Электронная библиотека » Борис Батыршин » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Игра в четыре руки"


  • Текст добавлен: 27 июля 2023, 09:20


Автор книги: Борис Батыршин


Жанр: Научная фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Но сейчас в подобных ухищрениях нет нужды. Это будет не схватка, а избиение младенцев, несмотря на то что двое из троих крупнее и сильнее Женьки. Физические возможности альтер эго я представляю довольно хорошо, как передавать его мышцам свои, приобретенные в будущем навыки, уже знаю. Противников с тем же успехом могло быть и пятеро, это ничего не изменит: в схватке они будут только мешать друг дружке, и даже против средненького бойца ни единого шанса у них нет. А я, слава богу, далеко не середнячок.

Жду, когда троица разберет инвентарь, встаю перед ними, кручу «мулине» сначала правой палкой, потом – левой, потом – двумя сразу. Вольт с подшагом, прыжок, полувольт, выпад, удар обеими палками – по очереди, потом вместе, сверху вниз. Похоже, до моих визави что-то стало доходить: «инструменты» держат, как грабли, переглядываются неуверенно, кусают губы. Зрители молча наблюдают за моими «танцами». Ну что, начнем? Итак, мальчики и девочки – сю-юр-рпра-а-айз!

Гимнастическая палка, хоть и легкая, но следы оставляет весьма болезненные. После хлесткого, даже вполсилы, удара на коже моментально вспухает красный рубец. Через некоторое время он превращается в роскошный синяк, и жертве предстоит с неделю ходить полосатой – если, конечно, ударов будет много.

А с чего, скажите на милость, их должно быть мало? Этот бой – вовсе не выпендреж, не очередная идиотская выходка подстегнутого подростковыми гормонами сознания шестидесятилетнего инфантила. Я действую вполне обдуманно: авторитет Женьки надо закрепить, не все решается в словесных дуэлях острословцев. Всякий, кто вздумает докопаться до моего «реципиента», должен точно знать, что получит жесткий отпор. И тренировочный поединок для этого самое то: с одной стороны, в нем нет озлобления настоящей драки, а с другой – можно продемонстрировать, на что способен.

Так что, если я и сдерживаю удары, то совсем чуть-чуть. Бац-бац-бац – прежде чем противники успевают приготовиться к обороне, Якимов получает болезненный удар по бедру, другому прилетает по обоим предплечьям, потом – поперек живота, он охает, роняет палку, отступает. А вот Ян, напротив, рвется вперед, вскинул «оружие» в молодецком замахе и пытается засветить мне по макушке – как же, сам разрешил… Шаг навстречу, принимаю удар на «крест», заломом, на рычаге, выкручиваю палку у него из рук. Проворот, перекрещенные палки ножницами ложатся на шею. Кто-то из девчонок громко охает, в глазах Яна – испуг, упрямство, разгорающаяся злость. Делаю пару шагов назад, указываю на валяющуюся палку – шоу продолжается! Ян подбирает, морщится и снова встает в боевую стойку. Это он молодец, настоящий шляхтич!

Так, один из троицы выбыл – стоит в стороне и баюкает отбитое запястье. Как бы не трещина у него там? Нет, не должна – палка легкая, да и бил я не в полную силу. А вот писать пару дней будет, как курица лапой. Если вообще сможет.

Мне, кстати, тоже прилетело – один раз поперек спины (Ян постарался?) и дважды – по рукам. Придется и самому пощеголять в «тигровой шкуре», хе-хе-хе…

Дожидаюсь, когда двое оставшихся попробуют обойти меня с разных сторон, и снова – бац-бац-бац! Два удара правому, проворот, два левому, снова проворот, болезненные крики, оба отскакивают, шипят от боли, потирают следы, оставленные моими палками. А я встаю между ними, вытягиваюсь в струнку, слегка приподнимаясь на носках, развожу руки крестом, кончики палок смотрят на противников. Эффектная концовка – наше всё!

– Адашев, Радзевич, Якимов! Вы что, с ума посходили?

Физрук стоит в дверях зала и прямо-таки разрывается от негодования.

– Симонов, к тебе тоже относится! А ну вон из зала! После урока ко мне в кабинет, с дневниками! Данелян, а ты куда смотрел? Вы четверо, не думайте, что легко отделаетесь!

А я и не думаю. Это жизнь, и в ней за все приходится платить – хотя бы и двойкой по поведению.

Перед тем как отправиться в изгнание, подхожу по очереди к Яну, Гендосу, Димону, протягиваю руку, жму. Последнему – осторожнее, так как ушибленное палкой запястье уже опухло, болит, наверное… Физрук хмуро наблюдает за этим ритуалом, но не вмешивается. Дисциплина – это важно, конечно, но что такое собственное достоинство, отставной спортсмен понимает отлично.

Ну что, парни, тема закрыта? Вот и ладушки…


Против ожидания, расплата оказалась не такой уж жестокой. Физрук завел нас к себе в кабинет (крошечное помещение рядом с раздевалкой, забитое разнообразным спортинвентарем, так, что едва хватало места для совсем уж микроскопического столика), поставил перед собой и устроил разнос. Такие мы, сякие, и безобразие хулиганили, и технику безопасности нарушали, и его лично чуть под монастырь не подвели. И при этом в глазах, да и в интонациях физрука нет-нет, да промелькивало нечто вроде уважения – видимо, он успел оценить красоту моего боя. Впрочем, почему это «моего»? Нашего, совместного. Участников-то было четверо…

Вообще-то я его понимаю. Школа – место особенное. Стоит случиться чему-то настолько громкому, эффектному – и все, пиши-пропало, пойдет поветрие. Мальчишки, особенно четвертых-шестых классов, самые оторвы, примутся дуэлировать на палках (гимнастические им никто не даст, но кусты-то на что?), невзначай глаз выбьют или еще как-нибудь покалечатся…

«Развлекались бы за пределами школьного двора, – читалось во взгляде физрука. – Там хоть лопатами деритесь, а здесь зачем другим проблемы создавать?»

В итоге дело ограничилось гневной записью в дневниках (даже двоек не стал ставить, о как!) и взятым со всех четверых словом, что не повторится. Заодно меня вынудили рассказать об уходе из секции фехтования и намерении попробовать свои силы в ином жанре. Физрук удовлетворенно кивнул: спорт есть спорт, пусть и такой. Я было хотел заикнуться насчет доступа в зал во внеурочное время, чтобы упражняться нам с Астом, но вовремя прикусил язык. Успеется.

Остаток дня прошел без приключений. «Щелк-щелк» мы произвели в традиционном месте уединения – мужском туалете второго этажа, после чего Женька уверенно взял дело в свои руки. Мне было предложено сидеть и не высовываться. Я и не высовывался – сначала на биологии (анатомия, физиология и гигиена человека, первый урок в четверти, системы внутренних органов, сердце, кровеносные сосуды, почки, бла-бла-бла), потом на химии (этот предмет в классе любили, как и «химичку», Татьяну Николаевну), долгожданная (исключительно для меня) литература, ну и последним уроком инглиш. Тут пришлось слегка «подтолкнуть» альтер эго под локоток: несмотря на два года занятий с репетитором, язык потенциального противника ему не давался. Как и мне в свое время. Более-менее овладел им я уже в солидном возрасте, когда возникла необходимость по работе – да и то лишь на разговорном уровне. Что до английской грамматики, то она так навсегда и осталась для меня «терра инкогнита».

Расспросы по поводу «танцев с саблями»? Были, конечно, куда ж без них. И расспросы, и восторги, и просьбы научить «так же махаться». Женька, вовремя сообразивший (без моей подсказки, заметьте!), что язык сейчас лучше держать за зубами, в начале каждой перемены удирал с Астом на другой этаж и появлялся только к началу следующего урока.

А после уроков – событие грандиозного масштаба в жизни моего альтер эго. По мне, так ерунда, мелочь, но он счастлив и горд собой. Мы идем провожать Миладку! Мало того, Женька решился даже предложить понести портфель, что вообще ни в какие ворота не лезет. Серега по такому случаю предусмотрительно слинял, и я чуть погодя последовал его примеру. Заранее известно, что дело ограничится болтовней о школьных новостях и восторженно-щенячьими взглядами, бросаемыми исподтишка. А потому не стану смущать парня, заглядывая через плечо. Благо методика медитации-полусна сознания освоена вполне, да и подумать есть над чем. Вот, к примеру: а если в ожидании очередного флешбэка попробовать сформировать своего рода вопрос, обозначить область интересов? А что? Вдруг да получится?


Четверг, 7 сентября 1978 г.

Ул. Онежская.

Вечер больших надежд

Оказывается, наш с Женькой юбилей уже завтра. Как быстро неделя-то пролетела… Весь вечер мы с мамой лепили пирожные, предназначенные для угощения одноклассников. Завтра в школу не бежать – шествовать неторопливо с коробочкой, перевязанной бечевкой. Уронишь, помнешь – и вместо ее содержимого окажется однородная, шоколадного цвета масса. Хоть ложками ее вычерпывай. Как по мне – так и не худший вариант…

Итак, рецепт: какао, печенье, истолченное в порошок, сгущенка (мама специально приберегла к такому случаю две банки), коробка смеси «Малютка», немного сливочного масла и гвоздь программы, дробленый арахис. Жуткий дефицит, кстати, в магазинах его не продают, только на базарах, да и то не везде. Нам, например, его присылали родственники, проживающие в Астрахани. Рыхлые арахисовые бобы сначала обжаривали на огромной чугунной сковородке, потом мы с мамой их лущили и вручную измельчали в большой бронзовой ступке, сохранившейся невесть с каких времен, бронзовым же пестиком, таким увесистым, что при желании мог бы сойти и за оружие.

После чего – дело невиданное! – в шоколадное тесто было щедро добавлено граммов сто коньяка из заветной отцовской бутылочки.

Раньше, насколько нам с Женькой не изменяет общая память, мама такого не делала. Считает, что сын уже достаточно взрослый? Что ж, похвально, похвально…

Но главное событие дня – это, конечно, возвращение отца. Высокий, улыбающийся, с оттопыренными ушами и в очках, он всегда напоминал мне Шурика из «Кавказской пленницы», разве что постарше. От отца отчаянно разит табаком, а я аж оторопел, когда он, как ни в чем не бывало, задымил на кухне сигаретой. Да, до ЗОЖ и запретов на курение этому миру еще долго…

Кроме табака от отца пахнет земляничным мылом. По словам мамы, он два часа просидел в ванной, даже заснул там. Перелет дался нелегко – вылетели ночью на самолете-заправщике с посадкой сначала в Энгельсе, потом крюк над Южным Уралом и только потом, потом… Обязательное «Как дела в школе?», сурово сведенные брови при виде записи «устроил драку палками с тремя одноклассниками на уроке физкультуры» и недоуменный взгляд, когда выяснились подробности этого деяния. Да, не привык отец к подобным замечаниям в мой адрес, не привык. До сих пор самое страшное из числившихся за мной школьных преступлений – злостное и циничное битье стекол, в классе, кажется, шестом, совершенное в группе по предварительному сговору с кем-то из одноклассников. Помнится, напарник при первых признаках тревоги благополучно удрал, а я, как дурак, остался, будучи уверенным, что никто ничего не докажет. Доказали. Шуму было…

Но сегодня меня скорее одобряют. Нет, поругали, конечно, для виду, особо не усердствуя. В отцовских глазах мелькнуло даже нечто вроде гордости за наследника, когда я в деталях описал расклады «драки» и продемонстрировал (тайком от мамы, разумеется) начавшие синеть рубцы от палочных ударов. По-моему, больше всего его порадовало отсутствие нытья по поводу боли.

А откуда ему взяться, нытью? Перед ужином альтер эго отлучился в уборную и там – «щелк-щелк»! На разговор с отцом у меня были совершенно конкретные планы, и я попросил Женьку уступить мне кормило власти…

– И что тебе подарить на день рождения? Ты, помнится, хотел модель танка?

Модель Женька действительно хотел и давно подбивал на эту тему клинья. Только не танка, а самоходки – сборную, «огоньковскую» ИСУ-152. Но я сумел его убедить, что есть вещи поважнее.

– Пап… – Я сделал вид, что замялся. – Танка мне не нужно. Лучше попроси у себя выточить… Вот!

Вытаскиваю заранее заготовленный листок. «Вот» – это неровный волнистый стержень длиной сантиметров в двенадцать, с двух сторон оканчивающийся чем-то вроде граненых пирамидок с затупленными кончиками. Размеры прилагаются.

– Это что такое? – удивляется отец.

– Это? – переспрашиваю. – Приспособление для тренировок, пальцы разрабатывать. Тренер показал, говорит, что очень полезно. Только оно должно быть из легкого металла, дюраля или титана. Чтобы можно было носить с собой, а когда есть свободная минутка – упражняться. Сможешь?..

Запрос довольно наглый, особенно в реалиях СССР, но только не в нашем случае. У отца на работе, в мастерских Летно-испытательного института, всегда можно найти подходящий кусок металла, да и мастера там такие, что черта в ступе сделают. И ведущему конструктору по летным испытаниям они, конечно, отказывать не станут.

– Ладно, посмотрю… – Отец убирает чертеж в бумажник. – К завтрашнему дню не обещаю, но постараюсь. Странная штука, никогда таких не видел…

Еще бы ты ее видел, папочка! Мода на подручные средства самообороны из Японии и Китая впереди, и что такое «явара», жители СССР узнают только лет через десять. А то и позже. А мне она нужна уже сейчас. Ну как нужна? Пригодится. В свое время меня неплохо обучили пользоваться этим девайсом – безобидным на первый взгляд, но вполне эффективным в ближнем бою. Вот и пусть лежит в кармане. Как говаривал Черный Абдулла в известном фильме: «Кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого его не окажется в нужное время…» Надеюсь, использовать явару по назначению мне все же пока не придется. Времена стоят спокойные, а вот пальцы поупражнять на гибкость – это действительно не по мешает.

Да, и насчет дня рождения. Завтра приедут дед с бабушкой, вторая бабушка и Карнишины в полном составе – мамина сестра с мужем, дядей Борей и моя кузина Аленка. Праздник в узком семейном кругу, а одноклассников я позову в воскресенье. Да, ведь обе бабушки привезут еще и пироги – каждая собственного изготовления, по своим, особенным рецептам. Ну, живем…


Ни одного из собеседников видно не было. Ни лица сидящего напротив человека, ни хотя бы рук на клавиатуре. Вместо этого – самый обыкновенный городской пейзаж (никаких следов разрушений, что характерно!) за ветровым стеклом автомобиля, судя по некоторым деталям – мощного армейского джипа.

Серьезные люди едут на серьезной машине по своим серьезным делам. И попутно ведут серьезные разговоры. Обычное дело.

– Для успеха миссии будет весьма важным факт знакомства с его произведениями. – Нарочито сдавленный смешок. Обычно таким пытаются скрыть неуверенность в себе.

– Из-за этого меня и выбрали?

– Не только, разумеется. Мало только прочитать книгу и даже выучить ее наизусть. Наши эксперты-психологи, изучив ваши… м-м-м…

– Плоды моей деятельности в интернете?

– Если угодно. Высказывания на форумах, предложенные к обсуждению темы, переписка в социальных сетях…

– Я понял, продолжайте.

– Изучив все это, они пришли к выводу, что вы если и не одержимы этим автором, то, во всяком случае, принимаете его творчество близко к сердцу.

– Ошибочка, товарищ генерал… – Сухой смешок, переходящий в кашель. – Я вовсе не одержим этим автором. Более того, я даже не читал большую часть его произведений. Но зато можно заявить, что я одержим миром, который он создал.

– Сюжетом, вы хотите сказать?

– Нет, именно миром. Разница в том, что…

– Поверю вам на слово. Итак, эта… хм… привязанность представляет для предстоящей вам миссии исключительную ценность.

– «Привязанность представляет для предстоящей…» – не слишком-то благозвучно, не находите?

– Вам виднее.

– Но почему? Вы полагаете, он сумел предугадать все это?

– Не совсем так. Точнее, ровно наоборот. Вы, разумеется, не могли этого знать, но попытка вторжения тех действительно имела место в самом начале шестидесятых. Тогда ее удалось пресечь в самом начале, к сожалению, лишь пустив в ход ядерное оружие. Это было залегендировано как несчастный случай при использовании «мирного» атомного заряда.

Пауза. Кашель.

– Вот как? И много было жертв?

– Не слишком. Местность, по счастью, была малонаселенной. Но после того, как угроза была ликвидирована, встала проблема утечки сведений о вторжении. Многие тогда считали ее практически неизбежной.

– Еще бы. – Опять смешок. – Ядерный взрыв, вторжение чужаков – и каких чужаков! – жертвы…

– Поэтому в числе прочих мер, в том числе и довольно… хм… радикальных, была разработана многоступенчатая кампания дезинформации. В том числе в нее входило и распускание слухов о произошедшем. Слухи эти имели разную степень достоверности, включая и самые бредовые. – Снова пауза. Лица второго собеседника не видно, но возникает ощущение, что он задумался.

– Кажется, я что-то такое читал. Погодите… Точно, Станислав Лем, «Глас Господа». Раннее, еще советское издание вышло под заголовком…

– «Голос Неба». Да-да, в нашем ведомстве тоже почитывают серьезную фантастику. Не поручусь, что идея заимствована оттуда напрямую – что-то такое опробовали еще американцы во времена Розуэлла[5]5
  Розуэлл, Розуэлльский инцидент – предполагаемое крушение НЛО близ города Розуэлл в штате Нью-Мексико (США) в июле 1947 г. Породил массу слухов, теорий заговора, стал основой многих книг, фильмов, комиксов.


[Закрыть]
, пустив в оборот бешеное количество материалов о «зеленых человечках», от комиксов и фантастических романов до интервью разных психов и интеллектуальных инвалидов.

– Если утечка все же произойдет, «утекшие» сведения, да и сама тема будут заранее дискредитированы?

– Именно так. Отнесены к разряду тарелочек, «Космопоиска» и прочих… энтузиастов.

– Значит, тарелочки все же были?

– Нет. К сожалению, те обходятся без материальных объектов, таких, которые можно было бы сбить зенитной ракетой или лучом лазера.

– Но ведь в книге…

– Наши коллеги постарались навести автора на нужный сюжет. Нет, никто ничего ему не предписывал, действовали тоньше. Организовали встречи, беседы, тут слово, там намек – ну, вы понимаете… В результате книга оказалась страшно далека от реальных событий в деталях, но неожиданно близко – по сути явления.

– ОБЕ книги?

Это так и прозвучало, с ударением на «ОБЕ».

– Представьте себе, да. И это при том, что информации, подобной той, что содержится во второй книге, наши коллеги тогда иметь не могли.

– Вы о…

– Точно так.

– Да, талант не пропьешь…

– Вы правы. Но свою роль книга сыграла. И, как теперь выясняется, продолжает играть. Но уже другую, куда более важную.

Вздох, снова кашель.

– Можно вопрос?

– Пожалуйста.

– А он… сам автор знал о том, что там было на самом деле?

– Разумеется, нет. Он ни о чем не догадывался. И уверен, даже не вспомнил бы, кто заронил в нем эту идею.

– Я почему-то так и думал.

– А вы предпочли бы, чтобы знал?

Пауза.

– Нет.

– Я почему-то так и думал.


Пятница, 8 сентября 1978 г.

Ул. Онежская, и не только.

День семейного торжества

Целый день не высовывался – лихорадочно пытался понять смысл этого, уже четвертого по счету флешбэка. Утро, школьный день – все пролетело мимо. Я даже не среагировал, когда альтер эго поплыл на физике, а ведь обещал помочь в случае чего…

Женька, видимо, что-то такое понял, а потому меня не дергал – ни по пустякам, ни по серьезным поводам, если таковые и имелись. Ему тоже не по себе, но он благоразумно ждет, когда Второй (так он меня, оказывается, прозвал) разберется и скажет веское слово гостя из будущего. Мудрого и всезнающего, ага.

А что мне ему говорить, когда я сам ни уха, ни рыла?

Но какие все же твари и сволочи! Масса намеков, масса информации к размышлению – и никакой конкретики! Ни имени автора, ни о названии книги… Мне что, на кофейной гуще теперь гадать? Или бросать кубики? С тем же, что характерно, результатом…

Ну хорошо, предположим, выяснил я имя. А дальше-то что? Искать, расспрашивать? Так ведь только что разъяснили, что он не в курсе, ни о чем таком не подозревает, и вообще, уверен, что идея книги зародилась у него сама собой. Что не так уж и далеко от истины, если вникнуть…

А вообще, с чего я взял, что на самом деле есть какие-то «твари» и «сволочи», которые выматывают мне душу, иезуитски дозируя ценную информацию? Почему бы не предположить, что она уже содержится в моем мозгу – но только заблокирована, исключительно для того, чтобы не довести и меня, и моего юного альтер эго до буйного помешательства в первые же минуты, когда на нас свалится ворох таких поразительных сведений? Тут от самого-то факта попаданства крыша едет, а еще и это…

Нет, вполне ведь логично: имеется некий мыслеблок (назовем его так, за неимением иного подходящего термина), который и дозирует информацию – скажем, по мере того, как наши разумы привыкают, приспосабливаются друг к другу. А что, звучит разумно. Недаром генерал из флешбэка предупреждал, что добиться цели я смогу, лишь наладив взаимодействие с Женькой! Вот и необходимые для этого сведения я/мы получаем по мере того, как устанавливаем вожделенный контакт…

Звонок? Уже? Оказывается, учебный день успел пролететь, а я и не заметил. Все, баста! После окончания уроков – вон из головы попаданские проблемы. Ничего, подождут, у нас тут семейное торжество намечается. Надо дать нашему общему мозгу хоть немного отдохнуть, а то ведь так и до крезы недалеко. Помнится, это словечко имело хождение в моей студенческой молодости… Или я опять что-то напутал?

Ох, и тяжела ты, ноша попаданца…


Наконец, семь вечера, семья в сборе. Дед, обе бабушки, пироги, домашний «Наполеон» на взбитом сливочном креме… Как же все это чудесно! Из Карнишиных, правда, только дядя Боря, и тот заехал на минутку, поздравить и передать подарок – диск-гигант «Владимир Высоцкий поет свои песни», экспортный выпуск, «Made in USSR». Женька писает кипятком от восторга, я тоже доволен. Интересно, где это дядя Боря раздобыл такой дефицит, в магазинах ведь не продается?

Удивил дед, преподнесший подарок, от которого мама закатила глаза и опустилась на стул, демонстрируя одновременно и возмущение, и неспособность что-либо предпринять: «С ума сошел, дарить такое ребенку!»

Да-да, тот самый «настоящий мужской подарок», на который намекал отец. ИЖ-18, одностволка 12-го калибра в кожаном чехле. Легкая, надежная, практически неубиваемая. Бабушка сердито поджимала губы, но возражать не пыталась. Несмотря на всю ее властность, спорить с дедом, который что-то вбил себе в голову, пустой номер. Особенно когда дело касается охоты.

Тут имелся нюанс, оценить (а оценив, ужаснуться) который ни она, ни мама не могли. И дед не был бы сам собой, если бы не выкинул что-то подобное. Дело в том, что к «ижаку» прилагался сменный ствол с цевьем. Разборка сего шедевра оружейного искусства была предельно простой: оттягиваешь утопленный в цевье рычаг, отсоединяешь деревянную накладку, потом отстыковываешь ствол, соединенный с казенником массивным стальным выступом-крюком, и все, дело в шляпе, можно убирать части в прилагающийся чехол. Только вот второй, «запасной» (как дед объяснил матери и бабушке) комплект несколько отличался от первого, поскольку был изготовлен под знаменитый патрон 9 «para» и после установки превращал «ижак» в штуцер, предназначенный для охоты на мелких копытных – недаром к стволу сверху была прилажена планка для установки оптики.

Нечто подобное стали выпускать в начале двадцатых голов двадцать первого века серийно, а это был штучный экземпляр, изготовленный по спецзаказу для очень «уважаемого человека» – дед недаром был заслуженным мастером спорта, судьей всесоюзной категории (или как это называется) по стендовой стрельбе. Да еще и занимал почти министерскую должность в госплановской структуре, курирующей титановый и алюминиевый сегменты отечественного цветмета.

С помощью этого подарка дед рассчитывал подогреть интерес моего отца к этому виду охоты – формально-то ружьецо (вместе со сменным нарезным стволом) регистрировалось на него, благо стаж в Охотобществе и связи деда вполне это позволяли.

Если кто не в курсе, этот мощный девятимиллиметровый патрон изначально был создан для армейского автоматического «Люгера 08» в самом начале двадцатого века. Но кроме того, он активно использовался в пистолетах-карабинах на базе того же «Люгера» – для охоты на косуль, оленей и прочую копытную мелочь, вплоть до кабанов. Несколько пачек таких патронов, по полсотни штук, в сером рыхлом картоне, с надписью готическими буквами «Parabellum», прилагались к подарку.

Отец, прекрасно все понявший, прятал ухмылку: если память мне не изменяла, в «прошлый раз» мы расстреляли обе пачки в подмосковной Запрудне, где у дедова родного брата дяди Кости все было схвачено с местными егерями – когда-то Хрущев возил сюда на охоту самого Кастро во время его визита в Москву. Впрочем, мы-то стреляли, по большей части, по банкам.

Вот такой подарочек на день рожденья. Реальные его возможности я быстренько растолковал Женьке, тот проникся. Еще бы, почти что боевое оружие!

Ну а дальше – обязательные расспросы о школе, учебе, секции. Ахи и охи при сообщении о том, что я решил попробовать себя в театральном искусстве, пусть даже и в фехтовальном. И все это – под хриплый баритон Владимира Семеновича, льющийся из динамиков новенькой «Веги».

Ну и дальше: хором, прямо за столом:

– К сожаленью, день рожденья только раз в году!

Герой дня привстает, не выпуская из перемазанных кремом пальцев кусок «Наполеона», раскланивается и подхватывает вместе со всеми:

– …только раз в го-оду!

Спасибо, хоть не «хэппи бездей»…


Суббота, 9 сентября 1978 г.

Ул. Онежская.

Утро. Все непонятно

Ночь прошла без видений (флешбэков, как их называет Второй), и это было удивительно и немного тревожно. Сам-то Женька выспался отлично, а вот напарник с утра злой как собака. На его нетерпеливые вопросы – «В чем дело, почему, что стряслось, что изменилось?» – он сперва огрызнулся, а потом признался, что и сам ничего не понимает. Единственное объяснение, приходящее в голову: защитная реакция мозга на эмоциональную перегрузку от двух сознаний сразу. Так ведь и неврастеником можно заделаться…

Это Женька понять мог. Недаром весь вчерашний день что в школе, что дома, во время празднования «бездника» (вот же прилипло дурацкое словечко!) Второй почти не давал о себе знать – сидел в уголке мозга и даже не донимал своими обычными «подталкиваниями». Всего разок и оживился, когда дед принес свой подарок, а потом отец выложил из портфеля заказанную палочку-явару, выточенную из серовато-серебристого титана. Пришлось быстренько отпроситься в уборную, сделать там «щелк-щелк», после чего Второй в течение пяти минут развлекал гостей и родителей пальцевыми прокрутками и перехватами. Конечно, не такими зрелищными, как те, с палками. Но, увы, не в малогабаритной двушке демонстрировать такие трюки…

Несмотря на скверное настроение, Второй тоже отдохнул и, похоже, готов к великим делам. Женька тоже готов. Да, ведь сегодня после школы еще и первая тренировка у «театралов»!


Суббота, 9 сентября 1978 г.

Ул. Фестивальная.

Школа № 159

День сплошных вопросов.

«Ну и зачем? Дело в этом поэте, Гумилеве?»

«Да ладно тебе… – Второй отозвался неуверенно, чего за ним до сих пор замечалось не часто. – Кому от этого хуже-то стало?»

Женька пожал плечами, и сам не понял, сделал ли он это на самом деле или только в воображении. В последнее время их общение со Вторым достигло уровня, когда скрытый диалог почти перестал отличаться от обычного, живого разговора – воображение дорисовывало интонации собеседника, чуть ли не мимику, сопровождающую ту или иную фразу.

«Хуже и правда не стало, – вынужден признать Женька. – Но мы же договорились держаться в рамках программы, а ты…»

Упрек уместен. После очередного «щелк-щелка» – на большой перемене, после школьного завтрака – Второй отправился в кабинет литературы. Они заранее условились, что на этом уроке «рулить» будет он.

Женька тогда отметил, с какой страстью Второй уговаривал уступить место. Его особое, чересчур трепетное отношение к новой классной руководительнице бросалось в глаза, и это Женьку озадачивало. Галиша, конечно, ничего, без придури и не злопамятна, как, например, «математичка», но есть и другие учителя, не хуже. Или он просто не успел к ней приглядеться? Восторженные панегирики Второго, адресованные новой классной, Женька слушал и даже поддакивал, но предпочитал пока оставаться при своем мнении. Пожи вем – увидим.

Урок начался вполне безобидно, да и тема не намекала на какие-то потрясения. «Слово о полку Игореве» (красивое издание с черно-белыми, под старину, иллюстрациями и тремя вариантами перевода) он проглотил еще года два назад. Сейчас же литераторша сначала прочитала кусочек из «Плача Ярославны», а потом заговорила об истории поэмы – как Мусин-Пушкин в самом конце восемнадцатого века обнаружил старинный рукописный сборник в монастырском книгохранилище, как во время пожара Москвы в 1812-м раритет сгорел. А позже ученые-историки, изучая сохранившиеся копии, объяснили, что «Слово» повествует о военном походе князя Игоря Новгород-Северского, состоявшемся в семидесятых годах двенадцатого века – тогда половецкие набеги на Русь превратились в «рать без перерыва», и князья перед лицом грозной опасности сумели договориться о союзе против воинственных кочевников.

И тут Женька обнаружил, что его тело тянет руку вверх – и не просто тянет, а приплясывает от нетерпения. Галиша тоже заметила и кивнула – доброжелательно, с улыбкой.

– Хочешь что-то спросить, Абашин?

Ну, сейчас начнется… Сознание сделало попытку сжаться в комок и нырнуть куда-нибудь поглубже. К примеру, в тину. И что он на это раз удумал?..


– Хочешь что-то спросить, Абашин? – поинтересовалась литераторша.

Я вскочил, да так поспешно, что уронил учебник. Он громко хлопнулся на пол, и я, костеря себя на чем свет стоит, зашарил под партой.

– Ничего-ничего, можешь говорить сидя, – великодушно разрешила Галина. – Так что у тебя?

– Кое-кто из историков считает, что «Слово» написано позже лет на сто, в середине тринадцатого века, – бойко начал я. – И автор на самом деле призывает не к борьбе с половцами, а к объединению против монголо-татар. На самом-то деле никакой такой «рати без перерыва» не было и в помине. То есть она была, но совсем в другом смысле…

– Это в каком же? – Классная озадачена.

– Многие русские князья были в родстве с кипчакскими, половецкими то есть, ханами, – продолжаю я уверенно.

Миладка с соседней парты смотрит на меня большими глазами – ждет повторения концерта, приключившегося на истории. И не она одна, похоже…

– В княжеских дружинах вообще было полно степняков – закаленных, умелых конников ценили очень высоко. Так что все эти походы вроде Игорева – не более чем соседские разборки. Если смотреть летописи того времени, то окажется, что набегов русских князей на половецкие кочевья было примерно столько же, сколько набегов половцев на русские земли. И в половине случаев какой-нибудь хан призывал родича-князя помочь справиться с ханом-конкурентом. И наоборот – князья охотно прибегали к помощи степняков в своих семейных распрях. – Я помолчал и добавил: – Время было такое. А монголы Субэдэя и Джебе-нойона, они ведь вообще к русским князьям претензий не имели. Ну, потребовали прохода через их земли, чтобы догнать враждебных кипчаков. Ну, провиант, фураж для лошадей – это уж как водится. Мстислав Киевский вместе со своими тезками Мстиславом Черниговским и галицким князем Мстиславом Удалым по-родственному вступились за половцев, за что и получили, а вслед за ними и изрядная часть Руси. Автор «Слова» просто-напросто прибег к привычному образу.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации