Текст книги "Заключение в Эдем"

Эри хмыкнул.

– Да! И теперь мы уподобились глупому раскормленному сопернику Нахчевадсара. Мы уже ничего не можем. Многое забыли, разучились решать что-либо самостоятельно. Далекие Друзья избавились от конкурентов! Мы стали не партнерами, но подопечными. Досыта кормить целую планету – может, и сложноватый способ, зато очень надежный. И самое главное, абсолютно гуманный!

Эри зло рассмеялся.

– А если решать просто нечего?

– Конечно, ты прав, – усмешка Эри сделалась ядовитой. – Теперь, пожалуй, уже нечего. Можно спокойно жиреть от счастья. Но знаешь ли ты, чего мы лишились? Мы уже никогда не выйдем в Космос – потому что не помним, как строить ракеты. Ракета – ведь это очень опасно! Любая ракета может быть использована как оружие. Мы не пытаемся проникнуть в тайны материи – на этом пути может открыться способ создания сверхбомбы. Да и зачем проходить этот путь самим? Далекие Друзья с готовностью подскажут, что ждет нас на любом из участков этого пути, предостерегут от ошибок и напрасной траты сил. Они даже помогут нам забыть, вычеркнуть из памяти то, что, по их мнению, может по вредить нам.

– Ты считаешь, все это очень плохо?

Эри с подозрением глянул на подростка, но лицо Мирто было совершенно безмятежно.

– Как кому, – сказал он. – Далекие Друзья успешно превращают нас в тупых и сытых скотов. Скотам, например, это нравится.

– Бойня им нравится гораздо меньше.

Вот теперь Мирто не скрывал ехидной улыбки.

– Не было бы никакой бойни! – чуть не выкрикнул Эри. – Неужели ты не веришь, что мы сами нашли бы решение своих проблем? Может, не сразу, постепенно и трудно, но сами! Понимаешь – сами! Своими руками поуничтожали бы в конце концов это чертово оружие. Сами! В испытаниях разум только крепнет. А теперь нас методично и незаметно лишают разума! Мы хотим, чтобы люди узнали, по какой дороге они идут. Узнали и задумались! А ты говоришь – склады жечь… Теперь я понимаю, насколько мы оказались неподготовленными. Мы ничего, ровным счетом ничего не знаем о них, об их слабостях и уязвимых местах. Это знание, видишь ли, они сочли для нас опасным. Нужно учиться, очень долго учиться борьбе. Но раньше или позже мы научимся.

Эри замолчал и отвернулся. Сорвал травинку и сунул в рот. Мирто машинально сделал то же самое. Некоторое время они молча сидели, сосредоточенно покусывая стебельки.

– Скажи мне вот что, – попросил Мирто. – Ты ни разу не задумывался: а вдруг вы ошибаетесь? Вдруг у Далеких Друзей и в мыслях нет никаких коварных замыслов, и они действительно спасли нас от гибели? Понимаешь? И Блага Всевозможные эти – ну, чересчур, ну не рассчитали. Они ведь тоже могут ошибаться. Но не из каких-то черных соображений – искренне!

Эри смотрел на него с нескрываемым удивлением.

– Тебе сколько лет?

– Семнадцать, – ответил Мирто и добавил: – Скоро будет… А что?

– Ты умеешь размышлять, – улыбнулся Эри. – Это вселяет надежды. Я тебе отвечу: да, конечно, задумывался, и не один раз. Порой мне кажется, и от мысли этой становится жутко, что они действительно не желают нам зла. Вообще ничего не желают! Что они просто очень рационально и равнодушно исправляют ошибки, которые мы совершили. Исправив, уходят, чтобы заняться таким же делом в другом месте. Или еще хуже: останавливаются поодаль и с холодным, но жадным интересом наблюдают – что из всего этого получится.

– Да, – Мирто тоже усмехнулся. – Действительно, страшновато. Но еще больше – обидно.

– Конечно, обидно. Иногда случается, что непрошеная помощь оскорбляет сильнее, чем намеренная обида…

ДАЛЬШЕ КЛЮЧНИК дослушивать не стал. Он подумал, что бежать до дирекции далеко, и смутьян, которого он случайно обнаружил в директорском саду, куда пролез тайком подсмотреть новейшую модель теплицы, может успеть скрыться. Плакали тогда его надежды на холодильник с картинками.

Можно было бы, конечно, связаться с Далекими Друзьями из дома Директора. Но тот наверняка припишет себе заслугу обнаружения преступника, и Ключнику, как обычно, ничего не достанется. Ключник невезучий, так все говорят. А за такое дело можно и поболее отхватить, чем картиночный холодильник, которых в поселке полным-полно, только у Ключника нету.

Охваченный этими мыслями. Ключник потихоньку выбрался через дыру в заборе, резвой трусцой свернул за угол и нос к носу столкнулся со Зверобоем.

– Ты чего. Ключник? – воскликнул Зверобой, задвигая подальше за спину мешок с браконьерским самострелом. – Смотреть надо! Куда бежишь?

– Да ну тебя, не мешай. Тут такое дело!.. – опрометчиво начал Ключник, но спохватился и замолчал.

– Какое такое дело? – заинтересовался Зверобой, сразу отметив замешательство Ключника.

– Пустяки, Зверобой, так, ерунда всякая, – попытался исправить оплошность Ключник. – Ну ладно, я пойду, мне пора.

– Нет уж, постой. Ты, Ключник, большой хитрюга. Вечно тебе везет, а с соседями ты никогда не делишься. Давай, рассказывай лучше.

– Нечего и рассказывать. Сущие пустяки, хоть зуб на выброс! – клялся Ключник, безуспешно пытаясь выкрутиться из жилистых, твердых, как железо, лап Зверобоя.

– Не хочешь говорить, я сам догадаюсь. Чешешь ты явно от директорского дома. Значит, что-то там углядел. А может, стащил чего? Сейчас пойду посмотрю.

Зверобой сделал движение в сторону забора, и Ключник ухватил его за рукав.

– Стой! Не ходи. Так и быть, расскажу. Но больше – никому! Договорились? И давай побежим скорее, а то времени мало – упустим. Там, в саду у Директора, тот самый, четвертый, который в лес убежал. Нужно первыми сообщить, тогда нам обязательно вне очереди что-нибудь отвалят из Всевозможных Благ. И ты сможешь попросить, что захочешь. Только давай поскорей, уйдет ведь!

– Понятно, – задумчиво произнес Зверобой и не думая торопиться. – Дело хорошее.

Ключника он не отпускал, держал так же крепко.

– Скажи-ка, Ключник, – задушевно спросил Зверобой, – ты свою мать на холодильник не желаешь обменять? У меня тут очередь поспевает, так мне холодильник без надобности, я и старым доволен.

– Скажешь тоже, – пробормотал Ключник, соображая, обидеться ему или принять все за шутку.

– А что? Мать у тебя хорошая, мне нравится. Непонятно только, как от нее такая гнида могла родиться, – неторопливо говорил Зверобой.

– Ну ты не очень-то, – оскорбился Ключник. – Я вот скажу Директору про твои браконьерские дела. Посмотрю потом, как ты покрутишься годик-другой в штрафниках.

Руки Зверобоя сжались крепче, он глядел прищурившись, с нехорошей, кривоватой ухмылкой, и Ключник испугался.

– Ну ты, пусти, – закряхтел он. – Чего еще, ну-ка. Ишь!

Зверобой внезапно разжал руки, и Ключник потерял равновесие, чуть не свалился.

– Пыли, – сказал Зверобой. – Давай, дуй. Авось и правда зачтется.

Ключник решил не выяснять отношения со Зверобоем и не возмущаться пока. Потом он успеет ему припомнить, а сейчас торопиться надо – и Ключник поспешно припустил по тропинке, ведущей к дирекции.

А Зверобой сплюнул и зашагал в противоположную сторону, поудобнее устроив на плечах свой мешок.

Он подкрался к Эри и Мирто незаметно, будто на охоте, но чтоб не пугать их внезапным появлением, деликатно кашлянул.

Оба вздрогнули. Мирто побледнел, а Эри схватился за карабин.

– Я это… предупредить хотел, – вежливо произнес Зверобой, сделав вид, что карабина не замечает. – Тут Ключник крутился. Думаю, побежал в дирекцию докладывать. Вы бы уходили. А то явятся эти… Из Инспекции. Вроде как по требованию населения. Тут они быстро…

Не выпуская карабина, Эри поднялся на ноги и сразу почувствовал, насколько он еще слаб. Да и нога не отошла до конца, не слушалась как следует.

Зверобой и Мирто подметили его слабость.

– Как же ты пойдешь? – спросил Мирто. – У тебя и сил-то совсем нет.

– Доберусь, – без особой уверенности ответил Эри. – Мне сейчас домой нужно, в Центр. Там придумаем, как доктору помочь и ребятам. Спасибо вам.

Он кивнул Зверобою и шагнул к забору.

– Не дойдет, – сказал Зверобою Мирто. – Вы бы взяли его к себе, пусть окрепнет немного. Вы же один живете. Укройте его дня на два. А я поесть приносить стану.

От неожиданного предложения Зверобой закашлялся.

– Да… уж тут… – растерянно начал он, – это трудно, не могу я… Одно дело предупредить, а другое… Да и дома у меня, знаешь ли… Ведь твой же папаша в соучастники и запишет, а тогда…

Он повернулся и быстро зашагал по улице, пряча лицо. Мирто подал Эри его самодельный костыль. Опершись на костыль, Эри ощутил себя увереннее.

– Прощай, Мирто, – сказал он. – Надеюсь, встретимся.

Он сделал шаг, обернулся, скинул с плеча карабин и после некоторого колебания проговорил:

– Я вот о чем тебя хочу попросить. Ты не спрячешь это на время? Он мне пока ни к чему. Да и тяжелый, мешает.

Мирто кивнул. Эри скрылся в кустарнике, растущем здесь так густо, что уже в пяти шагах от дороги можно было запросто потерять направление и сбиться с пути.

ЗА УЖИНОМ Директор, совсем уже успокоившийся и очень довольный собой, с увлечением рассказывал жене о событиях дня. Жена ахала, всплескивала руками, переспрашивала – словом, демонстрировала жгучий интерес и восхищение умелыми руководящими действиями супруга. Между делом она пару раз напомнила ему о бассейне и как бы невзначай рассказала, какую прекрасную обшивку стен сделал себе директор соседнего района, с женой которого она была в хороших отношениях.

Краем глаза Директор видел, что и сын слушает его очень внимательно, и это было очень приятно.

– Зачем же им нужно было уничтожать склады? – вдруг спросил сын.

Почему-то Директору очень хотелось, чтобы сын удивился. Чему угодно, только на его глазах, искренне, как много лет назад. Он внезапно осознал, что уже давно и очень остро ему не хватает именно удивления собственного сына – искреннего и непосредственного.

– Должен тебе сказать, – доверительно начал он, – склады они жечь не собирались.

– Как же! – всплеснула руками жена.

Сын вежливо молчал.

– Нет, не собирались, – повторил Директор. – У них другой был замысел. Хотели они выступить по районным каналам с призывом к населению. Это, знаешь ли, посерьезнее. Про склады-то я так, чтобы народ побыстрей поднять. Там некогда объяснять было. Вообще-то склады поджечь трудно, не горят они. А эта банда хотела, чтобы люди сами отказались от Всевозможных Благ, от любой помощи Далеких Друзей. Тут-то и была их основная ошибка! Не знают они людей, – Директор многозначительно поднял палец. – А я знаю. Очень хорошо знаю. Но самое главное, не знали они, что во всех миссиях теперь заложена особая программа. Если кто-то чужой, без допуска туда рвется, вся аппаратура немедленно будет уничтожена. Там ведь не только связь, видео… Там и посерьезнее вещи… Для нас, к слову, тут есть определенный положительный момент. Система индивидуального опознавания настроена на меня, перенастраивать эту механику даже для Далеких Друзей дело сложное и кропотливое. Поэтому, как я слышал, директоров теперь будут менять не через четыре года, а через восемь.

– Что же теперь станет с этими людьми? – так же спокойно и вежливо спросил сын. Ну хоть бы искорка удивления промелькнула в его глазах!

– Их отправят в Центр Перевоспитания. Говорят, очень приличное место. Далекие Друзья ко всем относятся гуманно, даже к нарушителям. Ну, естественно, полечат, разъяснят заблуждения, ошибки и отпустят.

– И поделом им, нахалам, – сказала жена. – Сынок, тебе пудинга не добавить?

– Всех троих в Центр, – повторил сын, задумываясь.

– Почему троих? Четверых, – поправил Директор и наконец-то увидел на лице сына выражение истинного, неподдельного удивления.

– Почему четверых?

– Четвертого совсем недавно поймали. На дороге, что ведет от нас к Научному Центру. Спокойненько дождались, пока он появится. А куда ему деться? Дорога-то одна. И поймали. Об этом мне буквально час назад сообщили.

Да, это было настоящее изумление. Но радость Директора несколько омрачалась тем, что к удивлению сына примешивалось еще какое-то непонятное чувство, затаенное, скрываемое ото всех.

Протекли секунды, и лицо сына вновь сделалось вежливо-безучастным. Он взял с тарелки огурец и с хрустом разжевал.

– Скажи, папа, а как лечат в Центре Перевоспитания?

Этого Директор совершенно не знал, но признаваться в неосведомленности ему не хотелось, и он стал припоминать, какие ходили на данную тему слухи.

– Там показывают объемные фильмы. Собственно, не просто фильмы, а как бы сны… Разного содержания. Наглядно, так сказать, объясняют, какие цели преследуют Далекие Друзья, что было раньше и как стало теперь…

– И какие цели они преследуют?

Директор посмотрел на сына со смутным подозрением, но тот очень внимательно, с ясными глазами ожидал ответа.

– Чай вскипел, – сказала жена. – Тебе какого варенья класть?

– Ты же сам прекрасно знаешь, – укоризненно произнес Директор. – Цель Далеких Друзей – счастье человека. Воспитание в людях доброты и гуманности. Об этом же тебе в училище с первого года твердят. В этом наша вера.

– А если их фильмы не подействуют?

– На кого? – не понял Директор.

– На тех, кого направили на перевоспитание.

– Такого не может быть… Ну, я не знаю… Значит, еще один курс назначат.

«Действительно, – подумал Директор, – а если не подействует?» И тут же вспомнил Канонира, которого забирали в Центр Перевоспитания за буйный нрав и драки с соседями. Это было давно, Директор тогда еще не был директором и женат тоже не был. Спустя год Канонир ненадолго появился в поселке. Сделался он очень тихим, даже робким, и толком не мог или не хотел рассказать, как провел этот год. Отмалчивался, улыбался застенчиво, чего никогда делать не умел. А позже Канонир куда-то пропал. Никто даже не понял, когда именно это случилось, – до того он стал тих и незаметен. И забыли его быстро, будто вовсе не было такого.

– Этого не может быть, – решительно повторил Директор. – Обязательно подействует.

– Ты знаешь, папа, – задумчиво сказал сын. – Может, мне тоже не мешало попасть в Центр Перевоспитания? Не ощущаю я в себе необходимой веры.

– Ты что говоришь, сынок? – всплеснула руками жена. – Разве можно не верить? Отец, ты только послушай, что он говорит!

– Ну знаешь! – Директор от возмущения даже голос потерял. Но только на мгновение. – Марш из-за стола! – гаркнул он. – И чтоб впредь этих глупостей я от тебя не слышал! Мать, понимаешь, из сил выбивается…

Сын вылез из-за стола как обычно, боком, и послушно поднялся к себе в комнату.

Чтобы как следует успокоиться. Директору пришлось выпить один за другим три стаканчика домашней наливки.

В КОМНАТЕ было совсем темно, но Мирто не стал зажигать свет. Он запер дверь, открыл стенной шкаф и, сдвинув в сторону доску на задней стенке, осторожно достал из тайника карабин. От него пахло незнакомыми запахами горелого машинного масла и пороховой гари. Мирто погладил полированный приклад, попробовал взвести затвор. Звонко щелкнул металл, и Мирто испуганно замер. Потом убрал карабин на место, замаскировал тайник и, не раздеваясь прилег на кровать.

«Надо попросить Зверобоя, чтобы научил стрелять, – подумал он. – Зверобой должен уметь. Это пригодится, – думал он засыпая . – Как это сказал Эри про то, что нужно учиться борьбе? В училище это не проходят…»

Эта мысль была последней за сегодняшний день, но на следующий он с ней проснулся, и больше она его не покидала.