Текст книги "Обретение внутренней матери. Как проработать материнскую травму и обрести личную силу"

Материнская травма исцеляется с позиции дочери

Не каждая женщина – мать, но все женщины – дочери. Процесс проработки материнской травмы не подразумевает, что мы будем стравливать матерей и дочерей. Это коллективный процесс, в ходе которого все женщины обретают силу. Лучшее, что мать может сделать для дочери, – проработать свою материнскую травму. В процессе исцеления в женщине развивается способность к эмпатии, она учится сопереживать как себе самой, так и – впоследствии – своей дочери, и становится более эмоционально доступной. Тогда в материнско-дочерних отношениях происходит качественный сдвиг, и они перестают быть взаимоисключающими: от парадигмы «или я, или она» («лишь одна из нас может быть любимой и сильной») они переходят к отношениям, в которых обе стороны – и мать, и дочь – могут быть одинаково любимыми и сильными. Они ощущают свое родство и вместе с тем осознают себя отдельными личностями. Процесс проработки травмы разрушает «срастание» или слияние матери и дочери, насаждаемое патриархальной культурой, и открывает новые возможности и формы для проявления истинной взаимосвязи.

Чтобы начать процесс проработки материнской травмы, необязательно поддерживать отношения с матерью. Поскольку травма существует внутри нас и больше нигде, мы можем излечиться от нее, даже если наших матерей нет рядом, они умерли или отказываются состоять с нами в здоровых отношениях. Некоторые женщины после проработки материнской травмы сближаются с матерями, другие, напротив, отдаляются. Исход нельзя предугадать заранее. Но в любом случае первичным и главным результатом этого процесса является исцеление травмы у дочери и ее самоопределение. От вас требуется поверить, что каким бы ни был результат, вы непременно наладите более здоровую и прочную связь с самой собой, необходимую для процветания в жизни.

Что будет, если игнорировать материнскую травму

Материнская травма способствует отчуждению женщин от самих себя, друг от друга и от процесса истинного самоопределения. Наша коллективная травма поколениями отравляла нам жизнь, искажая материнско-дочерние отношения и превращая их в борьбу за власть, в которой не может быть победителей. Цена избегания материнской травмы слишком велика. Если игнорировать травму, непроработанная боль так и будет передаваться из поколения в поколение.

На личном же уровне игнорирование травмы означает, что нам придется, возможно, до конца дней своих делать следующее.

• Жить с неотступным ощущением «Со мной что-то не так».

• Так и не реализовать свой потенциал из страха неудачи или неодобрения.

• Иметь размытые личные границы и нечеткое представление о том, кем мы являемся.

• Чувствовать себя недостойными или неспособными реализовать свои истинные устремления.

• Не ощущать себя в безопасности и потому бояться отстаивать свои позиции и высказывать свое мнение.

• Ходить на цыпочках и выстраивать свою жизнь вокруг принципа «Не мутить воду».

• Бессознательно препятствовать узнаванию правды о себе и мире.

• Бессознательно ждать одобрения или разрешения матери, не решаясь взять ответственность за свою жизнь в собственные руки.

Цена же избегания материнской травмы на уровне общества и мира такова, что целые поколения женщин стремятся «не высовываться», чтобы никого не обидеть. Им прививают чувство вины, и они лишаются возможности полностью реализовать свой потенциал. Таким образом мир лишается гения, силы, любви и талантов бесчисленного количества женщин. Это трагедия, и так продолжаться не должно.

Что до отрицательного воздействия на нашу планету, его хорошо сформулировал Экхарт Толле: «Загрязнение планеты – лишь внешнее отражение внутреннего загрязнения психики: миллионы людей живут бессознательно и не берут на себя ответственность за свое внутреннее пространство».

Польза от проработки материнской травмы

Пока мы не докопаемся до глубинных причин нашего страдания – основополагающих паттернов, заложенных в самом раннем детстве, – и не позволим себе оплакать ситуации, которые в итоге привели к глубокому усвоению этих паттернов, все наши потуги в сфере личностного развития и духовной работы будут в лучшем случае поверхностными. Многие внешние симптомы, которые по-прежнему будут проявляться в повседневной жизни, в том числе проблемы в отношениях, карьере, здоровье, будут обусловлены общей коренной причиной: болью, связанной с материнской травмой, и установками, восходящими к тем первостепенным в нашей жизни отношениям: отношениям с матерью. Я убеждена, что исцеление материнской травмы является самым важным, на чем женщина должна сосредоточиться, потому что этот процесс несет невероятный потенциал и открывает многочисленные возможности для трансформации. Лишь отношения с матерью способны в такой высокой степени ограничивать нас или даровать свободу.

Вот лишь немногие преимущества проработки материнской травмы.

• Проработка травмы учит ориентироваться в мире эмоций, грамотно выражать их и видеть в них источник мудрости и информации.

• Учит устанавливать здоровые границы, способствующие самоактуализации.

• Помогает развить прочную ипостась «внутренней матери»: источник безусловной любви, поддержки и утешения.

• Развивает уверенность в своей компетентности и чувство, что все возможно, открытость чудесам и всему хорошему.

• Мы перестаем сомневаться в том, что с нами «все так», и во всех поступках руководствуемся уверенностью в своей нормальности.

• Мы начинаем глубже сострадать себе и окружающим.

• Перестаем принимать себя слишком серьезно, отпадает необходимость в стороннем одобрении, чтобы нормально себя чувствовать.

• Мы верим, что жизнь дает нам то, что нужно в данный момент.

• Чувствуем себя в безопасности в своем теле и не боимся быть собой.

• Отделяем себя от матери; не считаем материнские ограничения своими.

• Ощущаем благодарность за то, что наши матери смогли нам дать, и сожаление и признание того, что они не смогли нам дать.

Гнев, стыд и вина

Материнская травма существует, потому что матери лишены возможности безопасно выражать гнев по поводу жертв, которые общество вынудило их принести. В эссе под названием «Большинство ваших знакомых женщин в ярости. И в этом нет ничего странного», опубликованном в журнале Teen Vogue, Лори Пенни пишет:

Женский гнев – табу, и не случайно: ведь если бы мы заговорили о нем напрямую и нас было бы слишком много – так много, что это число нельзя было бы проигнорировать, – пришлось бы изменить кое-что в обществе. Сколько раз мужчины у власти, включая Дональда Трампа, пытались заткнуть и принизить критикующих их женщин, заявляя, что наше мнение – лишь разбушевавшиеся гормоны, нечто иррациональное, не соответствующее действительности? Эти шутки никогда не бывают просто шутками. Это стратегия контроля. Патриархат так боится женской ярости, что сами женщины тоже научились ее бояться.

Многие взрослые дочери до сих пор бессознательно боятся быть отвергнутыми за то, что предпочли не приносить такие же жертвы, что и женщины из предыдущих поколений, и этот страх часто бессознательно всплывает в общении с их детьми. Маленькая дочь – мощный магнит для материнской ярости, ведь ей пока не пришлось отказаться от своей личности ради материнства. Маленькая дочь может напоминать матери о ее непрожитом потенциале. А если дочь ощущает себя достаточно самоценной и уверенной и отвергает патриархальные требования, которые ее матери пришлось когда-то проглотить, она тем самым может пробудить в матери настоящий вулкан подавленного гнева.

Проработать материнскую травму – не значит обвинить во всем мать

Просто сваливая всю вину на мать, мы избегаем ответственности. Но суть проработки материнской травмы в том, чтобы взять на себя личную ответственность за свою жизнь.

Вот признаки того, что вы во всем вините мать, но не прорабатываете травму.

• Вы смирились с ролью жертвы.

• Вы прячетесь от своей силы и ответственности.

• Проецируете непроработанный гнев на окружающих.

• Стараетесь не думать о детстве, так как эти мысли вызывают много горя.

Напротив, проработка материнской травмы подразумевает, что мы:

• анализируем отношения между матерью и дочерью с намерением обрести ясность и узнать информацию, необходимую для изменения жизни к лучшему;

• отбрасываем ограничивающие установки, унаследованные от предков, и приобретаем новые, способствующие самоактуализации;

• берем на себя ответственность за свой путь, начиная распознавать бессознательные паттерны поведения и принимать решения, исходя из своих истинных потребностей.

В последнее время много говорят о феминизме и о том, как важно женщине жить осознанно, посмотрев на мир через его призму. Но реальность такова, что женское самоопределение невозможно до тех пор, пока мы избегаем рассмотрения самой болезненной темы, связанной с женским началом, – материнской. Первое и первостепенное знакомство с женской силой в жизни каждой дочери происходит в лице ее матери. И пока мы не осмелимся нарушить табу и взглянуть в лицо боли, пережитой в отношениях с матерями, все наши представления о «женской силе» будут оставаться лишь волшебной сказочкой, фантазией о том, как появится прекрасная фея-мама и спасет нас (а этого не произойдет). Ожидание спасителя не дает повзрослеть. Чтобы стать истинными носительницами осознанной женской силы, мы должны отделить свою настоящую мать от архетипической матери. Нам нужно разрушить патриархальную ложь, искажения и подгнившие структуры внутри себя и лишь тогда возвести новый фундамент, который сможет вместить эту энергию. До тех пор мы останемся в некоем промежуточном состоянии, где любые попытки самоопределения не будут иметь сколько-нибудь долговечного результата, а разумно объяснить все происходящее в нашей жизни можно будет, лишь взвалив всю вину на себя.

Патриархат: главная причина материнской травмы

Материнскую травму взращивает патриархат. В культурах, где доминируют мужчины, женщин с детства приучают считать себя вторым сортом, малоценными, не заслуживающими того же, что мужчины. Это чувство второсортности стало второй натурой женщины и передавалось из поколения в поколение на протяжении многих веков.

Вот перечень разлагающих принципов патриархата, из-за которых материнская травма возникает и продолжает существовать.

• Расстановка приоритетов: мужчины первичны, женщины вторичны.

• Доминирование и захват власти мужчинами.

• Подавление чувств как норма.

• Любое выражение чувств как проявление слабости, как что-то плохое.

• Стыд за то, что у нас тоже есть потребности.

• Стыд, когда мы отдыхаем или замедляем темп жизни.

• Ценность только тех, кто что-то производит.

• Нарушение границ.

• Постоянное ощущение недостатка денег, времени, любви, сил.

• Чувство одиночества и отчуждения.

• Объективация, неумение видеть в человеке человека.

• Требование от женщин покорности и согласия во всем.

• Насилие как признак силы и власти.

• Восхищение отсутствием эмпатии.

• Динамика доминирования / подчинения как романтический и эротический идеал.

• Насмешливый, презрительный взгляд на все качества, считающиеся женскими.

• Восприятие мужчины как человека по умолчанию.

• Расистское убеждение в том, что «я белый – значит, прав».

• Убежденность в том, что гетеросексуальность – норма и идеал.

Материнство и материнская травма

Исторически в патриархальной культуре материнство воспринимали не только как нечто обязательное для женщин, но и использовали как инструмент подавления, заставляя матерей соответствовать неадекватному стандарту и требуя, чтобы они:

• отказались от личных амбиций, чтобы заботиться о семье;

• тратили и истощали свои ресурсы, чтобы поддерживать свои семьи и воспитывать детей;

• являлись основными исполнителями функций заботы в семье;

• постоянно обслуживали окружающих и их потребности, пренебрегая собственными нуждами;

• делали все с легкостью и ни на минуту не уставали; их дети должны быть послушными, сами матери должны соответствовать стандартам красоты, обладать высоким сексуальным аппетитом, иметь успешную карьеру и крепкий брак.

Патриархальное общество исподволь внушает матерям следующие установки.

• «Если тебе трудно дается материнство, это твоя вина».

• «Стыдись, что ты не сверхчеловек».

• «Есть “прирожденные матери”, которым материнство дается легко. Если ты не одна из них, с тобой что-то не так».

В результате этих ограничивающих установок и сверхчеловеческих стандартов женщины пренебрегают своими мечтами, убирают свои желания на самую дальнюю полку и подавляют собственные потребности в угоду соответствия культурному идеалу о том, какой должна быть женщина. Это давление действует на большинство женщин удушающе, порождая гнев, депрессию, тревожность и эмоциональную боль, которые, если ничего с ними не делать – а в патриархальных культурах чаще всего с ними ничего и не делают, – бессознательно передаются дочерям посредством пассивных, а часто и агрессивных форм эмоционального отчуждения (в состоянии стресса мать не может оказать дочери должную эмоциональную поддержку), манипуляции (стыд, чувство вины и долженствования) или отторжения. В результате этих моментов материнского неучастия, отторжения и манипуляций у детей возникают следующие установки: «Со мной что-то не так»; «Я виновата в том, что маме плохо»; «Мама будет счастлива, если я буду хорошей девочкой». С точки зрения ребенка, который в силу недостаточного интеллектуального развития считает себя причиной всего происходящего вокруг него, все это очень логично. И если не пытаться избавиться от этих бессознательных и ошибочных установок, являющихся причиной возникновения материнской травмы, их отрицательное воздействие распространится на все сферы жизни женщины.

Матерям, которые в самом деле пожертвовали многим, чтобы родить детей, – а в нашей культуре обычно так и бывает, – успехи дочери и тот факт, что дочь превосходит их в чем-то или реализует мечты, которые матери пришлось задвинуть, действительно могут казаться обидными. У матери может возникнуть чувство, что дочь ей что-то должна, обязана ей, что мать нужно ценить и уважать, а это тонкая, но очень мощная манипуляция. Эта динамика может привести к тому, что следующее поколение дочерей предпочтет «не высовываться», дабы не проявить «неуважение» к матери и не лишить ее привычной роли, ради которой она пожертвовала многим, в ответ не получая ни поддержки, ни признания.

Во многих матерях живет глубокая ярость на мир, которую они могут бессознательно проецировать на детей самым утонченным образом. Но на самом деле эта ярость направлена не на детей. Ее причина – патриархальная культура, требующая от женщин жертвовать всем и вычерпывать себя до дна ради того, чтобы стать матерью. Дочь, нуждающаяся в матери, нередко приносит себя в жертву бессознательно, чтобы облегчить материнскую боль, и принимает это решение очень рано. Впоследствии же мало кому удается копнуть достаточно глубоко и обнаружить, что на самом деле является причиной проблем, возникших уже во взрослой жизни дочери.

Все, что я только что описала, обычно остается невидимым для общества и не произносится вслух, потому что в патриархальной культуре материнство окружено множественными табу и стереотипами. Например, считается, что:

• мать всегда заботлива и добра;

• мать никогда не должна испытывать гнев и недовольство своими детьми;

• матери и дочери должны быть лучшими подругами.

С прошествием десятилетий стереотипы менялись – у каждого поколения были свои, – но подспудный посыл оставался тем же: безжалостная критика матерей. В 1950-е матери были слишком строгими; в 1970-е – недостаточно строгими; в 1980-е – слишком амбициозными; в 1990-е – зацикленными на идее «Главное – участие, а не победа» и потому вырастившими детей, считающих, что все им должны просто потому, что они есть; в 2000-е пришли мамы-тигрицы, помешанные на раннем развитии. Стереотип «Все матери должны быть любящими все время» лишил женщин их человеческой сущности. Поскольку женщинам запрещают быть полноценными людьми, общество чувствует за собой совершенно законное право не относиться к матерям с уважением, не предоставлять им поддержку и необходимые ресурсы – ведь они не совсем люди.

Правда же в том, что матери тоже люди, и у всех матерей бывают моменты, когда они не могут быть любящими на 100 %. Кроме того, есть матери, которые не могут любить в принципе – из-за зависимости, психического расстройства или других личных проблем. И до тех пор, пока мы не захотим признать эту неудобную реальность, материнская травма будет оставаться в тени и передаваться следующим поколениям.

Одно, впрочем, не оставляет сомнений: большинство матерей желают своим дочерям самого наилучшего.

Но если мать не проработала свою боль и не примирилась с жертвами, которые ей пришлось принести, к ее материнской поддержке будут примешиваться другие посылы, незаметно провоцирующие в дочери чувство вины, ответственности и стыда. Эти бессознательные установки будут проникать даже в самые невинные ситуации, как правило принимая форму критики или присваивания дочерних заслуг матерью. Обычно не сами слова, а тон, каким они сказаны, несет скрытое недовольство.

Патриархальные культуры не только искажают отношения матери и дочери, внося в них динамику борьбы за власть, но и помещают дочерей в двойной капкан. Если дочь интернализировала бессознательные установки матери («Я недостаточно хороша» в той или иной форме), то заработает материнское одобрение, но предаст себя и свой потенциал. Однако если дочь не соглашается присвоить материнские бессознательные установки как собственные ограничения, а реализует свой потенциал и личную силу, мать может бессознательно воспринимать это как неприятие и отторжение со стороны дочери.

Дочь не хочет рисковать лишиться материнской любви и поддержки, поэтому присвоение ограничивающих бессознательных установок становится разновидностью преданности и залогом эмоционального выживания. Дочери может казаться, что полностью реализовать свой потенциал опасно, так как мать в таком случае отвергнет ее. Дочь могут интуитивно чувствовать, что ее полное самоопределение вызовет горе и ярость матери, поскольку той пришлось жертвовать собой в жизни. Сострадание к матери, желание угодить ей и боязнь конфликта могут убедить дочь в том, что безопаснее быть незаметной и не высовываться. Таким образом, дочери в патриархальной культуре вынуждены делать выбор: или ты самореализуешься и становишься сильной, или остаешься любимой.

Материнская травма касается всех женщин

Спектр материнской травмы обширен: на одном его конце располагаются здоровые, взаимно поддерживающие отношения между матерью и дочерью, а на другом – насильственные и травматичные отношения между ними. Наше место в спектре определяется многими факторами, в частности степенью проработки материнской травмы самой матерью, присутствием в семейном анамнезе домашнего насилия, истории зависимости и финансовых трудностей.

Даже если отношения дочери и матери здоровые и любящие, дочь может не переживать серьезных последствий материнской травмы на личном уровне, но сталкиваться с ее последствиями на уровне общекультурном. Поскольку в патриархальной культуре женщин и все «женское» обесценивают, культурная материнская травма влияет на восприятие тела, собственного потенциала и отношений. Однако прочные, здоровые, любящие отношения с матерью, в которых нас ценят и принимают как отдельную личность, но в которых при этом мы ощущаем глубокую взаимосвязь с матерью, становятся буфером между нами и миром и оберегают от зловредного воздействия патриархальных культурных установок о женщинах.

Писатель и психолог Марио Мартинес говорит о том, что матери выполняют функцию «важного культурного ориентира», своим поведением и установками определяя границы возможного. В раннем детстве мы, дети, бессознательно усваиваем эти установки как свои. Ограничивающие убеждения, унаследованные от матерей, прочно переплетаются с первичными человеческими потребностями в любви, безопасности и родстве. Отказ от ограничивающих убеждений может восприниматься как отторжение самой матери. Наша задача – отделить унаследованные установки от потребности в любви, безопасности и родстве, чтобы впоследствии избавиться от них. Поскольку они исходят от того самого человека, к которому мы, дочери, должны быть привязаны, чтобы выжить, они вредят нам больше любых культурных установок.

Глубина материнской травмы больше всего зависит от того, как сильно навредили нашим матерям их собственные. При наилучшем раскладе мать будет неосознанно проецировать свое чувство вторичности, слабости и уязвимости в невинном стремлении защитить дочь от потенциального отторжения обществом и общественного осуждения: «Не будь слишком напористой, сильной, заметной. Если будешь, тебя отвергнут, и ты останешься одна». При худшем раскладе матери с глубокой материнской травмой делают дочерей козлами отпущения, проецируя на них свою непрожитую боль, игнорируя их и подвергая безнаказанным унижениям.