Текст книги "Средневековье"

Если традиционно мировая история представляла мужскую линию предков и отмечала их славные подвиги, то в случае с Ричардом, особо стоит сказать о его матери, Алиеноре Аквитанской (1137–1204).

Алиенора прожила почти век, что по средневековым временам равнялась двум средним жизням обычного человека, так по нормам XII века жизненный путь составлял 30–35 лет. И совершить в течение этих нескольких жизней Алиенора смогла столько, что хватило бы на нескольких примечательных персонажей. Поразительная судьба и слава этой женщины уже при ее жизни заставило говорить о ней современников. А медиевисты долгие годы несправедливо сравнивали ее то с Мессалиной[17]17
  Валерия Массалина (I в. н. э.) – третья жена римского императора Клавдия, чрезвычайно властная и изворотливая правительница, прославившаяся своим распутным поведением.


[Закрыть], то с Мелюзиной[18]18
  Мелюзина – мифический персонаж кельтских легенд, ассоциирующаяся с духом свежей воды. Согласно мифологическим описанием, ее земной муж однажды встретил Мелюзину в образе змеи, чему был неприятно поражен.


[Закрыть]. Алиенора дважды была королевой (первым ее мужем был король Людовик VII Младший, вторым – Генрих II) и матерью двух королей, ее опасался сам папа римский и перед ее умом преклонялся император Священной Римской империи Германской нации. Алиенора участница второго Крестового похода, пленница своего нелюбимого мужа Генриха II, проведшая 16 лет в тюремном заточении, и, как уже сказано выше, мать Ричарда I Львиное Сердце.

Венчание с наследником французского престола будущим Людовиком VII состоялось в зрелом возрасте, невесте было 15 лет, жениху – 16. И если ярко красное платье невесты, да и она саамы вызывали полный восторг у всех, кто бросал на пару взгляд, то о женихе говорили: «Он больше походит на монаха». В самом деле, Людовик готовился стать монахом, так как был вторым сыном французского короля и долго не помышлял о троне, искренне желая стать на путь духовный. При этом, Людовик был образованным человеком. Его образование, с изрядно доминирующей теологией, все же включало «семь свободных искусств» – арифметику, геометрию, музыку, астрономия и духовные науки: грамматику, риторику и диалектику. Неожиданная смерть старшего брата, не дала осуществиться плану встать на духовную стезю. В 9-летнем возрасте Людовик VII был объявлен наследником трона.

Ко времени этого брака, то есть до 1187 года, ситуация в королевстве франком была мягко сказать, не стабильной. Капетинги, династия которых началась с захвата власти герцогом Гуго Капетом, была не очень прочной. Никто из его потомков не обладал не то что харизмой Карла Великого, но и умениями самого Гуго – плести интриги, лавировать между баронами, оказываться вовремя в нужном месте. Когда-то избранные на престол такими же сеньорами, которыми являлись сами, Капетинги умело использовали клятву вассальной верности, приносимую им другими сеньорами и при жизни правителя, объявляя наследника, мечтали лишь о том, чтобы успеть передать ему корону. Постоянная угроза жизни превратила Капетингов в мнительных правителей и неспособных государственных деятелей.

В борьбе за корону, которая, конечно, оставляла за ее обладателем право третейского судьи в различных спорах, пресечения грабежей и разборов, Капетинги лишались главного – умения рационального управления своими землями и слаженного ведения хозяйства. Со временем владения других сеньоров – герцогов Нормандии и графов Шампани стали затмевать своими размерами и доходами королевские, а последние уже представ ляли собой узкую полоску земель рядом с Парижем. Владения герцогов Аквитанских были в несколько раз больше королевских, а их вассалами были столь могущественные виконты и сеньоры, что о такой партии, как Алиенора, французские короли могли только мечтать. А если добавить, что вместе с обширными землями, Алиенора в качестве приданого еще преподнесла королю и выход к морю (отныне вино и соль из Бордо и Ла-Рошеля), то можно считать, что жизнь Людовика VII, наконец, удалась.

Образование Алиенора получила при Аквитанском дворе и оно мало походило на «теологическое послушание» ее супруга. Скорее всего, с библейскими текстами Алиенору знакомили сочинения Овидия и писания отцов Церкви. А песни множества трубадуров, постоянно звучавшие при дворе, наполняли статичные исторические хроники веселыми характерами и незабываемыми эпизодами. Чего стоят только те, в которых осмеивался толстяк Филипп Первый, французский король, предпочитавший любовные утехи с обворожительной фавориткой Бертрадой де Монфор призыву папы Урбана II в Крестовому походу против неверхных. Или те, которые прославляли доблести Карла Великого и Роланда, видели их продолжение в бесстрашии отважного Готфрида Бульонского.

Граф Бульонский был одним из командующих во время Первого Крестового похода и после захвата Иерусалима принял титул не короля, а «Защитника Гроба Господня». Историк крестовых походов Вильгельм Тирский писал, что Граф Бульонский «был верующим человеком, простым в обращении, добродетельным и богобоязненным. Он был справедлив, избегал зла, он был правдив и верен во всех своих начинаниях. Он презирал тщеславие мира, качество редкое в этом возрасте, и особенно среди мужей воинской профессии. Он был усерден в молитвах и благочестивых трудах, известен своим обхождением, любезно приветливый, общительный и милосердный. Вся его жизнь была похвальна и угодна Богу. Он был высок ростом, и хотя нельзя было сказать, что он был очень высок, однако он был выше, чем люди среднего роста. Он был муж несравнимой силы с крепкими членами, мощной грудью и красивым лицом. Его волосы и борода были русыми. По общему мнению, он был самый выдающийся человек во владении оружием и в военных операциях».

Нравом Алиенора была скорое всего в деда, прославленного Гильома Трубадура. О нем сохранилось много историй, но самые примечательные, конечно, касались взаимоотношений с представителями церкви. Однажды, когда Гильома священник отлучал от церкви, Гильом пригрозил, что как только анафема будет дочитана, священник умрет. Священник покорно кивнул, но после продолжил чтение и в конце спокойно произнес: «Рази!», указывая на обнаженный меч Гильома. Гильом на мгновение замешкался, а после сказал: «Ну, нет. Не рассчитывай, что я помогу тебе попасть в рай!». В другой раз Гильом Трубадур клялся, что готов выполнить все церковные предписания, как только прелат, огласивший их, причешется. Стоит сказать, что прелат был лысым.

За подобной дерзостью на самом деле стояли ощутимые проблемы. Что значит, быть отлученным от церкви в это время? Помимо того, что отлученному запрещено посещать церковные службы и причащаться (т. е. вкушать) святых даров, его ставят как бы вне общества. Церковь (как институт) освящает любое каждодневное действие (например, перед приемом пищи полагается произносить молитву). Отлученному запрещено есть за общим христианским столом и произносить молитву. Если отлученный заболевает, то лекарь не имеет право его лечить, так как молитва, освящающая действия лекаря, «не работает» над отлученным. Никакая сделка покупки/продажи не может быть совершена тем, кого предали анафеме, так как эту сделку не благословляет Господь. Отлученный от церкви не мог вступать в брак, быть свидетелем или истцом, он даже не мог быть отпет после смерти. Таким образом, отлученный оказывается будто вне поля зрения Всевышнего и отныне ему не у кого просить защиты и помощи. Человека обрекали на одиночество. Чтобы снять с себя отлучение или анафему требовалось пройти сложную процедуру «восстановления» в правах.

Переехав в королевскую резиденцию, своенравная Алиенора так и не смогла найти общий язык с матерью Людовика, и последней пришлось удалиться. Но тут начинают вспыхивать мятежи против самой королевской власти. В Пуатье, городе Гильома Трубадура, жители объединились в коммуну и стали оспаривать сеньориальные права Аквитанской герцогини. Мятеж не просто было подавлен, город предали огню.

Жизнь Алиеноры сопровождалась многочисленными скандалами, в основе которых, бесспорно, лежало стремление супруги французского короля к власти. Один из таких скандалов был связан с любовной страстью, вспыхнувшей между 15-летней сестрой Алиеноры, Петрониллой и женатым 50-летним графом Раулем I де Вермандуа[19]19
  Рудольф I по прозванию Храбрый и Одноглазый (ок. 1094–1152) – граф Вермандуа и Валуа с 1102 года, внук французского короля Генриха I и Анны Ярославны.


[Закрыть]. Возможно, если бы за графом не стояли богатейшие владения, Алиенора и не подержала бы сестру. Рауль подсуетился и успешно (не без помощи Алиеноры) нашел прелатов, которые подтвердили, что первоначальный брак графа из-за близкого кровного родства не может быть законным и аннулировали его. Рауль женился на Петронилле. Тут же из-за этой неслыханной дерзости брат оскорбленной первой жены, могущественный Тито II Шампанский, объявил Раулю войну ит обратился за поддержкой к папе римскому. Папа отлучил Рауля и Петрониллу от церкви и отказался признавать их брак. За отлученных вступился Бернард Клервоский[20]20
  Бернард Клервоский (1091–1153) – французский средневековый богослов, общественный деятель, цистерцианский монах, аббат монастыря Клерво.


[Закрыть], но папа был непреклонен.

Межу тем, военные действия между двумя армиями разгорелись с нешуточной силой.

Но в разгар всех этих событий умирает папа и на его место становится более сговорчивый прелат, ученик Бернарда Клервоского, Целестин II, который снимает отлучение от церкви новой четы. В дополнение к том войска Рауля одерживают победу. Но при снятии отлучения Бернард Клервоский встречается с Алиенорой и убеждает ее, что платой за желаемый исход событий будет твердое обещание последней не влиять пагубно на французского короля. Аббат так же заверяет Алиенору, что если она сдержит слово, то станет матерью (а надежду на материнство королева уже потеряла). Действительно, вскоре после заключения мира, у Алиеноры родилась дочь Мария.

Неудачный II Крестовый поход, в который отправился Людовик (по некоторым сведениям его сопровождала Алиенора), заставил королеву задуматься, стоит ли и дальше оставаться на вторых ролях при дворе. Не смотря на то, что после похода у них родилась вторая дочь, Алиенора решила оформить развод, прибегнув к проверенной причине – кровное родство, 3-я степень.

В мае 1152 года все европейские дворы были потрясены известием – Алиенора сала женой самого могущественного короля Англии – Генриха Плантагенета и стала королевой Англии. В этом браке родилось девять детей, из оторых выжили лишь два сына – Генрих и Ричард. При этом Алиенора успевала участвовать в военных походах вместе с супругом, умело распоряжалась в отсутствии Генриха королевской казной и исправно исполняла обязанности наместника во французских землях. Но жадность и фривольность Генриха, его частые измены не позволили этому союзу остаться крепким.

Алиенора сделала все, чтобы два сына Генриха были настроены против отца. Опасные политические игры, которые вела королева, в конце концов привели ее к тюремному заточению, организованному мужем. Но до этого королеве удалось возглавить восстание аквитанских баронов и военный поход детей против своего отца.

Комфортное заточение для королевы было, конечно, мало приятным, но все же Генрих не мог позволить себе роскошь развода, так как при этом он терял обширные аквитанские владения.

Мечта Алиеноры видеть во главе королевства своего любимого сына Ричарда осуществилась, но недолго. Смерть последнего стала для матери тяжелым ударом. Но она пережила и его, стараясь до последнего играть важную роль в распределении персонажей будущих королевских домов Европы. Последним таким шагом стал продуманный брак внучки Аленоры Бланки Кастильской с будущим французским королем Людовиком VIII.

Во время Крестовых походов проявились многие государи Европы. А для самой Европы были характерны не только военизированные походы, но и формирование институтов власти, с которыми она войдет в новую эпоху.

Мы привыкли разуметь под именем Средних веков тысячелетие, отделяющее падение Западной Римской империи от открытия Нового Света и начала Реформации. Но идеи и формы, составляющие характеристическую особенность Среднего века, принадлежат не всем отделам этого обширного периода. Феодализм, рыцарство, общины, борьба папской и императорской власти, готические соборы, поэзия трубадуров[21]21
  Трубадуры – на юге Франции (преимущественно в Провансе), а так же в Англии, Испании, Италии, на севере Франции в XI–XIII вв.: поэты певцы, сочинявшие баллады, альбы, кансоны, сервенты, пасторели и тенсоны, в которых воспевали рыцарские подвиги, любовь к «прекрасной даме», оплакивали гибель близких людей, обличали пороки человека (скупость, жестокосердие и др.).


[Закрыть] и миннезенгеров[22]22
  Миннезенгеры – в верхне– и средненемецких землях (Австрия, Бавария, Швабия) во второй половине XII–XIV вв.: поэты певцы, сочинявшие любовную лирику, в которой воспевали любовь к Богу и любовь к женщине, рыцарские подвиги и крестовые походы.


[Закрыть], одним словом, главные явления, в которых вполне сказалось внутреннее содержание средневековой истории, составляющие как бы цвет и плод ее, развились большею частью не ранее XI и отцвели к концу XIII столетия. Пять предшествующих веков можно назвать периодом образования, приготовления отличительных форм средневековой жизни; два последние века, XIV и XV, представляют нам эпоху разложения; они служили переходом к Новой истории.

Не трудно будет угадать общий характер того общества, о котором здесь идет речь, взглянув на него с его наружной стороны. Перенеситесь мыслью в любое из государств тогдашней Европы, бросьте на него хоть беглый взгляд, и вы тотчас поймете, что война составляет главное занятие, почти исключительную заботу всего населения.

Начнем с городов, этих средоточий деятельной жизни и промышленности для народов древнего и нового мира. Средневековой город обнесен зубчатою стеною и окружен рвом. На колокольне или башне стоит недремлющий сторож, озирающий беспокойными глазами окрестность. Отдельные дома похожи на крепости. Чрез улицы, на ночь, протягиваются цепи. Это обилие предосторожностей обличает вечную опасность, постоянную возможность нападения. Враг грозит отовсюду. Когда его нет вне города, купившего деньгами или кровью минутный покой у соседних баронов, тогда он подымается внутри стен: цехи[23]23
  Цехи – профессиональные организации ремесленников, сложившиеся в Средние века в городах Западной Европы.


[Закрыть] воюют с патрициями[24]24
  Патриции – в Средние века во Франции (Прованс, Бургундия): должностные лица, наделенные административной, военной и судебной властью; в Италии: сановники, ведавшие административными, военными, дипломатическими, судебными, финансовыми и церковными делами; в Германии: высшие слои городского населения (купцы, банкиры, чиновники магистратов и т. п.), имеющие право участвовать в управлении городом.


[Закрыть], одна часть общины идет на другую.

Надо сказать, что в это время городской совет или рат, собиравшийся в здании ратуши, сделался настоящим правительством города. Сеньоры, духовные и светские, когда-то державшие города в своей власти, были принуждаемы вооруженными силами городов отказаться от своих притязаний на управление ими. Городское население так богатело, так усиливалось, что даже и те города, которые зависели ранее от самого императора, которые имели именно его своим сеньором и управлялись назначаемыми им фогтами или наместниками, успешно действовали в пользу своей независимости. Сначала такие фогты назначались императорами по своему собственному усмотрению, потом императоры стали назначать их с предварительного согласия данного города, так как фогты, назначаемые без такого соглашения, нередко превышали свою власть и обнаруживали большой произвол, чинили обиды городскому населению. Но с течением времени, когда фогтов стало избирать само городское население, значение их пало еще более. Фогты-правители превратились мало-помалу в фогтов-покровителей (Schirmvogt). Они обязываются содействовать городам в их войнах с соседями, в сношениях с иностранными держа вами по торговым делам, и не вмешиваться во внутренние дела города, в его управление. Город заключает с таким фогтом особый договор на определенное время. По этому договору фогт обязывается уважать городские вольности, данные городу или императорами, или прежними наместниками их. За это город дает фогту право на получение известных городских доходов. Само собою разумеется, что такими фогтами избирались люди знатные и богатые, крупные земельные собственники, жившие по соседству с городом.

Кроме фогта, в древнейшее время, большим значением пользовалась городская община, все гражданство, все свободное городское население, городское вече (placitum legitimum). Постепенно многие дела, решавшиеся вечем, перешли в руки городского совета, учреждения со строго ограниченным числом членов. Следующим ослаблением городской сходки было подчинение её рату, который стал созывать ее по своему усмотрению. Наконец, естественным следствием этого было запрещение собираться городскому населению без предварительного уведомления о том рата, который и посылал на сходку двух членов из своей среды. В противном случае сходка считалась возмущением, а виновники её – государственными преступниками.

По мере того, как падало влияние императора, наместника и веча, поднималось значение рата. В его ведение перешли все отрасли городского управления.

Первое место в городском совете занимают бургомистры. Их обыкновенно два, и выбираются они из среды ратманов, сроком на один год. В некоторых городах, при отправлении бургомистрами их обязанности, окружает их большая свита, состоящая из служащих при ратуше.

Обыкновенно бургомистры и ратманы носят одежду такого цвета, который считается цветом данного города. Так, например, в Кельне они одевались в костюмы серого цвета, в других городах – ярко-красного, черного и т. д.

Бургомистры созывают рат по звуку колокола, руководят прениями и приводят в исполнение постановления совета, от имени города ведут переговоры с соседними князьями и городами, предводительствуют войском.

Самым значительным лицом после бургомистров был городской письмоводитель или, как он еще назывался, канцлер, нотариус. Одной из важнейших обязанностей городского управления было производство суда. Необходимо было, поэтому, иметь под рукой человека, знающего законы. Такие люди и занимали должности канцлеров. Канцлер должен был знать латинский язык, уметь составлять документы. Он посвящался в тайны городской политики. Ему случалось исполнять разные дипломатические поручения. Канцлер получал пожизненное содержание, хотя бы и задолго до смерти сделался неспособным исправлять свою должность. Нередко канцлер, пользуясь городским архивом, описывал современные ему события и оставлял таким образом в назидание потомству городскую хронику.

Несомненно, большим значением пользовались городские казначеи или камерарии, избиравшиеся из среды ратманов. Их было двое. Они заведовали приемом, хранением и расходованием городских денег, в иных городах вели особую книгу, куда заносили все имущественные перемены. В Ульме печатью их скреплялись все имущественные договоры и купчие.

Существовали и другие должности. Судили только избранные для этого ратманы, на которых можно было, в случае неправильного решения, жаловаться общему собранию рата. Другие ратманы отправляли полицейские обязанности. С бургомистром во главе, они имели право входить в любой дом и, в случае надобности, производить в нем обыск, даже ночью. Особые лица из среды ратманов заведовали рынком, благотворительными учреждениями, находившимися в ведении ратуши, винной торговлей и т. д.

Ратманы, заведовавшие последней, назывались винмейстерами. Дело в том, что во многих городах оптовая торговля вином принадлежала только городскому совету. В таких городах главный винный погреб помещался в самом здании ратуши. Все привозимое в город вино свозилось сюда. Лучшие сорта винмейстеры оставляли для себя: это было, так сказать, городское, казенное вино. Остальное передавалось для продажи частным лицам. Городское вино расходовалось на подарки знатным лицам, на угощение ратманов, которые имели право на даровые порции вина по воскресным и праздничным дням.

Для особенно важных случаев составлялись тайные советы из бургомистров и двух-трех ратманов. Результаты из занятий доводились потом до сведения полного собрания рата. Число ратманов обыкновенно простиралось до 12. При избрании их производились также выборы кандидатов на ратманскую должность. Таким образом, было как бы два совета – один заседавший, а другой старый, называвшийся так по той причине, что в состав его входили обыкновенно бывшие ратманы. Кроме них, были при ратуше писцы и служители разного рода: вестники, посыльные, ночные сторожа и т. п. В древнейшее время ратманы не получали определенного содержания, служба их считалась почетной, они получали за нее подарки и известный процент из штрафных денег. Потом было положено всем должностным лицам известное жалованье, которое выдавалось деньгами и разными припасами, как-то: солью, дровами, хлебом, сукном.

Дела, подлежащие ведению ратманов, многочисленны и сложны. В их обязанности, кроме суда, входили заботы о сохранении общественного спокойствия и безопасности, о чистоте улиц, о призрении бедняков, надзор за правильным производством торговли, за нравами городского населения, попечение о просвещении его.

Городские советы, для предупреждения кровавых расправ, запрещали горожанам носить кинжалы, слишком большие ножи. В Регенсбурге, например, во избежание всяких недоразумений, был вывешен у здания ратуши, в качестве образца, нож допускаемого размера. Путешественники, приезжавшие в тот же город, должны были немедленно снимать с себя в гостинице все оружие; если же в гостиницу приезжали зараз более четырех человек, её хозяин должен был оповещать об этом бургомистров.

Совет того же города, чтобы гарантировать собственную безопасность, издал постановление, которым запрещалось истцу приводить с собою в ратушу более двух товарищей. Городские советы запрещали слишком быструю езду, которая могла приносить особенно много бед, при узкости средневековых улиц. Тяжелые цепи протягивались с одной стороны улицы до другой, чтобы препятствовать движению беспокойной толпы и конных мятежников.

После третьего вечернего звона можно было выходить на улицу лишь с фонарем. Тогда же прекращалась торговля в винных погребах. С ночными гуляками и нарушителями спокойствия поступали в некоторых городах очень решительно. Захваченный гуляка сажался в тюрьму, называвшуюся «дурацким домиком». Этот домик был похож на клетку, так что заключенный был видим прохожими. Случалось, что такие гуляки, особенно из знатной молодежи, не ограничивались шумом, а составляли шайки и совершали нападения на жилища мирных горожан.

Советы должны были заботиться о здоровье городского населения. Они заботились о том, чтобы в городах не было недостатка в медицинской помощи.

По постановлению многих советов, покупка ядовитых веществ могла производиться только при свидетелях, пользующихся в городе известным уважением. Подделка вина особенно заставляла советы следить за его продажей.

Порча вина посторонними примесями была распространена и в то время. К винам примешивали белила, ртуть, купорос. В лучших случаях подливали воду.

Особенно зорко наблюдали советы за торговлей. Они заботились о том, чтобы город имел в достаточном количестве все необходимое, следили за тем, чтобы торговцы пользовались правильными мерами и весами, образцы которых выставлялись у самой ратуши. Правители города заботились не только о том, чтобы товар отличался надлежащей добротой, но и дешевизной. Продажа мяса, рыбы, хлеба подлежала бдительному и строгому надзору. Хлебника, уличенного в обмане, или кидали в воду, или сажали в большую корзину, в которой и опускали его с помощью длинной жерди в какую-нибудь глубокую лужу. Продавцы шафрана, индиго и других красильных веществ также не были изъяты из под надзора. В продаже могли обращаться кирпичи только известной длины, ширины и толщины. Золотых дел мастера, суконщики, меховщики, портные, также находились под наблюдением рата.

В интересах населения городской рат устанавливал на известное время года заработную плату по разным ремеслам.

Заботясь об улучшении общественных нравов, городские советы объявляли войну расточительности, божбе, брани, азартным играм и т. п. Некоторые игры были совершенно запрещены; допускались же только такие, в которых проигрыш и выигрыш зависит не от одного счастья, а также от умения и соображения: устанавливались размеры проигрыша в продолжение одного дня.

Заботу о просвещении городского населения долго противилось местное духовенство. Оно обыкновенно восставало в том случае, когда какой-либо город или какая-либо владетельная особа основывали школу и назначали в нее преподавателями лиц светского звания. Раты в таких случаях обращались не только к местному епархиальному начальству (к местному епископу), но даже к самому папе и тогда получали желаемое разрешение. Впрочем, в XV веке подобные противодействия уже прекратились.