Текст книги "1712 год – новая столица России. Энциклопедически записки"

Свадебные сестры – сестра и племянница царя

Родная сестра государя, царевна Наталья Алексеевна, была всего на год с небольшим моложе его. Они рано остались без отца и вместе воспитывались их матерью, Натальей Кирилловной, урожденной Нарышкиной, проживая летом в подмосковном Преображенском, а зимой в Москве. Наталья отличалась красотой, умом, воспитанностью. Она очень любила брата и с детства разделяла его увлечения западной культурой, ездила с ним в Немецкую слободу. Петр также любил сестру. Уже будучи царем, он после очередной победы спешил порадовать ее собственноручным письмом или поручал ближайшим соратникам уведомить и поздравить ее.

С 1698 г. Наталья Алексеевна воспитывала у себя в доме первенца Петра – царевича Алексея. Позже Петр поселил у нее в доме будущую супругу Марту Скавронскую. Здесь Марту крестили по православному обычаю с именем Екатерина, причем крестной матерью стала Наталья Алексеевна, а крестным отцом – царевич Алексей. В доме царевны Натальи проживали также другие близкие Петру женщины – Анна и Мария Меншиковы (сестры царского фаворита), Анисья Кирилловна Толстая, Варвара Михайловна Арсеньева и ее сестра Дарья, которая стала женой А. Д. Меншикова.

В Преображенском дворце царевна Наталья устраивала театральные представления. Там показывались инсценировки житий святых, переводных романов и пьесы на современные сюжеты. Декорации, театральные костюмы и тексты пьес для представлений во дворце царевны достались ей в наследство от немецкой труппы, гастролировавшей в Москве в начале XVIII столетия. Актерами стали приближенные и слуги Натальи Алексеевны.

В 1708 г. Наталья Алексеевна переехала на жительство в Санкт-Петербург. Здесь она сначала поселилась на Крестовском острове, который ей подарил брат. В 1711 г. началось строительство ее дворца на Береговой линии (ныне пересечение Шпалерной улицы и проспекта Чернышевского). Это был каменный дом с трех этажной центральной частью в шесть оконных осей и одноэтажными боковыми крыльями. От дома шел спуск-пристань к деревянной набережной Невы. Строительство дворца началось с возведения домовой церкви в северо-восточном углу участка, которая была освящена в том же 1711 г. во имя Воскресения Христова, отчего нынешний проспект Чернышевского и набережная впоследствии получили название Воскресенских. Главной реликвией церкви стала икона Божией Матери «Всех Скорбящих Радость». Эту икону Наталья Алексеевна привезла из Москвы.

Строительство дворца было завершено в 1714 г., и 2 мая этого года царь с сестрой отпраздновали новоселье. В своем дворце Наталья Алексеевна велела создать для брата специальный кабинет. В построенном рядом с каменным дворцом деревянном здании разместился театр Натальи Алексеевны, где с 1714 г. начались регулярные спектакли, даваемые силами 10 актеров и 16 музыкантов. Некоторые пьесы вышли из-под пера царской сестры.

Наталья Петровна скончалась в июне 1716 г. в возрасте 42 лет от неизвестного заболевания желудка. Петра в городе не было. Он распорядится не хоронить сестру до его приезда. Государь вернулся в Петербург только 10 октября 1717 г. К этому времени на берегу реки Монастырки в Александро-Невском монастыре построили каменную «палатку», которую освятили как церковь Святого Лазаря. Здесь и похоронили царскую сестру. В апреле 1719 г. рядом с ней похоронили сына государя, цесаревича Петра Петровича, а в 1723 г. останки родственников царя перенесли в только что построенную каменную Благовещенскую церковь.

После смерти Натальи Петровны Петр указал передать ее дворец со всеми постройками дому для приема «несчастнорожденных и бесприютных младенцев», то есть детскому приюту. Сюда, в специальный чулан, тайно приносили младенцев, которые воспитывались в приюте до 7 лет. После смерти Петра это учреждение прекратило существование. Ныне на участке, где находился дворец Натальи Алексеевны, находится церковь иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» (Шпалерная ул., 35а), которую построили по проекту архитектора Луиджи Руски и освятили 24 октября 1818 г. Икону царевны Натальи, в честь которой церковь освятили, после 1917 г. перенесли в Спасо-Преображенский собор, где она находится и поныне.

Племянница государя Анна Иоанновна родилась 28 января 1693 г. в Москве. Детство она провела в подмосковном Измайлове с матушкой и сестрами. Анна была замкнутым, молчаливым и необщительным ребенком. С ранних лет ее обучали грамоте, немецкому и французскому языкам, танцам и разным светским манерам. Читать и писать Анна с грехом пополам научилась, а иностранные языки, танцы и светские манеры неуклюжая и угрюмая царевна так и не освоила.

Из девочки царевна превратилась в девушку. О ее внешности можно было судить по описаниям современников. Граф Эрнст Миних, например, о ней писал:

«Станом была она велика и взрачна. Недостаток в красоте награждаем был благородным и величественным лицерасположением. Она имела большие карие и острые глаза, нос немного продолговатый, приятные уста и хорошие зубы. Волосы на голове были темные, лицо рябоватое и голос сильной и проницательной. Сложением тела она была крепка и могла сносить многие удручения».

А вот описание другой современницы, графини Натальи Борисовны Шереметевой: «Престрашного была взору, отвратное лицо имела, так была велика, когда между кавалеров идет – всех головою выше, и чрезвычайно толста». Прочие современники отмечали грубое лицо, высокий рост, смугловатую кожу, неуклюжесть, грубый мужской голос, неряшливость и еще ряд малопривлекательных черт.

В 1709 г. Петр решил выдать одну из племянниц за иностранного принца, а именно за курляндского герцога Фридриха-Вильгельма, племянника прусского короля Фридриха I. Петр обратился к царице Прасковье Федоровне за советом, кого из трех ее дочерей она предпочтет выдать за принца. Прасковья, которая видела принца и который ей страшно не понравился, указала на нелюбимую среднюю 17-летнюю дочь Анну.

Свадьба состоялась 31 октября 1710 г. в петербургском дворце Меншикова. Государь сделал все по своему вкусу: роскошный пир, на котором трезвых быть просто не могло. В начале 1711 г. Анна и герцог Курляндский отправились домой в столицу Курляндии город Митаву (ныне город Елгава в Латвии). На первой же остановке в 40 верстах от Петербурга на мызе Дудергоф, утомленный свадебными возлияниями, Фридрих-Вильгельм скончался. Анна овдовела через два месяца после свадьбы. Тело герцога повезли в Курляндию и предали земле в семейной усыпальнице, а заплаканная Анна вернулась в Петербург.

Петр, поразмыслив, приказал племяннице ехать в Митаву и править там. Понимая, что его не очень-то разумная племянница может не соответствовать интересам России в этом герцогстве, он послал вместе с ней обер-гофмейстера Петра Михайловича Бестужева-Рюмина. Перед этим человеком были поставлены три задачи: управлять скудными курляндскими вотчинами, быть резидентом, то есть информатором государя, и фаворитом, то есть любовником герцогини Курляндской.

На содержание двора племянницы Петр положил 40 тысяч рублей в год из курляндских доходов, «без чего прожить нельзя». Деньги были небольшие. Анне не хватало на поддержание приличного положения правительницы хоть и небольшого, но европейского владения. Она постоянно попрошайничала то у русского государя, то у его супруги. Иногда ей разрешали приехать в Петербург, и здесь она заискивала пред вельможами.

В 1730 г. Анну Иоанновну пригласили занять российский престол. Ее десятилетнее царствование запомнилось прежде всего так называемым «немецким засильем» в правлении страной, описанным в исторических романах.

Свадебные сестры – сестры Арсеньевы

Якутский воевода и стольник Михаил Афанасьевич Арсеньев был отцом двух сыновей – Василия и Андрея и четырех дочерей – Варвары, Дарьи, Аксиньи и Авдотьи. Девочки с детских лет находились в «комнатах» царевны Натальи Алексеевны. Род Арсеньевых восходил к знатному татарину Ослану-Мурзе Челебею, выехавшему в Россию из Золотой Орды и принявшему православное крещение с именем Прокопия в 1389 г. По родословной легенде, его крестным отцом был князь Дмитрий Донской. Родовым гнездом Арсеньевых в Москве была усадьба, находившаяся на месте нынешнего сада «Эрмитаж» (Каретный ряд, 3).

Дарья Михайловна Арсеньева познакомилась в доме царевны Натальи Алексеевны с денщиком Петра Александром Даниловичем Меншиковым. Между молодыми людьми возникли нежные чувства и романтические отношения. Они длительный период обменивались письмами и подарками. Во время боевых походов Меншиков писал ей письма почти ежедневно.

В октябре 1703 г., после возвращения Меншикова в Москву из похода, результатом которого стало основание Санкт-Петербурга, сестры Дарья и Варвара Арсеньевы переехали жить в его дом в Семеновской слободе (современный адрес: Большая Семеновская ул., 11). Дарье Михайловне очень хотелось быть как можно больше при возлюбленном, и она вместе с сестрой следовала за ним в его походах – под Нарву в 1704 г., в Витебск в 1705 г., в Нарву в 1706 г. Нако нец 18 августа 1706 г. Петр обвенчал молодых в Киеве и устроил им пышную свадьбу.

Дарья продолжала сопровождать мужа в походах и после замужества. Значительную часть пути она проделывала верхом, другую часть – в обозе. В походах она стала светлейшей княгиней, так как муж ее получил в 1706 г. диплом на княжеское достоинство Священной Римской империи, а в 1707 г., в день своего рождения, царь даровал Меншикову российское княжеское достоинство с городами Копорье и Ямбург. Для любимого мужа Дарья придумала свою награду. После Полтавского сражения она прислала Александру Даниловичу нарисованную звезду ордена с девизом «За любовь и Отечество». Этот девиз впоследствии Петр I использовал при учреждении ордена Святой Екатерины.

Между походами и боями Дарья Михайловна рожала детей: 10 февраля 1709 г. – Луку-Петра и 29 января 1710 г. – Самсона-Павла. Первенцу Меншиковых царь сам выбрал имя и произвел его в поручики лейб-гвардии Преображенского полка, одарив при этом деревней со 150 домами. Прожил этот преображенский поручик недолго, он скончался во время свадьбы карликов. Всего же Дарья Михайловна родила семерых детей.

К оседлой жизни Дарья Михайловна перешла в 1710 г., после появления нового дворца в Петербурге. Здесь она появилась 23 июня 1710 г., встретившись с мужем после возвращения его из взятого Выборга и вступления в Петербург с лейб-гвардии Преображенским полком. Отсюда она писала мужу трогательные письма, полные заботы о его здоровье, и получала от него ответы с уверениями, что он «обретается в добром здравии». Только в ноябре 1712 г. Дарья Михайловна получила от мужа 15 посланий.

С 1714 г. Александр Данилович стал жить главным образом в Петербурге, и судьба более не разлучала супругов до самой смерти княгини в мае 1728 г. в возрасте 46 лет. Ее смерти предшествовали дворцовые интриги князей Долгоруких и примкнувшей к ним «немецкой партии» Остермана. Результатом этих интриг стало обвинение Меншикова в государственной измене в пользу Швеции. В итоге Александра Даниловича арестовали, лишили чинов и состояния, а затем отправили в ссылку в сибирское село Березов вместе с семьей. По пути в ссылку Дарья Михайловна, не выдержав испытаний, свалившихся на ее семью, и потеряв зрение от бесконечных слез («выплакав глаза»), скончалась, не доезжая Казани за 7 верст. Похоронили ее в Верхнем Услоне, на местном кладбище. На надгробной плите, которая не сохранилась до наших дней, сделали надпись: «Здесь погребено тело рабы Божией Дарии – Sic transit gloria mundi».

Ее правнук, светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков, позднее, в 1863 г., поставил над древним могильным камнем часовню, которую уничтожили при советской власти. В 1990-е гг. в селе Верхний Услон восстановили закрытый большевиками храм во имя Св. Николая Чудотворца, что на улице Советской, 28, а затем поместили в его ограде каменную доску в память о светлейшей княгине Дарье Михайловне Меншиковой.

Сестра Дарьи Михайловны Варвара была старше на шесть лет. Историк Н. И. Павленко написал:

«В отличие от своей сестры, женщины мягкой и сердобольной, с нежной и чувствительной душой, горбунья Варвара Михайловна была умной, начитанной, властной и желчной. Современники отмечали, что светлейший часто пользовался советами свояченицы и даже без ее благословения не принимал ни одного серьезного решения».

В письменных обращениях к Меншикову она всегда подписывалась: «Вашей светлости всенижайшая услужница». Она была фрейлиной Екатерины при жизни Петра, который относился к Варваре Михайловне с уважением, ценя ее образованность.

Говорят, что в ранней молодости Петр и Меншиков делили между собой благосклонность обеих сестер. В частности, исторический писатель К. Валишевский писал:

«Петр в это время избрал другую сестру, Арсеньеву Варвару, которую Меншиков надеялся сделать царицей, чтобы стать зятем царя. С этой целью он заботился об образовании новой фаворитки: „Для Бога Дарья Михайловна, – писал он Дарье Арсеньевой, – принуждай сестру, чтобы она училась непрестанно как русскому, так и немецкому ученью, чтобы даром время не проходило“».

Н. П. Вильбуа, адъютант Петра I, описывал Варвару дурнушкой, но очень умной и злой. Вот что он рассказывал о первых ее шагах к успеху:

«Петр любил все необыкновенное. За обедом он сказал Варваре: „Не думаю, чтобы кто-нибудь пленился тобою, бедная Варя, ты слишком дурна; но я не дам тебе умереть, не испытавши любви“. И тут же при всех повалил ее на диван и исполнил свое обещание. Нравы тогдашнего общества допускали правдоподобие этого рассказа. Я уже указывал на странные отношения того времени между любовниками; на дикое извращение чувств и смешение связей. Петр и Меншиков, по-видимому, то и дело сменяли друг друга или делили права, которые должны бы исключать всякий дележ».

После того как Дарья Михайловна вышла замуж за Меншикова, ее сестра Варвара стала жить при ней, ведя домашнее хозяйство и занимаясь воспитанием племянников. Кроме того, она была известной травницей-знахаркой и заботилась о здоровье всех членов семьи. Во вновь построенном в Петербурге Меншиковском дворце, несмотря на наличие у нее собственного дома на 1-й линии Васильевского острова, Варваре Михайловне отвели несколько комнат на половине князя, которые назывались Варвариными палатами. Они примыкали к детским комнатам.

После смерти Екатерины I, в соответствии с ее завещанием, во дворце Меншикова 22 мая 1727 г. состоялось обручение племянницы Варвары Михайловны, Марии Александровны Меншиковой, с государем Петром Алексеевичем. В этот день Варвару Михайловну пожаловали деревнями, возвели в достоинство обер-гофмейстрины с годовым окладом 2000 рублей. Ей также предоставили право «брать шаг после жен генерал-фельдмаршалов». 29 июня ее пожаловали знаками ордена Святой Екатерины, а 9 сентября того же года она лишилась и ордена, и должности, и свободы в связи с падением Меншикова. В Петербурге никто не сочувствовал ее горю, ибо непомерной гордостью она навлечет всеобщую ненависть, особенно у знатных дам, которым приходилось целовать ей руку как императорской тетке. После ее изгнания в городе появились пасквили и песенки не совсем приличного содержания в ее адрес.

После ареста Меншикова Варвара отправилась в ссылку вместе с его семьей. Однако в пути свояченицу Меншикова догнал царский указ о том, чтобы ее «послать в Белозерский уезд, в Горицкий монастырь и там ее постричь при унтер-офицере, который ее повезет, и велеть ей там по тому же быть несходно, а игуменье смотреть над нею, чтобы никто ни к ней, ни от нее не ездил и писем она не писала».

В этом монастыре ее постригли в монахини с именем Варсонофия, здесь она то ли скончалась в 1729 г. от горя, то ли дожила до царствования Елизаветы Петровны и приехала в Москву.

Свадебные подружки

Царевна Екатерина Ивановна, или Иоанновна, была старшей и любимой дочерью царицы Прасковьи Федоровны, которая именовала ее не иначе как Свет-Катюшка. Родилась она в Москве в 1691 г. и была крещена в Чудовом монастыре. Ее восприемниками от святой купели стали дядюшка Петр Алексеевич, будущий Петр Великий, и двоюродная бабка, царевна Татьяна Михайловна.

Детство ее, так же как и детство ее сестер Анны и Прасковьи, прошло в старой вотчине ее деда, царя Алексея Михайловича. Здесь ее и младших сестер обучали немецкому и французскому языкам, танцам и хорошим манерам. Их учителями были Иван Иванович (Иоганн-Христофор-Дитрих) Остерман (старший брат будущего вице-канцлера) и учитель-француз Этьен Рамбур. Однако, несмотря на усилия учителей-иностранцев, иностранными языками царевна Катерина, как звали ее окружающие, так и не овладела. По крайней мере не говорила, хотя и понимала сказанное по-немецки.

Судьба не наградила Екатерину Ивановну красотой, но на фоне своих сестер – угрюмой и необщительной Анны и вечно больной Прасковьи – она выглядела привлекательно. Историк М. И. Семевский так описывает Свет-Катюшку:

«Маленькая, преждевременно располневшая до чрезмерности, черноглазая, с черною косою, белолицая – она не была красавицей; но зато обращала на себя всеобщее внимание непомерною болтливостью, громким смехом, беззаботностью и особенною способностью говорить все, что только взбредет в ее ветреную голову. Она рано стала отличать в окружавших ее придворных – среди пажей, денщиков, секретарей и др. героев – красавцев; была к ним особенно внимательна, словоохотлива и зачастую отпускала остроты – настолько остроумные, что леди Рондо, ни слова не понимавшая по-русски, серьезно находила в ней „сатирический взгляд на вещи“. На ассамблеях и всякого рода пиршествах Свет-Катюшка танцевала гораздо больше, нежели ее хворые и скучные сестры; вертелась, хохотала, болтала, вызывала и отвечала на шутки впопад и невпопад – и звонкий смех ее постоянно оглашал низенькие, прокопченные табаком и пропахшие пивом и водкой танцевальные покои общественных собраний».

Голштинский камер-юнкер Фридрих-Вильгельм Берхгольц записал про Свет-Катюшку в своем «Дневнике»: «Катерина Ивановна женщина чрезвычайно веселая. Она постоянно говорит все, что только придет ей в голову, и потому зачастую выходят преуморительные вещи».

Через любимую дочь Катерину царица Прасковья Федоровна нередко обращалась со своими просьбами к государю и его супруге. Иногда, желая напомнить государю о своей любви и преданности к нему, сестры по наущению матери писали ему такие послания:

«Батюшка наш государь, дядюшка царь Петр Алексеевич! Здравствуй, радость наша и батюшка и душатушка, всякого от Бога блага и трудам твоим совершения доброго. По сем, батюшка и дядюшка, и свет и радость наша, здравствуй. Племянницы твои Катерина, Анна, Прасковья, припадая к твоим дорогим ножкам, и целуем твои перстики намерением сердечным, и премного челом бьем».

В 1716 г. Петр выдал Катерину замуж за неразведенного герцога Мекленбург-Шверинского Карла-Леопольда (герцог получил развод после брака с Екатериной Ивановной). Ему понадобились портовые города Мекленбурга в качестве стоянок русского флота в войне со шведами. В брачном контракте указали, что герцог обязывается обеспечить своей супруге и ее слугам православное вероисповедание и выплачивать ей ежегодно 6000 ефимков на личные расходы, а Россия отвоюет герцогу у шведов город Висмар, отошедший к Швеции по Вейстфальскому миру 1648 г.

Брак, несмотря на то что в нем в декабре 1718 г. родилась дочь Анна (будущая российская правительница Анна Леопольдовна), оказался неудачным. На следующий год герцог Карл-Леопольд стал свидетелем романтических отношений дядюшки Петра и его племянницы Катерины. Вот как описывает это историк М. И. Семевский:

«Герцогиня мекленбургская с мужем, прибывши из Шверина, чтобы повидаться с тестем и проводить его в Берлин, сделали государю ранний визит. Петр выбежал к племяннице навстречу, нежно ее обнял и повел в соседнюю комнату, где заботливо посадил на диван, оставив герцога и его свиту из передней следить за его ласками в растворенную дверь…»

Герцог обращался с супругой грубо и жестоко, к тому же он был жаден и скуп. Его любимой поговоркой было: «Старые долги не надо платить, а новым нужно дать время состариться». В итоге в 1722 г. Екатерина Ивановна с дочерью вернулась в Россию. Формального развода между супругами не было, но они больше не виделись. Свет-Катюшка скончалась в 1733 г., и ее похоронили рядом с матерью в Александро-Невском монастыре.

Младшая дочь царя Ивана Алексеевича и царицы Прасковьи Федоровны – Прасковья Иоанновна, или Ивановна, так же, как и старшие сестры, обучалась у тех же преподавателей тем же наукам и так же, как и сестры, не преуспела в них.

Сведения о ней весьма скупые и противоречивые. Испанский посол в России герцог де Лирия писал:

«Принцесса Параскевия, вторая сестра царицы, отличается способностями, очень дурна лицом и худощава, здоровья слабого. Прасковья глупа и имеет такую же склонность к мужчинам, как и сестра».

Голштинский камер-юнкер Берхгольц считал, что «она брюнетка и недурна собой», а леди Рондо незадолго до смерти Прасковьи Ивановны отметила, что она «все-таки еще красива».

В отличие от двух старших сестер государь так и не подыскал ей немецкого принца, и она долгие годы неотлучно находилась при своей суровой матери. После смерти царицы Прасковьи царевна Прасковья, которой к тому времени исполнится 30 лет, сама решила свои матримониальные проблемы. Она тайно обвенчалась с генерал-майором Иваном Ильичом Дмитрием-Мамоно вым.

Этот морганатический брак племянницы государь Петр Алексеевич признал. Во-первых, Иван Ильич происходил из древнего русского рода Рюриковичей, правивших Россией более семи веков. Во-вторых, Иван Ильич был старым боевым соратником Петра. В 1700 г. он поступил солдатом в лейб-гвардии Семеновский полк, в том же году стал поручиком полка, участвовал в трагическом для России Нарвском сражении, где два вновь учрежденных гвардейских полка покрыли себя неувядаемой славой. В 1708 г. Иван Ильич в чине майора гвардии уже командовал лейб-гвардии Семеновским полком. Впоследствии он принял участие в различных походах и выполнении поручений государя, а в 1724 г. Петр произвел его в поручики Корпуса кавалергардов, созданного для церемонии коронации Екатерины Алексеевны.

В Петербурге на берегу Мойки, там, где ныне расположены дома 94 (Юсуповский дворец) и 96, у супругов была усадьба с деревянным дворцом и необходимыми постройками, занимавшая территорию между нынешними набережной Мойки и улицей Декабристов. В 1726 г. Прасковья Ивановна с мужем передали этот участок лейб-гвардии Семеновскому полку для размещения там полкового двора. Гвардейцы занимали эту территорию до 1740-х гг.

После смерти Петра Великого положение царевны Прасковьи и Ивана Ильича еще более упрочилось. Екатерина I пожаловала Ивану Ильичу вновь учрежденный орден Святого Александра Невского, чины генерал-лейтенанта, подполковника лейб-гвардии Преображенского полка, а Анна Иоанновна – чин генерал-аншефа. У Прасковьи Иоанновны при Петре II появился свой двор, она стала получать из казны до 12 тысяч рублей в год, а при Анне Иоанновне и того больше. Оба супруга скончались в Москве, где их и похоронили, он – 24 мая 1730 г., она – 9 октября 1731 г.