Швецию, выросла до немногим более 100 человек в середине XIX века, 300 человек – в начале XX века и 650 человек – в 1937 году, когда учебное заведение было официально включено в университетскую систему шведского государства и полностью преобразовано из частного в публичное. Его изначальной целью было стать шведским «политехническим» учебным заведением, а образцом для этого неуниверситетского типа углубленной подготовки стала Политехническая школа, созданная в 1790 году в Париже. Другие сходные учебные заведения появились в начале XIX века в ведущих городах Европы: Берлине, Праге, Вене, Карлсруэ и Стокгольме. Работа в Гётеборге с самого начала касалась в основном таких областей, как химические технологии и машиностроение. К концу столетия сюда прибавились строительство и электротехника [Samuelson, Samuelson, 1993]. Эти области прекрасно вписывались в местную экономику, в которой было немало бумажных фабрик, текстильных предприятий и судостроительных компаний.

Глава университета избирался управляющим советом, и пять сменявших друг друга ректоров руководили работой небольшого штата сотрудников «старого Чалмерса» (del gamla Chalmers). Области, из которых привлекались ректоры, свидетельствовали о верности сравнительно прочному научному фундаменту технического или технологического учебного заведения, совершенно отличного от модели многопрофильного университета. Первый ректор (1829–1852), ученик Йенса Якоба Берцелиуса, был химиком; второй (1852–1881) – физиком; третий (1881–1913), выпускник Чалмерса, – строителем [Ibid.]. Чалмерс мог оставаться местом получения практических навыков, но постепенно он инкорпорировал академические ценности. В начале XX века он медленно, но верно обрел характерные для университета взгляды и черты: в 1900 году верность учебного заведения науке была прописана в его уставе; в 1912 году 13 преподавателям было впервые присвоено звание профессора, которого удостаивались только те, кто занимался наукой; при включении в 1937 году в государственную систему, несмотря на недовольство признанных университетов, Чалмерсу было предоставлено право присваивать докторские степени.

Будучи формально частным, Чалмерс с самого начала пользовался вниманием со стороны государства. Ряд предметов, которые теперь преподаются в Стокгольме и университетах Упсалы (близ Стокгольма) и Лунда (в южной Швеции), вряд ли могли бы появиться в них, если бы Чалмерс так и остался небольшой политехнической школой. Всякого, кто интересовался развитием западного побережья Швеции, особенно Гётеборга и прилегающих областей, заинтересовало бы также развитие более локальных институтов. Поиск региональных альтернатив позднее привел к созданию в Гётеборге «свободной академии», особенный акцент в которой делался на гуманитарных и общественных науках и обучении языкам, – учебного заведения, ставшего первым колледжем, а затем (когда «со временем он начал отвечать требованиям, предъявляемым старыми университетами к качеству обучения и присваиваемым степеням»), в 1954 году – многопрофильным Гётеборгским университетом [Geiger, 1986, р. 135]. Чтобы поддержать Чалмерс, губернатор местного региона неизменно оставался председателем управляющего совета университета. В 1836 году, всего несколько лет спустя после открытия учебного заведения, король Швеции, ставленник Наполеона, помог с получением государственной субсидии, со временем превратившейся в постоянное государственное финансирование. Таким образом, на протяжении долгого времени Чалмерс развивался как смешанное частнопубличное заведение, что, несомненно, облегчило переход в 1930-х годах к полному государственному финансированию. Может, и в самом деле в городе и регионе Гётеборга «почти все начиналось благодаря частной инициативе», как замечали различные администраторы и преподаватели Чалмерса в своих интервью, но едва ли образование способно было ускользнуть от всевидящего ока государства, особенно если рост школ и университетов опережал ресурсы, доступные благодаря частным пожертвованиям.

После Второй мировой войны Швеция разбогатела. Один ученый заметил, что «наша промышленность не была разрушена, и все хотели покупать у нас». Используя государственные министерства для удовлетворения растущих национальных амбиций, Швеция первой из европейских стран перешла от элитарного высшего образования к массовому. Конец 1950-х – 1960-е годы были «золотым веком» для создания новых учебных заведений и существенного расширения старых. Например, Гётеборгский университет сформировался в начале 1950-х во многом благодаря слиянию университетского колледжа и школы медицины, которое позволило увеличить число студентов с 500 человек в конце 1940-х годов до более чем 20 000 в конце 1960-х [University of Gothenburg, 1996, р. 4]. Спрос существовал, и государство радо было предложить модернизированную образовательную структуру, способную обеспечить человеческий капитал для шведского «среднего пути» между Западом и Востоком. По сравнению с университетами Франции и Германии, шведские университеты могли в какой-то степени контролировать собственные размеры, чаще всего удовлетворяя растущий спрос. Но в университетах, специализирующихся на технических дисциплинах и прикладной науке, высокая стоимость зданий, оборудования и лабораторий сдерживала непрерывное расширение. Хотя Гётеборгский университет продолжал расти – в 1990-х годах в нем обучалось свыше 30 000 студентов, – в соседнем Чалмерсе количество обучающихся составляло всего около 5000–6000 человек. В типично европейской манере местный многопрофильный университет географически был разбросан по всему городу. Чалмерс же сохранил единый кампус и построил несколько смежных зданий, когда рост числа дисциплин, а также преподавателей и студентов привел к переполнению старых факультетов.

В конце 1970-х Чалмерс можно было охарактеризовать как небольшое, сравнительно специализированное высшее учебное заведение, которое могло притязать на некоторую «частную» автономию. После обретения в 1994 году фондового статуса те, кто был хорошо знаком с историей этого учебного заведения, могли говорить о долгосрочном «маятниковом» движении от частного к государственному и обратно. Техническая и прикладная специализация также благоприятствовала ректорскому руководству и взаимодействию с бизнесом. Но в 1980 году Чалмерс еще не имел автономии в привычном понимании этого слова. Он финансировался государством, а его деятельность определялась общенациональными правилами. Небольшие эксперименты в организационном развитии в этом уголке Гётеборга проложили путь к большому «прорыву» 1994 года.

ТРАНСФОРМАЦИЯ 1980–1995 ГОДОВ

Связь между пятью трансформационными элементами, выделенными в нашем исследовании, оказалась в Чалмерсе настолько тесной, что описание их взаимодействия можно начинать с любого из этих элементов. Академический оплот играл ведущую роль начиная с конца 1970-х, до того момента, когда крупнейший ученый университета заявил о своей верности инновациям и начал работу, которая в полной мере воплотила предпринимательский подход в Чалмерсе и, возможно, во всей университетской системе Швеции в целом. Эта «низовая» инициатива встретила горячую поддержку административного ядра, которое впоследствии усилилось и на протяжении всех 1980-х годов возглавлялось тандемом сильного ректора и административного директора. «Низовые» и «верховные» инициативы исходили из общей институциональной идеи, что Чалмерсу нужно стать в большей степени предпринимательским институтом, который, как было заявлено позднее, должен включать «множество особых мест для инновационной деятельности». Эти места вскоре образовали сложную периферию развития, новые единицы которой были по большей части междисциплинарными и ориентированными на осуществление определенных проектов. Налаживая связи с производственными компаниями и другими внешними группами, они приносили в университет постановки проблем извне и создавали такие формы внешнего взаимодействия, как отделившиеся компании и научные парки, выходившие за рамки традиционного университета. Одновременно изменялись каналы поступления доходов, которые играли свою стимулирующую роль.

Начнем с рассмотрения академического оплота. Профессор Дж. Т. Уоллмарк был международно признанным ученым и изобретателем электроники, который после нескольких лет работы в Американской радиовещательной корпорации в Соединенных Штатах в середине 1960-х вернулся на родину. Затем он провел еще какое-то время в Соединенных Штатах, перед тем как окончательно вернуться в Швецию в качестве заведующего кафедрой и руководителя отделения физики твердого тела в Чалмерской электротехнической школе. Американский опыт работы привил ему восхищение духом практической изобретательности, которого, как ему тогда казалось, не хватало Швеции. В Чалмерсе он пытался развить склонность к инновационной деятельности и даже показать пример таковой. Чтобы раскрыть студентам и молодым преподавателям возможности создания собственных компаний, он начал экспериментировать с организацией дочерних фирм, учредителями которых выступали, в частности, его собственные студенты. Университет создал для него «новую персональную кафедру», которая должна была заниматься «инновационными разработками», что стало важным символическим шагом. Как отмечали позднее в интервью руководители учебного заведения того времени, «он повлиял на всех в университете. Он был уважаемым профессором, сменившим свою специализацию на развитие “инноваций”». В 1979 году Уоллмарк сделал важный шаг в создании периферии развития — открыл Инновационный центр Чалмерса (ИЦЧ), который стал важным элементом инфраструктуры для систематической «передачи идей новых товаров и новых технологий от университета бизнесу» [Chalmers University of Technology, 1994, 1995]. В 1983 году на кампусе было открыто здание университетского инкубатора, который должен был вместить в себя растущее число дочерних фирм. Позднее, когда при Уоллмарке, а затем и его преемнике Серене Сьоландере (1991-…), который также был весьма предприимчивым человеком и пользовался уважением в деловых кругах, развитие дочерних компаний продолжилось и они стали самоокупаемыми, было построено еще два дополнительных здания. В 1995 году появился план строительства значительно более крупного здания, которое должно было вместить и ИЦЧ, и еще большее число новых отпочковавшихся компаний. К этому времени ИЦЧ принял участие в рождении более чем 200 таких компаний. Еще в 1986 году ИЦЧ занялся созданием фирмы по предоставлению начального или венчурного капитала и управленческих рекомендаций новым компаниям. Консультативный совет по вопросам предпринимательства ИЦЧ сформировался в начале 1990-х, а в 1994 году была запущена программа коммерческого развития для получения дополнительных доходов.

Еще в 1983 году ИЦЧ организовал Группу по связям с бизнесом для привлечения компаний, которые могли быть заинтересованы в исследовательской деятельности и консультационных услугах в Чалмерсе, а также в создании дочерних компаний. В середине 1990-х осуществлялось сотрудничество со многими крупными компаниями, играющими ведущую роль в экономике Швеции: от Astra Hassle в производстве фармацевтических препаратов до Ericsson в электронике, SAAB в транспорте и SKF, поставляющей шарикоподшипники для всего мира. ИЦЧ создал себе академическую базу на отделении инновационной инженерии и менеджмента, откуда он привлекал свои кадры (только отделения имели право назначать сотрудников ИЦЧ).

Кроме того, для студентов были разработаны специальные курсы «Инновации на практике», а для широкой публики предлагались курсы по патентованию. Юристы компаний бесплатно давали юридические консультации изобретателям и дочерним компаниям. Чалмерс также разработал ряд программ повышения квалификации управленческих кадров (CHAMPS), на которых руководители крупных шведских компаний встречались с ведущими специалистами других стран (они тоже приглашались для проведения занятий в Швеции). Наконец, для определенных компаний разрабатывались «специальные программы» [Chalmers University of Technology, 1995–1996]. CHAMPS существуют за счет самофинансирования, взимая высокую плату за престижные, первоклассные во всех отношениях курсы, на которые крупные компании с готовностью отправляют своих нынешних и будущих топ-менеджеров.

Усиленное направляющее ядро сыграло немаловажную роль в формировании курса университета. Центральное руководство – ректор и административный директор – выступили с инициативой выбора Чалмерсом динамичного предпринимательского подхода. Свен Гивинг, специалист по электронике с опытом работы в бизнесе и американских университетах, который на протяжении семи лет был активным проректором (1966–1973), в 1974 году вступил в должность ректора и проработал в ней до 1989 года (23 года на высших руководящих должностях). Знакомый со стилем управления в производственных компаниях, Гивинг хотел быть «генеральным директором» и даже «боссом». В 1980 году он назначил своего единомышленника Фольке Хьялмерса административным директором – эту должность в Швеции и Европе часто занимают администраторы с юридическим образованием, неукоснительно соблюдающие все должностные инструкции и тщательно следящие за расходованием средств, выделенных государством. Гивинг и Хьялмерс старались сделать традиционные академические подразделения и отделения более самостоятельными. На раннем этапе они использовали «программу бюджетирования», для того чтобы привить большую ответственности на низких уровнях.

Будучи специализированным техническим учебным заведением, Чалмерс считался университетом «одного факультета». Так, в шведской статистике указывается, что Упсала имеет восемь факультетов, Гётеборг – шесть, а Чалмерс – всего один [Lane, 1992, р. 690]. Крупные подразделения в Чалмерсе назывались школами, а не более привычно – факультетами. В начале 1980-х существовало всего шесть крупных «школ»: химическая, строительная, электротехническая, машиностроительная, физико-техническая и архитектурная. К концу десятилетия отделение математики было преобразовано в школу математики и информатики. Во главе школ стояли деканы. Переход к децентрализованному бюджетированию существенно усилил их позиции и сделал их главными игроками – к этому моменту мы еще вернемся. Решительная администрация Гивинга также играла важную роль в раннем развитии научного парка в Чалмерсе, особенно в поддержке ИЦЧ под руководством Уолл-марка. Ректор всеми силами стремился сохранить Уоллмарка в Чалмерсе; он создал для него специальную кафедру и во всем поддерживал его инновационные начинания. В 1980-х годах центральная администрация уделала большое внимание и периферии развития, которая будет рассмотрена ниже, скажем, раннему переходу университета к проектам Европейского экономического сообщества.

Но, как мы видели на примере Уорика, Твенте и Стратклайда и увидим далее на примере Йоэнсуу, персонализированная форма ректорского руководства может служить проводником перемен в европейском университете лишь в течение какого-то времени. Профессора, возглавлявшие кафедры, рассчитывали, что они тоже будут участвовать в управлении: ведь их исторический ученый совет никуда не исчез. Сопротивление профессоров и преподавателей диктату сверху способствовало установлению более коллегиальных форм управления. В 1991 году со вступлением в должность ректора/президента Андерса Сьоберга в центре сформировалась коллегиальная группа, представляющая общеуниверситетские интересы. Сложившийся в первой половине 1990-х, этот коллегиальный центр включал семь-восемь членов: ректора, трех-четырех отобранных (не избранных) проректоров и трех высокопоставленных административных сотрудников. В более широкий круг входили девять деканов школ: к указанным выше семи школам прибавились школа наук об окружающей среде и школа промышленного производства и экономики (позднее – школа технологического менеджмента и экономики). По мере привлечения деканов к управлению университетом эта группа все больше напоминала Группу по управлению Университетом Стратклайда. В таком расширенном виде, с 16 или более ключевыми участниками, усиленное административное ядро стало важной инстанцией коллективного руководства.

Вместе с тем, в отличие от традиционного академического стиля, эта вновь сложившаяся центральная группа оставалась относительно управленческой. Ректор/президент – самый главный – отбирал проректоров, а не соглашался работать с избранными представителями; ему подчинялись три высокопоставленных администратора; деканы же, что наиболее важно, стали руководителями основных академических подразделений, отвечающими за бюджет и инициативы в своих специфических областях. Они стали ключевыми фигурами, осваиваясь с ролью классических менеджеров среднего звена в коммерческих компаниях. Важное звено в цепи общего управления, они также были близки к рабочему персоналу и действовали в качестве его представителей. И как и в развивающейся структуре Стратклайда, деканы в Чалмерсе сыграли важнейшую роль в примирении новых управленческих ценностей с традиционными академическими и в установлении связей между общеуниверситетскими институциональными интересами и интересами крупных внутренних сегментов. Трансформация функций деканов помогает превратить их в представителей всего института.

Обратимся теперь к периферии развития. Чалмерс создал рядом со своим кампусом крупный научный парк. Основанный в 1984 году при поддержке университета, местных городских властей и региональной торговой палаты и открытый для бизнеса в новом большом здании в 1987 году, этот парк был прежде всего местом, где коммерческие компании могли заниматься исследовательской деятельностью, используя преимущества университетской среды. Его называли «настоящим научным парком, заполненным исследовательскими подразделениями частных компаний… Деятельность сосредоточена на прикладных научных исследованиях, а не на опытно-конструкторских разработках… Нынешние арендаторы – это в основном исследовательские отделы и специализированные компании от групп, включающих Volvo, SKF, SCA и Celsius, а также высокотехнологичные дочерние компании из Чалмерса» [Chalmers Institute of Technology, 1994]. Университет считает парк ключевой составляющей складывающегося «гётеборгского технополиса» с факультетом естественных наук Гётеборгского университета, который совместно с Чалмерсом и парком образует второй по величине «университетский город в Швеции для естественных наук и технологических исследований». В 1995 году вовсю осуществлялись планы увеличения парка вдвое: во время моего второго визита в сентябре-октябре 1996 года однажды вечером мне посчастливилось увидеть взрывные работы на скале для расчистки смежной площадки.

В середине 1990-х эта новая, ориентированная вовне деятельность Чалмерса получила дополнительный важный стимул к развитию – основание помимо инновационного центра и научного парка еще нескольких «центров передовых знаний». Новые центры – часть национальной инициативы шведского Национального управления по индустриально-техническому развитию (НУИТР), призванной стимулировать совместные стратегические исследования бизнеса и университетов. Рассчитанное на десятилетний срок организационное соглашение для каждого центра предполагает три направления финансирования, при этом университет предоставляет в основном место и кадры, а НУИТР и бизнес собирают средства. Этот тип университетского подразделения, имеющего прочные связи с бизнесом, ориентирован на конкретные проекты (как правило, междисциплинарные), в его задачи входит постановка проблем. В конкурсе, который начался в 1992–1993 годах, участвовали более чем 300 заявок; шесть из 28–30 центров, которые планировалось создать по всей стране, были открыты именно в Чалмерсе; эти центры специализировались, в частности, на высокоскоростных технологиях (в области телекоммуникаций) и катализе (каталитическое горение и фильтрация выбросов) [Chalmers University of Technology, 1994–1995, p. 19–20].

Эксперты в университете считают эту новую организационную форму «уникальной для Швеции» в Европе и полагают, что «близость к бизнесу» на самом деле означала появление «нового типа исследований». Каждый центр имеет свой собственный совет директоров, которые принимают участие в управлении и несут за это полную ответственность: «Наиболее перспективным в новом подходе является то, что исследователи из университета, а также представители бизнеса и промышленности сообща формулируют стратегически важные программы исследований, беря на себя коллективную ответственность за финансирование и исполнение. Кроме того, эта организационная форма делает возможным прямое взаимодействие между бизнесом и представителями промышленности, в процессе которого они могут участвовать в совместных проектах, осуществляемых центрами знаний» [Ibid., р. 20]. Директора этих центров в Чалмерсе могут, не испрашивая разрешения у деканов и руководителей отделений, искать соответствующие кадры, готовые участвовать в деловом проекте и работать вместе с исследователями-производственниками. К примеру, новый центр знаний в области катализа вскоре привлек профессоров из трех университетских отделений и исследователей из шести фирм, работающих над обоими основными проектами. Молодой и одаренный директор сумел привлечь полдюжины последипломных студентов (важную роль здесь сыграла финансовая поддержка НУИТР) и через два года планировал увеличить их число до 15. Ожидалось также, что костяк сотрудников составят более постоянные исследователи. Заявления от студентов ценились особенно высоко, так как они могли приобрести полезный опыт для последующей работы в промышленности. Центры позволяли строить карьеру по-новому: их докторанты, работая рука об руку с исследователями-производственниками, не ограничивались специфическими для данной конкретной компании задачами. Они стояли в стороне от товарных продуктов, занимаясь более широкими проблемами, общими для целого сектора промышленности. Например, важность проблемы очистки выхлопных газов была очевидной, а сама проблема, по сути, неисчерпаемой!

Создание центров передовых знаний показало, что передача знаний может происходить не только от университета производству, но и от производства – университету. У исследователей на производстве технические знания, необходимые для решения специфических проблем, зачастую превосходят знания соответствующих университетских исследователей. Такое сближение с университетскими ноу-хау, несомненно, будет происходить в рамках отношений университета и производства, поскольку все большее число производственных компаний создает штат исследователей, обладающих глубокими знаниями и владеющих технологиями, специфическими для отдельных секторов и даже компаний.

В периферию развития Чалмерса вошли также две другие важные составляющие, не слишком характерные для шведских университетов: отношения с выпускниками и сбор средств. Европейские университеты обычно не называют тех, кто их окончил, «выпускниками». Бывшие студенты не выказывают какой-то особой лояльности университету; университет, в свою очередь, не создает из своих бывших студентов группу поддержки. Но вокруг Чалмерса уже в середине XIX века возникли добровольные ассоциации выпускников, что было связано с его изначально частным характером. В последние десятилетия определенные черты студенческой жизни, которые будут рассмотрены ниже, побудили студенческих лидеров во время своего обучения сблизиться с университетом и способствовали их отождествлению друг с другом и с Чалмерсом в целом после окончания учебы. Так образовался важный «клуб» с тесными личными связями прежде всего в регионе Гётеборга, а также в Швеции в целом. Особенно получив более независимый статус «фондового университета», университет стремился в 1990-х годах наладить связь с выпускниками и организовать их в группу на основе уже существующих добровольных объединений. Чалмерс нуждался в их моральной и финансовой поддержке. В том или ином виде распространенное среди бывших студентов представление о себе как о выпускниках Чалмерса было весьма ценным ресурсом, уникальным среди шведских университетов.

Кроме того, Чалмерс приступил к формальному сбору средств в рамках кампании, которая была начата в середине 1990-х и возглавлена новой службой по сбору средств и взаимодействию с выпускниками, располагавшейся в научном парке и руководимой знающим свое дело американцем. Чалмерс издавна получал отдельные пожертвования от частных благотворителей и производственных компаний, стремившихся поддержать развитие определенных областей знаний. Этим все чаще стали пользоваться и другие шведские университеты. Так, Гётеборгский университет смог создать крупную школу бизнеса после того, как получил немалое пожертвование от частного благотворителя на новый архитектурно привлекательный комплекс зданий. Но отличительной чертой Чалмерса было развитие этого особого типа внешних связей. Основой для него служат отношения с бизнесом и выпускниками. Как замечали сотрудники Чалмерса, в Стокгольме имеется правительство, но в Гётеборге – «втором городе» – есть промышленность, руководство которой с одобрением смотрит на местные инициативы, связанные с подготовкой инженеров и других прикладных специалистов, а также с инновациями и знаниями, в которых нуждается промышленность. Университет усиленно работал и над налаживанием прочных связей с Европейским союзом, ориентированным на развитие. При проректоре по развитию работает служба по связям с Брюсселем. В середине 1990-х у Чалмерса ежегодно было 100 контрактов с ЕС. Привычка университета искать внешние связи в Швеции без труда распространилась на общеевропейский уровень.