Текст книги "Средневековье"

История инквизиции может служить доказательством того страшного влияния, какое пагубные государственные учреждения имеют на судьбу и характер целых народов. Ярче всего деятельность этого института проявилась в истории Испании со времени Филиппа II[71]71
  Филипп II (1527–1598) – король Испании из династии Габсбургов. Сын и наследник императора Священной Римской империи Карла V, Филипп с 1554 года был королем Неаполя и Сицилии, а с 1556 года, после отречения своего отца от престола стал королем Испании, герцогом Нидерландов и обладателем всех заморских владений Испании.


[Закрыть]. Именно тогда упадок материальных и духовных сил, постепенное огрубение и порча народа, от природы благородного и даровитого, были следствием инквизиционного суда, основанного Фердинандом и Изабеллою.[72]72
  Изабелла Кастильская (1451–1504) – королева Кастилии и Леона (1474–1504), супруга Фердинанда II Арагонского (1469–1504).


[Закрыть]

Мысль об учреждении духовных судов для преследования и конечного истребления ересей была не новая. Она возникла во время альбигойских войн в Южной Франции и была проведена в исполнение известною буллою 1233 года папы Григория IX[73]73
  Григорий IX (ок. 1145–1241) – итальянский религиозный, общественный и политический деятель, кардинал (1198), епископ Остии и Веллетри (1206), римский папа (1227–1241).


[Закрыть]. Новые суды, изъятые из-под надзора местных епископов и непосредственно подчиненные папе, были вверены монахам Доминиканского ордена и получили страшную власть располагать имуществом, свободою и жизнью несчастных, которых мнения основывались не на католическом догмате. Учреждение, вызванное требованиями эпохи, раздираемой религиозными противоречиями, перешло из Южной Франции в другие земли Западной Европы, но встретило везде недоверие и ненависть, положившие границы его деятельности. Причину этого явления надобно искать не в религиозной терпимости, которая принадлежит к самым благородным плодам образованности и, следовательно, не могла быть свойством средневековых обществ, а в оскорблявших всякое чувство права формах, которые исключительно употреблялись так называемыми священными судами (sanctum of – cium)[74]74
  «Святой трибунал» (лат.), инквизиция.


[Закрыть].

Поощрение тайных доносов, частая утайка имен пристрастных свидетелей, пытки во всех видах лишали подсудимого и средств, и надежды оправдания. Крепкие духом узники, у которых пытка не могла вынудить признания в небывалой вине, подвергались искушениям другого рода. Посмотрим на характерное место из «Руководства инквизиторам», составленного Николаем Эммерихом[75]75
  Эммерих Николай (1320–1399) – испанский религиозный, общественный и политический деятель, монах доминиканец, церковный писатель, главный инквизитор Арагонского королевства (1356), автор трактата «Руководство для инквизиторов».


[Закрыть] в XIV столетии, в Арагонии[76]76
  Арагон – историческая область на северо-востоке Испании. В IX в. на территории Арагона было основано герцогство, ставшее в начале XI в. самостоятельным королевством.


[Закрыть].

«Инквизитору надобно стараться свести узника с одним из участников в его преступлении или с прежним еретиком, давшим достаточные свидетельства своего раскаянья. Последний должен сказать, что он исповедует прежнюю ересь свою и отрекся от нее только наружно, для того чтобы обмануть судей и избежать наказания. Вкравшись, таким образом, в доверие подсудимого, новый друг должен посетить его в один из следующих дней, в послеобеденное время, и остаться на ночь в темнице под предлогом, что домой идти уже поздно. Тогда рассказом о собственной жизни можно побудить узника к такой же откровенности. Между тем тайные свидетели и надежный чиновник должны стоять у дверей и подслушивать, чтобы потом донести о том, что происходило».

Можно составить себе понятие о деятельности суда, который прибегал к подобным средствам.

В эпоху соединения Кастилии[77]77
  Кастилия – историческая область в Испании, располагающаяся на северо-западе и в центре страны. На территории Кастилии в X в. было образовано графство, ставшее в начале XI в. самостоятельным королевством.


[Закрыть] и Арагонии под правлением Фердинанда и Изабеллы[78]78
  Заключенный в 1469 г. династический брак Фердинанда II Арагонского и Изабеллы Кастильской положил начало объединению Испании в единое государство.


[Закрыть] монархическая власть, одолевшая в остальной Европе непокорные ей элементы феодализма и городовых общин, еще была далека от такой цели в государствах Пиренейского полуострова. Ей надобно было бороться с сильным и богатым дворянством, которого отдельные члены имели право войны с королем; с городами, которых муниципальные льготы ставили наряду самостоятельных республик; с духовенством, более зависевшим от папы, чем от светской власти, и с рыцарскими орденами, которые сами по себе составляли государства. Каждое из этих сословий было ограждено против возможных посягательств на его независимость бесчисленными привилегиями. Но Фердинанд и его супруга умели воспользоваться распрями враждебных одно другому сословий. Они стали во главе городового ополчения (германдады)[79]79
  Германдады – в средневековой Испании: союзы городов и крестьянских общин, созданные для защиты вольностей от посягательств королевской власти и феодалов.


[Закрыть] против дворянства и во главе восстановленной ими, с целью более политическою, чем религиозною, инквизиции против всех стеснительных для их власти привилегий, преданий и лиц.

Внешний повод к учреждению новой инквизиции подали испанские евреи. Их число, богатство, образованность сделали их с давних пор предметом зависти и ненависти для духовенства и простого народа. Вследствие преследований и насилия, против них употребленного, многие еврейские семейства приняли христианство. Но обращение, вынужденное силою, было у многих наружным. Они хранили скрытую привязанность к вере отцов своих и втайне совершали ее обряды. Впрочем, короли арагонские и кастильские обыкновенно покровительствовали евреям и новообращенным христианам, которые нередко достигали важных государственных должностей. При Фердинанде и Изабелле отношение изменилось, отчасти виною самих евреев. Будучи образованнее других классов испанского народонаселения, они первые заметили опасность, грозившую со стороны монархической власти дворянству, с которым были тесно связаны как управители и арендаторы его имений, и старались обратить внимание аристократии на меры правительства.

В 1478 году папа Сикст IV[80]80
  Сикст IV (1414–1484) – итальянский религиозный, общественный и политический деятель, церковный писатель, монах францисканец, генерал Францисканского ордена (1464), кардинал (1467), римский папа (1471–1484).


[Закрыть] по настоятельному требованию Фердинанда разрешил учреждение инквизиции в королевствах Кастильском и Арагонском для истребления еврейской ереси. Впрочем, переписка продолжалась еще два года до совершенного открытия суда. Папа долго не одобрял меры, которой последствия могли быть полезны светской власти, но явно ограничивали его собственное влияние на духовенство.

17 сентября 1480 года последовало, наконец, назначение двух монахов Доминиканского ордена инквизиторами. Вместе с ними получили право заседать в суде два другие лица духовного звания, из которых одному поручена была должность казначея. Судьи эти получили приказание отправиться в Севилью[81]81
  Севилья – испанский город, расположенный на юге страны, на левом берегу р. Гвадалквивир в Андалусской низменности. В настоящее время город является административным центром провинции Севилья и исторической области Андалусия Королевства Испании.


[Закрыть] и начать свои действия без отлагательства. 2 января 1481 года они издали несколько предписаний местным властям и отдельным лицам, в которых донос вменялся в обязанность и молчание о знакомом еретике в преступление. Это было первое посягательство на свободу и честь людей, лично непричастных ереси, но почему либо возбудивших подозрение правительства.

Можно судить о действиях инквизиции по признакам, которые ей казались достаточными для уличения подсудимого в тайном соблюдении Моисеева Закона[82]82
  Инквизиторы пытались разоблачить тайных приверженцев иудаизма, основоположником которого считается предводитель израильских племен, пророк и законодатель Моисей (XIII до н. э.). Ему приписывается авторство Торы (Пятикнижия Моисеева) – первых пяти книг, входящих в состав Танаха (Еврейской Библии).


[Закрыть]. Надобно было только доказать, что он надевал лучшее платье или чистое белье в субботу, что накануне этого дня у него в доме не было огня, что ему случалось обедать за одним столом с евреями, или есть мясо убитого ими животного, или пить какой то любимый ими напиток и пр. Обвинители не были обязаны объявлять своих имен. 6 января были казнены шесть еретиков. К 4 ноября того же года погибло в одной Севилье не менее 289 человек. Более того значительное число людей подверглись так называемому примирению с священным судом, т. е. лишились свободы или имения и гражданской чести. Жизнь была им оставлена в награду за признание, вынужденное страхом или пыткой. Эта строгость простиралась не на одних живых: лица давно умершие подвергались следствию и приговору, кости их, вырытые из могил, предавались огню, имение отнималось у наследников и поступало в казну. Замечательно, что большая часть жертв принадлежали к богатым классам. В течение первых годов своего существования инквизиция произнесла более двух тысяч смертных приговоров, которые все были исполнены. Число примиренных дошло до 17 000.

Жестокость нового судилища возбудила общий ропот и частные восстания в Кастилии и Арагонии. Папа Сикст порицал действия севильских инквизиторов, требовал от них большей снисходительности к подсудимым и даже сделал попытку передать надзор за еретиками местным епископам, что при тогдашних обстоятельствах было бы большим благом для Испании. Но Фердинанд слишком хорошо понимал важность этого дела и потому настоял на своем намерении. Изабелла поддерживала его из видов более чистых, из обманутого религиозного чувства, хотя многочисленные казни возбуждали в ней сострадание и ужас.

Сикст IV, которому грозил совершенный разрыв с Испанией, должен был уступить. Двумя буллами 1483 году он утвердил бывшего духовника королевы Торквемаду[83]83
  Торквемада Томас (ок. 1420–1498) – испанский религиозный, общественный и политический деятель, монах доминиканец, приор монастыря в Сеговии (1459–1482), духовник королевы Изабеллы Кастильской, Великий инквизитор Кастилии и Арагона (1483), Валенсии и Каталонии (1486), один из идеологов и организаторов инквизиции в Испании.


[Закрыть] верховным инквизитором соединенных королевств Кастильского и Арагонского и поручил ему дать окончательное устройство инквизиции. Торквемада учредил 13 судов в отдельных областях государства и составил подробные наставления для судопроизводства. Они отличались большею жестокостью формы допроса и богатством средств, направленных против подсудимых.

Верховный совет инквизиции, в который приходили апелляции от областных судов, состоял из главного инквизитора и шести или семи членов, назначавшихся по выбору короля. Сначала этот совет заседал в Севилье, потом был перенесен в Мадрид. Число чиновников всякого рода, принадлежавших к инквизиции, было весьма значительно. Сверх настоящих членов и чиновников священный суд держал еще до 20 000 служителей (familiares), которые были обязаны доносить на замеченные ими преступления против веры и брать под стражу обвиненных. Лица высших фамилий не стыдились вступать в ряды таких служителей, для того чтобы пользоваться некоторыми правами, предоставленными этому классу людей, и обеспечить самих себя против ложных доносов, что, впрочем, не всегда удавалось. Смертный приговор и «примирения» постоянно сопровождались конфискацией имения, которое, как сказано выше, поступало в казну и усиливало денежные средства правительства. Нельзя без содрогания читать описания страшных орудий пытки, которая так часто и охотно употреблялась инквизиторами. Филипп II запретил повторение пытки над одним лицом; но члены св. судилища истолковали и исполняли королевское предписание особенным образом. Пытка при допросе употреблялась только один раз, но продолжалась несколько дней с промежутками, необходимыми для восстановления сил и выслушивания показаний жертвы.

За произнесением приговора следовало так называемое дело веры (auto da fé)[84]84
  Аутодафе (исп.: акт веры) – процедура оглашения и приведения в действие приговора инквизиции.


[Закрыть]. При этом страшном обряде присутствовали нередко король и двор. Гранды королевства являлись при таких торжествах служителями (familiares) священного суда. Приговоренные к смерти отличались от примиренных одеждою. Первые предавались огню, последние по окончании процессии возвращались в темницу или получали свободу, но с утратою собственности и гражданских прав.

Вместе с живыми сжигались кости умерших еретиков. Торквемада начал было жечь книги, но, несмотря на все усилия, инквизиция не успела овладеть цензурой. Впрочем, при существовании подобного судилища, всякое движение в литературе стало скоро невозможным. Число ученых и писателей, преданных суду и пострадавших от инквизиции, весьма значительно. После вступления на престол Филиппа V[85]85
  Филипп V Испанский (1683–1746) – герцог Анжуйский, король Испании (1700–1746), основатель испанской линии династии Бурбонов.


[Закрыть] деятельность ее ослабела; но стоит прочесть процесс Олавидеса[86]86
  Олавидес Пабло Антонио Хосе де (1725–1803) – испанский общественный и политический деятель, юрист, писатель, городской судья Севильи, генерал губернатор нескольких городов в Андалусии. Обвиненный в распространении ереси и в тайной переписке с Вольтером и Ж. Ж. Руссо, в 1776 г. П. де Олавиде был арестован инквизиторами и помещен в мадридскую тюрьму. 24 ноября 1778 г. суд признал его виновным в ереси и приговорил к 8 годам тюремного заключения, которое надлежало провести в монастыре Реал де Сан Бенито на северо-западе Испании под присмотром духовника, назначенного инквизицией. Все имущество П. де Олавиде было конфисковано. После освобождения, согласно решению суда, ему было запрещено жить в Мадриде или Севилье и занимать какие-либо должности. Ему предписывалось носить простую одежду и запрещалось иметь драгоценности. Проведя несколько месяцев в монастырской тюрьме, П. де Олавиде бежал во Францию.


[Закрыть], чтобы понять, с какими опасностями боролись те благородные испанцы, которые хотели перенести на родную почву результаты философии XVIII века.

Инквизиция остановила умственное развитие Испании и отняла у нее все политические учреждения, которыми она по праву гордилась в течение Средних веков. Самый характер народа изменился: достаточно было таких праздников, каковы были ауто да фе, чтобы развратить массу, так сильно принимающую внешние впечатления. Из Испании инквизиция перешла в земли ей подвластные. Но нигде, кроме южно-американских областей, не могла она утвердиться. По подсчетам инквизиция сожгла в одной Испании более тридцати тысяч человек; около 100 000 подверглись примирению, не говоря уже об изгнании евреев и мавров.

Ян Гус

Ян Гус (1369–1415) – чешский проповедник, вдохновитель религиозного движения, направленного против засилья диктата римской католической церкви.

Обстановка на фоне которой сформировались события, приведшие к гуситскому движению, была следующей.

Король Карл IV (1316–1378)[87]87
  Даны даты жизни.


[Закрыть], сумел добиться освобождения чешской церкви из-под зависимости от майнцкого архиепископа и установить особый архиепископский престол в Праге. Новый архиепископ, Арнест из Пардубица, воспользовался своей властью для устроения чешской церкви, исправления нравов духовенства, которое созывалось им на периодические съезды, и поднятия благочестия в народе; с этою целью, например, священникам было вменено в обязанность читать молитвы на родном языке, понятном для народа. За этим последовало учреждение в 1348 году. Пражского университета, первого в Священной Римской империи с исключительно богословским характером.

Для поднятия благочестия Карл IV вызвал также в 1359 году из Австрии народного проповедника Конрада Вальдгаузена из нищенствующих монахов. В своих проповедях на латинском и немецком языках Конрад призывал мирян и духовенство к исправлению нравов и бегству от суеты мирской. Под влиянием его горячих слов женщины бросали свои украшения, пражские юноши отказывались от своих мирских привычек, ростовщики возвращали вырученные деньги В XIV веке воинствующая церковь достигла победы над миром и победители – папа, куриалы и прелаты – наслаждались плодами победы: светские помыслы, страсти и пороки господствовали в высшем духовенстве, руководившемся светскими способами для достижения власти и богатства. Один из самых высокопоставленных прелатов пражских, Ян Милич, архидиакон архиепископский и подканцлер королевский, в 1363 году отказался от своих доходов и почестей и стал проповедником исправления нравов. Но он уже проповедовал по-чешски, и ему приходилось по пять раз повторять свои проповеди в разных церквах. Его успех был поразительный; целый квартал Праги – Венатки (Малая Венеция), притон разврата, опустел и был перестроен в приют для раскаявшихся грешниц, Малый Иерусалим. Уже Милича раздумье над упадком нравов в духовенстве привело к убеждению, что близко царство антихриста; у ученика Милича, парижского магистра Матвея из Янова, противоречие между церковной действительностью и идеалом вызвало еще более определенные нарекания и требования. Схизма, происшедшая в папстве, навела его на мысль о различии между видимой и истинной церковью и о необходимости исправления церкви с искоренением всего человеческого «насаждения»; во всех своих недоумениях он искал разрешения, утешения и руководства в св. Писании. Но при этом он ожидал исправления лишь от распространения между людьми истинного благочестия и как одно из средств к тому рекомендовал частое причащение.

Неизвестна точная дата рождения Яна Гуса, но предположительно он появился на свет в 1369 году в крестьянской семье небольшого городка Гусинец, на юго-западе Чехии. Окончив Карлов университет, получил степень магистра «свободных искусств» и в 1400 году принял священство, после чего назначен на место проповедника при Вифлеемской часовне. Архиепископ, расположенный к Гусу, возложил на него обязанность проповедовать перед духовенством на его съездах или соборах в Праге. Задачи Гуса в проповедях сводились к призыву чешского народа к благочестивой жизни и обличение нравов духовенства. Одновременно с этим Гус читал лекции в университете, экзаменовал слушателей, исполнял должности декана и ректора (1402–1403). В стенах университета Ян Гус познакомился с философскими и богословскими сочинениями оксфордского профессора и реформатора Джона Уиклифа, которые были осуждены на родине последнего. В Праге авторитет оксфордского университета был непререкаем. Так, например, бакалаврам разрешалось читать в Карловом университете лекции только по запискам парижских, оксфордских или пражских магистров. В 1408 году в Праге прошел соборный капитул, представители которого указали университетским профессорам, что в сочинениях Уиклифа есть целый ряд еретических положений. Надо сказать, что если другие профессора яростно отстаивали ряд положений из учений английского богослова, то Ян Гус ограничился указанием, что многие из поставленных Уиклифу в вину положений неверно извлечены из его сочинений.

Однако непримиримость чешского профессора к непотребному поведению католического духовенства, в частности он укорял священников, которые брали с бедных деньги за требы, вызвала в католической среде такие жалобы, что расположенный к Гусу архиепископ лишил его звания проповедника на духовных съездах, а потом запретил и священствовать.

Все это происходило на фоне обостряющего конфликта между светской и духовной властью в Чехии. Пражский университет в этом споре стал на сторону короля, что дало возможность чешской партии в университете осуществить давнишнее желание – добиться такого преобразования университетского устава, которое обеспечило бы за ней перевес голосов. Король Вацлав IV (1361–1419) согласился признать за чешской нацией в университете три голоса, предоставив трем остальным «нациям» вместе лишь один. Это послужило поводом к оставлению немецкими профессорами и студентами Праги. Ян Гус снова избран ректором, и в университете заметно усиливается влияние богословских воззрений Уиклифа.

В 1402 году папа издает буллу, согласно которой все сочинения Уиклифа необходимо сжечь. Карлов университет не захотел подчиниться, так как усмотрел в булле незнание вопроса и искажение положений английского богослова. Ян Гус с несколькими другими профессорами апеллировал к папе, доказывая, что только невежды могли предать сожжению философские, математические и тому подобные книги Уиклифа, в которых содержится так много «чудных истин» и нет никаких заблуждений. В защиту сочинений Уиклифа в университете был устроен публичный диспут, в котором Ян Гус принял самое активное участие.

В это время папский престол занимал антипапа Иоанн XXIII, не отличавшийся высокими моральными качествами и подозревавшийся во многих не только духовных, но и светских преступлениях. Он объявил крестовый поход против своего соседа, короля Владислава Неаполитанского с отпущением грехов всем тем, кто будет содействовать его успеху. В 1412 году буллы об индульгенциях были обнародованы в Праге, и Ян Гус высказался против заключавшегося в них злоупотребления – права церкви отпускать грехи. На диспуте в университете Гус доказывал, что буллы не согласны ни со словами Христа, ни с интересом государства. Вопрос коснулся папской власти, и по этому вопросу мнения разделились; некоторые из друзей Гуса, как, например, Степан Палеч, соглашаясь, что в буллах заключаются очевидные заблуждения, не решились отрицать право папы давать индульгенции. Гус заявил: «друг мне Палеч и друг мне истина, между обоими же нужно дать преимущество истине». В этот спор об индульгенциях, ради которого в церквах всенародно выставлялись кружки для сбора пожертвований, вмешалась толпа и под предводительством одного из королевских любимцев сожгла папскую буллу. По распоряжению короля пражский магистрат казнил трех молодых ремесленников, которые в церкви особенно горячо кричали, что буллы – обман. Казнь состоялась, несмотря на заступничество Гуса; народ признал казненных мучениками, движение разрасталось, над Прагой был произнесен интердикт, и Гус вынужден был оставить город. Он удалился в замок Козий-градек; где начал проповедовать и на досуге написал свой трактат «О церкви», составленный всецело на основании взглядов Уиклифа.

В 1414 году Иоанн XXIII созывает общий собор в Констанце, куда приглашают и Яна Гуса. Гус поехал так охотно – чтобы постоять за правду, – что не дождался даже обещанной ему императором охранной грамоты. Вацлав IV и будущий король Чехии Сигизмунд (1419–1437) дали ему в провожатые трех чешских дворян, которые для Гуса делали все, что было в их силах. Гус прибыл в Констанц 3 ноября, а два дня спустя получил и охранную грамоту на свободный проезд и проживание, которая, впрочем, имела характер паспорта и не могла служить ему обеспечением против осуждения со стороны собора. Одновременно с Гусом прибыли из Чехии его обвинители: бывший друг Палеч и Михаил с прозвищем de Causis. Самого императора в Констанце еще не было. Констансткий собор поставил себе три задачи: уничтожение ереси, устранение раскола в папстве и исправление церкви. Папская партия поспешила выставить вперед дело веры; уже 28 ноября Гус был призван к допросу перед папой и кардиналами и после непродолжительного диспута между ним и его противниками был тут же арестован и взят под стражу, несмотря на протест сопровождавших его чешских вельмож, ссылавшихся на охранную грамоту, несмотря на негодование прибывшего впоследствии императора и неоднократное требование чешских чинов освободить Гуса.

Гус содержался в крайне плохих условиях, страдая от многочисленных болей. Но в течение всего своего заключения много писал, объясняя свою позицию по отношению к Богу и церкви.

В заседании 4 мая 1415 года собор осудил учение Уиклифа, а потом обратился к Гусу. По его делу следственная комиссия выставила целый ряд обвинительных статей, частью на основании его сочинений, частью же на основании показаний прибывших из Чехии свидетелей. Эти обвинения рассматривались в заседаниях 7–8 июня 1415 года. Одно из главных обвинений было ложное – будто бы Гус усвоил себе учение Уиклифа об евхаристии. Гусу также ставилось в вину, что он утверждал, будто папа или священник, обретающиеся в смертном грехе, не могут совершать таинств. Гус ответил, что он утверждал это с прибавлением слов: «достойным образом». Ему возразили, что в его сочинениях нет этой оговорки; но после оказалось, что Гус был прав. Из обвинений, направленных лично против Гуса, самым главным было то, что он не явился в Рим на вызов папы (хотя послал ходатаев) и что он от суда папы апеллировал к Христу. С точки зрения Гуса, выставленные против него обвинения либо основывались на неверном понимании его слов, либо касались таких его мнений, от которых он не отказывался, но не признавал еретическими заблуждениями. Собор требовал от Гуса отречения от всех указанных в обвинительных статьях заблуждений. Гус от заведомо ложных обвинений считал себя не вправе отрекаться, так как этим признал то, чего никогда не утверждал. Допрос приближался к концу; многие желали пощадить Гуса или избегнуть соблазна осуждения и сожжения еретика, которое могло вызвать большое неудовольствие со стороны чехов, стоявших за Гуса. Со всех сторон уговаривали Гуса отречься. Один из членов собора сказал Гусу: «если бы собор потребовал, чтобы я признал, что я одноглазый, хотя у меня оба глаза, я бы повиновался». Но Гус просил ради Господа не налагать на него «петли вечного осуждения, принуждая его солгать и поступить против совести». Между этими двумя принципами слепого повиновения авторитету и следования голосу совести сделка была невозможна. Бледного и изнуренного от зубной боли и бессонной ночи Гуса увели. Участь его была решена. Но еще целый месяц собор медлил, и продолжались попытки уговорить Гуса отречься. В этот мучительный месяц, со смертью на костре перед глазами, среди озлобленных противников, наступавших с требованиями и угрозами, и доброжелателей, смущавших его покой своими попытками убедить его – сам Палеч приходил в тюрьму и плакал с своим прежним другом, – Гус является во всем блеск своей мягкой и геройской души. Когда всё оказалось безуспешным, 6 июля, на XV заседании собора, Гусу прочли приговор осуждения, причем к прежним неверным статьям обвинения было, между прочим, прибавлено совершенно нелепое, будто Гус признавал себя четвертою ипостасью. За этим последовало лишение Гуса священнического сана и выдача осужденного еретика светской власти, уже ранее сделавшей все приготовления для казни. И на пути к костру продолжались попытки уговорить Гуса. В момент, когда должны были зажечь костер, имперский маршал в последний раз повторил свое предложение отречься ради спасения жизни – и Гус ответил: «От каких же заблуждений мне отречься, когда я никаких не признаю за собой. Призываю Господа в свидетели, что не учил и не проповедовал того, что показали на меня лжесвидетели; главною целью моей проповеди и всех моих сочинений было отвратить людей от греха. И в этой истине, которую я проповедовал согласно с евангелием Иисуса Христа и толкованием святых учителей (докторов), я сегодня радостно хочу умереть».

Ян Гус был сожжен 6 июля 1415 года.

ЛАВРЕНТИЙ ИЗ БРЖЕЗОВОЙ. ГУСИТСКАЯ ХРОНИКА[88]88
  Лаврентий из Бржезовой (ок. 1370–1421) – иподиакон (низшее духовное лицо), получил образование в Пражском университете и поступил на службу ко двору короля Вацлава IV. Познакомившись с учением Яна Гуса стал его активным сторонником и последователем.


[Закрыть]

И еще, в 7-й день месяца июня, а это был 6-й день недели после дня св. Бонифация, в 11 часов совершенно затмилось солнце, так что нельзя было совершать богослужения без свечей. Это был знак того, что затуманилось солнце правды – Христос – в сердцах многих прелатов, злопыхавших против магистра Иоанна Гуса, вскоре после этого осужденного собором на умерщвление.

Итак, в субботу, через неделю после дня апостолов Петра и Павла, или, иначе, в 6-й день месяца июля, магистр Иоанн Гус, утвержденный бакалавр священной теологии, муж славной жизни и чистых нравов, верный проповедник евангелия христова по ложному показанию свидетелей и вследствие непрестанного подстрекательства со стороны богемского духовенства, а именно доктора теологии магистра Стефана Палеча и Михаила de Causis, настоятеля храма св. Адальберта в Новом Городе Пражском, а также и по настоянию короля венгерского Сигизмунда, Констанцским собором был приговорен к смерти, после того как ему даже не было предоставлено никакой аудиенции для оправдания себя, как следовало бы сообразно с его невинностью. Будучи осужден несправедливо, он был на общем собрании самого собора лишен священнического сана и передан в руки светских властей. Он был выведен из города Констанца и на некоем лугу привязан цепями и веревками к столбу, сделанному наподобие острого кола, воткнутому в землю, и обложен вязанками соломы и дров; он был поглощен пучиной огня, радостно возглашая: «Иисусе, сын бога живого, помилуй мя…» После его сожжения, чтобы не сохранилось на земле никаких от него останков, даже самый прах его брошен был для унижения богемцев в поток Рейна, протекающего там невдалеке.

О последовательности его пленения, осуждения и смерти более полно составлено и записано в другом месте.

Между тем на соборе папская партия потерпела поражение; папа Иоанн XXIII был низложен и после попытки бегства заключен в том же помещении, где сначала содержался Гус; руководство на соборе перешло к наиболее просвещенным кардиналам, как Забарелла и д’Альи (бывший канцлер Парижского университета), и к таким лицам, как парижский канцлер Герсон, который в своем сочинении «Об исправлении церкви» высказывал взгляды, во многом близкие к представлениям Гуса о церкви и папстве. Помимо личных противников Гуса, задетых полемикой с ним или увлекшихся ролью обвинителей, на соборе не было особенного против него озлобления; в глазах собора дело Гуса было тесно связано с делом Уиклифа, о «гуситстве» не было тогда речи, а только об искоренении в Чехии «уиклифии», которую и хотели торжественно осудить. Как Гус сам писал, некоторые из членов собора давали ему совет, чтобы он «молча согласился», что впал в заблуждение, – тогда дело обойдется благополучно. Но Гус ценил истину не только выше дружбы, но и собственной жизни.

Ян Гус стал одним из главных предшественников реформации; хотя он внутренне не порвал с католицизмом и остался верен многим католическим догматам и верованиям, которые впоследствии были отвергнуты протестантами, он усвоил себе два из трех важнейших протестантских принципов: учение блаженного Августина о предопределении и признание св. Писания высшим и обязательным авторитетом для папы и соборов. Тем не менее, однако, было бы неправильно утверждать, что Гус стал мучеником за известное исповедание или за известные догматы. То, что определило его образ действия на соборе и решило его судьбу, – это безусловное преклонение перед принципом, что не следует человеку ни отрицать что-либо, ни утверждать вопреки правде и отягощать свою совесть ложью. В лице Гуса этот принцип проявился на богословской почве и в религиозной форме; но это – тот же принцип, который составляет жизненную силу науки и знамение нового времени в противоположность средневековому воззрению.

Гуситами стали называть приверженцев Гуса их противники.

В гуситстве ярко выступает национальная сторона в деятельности Гуса. Как Гус отправился в Констанц для того, чтобы защитить свою нацию от нареканий в ереси, так чехи видели оскорбление национальной чести в заключении и осуждении Гуса и вознегодовали на Сигизмунда за то, что он допустил нарушение данной им охранной грамоты. На многолюдном сейме в сентябре 1415 года в Праге был составлен протест против сожжения Гуса, подписанный 452 вельможами, баронами и господами Чехии и Моравии вместе с апелляцией к будущему папе и с заявлением готовности защищать до последней капли крови закон Христа и его смиренных проповедников. Еще резче сформулирован был принцип – покоряться папе и епископам лишь насколько их требования согласны со св. Писанием. В случаях противоречия между требованиями иерархии и св. Писанием решение предоставлялось Пражскому университету. Между тем принцип держаться слова Божия вопреки «человеческим» установлениям получил наглядное применение в обряде, который сделался знаменем для всех противников римской иерархии – в причащении под обоими видами, или в предоставлении мирянам чаши. Требование чаши для мирян было выставлено впервые в 1414 году и тотчас приведено в исполнение.