Текст книги "Бог гномов"

Глава 3
СЫЩИКИ, ПРОЙДОХИ И СТРАЖ

– С документами на вашу машину все, как говорится, «в ажуре», – сообщил адвокат Арийцу. – Хотя тут что-то не просто, слишком уж цена занижена, вас это не должно трогать. Это – их игра, их заморочки. Можете смело подписывать купчую.

Он уверенно протянул ему папку с бумагами. Гарри вопросительно перевел глаза на Аугусто.

– Товар – чистый, – огорченно заверил тот и досадливо развел руками. – Никакой порчи, никакого подвоха.

Его явно расстроило то, что ни к чему из того, что было предложено «таборными», нельзя прицепиться. Цыган язвительно улыбнулся ему.

– Ходовая часть – в полном порядке, – вставил от себя Бейб. – Даже текущего ремонта пока не требуется. Краска кое-где… Впрочем, это мелочи, – смущенно оборвал он сам себя.

– Ну что ж, – с некоторым облегчением заключил Ариец. – Мы берем твой товар, – повернулся он к Цыгану. – Можешь считать денежки и ставить свое пойло.

Он положил бумаги на капот, протянул Цыгану пухлый конверт с перетянутыми резиночками пачками купюр и, мысленно перекрестившись, подмахнул купчую – за покупателя.

– Вот, будьте любезны заверить, господин адвокат… – протянул он бумаги доку Гольдману.

Тот выполнил свои обязанности так, как привык делать подобные дела, – быстро, точно и скрупулезно. Даже поздравить Арийца с покупкой не забыл.

Сестра Цыгана тут же отоварила участников свежесостоявшейся сделки уже давно разлитой выпивкой – судя по всему – самогоном, подкрашенным чем-то, обладавшим, кроме ядовитого цвета, еще и фруктовым привкусом. Ариец пригубил отраву и осведомился у Цыгана, закончившего шелестеть купюрами:

– Все точно?

– Как в аптеке! – заверил его тот и отправил деньги в немыслимо глубокий карман своей вывернутой мехом наружу жилетки.

– Ну, тогда забирайте своего зверька, – сказал Ариец, – и будем прощаться.

– С Тварюгой, – лучезарно улыбнулся ему Цыган, пряча вслед за деньгами свой экземпляр купчей, – решайте как хотите. Она теперь ваша. А я до чужой собственности и пальцем не дотронусь!

Ариец поперхнулся остатками спиртного.

– Ну уж нет! – заявил он, свирепея. – Мы за эту дрянь не платили и не расписывались. Уберите гадину из салона и девайте куда знаете.

– Да нет, – весело возразил ему Цыган. – Как раз и платили, и расписывались. Внимательно прочитай то, что подписывал только что. Там черным по белому написано – «со всем содержимым салона и багажника на момент заключения сделки»… Так что это теперь ваша проблема… Но я уже говорил – как только ей надоест, она сама направится, куда ей захочется.

– Не морочь мне голову, Цыган! – окончательно озлился Ариец и плеснул недопитое пойло себе под ноги.

Собравшаяся вокруг «общественность» встретила этот жест неуважения неодобрительным ропотом. Ариец, впрочем, не уловил изменений, происходящих в настроениях масс, и продолжил с прежним запалом:

– Ежику понятно, что в купчей речь идет об автомобильном имуществе, а не о всякой посторонней живности! Что прикажешь мне делать с этой жабой?

– Да хоть целуйся с ней! – определил кто-то из все более густеющей толпы. – А отсюда забирай ее к едрене фене! Твое хозяйство, ты и разбирайся!

Бейб попробовал, не вступая в пустую дискуссию, решить вопрос самостоятельно. Он смело сунулся в салон, Ухватил чудище за одну из многочисленных лап и попытался выдернуть ее наружу. Но проклятая уродина оказалась словно выкованной из чугуна. Бейб чуть не поломал от усердия обрамление окна заднего вида и пребольно поцарапался сам.

– Гадство! – заявил он, снова появляясь на свет божий и посасывая царапины. – Она какая-то не такая…

– Я не понимаю, – подлил масла в огонь Цыган. – Если б у вас в машине оказался «левый» телевизор или лишняя микроволновка, вы, наверное, не стали бы меня уговаривать забрать это добро себе! Или, скажем – раз уж о живности зашла речь, – если бы там у вас попугай какой-нибудь оказался? Вы бы на него тут же бы покупателя нашли. А вот Тварюга вам, оказывается, мешает чем-то!

«Общественность» одобрительно зашелестела. Разумеется, симпатии собравшихся были в основном на стороне своего.

– Так что нам теперь, – озадаченно воззрился Бейб на Арийца. – В зоосад вести эту чертовщину, что ли?

– Не говори глупостей! – прикрикнул на него Ариец. – Закон не имеет в виду таких вещей! Одно дело – обычные предметы, а другое – неизвестные науке гады. Подтвердите это, адвокат!

Старый крючкотвор опасливо покосился на ставшее внушительным кольцо «болельщиков», сгрудившихся вокруг, хрипло откашлялся и как-то неопределенно промямлил:

– Вообще-то случай можно назвать спорным… В конце концов, вы ничего не теряете, а наоборот…

Ариец выразительным взглядом смерил спасовавшего союзника, с глубоким презрением плюнул себе под ноги и повернулся к Аугусто.

– Ну а вы, господин маг, что на это скажете? Аугусто с готовностью отозвался. Он был не из тех, кто меняет свои симпатии и антипатии в зависимости от коньюнктуры.

– Это просто издевательство! – твердо произнес он. – Уж поверьте мне: если эти ребята так рвутся избавиться от этого «зверька», даже с тачкой вместе, значит, с ним что-то не так…

– Не так?! – возмущенно взвился Цыган и сердитым петушком пошел на гораздо более массивного, чем он, тяжеловеса Аугусто. – Вы, господин городской маг, может быть, от большого ума разбираетесь в инопланетной живности лучше даже, чем маги настоящие?

– Это еще вопрос, кто тут настоящий! – наливаясь гневом, ответил Аугусто и замер, уперев руки в бока.

Цыган остановился в миллиметре от него и чуть ли не прожег его насквозь своим пылающим от возмущения взглядом.

– Успокойтесь, господа… Вы еще тут подеритесь! – растерянно развел руками док Гольдман.

– А что? – раздалось из толпы. – Пусть и взаправду подерутся!

– Только по-нашему! – подлил масла в огонь еще кто-то. – Чтобы видно стало, кто настоящий маг!

– Бой! – заорал какой-то горлопан из задних рядов. И тут же толпа – сперва недружно, а потом стройным хором – начала скандировать: «Бой! Бой! Бой!..»

Бейб недоуменно переглянулся с Арийцем, Ариец – с Гольдманом. Дело, такое простое и невинное на первый взгляд, на глазах приобретало оборот неожиданный и, что и говорить, нежелательный.

– Так! – торжественно произнес Цыган, обращаясь к Бейбу и Арийцу. – Слушайте, вы, купцы, пальцем деланные… – ели ваш клоун сейчас «сделает» меня, то я своими руками вытащу Тварюгу из вашей тачки и до копейки верну вам денежки, что вы мне сейчас за нее отвалили. Получите драндулет задарма и катите на нем куда угодно… А вот если…

– Нам такая щедрость не нужна, – торопливо возразил Ариец, всеми фибрами своей души чуя недоброе. – Просто заберешь зверька – и мы в расчете. А лучше – не надо никакого боя…

Аугусто бросил на него исполненный досады взгляд.

– Маг не отказывается от вызова, если хочет сохранить свое имя! – отрезал он.

И голос его был железным.

– Ага! – не слушая его, продолжил торг Цыган. – Снижаете ставочки! Ладно. Если клоун «сделает» меня, я просто выселяю Тварюгу из драндулета. Как – мое дело. Если я «сделаю» его – забирайте, черт с вами, тачку и с Тварюгой вместе уваливайте в город. Идет?

– Аугусто предстоит бой сегодня в ночь, – тяжело выговаривая слова, начал Ариец. – В это дело вложены нехилые бабки. Мы с Билли за них отвечаем. Отложите хотя бы ваши счеты до завтра…

Цыган энергично помотал головой.

– Так не пойдет! – твердо заявил он. – Вдруг он после этой – полуночи выйдет в тираж? Мне не хочется, чтобы надо мною смеялись…

– Принимаю ставки! – заорал давешний горлопан, уже выбравшийся к эпицентру событий.

– Погоди ты со ставками! – цыкнул на него кто-то постарше. – В бое нужен арбитр…

– Да, арбитр нужен, – поддержали из толпы. – Зовите старейшину! Кто-нибудь, сходите за Тур гоном!

Ариец понял, что ход событий окончательно вышел из-под контроля. Впору было как можно проворнее прыгнуть за руль и бежать с предстоящего театра военных действий. Но он удержал себя от недостойной паники.

Тем временем – легок на помине – в образовавшемся в толпе проходе появился сам Тургон. Старейшину Табора вели под руки чуть ли не четверо магов помладше, но каждый вида достаточно впечатляющего. Это напоминало выход понтифика к толпе адептов его культа.

– Если вы решили вот так, с бухты-барахты затеять посреди Таборабой, – неожиданно сильным голосом провозгласил старейшина, – то вы должны выслушать мои условия! Иначе…

– Мы знаем, что будет, если «иначе»! – заверил его Цыган, торжественно становясь перед старейшиной на колени.

Чуть помедлив, рядом с ним точно так же опустился на колени перед арбитром Аугусто.

– Выслушайте условия боя, – сурово объявил Тургон. – Жизни и здоровью никого из участников не должно быть причинено вреда. Никаких тайных условий! Никаких «отсроченных чудес»! Разрешаю только лишение сознания и памяти. Только на время боя. С обязательным возвращением в норму… Вы все поняли. драчуны? Я жду вашей клятвы…

Клятва – грозная и вконец непонятная для непосвященных – прозвучала, и ее сопровождали положенные ритуальные пассы. Ариец, досадливо выругавшись про себя, присел на подножку кара. Он и без того не любил боев, а в этот раз бой просто стоял ему поперек горла. Бейб и Гольдман устроились поодаль кто как мог. Центр импровизированной арены сместился, и сейчас злосчастный «вольво» стоял не посреди нее, а среди толпы, на отшибе. Два или три наиболее предприимчивых обитателя Табора торопливо обегали присутствующих, деловито записывая ставки в блокноты и на случайные листки.

«Священные традиции – сами по себе, – подумал Ариец презрительно, – а бизнес – сам по себе… Ничем здешний народец не лучше городских любителей острых ощущений… Ровно ничем».

Толпа образовала ровный круг, и оба противника не торопясь двинулись к центру этого круга. Теперь их движения напоминали какой-то странный, мистический танец. Казалось, в их движениях появилось что-то не свойственное людям, невозможное для них. Магия.

Бейб уставился на импровизированную арену, словно зачарованный. «Дикий» бой он видел впервые в жизни. Адвокат привычно, с чувством обреченности смотрел на происходящее, похрустывая взятыми в замок пальцами, Ариец просто прикрыл глаза и старался не задумываться о происходящем.

Первый раз он приоткрыл их, когда по толпе пробежал испуганный гул. Цыган лежал навзничь и казался лишенным каких бы то ни было признаков жизни. Но и Аугусто, стоявший в десятках двух метров от него, выглядел не лучше. Он словно даже не стоял, а висел на невидимой подпорке, удерживающей его в вертикальном положении. Лицо его было таким бледным, что казалось заиндевевшим. Тургон, стоявший поодаль, был невозмутим и даже улыбался чему-то.

Тем временем Цыган неожиданно, одним прыжком, поднялся на ноги и, растопырив руки, снова начал исполнять па странного танца, из которого складывался бой. Вступил в этот танец и его противник – словно стал его тенью. Или – отражением в невидимом зеркале. Силы, потраченные на сделанный выпад, постепенно возвращались к нему. Ариец; попросил Бога побыстрее «завязать» с этой нервотрепкой и расслабленно закрыл глаза.

И открыл их через промежуток времени, оставшийся для него неизвестным. Толпа в очередной раз зашлась взволнованным гудением. Ариец раскрыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как листва огромного дерева, высившегося за спиной Цыгана, зеленым водопадом обрушилась на землю. Казалось, что лесной богатырь принял на себя удар невидимой молнии. Сам Цыган покачнулся, согнулся в три погибели, но устоял на ногах. И почти сразу выкинул обе руки вперед, словно отбрасывая невидимого зверя, бросившегося на него.

– «Зеркало»! – выкрикнул кто-то в толпе. – «Зеркало»! Ариец знал, о каком приеме боя магов идет речь, и принялся взглядом искать арбитра. Тот должен был отреагировать на этот прием. И Тургон отреагировал.

Он быстрым шагом подошел к Цыгану и властно положил руки ему на плечи. Потом они оба направились к Аугусто. Тот как вкопанный стоял посреди поляны, безвольно опустив руки вдоль туловища. Ариец понял, что пора вмешаться в ход событий. Он поднялся на ноги и напрямую пошел через импровизированную арену. «Кой черт понес меня в этот Табор?» – повторял он сам себе под нос. Бейб и адвокат обреченно потянулись за ним.

Аугусто бережно уложили на листву, густым ковром устилающую поляну. Он был охвачен ледяным окоченением – в каждом своем члене и членике был тверд словно рельса.

– Через час-полтора окоченение пройдет, – объяснил Арийцу Тургон. – Но сознание к нему вернется через пару суток, не раньше…

– Вы понимаете, что я головой отвечаю за Чемпиона?! Если он не выйдет на ринг сегодня в полночь, то я – труп! – почти что заорал Ариец в лицо старейшине-арбитру. – Вы же запретили им калечить друг друга. Что этот тип сделал с нашим человеком?!

Лицо старейшины омрачилось:

– Оба мага нарушили мое условие…

– Я не нарушал ни единого слова, сказанного тобой, – твердо произнес Цыган, снова опускаясь перед арбитром на колени. – Через пару недель этот клоун будет лучше, чем прежде. По крайней мере, будет иметь представление, что значит быть настоящим магом.

– Не ври хотя бы себе! – оборвал его Тургон. – Ты нарушил мои условия если не в их букве, то в их существе. Оба они, – тут Тургон повернулся снова к Арийцу, – играли нечестно. Наплевали на мою волю! Ваш человек хотел сделать противника паралитиком. За это он уже наказан. Но Роман в запальчивости поступил не лучше. Применил «Зеркало» в неразрешенной ситуации. Он отразил направленное на него зло на того, кто это зло послал. А значит, также провинился, как и его противник. Но заодно с его противником, как я вижу, пострадали и вы… Ну что же – вы имеете право назначить ему наказание по вашему выбору. Конечно, в разумных пределах, – уточнил он, – как говорят люди с торговой жилкой.

– Ал… Ал… Ал… – попытался вставить свое слово в происходящую разборку Бейб.

Все ее участники уставились на него, словно можно было ожидать, что Бейб хоть раз в жизни брякнет что-то путное. И он таки брякнул.

– Ап… А выпустить его вместо Аугусто – можно? – спросил он. – На сегодняшний бой? Полуночный…

Несколько секунд над поляной царила тишина. Нарушил ее Ариец.

– А ведь это мысль, – сказал он. – Мало того. Это – наш единственный выход.

В черепе его лихорадочно заработал целый арифмометр. Конечно, Обух будет вне себя оттого, что они – Ариец и Бейб – подставили заявленного на бой Чемпиона под травму. Скорее всего, комиссионных с предстоящего боя им не видать как собственных ушей. Хорошо, если Обух всего лишь штрафанет их за этакий фокус. Он – человек крутой. Но даже самый сильный гнев никогда не лишал Обуха разума. Бой он не отменит ни за что в жизни. В конце концов, ему предлагали вполне стоящую замену – Цыган, который и так считался непревзойденным «стихийным» чемпионом «диких» боев, в этом бою убедительно доказал свой рейтинг. Как-никак, он «сделал» такого известного бойцового мага, как Аугусто. И «сиамские близнецы» сумели заполучить его на этот бой, что не могло удаться никому другому. Да и им самим – при других обстоятельствах. Это было хотя бы слабым оправданием для «близнецов». Бейб все-таки постепенно перестает быть большим младенцем…

– Ты слышал? – спросил Цыгана старейшина. – Этой ночью ты, Роман, работаешь на запретных боях. И работаешь без дураков. Покажешь в деле, на что ты способен на ринге.

– Да ни за что на свете! – снова взвился Цыган. – Я не собираюсь зарабатывать деньги для этих пройдох! Еще такого не бывало, чтобы таборные ишачили на городских пижонов!

– Деньги, которые ты заработаешь, ты и получишь, – презрительно отозвался Ариец. – Все до копейки. Мы с

Билли на такой замене заработаем только неприятности, если замена вообще состоится.

– Ты собираешься снова наплевать на волю старейшины? – холодно осведомился один из спутников Тургона, судя по всему, маг, пользующийся в Таборе немалым авторитетом. – Ты ведь, кажется, произносил клятву – или мне послышалось? И ты как будто говорил, что знаешь, что будет, если ты клятву нарушишь… Или, может, я снова ослышался?

– Ладно… Я так и быть пойду на замену этому клоуну, – твердо заявил Цыган, – но только в том случае, если получу точно такие же баксы, какие полагались ему. Не меньше.

– Ты право размечтался! – осадил его Тургон. – Если Обух согласится на такую замену – считай, что тебе повезло.

– Да Обух лучше всех прочих знает, что я запросто могу «сделать» любого его чемпиона! – запальчиво возразил ему Цыган. – Уж он в таких вещах разбирается и знает, кто чего стоит.

– Не будь наивен! – поморщился старейшина. – Дело не в том, чего знает, а чего не знает Обух, а в том, что на тебя не сделает ни одной ставки никто из тех, кто явится на бой. Как только они узнают про замену, их всех как ветром сдует! Будь доволен тем, сколько этот бандит тебе мусолит как новичку. Ты для хозяина боев – темная лошадка не более.

На лице Цыгана отразилась сложная гамма чувств. Перспектива участвовать в представлении на потеху городским толстосумам явно была ему не по нутру. Но преданность законам Табора все-таки, как видно, взяла верх над его от природы буйным нравом.

– Ладно, – мрачно произнес он. – Поехали в город. Но Тварюга остается у вас «на балансе». Я бой выиграл. Условия вы помните. Их никто не отменял. Теперь избавляйтесь от этой радости как хотите. И можете не вибрировать так уж сильно: она и сама избавится от вас, когда это ей понадобится – я вам уже говорил. Вы сами ей сроду не нужны. Упорхнет мотыльком – и все дела.

– Откуда она хотя бы взялась? – уныло осведомился Ариец. – Кто вам ее втюхал? Или вы ее поймали где-нибудь?

Цыган переглянулся с Тургоном. Тот остался невозмутим.

– Считайте этого, как вы изволили выразиться, «зверька» подарком гномов, – усмехнулся он.

Визит к обоим специалистам по гномам поверг Энни в довольно смятенные чувства. Ощущение прикосновения к некой тайне, охватившее ее, стало необыкновенно острым. Но тайна оставалась тайной.

Да, взрослые обитатели Ваганты были не настолько бесхитростны и разговорчивы, как ее «малый народец» – дети. Даже те из них, кого Энни, пустив в ход все свое обаяние и настойчивость, «раскрутила» на краткие интервью, предпочитали объясняться обиняками и иносказаниями, словно над ними довлел какой-то запрет. Но кое-что, заслуживающее внимания, в их словах все-таки было. Энни остро ощущала необходимость как-то переварить и уложить в голове всю ту двусмысленную и противоречивую информацию, которую получила сегодня – от них. Но времени на углубленные размышления у нее не было. Сегодня ей предстояла еще и третья встреча, куда более сложная, чем предыдущие две. В своем кабинете в «Доме братьев Гимли» ее ожидали еще десять минут беседы с Родни Ван-Неем, крупнейшим специалистом по конъюнктуре рынков Ваганты. На встречу со специалистами такого профиля и такого масштаба опаздывать было противопоказано.

От корпункта «Гэлакси ньюс» до импозантного офиса «Торгового дома братьев Гимли» можно было пройти за каких-нибудь четверть часа. Этот путь можно было осилить не торопясь, обозревая по дороге живописные скверики и бронзовые изваяния неизвестных Энни персонажей здешней истории. Она представилась охране и вошла в вестибюль – Дома» на несколько минут раньше, чем было назначено. Запас времени Энни решила потратить на то, чтобы окинуть взглядом внутренние помещения заведения братьев Гимли, примыкающие к вестибюлю.

Примыкали к нему, собственно, операционный зал, величественный и почти безлюдный, блок лифтов и коридор, ведущий куда-то в святая святых «Дома Гимли». Проход в каждый из этих величественных анклавов преграждали солидного вида врата – сплошное стекло сантиметровой толщины, начищенная бронза и неусыпные зрачки видеокамер наблюдения были их непременными атрибутами. В целом «Дом Гимли» явно претендовал на то, чтобы являть собой храм. Храм финансов и деловой инициативы.

В глубине операционного зала, между рядами банкоматов и застекленных стоек, Энни вдруг увидела нечто неожиданное для себя. Этим неожиданным была фигурка мальчугана лет двенадцати, уверенно двигающаяся по проходу между мраморными панелями. Мальчишку она узнала сразу. Она хорошо знала его по кружку путешественников, который был своеобразным центром притяжения для окрестных малолетних любителей походов и плаваний.

Это был ее старый знакомый – Майк Чини, один из ее соседей и неутомимый рассказчик историй про гномов. Кто впустил его в такое сугубо взрослое заведение, как ют «Торговый дом», было для Энни прямо-таки загадкой. Она отворила необыкновенно легко подавшуюся створку тяжелой на вид двери и вошла в зал. Майк почти сразу заметил ее и помахал рукой. В другой его руке Энни с Удивлением узрела тяжелый сундучок, который, сгибаясь под его весом, волок за собой Майк. При виде старой знакомой он поставил сундучок на пол, отодвинув его ногой к стене, и уже свободно, вприпрыжку подбежал к Энни.

– Что ты делаешь здесь? – удивленно спросила она. – Как тебя пустили сюда?

– У меня старший брат работает в охране, – объяснил Майк. – А я таскаю ему сюда обед, домашний… Он без этого не может… Так что у меня сюда постоянный пропуск, – хихикнул он.

– Он тоже любит сказки? – спросила Энни.

– Любил когда-то, – как-то невесело отозвался Майк. – Все здесь в детстве любят сказки, а потом перестают. Даже не любят говорить о них… Это очень грустно, правда, мисс?

– Да – согласилась Энни. – Но, должно быть, они все-таки не забывают их?

Майк пожал плечами.

– Многие все-таки забывают. Но не все, наверное. Вы еще будете заходить в наш кружок, мисс?

– На той неделе собиралась, – отозвалась Энни. – Я же обещала рассказать вам о Мире Джея… И вы мне тоже обещали кое-что интересное. Ваши старшие ведь собирались показать фильм о своих путешествиях… А ты обещал познакомить меня с той девочкой, помнишь? Которая рисует гномов?

Майк расстроенно покачал головой:

– Ей не разрешили… Не разрешили показывать эти рисунки… Вам, людям из других Миров… вы – не обижайтесь.

– Кто не разрешил? – не поняла Энни.

– Гномы, – вздохнул Майк. – Гномы не любят таких вещей…

– Ну, раз сами гномы не хотят, – картинно развела руками Энни. – Тогда уж что поделаешь…

Она посмотрела на часы и бросила взгляд в сторону вестибюля.

– Ну, мне, кажется, пора заниматься моими скучными делами.

Майк махнул ей рукой на прощание и по-прежнему вприпрыжку поспешил к двери, ведущей на Банковскую площадь. Энни тоже бодро помахала мальчугану и – тут же спохватилась.

– Эй, ты забыл… – начала она, оглядываясь в поисках сундучка, который Майк тащил в руках еще несколько минут назад.

Но сундучка не было решительно нигде. Да и сам Майк уже исчез за дверью.

Родни Ван-Ней был моложав, спортивен и невозмутим. Собеседования с представителями самых различных средств массовой информации, видимо, составляли привычную часть его профессиональных обязанностей. Застать его врасплох было задачей почти невыполнимой. Для Энни у него были приготовлены хранимая в запасе лекция о надежной как скала системе страхования банковских вкладов и масса примеров того, как с помощью разумных инвестиций в здешнюю систему предпринимательства многие вкладчики и целые корпорации достигли процветания и ухватили за хвост вечно ускользающую удачу.

Первый же вопрос, который припасла Энни для Родни, был рассчитан на то, чтобы сбить его с проторенного пути.

– Неужели здешний криминальный мир так и остается вне игры – в стороне от того прогресса, который такие структуры претерпевают во всем мире? – с максимально допустимой долей наивности в голосе поинтересовалась она.

– Другими словами, – улыбнулся в ответ Ван-Ней, – вы хотите узнать, не понизился ли наш традиционный уровень безопасности вкладов, сделанных в финансовые структуры Ваганты?

– Да, я имею в виду именно уровень такой безопасности, – подтвердила Энни, – Безопасности и секретности… Пока что даже Федеральный Прокурор не имеет доступа к секретам вкладчиков банков Ваганты. А мафия? Она не добивается такого доступа?

– Вопрос резонный, – признал Ван-Ней. – К сожалению, действительно, преступный мир Ваганты не стоит на месте. Он развивает свои методы и подходы… Но мы отвечаем на это не только тем, что покупаем замки покрепче и строим стены потолще. Главное направление, в котором мы работаем, это – система страховок, защищающих вклады наших клиентов. На сегодняшний день это самая совершенная система в мире. Она…

На этом месте разговор их прервался – на столе господина Ван-Нея заверещал телефон. Заверещал как-то уж очень призывно и тревожно, как показалось Энни. В глубине души она была убеждена, что звуки, издаваемые неодушевленными на первый взгляд предметами, все-таки выдают в них присутствие души, пусть и хорошо скрытой в дереве, пластике или металле. И отражают порой состояние этой души. В данном случае – нешуточную тревогу.

И еще Энни показалось, что где-то в глубине массивного здания «Дома Гимли», за звуконепроницаемыми перегородками, все-таки раздались звуки – голоса сирен тревоги. Господин Ван-Ней, извинившись перед посетительницей брошенным на нее понимающим взглядом, поспешно схватил трубку и поднес ее к уху. На его лице тут же отразились не ускользнувшие от проницательных угольно-черных глаз Энни усилия, направленные на то. чтобы торопливо скрыть от собеседницы неожиданную растерянность.

– Я понял вас! – несколько нервно бросил в микрофон Ван-Ней, выслушав что-то, явно неприятно поразившее его. – Я не понимаю вас в другом. Зачем было тогда приглашать этого вашего Агента со стороны? Это его, а не меня – этого вашего господина Яснова надо было информировать в первую очередь! Свяжитесь с ним, и пусть немедленно созвонится со мной.

На Энни его слова произвели эффект легкого удара электрическим током. Ей даже захотелось прочистить уши – настолько неожиданным было услышанное ею. Впрочем, она осталась профессионалкой своего дела и тут же овладела собой, ничем не выдав охватившего ее удивления.

– Неприятности? – спросила она сочувственно-невинным тоном. – Я пришла не вовремя?

– Неприятности? – чуть растерянно переспросил ее Ван-Ней. – Так… Просто рабочая накладка. Не стоит придавать ей значения. Такая прелестная посетительница никак не может быть не вовремя. На чем, простите, я остановился?

– На защите интересов ваших вкладчиков, – отозвалась Энни. – На системе этой защиты… Но, прежде чем вы просветите меня в этом отношении, разрешите мне задать вам совершенно посторонний вопрос – собственно, даже личный. Вы только что упомянули некоего Агента по фамилии Яснов… Речь идет не о частном расследователе Киме Яснове?

– Вы знакомы с этим человеком?

В голосе специалиста по деловой конъюнктуре прозвучали неприязненные нотки. Прямого ответа на вопрос Энни как бы и не содержалось, но и такого, который прозвучал сейчас, для Энни было достаточно.

– Я читала о некоторых делах, в расследовании которых участвовал человек, которого зовут именно так… – уклончиво ответила Энни. – На Чуре, на Прерии… Мне кажется, что этот человек весьма интересен…

– В таком случае вы, оказывается, имеете довольно высокий уровень доступа к материалам, э-э… криминального плана, – все с тем же неприятным удивлением в голосе умозаключил Ван-Ней.

– Знаете, – Энни подпустила в свой голос нотку смущения, – когда работаешь в системе массовой информации, узнаешь порой много всякого… Давайте вернемся к нашему разговору…

Теперь она уже знала точно, что неладное с репутацией надежности банков Ваганты – происходит. И она знала, к кому следует обратиться за достоверной информацией про это неладное.

Путь до авиатерминала занял у Шишела не так уж много времени. Гораздо больше его потребовалось на заказ спецрейса и оформление билетов. Хотя Ваганта и не была рассечена государственными границами, авиалинии здесь ощетинились бюрократическими барьерами – страхуясь от террористов и расплодившихся фальшивобилетников. И гарантированно обеспечивали своих клиентов обязательной головной болью.

Палладини за это время изнервничался вконец. Шишел много бы дал за то, чтобы Бог наделил его приятеля бесценным даром страдать молча. Но уж чего не дал Господь, того не дал. Все время, пока Палладини, отчаянно жестикулируя, высказывал ему одно за другим свои соображения относительно мрачных перспектив дела, которое им пришлось взвалить на свои загривки, Шишел оставался недвижим как скала, довольно удачно делал вид, что к Микису не имеет ни малейшего отношения, и отвлекался на то, чтобы бросить взгляд на часы, украшавшие его мощное запястье. Когда эти часы показали, что до начала посадки на спецрейс остается не больше десятка минут, он наконец вполоборота повернулся к своему спутнику. Похоже, за ними пока не велось наблюдения, и небольшой риск был вполне допустим.

– Выслушай меня внимательно, Микис. Очень внимательно, – произнес Шишел как можно более членораздельно. – Прекрати трепать нервы себе и мне. Постарайся понять меня как можно лучше. После посадки нам долго не удастся поговорить как следует. Нам нельзя ни в коем случае засвечиваться на людях вдвоем. Учти, что, по крайней мере, я буду постоянно крутиться «под колпаком». Скорее всего, Четник дал сыскарям на меня неплохую наводку. Хочешь ты или не хочешь, вертеться по-настоящему придется именно тебе. Поэтому выходи на связь со мной только по моему «хитрому» номеру. С незарегистрированного канала. Или – если нет срочности – лучше всего оставляй сообщения в тайниках. Ты хорошо знаешь, где это все находится. А мне по трубе называй только номер «захоронки».

– Это само собой разумеется, – с некоторой даже обидой ответствовал Палладини. – Я с тобой работаю не первый год и знаю, по каким правилам надо играть при таком раскладе, что вышел в этот раз. Однако…

– Однако вот что держи в памяти, – оборвал его Шишел. – Прежде всего, ты должен вычислить того фокусника, при котором должен быть товар. Его приметы я тебе назвал уже полсотни раз, не меньше. Кто-нибудь мог его заметить. А вот его номер канала связи. Не стоит раньше времени тревожить этого типа. Ну, разве что в крайнем случае. Если будет гарантия, что не спугнешь фраера. Используй свои связи с народом вроде Фогеля. Лучше всего – с ним самим. Ты знаешь, как на него выйти. Он работает надежно. Если он сам не сможет запеленговать эту трубку, то подскажет, к кому с этой проблемой можно подкатиться. Все это надо выяснить еще сегодня. Не позже завтрашнего рассвета.

– Ты любишь требовать от людей невозможного… – недовольно буркнул Палладини.

Но в голосе его уже читалась кроткая покорность воле своего партнера.

– Вторая наша печаль, – продолжал не слушая его Шишел, – это тот легавый, которого сюда направили с Прерии. – Он или уже прибыл, или прибудет вот-вот. Корабли оттуда прибывают не каждый день. И не каждую неделю. Постарайся провентилировать ситуацию – кто и когда прилетел сюда с Прерии по мою душу. Очень возможно – ты слушаешь меня, Микис? – повторяю: очень возможно, что послали сюда кого-то, кто знает меня.