Текст книги "Судьба России. Духовная история страны"

Падение Иерусалима вызвало шок на Западе. Папа велел строго поститься и готовиться к Третьему, «освободительному» крестовому походу. Этот третий поход состоялся лишь после того, как одни крестоносцы (англичане) повоевали с другими крестоносцами (французами). Пока шла эта позорная война, немецкий император Фридрих Барбаросса самостоятельно пошел освобождать Святую землю от Саладина, грабя и разрушая все на своем пути. Барбаросса не дошел до Палестины – утонул в Малой Азии, в Киликии, переправляясь через горную речку.

Наконец в поход выступили французы и англичане во главе с королем Ричардом Плантагенетом, более известным как Ричард Львиное Сердце. Он был знаменитым воином. По уже сложившейся западной традиции Ричард начал свой Крестовый поход с завоевания христианского Кипра, установил на острове латинский режим, а уже оттуда, с награбленными сокровищами, отправился в земли Саладина.

При взятии Акры Ричард пленил большой гарнизон Саладина. Мусульманскому правителю были выдвинуты требования о выкупе этих воинов, освобождении находящихся у него в плену христиан, и главное – возвращении Честного Животворящего Креста. Саладин не успел вовремя собрать нужную сумму, и Ричард приказал казнить 2700 пленников, среди которых были женщины и дети, хотя Саладин упрашивал его подождать всего несколько дней. Разгневанный мусульманский правитель вынужден был казнить плененных в прежних битвах франков.

В 1192 году Ричард Львиное Сердце разбил мусульманскую армию в битве при Яффе. Но Иерусалим он так и не взял, результат Третьего крестового похода – довольно жалкий: франки смогли отвоевать лишь право совершать паломничество в Иерусалим и на побережье к северу от Яффы.

Замышлял новый Крестовый поход император Генрих VI, но, так и не завершив приготовления, внезапно скончался. Константинополю было еще дано время.

История нашей Церкви дает очень много примеров именно священных войн, когда Церковь шла одним строем с войском, но со своей миссией на фронте.

В 1614 году во время войны со шведами преподобный Иринарх, игумен Соловецкий, был военачальником, защищавшим север страны. В ту же Смуту длительную осаду при неравных силах выдержал Троице-Сергиев монастырь. Св. Митрофан Воронежский жертвовал средства на строительство первого русского флота. В войну 1812 года только Троице-Сергиева лавра пожертвовала 70 тысяч рублей, 5 пудов серебра и золота. В 1941 году митрополит Сергий, а не Сталин, первым обратился к народу с воззванием. Всю войну патриарх отправлял послания, на фронт жертвовались деньги (более 200 млн рублей было собрано) – на них была построена танковая колонна имени Дмитрия Донского. Один из уцелевших танков этой колонны стоит сейчас в Московском Донском монастыре.

Война – место служения Церкви, потому что сама идея служения, жертвы, даже жертвенной смерти за свою землю пришла к нам вместе с христианством. Именно эта идея служения легла в основу сословного строя России: не иерархия прав, как на Западе, а именно служение друг другу. Без русских, их служения другим народам нет единства на евра-зийских просторах – именно христианство позволило стать нам самой многонациональной страной в мире. Именно идея служения другим, а не порабощения других, позволила нам всегда мирно прирастать территориями и стать самой крупной и неумирающей державой на планете.

Именно идея служения толкала нас на такие военные подвиги, каких не знал ни один солдат мира.

«Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Иоан. 15:13).

Сама Церковь названа воинствующей. И только православие исповедует земное отечество образом небесного.

Поэтому еще в XII веке рождается уникальный образ русского святого воина.

Богатырь – уникальный сплав силы физической и духовной. Надо понимать, что XII век – время все еще колоссальной жестокости, грубой силы. И по отношению к подвижникам тоже. Например, явившийся в этом веке в Новгороде уникальный чудотворец св. Антоний Римлянин (основатель новгородского Антониева монастыря) был горожанами гоним. Страну раздирают усобицы между князьями. И тут возникает уникальный, только в православии возможный сплав между силой и добром.

Самым ярким олицетворением этого сплава был преподобный Илья Муромец. Он принял монашеский постриг во время игуменства преподобного Поликарпа Киево-Печерского (1164–1182) после того, как не смог продолжать ратное дело из-за ранений. Мощи Илии хранятся в Антониевых пещерах Киево-Печерской лавры. В 1988 году экспертизу мощей проводила Межведомственная комиссия Минздрава УССР. Результаты показали, что останки принадлежат мужчине 40–55 лет, причиной смерти которого стала обширная рана в области сердца. Интересно, что во время исследования были выявлены дефекты позвоночника, указывающие на то, что святым Ильей Муромцем действительно был перенесен паралич нижних конечностей.

Другие хрестоматийные герои – Алеша Попович и Добрыня Никитич – тоже на самом деле были реальными людьми. Это были дядя и воевода князя Владимира. Пока племянник крестил Киев, Добрыня боролся с язычеством в Новгороде. Также Добрыня приходился тестем Микуле Селяниновичу – еще одному легендарному богатырю-пахарю.

В XII веке рождается еще одно настроение: князья, оставляя власть, начинают принимать постриги. В 1107 году принял постриг преподобный Николай Святоша (в миру Святослав Давыдович) – первый русский князь, ставший иноком. Уже утвердилась идея жертвенного служения Отечеству и Богу. Князь Всеволод Гавриил строит в Новгороде Юрьев монастырь. В 1128 году внучка князя Всеслава Полоцкого, ставшая монахиней, основывает Спасский монастырь в Полоцке.

Андрей Боголюбский, сын Юрия Долгорукого и внук Владимира Мономаха, – человек, сумевший совместить личное горячее христианское благочестие и мощную энергию реформатора. Да, он был очень жесток в тогдашней гражданской войне: в 1169 году взял Киев «на щит» и перенес столицу в свой удел – город Владимир. Так делает любой большой реформатор: порывает с прошлым, перенося столицу. Так начался упадок Киевской Руси – промыслительный, как мы понимаем теперь, потому что приходило время колонизировать север страны и нести туда христианство, к бескрайним евразийским просторам, где еще не было проповедано Евангелие.

Владимир стал еще одним христианским центром. А под Боголюбовом князь строит архитектурный шедевр – церковь Покрова на Нерли.

Храм в честь праздника, которого не знали в Византии. Покров внедрил на Руси Андрей Боголюбский и этим еще больше укрепил культурную самостоятельность русского православия.

Боголюбский первым осознал спасительность для России единодержавия и миссию монаршей власти. В каком-то смысле он стал монархом еще до монархии.

Он же и был первым правителем страны, погибшим от заговора бояр. Князя добивали в Боголюбово, на лестнице княжеского дворца.

«Не прикасайтесь к Помазанным моим» – это библейское установление много раз страшно отзывалось в нашей истории. Убийство правителя становилось преступлением, за которое мистическим образом платила часто вся земля.

Святость Боголюбского и его особая роль в нашей истории и в нашей монархии проглядывают вот еще в каком знаке: убили его 4 июля (17 по нынешнему календарю). В этот же день в 1918 году в Екатеринбурге был убит последний наш император со своей семьей. Николай II был прославлен в лике святых. Теперь день его церковного почитания приходится на один день со св. Андреем Боголюбским. 4 июля мы празднуем память русских правителей, осознавших власть как служение Богу и людям.

Незадолго до гибели князь Андрей Боголюбский переносит во Владимир икону Богоматери, находившуюся прежде в женском монастыре в Вышгороде (нынешняя Украина). Владимирская икона Божией Матери, написанная апостолом Лукой, и теперь – самая почитаемая в стране икона Богородицы.

В 1395 году крестный ход с этой иконой отвел войска Тамерлана от Москвы. Идя с ней, люди молились Пречистой, чтобы защитила. И непобедимый вождь вдруг останавливается на подступах к столице, разворачивается и против всякой логики идет и с особой яростью громит столицу Золотой Орды – Сарай, нанося ей смертельный удар. А Русь тогда была вассалом и данником Орды!

В 1917-м перед ней тянули жребий с именем патриарха, в 1993 году пред ней патриарх Алексий II молился об умирении России.

Уже в 60-е годы этого XII века появляется «Сказание о чудесах Владимирской иконы Божией Матери» – эта книга уникальна тем, что впервые дает власти духовное обоснование. В ней под центром государства впервые понимается место, где сосредоточена не политическая, а духовная власть и сила. И это тоже работает на идею единения. Вся страна понимается теперь как удел Богородицы.

Это чувство усиливается еще и от связи с первым уделом Богородицы – Афоном. В прошлом, XI, веке там был заложен первый русский монастырь.

Почитание Богородицы влияет на все наше мировоззрение: образ Матери в нашей культуре до сих пор центральный: мать-земля, Родина-мать.

Было в этом веке и «грустное» чудо от Богородицы. Грустное, потому что было явлено в разгар междоусобиц, когда одни русские люди убивали других русских людей. Само по себе это чудо – знак пирровой победы, знаменье того, чего стоят междоусобицы.

Чудо случилось в 1170 году. Войска князя Андрея Боголюбского и его союзников осадили Новгород Великий. Силы были неравны, новгородцы стали молиться о чуде. На третью ночь осады архиепископ Новгородский Иоанн услышал глас, который сказал ему вынести из церкви Спаса Преображения на Ильине улице икону Пресвятой Богородицы и обойти с нею крепостную стену. Когда архиепископ Иоанн начал шествие с иконой, войска выпустили тучу стрел по новгородцам. Одна из стрел поразила лик Богородицы, из глаз ее полились слезы. Врагов объял невообразимый ужас, они бежали, побросав оружие. Новгородцы стали преследовать врага и победили его. Эта победа была необъяснима, но значение ее огромно – ведь всего лишь за год до этих событий войсками Андрея Боголюбского и его союзников впервые за историю русских междоусобиц был взят и разгромлен Киев, где в то время правил отец новгородского князя.

Икона до сих пор цела – она хранится в специальном ковчеге в Софийском соборе Новгорода. Новгородское сказание о событиях 1170 года отражено на иконописном изображении «Чудо от иконы “Знамение”». Эта икона важна для нас именно как память о том, что бывает в братоубийственной баталии, и о безуспешной попытке вразумления, – знамения хорошо бы уметь понимать.

В этом веке особым днем русского календаря станет и день Рождества Богородицы. Так повелось как-то с самого начала страны – этому празднику посвящались первые наши храмы. На берегу Волхова вместо идола Перуна был поставлен храм именно Рождества Божией Матери. На его месте возник после Перынский скит – он и теперь существует. Особенно часто будут посвящать храмы Рождеству Богородицы после Куликовской битвы, которая состоялась в этот день – 21 сентября по новому стилю. В массовом сознании Оспожинки (так прозвали в народе этот праздник – от «Госпожи») – это вторая после Преображения встреча осени.

* * *

В разных местах Русской земли единение все же удается: в 1144 году произошло объединение Галицких уделов в единую Галицкую землю, в 1197 году Роман Мстиславич (князь Волынский с 1170 года) объединяет Волынь и Галицию под своей властью. Галицко-Волынское княжество становится крупнейшим. Его князь Роман – почти «самодержец». Римский папа Иннокентий III шлет к нему послов, обещая титул короля за обращение в католичество.

Но все же к началу XIII века больше пятидесяти княжеств будут уже самостоятельными государствами! При этом парадокс: центробежным силам в стране противостоит центростремительное настроение: эта жажда единства воплотится во всем русском – в искусстве, архитектуре. Шедевр этого века и на все времена в княжестве Андрея Боголюбского – церковь Покрова на Нерли, архитектурный гимн единению и гармонии.

Эта же тоска по единению отразилась в Слове о полку Игореве – в нем описан неудачный поход князя Игоря на половцев 1185 года.

Это «Слово» – последний в литературе призыв русских земель к объединению перед надвигающейся катастрофой. В нем снова возникает драматический образ «Русской земли» и утверждается неслыханная до того жертва – отдать жизнь ради своей страны.

Весь этот XII век жертвенность неспешно становится одной из важных черт нашего национального характера. Благодаря этому в будущих веках русские станут объединяющей силой всей Евразии. Но силой не насильственной, а жертвенной.

Это как в истории двух удивительных святых будущего XIII века Петра и Февронии. Появление их не случайно – перед потрясениями в стране всегда являются большие святые – для укрепления. Перед последней нашей революцией таким святым был Иоанн Кронштадтский, чудотворец. Вот и перед татаро-монгольским разорением возникли святые Петр и Феврония. Петр был князем Мурома. Он полюбил женщину некняжеских кровей. Из-за этого бояре изгнали его из города. Это был переворот. Потом в хаосе опомнились и призвали назад. Но выбор князя Петра символичен: выбор Любви, а не власти, это выбор небесного, а не земного. В каком-то смысле это указание пути для всей страны. История Петра и Февронии – это пронзительная история любви в пору всеобщей жестокости. И это тоже история единения в атмосфере, когда рушатся все связи вокруг. Скоро случится катастрофа.

Да, и в раздробленной стране можно найти руку Промысла. Раздробленность наших земель способствовала бурному развитию каждой из них в отдельности – росту городов, расцвету культуры… Но к началу XIII века всему этому пришел конец. Русь столкнулась разом с двумя внешними агрессорами. С северо-запада к Полоцку, Пскову, Новгороду и Смоленску подошел Ливонский орден. А в 1237–1240 годах произошло монголо-татарское нашествие с юго-востока, противостоять им порознь было невозможно. Неспособность договориться друг с другом в течение целого века стоила всем нам рабства почти на 250 лет, чудовищного разорения нашей земли, демографической катастрофы, предпосылок возникновения отдельных Украины и Белоруссии в будущем…

Но иго станет лучшим из всех возможных уроков единения.

Глава 4
XIII ВЕК: ИГО

XIII век начинается с исторической катастрофы. В 1204 году в Константинополь вторгаются крестоносцы. Из всех по сути преступных Крестовых походов этот – самый чудовищный. Его уже не оправдать «освобождением святой земли от иноверцев». Это хищническое разграбление братьев-христиан – самый страшный плод разделения церквей.

Истоком преступного вторжения в православную империю стал призыв дожа Венеции Энрико Дандоло к крестоносцам идти на Византию. Целью похода он объявил утверждение господства Венеции, хотя всего 120 лет назад при византийском императоре Алексее Комнине Венеции были даны неслыханные торговые привилегии в Византии. Благодаря этим привилегиям Венеция стала процветающей. И вот теперь – такая «благодарность».

Решение идти в Четвертый крестовый поход было подстегнуто и воззванием папы Иннокентия III, взошедшего на папский престол в 1198 году. То, что в Иерусалиме все еще властвовали мусульмане, Иннокентий III называл позором христианского мира. Призыв дополнялся посулом большого денежного вознаграждения. То есть Четвертый крестовый поход по сути был хорошо спонсированным набегом.

Пострадала Византия и от собственных нестроений. Дож Энрико Дандоло получает поддержку Алексия, сына свергнутого византийского императора Исаака Ангела, – тот пообещал крестоносцам за возвращение ему престола щедрое вознаграждение. Крестоносцы осаждают Константинополь.

Это очень важно понимать: мало было только внешнего геополитического врага – Венеции. Чтобы город пал, нужно было предательство изнутри. Этот закон будет повторяться много раз и в нашей истории – «пятая колонна» была решающей и в смуту XVII века, и в революцию 17 года…

Византийский император Исаак Ангел возвращен на трон. Алексий должен был выполнить условия договора с венецианскими крестоносцами: подчинить Риму Православную церковь и содержать захватническое войско. Но духовенство отказалось вставать под контроль Рима. Попытки Алексия сдержать слово перед крестоносцами вызвали волнения среди населения Константинополя, в результате в этот же год его вместе с отцом свергли с престола.

Оставшись без поддержки в Византии, крестоносцы заключают преступный договор «во имя Бога, папы и империи» – по его условиям награбленное в захваченном Константинополе будет поделено между венецианцами и франками, над городом также устанавливается их совместная власть. В этом договоре, да и в самой идее Крестового похода уже не осталось ни единой мысли о христианской вере.

Константинополь был разграблен и уничтожен, и от этого удара город не оправится уже никогда. Резня и изнасилования, уничтожение христианских реликвий и произведений искусства – вот последствия деяний людей, которые провозглашали себя истинно верующими и прикрывались риторикой о «походе против неверных». За три дня уничтожения Константинополя крестоносцы продемонстрировали невиданные зверства.

В 1215 году на Первом Латеранском соборе Константинополь окончательно поставили под контроль Рима. Введены латинские обряды, а греческих епископов обязали поклясться в верности папе. Четвертым крестовым походом – настоящим преступлением против христианского мира и всего человечества – был оформлен окончательный раскол между двумя Церквями – Западной и Восточной, между двумя цивилизациями – католической и православной.

«Второй Рим» смертельно ослаблен Первым, а «Третьему» еще далеко до выхода на орбиту истории. Русь неспособна еще совершить свою миссию. Ведь она сама раздираема междоусобицами. К началу века на нашей земле уже около 50 княжеств, и каждое из них – это самостоятельное государство.

Что нас объединит, что укрепит? Что позволит сохранить этот дар православия в условиях, когда с Запада теснят католические ордена, а внутри – гражданская война? Промысл решает это: нас пленяет мощнейшая цивилизация Востока – орды татаро-монголов.

Сложно представить, от чего это «несчастье» на самом деле спасло нас. Считается, что Промысл всегда благ. Какое же благо обещала нам эта тотальная катастрофа?!

Два мировых гения XIII века: Чингисхан и Александр Невский. Через их судьбы и поступки творится Промысл.

Сейчас по инициативе ЮНЕСКО Чингисхан признан величайшим человеком II тысячелетия. И величина его личности не вызывает сомнений. В XIII веке он стремительно создавал мощнейшую, амбициозную, самую крупную в истории планеты империю. Прорыв этого степного правителя племени сложно объяснить рационально: при нем за пару десятилетий разрозненные и враждующие монгольские кочевые племена объединились в единое государство, он покорил Восточную Европу, Сибирь, Среднюю Азию, Кавказ, Индию… Были сметены с лица земли великие и древние государства: государство Хорезмшахов, Китайская империя, Багдадский халифат.

Сокрушительная сила и невероятная численность монгольского войска до сих пор поражают воображение. Как эти люди, не умевшие даже писать, сумели стремительно сорганизоваться и создать империю с бюрократией и неслыханной мощью?! Чудо. Но какая промыслительная цель здесь могла быть?

Империя – лучшее место для распространения христианства. В империях ведь переплавляются «эллины и иудеи». И этим империя может быть макетом евангельского царства. После покорения Чингисханом большинства русских княжеств его миссия (по замыслу Бога) была завершена. Уже в следующем году он нелепо умер, по одной из версий, упав с лошади на охоте. По другой версии, умер под стенами последней покоренной им столицы тангутского государства – Чжунсин (современный город Иньчуань в Китае).

В том же году, когда Чингисхан упал с лошади, за тысячи километров от Монголии – в провинции Рокказекка невдалеке от Неаполя – родился Фома Аквинский, выдающийся католический богослов. Его доказательства бытия Бога и другие труды стали официальной католической богословской доктриной (томизмом). Трагическая ошибка Фомы Аквинского в том, что он богословски утверждает папизм – возношение авторитета папы римского над авторитетом всей Церкви: «С каждым папой Христос пребывает вполне и совершенно в таинстве и авторитете».

Так Фома Аквинский усугубляет раскол между Западной и Восточной церквями.

Риск попасть под крыло этого уже неподлинного учения, как никогда прежде, приближается и к нам. На Западе создаются новые угрозы в виде католических орденов, грозящих России.

С самого начала XIII века на наших северных рубежах укрепляется Тевтонская провинция Ливонского ордена. Когда-то Прибалтика была русской землей – нынешний город Тарту был даже назван Юрьевом, по христианскому имени Ярослава Мудрого. В 1215 году его захватили меченосцы. Потом город освободили, мы его укрепили, но в 1224 году рыцари-меченосцы снова его взяли. И за упорное сопротивление подвергли казни всех защитников города и его князя.

Так на землях Прибалтики устроился наш враг. Венденский замок в нынешней Латвии был штаб-квартирой Ливонского ордена. Этот орден стал главной военной силой католической церкви и немецких феодалов в землях Восточной Прибалтики.

Итак, православный Константинополь уничтожен и разграблен. Празднуя эту победу, папа Иннокентий III призывает к новым «победам» – к Крестовому походу против Руси, обещая крестоносцам из северных орденов за смерть на этой войне – блаженства в раю. Следующий папа, Григорий IX, в 1237 году тоже возвестил Крестовый поход против «схизматиков»-русских.

Раздробленная страна не в силах сопротивляться двум угрозам – с Запада и с Востока одновременно. И здесь возникает фигура князя Александра Невского, которому предстоит сделать стратегический выбор. С кем нам быть? Хотя в нынешних условиях ослабленности и раздробленности страны – скорее, под кем?! В удивительнейшем состоянии порабощения язычниками-монголами князь Александр Невский принимает судьбоносное для всей нашей истории стратегическое решение: быть под монголами, которые не трогают веры. И воевать с Западом, который требует окатоличивания Руси.