Текст книги "1712 год – новая столица России. Энциклопедически записки"

Свадебный брат Федосей Скляев

Изображенный на гравюре А. Зубова «Свадьба Петра с Екатериной» вторым слева от Петра свадебный брат Федосей Моисеевич Скляев был ровесником Петра. Его отец, уроженец Новгорода Великого, служил в подмосковном селе Преображенском царским конюхом. Кстати, другим царским конюхом в Преображенском был Данила Меншиков, отец будущего генералиссимуса, а еще одним конюхом там же – Авдей Меншиков, сын которого Гаврила стал, как и Федосей Скляев, знатным корабелом. Вот такие дети были у преображенских конюхов.

В 11-летнем возрасте Федосея Скляева записали в Преображенскую потешную команду, сформированную для воинских забав малолетнего царя, а в 16 лет Федосей помогал юному государю Петру Алексеевичу создавать потешную флотилию на Переяславском озере под руководством голландца Франца Тиммермана. При этом и государь, и его помощники из потешного войска с одинаковым упорством осваивали корабельное плотницкое искусство, приобретая и мастерство, и кровавые мозоли на руках. В этот период Петр отметил трудолюбие и способности своего потешного.

Весной 1696 г. Федосей Скляев трудился на Воронежской верфи, опять под руководством Тиммермана, где участвовал в выполнении плотницких работ при создании галеры «Принципиум». После окончания ее строительства Скляева зачислили на галеру матросом, командовал этой галерой в походе к крепости Азов сам государь. А уже на следующий год бомбардир Преображенского полка Федосей Скляев отправился волонтером в составе Великого посольства в страны Западной Европы обучаться корабельному строительному делу. Среди учеников там же был сам государь, скрывавшийся под псевдонимом Преображенского полка Петр Михайлов. Впрочем, все кругом знали, кто прячется под этим именем, но из уважения к государю делали вид, что общаются с простым смертным.

Вместе с царем и другими волонтерами Великого посольства Скляев работал на Амстердамской верфи Ост-Индской компании, где они совершенствовали плотницкие навыки. Затем Скляев и другие волонтеры посольства отправились продолжать обучение в Англию. Здесь Федосей Скляев изучал корабельную архитектуру, осваивал азы кораблестроительного черчения. Для сокращения сроков обучения он, проявив незаурядные способности, в короткий период изучил английский язык.

Затем в числе наиболее способных волонтеров Федосей Скляев был направлен государем в Венецию для обучения галерному кораблестроению. Там Скляев так же быстро освоил итальянский, что позволило ему серьезно изучить принципы венецианской школы строительства галер. В итоге он получил от венецианских мастеров аттестат, подтверждающий умение строить морские суда.

По возвращении в Россию Скляев сначала работал на Воронежской верфи, затем на верфях Ладоги, а в 1705 г. прибыл в Петербург, на Адмиралтейскую верфь. Корабли, построенные под его руководством, по качеству не уступали кораблям английских, голландских и прочих иностранных специалистов. В строительстве морских судов Федосей Моисеевич стал доверенным лицом государя, в отсутствие царя он решал все принципиальные вопросы, связанные с работой зарубежных мастеров. Петр, видя такие успехи своего помощника, указал выдать ему в 1707 г. «пас мастерский», то есть свидетельство о производстве Ф. М. Скляева в корабельные мастера.

В 1706 г. Скляев построил на берегу Невы (ныне участок дома 30 по Дворцовой набережной) деревянный дом. Вскоре по соседству начал строить зимний деревянный дом государь. Времени для наблюдения за этим строительством у него не было, поэтому государь попросил Скляева о «смотрении» за стройкой. Весной 1708 г. Скляев сообщил царю: «Ваш дом, что подле моего двора, так же, чаю, что в марте совершен будет». Отношения между царем и кораблестроителем сложились дружественно-соседские. Государь приглашал Скляева на обеды по случаю собственного тезоименитства, поздравил соседа с рождением дочери Натальи, присутствовал на ее крестинах.

В 1720-е гг. Скляев построил вместо деревянного каменный дом «длиною на девяти саженях, поперек на семи саженях и 5 футах вышиною, в два апартамента [этажа]». Перед домом он оборудовал пристань, которая, в соответствии с царским указом от 23 июня 1719 г., была приведена как образец для других владельцев домов на Неве. От этой пристани начинались парады «Невского флота» – первого в России спортивного общества, учрежденного Петром весной 1708 г. для приобщения жителей Петербурга к плаванию под парусами.

Против дома Скляева в петровское время ежегодно 6 января отмечался христианский праздник Крещения. Вот как описывал это событие в 1711 г. современник:

«На Неве-реке, покрытой толстым слоем льда, был поставлен, насупротив крепости, полк пехоты в виде большого каре, а посредине занятого им пространства было прорублено во льду еще накануне большое четвероугольное отверстие, окруженное решеткой на возвышенном рундуке. Над этим рундуком, который был обтянут алым сукном, возвышалась дощатая, крестообразной формы сень, а под нею висел на ленте деревянный голубь, изображавший, по всему вероятию, Святого Духа; внизу же у проруби стоял стол, или алтарь, для предстоящей церемонии.

По окончании богослужения в крепостной церкви все духовенство вышло оттуда в полном облачении и в сопровождении царя, министров и нескольких тысяч человек свиты и простонародья направилось к упомянутому рундуку, где по пропетии нескольких молитв первенствующий архимандрит совершил водосвятие, после чего окропил предстоявших, которым также подавалась вода в особых сосудах и для испития; в продолжение церемонии палили из пушек с крепости, и бывшее в строю войско стреляло из ружей».

После свадьбы Петра и Екатерины в 1712 г. Федосей Скляев заложил по своим проектам два линейных корабля в Санкт-Петербургском Адмиралтействе – 60-пушечную «Нарву» и 68-пушечный «Ревель». После их спуска на воду в 1716 г. он приступил к постройке своего третьего линейного корабля – 80-пушечного «Фридемакера». Этот корабль стал крупнейшим боевым кораблем в мире и первым отечественным трехпалубным кораблем с мощной артиллерией. Он находился в строю Балтийского флота более 15 лет.

В то же время Скляев помогал царю в разработке чертежей спроектированного государем 100-пушечного корабля «Петр I». После смерти Петра у Скляева возник конфликт с Адмиралтейств-коллегией, которая поручила достройку «государева» корабля англичанину Броуну. Скляев, считавший, что постройку этого корабля должны и заканчивать русские, отказался отдавать англичанину царские чертежи и добился у императрицы Екатерины I разрешения достраивать корабль силами отечественных корабельных мастеров во главе с ним самим.

Здесь уместно вспомнить, что Скляев был первым хранителем чертежей и моделей кораблей, спроектированных самим государем. Еще находясь в Воронеже, он по приказу Петра оборудовал так называемую Модель-камору – хранилище чертежей и моделей кораблей, строившихся на российских верфях. В 1709 г. Модель-камора была перевезена в Санкт-Петербургское Адмиралтейство. Впоследствии ее материалы стали основой при создании музея Военно-морского флота.

Помимо строительства Федосей Скляев занимался подъемом затонувших кораблей, проводкой судов через мелководье, комплектованием судов парусным вооружением и еще множеством дел, связанных с созданием российского военно-морского флота. Помимо звания корабельного мастера он получил в 1727 г. чин капитана-командора.

Скончался Федосей Моисеевич 10 мая 1728 г. на 57-м году жизни. На церемонию его похорон императрица Екатерина I выделила восемь годовых окладов капитана-командора (его годовой оклад составлял 1396 рублей). Организацию похорон в Александро-Невском монастыре возглавил его соратник и помощник Гаврила Меншиков.

Корабль «Полтава»

15 июня 1712 г. на Адмиралтейской верфи Петербурга проходил торжественный спуск на воду нового «государева» корабля под названием «Полтава». Название корабль получил потому, что закладка его произошла вскоре после Полтавской битвы, в которой была разгромлена армия шведского короля Карла XII. Этот 54-пушечный парусный линейный корабль 4-го ранга строился Федосеем Скляевым по проекту и под руководством самого государя. И царь, и корабел были участниками Полтавского сражения. Царь, полковник лейб-гвардии Преображенского полка, за участие в этом сражении принял по просьбе войска чин генерала, а корабел Федосей Моисеевич Скляев, поручик того же полка, получил чин капитана флота. Получил заслуженно, ибо командовал во время сражения ротой, был ранен, но не покинул поле боя.

На торжествах по случаю спуска «Полтавы» присутствовали не только участники строительства судна, здесь были иностранные дипломаты, русские вельможи, а также «царевны Екатерина Алексеевна, Наталья Алексеевна и все царской фамилии».

Закладка корабля при участии государя состоялась 6 декабря 1709 г. Вот как описывает это событие участник церемонии закладки, датский посол Юст Юль:

«Царь, как главный корабельный мастер (должность, за которую он получает жалованье), распоряжался всем, участвовал вместе с другими в работах и, где нужно было, рубил топором, коим владеет искуснее, нежели все прочие присутствовавшие там плотники. Бывшие на верфи офицеры и другие лица ежеминутно пили и кричали. В боярах, обращенных в шутов, недостатка не было, напротив, их собралось здесь большое множество. Достойно замечания, что, сделав все нужные распоряжения для поднятия форштевня, царь снял пред стоявшим тут генерал-адмиралом шапку, спросил его, начинать ли, и только по получении утвердительного ответа снова надел ее, а затем принялся за свою работу… С верфи царь пошел в гости на вечер к одному из своих корабельных плотников».

До закладки «Полтавы» на Новоладожской и Олонецкой верфях были заложены четыре 50-пушечных линейных корабля – «Рига», «Выборг», «Пернов» и один безымянный. Однако все они имели небольшую осадку и были плоскодонными. При проектировании «Полтавы» Петр использовал новейшие достижения мировой кораблестроительной практики.

Задолго до закладки корабля в Санкт-Петербургском Адмиралтействе стали комплектовать части корабельного корпуса из хорошо просушенного дуба, заготавливать запасы железа и других материалов, необходимых для строительства корабля. Делалось это во избежание перебоев при строительстве корабля. Однако простои случались, несмотря на личный контроль со стороны автора проекта. Так, генерал-адмирал Ф. М. Апраксин в июле 1710 г. в гневе писал одному из высокопоставленных снабженцев: «Пеньки здесь при адмиралтействе нет ныне ни единаго пуда, в чем имеем немалую нужду и терпим гнев немалый… а которая пенька от вас была прислана, вся сгнила и в дело не годится, да и той против указного числа половины не прислано». А в марте 1712 г. вице-адмирал Крюйс писал тому же Апраксину: «При адмиралтействе леса нет, от чего прошлого году и по ныне многие работные люди гуляют». В этих неполадках Крюйс обвинял адмиралтейского советника А. В. Кикина и петербургского губернатора А. Д. Меншикова.

Первоначально планировали спустить «Полтаву» на воду весной 1712 г., но в связи с вышеуказанными обстоятельствами спуск состоялся только в середине июня. На корабле подняли кормовой Андреевский флаг, а 24 августа корабль под руководством Ф. М. Скляева вывели через мели к Петергофу с помощью камелий (особых лодок, наклоненных вперед носом). Оттуда корабль собственным ходом достиг Кроншлота, где был окончательно достроен и оснащен всем необходимым. Корабль был признан не только российскими, но и иностранными специалистами одним из лучших судов данного класса того времени.

Корабль не только обладал хорошими маневренными и другими мореходными качествами, его художественное оформление прославляло победы русской армии над шведами. Часть поверхности корабля покрывала резьба высокого рельефа, выполненная резчиком Адмиралтейства англичанином Робертом Гейснелом. Скульптуры и другие элементы декора (знамена, пушки, копья и пр.) были зеркально-симметричными. В центре верхней части композиции в овальном картуше помещалось имя корабля. Картуш обрамляли пальмовые ветви. На картуш опирались полулежащие фигуры двух глорий (богинь славы), трубящих в трубы. Две наяды протягивали глориям лавровые венки. Среди деревянной скульптуры можно было также увидеть изображения двух фигур Георгия Победоносца и двух фигур падающего героя древнегреческой мифологии Фаэтона, под образом которого подразумевался шведский король Карл XII. На корме корабля помещался двуглавый орел, державший в клюве и лапах карты четырех морей, к которым Россия получила выход. На носу имелась фигура льва, державшего в лапах щит с изображением двуглавого орла.

В соответствии с регламентом экипаж корабля состоял из 350 человек. Среди них, помимо офицеров и матросов, в корабельный штат были включены еще многие специалисты. В списках корабельных чинов числились «лекарь, два лекарских ученика, два повара, добрый плотник, два плотника, писарь, провиантмейстер, шесть квартирмейстеров, два трубача, слесарь, 16 караульных солдат и профос (специалист по исполнению телесных наказаний)».

Первый выход корабля на боевую службу в составе эскадры вице-адмирала Корнелия Крюйса состоялся 2 мая 1713 г. под командованием капитана Хендрика Гельма. Во время выполнения боевых задач был период, когда на «Полтаве» свой флаг шаутбенахта держал государь. 25 июля корабль вернулся в Кроншлот.

В кампанию 1714 г. «Полтава» приняла участие в Гангутском сражении, где корабельному флоту была отведена вспомогательная роль по прикрытию операции галерного флота на левом фланге. Корабль также принял участие в кампаниях 1715–1717 гг., в которых «Полтава» находилась в Балтийском море в составе четырех объединенных флотов – русского, датского, английского и голландского. А в начале августа 1717 г. корабль сел на мель во время преследования шведского корабля и был отправлен на ремонт в Петербургское Адмиралтейство.

В апреле 1720 г. «Полтава» снова вступила в боевой строй, а 9 мая 1721 г. попала в сильный шторм, получила сильные повреждения и отправилась на ремонт в Кронштадт. На этом боевая служба корабля закончилась.

После завершения службы «Полтавы» это название получили еще семь кораблей российского военно-морского флота. Это четыре парусных линейных корабля постройки 1743, 1754, 1808 и 1829 гг., броненосец, транспорт Добровольного флота и дредноут.

Свадебный брат Иван Головин

Иван Михайлович Головин был представителем знатного боярского рода. Один из его родственников, Федор Алексеевич Головин, был до 1706 г. ближайшим сподвижником царя Петра – первым российским адмиралом, первым российским генерал-фельдмаршалом, первым кавалером первого российского ордена Святого апостола Андрея Первозванного. Свою службу Иван Михайлович начал комнатным стольником юного государя. Затем он сопровождал царя и в Азовских походах 1695–1696 гг., и в заграничном путешествии в составе Великого посольства 1697–1698 гг. Во время этого путешествия Петр определил Головина на работу в Амстердамской верфи, где некоторое время трудился и сам.

В 1701 г. государь послал И. М. Головина в Венецию, чтобы тот обучился галерному строению, ибо итальянцы в то время были лучшими строителями галер в Европе.

Иван Михайлович пробыл в Венеции в течение четырех лет, а по возвращении оттуда подвергся строгому экзамену со стороны государя. В результате выяснилось, что боярский сын не только не приобрел никаких знаний в области строительства галер, но и не удосужился изучить итальянский язык. Изумленному Петру только и пришло в голову спросить: «А что же ты там делал все это время?». На что он получил наивно-откровенный ответ: «Я там курил табак, пил вино, учился играть на басу». Этакое прямодушие настолько впечатлило государя, что он даже не прогневался, а принял в отношении незадачливого горе-ученика неординарное решение. Во-первых, царь указал написать парадный портрет Ивана Михайловича с курительной трубкой во рту, в окружении музыкальных инструментов и разбросанных как попало навигационных приборов. Во-вторых, Головина указано было именовать Басом, а басом назывался не только музыкальный инструмент, но и искусный корабельный мастер. В-третьих, царь объявил Головина главным корабелом Российского флота с жалованьем 60 алтын в год (алтын – 3 копейки). В-четвертых, с этими шутейными прозвищем и должностью Головин был записан в члены шутейного «Всешутейшего, Всепьянейшего и Сумасброднейшего собора».

С этого времени царь затеял с Головиным своеобразную игру, окружив его всеми внешними атрибутами власти. Он при всех величал Баса «высокородным господином», «высокопочтеннейшим учителем», «вторым Ноем». По ходатайству царя Головин жаловал производством в чины российских корабелов. При спуске каждого нового корабля Бас обязан был «прежде всех помазать немного киль дегтем, только после чего прочие корабельщики, в том числе и сам царь, следовали его примеру». Царь на каждом застолье поднимал бокал «за деток Ивана Михайловича».

В то же время И. М. Головин по прибытии в Россию поступил на военную службу, стал командовать армейским полком, участвовал с ним в Полтавском сражении, заслужил чин бригадира, участвовал в Прутском походе, а в 1712 г. ему был пожалован чин генерал-майора.

В 1713 г. Иван Михайлович поменял военный профиль с сухопутного на морской. Его назначили командовать отрядом галерного флота в составе 9 скампавей. С этим отрядом он принял участие в Гангутском сражении 27 июля 1714 г. Его отряд потерял 5 кораблей, 6 шлюпок и 74 человека убитыми. Сам же он показал чудеса храб рости.

Следующий, 1715 г. оказался для Ивана Михайловича неудачным – он попал в плен к шведам. Однако его вскоре обменяли на пленных шведских офицеров, и он продолжил службу, на сей раз кораблестроительную. В ноябре 1716 г. Иван Михайлович написал царю рапорт, свидетельствующий о его стараниях в кораблестроительном деле:

«Получил я, раб Твой, которое письмо… и против того Указа Твоего Царского Величества, принужден я, раб Твой, собрав у них, корабельных мастеров, рапорты такие, что при сем письме до Вашего Царского Величества посылаю. Я, раб Твой, их как возмог собрать к себе и был с ними в Сенате, и после того числа у них бываю и принуждаю, что плотников надлежит и работных людей, дабы толикое число было у мастеров при работах их в собрании в скором времени; и они, Г.г. Сенаторы принуждены иметь старание о том скорое… Еще Вашему Царскому Величеству доношу, что у которого мастера при корабельной работе сделано, и о том прилагаю рапорт же…»

Видя такое старание, государь назначил Ивана Михайловича в 1717 г. обер-сарваером, то есть главным инспектором строительства кораблей. Должность оказалась хлопотной настолько, что Головину даже пришлось в 1720 г. взять под личное управление Якорный завод. В дополнение к этому его в том же году назначили камер-советником в Адмиралтейств-коллегию. Таким образом, Иван Михайлович превратился из шутейного главного корабельного мастера во вполне профессионального специалиста в этой области.

В 1722 г. царь Петр взял Головина в Персидский поход. Иван Михайлович воспринял это как признание его заслуг в области кораблестроения и прощение царем его вины за венецианскую «учебу». Однако радоваться было еще рано. Во время плавания по Каспию Петр собственноручно бросил не умевшего плавать Головина в море, сказав при этом со смехом: «Опускается бас, чтоб похлебал каспийский квас!». Эта шутка будет встречена дружным смехом сопровождавших царя людей. Действительно смешно, ведь в каспийской воде много нефтепродуктов, отчего она имеет горький привкус. А вытащенный из воды Князь-бас понял, что до окончательного царского прощения еще далеко, если оно вообще когда-нибудь настанет. Правда, в 1723 г. император назначил Головина членом «Вышнего суда» для расследования и суда над бароном П. П. Шафировым, но назвать это прощением вряд ли возможно.

По достоинству Ивана Михайловича оценили при преемниках Петра Великого, после того как прекратили свое существование шутейные учреждения вроде «Всешутейшего, Всепьянейшего и Сумасброднейшего собора», а его прозвище Бас стало забываться. Императрица Екатерина I назначила Головина генерал-кригскомиссаром флота, пожаловала ему соответствующий чин вице-адмирала и кавалерские знаки вновь учрежденного в мае 1725 г. ордена Святого благоверного Александра Невского.

Императрица Анна Иоанновна в день своей коронации 28 апреля 1730 г. пожаловала Головину чин генерал-аншефа при отставке от службы. Однако через два с небольшим года, 18 августа 1732 г., Ивана Михайловича вновь пригласили на службу с переименованием в адмиралы и назначением его командующим Балтийским галерным флотом. В этой должности он служил до самой смерти в 1737 г.

Иван Михайлович был женат дважды. Первый раз на Марии Петровне Дорошенко, дочери гетмана П. Д. Дорошенко. От этого брака родился сын Иван, который дослужился до чина генерал-майора. Второй супругой Ивана Михайловича стала Мария Богдановна Глебова (родная сестра капитана Степана Глебова, посаженного по повелению царя Петра на кол). После восшествия на трон императрицы Елизаветы Петровны Мария Богдановна вошла в ее близкий круг за умение нежно почесывать пятки императрице. От брака с Марией Богдановной в семье родились дети – Наталья, Евдокия, Ольга и Александр. Евдокия вышла замуж за гвардейского сержанта Александра Петровича Пушкина и стала прабабушкой великого русского поэта. Дочь Ольга вышла замуж за князя Юрия Юрьевича Трубецкого, и их сын Дмитрий стал прадедом Льва Николаевича Толстого.

В Петербурге Иван Михайлович жил в собственном доме «в 53 покоя», вблизи Зимней канавки (ныне Миллионная улица, дом 25), построенном архитектором Н. Ф. Гербелем. Его сын, Александр Иванович Головин, унаследовал дом, стал адмиралом и устроил в здании домовую церковь, которую освятили в 1757 г. во имя Святого апостола Андрея Первозванного. Эта церковь просуществовала до кончины Александра Ивановича в 1766 г. Дом принадлежал потомкам Ивана Михайловича до начала XIX столетия. В 1913 г. его перестроили в стиле модерн по проекту архитектора И. А. Претро.

Кроме дома в городе Иван Михайлович Головин владел большим имением на Петергофской дороге. Ныне это участки домов 142–172 по проспекту Стачек в Дачном. После его смерти имение было продано наследниками.