Текст книги "Чёрная бабочка, летящая во тьму"

– Ты долго не выходила, я решил, что ты уснула.

– Нет, – успела сказать я.

– Думаю, тебе лучше поспать, – сказал он, глядя на меня.

– Нет. Я не устала.

– Там кухня, если хочешь что-нибудь поесть, – сказал мужчина, указывая вперед. – Не знаю, работает ли холодильник, давно тут не был, но что-то съедобное и незаплесневелое должно быть.

– Я не собираюсь есть просроченную еду.

– Как хочешь.

Медленно садясь на диван, я все еще чувствовала взгляд Карана на себе, но не смотрела на него. Тут же взглянула на пылающий передо мной огонь. Мужчина сидел рядом со мной, вытирая грудь маленьким полотенцем для рук. Наши взгляды встретились, мы оба были очень тихими. Стало безумно любопытно, о чем он думал.

– Почему ты солгал своему дедушке? – спросила, вернув взгляд к горящему огню.

– Я не лгал ему. Он понял так, как хотел понять, и я этого не отрицал.

– Ты делаешь это ради земли, которую он упомянул?

– Частично, – тихо сказал он. – И потому что хочу, чтобы он оставил меня в покое на некоторое время.

– Почему ты хочешь, чтобы он оставил тебя в покое?

– Мне двадцать шесть лет, Камешек. Мне не нравится, что он все время ходит за мной, как за ребенком.

На мгновение мне захотелось посмеяться над тем, что он сказал. Как несправедлив мир. Пока одни просили внимания, другие укрывались во лжи ради комфорта и свободы.

– Я думаю, приятно, когда есть тот, кто уделяет тебе столько внимания.

Не обращая внимания на мои слова, Каран ответил:

– Ты все-таки не собираешься рассказывать, что произошло?

– По правде говоря, рассказывать нечего.

– Ты позвонила мне, потому что нечего рассказывать? Это говорит та самая девушка, которую я встретил на конференции? Та, которая впивается в меня зубами и бросает мне вызов, даже зная, что не права? Надеюсь, ты не думаешь, что я поверю, будто ты мне позвонила по незначительной причине.

– Я говорю так не потому, что нечего сказать. А потому, что у меня нет настроения на объяснения.

– Можешь рассказать кратко, – сказал мужчина, в его голосе послышались нотки сонливости.

– Я никогда не плачу, – прошептала я.

– И? Что в этом плохого?

– Точнее сказать, не умею плакать. Иногда смеюсь над собой, будто пытаюсь высмеять свою боль, а не потому, что хочу смеяться… Это происходит само по себе.

Мы посмотрели друг на друга. Его глаза выглядели сонными, и мужчина медленно моргнул своими длинными ресницами. Когда Каран не спеша поднял руку, я не сводила с него глаз, а когда коснулся указательным пальцем моего носа, быстро заморгала. Он легонько постукивал меня по носу.

– Самый зрелый человек в этом мире – тот, кто смеется от боли, – сказал мужчина, продолжая постукивать.

– Я смеюсь над этим, а другие плачут, – прошептала, глядя на него. Его слова словно сняли бремя с моих плеч. Каран молчал, не сводя с меня черных глаз. На дне его взгляда таилось спокойствие, которое распространялось и на других.

– Значит, ты признаешь, что я взрослая? – пошутила, чтобы нарушить тишину. Его лицо повеселело, но губы остались неподвижны.

– Допустим, я признаю это, какая разница?

Некоторое время мы обменивались странными молчаливыми взглядами. Я не могла сказать, как долго это длилось.

– Что это значит?

– Не важно, – сказал он, пожимая плечами. – Ты будешь притворяться моей девушкой, пока мой дедушка не уедет?

– Не хочу его обманывать, – прошептала я, покачивая головой.

– Это я его обманываю. Не ты.

Я сделала глубокий вдох.

– Хорошо, я согласна притвориться твоей девушкой, – сказала, покосившись на него.

– Я не единственный, кому это выгодно. Ты будешь спасена от стажировки, и я буду прикрывать тебя в университете.

– Будешь прикрывать меня? – спросила, нахмурившись. Каран покачал головой и снова перевел взгляд на огонь, горящий перед нами. Его кожа сияла, как бриллиант, в отражении огня.

– Да, буду прикрывать. Другими словами, ты сможешь со спокойной душой выливать кофе на голову кому угодно, я лишь прошу, чтобы он не был кипятком.

– Эта девчонка заслужила! – возмутилась я. – Я бы сделала это снова!

– Если сделаешь это снова, я поддержу тебя.

На мгновение показалось, что серьезность в его голосе действительно рассмешит меня, поэтому я сжала губы. Когда взглянула на настенные часы, увидела, что было уже пять утра. Я скрестила ноги и снова перевела взгляд на Карана.

– Уже пять часов утра. Тебе нужно немного поспать. Разве тебе не нужно быть в компании через несколько часов? – спросила я.

Мужчина покачал головой.

– Нет, – категорично ответил он. – Я не собираюсь в компанию утром. Ты собираешься раздавать мне советы, Камешек?

– Я постараюсь слушаться, пока твой дедушка не уедет, – прошептала я. – Но сделаю это не потому, что боюсь тебя, а чтобы отблагодарить.

– Я не об этом, – прошептал Каран, будто надеялся, что я не слышу.

Я не показывала этого, но сердце ускорилось. Оно ничем не отличалось от насекомого, пробирающегося среди темных камней по сухой и потрескавшейся почве. Когда мужчина посмотрел на меня, я заметила, что его взгляд стал внимательней. Он напряженно осмотрел мое лицо.

– Камешек, – внезапно сказал Каран, затем его большая ладонь медленно переместилась к моей щеке. Я посмотрела ему в глаза. – Что случилось с твоей щекой?

Его вопрос напомнил мне о боли.

Пока Каран блуждал взглядом по моему лицу, словно ища ответа, я глубоко вздохнула. Глядя в его глаза, наполненные вопросами, чувствовала себя ужасно маленькой, одинокой и потерянной.

Я не ответила. Мужчина провел своей широкой ладонью по моей щеке, и, пока он нежно гладил ее большим пальцем, мои глаза сузились, я не могла ответить на прикосновение, было такое чувство, будто мои руки и ноги связаны узлами.

– Кто это с тобой сделал? – спросил он. В конце вопроса был спрятан острый, заточенный нож с черной ручкой, и казалось, что он застрял между моими легкими. Каран продолжал гладить мою щеку большим пальцем, и, пока оставлял на мне свой сильный аромат, я чувствовала тепло его кожи и пульс, бьющийся в венах мужчины.

Отвернулась и снова посмотрела на слабый огонь камина, который начал гаснуть.

– Мой отец, – сказала ровным голосом.

– Больно? – спросил он после недолгого молчания.

Мои брови нахмурились.

– Ты не собираешься спросить, почему он это сделал?

Левый уголок его губ медленно выгнулся вверх, но движение это было невеселым и безжизненным. Легкая улыбка, которая разорвала кокон тьмы и пробудила черных бабочек. Возможно, это была даже не улыбка.

– Для этого не может быть причины, – прошептал Каран, продолжая нежно поглаживать мою скулу большим пальцем. – Если отец достаточно жесток, чтобы оставить свою дочь одну под дождем, он не прав, что бы дочь ни сделала. Не может быть причины для пощечины, которую он тебе дал, Камешек. Причин для этого просто не существует.

– У него роман с другой женщиной. – У меня заболели губы сразу после произнесения этой фразы. – Он постоянно унижает мою мать и сегодня обвинил меня в том, чего я никогда бы не сделала.

– В чем он тебя обвинил? – Голос его был вполне спокоен, но взгляд таким не казался.

– Ну, это…

– Что? – Его голос становился все жестче, а сонливость и вовсе улетучилась.

– Не важно, – сказала я, но Каран посмотрел на меня так, будто понимал, о чем речь.

Я видела, как у мужчины дернулась челюсть, но он ничего не сказал. Все, что Каран сделал, это убрал руку с моей щеки, быстро встал и на некоторое время исчез в своей комнате. Вскоре, минут через пять, снова сел рядом, держа в руке белый пакетик. Дождь прекратился, и огонь в камине полностью погас. Я слышала щебетание птиц, в гостиную проникал яркий синий свет. Думаю, рассвет уже наступил. Каран достал из пакетика два крема, глубоко вздохнул и открыл крышку желтого тюбика. Я наблюдала за ним, пока он выдавливал немного крема. Мужчина выглядел расстроенным.

Когда Каран выдавил крем на указательный палец и поднес его ближе к моей щеке, его глаза снова нашли мои. Он выглядел крайне нервно, когда наносил лекарство на мою щеку маленькими кругами.

– Как зовут твоего отца? – мрачно спросил он.

– Мехмет.

– Мехмет Каракую?

– Да, – прошептала я.

– Тебе лучше? – Голос Карана оставался спокойным, я понятия не имела, о чем он думал.

– Мне лучше, – сказала я надтреснутым голосом. Если не считать нарастающей боли внизу живота, я чувствовала себя очень хорошо.

– Хорошо, – сказал он ясным, в отличие от моего, голосом и медленно убрал палец с моей щеки. – Ты можешь воспользоваться моей комнатой. Я буду спать здесь. Огонь камина согрел и ее, этого тепла хватит до вечера.

– Спасибо, – сказала я, вставая. Когда на мгновение потеряла равновесие, Каран схватил меня за правое запястье, поймал и не дал упасть. Мои длинные и все еще влажные черные волосы упали на лицо, я увидела Карана сквозь пряди. Он внимательно смотрел на меня. – Прости.

– Ты сегодня произнесла слово «спасибо» слишком много раз, что не похоже на такую маленькую озлобленную девочку, как ты.

– Я в курсе, – пробормотала я, мой голос был полон неуверенности. Медленно высвободив свое запястье из его ладони, заправила выбившуюся прядь волос за ухо и прошептала, стараясь не смотреть в его глаза: – Спокойной ночи.

Развернулась и пошла к комнате Карана Чакила.

– Спи спокойно, девочка.

* * *

Человек не осознавал, что каждый раз, когда ветка, за которую он держался, ломалась, ломался и он сам.

Это было про меня.

Я понятия не имела, как солнечный свет, падающий мне на лицо, смог проникнуть через черную занавеску. Отодвинув ногами мягкое одеяло, взяла свой мобильный телефон, который оставила на тумбочке, и разблокировала экран. Сообщений и пропущенных звонков не было. Было всего девять утра, я очень мало поспала. Медленно встав с кровати, посмотрела в большое зеркало шкафа перед собой. Я выглядела потрепанной и быстро пошла в ванную, не задерживая взгляд на своем отражении. Моя одежда была еще влажной, но ее можно было носить. Одевшись, быстро заправила кровать Карана и вышла из комнаты. Когда вошла в гостиную, зрелище, с которым столкнулась, заставило мои губы приоткрыться, а время замереть. Каран спал на диване.

Левая рука его была под головой, правая закинута на спинку, мускулистая грудь выглядела немного вспотевшей. На татуировке рядом с выпуклостью мышцы Адониса также виднелся блеск пота. Каран выглядел невиннее и беззащитнее, чем когда-либо, его грудь поднималась и опускалась с великим спокойствием. Наблюдая за ним, я ощущала, что сердце разрывалось на части и каждый кусочек висел на костяных решетках моей грудной клетки.

Он был настолько красив, что мог заставить человека подавиться собственным дыханием.

«Посмотри, какие тени отбрасывают его длинные ресницы, – сказала другая Мерве, очарованная его красотой. – У него очень длинные ресницы».

Я посмотрела на черные длинные ресницы Карана. Их красоте позавидовали бы даже женщины, а тени от них доходили до скул. Пухлые губы мужчины были слегка приоткрыты, и я могла слышать его тихое хриплое дыхание. Довольно сильно выступающие ключицы были изогнуты.

– Я больше не буду этого делать, – вдруг робко сказал Каран. Его глаза были закрыты, и я напряглась, наблюдая за движением его губ. – Нет! – закричал мужчина, я в страхе подпрыгнула и, взяв себя в руки, опустилась на колени перед диваном, легонько схватила его за плечо и встряхнула. Я была напугана. – Я больше не буду. – Его голос звучал как стон. Каран внезапно схватил мою руку и очень сильно сжал ее. – Я больше не буду этого делать, – прошептал он. – Я прошу тебя, пожалуйста, не уходи.

Каран глубоко вздохнул, лоб был покрыт потом, он еще крепче сжал мою руку. Мысли заполонили мою голову, я понятия не имела, что делать. Когда мужчина покачал головой, его густые брови нахмурились. Он застонал от боли.

– Не уходи, – прошептал Каран, впервые выглядя таким уязвимым. – Не толкай меня в эту тьму. Мама. Не уходи.

Боль, сидевшая в глубине моей груди, поднялась и медленно начала растекаться по всему телу. Хотела сглотнуть, но не смогла, если бы я это сделала, слово, слетевшее с его губ, застряло бы в моем горле, и я бы умерла, задохнувшись им. Мама. Пальцы сжали его руку, будто я хотела его успокоить. Для такого человека, как Каран, было невозможно чувствовать себя в безопасности рядом с такой маленькой девочкой, как я, но все равно хотелось, чтобы он чувствовал это рядом со мной.

– Мама, – снова прошептал мужчина, его голос становился все ниже и ниже, медленно исчезая, как воздушный шар.

– Каран, – прошептала я, тяжело сглотнув, когда его пальцы сильнее сжали мою руку. – Каран.

Мужчина застонал от боли, его пальцы крепко сжали мои, словно он хотел их оторвать, и глаза медленно открылись. Его рука скользнула в мою ладонь, и, пока грудь быстро поднималась и опускалась, пот, стекающий с виска, дотянулся до самой полости уха.

– Камешек, – сухо прошептал Каран; всего за несколько минут все его тело покрылось потом.

– Я здесь, – слетело с моих губ. Попыталась сжать его руку крепче и заставить ее исчезнуть в моей маленькой ладони, но она была такой большой, что не могла поместиться в моей. – Что с тобой?

Внезапно выражение его лица застыло, мужчина напрягся, быстро отвел от меня взгляд и высвободил руку из моей ладони. Он закрыл глаза и облизнул губы.

– Все в порядке, – сказал Каран, его голос скрывал множество эмоций.

Я чувствовала, будто сердце сдавливалось в груди.

– Но ты выглядел так, будто умираешь.

– Просто кошмар приснился.

– Ты… – Я сделала паузу, пробежавшись глазами по его лицу. – Ты звал маму.

Мужчина внезапно открыл глаза, его губы сложились в прямую линию, а челюсть напряглась, когда он устремил свой равнодушный взгляд в потолок. Некоторое время Каран продолжал смотреть на него, не моргая. Ему будто на потолке рассказывали сказку, у которой не было счастливого конца, но мужчина каждый раз смотрел, надеясь, что конец изменится. Теперь я могла видеть его черные глаза в профиль. Длинные ресницы были направлены наверх, как ядовитые боевые стрелы, а выделяющийся кадык двигался при каждом глотке.

– Камешек, – сказал Каран, и его хрипловатый голос звучал так, словно царапал ногтями поверхность льда. Глаза все еще были устремлены в потолок. – Сделай мне одолжение.

– Конечно. Что ты хочешь?

Он перевел взгляд на меня.

– Позволь мне обнять тебя и понюхать твои волосы.

Я просто смотрела на мужчину, его глаза не отрывались от моего лица, заставляя меня чувствовать себя рыбой, выброшенной на сушу. Сердце наступило мне на грудь окровавленными ногами, и эти ноги начали сильно ударяться о стенку груди. Каран смотрел мне в глаза с таким большим желанием, что я не могла отказать. Когда беззащитно раскрыла руки, он посмотрел сначала мне в глаза, а потом на мои руки, которые я открыла для него.

Когда глаза мужчины снова встретились с моими, он скользнул ко мне, в мои объятия, не вставая с дивана. Зарывшись лицом в мои волосы, в мою шею, глубоко вдохнул. Я обняла его большое тело за плечи. Почувствовала, как тело Карана расслабилось. Мужчина не поднял руки и не ответил на объятия, но я чувствовала, как он расслаблялся в моих руках.

Каран был настолько красив, что я готова была обнимать его сколько угодно.

– Так лучше? – тихо прошептала я.

– Мы все живем во тьме, – сказал мужчина приглушенным голосом, потому что его лицо уткнулось в мою шею. – Но главное – уметь видеть звезды в темноте.

Это правда. Я могла видеть звезды в его темноте.

– Мне кажется, я вижу звезды в твоей темноте, – прошептала я.

Он провел левой рукой по моим волосам, прижался ближе и вдохнул аромат моих волос.

– Может быть, я просто позволяю тебе видеть мои звезды, – прошептал Каран. Он сделал паузу и глубоко вздохнул. – Ты такая крошечная в моих руках. Почему ты такая маленькая?

Глава 9

Человек влюбляется, когда видит в другом открытую дверь в иную жизнь.

Я дышала тьмой, возможно, стала ее пленницей. Разум будто играл со мной. Болеть могли и кости, думаю, сердце устало от боли и перенесло ее на мои кости.

– У меня после обеда важное занятие, – сказала я Карану, который сидел за рулем и внимательно следил за дорогой. Мы покинули дом с виноградником. До начала занятия оставалось почти три часа. Конечно, было странно, что мы как ни в чем не бывало ехали обратно, но мне казалось, это лучшее решение для моего сердца. Я уже ни в чем не была уверена.

– Так мне отвезти тебя домой или в университет, малышка? – спросил мужчина, будто специально выделяя слово «малышка». Или, может быть, я просто слишком много об этом думала. Глядя на мелькающую дорогу, удивилась тому, что после вчерашнего ливня погода сегодня была солнечная. Людям это нравилось. Непоследовательность. Даже двуличность.

– Домой.

Я похоронила в себе то, о чем думала. Не собиралась задавать Карану вопросы и становиться в его глазах надоедливой. Хотя у меня их было очень много. Меня смутило то, что мужчина говорил о своей матери во сне. Он буквально умолял, лишь бы удержать ее. Куда же ушла его мать?

В конце пути, который занял около получаса, Каран подъехал к моему дому, не нуждаясь в указаниях, хотя это и заставило меня нахмуриться. В конце концов, я стажировалась у него, хоть и временно, и этот человек мог легко получить доступ к любой информации обо мне. Когда машина остановилась в трех-четырех метрах от дома, я открыла дверь и оглянулась на него. Каран, которого я всегда видела в костюме, на этот раз был в черных джинсах и потертой футболке, а его волосы, и без того имевшие бунтарский вид, сегодня выглядели куда более растрепанными.

– Благодарить не буду, – саркастично сказала я. На мгновение показалось, что его губы изогнутся вверх, но, когда я пригляделась, то поняла: это было всего лишь мое глупое воображение.

– Лучше меня не благодарить, – сказал Каран. – Мне не нравятся люди, которые часто говорят «спасибо».

Я глубоко вздохнула, сжала губы и выбралась из машины. Прежде чем успела закрыть дверь, Каран слегка наклонился ко мне.

– Камешек, держи телефон включенным. Мне нужно быть на связи с тобой. Помни, мы заключили сделку. Ты поможешь мне, пока мой дедушка не уедет.

– Хорошо, – сказала я, закрывая дверь.

Повернулась спиной к машине и медленно пошла к дому, Каран Чакил все еще наблюдал за мной.

Мне повезло, в эти часы отца не бывало дома, поэтому мы не пересеклись, но это не меняло того, что я больше не считала это место своим домом. Я никогда не принадлежала этому месту, а теперь и вовсе была выкинута за дверь. И я это не просто чувствовала, а знала наверняка. Но не хотелось стоять перед дверью. Точно так же, как им хватало друг друга, мне хватало себя. Ладно, возможно, я чувствовала себя неполноценной, но за девятнадцать лет к этому привыкла.

Единственное, что у меня было, – ключ от дома. Пока отмыкала своим ключом чужой дом, спиной чувствовала тяжелый взгляд. Когда дверь с громким стуком открылась внутрь, глубоко вздохнула и попыталась потушить пожар у себя в желудке. Несмотря на то что мне это не удалось, по крайней мере я смогла вздохнуть спокойно. Оставив плохие мысли снаружи, вошла и поняла, что дома никого не было. Вот это была удача. По крайней мере, на данный момент.

* * *

– Как проходит стажировка? – спросила Бушра, когда мы бок о бок шли по коридору. Я чувствовала запах свежей выпечки, доносившийся из столовой, и это мешало сосредоточиться на разговоре.

– Нормально, – ответила вскользь.

Поскольку я не могла признаться, что теперь являлась фальшивой девушкой своего босса, самым логичным было держать язык за зубами.

Бушра внезапно ткнула меня в плечо, я оглянулась на нее. Подруга указала бровями прямо перед собой, я перевела взгляд туда, куда указывала.

«Дефне», – сказала другая Мерве слабым голосом. Вообще-то я любила Дефне, кто вообще будет ненавидеть свою сестру? Мы просто не были близки. Между нами стояла стена, которую было трудно преодолеть, барьеры, которые невозможно разрушить. Мы были разными. Хоть в наших жилах текла одна и та же кровь, мы были совершенно разными.

Дефне подошла ко мне и встала посреди коридора, положив руки на бока. Я нахмурилась и вопросительно посмотрела на сестру. Ее длинные волосы были собраны в хвост, а большая челка закрывала половину лица. Дефне была одета в оранжевую куртку. Ее глаза рассматривали меня до мельчайших деталей, она хмурилась так же, как и я.

– Где ты была прошлой ночью? – спросила сестра.

Я почувствовала, как мое сердце на мгновение ускорилось. Она заметила?

– Я зашла к тебе в комнату, но тебя не было. Я искала твой черный кардиган в шкафу, но не нашла. Одолжишь его мне, когда вернешься домой? Я надену его завтра. У меня нет ни одного черного кардигана, а он нужен для наряда, который я надену завтра.

– Хорошо, – сказала я и проскользнула мимо Дефне, потянув Бушру за собой.

Я услышала, как сестра прошептала позади меня:

– Холодная королева…

Но проигнорировала это.

– Конечно, сестры не всегда хорошо ладят между собой, но вы немного… перебор, – сказала Бушра, быстро идя за мной.

Немного? Мы были как двухконечный фонтан, соединенный одной раковиной. С одного конца текла холодная вода, с другого – горячая.

– Бушра, никто на тебе не женится из-за того, что ты так много говоришь.

– На тебе никто не женится из-за твоей холодности, – быстро парировала она.

Я пришла на занятие, не взяв с собой ничего, чтобы конспектировать. В обычных обстоятельствах меня не пустили бы в университет во время стажировки, но я в спешке приехала сюда, потому что нужно было пройти курс, важный для моей кафедры. Закончив, я взяла кофе в столовой и села за один из пустых столиков, чтобы отдохнуть. Поскольку заведующий кафедрой знал, что я пришла на важную лекцию, не делал саркастических замечаний, хотя и видел меня. Я не знала, куда пропала Бушра, оставив меня одну. Допив кофе, я уже собиралась уходить.

В этот момент Дамла и ее подруги вошли в столовую, тут же захихикав и снисходительно посмотрев на меня. Ладно, мне хотелось прямо сейчас встать и боднуть головой эту девушку, но у меня даже на это не было сил и настроения.

– Эта сумасшедшая тоже здесь, – громко сказала Дамла, садясь за пустой стол передо мной.

Я услышала хихиканье Айсун, остальные ее подружки были заняты своими телефонами. Закатила глаза и попыталась посмотреть в другую сторону. Я не любила молчать, но сегодня и так был сложный день. Не было времени разбираться с этими идиотками. Более того, я знала, если поведусь на них, получу еще одно наказание. Это не было проблемой. Я просто терпеть не могла несправедливость. Когда телефон, лежащий на столе, завибрировал, я взяла его и разблокировала.

Аккаунт внезапно стал неанонимным, и я увидела имя девушки, написанное сверху.

– Ты нашла себе друга по переписке?

Подняв глаза и посмотрев в том направлении, откуда раздался голос, я увидела Дамлу, сидящую передо мной. Отложив телефон в сторону, сделала глоток кофе, снова подняла глаза и взглянула на нее. Девушка положила руки на стол, оперлась на них и приблизила свое лицо к моему.

– Я думала, с тобой никто не будет дружить, кроме этой пиявки Бушры. Где ты нашла этого неудачника? На какой кафедре?

У каждого есть определенный предел. Знаете, когда сосуд наполняется до краев и начинает протекать. В этот момент мое терпение действительно переполнилось и лопнуло.

– Возьми свои слова обратно, – сказала я очень спокойным голосом.

– Что будет, если не возьму?

Я почувствовала, как нож вошел в мое горло, оставив глубокий порез. Когда я внезапно встала и ударила обеими руками по столу, Дамла, казалось, на мгновение вздрогнула, но не подала виду. Я наклонилась к ней, наши лбы соприкоснулись. От ее кожи исходил дорогой и удушливый аромат духов.

– Знаешь, мне больше нечего терять, – прошептала я. Это было больше похоже не на шепот, а на угрозу. Я услышала, как Дамла сглотнула, но мне было все равно. Если она боялась, то зачем цеплялась ко мне?

– О чем ты? – спросила девушка своим тонким голосом, который старалась сохранить ровным, но он дрожал.

– Я не боюсь, что меня выгонят из университета. На самом деле я ничего не боюсь. Нет предела тому, что я могу сделать. На твоем месте я бы не приставала ко мне.

На ее лице появилось удивленное выражение, Дамла отстранилась.

– Ты мне угрожаешь? – спросила она.

Я уронила голову на левое плечо и поджала губы.

– Понимай как хочешь, красотка, – саркастично заявила я.

– Ты реально сумасшедшая! Мне тебя жаль!

Я изобразила на лице равнодушную улыбку, схватила ее левую руку и вывернула, потянув к себе. Глаза Дамлы сузились от боли, с ее губ сорвался пронзительный стон.

– Ты делаешь мне больно, – сказала девушка дрожащим голосом. – Отпусти, я пожалуюсь на тебя декану!

– Жалуйся кому хочешь, – сказала я, продолжая выкручивать ей руку. На нас смотрели несколько человек, но никто не мог догадаться, что мы ссорились, потому что казалось, будто я дружелюбно держала ее за руку. Однако тонкая и нежная рука девушки была раздавлена безумной силой, которая в данный момент находилась под контролем моего гнева. – Мне нечего терять, но я уверена, что тебе есть. Не связывайся со мной, Дамла. Если бы твой мозг был размером чуть больше горошины, ты бы не лезла в огонь. Если же ты настроена и дальше меня доставать, дорогая, не стесняйся, вперед.

– Мерве, ты делаешь мне больно, – застонала она.

Я оттолкнула Дамлу и отпустила, ее рука ударилась ей в грудь. Девушка с ужасом посмотрела на меня, потирая ее.

– Ты действительно сумасшедшая! Маньячка! Неудивительно, что ты умираешь от одиночества! – крикнула она, и все взгляды в столовой обратились на нас.

– О, наконец-то ты поняла, – сказала я, глядя прямо на Дамлу. – Я сумасшедшая. Не связывайся со мной.

Я окинула враждебным взглядом всех любопытных, смотрящих на нас, взяла со стола телефон, залпом выпила холодный кофе и вышла из столовой в университетский сад.

* * *

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – сказала молодая секретарша, стоя в вестибюле первого этажа компании. А где та, другая сексуальная женщина? Я заставила себя улыбнуться девушке, надеясь, что выглядела не так фальшиво, как чувствовала себя.

– Каран… – Я запнулась. – Господин Каран позвонил мне. Я прохожу здесь стажировку, но мне нужно было присутствовать в университете на важной лекции.

Девушка странно посмотрела на мои черные джинсы с рваными коленями и зеленую толстовку с кофейными пятнами спереди, затем широко улыбнулась, но на этот раз я не удержалась и, исподлобья глянув на нее, проскользнула мимо и зашла в лифт. Закрыла глаза и попыталась успокоиться, пока поднималась на верхний этаж. Двери открылись, я пошла по широкому, просторному белому коридору. Несколько раз останавливалась, чтобы оглянуться через плечо, но никого не было видно. Стол Тугче был пуст. Не постучавшись, заглянула в кабинет Карана и увидела его, сидящего на черном кожаном кресле и наблюдающего за видом из окна. Он не заметил меня. Я кашлянула, и мужчина медленно перевел на меня взгляд. Пара глубоких черных глаз сосредоточилась на мне.

Взгляд мужчины быстро пробежался по моей одежде, затем он придвинулся к столу, медленно повернулся ко мне, отодвинул стопку папок перед собой тыльной стороной руки и положил локти на стол.

– Ты опоздала, Камешек.

– Я приехала на автобусе, – заходя, ответила я. Сразу сев на кожаный диван, скрестила руки на груди и уставилась на Карана. На нем был черный костюм, и первые две пуговицы черной шелковой рубашки были расстегнуты.

– Ты сможешь сходить со мной кое-куда сегодня вечером? – спросил он, продолжая сканировать меня.

– Смогу, я все равно не собиралась идти домой, – быстро ответила я.

Мужчина нахмурил брови. Каждый раз, когда они хмурились, на тонкой коже лба виднелись сине-зеленые вены. Мне нравился этот образ.

– Почему это ты не собираешься домой? У тебя планы?

Покачав головой, я закрыла глаза и рассмеялась. За этим смехом скрывались безмолвные крики отчаяния.

– Ты шутишь, – спросила, продолжая смеяться. – Я не хочу находиться под одной крышей с этим человеком.

– И что же ты собираешься делать? – спросил мужчина, нахмурив брови. – Хочешь устроиться на работу и переехать в первую попавшуюся квартиру с дешевой арендной платой? Думаешь, в жизни все так просто?

Его слова были подобны стене, темному барьеру, о который разбились все мои планы. Я так привыкла вести себя так, будто все в порядке, что уже даже не имело значения, что мне плохо. Каран оказался прав. Я была как красный плод, который еще не созрел и висел зеленый на ветке. У меня не было ни цвета, ни вкуса, ни настоящей формы.

– В любом случае мы говорили не об этом, – отмахнулась я от него. – Ты спросил, могу ли я выйти вечером. Куда?

– Именно об этом мы и говорим, – сказал Каран, старательно выделяя каждое слово. – Не знаю, о чем ты думаешь, но скажи своему мозгу, чья форма мне безумно любопытна, чтобы он отказался от этих мыслей как можно скорее. Фетхие, возможно, и маленький город, но людей поглощают не только большие города.

– Ты читаешь мне нотации? – спросила я.

Он облизнул свои пухлые губы и ответил самой опасной, мрачной и угрожающей улыбкой, которую я когда-либо видела в жизни.

– Темный урок от темного мира, – сказал мужчина, ни на мгновение не сводя с меня глаз. – Тебе лучше послушаться. Может показаться, что тьма дает спокойствие, но иногда покой может превратиться в самое опасное оружие. Будь уверена, существует огромное количество разнородных зол, которые могут уместиться в одной комнате. Ты слишком наивна, чтобы встретиться с ними прямо сейчас, Камешек.

– Я люблю темноту, – просто сказала я.

– Тьма – это не то, в чем всегда можно укрыться. Помни, тьма также может символизировать плохие вещи.

Некоторые не любили много говорить и вечно обитали в своих мыслях. Сначала я подумала, что Каран именно такой, но его характер напоминал уравнение со многими неизвестными.

– Ты видишь меня слишком маленькой и наивной, – проворчала я.

Мужчина неожиданно и резко встал со стула, схватил меня за руку, заставляя встать. Мои глаза широко открылись, заколка, которая держала волосы, выскользнула, и они рассыпались по плечам.

– Послушай меня внимательно, – сказал он с убийственным спокойствием. – Думаешь, я похож на человека, дающего бесполезные советы? Ты что думаешь, а? Что можно жить свободно? Ты можешь жить среди руин и вести себя так же, как и раньше, или можешь выбраться и медленно регенерировать. Ты не убежишь, Камешек. Будешь сражаться, пока не получишь то, что хочешь. У тебя есть потенциал, я это вижу.

– Ka…

– Что такое? – спросил он, сжимая мою руку немного крепче и притягивая ближе. Пока я пыталась собраться с мыслями и дать ответ, мужчина не отводил своих мрачных темных глаз от моих.

– Я буду сражаться, – тихо сказала я. Он сжал свою руку немного крепче, я поморщилась и произнесла громче: – Я буду драться!