Текст книги "Сокровища мертвых"

– Понятно, – кивнул генерал. – Свои отсидки объяснял тем, что пострадал за подлинную веру. И что делать будем?

– Найти мы ничего у них не найдем, – покачал головой подполковник милиции.

– Нужно внедрить к ним нашего сотрудника, – сказал мужчина в штатском. – Сделать это не составит труда. Но месяца три у них испытательный срок – очищение от грехов работой. Вкалывают по двенадцать часов. В течение первых десяти дней получают раз в сутки воду и хлеб. Пройдет слишком много времени, пока наш человек сумеет стать своим в общине.

– А возможности завербовать кого-то из поселенцев нет? – спросил подполковник.

– Исключено, – ответил капитан. – Все они преданы Глухову и зовут его Посланцем Божьим. Кстати, помните, наверное, в августе прошлого года была статья в газете «Таежная жизнь», в ней Глухов утверждал, что его недруги, чтобы очернить его, пытаются подкупить кого-то из его паствы.

– Помню, – кивнул генерал. – С этим делом прокуратура республики разбиралась. Решайте, что будем делать.

Поселок Ихын

– Добрый день, – улыбнулась вошедшая Инна.

– Здравствуйте вам, – шагнула навстречу женщина. – А говорили, что…

– Анна, – перебила Инна, – я тут кое-что привезла. – Повернувшись к двери, громко приказала. – Вносите все.

– К Анке ухажер, что ль, приехал? – сказал пожилой мужчина. – Глянь-ка, Клавдия, сумки и ящики троица таскает. Видать, охмурила какого-то из новых русских. Ай да девка, молодец!

– Нам гостинцы принесет али нет? – спросила пожилая женщина.

– Господи, – сглотнув слюну, прошептала Анна, – какие деньжищи-то. И это все нам?

– Вам, – кивнула Инна, – если я буду знать о том, что делается в общине.

– Да там только молятся и работают. Грехов там не допускается, и блуда нет.

– Послушай, Анна, – нетерпеливо заявила Инна, – ты говорила, что твой брат Степан хочет оттуда уйти. И ты сама не против переехать отсюда в какой-нибудь город. Это не исключено, если вы сумеете. Тебе будут привозить продукты, одежду и немного денег. Если вы поможете мне узнать, где ищут захоронения святого рода, получите по миллиону рублей, квартиру где пожелаете и машину. Я устрою тебя на частную фабрику женской одежды. Ты же умеешь шить. Но я должна знать все о работе староверов в скалах. Подумай, прежде чем дать ответ. Если попытаешься меня обмануть, тебя убьют. Поразмышляй, а я пока выпью кофе.

Она вышла на кухню и, налив воды в побитый чайник, поставила на электроплитку.

– Жареный! – громко крикнула она. – Принеси кофе, сливки и сахар! И не забудь мою чашку!

– Барыня, – усмехнулась Анна, – чашку ей. Брезгует! – Она грубо выругалась. Мимо нее на кухню прошел молодой крепкий мужчина с сумкой. Анна со вздохом поднялась и вышла на кухню. – Знаешь, что я тебе скажу… То, что ты предлагаешь, очень хорошо. Но я тебе не верю. Верить на слово нельзя. За гостинцы спасибо, а деньги ты забери, потому как Степа, брат мой…

– Она тебе нравится? – спросила у мужика Инна.

– А что? – Жареный оценивающе взглянул на хозяйку. – Очень даже ничего. Приодеть, чуть подштукатурить – и ништяк. Фигурка класс, ножки тоже. И глазки по мужику голодные, в постели удовольствие доставит.

Анна порозовела.

– Послушай, – заварив кофе, сказала Инна, – будь ты уродиной, я бы с тобой и говорить не стала. Страшные бывают злыми, а ты женщина привлекательная. Приоденешься, и из-за тебя мужики драться станут. То, что ты мне не веришь, дело твое. Но обманывать мне тебя ни к чему. Ты поможешь нам, а мы тебе. Потому что скорее всего ты нам еще понадобишься. В общем, думай. Через три часа я уеду и хочу знать ответ. Соседям скажешь, что я из отдела социального обеспечения. Выборы, мол, на носу, вот и ездят. В общем, думай.

– Дай десять тысяч, – сказала Анна, – и на книжку пятьдесят положь, тогда со Степкой поговорю. И уговорю.

– Вот двадцать. – Инна выложила на стол пачку тысячных. – И семьдесят сама положишь на книжку, скажешь, что продала дом матери, он того стоит.

– Но на мамин дом уже покупатели есть, – во все глаза глядя на деньги, прошептала Анна. – Двадцать пять тысяч дают.

– Тогда скажи, что в лотерею выиграла. А теперь распишись, что получила деньги, мне надо отчитаться.

– А потом меня заставят их отдать? – испугалась Анна. – Забирай, ничего мне не нужно!

– Вот и ответ услышала, – засмеялась Инна. – Как хочешь. – Она потянула деньги к себе.

– Ладно, – передумала Анна, – подпишу. И со Степкой поговорю.

– С братом говорить не надо, он может рассказать об этом…

– Степка давно уйти хочет, – перебила ее Анна, – но не знает как. И боится. Уйти из поселения невозможно. Кто уходит – пропадает.

– Понятно. А теперь давай говорить откровенно. Все, что я тебе предложила, вы получите, если мы узнаем то, что нам надо. Вот о чем ты спросишь…

– Инна Аркадьевна, – послышался голос Жареного, – мы тут фраерка прихватили. Подошел, усек тачку и назад дернулся.

– Это Степан! – Анна бросилась к двери.

Парни тащили к дому длинноволосого бородача.

– Отпустите, – приказала Инна.

Парни освободили мужика и отошли. Жареный, страхуя Инну, подошел ближе.

– Кто вы? – растирая руки, хрипло спросил бородач.

– Я тебе говорила, – сказала Анна. – Это она. Деньги привезла.

– Пошли в дом. – Степан шагнул к двери. – Не нужно, чтоб нас видели. Здесь есть соглядатаи Старца, они обязательно ему доложат. Что вы хотите? – Войдя в кухню, он присел на стул.

Тикси

– Ну что, папа? – нервно спросила Ирина.

– Она пока не звонила, – ответил отец.

– А ты звонил?

– Телефон не отвечает. Может, просто туда не доходит сигнал. Ты говорила, что там есть места…

– Но куда она могла уехать из Якутска? – перебила его Ирина. – Надо обращаться в милицию. Я сейчас же туда позвоню.

– Не торопись. Представь, что будет, если Маша позвонит и…

– Я только выясню, где группа. – Ирина отключила сотовый и набрала другой номер.

Река Лена

– Как спалось? – улыбаясь, спросил Штейн.

– Да если бы не комары, – ответил парень в очках, – было бы лучше.

– Сейчас завтрак и в путь, – сказал Штейн.

* * *

– И долго нам их сопровождать? – недовольно спросил Софрон.

– А мне, например, в кайф, – усмехнулся Иван, – никаких забот.

– Вы получите очень приличные деньги, – сказала Рита. – Еще пару дней, потом на вертолет и к староверам. Расчет будет там.

– Скорей бы, – проворчал Софрон.

– Бери пример с Митяя, – кивнул на якута Клыков. – Вообще хрен на все забил.

– Дикарь! – отмахнулся Софрон. – Он ведь вырос в тайге. И слаще ирисок ничего не ел.

– Тише говори, – предупредила Рита, – а то он тебе свернет голову.

– Да видел я таких!.. – усмехнулся Софрон.

Митяй, покосившись в его сторону, промолчал.

– Телефон не работает, – вздохнула Маша. – Что делать? Дедушка и мама волнуются, а я не могу с ними связаться.

– Сейчас на судно поднимемся, – успокоил ее Штейн, – и все наладится. Здесь залежи какой-то руды, поэтому мобильная связь не работает.

Якутск

– Да ее нет в городе, – недовольно пробурчал в телефон Бегун. – Они вроде по реке вверх ушли на каком-то катере.

– Идиот! – выкрикнул мужчина ему в ответ. – Тебе же говорили – если Машка будет уходить из города, ее надо…

– Но она ушла с группой, – перебил Бегун.

– У тебя вместо мозгов опилки! Ты ничего не получишь! Выбирайся из Якутии как можешь! – Телефон отключился.

– Хрен вы угадали, – спокойно проговорил Бегун. – Это у вас опилки в башке. Я знаю, где возьму бабки.

* * *

– И что будем делать? – спросил Виталий.

– Хрен его знает, – пожал плечами Данила. – Может, послать все эти дела подальше и заняться мехами? Получить по закону бумаги, платить налоги, чтоб головной боли не было. Не понимаю я этих новых русских – иметь миллионы и не платить налоги. А потом нары.

– Да хорош тебе пургу-то гнать. Надо как-то выйти на этих староверов. В конце концов, проследить их, когда они выйдут на эти захоронения, и взять на гоп-стоп. Пусть не все возьмем, а хотя бы четверть. Прикинь, сколько там бабок. Да и староверы что-то наверняка мают. Ну там золотишко, меха. Они же и охотятся, и рыбу ловят. Верняк и золотишко не в кипиш моют.

– Слушай, Стрелок, на ура я вообще не подписываюсь. На кровь не пойду. Я вообще стараюсь все делать очень аккуратно и без жертв. Раньше вышки боялись, а сейчас не мочат, пожизненное дают. А это, на мой взгляд, хреновее вышака. Представь – на всю оставшуюся жизнь…

– Хорош, – остановил его Виталий. – Я что-то не пойму, чего именно ты хочешь?

– Да я хочу много бабок, и желательно побыстрее. Заработать не получится, не умею я копить. Есть бабки – гуляю, одним днем живу. Да и подписался я на это дело только из-за того, что можно с ходу много срубить. Но если сначала все казалось просто и легко, то сейчас что-то не нравится мне это. Надеялся на две иконы деда, а там ничего не понятно. В общем, я умываю руки и больше в деле не участвую.

– Да я еще у твоего деда понял, что ловить здесь, в натуре, нечего. Я в тот район скатаюсь, гляну, что и как. А если и там голяк, тоже завязываю, пусть Диана сама разбирается. Я поначалу думал, что все легко и просто. Приехал, получил наводку, взял и бабки сдал, свою долю получил и разбег. А тут какие-то иконы, рисунки, староверы и конкуренты, мать их. Так что, похоже, голяк ловим. Но в ту сторону я прокачусь и, может, возьму что-то.

– Извини, но я – пас. Сам понимаешь…

– А насчет проводить туда? – перебил Виталий. – Ты все-таки в тайге вырос и в курсе, что и как в этих местах.

– Проводник будет, – пообещал Данила.

– А сам желания не имеешь или боишься?

– Боюсь, поэтому и отваливаю. Чем мог, я тебе помог. Худо-бедно десять тысяч деревянных в месяц имею, так что на кой хрен мне рисковать?

– Ты и подписался только потому, что думал – я все на двух иконах прочту.

– Да. Проводника дам, стволы тоже. Мой совет – бери охотничьи ружья. За них ничего не будет, даже если на ментов нарвешься. Отнимут, и все дела. А будет нарезное, под статью угодишь. Или прямо в тайге положат. Менты из блуждающих групп не особо церемонятся. Так что бери охотничьи пятизарядки двенадцатого калибра, полуавтоматы. Сколько вас будет?

– Четверо. Хотя точно не знаю. Может, Комар со своими и не пойдет. Тогда один ствол нужен. А если менты в тайге встретят, тщательно обыскивают?

– Конечно, шмон по полной программе. Золотишко тут, бывает, моют, алмазы находят, в общем, лето – время заработка.

– Проводник когда будет?

– Да могу завтра привезти. У меня хороший знакомый есть из того района, где староверы обосновались. Там горное плато, они рядышком поселок поставили. Сразу его и не заметишь. Я там был. В бывшем лагере староверы поселок устроили. Подход к нему только от речки. Говорили, что они в каменном плато какие-то проходы долбят. Наверное, ищут эти самые могилы с золотыми гробами. Похоже, гробы эти на самом деле есть. Но я – пас, – опередил Данила открывшего было рот Виталия.

– Да дед, похоже, с таким режимом и тебя переживет, – усмехнулся Виталий.

– Он меня подкармливает. Да и сам я порой бабки делаю. Например, с мехами. У якутов панты скупаю по дешевке. Это рога молодого оленя, – заметив удивленный взгляд Виталия, пояснил Данила. – Из них пантокрин делают.

– Ладно. Давай сегодня в кабак занырнем, посмотришь, как местные гуляют.

– Лады, – кивнул Данила, – сходим. Есть тут такой «Алмаз». Там вообще-то цены кусаются, но давай сходим, угощаю.

– Слышь, – отхлебнув пива, рыжеволосый парень обратился к курившему на балконе Комарову, – сколько мы еще тут торчать будем? Мне все порядком надоело. Бабки бы получить да отвалить отсюда.

– Кто ж тебе за просто так платить будет? – взглянул на него Комар. – Мы свинтили от плато и здесь просто бухали да местных красавиц обхаживали. За что нам будут платить? Я с Виталиком перетру сегодня. Мне тоже уже осточертела эта Республика Саха. Получается – приехали, в сопках неделю посидели, отвалили в Якутск и теперь назад свалить желаем. А на дорогу-то у нас нет ни хрена, мелочевка осталась. Погуляли прилично, а об обратных билетах не думали. Так что хошь не хошь, а что-то мыслить надо. Да и возвращаться нам просто так стремно. Люди за этим серьезные стоят, им свидетели на хрен не упали. Вернемся – замочат, и все дела.

– Ни хрена себе, – пробурчал второй, бритоголовый парень, – утешил.

– Сделаем дело, расчет получим, – сказал Комар. – В общем, я с Виталиком сегодня побазарю.

– Ну как дела? – спросил Филимон вошедшую Инну.

– Даже лучше, чем я думала, – рассмеялась она. – Скоро все узнаем. Я и с Анной говорила, и Степан как раз пришел сестру проведать. Там действительно ведутся работы. Два года ходы пробивают. Время завалило их, а староверы пытаются восстановить все как было и найти кладбище святой семьи. Степан подслушал разговор Божьего Посланца с каким-то мужиком. Имени он не слышал. Год назад или чуть меньше был похищен ключ. Он передавался по наследству тому, кто становился Посланцем Божьим. Значит, этот Старец на кого-то работает. Фамилия его Глухов. Он действительно старовер. Отец его был убит, говорят, за веру. Мать сожгли где-то под Якутском. Воспитывался Глухов в детском доме. Кажется, сидел в тюрьме раз или два. Там есть охрана. Старший охраны – бывший спецназовец Воин, так его называют. Он бежал из лагеря три года назад. Староверы подобрали его после ранения. Он очень жестокий и верный Старцу человек.

– И что мы с этого имеем?

– Степан пользуется доверием Старца и в курсе всех дел. Если они найдут захоронение, мы сразу об этом узнаем. Так что парни постоянно должны быть наготове. И лучше, если они будут где-то поблизости. Степан попытается узнать все о том, кто приезжает к Старцу. Надо будет захватить его и все выяснить.

– А ты крута, – удивленно отметил Филимон.

– Просто я желаю стать богатой! – Инна рассмеялась и поцеловала его.

– Подожди, – он отстранился, – но мы ведь работаем на Лугового? Альберт…

– Пусть он так и думает, – усмехнулась Инна. – В конце концов, у нас положение выгоднее. Он не знает, что у нас есть свой человек среди староверов, а мы знаем, что они делают, и как только найдут захоронение, мы сможем нанести удар. Степан обещал нарисовать план ходов в скалах и всего поселка. Он сможет это сделать, потому что раньше был учителем географии. Ему изменила жена, он набил ей морду, получил два года условно, его вышибли из школы, он ушел к староверам. Вскоре понял, что это не для него, но уйти оттуда невозможно – убьют. Тех, кто больше не желает там оставаться, отпускают, даже денег дают на первое время. Но на самом деле никто никуда не уходит, отступников убивают. Там есть некий Лысый, его называют Кара Божья, а если проще, то Каратель. В охране бывшие уголовники, четверо или пятеро до сих пор в розыске, как и Воин. Знаешь, вот он меня насторожил. Воин – бывший спецназовец, значит, имеет друзей среди таких же, как сам. Да и оборотней сейчас полно. Как бы нам не пришлось столкнуться со спецназовцами.

– Кстати, Иннокентий что-то подобное говорил. Но Кешка – темная лошадка, и он пытается свое выловить. Мне кажется, зря он затеял с туристами. Представляешь, что будет, если какой-нибудь турист что-то узнает? Придется убивать всех. А родители поднимут всю милицию на ноги.

– Это Кешкина проблема, зря ты с ним связался!

– Не зря. Все-таки он кое-что узнал. И к тому же на себя работает, но под нашим наблюдением. Своих людей у него нет. Кешка наверняка нам поможет, сам того не желая! – Филимон засмеялся.

– Меня тревожит эта баба в Выселках. Кто она такая и на кого работает?

– Сестра убитого сыном Денова любовника жены. Сколько раз говорили об этом, а ты…

– Да я не об этом. На кого Надька работает? Ведь не одна она это задумала.

– Думаю, Надька только строит из себя крутую. Если что-то произойдет, мы узнаем. Она под нашим наблюдением. Наверное, она плохо кончит, Денов не простит ей такой наглости. Об этом уже весь поселок говорит. И что она с братьями встречалась, тоже все знают. А дядька Афанасий на них особенно зол.

– Ладно. Пока все складывается удачно. Степан наш человек, и мы будем знать обо всем. Я оставила Анне сотовый. Если будет что-то срочное, она позвонит. Степан очень обрадовался моему предложению. Но чувствуется, что боится. Ведь в поселке живут двое шпионов Кары Божьей. Во всех близлежащих поселках есть его люди, которые сообщают, если появляются чужие или милиция. И знаешь, меня это обрадовало. Значит, староверам есть что скрывать.

– Согласен.

– Слушай, Филя, а ты не можешь устроить так, чтобы Надьку убили? Тогда подозрение падет на Денова и его арестуют. Ведь можно сделать так, чтобы улики указывали на него. И все его мужички разбегутся. А жена останется без защиты, и тогда запросто можно будет забрать иконы. Сможешь устроить это?

– Мысль неплохая. И бате моему на руку такое будет. Наверное, это можно провернуть. Я завтра поеду к отцу и попытаюсь все устроить.

– Понятно, – сказал в телефон Альберт Игоревич. – А ему можно верить?

– Конечно, – ответила женщина. – Но разумеется, это будет не бесплатно.

– Роза моя ненаглядная, конечно, я оплачу твои хлопоты. Но сначала я должен увериться, что это действительно так. Завтра все выясню, и ты получишь свое. Что именно ты хочешь?

– Машину поменять. Свою отдам зятю, а новую возьму себе.

– Хорошая мысль.

– Альберт Игоревич, – в кабинет заглянула горничная, – вас срочно просят…

– Извини, Роза, дела. Машину получишь сразу, как только я выясню, действительно ли там то, о чем ты говоришь.

– Недоверчивый ты мужик, Алик.

– До свидания. – Он положил трубку. – Ну? – посмотрел он на горничную. Та протянула сотовый.

– Как тебе тут? – спросил Данила.

– И не подумаешь, что Крайний Север, – ответил Виталий. – Клево тут. Правда, цены!.. – Он отложил меню.

– Цена тебя волновать не должна, – улыбнулся Данила. – Девочки нужны?

– Давай без них. Просто посидим и поговорим. Может, больше и не увидимся.

– Ну зачем так мрачно? Откажись от этого, и все дела. Я тебе честно говорю: нашего там нет. Сам прикинь варианты: мы знаем, где остальные иконы, но представления не имеем, как их взять. Мы видели две иконы и ни хрена не поняли. А где гарантия, что даже если получим все, что-то поймем? Третье. За иконами есть охотники. Если мы с ними столкнемся, нас сотрут с лица земли. Что мы сделаем? Ну с десяток парнишек я могу собрать. А у противников наших наверняка людей больше, да и не исключено, что за ними стоит чин из МВД или даже ФСБ. Сейчас на такое без прикрытия не идут. Я прикинул все варианты и понял, что лучше отказаться. Богаче не будем, зато проживем дольше. Вспомни слова Комара: там уже кто-то появился и убивают. А менты почему-то не впрягаются. В общем, я не советую тебе туда ехать.

– Знаешь, – Виталий поднял рюмку, – это шанс заиметь деньги. Первый и, наверное, последний. Налет на банк или на инкассатора я не совершу. Убивать по заказам тоже не хочу, да просто не могу.

– А ты не думал о том, что лучше все-таки жить, чем быть трупом? В этой игре выиграть ты не сможешь. Конечно, если попросить помощи у Берии, шанс есть. Но только до того момента, когда все получится. Берия не оставляет свидетелей, а в таком деле тем более. Он из той шакальей породы, что не умеет делиться.

– Слушай, Дан, а если бы у тебя не было деда и тут такой шанс, ты бы отказался?

– Отказался бы. Я авантюрист, но не дурак. Пойми, нет ни шанса остаться в живых. В Хабаровске убиты двое староверов. Около их поселения тоже убивали, Комар видел. Да ты сам все понимаешь. Остановись, Виталик.

– Да все будет нормально. Я в Чечне два раза был и выжил. И тут надеюсь…

– А тут хуже и опаснее, чем в Чечне, – перебил Данила.

– Давай тормознем этот базар, – остановил его Виталий. – Может, ты и прав. Но это мое дело, и я хочу попытаться дойти до конца. Конечно, я не камикадзе и, как только пойму, что мне ничего не светит, спрыгну с поезда. Пойми, здесь все решаю я сам, поэтому и хочу попробовать дойти до конца.

– Что у нас по лжемилиционерам? – строго спросил полковник милиции.

– Нуль, – ответил майор. – Фотороботы ничего не дали.

– Работать надо. Они убили семью…

– Ищем, – перебил полковника мужчина в штатском. – Мы хотим взять этих сволочей. Но пока ничего конкретного нет. И фотороботы, составленные Степановым, тоже ничего не дали. Соседи вертолетчика видели, как к нему заходили трое. Описать их не могут. В общем, ничего конкретного нет.

– Надо что-то придумать насчет староверов, – заговорил помощник прокурора. – Дать санкцию на обыск мы не можем, но следует…

– Хорошо сказано, – усмехнулся полковник. – Санкцию не дадим, но делайте что-нибудь. А что именно, не прокуратура подскажет?

– Перестаньте, полковник, – поморщился помощник прокурора. – Оснований для обыска нет. Но не думаю, что Журин ошибался, когда говорил, что видел там снайперскую винтовку. К тому же есть сведения, что староверы моют золото без лицензии. На Заячьем ручье егери видели проходнушку и нескольких человек с лотками. До ближайшего поселка почти двадцать пять километров.

– А вы знаете, Петр Сергеевич, – усмехнулся коренастый майор, – что все дикие старатели моют золото подальше от населенных пунктов? Так что это не повод для проведения обыска у староверов. Получается, что вы нас толкаете на беззаконие, как бы говорите – ищите золото и оружие, но сами. А если нас просто пошлют подальше? Нам что, силой туда врываться? Предположим, мы это сделаем. Жалоба придет в республиканскую прокуратуру. И вы будете снимать с нас, образно говоря, скальпы. Получается, что вы вроде как просите нас подставить головы под ваш топор.

Помощник прокурора вскочил.

– Дайте санкцию, и мы проведем обыск, – предложил полковник, – потому что районный прокурор перевел стрелку на вас. А нам подставлять свои…

– Но оружие в любой момент может выстрелить, – перебил его Петр Сергеевич.

– Давайте санкцию, – повторил полковник, – и мы там все перевернем.

– Я сказал про винтовку и золото не для того, чтобы вы там все перевернули. В том районе нужно выставить скрытые посты, на это мы можем пойти, – вздохнул Петр Сергеевич.

– А на каком основании наши люди будут там кормить комаров и мошку? – усмехнулся полковник. – Потому что этого хочется вам? Пусть район этим и займется. Хватит убивать время ненужными разговорами. Надеюсь у вас все, Петр Сергеевич?…

Поселок Выселки

– Ох и наглючая баба! – хмыкнул Афанасий Семенович. – Мать ее коромыслом! Приперлась и…

– Да забудь ты, Афанасий, – остановила его Тамара Васильевна. – Ну сколько можно говорить одно и то же? Наладил ты ее, и хорошо, что не прибил. Забудь про нее.

– Да ежели б не ты, грех бы на душу взял. Росомаха двуногая, мать ее…

– У нее Торовы были, – сообщил Пашка, – и она с ними о чем-то чирикала. Вроде как и к дядьке Луке имеет желание пойти. Иконы ей, видно, сильно надобны. Да и Филька приезжал с каким-то сычом. Тоже, значит, про…

– Да хватит уже! – повысила голос Тамара Васильевна. – Ушла – и Бог с ней. Лучше думать надо, куда Лешеньку определить. Через два года в школу, пока-то я сама с ним занимаюсь, все-таки сколько лет была учительницей.

– Да за два года и власть поменяться может, – отмахнулся муж. – Сейчас надобно думать про эти иконы. В Хабаровске прибили двоих старцев староверов. Знать, очень кому-то надобны иконы эти. Вот что, – кивнул он Пашке, – к вечеру кликни мужиков, всех. И с ручья тоже пусть придут. Дело, видать, очень серьезное, понял?

– Как же не понять, Афанасий Семенович? – усмехнулся Паша. – Сейчас пойду и подзову всех.

– Ты что надумал, старый? – внимательно посмотрела на него жена.

– А то и задумал. Не стану ожидать, покамест нас по башке шандарахнут, а вперед сам ударю. Во-первых, нужно выяснить, на кой хрен иконы им так надобны. Я уже договорился с одним толковым мужиком, он завсегда все обо всем знает, вот и выяснит. Надобно все прознать. Неужто не легенда – кладбище святой семьи?… Помнишь, твой батька рассказывал…

– Как не помнить? Но ты ж сам говорил, что это сказка. И твой батька так же говаривал. Или забыл?

– Да помню я все. Так и вчерась думал. Да и сейчас еще не верю. Но видать, верит кто-то, значит, надо быть готовыми ко всему. А ежели действительно такое захоронение имеется, то нужно умное решение принять. Тому, кому уж очень это надобно, продать можно. А деньгу на Лешкино имя положить. До тех пор пока ему двадцать не исполнится, он денег тех не увидит. Жить, как мы, Лешка не захочет, а значится, надобно его жизнь налаживать уже теперь. Ну-ка скажи, что плох я как дед?!

– Вот как ты решил… Верно говоришь, но страшно мне, боюсь я за Лешу. Мы уж, почитай, жизнь закончили, а для него она только начинается. Помрем мы, кому он нужен будет? Все отвернутся. Сейчас все на тебя, как на бога, смотрят, потому как ты и хозяин крепкий, и мужик сильный. Но все же ты знаешь, Афанасий, что тебя больше боятся, чем уважают. И Леша никому нужен не будет, наше добро захватят, и все. Так что верно ты говоришь про деньги, которые внуку в банк положим. И теперь надобно хоть понемногу класть.

– Знаю. И я тоже кладу деньжата на дальнейшую жизнь Лехину.

– Ты знаешь, что я ему на книжку кладу? – удивленно спросила жена. Он молча кивнул. – И слова не сказал. А я думала, что ты, Афанасий…

– Жизнь прожили, а ты меня так и не рассмотрела, – улыбнулся он.

– Только ты, Афанасий, не порти внука, не делай из него второго Ивана.

– Я сыну перед его смертью слово дал. Слово дал – держи. А я всю жизнь так живу.

– Да знаю я, но из ружья стрелять ты уже его учишь. А ведь мальчик ростом с это ружье. Он если приклад, как положено, к плечу прижмет, ручонкой до курка не достанет.

– Погодь, баба. Это ж курам на смех, коли мужик с оружием знаком не будет. А ежели банда нападет али какие другие лихие людишки? Сама знаешь, сколь приходилось оружие брать. Это и Ванька одобрил бы. Охотничья наука в жизни нужна. Другому не учу.

– И то верно. Как увидала, что Леша ружье держит, Ваню вспомнила, и сердце захолодело. Не хочу, чтоб Леша как отец его был.

– Не будет он лихим человеком. И нас не торопись на тот свет спроваживать, поживем еще.

– Дай-то Бог! – Тамара Васильевна перекрестилась.

– Не уехала еще баба эта? – спросил Лука Демьянович.

– Здесь, – ответил Шут. – Правда, выходить начали. И в сопку ходили ягоду вроде собирать. А лиха бабенка-то! Так с Афанасием Деновым никто из мужиков не говаривал.

– А ты где сейчас мужиков-то видал? Так, вроде мужиками выглядят, а характера, почитай, нет ни у кого. На ручье был?

– Как велели вы, моют наши. Участковый у них был. Но бумаги посмотрел и ушел ни с чем. Придирчив пес. Я бы его давно на тот свет спровадил.

– А вот этого не говори. Пусть пока землю топчет. Нельзя сейчас убирать его, иначе всех нас в сопки загонят, а тех, кто не уйдет, за колючую проволоку отправят. Эти племяши мои, мать их! Вся надежда на них была. И ведь надо ж такому приключиться – сбег Иван, сумел дойти до Выселок и управиться с бабой своей и ее хахалем. А тут и племяшей прихватили. Хорошо, баньку сожженную на них не повесили, доказано не было. Правда, деньжат пришлось дать. Ты вот что, присматривай за ними. О чем они с бабой этой договорились и почему она на них вышла? Не просто ж чайку попить племяши к ней зашли. Понял, Шут?

– А чего тут не понять? Может быть, убрать ее? Вызову…

– Когда это нужно будет, сделать есть кому.

– Когда уедем отсюда? – спросил Надежду Михаил. – Надоело тут торчать.

– Когда надо будет ехать, я скажу! – отрезала она.

Играя желваками, парень промолчал.

– А если откровенно, Надя, – подошел к ней Леонид, – чего мы ждем? Пока иконы принесут? Так не будет этого. Надо придумать, как взять их.

– Да это как раз не проблема. – Надежда вздохнула. – Но не уйти нам с иконами. Подставить кого-то тоже не получится. Надо найти, ради чего и тот и другой отдадут иконы сами. А вот что делать, никак не придумаю.

– Внук Денова, – сказал Леонид. – Он ради мальчишки…

– Интересно, как ты сможешь его взять? – усмехнулся Михаил. – На Денова работает половина поселка, и вся эта половина присматривает за мальцом. А даже если сумеем его хапнуть, то Денов сразу придет к нам и повесит вниз головой. Такое удовольствие я не желаю испытать.

– Мишка правильно говорит, – согласилась Надежда. – Мальчишку лучше не трогать. Но время идет, а мы топчемся на месте. – Она нервно заходила по комнате. – Мне тут тоже очень надоело. Даже телевизор всего три программы показывает. Но уезжать просто так не хочу. А если честно, то и страшно. Я задела Денова, а он такого не простит. Пока мы тут, с нами никто ничего не сделает. Стоит нам попытаться покинуть поселок, нас сразу достанут его люди.

– И что теперь? – зло спросил Михаил. – Нам тут до старости…

– Заткнись, – остановил его Леонид. – Надежда права. Я и сам про это думал. Хотя в этом есть и положительная сторона. Тебе надо пойти к нему, а еще лучше – остановить его прилюдно и извиниться, чтоб народ слышал. И за брата своего покойного, и за свои слова.

– И что это даст? – спросила она.

– Люди здесь понимают благородство, а такие, как Денов, мужики старой закалки, особенно. И он пойдет тебе навстречу.

– Да хорош тебе, – усмехнулся Михаил. – Денову извинения как шли, так и ехали. Вот насчет того, что нас похоронят в сопках, я не сомневаюсь.

– Привет! – В дом вошел Олег.

– Здорово! – кивнул Леонид.

– Здравствуй, – отозвалась и Надежда. Михаил промолчал.

– Иннокентий приезжал с Филькой, – сообщил Олег. – Не из наших он, не якутский. А вот откуда, не знаю.

– Фамилию скажешь? – спросила Надежда.

– Нет. Сейчас у нас с Лукой Демьяновичем отношения не те. Мы случайно узнали, как зовут приезжего. И насчет икон разговор был. Смотрели они иконы. Но видно, ничего не поняли. Иннокентий был недоволен. А еще… – Олег сел к столу. – Коньячку бы, – посмотрел он на Надежду.

Та кивнула. Леонид поставил на стол бутылку.

– Что еще? – спросила Надежда.

– Денов послал человека о цене на иконы узнать.

– Подожди, а ты откуда это знаешь?

– У меня среди его людей стукач имеется. Я использую его информацию редко, только когда это выгодно мне. Надеюсь, ты оценишь это сообщение. – Олег открыл бутылку.

– И сыновья Василия Демьяновича тоже в это дело впряглись. Мне позвонил один знакомый из бывших коллег. А закусить ничего нет? – взглянул он на Леонида. Тот рассмеялся и положил на стол плитку шоколада.

– Слушай-ка… – Подсев к столу, Надежда взяла рюмку и кивнула Леониду. Тот, налил ей и тоже сел. – Не хочешь хорошо заработать?

– А что для этого нужно?

– Иконы Денова.

– И сколько мы получим?

– Тридцать тысяч евро.

– Сколько? – Олег заметно растерялся.

– Если я получу иконы в течение трех дней, то по тридцать за каждую.

Олег снова налил коньяка, тут же выпил и пристально посмотрел ей в глаза. Надежда выдержала его взгляд с насмешливой улыбкой.