Текст книги "Бог гномов"

– Официальная версия моего приезда – открытие собственного агентства, – ответил Ким. – Ее я и придерживаюсь.

– Версия удобная, – кивнул господин директор. – Она объяснит посторонним многое в вашем поведении. Но, чтобы придать ей правдоподобие, вам надо будет ссылаться на влиятельных протеже в здешнем магистрате и даже – в паре министерств. Без этого пришлый детектив ни за что не получил бы лицензии на практику на Ваганте. Кстати – вот и она.

Ноксмур протянул Киму светло-зеленую электронную карточку.

– Храните этот документ как можно тщательнее. И не афишируйте того, что вы здесь – человек пришлый. Здесь, знаете ли, не любят «людей со стороны». Вот, ознакомьтесь с этими распечатками. – Директор двинул к Киму по столу тонкую папку, – Это список ваших, так сказать, благодетелей и их характеристики.

Ким принял папку, взвесил ее на ладони и из вежливости немного полистал. Потом, снова поймав на себе пронзительный взгляд господина директора, отложил папку в сторону.

– Теперь перейдем к сути дела, – произнес Ноксмур, удовлетворенный произведенным эффектом. – Ваша задача, Агент, будет состоять не столько в том, чтобы сохранить для нас, ваших нанимателей, материальные ценности, которых мы можем лишиться. Вы должны помочь нам спасти нечто большее.

Господин директор сосредоточенно заглянул в глаза Агента, проверяя, доходит ли сокровенный смысл его слов до собеседника. Ким подобрался в кресле и – в знак внимания – склонил голову набок.

– Речь идет о репутации Ваганты как надежного гаранта капиталовложений для любого из предпринимателей Обитаемого Космоса! – твердо выговаривая слова, произнес директор.

– М-м… И что же угрожает этой репутации? – поинтересовался Ким, выдержав достаточную, как ему показалось, паузу.

– Ей угрожает то, – все так же четко выговаривая слова, объяснил директор, – что сейфы наших банков перестали быть надежными хранилищами для доверенных нам ценностей.

– Как я понимаю, – попробовал уточнить ситуацию Агент на Контракте, – на Ваганте или, по крайней мере, в Старом Форте начала орудовать банда взломщиков?

Господин директор кисло улыбнулся:

– Это почти что так. Если не считать того, что ни один из сейфов, из которых произошла пропажа, не был взломан. И ни на кого, кто имел доступ к содержимому этих сейфов, пока что не легло серьезное подозрение. Хотя, как вы сами понимаете, простор для фантазии в этом направлении – широчайший.

Киму потребовался почти десяток секунд, чтобы переварить эту информацию.

– Что же именно исчезло из сейфов вашего «Торгового дома»? – осведомился Ким.

– До сегодняшнего дня – ничего, – сухо ответил директор. – Пока что я обладаю конфиденциальной информацией только о чужих неприятностях. Двенадцать пропаж в пяти крупных банках. База данных, в которой такая информация накапливается, будет в вашем полном распоряжении. На условиях полной секретности, разумеется. Мы предпочитаем работать на опережение. Лучше схватить виновников за руку, прежде чем очередь дойдет до нас.

– И много таких пропаж произошло? – спросил наконец Ким. – Что пропадало? Просто деньги или какие-то документы?

– Ценности, – оборвал цепь его догадок господин Ноксмур. – Драгоценные изделия и все в таком роде… В основном такие предметы, наличие которых их хозяева не стремились афишировать. И само существование этих ценностей, и свое обладание ими… Заранее обращаю ваше внимание на это обстоятельство. Вам нелегко будет отслеживать маршруты этих вещей на «черном рынке».

– Если мне будет позволено полюбопытствовать… – откашлявшись, поинтересовался Ким, – то не объясните ли вы мне, почему вы не воспользовались услугами местных специалистов? Я должен сразу предупредить вас о том, что…

– Что вы не смыслите в здешних делах ни ухом ни рылом? – грубовато перебил его Ноксмур. – Это быстро пройдет.

Он замолк на секунду-другую, нервно поглаживая клавиатуру своего настольного компа, сработанного под старину.

– Конечно, я бы мог привести вам кучу второстепенных причин, почему мы выбрали именно вашу кандидатуру, – продолжил он после паузы. – Ну, например, ценность свежего взгляда во всяком трудном расследовании. Непредвзятость вашего взгляда со стороны… Веским аргументом являются и рекомендации, которые вам дают Управление расследований и контрразведка. Существенно то, что вас характеризуют как человека, умеющего хранить конфиденциальную информацию. Но… не буду вас вводить в заблуждение. Назову вещи своими именами, хотя особого удовольствия это не доставит ни вам, ни мне.

Ким выпрямился в кресле и принял как можно более серьезный вид.

– Должен признаться вам, – сказал директор, – дело просто в том, что ни один из коренных жителей Ваганты не подходит для того расследования, которое вам предстоит. Мы не можем довериться никому из своих. Даже себе я не могу доверять в полной мере. Скоро вы перестанете удивляться этому.

– Чем же вы все отличаетесь от меня? – озадачился Ким.

– Собственно, это вы отличаетесь от нас, – усмехнулся господин директор. – Тем, что вы никогда не слышали сказок о гномах.

За многие миллионы километров от кабинета господина директора Ноксмура, в палате клиники Полицейского Департамента комиссар Жан Роше сидел у койки, на краешке которой сгорбилась пострадавшая в «инциденте на Эрроу-сквер» Фернанда Мартинес.

– Да, вы все правильно записали, – вздохнула рыжая секретарша. – Я честно постаралась вспомнить даже мельчайшие подробности всего этого… кошмара. Довспоминалась до головной боли, но ничего нового не припомнила. Так что мне нечем вас порадовать.

Радоваться Роше было и впрямь нечему. Несмотря на то что физиономия преступника предстала перед Фернан-лой в момент эмоционального стресса, вспомнить ее – физиономии этой – характерные черты она решительно не могла. Поработав с компьютерной программой, конструирующей фотороботы, под руководством хорошо подкованного специалиста, она выдала в результате добрую дюжину совершенно не похожих друг на друга портретов. От других свидетелей было не больше пользы. Надеяться приходилось только на то, что опознают Бернарда Штерна или рыжебородого верзилу: первый, скорее всего, «работал» без маски, второй отличался уж слишком характерными габаритами и телосложением.

– Право же, не стоило так напрягаться, – вздохнул комиссар, складывая разложенные на коленях распечатки в папку. – Как-никак, сотрясение мозга – это не такая пустяковая травма…

– Да черт с ними, с мозгами! – сокрушенно махнула рукой Фернанда. – Это в жизни не главное! Но вот перелом носа! Боже мой, как я буду появляться на людях? Так и без работы остаться – раз плюнуть! Боже мой, боже мой!..

Она бережно прикоснулась к повязке, закрывавшей ей пол-лица.

– Это – настоящая катастрофа! – вздохнула она. – На то, чтобы оплатить операцию у порядочного хирурга, уйдет вся моя страховка! Если вообще я ее получу! Вы даже не представляете, какие крючкотворы сидят на этом деле!

– Не огорчайтесь, – утешил ее комиссар. – Ваш шеф заверил меня, что его фонд оплатит пластическую операцию в лучшей клинике столицы. После нее вы станете окончательно неотразимы.

Фернанда презрительно фыркнула и тут же ухватилась за свой пострадавший орган дыхания.

– О боже мой! – простонала она. – Дождусь ли я от этого скряги хотя бы процентов десять от стоимости самой плохонькой операции? Жалко только, что я не выцарапала этой сволочи его разноцветные гляделки!

– Разве у вашего шефа глаза разноцветные? – устало поразился комиссар. – По-моему…

– Это я – не про шефа! – досадливо перебила его Фернанда. – Я про этого нахала, который отобрал у меня ключи! У него-то как раз и были глаза разноцветные. Левый – зеленый, а правый – карий, темный. Или – наоборот. Это, кстати, признак того, что он сын ведьмы. Или внук… А у шефа с глазами все в порядке. Только я, хоть убейте, не помню, какие у него цвета…

– Стоп-стоп-стоп! – вскинул руки, останавливая ее, комиссар. – По-моему, вы нигде не упоминали об этой примете бандита…

– Разве?! – поразилась Фернанда. – Мне казалось, что все это заметили… Так что я и не…

«И в этом – все женщины, – подумал Роше. – Именно те вещи, что лежат на поверхности, кажутся им настолько очевидными, что даже недостойны упоминания!»

– А специалисту… – растерянно спросил он, – специалисту по фотороботам вы разве не сказали об этом?

Фернанда недоуменно пожала плечами. У нее был вид женщины, к которой пристают с докучливым вопросом, ответ на который исходно ясен всем и каждому.

– Он ткнул курсором в правый, по-моему, глаз и спросил: «Такой»? Получился вроде карий. Я сказала: «Такой». И больше он меня не спрашивал.

– Ладно. – Роше подавил приступ бешенства. – Отдыхайте, собирайтесь с мыслями…

«Старею, – подумал он. – Уже потерял способность с юмором относиться к женской бестолковости…»

– Может быть, вспомните что-нибудь еще… – добавил он, – Мой телефон у вас есть…

Телефон – легок на помине – заверещал у него в кармане. С извиняющейся улыбкой комиссар поднялся со стула, сунул папку с бумагами под мышку и, поклонившись на прощание, выскользнул из палаты. Только оказавшись в коридоре, без назойливых свидетелей окрест, он поспешил поднести трубку к уху и бросить в нее свое недовольное «Алло!».

– Я же просил не беспокоить меня по пустякам! – почти что рявкнул комиссар в микрофон.

– Это, по-моему, не совсем пустяк, – деликатно возразил ему голос следователя Ясиновски. – Только что городская полиция поставила меня в известность о том, что на окружном шоссе взлетел на воздух автомобиль. Фургончик, фордовский… Собственно, взорвался он еще вчера. Но тогда погибшие при взрыве еще не были опознаны.

– Теперь, стало быть, их опознали-таки, – умозаключил комиссар. – Удивительная оперативность.

– Именно так, – подтвердил федеральный следователь, – Один из убитых – почти точно тот самый «бык», что попортил физиономию госпоже Рамирес. Думаю, что и второй – кто-то из причастных к этой истории на Эрроу-сквер. В машине найдено оружие, соответствующее описанию, и остатки пластических масок.

– «Бога гномов» там, часом, не нашли? – осведомился комиссар.

– Увы! – только и произнес следователь.

Впрочем, ни он, ни комиссар и не рассчитывали на такую удачу и были не слишком огорчены. На секунду в разговоре наступила пауза.

– Глаза… – бросил наконец в трубку комиссар. – У второго из погибших – целы глаза?

– Я выясню это, – после короткой паузы отозвался Ясиновски. – Постараюсь прихватить кого-нибудь из свидетелей и трогаюсь на опознание…

– Мне необходима еще вот какая справка, – распорядился комиссар. – Надо прошерстить базы данных – вашего Управления и Федерального Криминального ведомства – по примете «разные глаза». И еще – уточнить, не убывал ли с планеты человек с такой приметой. Предположительно, один глаз – зеленый, другой – карий. Конечно, такая примета легко маскируется. Контактными линзами, например. Но тем не менее…

– Будет сделано; – заверил его федеральный следователь.

Роше потер лоб и сунул мобильник в карман. Выйдя на улицу, он не стал вызывать такси, а прошел пару кварталов и завернул в приютившуюся на перекрестке часовенку Пестрой Веры. Там, немного пошарив по карманам, он вынул помятую купюру федеральной зелени и спалил ее на алтарике Дальин-Линна – Бога Дальних Дорог. – Ваганта, – буркнул он себе под нос. – Ваганта…

На самой Ваганте недалеко от самого центра, у входа в салон подпространственной связи, остановил свой «бумер» сутулый и не по годам седой тип с недовольной миной, навечно, судя по всему, поселившейся на его физиономии. Он потратил некоторое время на то, чтобы окинуть внимательным взглядом глубоко посаженных глаз окружающее пространство. Бросил взгляд на дорогие часы-комп и вышел на мостовую. Вытащил из-под полы пиджака притороченный к поясу пультик и отправил свой кар на ближайшую стоянку.

В салоне его встретили как старого и заслуживающего заботы и внимания клиента. В ожидании заказанного клиентом времени сеанса ему были предложены кофе с ликером и распечатки свежих газет. Администратор салона торопливо пересек зал ожидания и уважительно склонился к уху многообещающего клиента.

– Вы, как всегда, будете использовать кодированный канал, мсье Григорий? – осведомился Он. – Ваш индивидуальный?

– Разумеется, – рассеянным тоном ответил клиент. – Только не забудьте, что я плачу вам по особому прейскуранту и хочу быть уверен в полной конфиденциальности моих… э-э… бесед.

– Мы никогда не забываем об этом, – заверил его администратор.

Забыть о том, как следует обслужить мсье Григория, персонал салона подпространственной связи мог, разве что всем скопом лишившись ума. Григорий Деанозов (по кличке Мессер) пользовался вполне заслуженной, хотя и известной немногим, репутацией страшного человека и время от времени подтверждал ее. Конечно, спецслужбы и мафия могли рвать и метать, но система подпространственной связи была «государством в государстве». Даже, можно сказать, целой самостоятельной вселенной. И если клиент платил за тайну своих переговоров, она навсегда оставалась действительно тайной.

Дежурный чуть ли не на цыпочках поспешил к мсье и, порываясь подхватить его под руку, провел уважаемого клиента к двери переговорной кабины. Обставлена кабина была прямо-таки с тюремным аскетизмом. Посреди помещения, напоминавшего внутренность бетонированного колодца, из которого давным-давно откачали воду, высился простенький, грубовато исполненный пульт. Перед пультом стояло отменно жесткое, сваренное из титановых труб вращающееся кресло. Ничего больше.

Как только за его спиной закрылась тяжелая звукоизолирующая дверь, Мессер быстро шагнул к пульту и вставил в приемную щель карточку со своей личной кодирующей программой. Потом набрал на клавиатуре номер вызываемого канала.

Свет люминесцентных панелей, заливавший кабину, на мгновение словно померк. Когда же – сумрак растаял, напротив Мессера – по ту сторону пульта, верхом точно на таком же стуле восседал одетый в наряд католического пастора тип. Конечно, займись этим типом толковый следователь, он моментально лишился бы и изменившей его облик биопластиковой маски, и липовой сутаны. Но Берни Штерн вовсе не собирался в ближайшее время иметь дело со следователями, тем более – с толковыми.

– Как поживаете, преподобный? – не скрывая улыбки осведомился Мессер.

– Как видишь, я на условленном месте и в условленное время, – тоже улыбаясь, но не столь жизнерадостно, ответил Берни.

– Все прошло по плану? – продолжил мсье.

– По плану, – заверил его Берни. – Правда, Чемодан и тот, второй, выбыли из игры. Совсем.

– Я полагаю, автомобильная катастрофа? – с прежней иронией в голосе осведомился Мессер. Но ирония эта не могла скрыть сквозившие в голосе нотки недовольства.

– Нечто в этом духе, – кисло улыбнулся Берни. – Но, так или иначе, я свою партию отыграл и ложусь на дно. Глубоко.

Мессер неодобрительно покачал головой, но только тем и ограничился.

– К тебе, как и условлено, отправился Свистун, – продолжил Берни. – С грузом для Деда, разумеется. Ты знаешь его примету.

– Парень – разноглазый, – припомнил Мессер.

– Постарайся сделать все так, чтобы не перевести стрелки на нас, – обеспокоенно бросил Берни. – Найди парней, которые возьмут это на себя. И хорошо бы подобрать не совсем полных дебилов.

– Это не так уж трудно, – поморщился Мессер. – У Свистуна будет при себе что-нибудь кроме груза?

– Будет, – по-прежнему кисло отозвался Берни. – Прими во внимание, что парень азартен. Его наверняка понесет в казино или куда-нибудь в этом роде. Думаю, ты сможешь это использовать как надо.

– Об этом не беспокойся, – заверил его Мессер. – Знаешь, – тут в его голосе прозвучала озабоченность, – мне кажется, что ты чего-то недоговариваешь, преподобный… Что-то не срослось там у вас?

– Не волнуйся, – поморщился Берни. – Накладки были. Но – не фатальные. А вообще будет лучше, если ты нигде не высветишься на пару со Свистуном.

– Пожалуйста, с этого места – поподробнее. Тон Мессера стал требовательным.

– По крайней мере, один человек видел его без маски. Так сказать, «при исполнении».

Мессер достал из кармана кипенно-белый носовой платок и демонстративно промокнул им лоб.

– Спасибо, ваше преподобие, что вы хоть напоследок сочли нужным уведомить меня о таком обстоятельстве. Но вы, надеюсь, сообразили, что надо сделать с этим свидетелем.

– Ведь решено было на месте действия обойтись без мокрухи? – не то спросил, не то возразил Берни.

– И вы – обошлись? – с закипающей злобой в голосе поинтересовался Мессер.

– Нельзя же было менять правила игры на ходу! – пожал плечами Берни.

Некоторое время Мессер смотрел на него как на слабоумного.

– Мне по логике вещей надо бы было тут же выйти из игры, – наконец произнес он. – Но, боюсь, что Дед не поймет этого.

– Не принимай близко к сердцу! – возразил Берни. – Полиция и дела-то не завела по этой истории на Эрроу-сквер.

Мессера даже перекосило от раздражения.

– Полиция, может быть, и не будет совать нос в такое дело. Но нашим товаром интересуются – и, заметь, интересуются уже давно – господа федералы. И мафия – тоже. Такая ситуация называется «между молотом и наковальней»…

– Все, что тебе следует сделать, – невозмутимо определил Берни, – это как можно быстрее избавиться от Свистуна и обрубить все концы.

– И не потерять при этом денежки, обещанные за товар! – зло отозвался Мессер. – Можешь сколько угодно считать себя обиженным, но я оставляю за собой право урезать твою долю. Как я понимаю, мы остаемся в игре вдвоем.

– Воля ваша, мсье Грегори, – криво усмехнулся «преподобный», крутанулся на кресле и – растаял в пространстве.

Мессер, мрачно нахмурившись, извлек из терминала свою кодовую карточку и надавил клавишу окончания сеанса.

Судьба разноглазого Свистуна была решена.

Глава 2
ОХОТА НАЧИНАЕТСЯ

«Сиамские близнецы» – Ариец и Бейб – ели далеко не легкий хлеб. Как, впрочем, и все, кто делал свой бизнес на «проблеме магов». Этот бизнес лежал на очень сомнительном стыке интересов столпов игорного бизнеса, мафии и политики. Формально никакой магии и никаких настоящих магов на Ваганте не было и быть не могло. Исторически корни двух больших общин, претендовавших на владение искусством колдовства, восходили к временам первопоселенцев. Общины эти сложились из группок отверженных, не ужившихся в поселениях выходцев с Земли, живших в те времена по довольно суровым пуританским законам.

Существование этих общин отверженных было с самого начала окутано прочной завесой тайн и легенд. В старые времена маги (колдуны, лесной народ…) были пугалами первых поколений коренных обитателей Ваганты. Но с течением времени и с ростом благополучия новорожденной цивилизации отношение к магам и магии стало менее серьезным. Как правило, магов теперь принято было считать ловкими фокусниками, а их многочисленные обряды и суеверия – просто антуражем их «шоу-бизнеса». Но оставались еще и такие, кто воспринимал магию всерьез. К ним относились завсегдатаи запретных боев и те престранные типы, которые называли себя Посвященными.

О Посвященных «сиамские близнецы» не знали практически ничего, как и большая часть населения Ваганты.

Зато запретные бои были их хлебом насущным. Впрочем, ни один из «близнецов» завсегдатаем боев назван быть не мог. И того, и другого давно уже перестало интересовать, Действительно ли хоть кто-то из магов может всерьез нарушать законы природы. Их интересовала только репутация магов – кандидатов в участники запретных боев и их котировка на подпольном, почти рабовладельческом рынке Чемпионов. Признанный Чемпион – такой, каким был их спутник по экспедиции в Табор Аугусто Рамирес, стоил довольно дорого, но и приносил хозяину боев стабильный и высокий доход. Перепадало от этого дохода и собственно тем, кто «вычислил», нашел и уломал на участие в матче того или иного Чемпиона. Но могло «близнецам» перепасть и от Закона. Если официально разрешенные и обложенные фантастическими налогами казино и профессиональные ринги и арены были еще маленькой соринкой в глазу у здешней морали, то абсолютно запрещенные бои магов (запретные бои) могли подвести их организаторов под монастырь. Но зато и давали реальный доход, свободный от какого бы то ни было налогообложения.

Во всем, связанном с боями магов, была одна крайне забавная сторона: запрет их не поддавался при всем старании формальному объяснению. Ни один из уважающих себя законодателей Ваганты даже под угрозой немедленного расстрела не признался бы, что «верит в эту ерунду» (имея в виду магию). При всем при том за запрет боев магов проголосовали обе палаты здешнего парламента, всеми своими крыльями – и правыми, и левыми. Бейб, который по молодости лет еще временами задумывался над проблемой существования магии, сказал по этому поводу, что «выходит, они считают, что в этом что-то есть», а ставший закоренелым прагматиком Ариец от комментариев воздержался.

Господ сенаторов и депутатов можно было понять. Запретные бои были не таким невинным занятием, как могло показаться со стороны. Иначе на них не тянуло бы охотников пощекотать себе нервы. И уж точно никто не подумал бы делать на Чемпионов запретных боев ставки размером в целые состояния. Но в том-то и было дело, что маги – участники боев слишком уж часто после сражений отправлялись в лечебницу – хорошо, если всего лишь психиатрическую. Или же, проиграв бой, в скором времени кончали свою жизнь самым злополучным образом. Это называлось «отсроченной смертью». Обвинять их более удачливых противников или вообще кого бы то ни было в покушении на убийство (оставаясь при том на чисто естественно-научных позициях) было невозможно: правила боев, свято соблюдаемые участниками, строго запрещали физический контакт между соперниками как во время боя, так и в течение двух недель после него. В обществе трезвомыслящих людей все сходились во мнении, что маги – просто ловкие фокусники, которых не удается вовремя поймать за руку. Разгадать секреты этих – часто роковых – фокусов бралась уйма народу. И всегда безрезультатно.

Запретные бои были, конечно, не единственным, даже далеко не основным источником заработков касты магов. Все знали, что они принимают заказы от криминальных боссов и политических авантюристов. Когда на наведение порчи на людей или предметы, а когда просто на добычу нужных документов или других вещичек. С замками и секретными шифрами маги «дружили» всегда. И почти никогда не попадались. Исключения из этого правила только подтверждали его. Именно поэтому всяческие законы, регламентирующие деятельность касты, принимались без всяких объяснений. И почти всегда – абсолютным большинством голосов. На защиту прав касты поднималась обычно только кучка скандалистов, желающих увидеть свое имя в очередной сводке новостей.

Впрочем, происки законников были еще злом, в принципе, терпимым. Гораздо больше «близнецов» волновали неприятности, проистекающие от заклятых друзей-конкурентов. А также – от собственного шефа. И он, и его соперники были круты и явно недостаточно чтили Уголовный кодекс. Это делало жизнь «близнецов» довольно нервным времяпрепровождением. Мысли об этой особенности своего бытия не давали покоя Арийцу все время пути до Табора, где ему предстояло встретиться с Цыганом, почему-то пожелавшим избавиться от своего «вольво».

Недужный «шевроле» дока Гольдмана свернул с ухоженного шоссе на грунтовый проселок, уходящий в глубь Ржавого леса. Сразу пришлось перейти с автопилота на ручное управление. Кроны деревьев сомкнулись над узкой проезжей колеей, и в салоне кара воцарился сумрак.

Ариец выглянул из кабины и неодобрительно скривился. Казалось, что в лесу царило раннее утро. Тут и там все еще поблескивала роса (или то, что издали казалось росой). Зыбкий туман заполнял впадины и овражки, стлался, маскируя дальние деревья и кустарники. Тени были размыты и как-то неспокойны. Норовили преобразиться, изменить свои очертания.

«А ты чего хотел? – спросил себя Гарри. – На то он и Ржавый лес… За то и любят его таборные маги… И прочая нечисть».

Этот зыбкий пейзаж усыплял, лишал чувства времени. Бейбу пришлось потрясти приятеля за плечо, когда док торжествующе гаркнул: « Ну вот, ребята, и Табор!» Ариец вздрогнул и сосредоточенно уставился на открывшуюся впереди картину.

На широкой поляне сгрудились шатры магов. Казалось, на сонном, все еще затянутом утренней мглой пространстве сошлись несколько бродячих цирков, а циркачи, поддавшись общему сонному настрою, впали в глубокую дрему в своих разношерстных шатрах и палатках, не высовывая носа в сырую мглу снаружи.

Впрочем, по крайней мере, один из обитателей Табора проявил интерес к объявившимся гостям. Это был тощий, словно шест, подпирающий бельевую веревку, и такой же, как этот шест, длинный парень. Наряженный в вывернутую наружу мехом безрукавку, драные шорты и засаленную тюбетейку, он восседал на антикварного вида велосипеде и энергично крутил педали этого самодвижущегося раритета. Парень несколько раз объехал вокруг остановившегося поодаль от шатров «шевроле», закладывая крутые виражи, гримасничая и стремясь заглянуть внутрь салона.

– Любезный! – окликнул его Ариец. – Закурить хочешь?

Велосипедист тут же притормозил, оперся о крышу кара и наклонился к боковому окошку. Гарри щелчком выбил сигарету из пачки и протянул ее длинному парню.

– Где тут найти Цыгана? – осведомился он.

– Цыгана? – задумчиво отозвался парень, выгребая сразу не меньше половины пачки, – Гм…

Он оттолкнулся от крыши кара и снова завертел педали. На этот раз он заложил вокруг автомобиля гостей крутую «восьмерку», держа руль левой рукой и делая пальцами правой характерный жест, понятный всякому в любом уголке Обитаемого Космоса.

– Каков нахал! – возмутился Бейб. – Он еще и бабки с нас хочет стрясти!

– Гоните его в шею! – раздался невдалеке уверенный и почему-то веселый голос.

Нахального велосипедиста как ветром сдуло.

К «шевроле» широким шагом шел коренастый, крепко сбитый, моложавый тип. Не узнать в нем Романа Тикмара – Цыгана мог только тот, кто не видал его ни разу в жизни. Все нынешние гости Табора Романа знали в лицо.

– Гляди, Гонза! – крикнул Цыган вслед удирающему велосипедисту. – Если будешь «шипать» моих гостей, то твой драндулет я надену тебе на твою тупую башку!

Гарри и Бейб торопливо выбрались из «тачки» и двинулись навстречу Цыгану.

– Здравствуйте, ребята! – весело приветствовал их тот. – Так кто покупает мою тачку? А то что-то многовато Јас тут…

Он бросил косой взгляд на Аугусто Рамиреса. Тот ответил ему взглядом не менее неприязненным. Отношения между магам и-индивидуалами и магами таборными были всегда предельно натянутыми. Индивидуалы, как считалось, работали только каждый сам на себя. Таборные маги работали на общак, из которого уважаемые люди, выбранные советом старейшин Табора, распределяли средства среди членов своей общины. Жили таборные по своим древним правилам. Индивидуалы, внешне по крайней мере, были народом вполне цивилизованным и ничем не выделялись среди горожан Ваганты. Их таборные считали отступниками.

Портила отношения между этими двумя категориями и обычная конкуренция. Ни те, ни другие не упускали случая подпортить репутацию противной стороны.

Аугусто был типичным индивидуалом. Бейб верно сообразил захватить его с собой в Табор для «экспертизы» предстоящей покупки. Аугусто не упустил бы ни единого шанса скомпрометировать таборных и уловил бы даже тень порчи, будь она наведена на товар. Это – не говоря уже о том, что он обязан был «близнецам», сосватавшим его на сегодняшний полуночный бой на ринге Обуха. А сами таборные не дали бы проклятому индивидуалу ни единого шанса смухлевать.

Фигура Гольдмана гораздо меньше раздражал а таборных. Старый крючкотвор был хорошим гарантом того, что сделку – если она состоится – впоследствии не удастся оспорить никаким хитрецам.

– Покупаем мы с Бейбом, – объяснил Гарри. – А эти двое, – он кивнул в сторону адвоката и Аугусто, – наши консультанты. Товар где?

– Пойдемте, – кивнул Цыган в направлении прохода между шатрами. – Посмотрите, пощупаете…

– Бумаги… – напомнит Бейб. – Документы…

– Да, – подтвердил Ариец. – Это все – вот ему. Он указал на Гольдмана.

– Будут вам и бумаги, будут и документы, – заверил его Цыган. – Они там, в машине. А вот и товар – будьте любезны!

Кар стоял на самой опушке и вид имел вполне пристойный. Даже покрышки его не успели облысеть. Потенциальные покупатели и оба «консультанта» решительно приблизились к машине и принялись ходить вокруг нее кругами.

К этому времени из разбросанных вокруг шатров и из-за деревьев стали появляться причудливо одетые люди – таборные маги из любопытных. Вокруг кара и участников намечающейся сделки стала собираться реденькая толпа.

– Возьмите ключи, – окликнул Цыган Арийца, вытаскивая из кармана кольцо с нанизанными на него магнитными карточками-ключами. – Техпаспорт и вся прочая макулатура – на переднем сиденье, справа от места водителя. В темной такой папке.

Бейб перехватил у него ключи и сунулся внутрь салона. И тут же выскочил назад как пробка из бутылки. Папку с бумагами он, однако, прижимал к груди, словно святыню.

– Ч-черт!!! – выдавил он из себя. – Что это за … ? Он кивнул головой куда-то себе за спину, в направлении автомобиля. При этом чуть не свернул себе шею.

– Где? – поразился Ариец. – Что?

И полез в салон – смотреть, что так перепугало его партнера. И тут же выскочил назад – почти точно так же, как это получилось у Бейба. Потом уставился на Цыгана.

– Там у тебя… – растерянно сказал он, – там у тебя в машину какая-то дрянь забралась. Типа ящерицы. Только вроде с крыльями. Или – с ушами такими…

– Вроде летучей мыши, – добавил Бейб. – Только – с зубами… Большими…

– Ах, это… – беспечно махнул рукой Цыган.

И сам полез в кар. Там у окна заднего вида и впрямь расположилось крайне неприятное на вид чудище размером с хорошего бульдога. Потревоженное, оно тихонько перебирало своими когтистыми лапами и временами демонстрировало свой пугающий оскал. Цыган заворковал что-то успокаивающее и даже погладил странное создание по загривку. Это окончательно утихомирило и без того не слишком взволнованного монстра. Цыган на прощание дружески похлопал уродливого гада по спинке и послал ему воздушный поцелуй.

– Не стоит пугаться, ребята! – сказал он, вылезая из машины. – Это же просто Тварюга…

Эти его слова сопровождались одобрительным шумом собравшихся.

– Она не кусается и вообще не нападает на людей, – продолжал Цыган. – В машине она не гадит и не воняет, так что ничего страшного.

– Очень приятно, – хмуро отозвался Ариец. – Только, будь добр, выкинь эту милую зверушку отсюда к чертовой бабушке!