Текст книги "Прежде Чем Он Начнёт Охоту"

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Макензи уселась за рабочий стол уже после шести часов вечера. День выдался длинный и выматывающий. Осталось разобрать свои записи перед брифингом, о которой они договорились по дороге из Страсберга.

В дверь постучали, Макензи подняла глаза и увидела Брайерса. Выглядел он не менее уставшим, держа в руках папку и стакан с кофе. Он изо всех сил старался скрыть усталость, и только сейчас Макензи поняла, что в парке он держался в стороне, позволив ей вести разговор с Клементсом, Смитом, Холтом и остальными. Это и его кашель наводили её на мысль, что напарник заболел.

«Заседание начинается», – сказал он.

Макензи поднялась с места и последовала за ним в зал для конференций в противоположной стороне коридора. Войдя, она мельком оглядела агентов и экспертов, которые входили в группу по расследованию дела в национальном парке «Литтл Хилл». Всего команда включала семь человек, и пусть Макензи лично считала, что это было больше чем достаточно на данном этапе, не в её компетенции было принимать подобные решения. Так решил Брайерс, и она была рада находиться в его команде: всё лучше, чем изучать иммиграционное законодательство и утопать в кипе бумаг.

«У нас сегодня много работы, – сказал Брайерс, – поэтому давайте начнём с быстрого обзора дела».

Если до начала совещания он казался уставшим, то сейчас это было незаметно. Макензи внимательно следила за тем, как он сообщал семерым коллегам о том, что они с Макензи узнали сегодня в лесах «Литтл Хилл». Собравшиеся делали пометки, кто-то писал в блокноте, кто-то печатал в ноутбуке или смартфоне.

«Хочу добавить, – сказал один из агентов. – Пятнадцать минут назад мне сообщили о том, что новость об убийстве дошла до местных СМИ. Они уже называют нашего убийцу Туристом».

На мгновение в зале стало тихо. Макензи внутренне вздохнула: вовлечение СМИ намного усложняет их работу.

«Быстро они, – сказал Брайерс. – Чёртовы журналисты. Как они так быстро обо всём узнали?»

Ответа не последовало, но Макензи казалось, что она знала причину. Люди, живущие в маленьких городках вроде Страсберга, любят, когда название их города фигурирует в новостных выпусках, пусть даже причина для этого совсем нехорошая. По её мнению, к таким людям относились и егеря, и офицеры местной полиции.

«В любом случае, – непоколебимо продолжил Брайерс, – последнее, что мы знаем, нам сообщили из полиции штата. Они передали криминалистам кое-какую информацию с места преступления. Теперь мы знаем, что отрезанная нога лежала в трёх с половиной футах от остального тела. Конечно, пока нельзя сказать, насколько эта информация важна, но мы этим займёмся. Также… »

Его слова прервал стук в дверь. Агент быстро вошёл в зал и передал Брайерсу папку, тихо сказал ему что-то на ухо и вышел.

«Отчёт о вскрытии последней жертвы, – добавил Брайерс, открывая папку и просматривая её содержимое. Быстро ознакомившись с ним, он передал три копии собравшимся. – Как вы можете видеть, на теле нет следов укусов диких животных, но есть небольшие синяки на спине и плечах. Эксперты считают, что нога и правая рука были отрезаны довольно тупым ножом или другим предметом с широкой режущей поверхностью. Кости скорее ломали, чем пилили. В деле двухлетней давности всё было по-другому, но, конечно, можно списать это различие на тот факт, что убийца плохо следит за своими инструментами и оружием».

Брайерс дал им время ознакомиться с отчётом. Макензи едва пробежалась глазами по строкам, доверившись краткому изложению Брайерса. Она научилась ему доверять. Нисколько не принижая значимость отчётов и документов, она считала, что всё же нет ничего лучше, чем лаконичный устный пересказ.

«Мы знаем имя жертвы – Джон Торренс, двадцать два года. Он пропал около месяца назад. В последний раз его видели в баре в Страсберге. Кому-то из вас не повезёт сообщить сегодня новость его семье. Мы также раскопали кое-какую информацию по жертве двухлетней давности. Агент Уайт, расскажите команде о том, что мы узнали?»

На обратном пути из Страсберга в Куантико Макензи изучала отчёт, который переслал ей офицер Смит из полиции штата. На то, чтобы запомнить детали у неё ушло не больше десяти минут, и сейчас она могла с уверенностью воспроизвести их по памяти.

«Первой жертвой стала Марджори Лейнхарт. Голову почти отрезали от тела. Убийца отрезал все пальцы на руках и правую ногу ниже колена. Отрезанные части до сих пор не найдены. На момент смерти ей было двадцать семь лет. Из родственников осталась только мать, потому что Марджори была единственным ребёнком, а отец погиб во время службы в Афганистане в 2006 году. Миссис Лейнхарт покончила с собой через неделю после обнаружения тела дочери. В ходе активных поисков был найден ещё один родственник – дядя жертвы, с которым семья не общалась и который проживает в Лондоне и не знает ничего о жизни Лейнхарт. У жертвы не было парня, всех немногочисленных друзей допросили и исключили из списка подозреваемых. Нам буквально не у кого спросить, что тогда произошло».

«Спасибо, агент Уайт. Вот и всё, что мы имеет на эту минуту. Некоторым из вас будет поручено узнать о семье жертвы, один или двое помогут криминалистам, ещё нужно будет поднять архивы и изучить преступления с особой жестокостью, которые произошли в районе национального парка «Литтл Хилл» за последние двадцать пять лет. У кого-нибудь есть, что добавить?»

«Возможно, убийство носит ритуальный характер, – предложил один из пожилых агентов. – Расчленение – явный признак ритуальных убийств. Было бы неплохо узнать, действуют ли сатанинские и другие подобные культы в Страсберге и его окрестностях».

«Хорошее замечание», – сказал Брайерса, сделав пометку в блокноте.

Макензи подняла руку. Некоторые из опытных агентов закатили глаза. Казалось, они думали: «Конечно, тебе есть, что добавить».

«Да, агент Уайт?» – спросил Брайерс. Он многозначительно улыбнулся, пока все смотрели на Макензи.

«Просматривая старые дела, которые предоставило мне управление полиции штата, я нашла документ о похищении ребёнка в районе «Литтл Хилл» девятнадцать лет назад. Похитили мальчика, Уилла Альбрехта. Его украли прямо из-под носа родителей. В ходе допроса родители рассказали, что сын любил кататься на велосипеде в парке. Явной связи с нашим делом нет, но я думаю, что это похищение тоже нужно взять во внимание».

«Совершенно верно, – сказал Брайерс. – Убедитесь, чтобы вся команда получила копии дела».

«Уже этим занимаюсь», – ответила Макензи, открывая почту на телефоне.

«Как это может относиться к нашему убийству?» – спросил один из агентов.

Не привыкшая отмалчиваться, Макензи сразу же ответила: «Я разрабатываю теорию о том, что наш убийца очень хорошо знает местность. Он выкинул тело в совершенно неприметном месте посреди леса, а это означает, что он очень хорошо с ним знаком. Убийство Марджори Лейнхарт лишь подтверждает мою теорию».

«Я просто не понимаю, как убийство может быть связано с похищением», – добавил другой агент.

«Забрать ребёнка на виду у родителей и скрыться… сможет только тот, кто очень хорошо знает местность. У полиции не было ни одной зацепки по похитителю».

Здесь было над чем задуматься. Некоторые из присутствующих одобрительно закивали, но большинство агентов сидели, уставившись в телефоны или прямо перед собой.

«Ещё есть, что добавить?» – спросил Брайерс. Дожидаясь ответа, он начал сильно кашлять, прикрыв рот рукой.

«Тогда на этом всё, – добавил он спустя три секунды тишины. – Все за работу, чтобы поймать убийцу».

Выходя из конференц-зала народ взволнованно перешёптывался. Макензи не торопилась уходить. Прежде чем отправиться домой, она решила узнать, нужна ли Брайерсу ещё какая-нибудь помощь.

«Знаешь, – заметил он, – я поручу кому-нибудь проверить то похищение, о котором ты говорила. Если это нас никуда не приведёт, у тебя появится парочка новых врагов».

«Всё как обычно».

«Да, – ответил он с улыбкой. – Знаешь, давай сами этим займёмся. Завтра снова поедем в Страсберг. Убьём двух зайцев одним выстрелом. Заодно поговорим с семьёй Джона Торренса. Ты как, не против прокатиться?»

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На следующий день они приехали в Страсберг чуть позже девяти часов утра. Когда они въехали в город, Макензи подумала, что начинает видеть в нём определённое очарование. Поначалу ей показалась немного глупой глубокая связь города с историей страны, но было в нём ещё что-то деревенское и респектабельное. Повсюду висели американские флаги (кое-где виднелись флаги Конфедерации. Макензи решила, что это было одной из характерных черт провинциальной Вирджинии), и многие компании носили имена, позаимствованные у названий отрядов времён Гражданской войны.

Макензи понимала, как глупо было думать, что большинство отъявленных убийц были родом из таких вот милых городков. Если верить статистике, вероятность рождения безумного убийцы в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе была такой же, как и в крошечном провинциальном городке в Вирджинии. И всё же подобные города были слишком тихими и пугающими: они казались идеальными для проезжающих мимо людей, и было легко игнорировать тот факт, что за любой красивой дверью могли скрываться тёмные секреты.

Наконец они подъехали к дому Торренсов, и Макензи почувствовала, как внутри всё сжалось от волнения. Она заранее позвонила и предупредила мать Джона, Памелу Торренс, что они едут. Казалось, женщина была рада поговорить хоть с кем-нибудь, кто мог помочь в деле её сына. В доказательство этого, как только Брайерс остановил машину, дверь небольшого дома открылась, и Памера вышла им навстречу.

Они поздоровались с ней на крыльце и представились. Было видно, что за последние несколько дней Памела Торренс очень мало спала: у неё был осовелый взгляд и красные мешки под глазами. Тем не менее, приглашая Макензи и Брайерса в дом, она изо всех сил пыталась сохранить присутствие духа.

Когда она провела их в небольшую гостиную, Макензи оказалась в типичном провинциальном доме Америки. На стенах висели и на журнальных столиках стояли фотографии детей. На одной из них Макензи увидела, как она решила, молодого и широко улыбающегося Джона Торренса в школьной футбольной форме.

«Спасибо, что приехали», – сказала Памела.

«Не стоит благодарности, – ответила Макензи. – Когда я говорила с вами по телефону, вы сказали, что ваш муж тоже здесь. Он ещё дома?»

«Нет, – ответила женщина. – Рей очень переживает. Когда он узнал, что вы едите, то начал плакать. Потом он взял себя в руки, достал ружьё и отправился на охоту».

Макензи посчитала это не лучшим решением, но ничего не сказала. Разве могла она указывать, как следует переносить горе родителям, чей сын недавно погиб?

«Что вы можете рассказать нам о Джоне?» – спросила она.

Памела пожала плечами и попыталась улыбнуться. Улыбка не вязалась с её измученным видом: «Он был хорошим мальчиком. Тихим ребёнком. Он подрабатывал в «Пиццерии Джино» и учился в муниципальном колледже. Он учился на втором курсе, потому что поздно поступил. Он всегда боялся учёбы в колледже. Он решился на неё только после того, как девушка, с которой он встречался три года, уехала отсюда, отучившись в Политехническом университете».

«У него были увлечения?» – спросил Брайерс.

«Недавно он начал заниматься бегом. Он участвовал в местных мероприятий: в пятитысячном забеге для сбора средств на лечение рака груди, в церковных благотворительных мероприятиях и тому подобном. Он мечтал о горном марафоне в начале следующего года. Он много для него тренировался».

«Он часто бегал в «Литтл Хилл»?» – спросила Макензи.

«О, да, – ответила Памела. – Это было его излюбленное место, он любил там тренироваться. Он бегал там минимум дважды в неделю».

«Что вы можете рассказать нам о девушке, с которой он расстался? – спросила Макензи. – Они продолжали общаться после разрыва?»

«Не думаю, – ответила женщина. – Если они и общались, то мне он об этом не рассказывал».

«Вы не думаете, что он мог делиться подобными вещами с вашим мужем?» – спросил Брайерс.

«Скорее всего, нет, – ответила Памела. – Джон и Рей были не особо близки. Мне кажется, отчасти поэтому Рею сейчас так тяжело. Он о многом сожалеет…»

«Вы сказали, Джон подрабатывал и учился в колледже, – добавила Макензи. – Он продолжал жить с вами или жил отдельно?»

«Он жил с нами, – сказала женщина. – Он этого сильно стыдился. Мы не требовали арендной платы, но он каждый месяц давал нам немного денег».

«Вы не против, если мы осмотрим его комнату?»

«Пожалуйста».

Памела проводила их вниз по лестнице в подвал, где проводился ремонт. Отремонтированы были ванная комната и довольно просторная спальня. Макензи и Брайерс вошли в спальню, по виду которой можно было легко сделать вывод, что здесь жил взрослый мужчина, которого недавно бросила девушка. На полу рядом с парой журналов лежал iPod; все журналы были об охотничьем оружии. На полу валялась грязная одежда, и кровать была не заправлена.

На небольшом комоде стоял телевизор. Рядом лежала приставка, несколько дисков с играми и фильмами. «Halo» и «Call of Duty» лежали вперемежку с романтическими комедиями. Макензи заметила пару альбомов для рисования. Просмотрев их, она увидела невинные рисунки в стиле ню, пасущихся оленей и ружья, а также несколько попыток нарисовать женское лицо. Макензи подумала, было ли это лицо его бывшей девушки.

«Джон тоже был заядлым охотником, как ваш муж?» – спросила она, кивнув головой в сторону журналов.

«Когда-то да. Это было единственное, что их связывало. Они никогда не были друзьями, понимаете? Рей и его друзья-охотники посмеивались над Джоном за то, что тот пошёл в колледж, в школе увлекался рисованием и был верен своей девушке. Типичное пустомельство глупых мужланов. В начале года Джон и один из охотников в их компании сильно повздорили».

«Что произошло?»

«Завязалась драка с кулаками, – объяснила Памела. – Мне кажется, Рей встал перед выбором: остаться с друзьями или принять сторону сына, с которым они были, как чужие. Он выбрал друзей. Именно поэтому сейчас он так убит горем».

«Вы знаете имя человека, с которым Джон подрался?» – спросила Макензи.

Памела закатила глаза. «Кёртис Палмер, – ответила она сквозь зубы. – Засранец, которых свет не видывал. Он отсидел в тюрьме за избиение жены и ребёнка, после чего те сбежали из города. Такой вот человек».

Макензи и Брайерс переглянулись, и Памела это заметила. «Могу дать вам его адрес, если нужно», – добавила она.

«Да, он может нам пригодиться», – сказала Макензи.

«Я поднимусь наверх и напишу его, а вы пока можете осмотреться».

Когда Памела начала подниматься по лестнице, Брайерс провёл рукой по дискам с играми и фильмами. «Что думаешь?» – спросил он.

«Думаю, что у Джона Торренса была тяжёлая жизнь, и что он родился не в том месте и не в то время. Можно проверить, есть ли связь между, например, его бывшей девушкой и первой жертвой, но мне кажется, результат будет отрицательный. Считаю, что Джон был просто случайной жертвой».

«Знаешь, что не даёт мне покоя?» – сказал Брайерс.

«Что?»

«Похищение Уилла Альбрехта девятнадцать лет назад. Этот случай может полностью изменить ход расследования».

«Я тоже так считаю. Возможно, нам следует поискать связь между его семьёй и новыми жертвами».

Они покинули подвал и вышли к Памеле, которая ждала их с запиской в руках. Вместе с ней она держала телефон. Она хмуро передала листок с адресом Кёртиса Палмера.

«Вот, пожалуйста», – сказала она.

«С вами всё в порядке, миссис Торренс?» – спросил Брайерс.

«Думаю, да», – ответила она, а потом показала им телефон. Facebook был открыт на новостном заголовке. Макензи решила, что кто-то из друзей Памелы поделился им в своей ленте. Заголовок гласил: «Убийца-турист орудует в Страсберге». За заголовком следовало видео, но у Макензи не было желания его смотреть. Заголовка было вполне достаточно.

Журналисты были у них на хвосте, а значит, нужно было работать быстро, чтобы спокойно завершить расследование до тех пор, пока СМИ не превратили место преступления в место паломничества.

«Вы уверены, что сможете найти того, кто убил Джона?» – спросила Памела.

«Я не могу ничего гарантировать», – ответила Макензи.

Памела кивнула: «Я вас понимаю. И всё же я буду очень благодарна, если вы сможете раскрыть дело до того, как оно станет достоянием всей страны, и лицо моего сына не будет сходить с экранов телевизоров».

После её слов Макензи и Брайерс вышли из дома. Они шли к машине, когда Макензи заметила едущий по улице фургон. На крыле заглавными буквами было крупно написано название новостной станции.

Макензи разочарованно покачала головой, и они сели в машину, а затем поехали в том же направлении, в котором уехал фургон телевизионщиков.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Адрес, который дала Памела Торренс, привёл их в пригород Страсберга. Череда второстепенных дорог вывела их из города на окружные дороги без названий и разметки – полосы асфальта, петляя уходящие в леса. По пути Макензи заметила несколько ворот, преграждающих путь не асфальтированным дорогам, уходящим вглубь парка. На большинстве из них было написано: «НЕ ВХОДИТЬ. СОБСВЕННОСТЬ…» и название какого-нибудь охотничьего сообщества.

«Не так уж очаровательна она, жизнь в провинции, ты не считаешь?» – спросил Брайерс.

Макензи не знала, что ответить. Как и обилие красок в листве парка «Литтл Хилл», эта короткая загородная экскурсия не могла пройти мимо её внимания. Она была схожа с любованием океаном – его красота и мощь были такими захватывающими, что забывалось, какой огромный и всеобъемлющий простор скрывался за ними.

«Ты в порядке?» – снова спросил Брайерс.

«Да, – ответила Макензи. – Просто задумалась. А ты, как ты себя чувствуешь? Похоже, ты заболел».

«Чёртова простуда одолела. Я заболеваю не часто, но если болею, то по полной программе».

Пять минут спустя они упёрлись в подъездную дорогу. В большинстве своём дорога представляла собой массу грязи с небольшой примесью гравия. На почтовом ящике, стоящем сбоку, краской был выведен номер дома Кёртиса Палмера. Подъездная дорога была короткой и переходила в лужайку с высохшей травой, правда, невозможно было точно сказать, где заканчивалась одна, и начиналась вторая. Они остановили машину рядом со старым грузовиком. Впереди располагался ветхий дом. Его стены отчаянно нуждались в покраске, а крыльцо выглядело так, словно может провалиться от любого сильного порыва ветра. Рядом с домом был припаркован старый «форд» пикап. Около него лежали ржавые инструменты и смятые пивные банки.

Когда Макензи и Брайерс вышли из машины, из-за угла дома показалась, ковыляя, старая охотничья собака. Она была тощей и немощно загавкала на агентов. Обнюхав землю, она лениво растянулась у крыльца.

«Вот теперь, – заметила Макензи, – я могу сказать, что жизнь в провинции не так уж очаровательна».

«И не говори», – ответил Брайерс.

Они направились к крыльцу, и собака снова начала гавкать. Сейчас её лай больше походил на вой. Было видно, что незваные гости её по сути дела мало заботили: она не сдвинулась с места, безучастно глядя на них со своего места у крыльца.

Когда Макензи дошла до ступеней, ведущих к двери, дверь открылась. Кёртис Палмер вышел на крыльцо, воплощая в человеческом обличии убогую сущность своего дома: кроме старых джинсов с дырами на коленях из одежды на нём ничего не было. По сравнению с толстым пивным животом его грудь казалась впалой. Лицо частично заросло тем, что лишь с большой натяжкой можно было назвать бородой. Седеющие волосы торчали во все стороны и закрывали глаза. В левой руке он держал банку пива, заправив большой палец правой руки за шлёвку на поясе джинсов.

«Вы кто такие, чёрт побери?» – спросил он.

Это было не самое приветливое приветствие. Макензи едва сдержалась, чтобы не заметить, что на дворе был только полдень, а он уже приложился к бутылке. Глядя на его дом и круглый живот, она сделала вывод, что такое происходило с ним часто.

Было видно, что Брайерса обидела манера, с которой их здесь встретили, и он решил защитить Макензи. Она сделала такой вывод по тому, как он шагнул вперёд и встал перед ней, чтобы достать удостоверение и показать его Кёртису Палмеру.

«Меня зовут агент Брайерс, а это агент Уайт. Мы из ФБР, – сказал он. – Мы надеялись, что вы сможете ответить на пару вопросов».

«ФБР? – ответил Кёртис, медленно произнося буквы. – Брешите?»

«Нет, сэр», – сказал Брайерс.

Кёртис бесцеремонно и оценивающе смотрел на Макензи. Когда с этим было покончено, он криво ухмыльнулся. Тогда Макензи подошла к крыльцу и решила помочь Брайерсу.

«Нет, мы вас не обманываем, – сказала она. – Мы надеемся, что вы сможете ответить на несколько вопросов относительно смерти Джона Торренса».

«Сына Рея?» – спросил Кёртис.

«Верно. Я полагаю, вы уже слышали о том, что произошло».

«Слышал, – ответил он. – Чертовски сочувствую Рею и его жене. Только вот не понимаю, зачем вы потратили столько времени, чтобы приехать сюда и поговорить со мной».

«Мы обладаем достоверной информацией о том, что у вас с Джоном не так давно случилась перепалка», – сказала Макензи.

«Было такое. Но это не значит, что я его убил».

«Мы этого не утверждаем», – ответила Макензи, надеясь, что они всё же сумеют поговорить, как цивилизованные люди.

«А что тогда вы утверждаете?» – не унимался Кёртис. Макензи внимательно посмотрела на него и могла поспорить, что если она вдруг заметит, как он пялится на её грудь через рубашку и пиджак брючного костюма, она не выдержит и врежет ему как следует.

«Мы считаем, что человека, подравшегося с молодым сыном друга и лишившегося жены и ребёнка после того, как избил их, следует опросить в рамках текущего расследования».

«Идите вы к чёрту», – ответил Кёртис, сделав большой глоток из банки, которую он смял и бросил к ногам Макензи.

«Вы же понимаете, что мы имеем право вас арестовать?» – спросил Брайерс.

«За что?»

«За неоказание содействия в расследовании», – ответил Брайерс.

Макензи понимала, что они не могли привлечь его за это, но сомневалась, чтобы Кёртис Палмер хорошо знал закон. Он злобно взглянул на обоих, а потом сказал: «Что вы хотите знать?»

«Для начала, – проговорила Макензи, – как часто вы ходили на охоту с Джоном и Реем Торренсами?»

«Я не знаю. Может, два или три раза за сезон. Обычно я охочусь в одиночку. Я и в охотничье сообщество-то вступил только для того, чтобы иметь право охотиться на частной территории. Я не люблю толпу».

«Удивил, так удивил», – подумала про себя Макензи и, как бы отмахиваясь от этой мысли, спросила. – Вы можете вспомнить, из-за чего произошла драка между вами и Джоном?»

«Не особо. Знаете… если быть до конца честным, мне этот малец никогда не нравился. Нельзя говорить такое о мёртвых, но это правда. Он жутко раздражал. Нечего ему было делать в лесу еще и с ружьём».

«Почему?» – спросила Макензи.

«Он был рассеянный. Всегда на что-нибудь отвлекался или шутил. Не думаю, чтобы этот засранец хотя бы раз в жизни добыл оленя. Это была показуха. Однажды он сказал мне что-то, вроде того, что я постоянно пью. Меня это оскорбило, и я его ударил. Могу спорить, что вы не имеете права арестовать меня за то, что случилось девять или десять месяцев назад».

«Как хорошо вы знаете Рея? – спросил Брайерс. – Он нравится вам больше, чем Джон?»

«Рей – отличный малый. Повторюсь, мне очень жаль, что он потерял сына, но со мной это никак не связано».

«Как часто вы ходите в парк «Литтл Хилл»?» – снова спросил Брайерс.

Кёртис так посмотрел на них, что Макензи стало ясно одно: он мог быть причастен ко многому, но не к убийству Джона Торренса.

«Зачем туда ходить? – спросил Палмер. – Там есть хорошие места для охоты, но местные егеря думают, что они долбанные Джи-Ай Джо. Нельзя ни охотиться, ни заходить на территорию. Бездарная трата земли, как по мне».

Макензи кивнула и развернулась, чтобы идти. «Спасибо за помощь, мистер Палмер», – сказала она.

В ответ он лишь иронично фыркнул. Макензи направилась к машине и ни разу не обернулась. Она открыла пассажирскую дверь, когда к ней подошёл Брайерс и посмотрел на неё с некоторым разочарованием.

«И на этом всё?» – спросил он.

«Да. Он козёл, но не убийца. Это точно».

Брайерс пожал плечами и посмотрел на крыльцо. Кёртиса там уже не было: «Думаю, я с тобой согласен, но проверить его всё-таки стоило».

Сказав это, Брайерс сел за руль. Когда он завёл двигатель, старый пёс снова начал скулить, но даже не сдвинулся с места. Пока Брайерс выезжал с грязной дороги, Макензи достала телефон и нашла номер, который она недавно внесла в список контактов.

Трубку взяли после второго гудка.

«Шериф Клементс, здравствуйте. Это Макензи Уайт. Я надеялась, что смогу с вами поговорить».

«У меня есть пара минут. Чем я могу помочь?»

«Мы приехали в город, чтобы поговорить с Памелой Торренс и решили более подробно изучить один из документов, что нам вчера переслали из полиции штата».

«О каком документе идёт речь?» – спросил Клементс.

«Похищение Уилла Альбрехта, – продолжила Макензи. – Раз уж мы всё равно здесь, мы планировали поговорить с семьёй, но не смогли никого найти».

«Вы правы, – ответил Клементс. – Когда Уилл пропал, и следствие зашло в тупик, Альбрехты уехали из города. Последнее что я слышал, так это то, что они перебрались куда-то в Калифорнию к родственникам со стороны отца».

«Полиция штата участвовала в расследовании?»

«Не особо, – сказал Клементс. – Они подключились только тогда, когда дело начали освещать в прессе… Тогда я только начал службу и на момент похищения Уилла Альбрехта проработал в полиции всего два или три года. Я помню лишь отдельные детали, но ничего конкретного».

«Его так и не нашли? – спросила Макензи. – Ни живым, ни мёртвым?»

«Я об этом не слышал».

«Как вы считаете, его исчезновение может быть хоть как-то связано с нашими убийствами?»

«Думаю, что нет, – подумав, ответил шериф. – А что? Вы придерживаетесь иного мнения?»

«Пока я не могу ничего сказать, – добавила Макензи. – Но из того, что я узнала из материалов дела, такую возможность нельзя исключать».

«Если вы ещё в городе, я позвоню и распоряжусь, чтобы вам передали всё, что у нас есть по этому делу. Заезжайте в участок, и я вам всё отдам».

Они попрощались, и Макензи показалось, что шериф стал относиться к ней с большим расположением. Либо он действительно хотел помочь, либо по телефону его голос казался не таким раздражённым.

За окном полдень сменил вечер, когда они поехали по направлению к департаменту полиции Страсберга, надеясь, что похищение почти двадцатилетней давности даст им ответы в деле об убийце, которого журналисты окрестили Туристом.