Текст книги "Коктейль ненависти"

– Так точно, – в один голос ответили муровцы.

– А на вас, значит, зуб у оборотня, и он снова попытается вас убрать. Здорово вы ему на хвост соли насыпали. Ладно, пусть пробует. Если у вас появится что-то новое, тут же звоните Павлу Павловичу. Понятно?

– Так точно, – снова в один голос отозвались опера.

– Теперь насчет слежки за вами. То, что вы промолчали, – это большущий минус. Из-за этого мы упустили возможность выяснить, кто за ними стоит. Одного убили, оборотень следы кровью замазывает. Вас спасло, что вы вмешались. Но вот что, орелики, точнее, цыплята инкубаторские, оборотень на вас клюет. Он попытается вас убить, и, надеюсь, вот тут-то мы и возьмем того, кто поможет на него выйти. Полной безопасности я вам гарантировать не могу. Жив Женька Антонов, – неожиданно произнес генерал. Капитаны переглянулись. – Да-да, жив. Вместо него двойника хоронили. Но эксгумировать мы его не можем, спугнем оборотня. Хорошо, что начальство пока терпит мою самодеятельность. У вас вроде были зацепки, но вы проворонили их. Так что придется вам живцами побыть.

– Жить, конечно, хочется, – усмехнулся Родионов. – Но с другой стороны, и вину свою мы чувствуем. Если откровенно, то как-то не верилось, что все так серьезно. И дело вроде сами ведем. Хотя и дела-то нет. А насчет Антонова вы серьезно?

– Вполне, – кивнул Батин. – Надеюсь, вы все поняли. И помните, вас хотят убить. Почему, ответить пока не может никто. Скорее всего вы слишком рьяно взялись за дело и вам кое-что удалось. Но что? Этого мы, к сожалению, понять не можем.

Афганистан

– Стой! – крикнул рослый морпех и выпустил короткую очередь из автомата.

Добежав до каменистой гряды, афганец перепрыгнул валун и огрызнулся двумя выстрелами из винтовки. Левее слышалась интенсивная перестрелка. Морпех, чертыхнувшись, присел и заменил рожок. Из-за камней продолжал стрелять афганец. Морпех бросил в него гранату и упал на землю. Грохнул короткий взрыв, осколки застучали по камню, за которым лежал американец.

– Сэм! – крикнул морпех. – Ты живой?

– Задело немного, – ответил мужчина из-за камня. – Ногу пуля вспорола. Крови много потерял. Кто он?

– Черт его знает! – Приподнявшись, морпех вдруг быстро сел. Над камнем просвистела пуля. – А стреляет прилично, – пробормотал он. – Ты стрелять можешь?

– Сейчас да, – ответил Сэм.

– Тогда прикрой, он выше уйти не сможет, мы его сразу снимем. А высовываться, чтобы выстрелить под очередями, тоже вряд ли станет.

– Начинаю! – крикнул Сэм.

Раздались очереди ручного пулемета. Морпех, перекатившись влево, вскочил и побежал вперед.

«На кой черт я поехал с Брауном? – на бегу думал он. – Сам напросился. Хорошие деньги пообещали и по возвращении два месяца отпуска. А я обещал Джейн свозить ее на Карибы. – Он споткнулся и упал. Почти сразу вверху свистнула пуля. – Похоже, Господь Бог пока на моей стороне», – облегченно выдохнул он. И замер.

В метре от него поднимала голову крупная змея.

– Никогда не любил этих тварей, – Он достал из полукобуры пистолет и выстрелил. Попал змее в голову и побежал дальше. Пуля свистнула мимо лба. Он упал и выпустил короткую очередь.

– Джон! – раздался голос в наушнике. – Где ты?

– Пытаюсь взять того, кто ушел от каравана. Но ему оказывают поддержку. Сэм ранен, ногу задело. А как дела с караваном?

– Двоих раненых взяли, но они только воют по-своему и обращаются к Аллаху. Фанатики. Из нашей группы ранен Райли. Пуля прошила кисть. Береги себя, Джон, – попросил полковник.

– Стараюсь, сэр, – усмехнулся Джон. Над ним снова просвистела пуля. – Похоже, пристреливается, – проворчал американец.

«А что-то Сэм молчит», – не слыша выстрелов, подумал он. И тут снова ударил ручной пулемет. Джон, сняв каску, осторожно приподнял ее. Не услышав выстрела, вскочил, полоснул в обе стороны очередями и побежал вперед.

– Ну что там? – Браун подошел к сержанту, сидящему на корточках рядом с двумя ранеными афганцами.

– Молятся и призывают Аллаха покарать нас, – усмехнулся тот.

– С ними надо не так разговаривать! – Темнокожий капитан достал нож, присел, приставил лезвие к низу живота лежащего слева афганца и поднес пистолет к паху другого. – Кто послал вас? – спросил он. – И зачем?

Оба что-то отчаянно залепетали. Их смуглые лица мгновенно побелели.

– Это не афганцы, – сказал капитан. – Я спросил на пушту и на дари, но они меня не поняли.

– Эти говорят по-арабски, – сообщил сержант.

– Скажи им – или они ответят на два вопроса, кто послал и что несут, или в райский сад они отправятся евнухами.

Сержант повторил слова капитана по-арабски. Лежащий слева бородач быстро заговорил.

– Они из Саудовской Аравии, – перевел сержант. – Их должны встретить около Чагат. Они прикрывали посланца к Загануру. С чем идет посланец, он не знает. Второй – просто охранник.

– Джед, – удивленно спросил Браун, – как тебе это удалось?

– В Израиле долго не могли понять, – ответил Джед, – почему у смертников-мужчин их достоинство упаковано в металл. Только позже выяснили – смертники готовятся вступить в райские кущи, где каждого встретят семь девственниц.

Армейцы рассмеялись.

– А чего смешного? – остановил их полковник. – Явное доказательство – броня на яйцах! – Не сдержавшись, он рассмеялся сам. И тут же серьезно сказал: – Но что нес тот, кого они охраняли? – Он посмотрел не пленных.

Сержант задал вопрос. Все тот же араб что-то проговорил и уставился на Джеда. Тот многозначительно постучал пальцем по рукоятке ножа. Араб, кивнув на второго, что-то сказал.

– Знает второй, – перевел сержант. – Но он…

Джед бросился к арабу и попытался вырвать край воротника его куртки из зубов. Сержант попробовал лезвием разжать зубы.

– Поздно, – махнул рукой капитан. – Его уже приняли семь девственниц. И Аллах простит все грехи его родственникам. А мать получит две тысячи долларов. Не такие они и фанатичные. Их родственники бедствуют. А он взял в руки оружие, и его семья будет получать деньги. Помните, во время ирано-иракской войны все ужасались – перед наступающими войсками по минным полям шли мальчишки, совсем дети. Было опубликовано интервью матери подорвавшегося на мине ребенка. Она не говорила, что так угодно Аллаху, а призналась, что всем, кто отпускал на войну детей, давали по две тысячи долларов. Есть, конечно, фанатики, но их мало. А остальным, которые захватывают самолеты и врезаются в небоскребы, обещают пожизненно обеспечить их родственников. Я еще понимаю, подорвать себя в окружении врагов во время боя или что-то в этом роде, но чтобы вот так, ни с чего…

– Это в основном наркоманы, – проговорил сержант.

– Антитеррористический центр выяснил, что наркоманов используют всего лишь в двух-трех акциях из тысячи, – возразил полковник. – Наркоман своим поведением может вызвать подозрение. И кроме того, он вполне способен взорвать себя раньше или позже, чем надо. А бывали случаи, когда вообще не было акции по вине наркоманов. Для нас звучит дико – мать посылает своего ребенка на смерть ради денег. Но с другой стороны, не следует забывать, что это Азия. Аборты запрещены, и поэтому семьи, как правило, многодетные. Пожертвовав одним или двумя детьми, женщина спасет остальных.

– А как там Джон и Сэм? – спросил Джед.

– Все в порядке. Этого пристрелить. – Полковник кивнул на второго араба.

Сержант выпустил короткую очередь в грудь пленника и побежал за группой.

Джон отпрыгнул, распластался на каменистом склоне и закрыл голову руками. Раздался взрыв. По телу Джона застучали камешки. Он сжался. Когда камешки перестали на него падать, приподнялся и увидел Брауна и десятерых бежавших к нему людей.

– Не успел, сэр, – развел руками Джон, – взорвал он себя.

– Где Сэм? – спросил Браун.

– Я здесь!

Они увидели выползшего из-за валуна Сэма с ручным пулеметом.

Двое побежали к нему. Полковник и Джед с двумя солдатами направились к развороченному взрывом телу.

– Что же ты нес? – Присев, Браун стал обыскивать окровавленное тело.

– Давайте назад, – скомандовал солдатам капитан.

– Что-то у него на шее было. – Браун показал капитану шнурок. – Он и взорвал это вместе с поясом. Что же он нес из Саудовской Аравии? Неужели новый наркотик?

– Что случилось, сэр? – спросил капитан.

– Ничего. Этот уже пятый. И они идут в этом районе. Почему? Явно не к талибам. Заганар не воюет, но финансирует их, иначе давно был бы мертв. Кстати, его разыскивает Интерпол. Но он уже три года не вылезает из своей норы. А сюда Интерпол еще лет двадцать показаться не сможет. Уйдем мы и союзники, и Афганистан снова окажется в руках талибов. Рядом Иран, президент которого ненавидит США и наших союзников по НАТО. Неужели конгрессмены не понимают этого? Мы отдадим «Аль-Каиде» Азию с ядерным оружием в Пакистане и Иране. Но если Пакистан еще лоялен нам, то Иран – угроза всему миру номер один. И я думаю, бен Ладен найдет с президентом Ирана общий язык. О чем думают наши политики?

– Извините, сэр, – сказал капитан, – конгрессмены не думают о солдатах и офицерах, которых в Ираке гибнет все больше и больше. И в Афганистане, кстати, тоже. Вам легко говорить об этом, вы приехали на день-два, ну, на неделю. И вы не знаете, каково каждый день, да, в сущности, ежеминутно ощущать ненависть целого народа, которому вы не нужны. Неужели при Хусейне иракцы жили хуже, чем сейчас? Нам помогли генералы, которые просто решили захватить власть и…

– Хватит, капитан, – остановил его Браун.

– Прошу прощения, сэр.

– А что ты скажешь, Джед, если я возьму тебя в свою группу? Ты знаком с местными обычаями, знаешь языки, хороший солдат и…

– Принимать решение вам, сэр, – перебил его капитан.

– Отлично. Ты, сержант и еще десяток отберите вы с ним вместе. С завтрашнего дня вы в моей группе. Приказ об этом будет завтра.

– Есть отобрать группу, сэр.

– А сержант знает языки, – вспомнил полковник. – Кто он?

– Учился в университете, но чуть было не угодил за решетку. Спасла армия. Воевал в Ираке с первого дня. Участвовал в захвате старшего сына Хусейна. Дважды был ранен, но снова по собственному желанию вернулся в Азию. Отличный солдат, сэр.

– Я это заметил, – улыбнулся полковник. – Позови его.

– Сержант Борн! – крикнул капитан. – Ко мне!

Сержант, подбежав, вытянулся:

– Сержант Борн по вашему приказанию явился.

– Что ты скажешь, сержант, – спросил Браун, – если я предложу тебе быть в группе прикрытия?

Борн посмотрел на капитана.

– Решать тебе, Чарли, – улыбнулся тот. – Я тоже буду в группе.

– Благодарю за доверие, сэр, – ответил сержант.

– На твоем месте я бы подумал, – усмехнулся, подойдя, Джон. – Полковник только на первый взгляд хороший дядя, а на самом деле…

– На войне с таким командиром выжить легче, – ответил сержант.

– Отбери десять солдат, в которых ты уверен, – сказал полковник. – Завтра будет приказ о вашем переходе под мое командование. Список предоставишь вечером. Но об этом пока знать не должен никто.

– Понял, сэр! – козырнул сержант.

– Как там Сэм? – спросил у Джона полковник.

– Царапина. Да и меня просто как комар ужалил.

Афганистан

– Шайтан! – злобно восклицал, ходя по комнате, невысокий седобородый мужчина. – Туршайн, – он взглянул на стоящего в дверях плотного афганца, – почему не доставили переданное Азизом?

– Их перехватили янки возле…

Уловив кивок седобородого, мускулистый чернокожий телохранитель, выхватив длинный нож, одним ударом отрубил афганцу голову.

– Шайтан, – снова буркнул старик. – Азиз выполнил свое обещание, а я из-за трусости этого шакала не смог получить пробу. Бросить его собакам! Его семью забить камнями, как пособников гяуров. Аллах велик и справедлив, но гнев его страшен. Аллах акбар!

Саудовская Аравия

– Женя, – внимательно глядя в глаза юноши, сказал Азиз, – в последнее время у тебя подавленное настроение. Тебя кто-то обидел?

– Нет, – ответил Женя. – Немного болит голова. Наверное, я устал. Скажите, я делаю что-то не так? Вас что-то не устраивает во мне и в моей работе?

– Почему ты задаешь такие глупые вопросы? Если бы меня что-то не устраивало, ты узнал бы сразу. Почему ты спросил? – Женя молчал. – Повторяю вопрос: почему ты спросил?

– Если вас все устраивает, почему вы убили мою маму?

– Я убил твою маму? – изумился Азиз. – Я не трогал ее, не было причины, чтобы…

– Я слышал в арабских новостях. Там сказали, что мама убита, ее отравили.

Азиз рассмеялся. Женя удивленно посмотрел на него.

– А ты научился ненавидеть. Но запомни мои слова: если бы ты причинил мне вред, я бы предупредил тебя, а если бы ты ослушался, я бы убил твою мать, и ты и узнал, и увидел бы это. – Азиз вышел.

Женя сел в кресло.

– А он говорил правду, – прошептал он. – Но тогда кто убил маму?

Азиз вернулся. В руках у него была какая-то бумага.

– Прочти. – Он протянул Жене листок. – Я не хотел тебя расстраивать и только поэтому не сообщил о смерти твоей мамы. Читай.

Женя посмотрел на копию медицинского заключения. Там было написано, что Ирина Николаевна Антонова выпила чрезмерную дозу снотворного. Женя повернулся к арабу:

– Послушайте, Азиз, прошу вас, если с кем-то из моих близких что-то произойдет, я хочу узнать об этом сразу.

– Хорошо, – кивнул Азиз.

– Извините, Азиз, – сказал Женя. – Я услышал о смерти мамы и был уверен, что ее убивали по вашему приказу. Я испытал непреодолимое желание причинить вам боль. Стал искать способ, но, к счастью, не смог. Извините.

– А ты лучше, чем я думал. – Азиз быстро вышел.

– Что-то ты в последнее время стал чаще тренироваться, – недовольно проговорил скуластый китаец. – Объясни причину.

– Да просто поддерживаю форму, – улыбнулся Ван.

– Я думал, ты согласился на участие в турнире.

– Какой турнир?

– По боям без правил. Сейчас среди богатых это очень модно. Они выставляют своих бойцов.

– Я не давал согласия, да и не предлагали мне участия. А из наших кто-то согласился?

– Лу Буку. Кореец. А из китайцев никто. Среди нас только ты умеешь драться.

– Мой учитель говорил, – улыбнулся Ван, – что драка – это всплеск заложенной в нас звериной энергии, которая унижает человека. Боевые искусства – это наука.

– Хватит, Ван, – остановил его скуластый. – Возможно, тебе предложат участие в турнире. Однако не соглашайся.

– Ты думаешь, кто-то будет спрашивать моего согласия? – засмеялся Ван. – Откажешься – пойдешь на корм аллигаторам.

– Значит, тебя заставят принять участие?

– Если… – Не договорив, Ван вздохнул.

– Уань? – понял собеседник.

Ван не ответил.

– Трижды были попытки войти на вашу землю, господин, – доложил рослый араб. – Но ни одна из групп не решилась.

– Боевики Махбуба? – спросил Азиз.

– Нет. Один раз гяуры, два раза – неизвестно кто.

– Плохо работаешь, Сулейман. Что еще?

– С группой из двенадцати девушек прибывает Хасан. Вы заменили…

– Он стал много себе позволять. К Заганару прошли люди?

– Нет, господин, – ответил смуглый молодой мужчина. – Янки перехватили группу. Двоих взяли. Один отравился, другой что-то сказал, и его убили.

– Гореть ему в адском пламени, – процедил Азиз. – Свяжись с Заганаром, пусть пришлет человека. Мне надоело терять людей. Надо попытаться выяснить, что сообщил американским собакам сын ослицы.

– Хорошо, господин! – Смуглый поклонился.

– Денег не жалеть. И еще, – Азиз нахмурился, – что-то американские собаки начали успешно работать в районе Раненого Волка. Свяжись с Даудом, пусть проверит своих людей. Возможно, там есть предатель. Омар, – Азиз взглянул на смуглого, – ты нашел бойцов для турнира?

– Нет, господин. У нас нет опытных воинов, а проиграть вы, господин, не захотите.

– Ты умный! – засмеялся Азиз.

США. Штаб-квартира ЦРУ

– Значит, скорее всего кто-то, пока нам неизвестный, несколько раз пытался переправить в Афганистан какой-то груз, – сообщил плотный человек. – Но кто именно, к сожалению, выяснить не удалось. В последний раз полковнику Брауну удалось захватить двоих живыми, но кроме того, что они сопровождали кого-то с грузом, ничего узнать не удалось. Полковник просит усилить его группу.

– Я уже подписал приказ, – сказал седой мужчина. – И знаете что, необходимо связаться с русскими. От нашего человека, внедренного в МОССАД, пришло донесение, что скорее всего этот гений увезен из России. И я вспомнил газетную шумиху. – Он включил внутреннюю связь и попросил: – Принесите мне российские газеты за вторую половину декабря.

Минуты через три вошедшая женщина положила на стол несколько газет.

– Здесь полный перевод, сэр.

– Благодарю, – улыбнулся он.

Женщина вышла.

– Читайте, – предложил он присутствующим и щелкнул зажигалкой.

Москва

– Наши американские коллеги начали проявлять заинтересованность, – сообщил Батин. – Сделали деликатный запрос об убийстве Евгения Антонова. Особенно их заинтересовали две публикации о наркотике, который мог создать Антонов. Они просят подробностей. Значит, что-то им стало известно.

– Извините, Иван Александрович, – покачал головой Осипов, – а что в этом плохого? Как известно, мы подписали с ними соглашение о борьбе…

– И они неукоснительно его соблюдают, – усмехнулся Павел Павлович.

– Представьте себе, действительно соблюдают! – отрезал генерал. – Но тут дело не в борьбе с наркотиками, а в таланте Антонова. Американцы наверняка сделают все, чтобы заполучить Евгения. Странно, в отличие от нашего руководства они уверены, что Антонов жив, следовательно, его нужно найти. Интересно, что решило начальство?

– А вы объяснили свою позицию? – спросил Павел Павлович.

– Разумеется, – кивнул генерал. – Мне мягко посоветовали заниматься своим делом. А это намек, что если не будет результата, то нашу лавочку прикроют. И так я давно удивляюсь, почему нас еще терпят. Хотя ответ очевиден: нужен оборотень. А вот судьба Антонова, как мне кажется, мало волнует начальство. Надеюсь, пока, – вздохнул он. – Впрочем, меня тоже не беспокоила судьба Антонова, даже когда выяснилось, что он жив. В голове постоянно крутится одно и то же: кто-то из тех, с кем, возможно, я здороваюсь, предатель. И сейчас у меня только одно желание – взять эту мразь за горло и сжать так, чтобы позвонки хрустнули. И спросить эту тварь, чего тебе, гадина, не хватало, что ты всех нас продал и сколько своих положил? Да и не своих тоже немало. Я слово дал, что убью его, но не стану делать этого. Он не раз и не сто раз, а гораздо больше будет молить Бога, чтобы смерть ему послал. Представьте, он богатый, имеющий власть человек из роскоши да в камеру на пожизненное. И им будут командовать сержанты, прапорщики и рядовые. И ходить он будет согнутым с заведенными назад руками. Вот это расплата иуде за все. И он сдаст своих помощников и все, что знает, расскажет.

– Слушай, – сказал Крутой, – я что-то не пойму, зачем убивать легавых, дразнить собак? Они ничего не знают, так зачем их убивать?

– Я тоже об этом думал, – признался Клоун. – И ответа у меня нет. Ладно, нашли этих придурков, и если бы они убили, все можно было списать на них. Но сейчас трупы наверняка свяжут с делом Антонова. Хорошо еще, не выяснили, что он жив, иначе бы все пошло к черту. Араб не простит этого Мюллеру и попытается убрать его – на кой черт ему такой свидетель? Ведь если Мюллера возьмут, он сдаст все и всех. И арабу хана.

– Это точно. У него не хватит духу пулю себе в висок пустить. А если попробует, то промахнется! – Крутой засмеялся.

– Чего ржешь? – недовольно спросил Клоун. – Не забудь, что нам тоже ничего хорошего не светит.

– Ну, положим, я в свой висок не промахнусь, живым меня точно не возьмут. Не знаю, буду ли отстреливаться, это как получится, но живым не дамся. Так что я особо не переживаю. Рано или поздно все закончится. Я вот только одного опасаюсь – кто-то из своих убьет, например, ты.

– У тебя с головой все в порядке? – усмехнулся Клоун. – Неужели можешь подумать, что я…

– Могу. Я же видел твои глаза, когда я тебе рассказал, как бабу с ребенком убивал. Ты готов был убить меня. Ты не знаешь, что это такое, когда те, кому веришь, бросают тебя одного в горах и оставляют патрон – один, чтобы мог застрелиться. А если два, то вслед выстрелить и убить кого-то из них можешь. А ты выстрелишь этот патрон в духа и потом будешь жалеть об этом. Тебя будут привязывать к дереву, и каждая собака будет плевать, бить и ссать на тебя. Вот тогда я понял, что друзей нет и надеяться надо только на себя. Я тогда выжил. На этот аул наткнулась группа разведчиков, меня отбили. Полгода госпиталей, и снова в Чечню. Вот тогда мы с тобой и загуляли. После плена я ненавидел всех чеченцев. Мужиков, баб, стариков, старух, детей. Потому что в каждом видел тех, кто бил и ссал на меня у дерева. Я общаюсь в основном с тобой, но если надо будет тебя убить – убью. Извини, но я тебе говорю как есть.

– Да я это понял, когда про женщину с ребенком услышал. Я твердо знаю, что так не смог бы. Я не убивал женщин в той, другой жизни, до того как начал работать на Мюллера. Да и работать я стал на него из-за денег, а не из страха, что он отдаст на меня бумаги и фотографии в трибунал. Нет, просто мне были нужны деньги. Я пробовал устроиться на работу в охранное агентство, охранником в магазин. Но если с радостью принимали, то на другой день указывали на дверь. Мюллер говорил им, что я нервный и что привлекался к уголовной ответственности за убийство мирных чеченских женщин. И все. А ребенку моей сестры оставалось жить месяц, что-то там не в порядке с почками. А пересадка стоила двадцать тысяч долларов и еще билет в Израиль, да и жизнь там… Набегало под двадцать пять. И я пошел к Мюллеру. Он сказал просто: «Взаймы не даю, сделаешь работу – получишь». И я на другой день застрелил какого-то банкира. Отнял жизнь у одного и спас другого.

– Значит, спросим Скорцени, зачем убивать ментов? – спросил Крутой.

– Мне кажется, спросить нужно.

– Вот и спросим. А ты любишь племянника? – неожиданно спросил он.

– Да, – улыбнулся Клоун. – У меня никого нет, только сестра Танька и племяш Роман.

– Тезка мой, – усмехнулся Крутой. – А сестра замужем?

– Убили Костю, пьяные малолетки зарезали. Он сына и не видел.

– Да, хреново твоей сестренке. Сын больной, она без мужика и, как я понял, бедная. Хреново. А если с тобой что-то случится, ей тогда останется волком выть.

– Хватит, – буркнул Клоун, – а то такие разговоры…

– Это действительность, и никуда от этого не денешься.

– А ты ведь женат.

– Именно с жены и ее любовника я и начал свою карьеру профессионального убийцы. Она не знала, что меня освободили, и чувствовала себя совершенно спокойно. Я приехал домой, ее нет. Спросил у соседей, они не без злорадства ответили, что Ирина на даче. Что-то мне в их глазах не понравилось, и я поехал туда. А она там с хахалем. Я и кончил их. Ломом проткнул и его, и ее. И таксиста угрохал. Звоню Мюллеру, объясняю ситуацию. Он все и обстряпал. Нашли убийцу, жена хахаля его наняла. А таксиста убийца как свидетеля убрал. Соседи старички в тот же день от сердечного приступа скончались. А я стал верным псом Мюллера. Правда, узнал, что его правая рука – Скорцени… А я хотел стать его заместителем.

– А Тонька кто? Она откуда взялась? Я понял, что ее Скорцени по Чечне знает.

– Это темная история. Она с Эдиком Пироговым из Красноярска в Чечне против нас воевала. Мастер спорта по стрельбе, из «белых колготок». – Крутой подмигнул изумленному Клоуну. – А Эдик тоже был за чехов. Их хапнули возле Грозного. Скорцени их взял и доложил Мюллеру. Тот выдал их за похищенных чехами. Они и стали его рабами. Он Эдика в Красноярск отправил, чтобы тот там на золото вышел. А тут началась канитель с Антоновым. Потом Пирогов вроде решил покончить с Мюллером. С Тонькой советовался, а та сдала его. Ветин поехал и убрал Эдика. И Ветеринара чистильщики там же угрохали. А ты разве не знал про Тоньку и Эдика?

– Нет. Так она, сучка, наших мочила?..

– А мы сейчас что, чужих бьем? – насмешливо спросил Крутой.

Клоун промолчал.

– Слушайте, – сказала Антонина, – а вам не кажется, что Крутой и Клоун специально…

– Перестань, – остановил ее Мюллер. – Они преданные мне люди и прекрасно понимают, что если со мной что-то произойдет, им конец. Поэтому я верю им.

– А я нет.

– Я и не ожидал другого, – рассмеялся Мюллер. – Ты прекрасно знаешь, как поступали с твоими коллегами в Чечне, и у тебя инстинктивно…

– Я почти забыла про Чечню. Но Клоун честный и слишком порядочный для такой работы. А Крутой, мне кажется, и маму родную запросто убьет, для него нет ничего святого.

– Им некуда деваться, и они сделают все, что мне надо. Впрочем, как и ты. Ты привыкла к роскоши и большим деньгам, поэтому теперь просто…

– Что там с арабом? – перебила Антонина.

– Есть неприятные известия. ЦРУ прислало в ФСБ предложение о сотрудничестве и упоминает новый наркотик. Они уверены, что изготовитель находится в Саудовской Аравии.

– А мне кажется, они блефуют, желают получить подтверждение. По версии России, Антонов мертв, но никто не знает, так ли это.

– Верно. Как я не подумал об этом? Но если Штаты знают о наркотике, то почему Азиз…

– Скорее всего дело в том, что Антонов не может выдавать много наркотика, и араб, чтобы заинтересовать возможных покупателей, пересылает им небольшие порции. Поэтому начались разговоры о новом чудо-наркотике. Хотя я не уверена, что его кто-то пробовал. Сейчас в Афганистане напряженная обстановка. Помнишь, ты говорил, что когда появляется обращение бен Ладена, значит, он не в Афганистане, а за его пределами.

– Такая умная женщина, а была простым снайпером!..

– Я была снайпером разведгруппы, – поправила его Антонина. – А что я не дура, ты прекрасно знаешь.

– Ты выбери форму обращения, – посоветовал он. – То «ты», то «вы». Давай уж остановись на чем-нибудь одном.

– А как бы вы хотели?

– Если честно, я всегда опасался умных женщин, поэтому и женился на красивой. – Мюллер засмеялся.

– А меня, значит, вы считаете дурнушкой?

– От того, что ты хороша, опаснее вдвойне.

– Я могу спросить?

– Разумеется.

– Зачем нужна гибель двух милиционеров? Они из МУРа, и к этому убийству подключится…

– Видишь ли, Тоня, – перебил Мюллер, – Соколов серьезно повредил нам в тот раз. Нам повезло, что все закончилось благополучно. Просто чудо, что меня не разоблачили. А сейчас Соколов уже кое-что испортил и вышел на след документов Юдина. Родионов, сама знаешь, покончил с Петровыми и участковым, который был нужен, как и Петровы. Но их пришлось убрать. Поэтому я и хочу разобраться с этими ментами. Они слишком рьяно взялись за собственное расследование, и я опасаюсь, что могут выйти и на кого-то из нужных мне людей, в том числе и на тебя. И еще. Неожиданно в Чадобце появляется эта учительница. Зачем? Что ей вдруг там понадобилось? Антонов похоронен, и о нем пора забыть, но не забывают. Меня это настораживает. Я почти уверен, что Мирославская связана с Соколовым и Родионовым. Каждый из них ведет свое расследование, и ни разу они не пересеклись. Поэтому я хочу их остановить.

– Но тогда появится опасность втянуть в это дело МУР. Когда погибает сотрудник милиции, его товарищи считают своим долгом найти преступников. А вы хотите убить двоих. Наверняка кто-то знает, чем они занимаются. И тогда МУР начнет следствие. Хорошо, что мы успели убрать майора, который не стал слушать китайца…

– Возможно, ты и права. Но есть опасность, что Соколов вот-вот выйдет на документы Юдина. А чем это обернется для нас, ты знаешь. Соколов не зря был у…

– Там надо было действовать сразу.

– Нет, нельзя. Да что теперь говорить… Соколов знает, что документы есть и какая-то женщина пыталась заманить его…

– Позволю себе возразить. Женщину вполне могли спугнуть выстрелы и появление милиции. То же и с Родионовым. А что случилось с парнем, который успел убить уголовника урной?

– Объявили благодарность и вручили часы.

– Мне кажется, сейчас Соколова и Родионова трогать опасно.

– Опаснее, если Соколов найдет документы. А звонок неизвестной женщины только раззадорил его. К тому же он заметил слежку. Хорошо хоть, что нам сообщили о том, что машиной интересуются.

– Поэтому и надо прекратить охоту на них, а то могут понять, что…

– Уже поняли. Остается надеяться, что не выйдут на того, кто сообщил нам о том, что ищут владельца машины. Не хотелось бы терять его.

– Значит, Соколов и Родионов погибнут?

– Сразу, как только найду исполнителей, которых можно будет отдать милиции. Рисковать своими я не хочу.

– Интересно, кто мог сообщить о том, что мы ищем владельца машины? – спросил Родионов.

– Кто-то из ГАИ, – ответил Соколов. – Кузьмин пытается вычислить, но пока не удается. Да для него это небезопасно.

– Вот время пошло, сотрудник милиции ищет предателя среди своих товарищей. Слушай, тебе не кажется странным, что нас обоих вызвали бабы и на месте предполагаемых свиданий оказались те, кого ты и я в свое время сажали?

– Я об этом думал. Наверное, нас обоих случайность спасла. Батин отметил эту странность. Стволы у обоих без единого отпечатка. Луг и Кастет не убийцы, и вдруг такая предосторожность. Надо будет проверить парня, который урной убил…

– Я тоже об этом подумал. Очень удачно он там оказался и ударил, как требовалось, сразу шею сломал. Чтобы так бить, надо спецподготовку пройти. А он вроде из армии недавно, в ВДВ служил. Но одет прилично, часики дорогие на руке, курит «Парламент». Да и девушка с ним богато прикинута. А ведь вроде сирота парень-то. Участковый несколько раз звонил, благодарил. А вот бабы пропали. И звонки к нам были с уличных автоматов. Хотели нас с тобой грохнуть, Димка! – Родионов засмеялся.

– Ничего смешного. А то ты вроде как жалеешь…

– Пусть бы попробовали. Я был готов к такому развитию событий.

– Увидел бы эффектную дамочку, и куда бы твоя готовность делась?

– Да, у нее такие ножки были…

– Вот-вот. Но что делать, я не знаю. Понятно одно – на нас объявлена охота, и вполне возможно, премия убийцам. Интересно, сколько за нас дадут?

– Какая их ждет премия, ясно – их тоже убьют. Дело налажено – обрезают ниточку, чтоб конца не было. И ФСБ ничего не сможет…

– А мы сами виноваты. Надо было сообщить.

– Я и предположить не мог, что ты на ФСБ работаешь. Знаешь, очень хочется войти в кабинет к дяденьке с большими звездами, нацепить на него наручники и плюнуть в морду.

– Нам такой возможности не предоставят. А увидеть, надеюсь, увидим. Все можно было закончить, когда я в прошлом году сообщил о возможном изготовлении наркотика…

– О возможном у нас не принимают всерьез.

– Хорошо, что сейчас начали.

– А где этот бедолага Антонов? Наверное, уже мертв. Он же неженка был, маменькин сынок…

– Он жив, – уверенно проговорил Дмитрий. – Иначе не было бы всего этого. Но знаешь, я бы не смог в ФСБ работать. Слишком там сложно. – Тайны мадридского двора по сравнению с ФСБ детский сад, да что там сад – ясли. Ведь, как я понял, генерал Батин со своими сотрудниками ведет частное расследование. Ну конечно, о результатах докладывает, но…