Текст книги "Багряное затмение"

***

После успешно проведенной генеральной репетиции премьерного спектакля режиссер дал возможность труппе краевого драмтеатра отдохнуть. Отдыхать начали непосредственно вчера вечером в актерском клубе «Чайка». Чужих туда не пускали, чтобы господа артисты могли чувствовать себя вольготно и непринужденно. Великоамурск не Москва и не Питер. Публика может не понять, почему это король Лир или Чацкий позволяют себе употребить лишнюю стопку коньяка, а потом танцевать танго-втроем с примой, известной приверженностью к ролям высоконравственных драматических героинь.

Несмотря на то, что вечер закончился достаточно мирно и прошел без излишеств, Дима Большой позволил себе проспать до обеда следующего дня, хотя и не имел склонности к богемному образу жизни. В квартире помимо него никого не было – дети ушли в школу, жена, заботливо опустив на окна плотные шторы, – на работу. Последнее, что уловило его сознание, прежде чем перейти из состояния полудремы в глубокий сон, это звук закрываемой двери.

И тут же навалилось ощущение страшной потери. Чувство душераздирающего, безжалостного горя, казалось, заполнило собой всю вселенную и грозило раздавить его собой. Не выходя из состояния сна, уже сменившегося странным забытьем, Дмитрий понял, что если не откроет глаза, то мозг не справится с напряжением и он сойдет с ума. Но осознание этого было вялым и постепенно сменилось тупым оцепенением. После этого он увидел…

…Лес оказался настолько густым, что сквозь кроны высоких деревьев с трудом пробивались редкие лучики солнца. В сырой осенней чащобе царил синевато-зеленый полумрак. Шедшие след в след, на расстоянии одного метра друг от друга, друзья осторожно ступали по едва заметной тропке. А впереди уверенно двигался странный незнакомец. Это он нашел тропинку, когда все, кроме него и Ярослава, потеряли надежду.

Дмитрий шел замыкающим. Ощущение постороннего, давящего на плечи взгляда, преследовавшее его на протяжении последнего часа, наконец-то пропало. Друзья приободрились, они тоже чувствовали раньше нечто подобное. Но Дмитрий все равно был настороже. Расширенные зрачки ловили малейшую странность в движениях листвы, ноздри старались поймать сладковатый запах, каким обладали их преследователи. Ничего. Все спокойно, лишь где-то в листве стрекочет невидимая белка. «Лучше бы это была белка!»

Шли ходко и молча. Все устали, но впереди предстоял долгожданный отдых. Проводник знаками сообщил, что где-то впереди слышит шум воды, значит, проклятому лесу конец, еще один отрезок пути пройден. По крайней мере, тогда Дмитрий понял это именно так.

Вдруг впереди, прямо перед его лицом, распрямилась отпущенная Ильей ветка. Гибкий прут больно хлестнул по глазам, заставил сбиться с шага. Он остановился, попытался, чертыхаясь, проморгаться и каким-то шестым или сто сорок шестым чувством уловил, как дрогнула земля. Еще не поняв, что случилось, рванул вперед. И еле-еле успел остановиться. Лес исчез, теперь вокруг простерлась песчаная пустыня – от края до края горизонта. Обостренное чутье уловило запах воды, река была рядом. А под ногами разверзлась широкая яма. На дне ее, далеко внизу, барахтались друзья. Их рты были распахнуты в безмолвном крике, исцарапанные руки тянулись к нему. Из-под ботинка Дмитрия сорвался камешек и, разгоняясь, покатился вниз по крутому склону.

– Сейчас, сейчас, парни… – Он лихорадочно шарил глазами вокруг и не находил выхода из ситуации.

А потом пришли враги. Они двигались неторопливо, знали, что ловушка захлопнулась. И тогда Дима Большой побежал. Сперва медленно, словно ноги отказались ему служить, затем все быстрее и быстрее, увеличивая с каждым шагом расстояние до края ямы.

Выстраивая невидимую стену между собой – живым – и обреченными на смерть друзьями.

Он проснулся с диким криком и долго пытался восстановить дыхание. Из прокушенной губы сочилась горьковато-соленая кровь.

***

В дежурную часть Центрального районного участка муниципальной полиции города Великоамурска уверенной походкой вошел высокий, слегка сутулый молодой человек в длинном светлом плаще. Отработанным жестом раскрыл перед скучающим в «аквариуме» пожилым лейтенантом кожаную корочку, прижав к пуленепробиваемому стеклу массивный жетон. На его стальной поверхности, помимо символики самой влиятельной спецслужбы Отечества, личного идентификационного номера и вмонтированной трехмерной фотоголограммы, защищенной госпатентом от любых попыток подделки и изменений, ничего больше не было. «Безымянник» – так называли оперов-федералов сотрудники МВД, традиционно не любившие конкурентов. Полицейский неторопливо поднялся со стула и одернул форменную куртку. Ну, зашел в гости сотрудник территориального управления Министерства Федеральной Безопасности, это же не повод щелкать каблуками. Или все-таки повод?

– Патрульный экипаж вашего отдела в воскресенье выезжал на происшествие в баре гостиницы «Восток», – бесстрастно сообщил дежурному «безымянник», даже не удосужившись поздороваться или представиться. – Мне нужна информация по этому эпизоду. А также неплохо бы побеседовать со старшим экипажа. Каким образом вы это мне организуете?

– Секунду, – буркнул обескураженный дежурный и отрыл на компе сводку происшествий за предыдущую неделю. Так, воскресенье… Бар «Восток»… Заявление поступило от бармена – Севрюгиной Клавдии Петровны… Поломанная мебель, общий ущерб всего на сто тысяч рублей. Перебор, кстати!.. Пятеро посетителей оказались в больнице. Все, кроме одного, не местные… Вроде бы ситуация ясна. Экипаж прибыл согласно нормативу, все необходимые процедуры исполнены. Что же заинтересовало федерала в этом заурядном происшествии? Дежурный сделал распечатку информации на принтере (не удержался и перед этим вставил в приемник аппарата самую дешевую серую бумагу), затем передал лист долговязому через защищенное коленчатое окошко.

– Протоколы и прочие материалы находятся у дознавателя, но он сейчас на обеде, – сухо сообщил дежурный. – А экипаж сержанта Карпенко в настоящее время на шестом маршруте. Вызвать сюда или пускай прибудут в теруправление?

– Я подожду его здесь, будьте любезны сообщить господину Карпенко.

Дежурный недовольно вздохнул и набрал на стационарном радиокоммуникаторе код шестого экипажа, лихорадочно соображая, как завуалированно намекнуть сослуживцу, по какому вопросу предстоит беседа с федералом. Ледяной взгляд долговязого безопасника, зябко кутающегося в длинный плащ, несмотря на весеннюю теплынь, подгонял его и путал мысли.

– Карпенко! – наконец-то нашелся дежурный. – Как меня слышишь, прием… Ты чего, гаденыш, натворил в воскресение?! Мухой лети в участок, тебя тут очень серьезный господин с Колочаевской, сто сорок четыре, спрашивает… Да, здесь ждет. Дежурный прервал соединение, посмотрел на долговязого («И что ты сделаешь?»), но тот уже стоял у дальней стены и изучал стенд с портретами разыскиваемых злодеев.

Спустя пять минут перед входом в здание участка раздался визг тормозов патрульного автомобиля и краснолицый сержант Карпенко предстал перед «безымянным» безопасником.

– Сразу к делу. – Взяв патрульного за локоток, федерал увлек его в дальний угол и усадил на обтянутый искусственной кожей диван для посетителей. Сам при этом остался стоять, отчего сержант почувствовал себя весьма неуютно.

– Насколько я знаю, в воскресенье вечером на подответственной вам территории состоялась массовая драка. Бар гостиницы «Восток», припоминаете?

Сержант, наконец-то понявший причину срочного отзыва с маршрута, облегченно вздохнул. Надо думать, все-таки водились за ним грешки по службе. И он успел за прошедшие несколько минут все их перебрать в памяти неоднократно.

– А! «Восток»! Да, был у нас туда выезд. Приехали, разобрались. Штатная ситуация. Все в отчетах изложено.

– К вам претензий нет. Меня интересует другое. Когда вы опрашивали потерпевших, вам ничего странным не показалось?

– В каком смысле?

– Мне кажется, вы поклонник старинных фильмов, особенно детективов, – сказал, глядя ему в глаза, федерал, и по коже сержанта прошел легкий холодок. «Откуда он знает?» – подумал Карпенко, и впрямь собиравший коллекцию отечественных и зарубежных ретросериалов.

– Особенно вам нравится смотреть «X-файлс». Лично я тоже поклонник этого шедевра. Согласен, что бывшая порнозвезда, сыгравшая агента ФБР Дану Скалли, заслуживает особого внимания. А теперь представьте себя на месте ее напарника Малдера. Как бы он оценил происшествие в этом баре?

Когда «безымянник» закончил говорить, сержанту и в самом деле стало казаться, что он упустил какую-то важную информацию. Желание услужить, ни с того ни с сего возникшее в его сознании, заставило его буквально изнасиловать свою память, и озарение не заставило себя ждать.

– О! Вспомнил. Когда я опрашивал одного ретивого кадра, он мне заявил, что дрался в баре с ящером…

– Продолжайте, – подбодрил федерал.

– Ну, вроде бы он наехал на какого-то пассажира. Собирался уже отметелить его, а тот врезал бедолаге в самое темечко, хотя был на две головы ниже. Ну и вроде бы физиономия у него менялась постоянно, то ли змея, то ли ящерица мерещилась. Но парень был пьян как сапожник, и я подумал – бредит.

– А потом… – подстегнул его «безымянник».

– А потом я с барменшей Клавой в подсобку пошел… Огркх! – поперхнулся Карпенко, сам не понимая, как он мог так проколоться.

– Меня не интересуют ваши сексуальные победы, сержант, – с досадой сказал федерал. – Что еще вам странным показалось?

– Ничего. Только Клава рассказала, будто этот мужик, который ящером прикидывался, и ей каким-то необычным представился. Сидел весь вечер над кружкой пива как истукан, вроде ждал кого-то. Но когда ждут, обычно на дверь или часы поглядывают, а этот застыл, будто памятник. И еще, с ним никто рядом не садился, хотя народу набился полный зал – матч хоккейный по ТВ шел.

– Так, может, воняло от него? – прищурился безопасник.

– Во-во, я так и спросил, а Клава сказала, что она бомжей в бар не пускает. Сама ему пиво наливала. Бедный он был, но по виду из бичей-интеллигентов, человеческий облик не потерял.

– Да нет, любезный, давно уже потерял, – обращаясь скорее к самому себе, сказал странный сутулый федерал и заторопился прочь, даже не попрощавшись.

Все еще находясь в роли агента Малдера, сержант Карпенко попытался воспроизвести в памяти лицо собеседника и понял, что сделать этого не может. Шагнул было следом, но пришедшая в голову посторонняя мысль – «забудь об этом» – мягко обволокла сознание. И он застыл в центре просторного холла в совершенном недоумении. Беспомощно оглянулся, посмотрел на часы. Последние тридцать минут его жизни будто провалились в черную дыру.

– Карпенко! – донесся из «аквариума» рык дежурного. – Ты какого хера здесь забыл? Ты же должен маршрут объезжать!

На залитой солнечным светом улице, не глядя на звонко цокавших каблучками длинноногих девушек, высокий парень в светлом плаще поднял воротник и зябко опустил кисти рук в глубокие карманы. Он остановился прямо посредине тротуара, отчего идущим людям приходилось поневоле обходить его стороной, но будущего Мастера это мало волновало.

– Неужели наконец-то удача?! – прошептал он.

После того как из холостяка-чекиста не удалось вытащить ни байта значимой информации в отношении Привратника, ему пришлось долго оправдываться перед Бруно, но старый Ловец был склонен, как всегда, винить в неудаче исполнителя. А ведь он испробовал все методы, даже жесткую ломку сознания жертвы с помощью специальных препаратов. Их, кстати, потом пришлось маскировать под банальный кокаин. «Ну что, трухлявый пень, – злорадно подумалось ему, – теперь ты признаешь, что я достоин Имени?! Похоже, я наступил на хвост самому Изгою!»

***

Как и предполагал Ярослав, жена уже спала. Стараясь не разбудить ее, он наспех ополоснулся под душем и вытерся жестким полотенцем. Затем прилег рядом с Анютой и постарался уснуть. Не тут-то было! События прошедшего дня в тишине уютной спальни предстали перед его внутренним взором с особенной остротой. Поворочавшись без сна с боку на бок около получаса, Ярослав понял, что бороться с лезущими в голову мыслями можно только одним, проверенным многими поколениями контрразведчиков, способом.

Плотно притворив за собой дверь спальни, он, как был, в трусах и майке, прошел на кухню, включил настенный плафон. И сердце глухо ухнуло куда-то вниз. На табурете за столом сидел мужчина средних лет, одетый в поношенный костюм. Незнакомец доброжелательно и открыто смотрел в лицо Ярослава, молча демонстрируя открытые ладони разведенных в стороны рук.

Первая реакция Рязанцева была предсказуема. Он схватил с мойки первый попавшийся нож и сжал его в руке.

Другой на его месте, возможно, принялся бы громко звать милицию или кинулся на странного ночного гостя. Но Ярослав за долю секунды оценил происходящее. Он сам перед этим обошел всю квартиру, побывал и на кухне и мог поклясться, что полчаса тому назад кроме них с Анютой в квартире никого не было. Выход на балкон находился в спальне. На закрытых окнах – решетки. Входную дверь он не только закрыл лично на два замка, но и, повинуясь внезапному импульсу, дополнительно набросил блокирующую цепочку. Непрошеный гость, раз уж он каким-то чудом проник в дом, мог расправиться с ним в темноте спальни, а не дожидаться встречи на кухне. Значит, он хочет поговорить. «Ну что же, пообщаемся», – подумал Ярослав, беззастенчиво разглядывая незнакомца, уже поняв, кто перед ним. Внешний вид ночного гостя полностью совпадал с описанием некоего бомжа, данным Ильей.

Ярослав сделал над собой усилие, чтобы погасить эмоции, и, не выпуская мужчину из поля зрения, достал хлеб, копченое пряное мясо и туесок моченых яблок. Затем извлек из морозильной камеры и выставил на стол початую пол-литровую бутылку водки «Амур-батюшка» производства местного ликеро-водочного завода. Крупными ломтями нарезал мясо и хлеб, молча придвинул табурет и сел напротив гостя. Тот все это время сохранял вежливое молчание и спокойно поглядывал на хозяина квартиры. Но руки тем не менее держал на виду.

«Битый волчара», – оценил его Ярослав и, как бы невзначай положив нож рядом с правой рукой, спросил:

– Чем могу быть полезен? Если не ошибаюсь, это вы несколько дней назад меня искали в клубе «Святогор»? Но для начала можно взглянуть на ваши документы?

Мужчина молча выложил перед ним потрепанную корочку универсального паспорта. Так…

– «Иванов Петр Кузьмич, тысяча девятьсот шестьдесят третьего года рождения, уроженец Саратовской губернии», – прочитал вслух Ярослав и положил пока паспорт рядом с ножом. Сидящий напротив него мужчина выглядел как минимум на двадцать лет моложе своего паспортного возраста. Ярослав сделал очередную зарубочку в памяти. Потом спросил себя, почему до сих пор не позвонил в Управление и не известил о ситуации дежурного по отделу ВБ. Воистину, почему? Вопервых, он не чувствовал угрозы со стороны странного гостя. Во-вторых, как это ни странно звучит, был уверен, что он не позволит ему уклониться от предстоящего разговора. Мужчина не выглядел как супермен, но Ярослав обостренным чутьем бойца понял, что выходить с ним на прямой конфликт не стоит. Вредно для здоровья. Поэтому он сказал:

– Будем считать, что познакомились, потому что мое имя вы, судя по всему, знаете. Кстати, как вы попали в квартиру, если не секрет?

– Обычным путем – через дверь, Ярослав Владимирович, – каким-то бесцветным и очень усталым голосом ответил человек, известный теперь как Иванов П. К. – Я зашел прямо за вами следом. Вы просто не заметили меня. Потом сел здесь и стал ждать.

– О как! – удивился Рязанцев. – Вы принимаете меня за сумасшедшего?

– Отнюдь. Налейте водки и поговорим, как родственники. Дело в том, что я ваш троюродный дед.

– Нет у меня таких родственников. И не хера тут комедию ломать! – решил сменить тактику Ярослав. Голос его стал жестким, а тон не предвещал гостю ничего хорошего. – Ты хоть понимаешь, что я могу тебя сейчас реально убить за незаконное проникновение в жилище, и мне ничего не будет?! Оформлю потом как самооборону. Выкладывай, кто ты и что нужно.

Вместо ответа мужчина, грустно вздохнув, медленно сжал кулак лежащей на столе правой руки. Ярослав внутренне подобрался, оценивая расстояние для удара. Не понадобилось.

Самозваный родственник вновь разжал пальцы, и Ярослав оторопел. Прямо посреди ладони плясал, трепеща и потрескивая, небольшой язычок оранжевого пламени.

– Это, конечно, не убедит тебя в правоте моих слов, – сказал гость, тоже переходя на «ты». – Зато заставит относиться к ним с большей степенью пиетета. Ты сегодня стал очередным куратором некоего научного института. Успел, надеюсь, узнать, что он из себя представляет?

Ярослав промолчал, собираясь с мыслями. Слишком мало исходных данных для анализа. Кто этот человек, откуда такая осведомленность? Как связан с убийством Коли Некрасова? И, самое главное, что дальше делать? Приходилось тянуть время, возможно, что-то рассказанное им поможет найти выход из ситуации или даст дополнительную пищу для ее правильной оценки.

«Ладно. Сыграем по твоим правилам», – решил Ярослав и вновь стал оперативником, которому в интересах получения информации приходилось иногда общаться с полными дегенератами.

– Ты, наверное, фокусник? Браво! Вольф Мессинг и Дэвид Копперфилд нервно курят в сторонке. И что дальше?

Язычок пламени пропал, зато кисть руки буквально в секунды покрылась крупной змеиной чешуей и стала четырехпалой. Ярослав посмотрел в лицо сидящего напротив мужчины и встретил холодный немигающий взгляд рептилии. Из узкогубого рта высовывался длинный раздвоенный язык. Не успел Ярослав прийти в себя, а перед ним уже сидел, заложив ногу на ногу, его непосредственный начальник – полковник Жук собственной персоной, одетый в ставшие ему вдруг тесными обноски. И даже глаза, не вооруженные стеклами очков, щурил совершенно как Шеф.

– Сидите, сидите, господин майор, – совершенно жуковским голосом произнес оборотень. – Так на чем мы остановились?

Ярослав хмыкнул и разлил водку в невесть откуда появившиеся стопки. Заодно обдумал увиденное. То, что это не дешевые фокусы, было понятно. «Гипноз? Психотроника, едрить ее в душу? И что делать?!» Тем временем гость принял свой первоначальный облик. Перед Рязанцевым вновь предстал пыльного вида мужчина, смертельно уставший, но от этого не менее опасный.

Ярослав поднял свою стопку и, не чокаясь, выпил. Молча закусил. Непрошеный гость поступил так же, затем сказал:

– Ты умный парень, Ярослав. Давай я буду рассказывать, а ты, когда захочешь что-то уточнить, спрашивай. Идет? Только постарайся отнестись к моим словам серьезно. Слушай, вникай, а не выжидай подходящего момента, чтобы меня оглушить и связать. Не разочаровывай меня, ведь я на самом деле твой троюродный дед. Кстати, если ты беспокоишься, что Анна может проснуться, успокойся. Проспит до самого утра и встанет бодрой и отдохнувшей. Ну что, готов?

Слушать и вникать, как и любой оперативник, Ярослав умел. Он поймал себя на мысли, что после всего безумия этого дня вряд ли сможет чему-то удивиться. Как позже выяснилось, он заблуждался.

– Твои родители вряд ли знали о нашей ветви семьи, да и не могли они про нее знать, – начал свой рассказ Петр Кузьмич Иванов, или кто-то, скрывавшийся под этим именем, спокойным и размеренным голосом. – Все-таки троюродные родственники – это по нашим временам седьмая вода на киселе. Теперь и родные, живущие в разных городах, редко встречаются.

Тем не менее, по словам гостя, он в свое время был достаточно близок с родным дедом Ярослава. Старик Рязанцев жил и поныне в зажиточном поволжском селе, где осел после выхода на пенсию. И даже по старой памяти иногда орудовал тяжелым молотом в собственной кузнице, где его ученики на заказ ковали любые поделки из железа – от замысловатых сувенирных безделушек до булатных клинков. Но это теперь он был кузнецом, реализуя свою давнюю страсть к старинному искусству, а еще четверть века назад служил Алексей Николаевич в том же ведомстве, что и Ярослав. Собственно, именно пример деда, начавшего карьеру офицера госбезопасности в последний год существования Комитета и дослужившегося до подполковника, подтолкнул его к выбору профессии контрразведчика, наперекор желанию родителей, настаивавших на поступлении сына в престижный столичный вуз.

В юности Петр и Алексей, как и многие подростки, мечтали совершить нечто значительное. Тогда были модны профессии военных, особенно летчиков или моряков. А уж про ореол героической романтики, окружавший космонавтику, и говорить не стоит.

Пока учились в школе, всякое бывало – и за девчонками одними и теми же бегали, и в драках друг друга, бывало, выручали. Вот только Алексей всегда был немного более собранным, чем его троюродный брат, да и старше на целый год, что в юности очень много значит. Как бы то ни было, а сразу после окончания средней школы Рязанцев поступил в высшее военное командное танковое училище, а спустя несколько лет после его окончания получил приглашение от особистов.

Ярослав по этому поводу однажды имел разговор с дедом. Почему, дескать, он пошел в военное училище и каким образом потом оказался в Комитете. «Эх, молодежь! – насупив брови, промолвил старый чекист. – Это сейчас у вас будущих сотрудников ВКР в академию после школы набирают, так же как и будущих территориалов. Салаги! А когда я поступал в училище, я про такую карьеру и не мечтал. Хотел быть обычным офицером – танкистом». Да уж, прошли те времена! Тогда стать офицером военной контрразведки можно было, только прослужив в войсках не менее двух лет. Как правило, чекисты обращали внимание на подходящих молодых офицеров с первых месяцев их службы и начинали негласное изучение возможного кандидата. К моменту поступления ему предложения о переводе в Комитет особисты знали про него все. Значит, парень заслуживает доверия и быть контрразведчиком достоин. Кстати, очень часто изучение перспективного кандидата по ряду причин прекращалось досрочно, и он продолжал тянуть лямку военного, даже не подозревая, что рассматривался в другой роли серьезными ребятами из отдела военной контрразведки. Но даже если молодому офицеру все-таки поступало заманчивое предложение, никто не давал гарантии, что он станет чекистом. После принципиального согласия на перевод в Комитет и оформления ряда бумаг ему предстояло выполнить несколько поручений. Это давало возможность особистам оценить оперативный потенциал кандидата и сделать окончательный вывод – способен ли? За выполнение одного из таких поручений Алексей Рязанцев заработал грамоту еще до официального зачисления в штаты контрразведки.

А Петр, выпавший из-под влияния старшего троюродного брата, всерьез увлекся историей и, заканчивая среднюю школу, уже твердо знал, кем он будет. Не без труда поступил на истфак Саратовского государственного университета и с головой окунулся в мир прикладной истории и археологии. Каждое лето участвовал в качестве младшего научного сотрудника, а в реальности – землекопа, в экспедициях по родному краю, благо недостатка в курганах и старинных городищах на территории губернии не было. Повествование о романтике экспедиций могло бы затянуться надолго, если бы гость вовремя не остановил себя сам…

Ярослав слушал не перебивая, сопоставлял, анализировал, сравнивал. Но в основном прислушивался к внутренним ощущениям – они его редко подводили.

Нежданный «родственник» продолжал свой рассказ, в котором, надо признаться, все части казались логично и прочно увязаны одна с другой.

…Потом были неудачная женитьба на сокурснице и распределение в забытый богом сибирский институт. Короче, нового Шлимана из него не получилось. Когда рухнула советская империя, он остался не у дел. Наука История, в том виде, как он ее понимал, оказалась невостребованной. Перебивался случайными заработками, даже коммерцией пытался заняться. Еще его привлекали, по старой памяти, в качестве эксперта по эпохе царя Ивана Васильевича из рода Рюриковичей, прозванного Грозным. В запаснике одного из музеев он и обнаружил некий артефакт…

– Херня! – оборвал его Ярослав. – Не верю ни одному слову! Слишком гладко рассказываешь. Оставь эти долбаные сказки для тупых тинейджеров и любителей фэнтези. Кто ты? Спрашиваю последний раз. Если отвечаешь неправду, разговор прекращаем. Я чувствую, что очень нужен тебе. Для чего? Ночной гость замолчал и пристально посмотрел в глаза Ярослава. Медленно протянул руку и разлил водку по рюмкам. Приглашающим жестом поднял свою. Выпили. Ярослав закусил моченым яблоком и попытался проанализировать свои ощущения, приведшие его к кристально ясному ощущению того, что сидящий перед ним человек не тот, за кого себя выдает. Может быть, и существовал на самом деле где-то его троюродный дед Иванов Петр Кузьмич. И даже если набрать на видеофоне номер старика Рязанцева, тот подтвердит, что (о чудо!) родственник нашелся после стольких лет забвения. Это ничего не значило. Сидящий перед ним человек – не тот. Ярослав знал, что он, как учили в академии, должен слушать, поддакивать и мотать на ус все то, что плетет незнакомец. Чем больше он говорит, тем больше данных для анализа. Но при этом Ярослав понимал, что делать так категорически нельзя. Тихий голос рассказчика, струящийся как песок в древних часах, незаметные, но расчетливые паузы и специфические обороты речи начали погружать его в транс. И хотя основы нейролингвистики Ярослав, как и все оперативники МФБ, изучал и постоянно использовал в служебной деятельности, первое и основное, чему их учили, – это защищаться самим от такого воздействия. И он впервые в жизни почувствовал, как неотвратимо и мягко чужая воля сминает все поставленные им барьеры. Он бы даже не почувствовал этого, если бы вовремя не поймал себя на мысли, что на задний план сознания начали отступать все переживания сегодняшнего дня. Как будто визит «родственника» не был напрямую связан с новым назначением. А ведь был, даже очень! Судя по ходу повествования, он уже готовился перейти к моменту обретения им своих потрясающих волшебных мегаспособностей. Еще минута, и Ярослав мог свято поверить в любую чушь, рассказанную ему собеседником. Обломайся, гад!

– Патовая ситуация, да? – поделился соображениями самозваный родственник.

Ярослав незаметно завел стопу левой ноги за ножку табурета. В случае атаки он в доли секунды сможет выдернуть его из-под себя и поставить дополнительное препятствие перед противником. Ярослав был внутренне готов к бою. Но странный гость нападать, по всей видимости, не собирался.

– Не слуга, а союзник, – глядя в глаза Ярослава с каким-то непонятным выражением, задумчиво произнес он, как будто пробуя неизвестное слово на вкус. – Ну что же, попробуем. А готов ли ты к этому, мальчик?