Текст книги "Наши северные собаки. Введение в лайковедение"

Лайка таёжника-промысловика, например хантейская, о которой в городе говорят только как об охотничьей, используется на промысле не так уж продолжительно. Охотничий сезон короток, а для собаки ещё короче – при больших снегах промысловик переходит на капканы, самоловы. Большую часть года промысловик и его собака заняты разными другими делами. Благо, что лайки на многое способны.

Аналогично и оседлый житель побережья запрягает свою лайку, хотя бы камчатскую, только зимой. До глубокого снега ходит с ней на соболя, летом она на рыбалке.… Да мало ли для чего пригодится хорошая собака.

Не такие уж большие отличия между названными группами пород, видные только лаечникам и лайковедам, нельзя объяснить способом эксплуатации этих примитивных домашних животных. Пока породы не заводские, они формируются при помощи самой природы, ландшафта. Во всяком случае, здесь превалируют естественные факторы, стремление самой популяции (породы) быть подстать среде обитания. Почти так же, как у недалёкого предка – волка. Отличие в том, что среда обитания аборигенной лайки включает человека, ведущего традиционный образ жизни, опять же, согласный с ландшафтом.

Выше мы говорили, отметим и тут, о видной всем разнице между волками, жившими и живущими в разных ландшафтах. «Специальность» у всех одна – охотник. А как отличается полярный волк от, скажем, степного! Заметнее, чем у пород лаек.

Не становится туловище собаки более вытянутым оттого, что её родители, деды и прадеды тянули сани. А «сидячий» абориген побережья никогда не занимался селекцией направленной на изменение собаки, которая не зря устраивала его во все давно прошедшие времена.

Теоретические, умозрительные представления о том, что пропорции аборигенных лаек (и не только пропорции) зависят от выполняемой ими работы из поколения в поколения, не выдерживают критики. Они основаны всего лишь на том, что, вроде бы, так должно быть. И на соответствующих очень субъективных промерах собак, которые со временем многими кинологами были отвергнуты как не дающие должного результата (Войлочников, Войлочникова, 1982; Власов, Камерницкий, Медведева, 1990 и др.). Ниже мы расскажем и о своих малоудачных пробах такого метода изучения лаек. И, где можно, будем подчёркивать универсальность всех без исключения аборигенных лаек (тундровых, таёжных и береговых).

Описание довоенных пород начнём с небольших собак нашей тундры и лесотундры.

Лапландская (лопарская) лайка

В довоенное время эту породу кочевников тундры и лесотундры называли лопарской лайкой, лопарской оленной собакой. Совмещённое описание признаков этой породы и самоедской (ненецкой) лайки дал один из первых советских кинологов князь А. А. Ширинский-Шихматов (см. приложение 1.9). Кроме того, профессор Н. А. Смирнов (1936) перевёл и опубликовал стандарт лопарской лайки, составленный норвежскими кинологами (приложение 1.10). Кинолог П. Ф. Пупышев (1936) писал, что эта тундровая собачка сосредоточена преимущественно на Кольском полуострове, и применяют её как охотничью. Показал он и её фото.

Лапландская лайка. Из: Пупышев,1936

Жители Скандинавии до середины сороковых годов лапландскую лайку воспринимали ещё как единую аборигенную породу, и общались с нею преимущественно саамы (лапландцы). Ведь стандарты для её разделения на две породы и заводского разведения шведского и финского лаппхундов были приняты только в 1944—45 годах.

Отличий между аборигенными лапландской и самоедской (ненецкой) лайками мы не видим. И в окрасах шерсти тоже. Эти старые фотографии говорят, что они были разные: белые, серые, чёрные, чёрно-подпалые…

Северные саамы или лапландцы. Семья в традиционных костюмах и собака из Финляндии. Подпись фото: «Lappalaisperhe. Lappfamilj». Опубликовано Jäljennös Kielletty в 1936 году, Хельсинки

Саамы. Фото периода 1935—1942 гг. Норвежский краеведческий музей «Nord Troms Museum» в Тромсё

В послевоенный период лапландская лайка вошла уже в виде вышеназванных шведского и финского лаппхундов, становилась всё более культурной, в большинстве своём теряла ряд признаков примитивности (оставаясь примитивной преимущественно внешне), всё меньше оставалось у неё оснований называться лайкой.

Самоедская (ненецкая) лайка

Эта порода очень близка к предыдущей (см. приложение 1.9), что в пользу версии о заимствовании самоедами небольшой тундровой лайки у лапландцев. Не удивительно поэтому, что Н. А. Смирнов (1936) считал именно норвежский стандарт лопарской оленной собаки (приложение 1.10) более подходящим «к чистопородным представителям её как с Кольского полуострова, так и из тундр севера Европы и западной Азии до Ямала включительно». А это – западная часть географии типичной самоедской лайки. Вся же территория распространения лопарской и самоедской лаек – это «районы собачьего оленеводства – от Норвегии до нижнего Енисея на севере» (по Смирнову).

Любопытно сообщение Н. А. Смирнова о том, что в 1924-м или 1925 году он видел на выставке в Москве собаку, по внешности оленную, но вывезенную из Саян. Факт одиночный, а всё же привлекает наше внимание. Дело в том, что предки самоедов – самодийские оленеводческие племена пришли на Север на рубеже 1-го и 2-го тысячелетий из Саянского нагорья. В оленной собаке они тогда не нуждались – оленей имели немного, вьючно-верховых (Василевский, Левин, 1951; Хомич, 1976; Помишин, 1990 и др.). Мы то полагали, что лайка самоедов – от лопарей (Широкий, Широкий, 2004). В связи с указанным фактом, не берём своих слов обратно, но всё же задумываемся…

Довоенные изображения ненецкой лайки убеждают нас в том, что каких-либо принципиальных изменений порода к этому времени не приобрела. Предлагаем и читателю увериться в этом, глядя на старые фотографии. Обратим внимание на разные названия породы даже у одного автора.

Самоедская лайка. Из: Эмке, Пальгунов, 1931

Оленегонные лайки. Из: Пупышев, 1936

Ненецкая лайка. Из: Пупышев, 1936

География породы расширялась на восток за Енисей двояко: естественно и искусственно.

У самых «серьёзных» оленеводов – самоедов (ненцев) эту лаечку научились использовать тавгийцы (нганасаны) Таймыра. А также оленные остяки (ханты), вогулы (манси), долганы. Этнограф А. А. Попов (1936) писал о долганах и их помощниках: «Большую помощь пастухам оказывают тавгийские оленные собаки. Маленькие, коротконогие, по преимуществу совершенно белые, они напоминают песцов… Оленные собаки обычно покупаются у тавгийцев и ценятся очень дорого, хорошие из них обмениваются даже за два оленя при стоимости одного оленя в 25—30 руб.».

А искусственным путём в 30-х годах ненецкая лайка проникла до Камчатки и Чукотки включительно. Произошло это благодаря инициативе государства и энтузиазму любителей и знатоков этой интересной породы (таких как М. Г. Волков с его экспедицией «Ямал – Камчатка», о которой немного сказано выше).

Два фото ненецких лаек, вывезенных М. Г. Волковым с Ямала на Камчатку в 1938 году, подарила нам его вдова Вера Васильевна

У северных кочевников, в т. ч. у новых владельцев, порода стихийно разводилась в чистоте и консервативно. Оленеводам она пришлась по душе практически в том виде, какой её «сделала» природа. У этой лайки – стойкий инстинкт поиска и преследования зверя, сочетающийся с контактностью, желанием угодить лидеру (хозяину). Со стороны северного оленя – инстинктивное стремление к своему стаду от любой опасности (в т. ч. от собаки). Такие природные факторы позволяют использовать ненецкую лайку в оленеводческой работе почти без обучения. При этом, её небольшие размеры тоже оказались кстати – загрызть оленя ей не по силам.

Вспомним ещё о том, что оленеводы – это охотники «похлеще» промысловиков-таёжников. Тундровики кочуют со своим стадом круглый год. Их охотничий сезон – всегда, к тому же, в больших разнообразных угодьях. И тот же охотничий инстинкт, что необходим при работе с оленями, отнюдь не помеха малому энергичному товарищу охотника-оленевода. Всюду они вместе: у стада, на охоте, во время кочёвки, дома, в гостях…

Небольшая, внешне и характером привлекательная собачка европейского происхождения завоевала, таким образом, всю обширную зону тундры и лесотундры Евразии со всеми её оленеводами и охотниками. И впрямь – «от моря до моря», а если точно – от Атлантики до Пацифики. Позавидует любой из великих властителей!

Это в пределах нашей географии. Что же до удачного общения самоедских лаек с зарубежными полярниками и создателями культурного самоеда – вспоминали в предыдущей главе.

Семья самоеда (с. Колва). Большеземельная тундра. С ориг. худ. Модорова Ф. А. Почтовая карточка. Художественное издательское акционерное общество АХР. «Геокартпром». Москва

Триединство оленеводов, оленей и оленной собаки показал известный художник-живописец Ф. А. Модоров (1890—1967). По впечатлениям поездки в Коми край в 1925 году Фёдор Александрович в стиле социалистического реализма (но похоже на икону) изобразил семью самоеда, в составе которой и наша самоедская (ненецкая) лайка.

Поскольку самоедская (ненецкая) лайка приглянулась многим оленным народам, а также кинологам, понятны многие синонимы названия породы довоенного времени, как литературные, так и народные. Попробуем перечислить, не ручаясь за полноту: оленная лайка (собака), самоедская собака, самоедская оленная лайка (собака), тавгийская лайка (собака), тавгийкая оленная собака, ненецкая собака, ненецкая оленегонная лайка (собака), ненецкая пастушья лайка (собака), оленегонная лайка (собака), пастушья собака тундровой зоны, оленегонка, табунка…

Теперь, в порядке с запада на восток – о лайках жителей тайги.

Финно-карельская лайка

Финно-карельская лайка. Из: Вахрушев, Волков, 1945

Как она появилась в Карелии, мы уже показали.

Довоенные стандарты финской и финно-карельской лаек (приложения 1.11,1.12), несмотря на разницу изложения породных признаков и непринципиальные отличия по сути декоративного толку, недвусмысленно описывают практически одну породу.

В Советской Карелии племенная работа с лайками ещё не велась, но с начала 30-х годов собаки, в целом сохранившие тип заводской финской лайки, появились в Ленинграде. Здесь кинологи старались разводить их в названном типе, хоть именовали лайку финно-карельской (Войлочников, Войлочникова, 1974). Нужно же было как-то отличать её от ставшей уже заграничной финской лайки.

Карельская лайка

Сопоставляя досоветские (приложения 1.3—1.5) и советский довоенный стандарты (приложение 1.13) карельской лайки, можем отметить ощутимые отличия. Собака стала меньше, потеряла былую мощь, несколько утратила от своего волкообразия.

Кинологи И. И. Вахрушев и М. Г. Волков (1945) объяснили такое изменение породы метизацией старой карельской лайки с более мелкими лайками Карелии, в т. ч. с финно-карельской. «Старый же тип крупной, сильной, несколько тяжёлой зверовой лайки Карелии встречается лишь единицами». Этому способствовало изменение экономики края, по которому пролегла железная дорога Ленинград – Петрозаводск – Мурманск.

Тем не менее, читаем у П. Ф. Пупышева (1936): «Промысловая карельская лайка на местах очень ценится как хорошая мелочница, но в то же время из них нередко вырабатываются дельные зверовые собаки».

Что же до фотографий этой лайки, то в публикациях, которые только что цитировались, использованы ретушированные их копии из альбома Ширинского-Шихматова (см. предыдущую главу). За исключением плохонького фото, которое, за неимением лучшего, мы, всё-таки, покажем.

Карельская лайка Пойко А. Н. Пономарёва. Из: Вахрушев, Волков, 1945

Нужно сказать, что с 1936 года финский Кеннел-клуб занимается заводским разведением карельской медвежьей собаки. Наши учёные кинологи (Войлочников, Войлочникова, 1982 и др.) полагают, что исходным материалом для создания этой лайковидной культурной породы служили лайки Карелии.

Зырянская (коми) лайка

Субъективизма в кинологии не избежать. Всё же, видно, что оба довоенные стандарты, неофициальный по Ливеровскому и принятый Всесоюзным кинологическим совещанием, имеют в виду одну и ту же породу лайки (приложения 1.14 и 1.15).

А вот досоветское описание типичных признаков старой зырянской лайки по Гембергу представляло нам иную собаку (приложение 1.6). Как и в предыдущем случае с карельской лайкой – более крупную, волкообразную. Такую, как в альбоме Ширинского-Шихматова (см. предыдущую главу). Фото её и других зырянских лаек повторено в трёх изданиях: Эмке, Пальгунов, 1931; Пупышев,1936; Вахрушев, Волков,1945.

Авторы двух последних публикаций, опять же, объясняют преобразование старой зырянской лайки её метизацией, определённой деградацией. Одной из причин общения зырянской лайки с другими собаками за пределами её «чистокровной» концентрации у зырян (в границах Коми АССР) была её популярность. Благодаря выдающимся рабочим качествам, эта лайка востребовалась охотниками-промысловиками всего «русского Севера». Где «вследствие отсутствия зоотехнических знаний в массе охотпромыслового населения» о должной племенной работе с породой не могло быть и речи.

Зырянская лайка. Из: Ливеровский, 1927 (Эта же собака удостоилась обложки – Б. и О. Ш.)

Похоже, прав был профессор (Смирнов, 1936), когда обратил особое внимание на последнюю фразу описания старой зырянской лайки по Гембергу: «Имеется и другая форма, дегенерирующая, более слабого сложения, хуже одетая, разнообразной окраски». Н. А. Смирнов справедливо считал, что «последующие исследователи не нашли уже настоящей зырянской лайки в чистом виде, и под современной зырянской должно понимать по преимуществу эту «другую форму».

Довоенное состояние породы хорошо знал П. Ф. Пупышев (1936), имевший большую судейскую практику на выставках крупных охотничьих центров, а также опыт полевой работы. Среди лаек ленинградских выставок преобладали зырянские.

Ярким их представителем П. Ф. Пупышев считал жёлто-серого кобеля Хессу Г. А. Ливеровского (постоянное первенство и золотые медали). Здесь заметим, что П. Ф. Пупышев, очевидно, называл Юрия Ливеровского Георгием (что бывает нередко).

Вот как пишет о собаке брата Юрия Алексей Ливеровский (2003). «Хессу регулярно занимал первые места на выставках. Профиль этой собаки послужил моделью для круглой печати Общества кровного собаководства. И по работе это была отличная собака – правда, ярко выраженная „мелочница“: белка, глухарь, куница, норка. Медведя боялась панически». Занятный пример того, что собака часто бывает похожей на хозяина – оба знамениты! Что же до медведя, то, наверное, и Юрий его боялся… Остаётся добавить, что это фото Хессу было использовано в более раннем издании, в 1931 году (Эмке, Пальгунов). Но подпись под иллюстрацией следующая: «Карело-зырянская лайка». Такой—вот кинологический субъективизм…

«Хессу» Г. А. Ливеровского. Из: Пупышев, 1936

Вошла в историю и собака Гудя. На Московских полевых пробах по мелкому пушному зверю и птице в 1932 и 1934 годах она была награждена дипломами 2-й и 1-й степени. Она тоже «побывала» в двух книжках (у Пупышева и у Вахрушева с Волковым).

Коми (зырянская) лайка Гудя М. И. Любимова (Дмитров Московской обл.). Из: Вахрушев, Волков, 1945

На этих же полевых пробах в 1934 году показала работу на высший диплом (І степени) Пулька А. А. Чумакова.

«Пулька» А. А. Чумакова. Из: Пупышев, 1936

Пулька на 2 балла опередила Гудю. П. В. Пупышев приводит её фото, не указывая на принадлежность к породе. Но и так понятно, что это зырянская лайка.

Оценивали охотничьи качества собак на этих пробах очень авторитетные судьи И. И. Вахрушев, М. Г. Волков – уже известные читателю; и Людмила Владимировна Ушакова, о которой позднее поговорим особо.

Некоторое преобразование облика зырянской лайки к советскому времени, в т. ч. уменьшение её размеров и крепости, не умалило её полевых достоинств.

«Хорошая зырянская лайка по своим природным охотничьим качествам стоит очень высоко. Обладая прекрасным чутьём, очень широким, осмысленным поиском и быстрым, лёгким ходом, она незаменима как прекрасная мелочница, но сплошь и рядом из неё вырабатывается и хорошая зверовая собака.

Свою злобность зырянская лайка проявляет не безрассудно, а только при надобности, на охоте, в общежитии же она очень миролюбива и хорошо усваивает домашнюю дрессировку» (Пупышев, 1936).

Славная собака! Но не могла же эта порода полностью влиться в русско-европейскую лайку, учитывая жёсткий диктат её придуманного стандарта (диктат скуластости, однообразного окраса…) … Не могли все собаки и на войне погибнуть, несмотря на то, что очень многие зырянские (коми) лайки воевали… Расскажут ли нам в следующей главе о судьбе этой породы послевоенные кинологи?

Черемисская (марийская) лайка

У А. А. Браунера (1928) прежнее название этих лаек ещё сохранилось. Они у него – «дворовые собаки черемисов Вятской губернии».

Новое имя – марийская лайка порода получила уже после безумства гражданской войны. Но официального стандарта не удостоилась. И вообще, не нашли мы её описания. А лайка у марийцев была ещё долгое время. Об этом говорят её новое название, встречающееся в охотничьей литературе, а также публикации, посвящённые промысловым собакам территории, где живут марийцы (междуречье Вятки и Ветлуги). Например, статьи с названиями «Лайки Вятко-Ветлужског края» (Лобачёв, 1929), «О промысловой собаке одного из районов Нижегородского края» (Новиков, 1931). К сожалению, это статьи старого журнала «Охотник», которого мы не имеем. Зато, о марийской лайке писал кинолог В. В. Рябов, даже в 60-е годы (1963). Так что мы должны увидеть эту породу среди послевоенных лаек.

Вотяцкая (вотская) лайка

Напомним, что в 1925 году Кинологический съезд Союзохотцентра утвердил её стандарт вместе со стандартами четырёх других лаек. Т. е. вотяцкая лайка была официально признана как порода. Казалось бы, ей открылась прямая дорога в наше время. Были у вотяков (удмуртов) собаки – о них упоминали и после войны и даже называли удмуртскими лайками (Настольная книга охотника-спортсмена, 1956). Был также основной инструмент племенной работы – официальный стандарт породы. Но что-то у кинологов того времени не заладилось с одной из лучших таёжных лаек. Не прозвучала она сколь-нибудь полновесно в кинологической литературе – одни лишь упоминания. И советского стандарта 1925 года мы не сумели обнаружить, чтобы сравнить с описанием М. Г. Дмитриевой-Сулимы (приложение 1.7).

Вогульская (мансийская) лайка

Эта порода была признана официальными охотничьими инстанциями в 1925-м и в 1939-м годах. Ей следует уделить пристальное внимание, так как вогульская лайка в основных своих характеристиках существует и ныне. Правда, в виде типа наиболее популярной заводской западносибирской лайки, желательного для многих лаечников (подробнее – ниже).

Стандарта 1925 года мы не нашли. Заинтересованных читателей отсылаем к Гололобову К. Е. (2012). Константин Евгеньевич, кинолог и охотник из Владивостока опубликовал его в табличной форме. Важна и интересна эта монография ещё и тем, что автор очень точно и скрупулёзно сравнивает все известные описания породных признаков вогульской (мансийской) и остяцкой (хантыйской) лаек, а также даёт сравнительный анализ этих пород. Труд непростой, но нужный – кому-то надо было это сделать. Жаль, тираж небольшой, но нам удалось книгу приобрести.

Описание вогульской лайки оставил нам Юрий Ливеровский (1927; приложение 1.16). Указал он и на относительную сохранность породы. «В настоящее время (как свидетельствует и Швецов, обследовавший коренные местообитания вогульской лайки), несмотря на сильное скрещивание вогульской собаки с зырянскими, все же коренная вогульская лайка сохранилась (Кроме охотничьей лайки, у вогулов есть еще оленегонные собаки. Они очень мелки ростом (величиной со шпица). Влияние их на смежные охотничьи отродья не распространяется.)».

Эта цитата попутно затронула тему самоедской (ненецкой) лайки, владели которой и оленные вогулы. Но мы об этом уже писали…

В приложениях 1.16, 1.17, 1.18 имеем три последовательные во времени описания признаков вогульской (мансийской) лайки. Они демонстрируют в целом одинаковое видение породы разными лайковедами, что свидетельствует о её чёткой индивидуальности (насколько это возможно для аборигенной лайки). Некоторое недоразумение вызывает характеристика окрасов собак, обозначенная двумя первыми неофициальными стандартами. Почему-то они акцентируют пегие окрасы, не самые типичные для ПРИМИТИВНЫХ аборигенных лаек. «Порода маньсийских лаек является очень древней и в то же время сравнительно мало подвергавшейся селекционному отбору со стороны человека, что выразилось в отсутствии у ней признаков одомашнения (сохранились длинная морда, косой разрез век, мощные зубы, дифференцированный шерстный покров и т. д.)», – писали И. И. Вахрушев М. Г. Волков (1945). В этом смысле стандарт 1939 года представляется нам объективнее. Тем более, что, в отличие от предыдущих, описывает собаку поменьше. Лайки вообще – это некрупные собаки, и не является исключением эта интересная таёжная вогульская лайка.

Вогульская лайка – кобель. Из: Пупышев, 1936. Вогульская лайка – кобель. Из: Гололобов, 2012

Вогульская лайка – сука. Из: Пупышев, 1936. Вогульская лайка А. А. Ширинского-Шихматова. Из: Вахрушев, Волков, 1945. Лайка вогульская. Из: Гололобов, 2012

Отметилась эта лайка и на суперобложке «Стандартов…, 1932», которую мы показали в начале главы.

Маньсийская (вогульская) лайка чемпион Урчала И. И. Вахрушева (Москва), экспонат Всесоюзной сельскохозяйственной выставки 1940 -1941 гг. Из: Вахрушев, Волков, 1945

Изображениями лайка вогулов (манси) не обижена.

У собак – почти как у людей. Большинство остаётся безвестным. Некоторые же увековечены памятниками, кто-то – фотографиями в печатных изданиях… Нередко изображения лаек кочуют во всё новые публикации, чем продлевают память и информацию о той или иной породе. Это хорошо, так как книги тоже стареют, становятся недоступными из-за их редкости. Вот и мы показываем читателю фото из старых книжек – пойди-найди их теперь.

Бывает, что видим фото конкретной собаки, с её кличкой, с указанием титулов, владельца… Интересно, что иногда, благодаря знаменитой собаке, и имя владельца становится известным, попадает в историю.

Фото собаки, зеркальное изображение которой украсило обложку редкой книги, подарила нам В. В. Волкова в мае 1996 года в посёлке Ильинское Раменского района Подмосковья. Текст, что на обратной стороне, показываем полностью.

Охотпромысловая лайка Бобик (он же – Атлым, Гераська). Вывезен М. Г. Волковым из Остяко-Вогульского национального округа в июне 1938 года. На выставках – первые «отлично», золотые медали, первые призы. Снимался в кинофильме «Воздушная почта». Фото из архива авторов – подарено В. В. Волковой

Остяцкая (хантейская) лайка

Восточная соседка предыдущей вогульской лайки. Она также была до войны дважды официально признана. И тоже до сих пор угадывается в западносибирской лайке, в собаках более крепкого сложения.

Дореволюционное описание признаков остяцкой лайки (приложение 1.8) и советские, в т. ч. стандарт 1939 года (приложения 1.19 и 1.20) имеют некоторые отличия. Обнаружить их наблюдательному читателю не составит труда. Особенно заметно то, что старое описание представляет очень богато одетую собаку, «напоминающую лопарскую лайку». Хотя последующие стандарты показывают как раз обратное: шерсть вогульской (мансийской) лайки длиннее, чем остяцкой (хантейской). Вполне возможно, что господин Гемберг отнёс к основному типу остяцкой лайки тех собак, которых встречал на северной периферии области её распространения. Там, где соприкасались ареалы остяцкой и самоедской (ненецкой) лаек.

Несоответствия старых и более новых описаний пород. Что это? Разное видение, понимание лаек? Или так они изменялись с уже заметным уходом в прошлое традиционного уклада жизни аборигенов нашего Севера? Думаем, что, как нередко бывает, ответ где-то посередине.

До войны хантэ (остяцкая лайка) лучше всего сохранилась по притокам р. Оби (Пупышев, 1936).

Изображение одной из остяцких лаек побывало в трёх старых книжках. Вначале – у Эмке и Пальгунова (1931). Причём, у них она названа зырянской лайкой (то ли ошибка, то ли разное видение пород…). Затем – у Пупышева (1936). И, наконец – у Вахрушева и Волкова, где фото заметно ретушировано (уши «купированы», чтобы больше соответствовать стандарту породы…).

Слева – Остяцкая лайка. Из: Пупышев, 1936. Справа – Остяцкая лайка А. А. Ширинского-Шихматова. Из: Вахрушев, Волков, 1945

От этих же авторов – ещё две иллюстрации, которые не потребовали подрисовки, так как собаки, особенно Ульф, типичны для указанной породы.

Остяцкая лайка. Из: Пупышев, 1936

Хантейская (остяцкая) лайка Ульф С. Г. Виноградова (Москва). Из: Вахрушев, Волков, 1945

Фотомонтаж выставки отдела трудовых поселений 1935—1936 гг. советского Надыма и фото «Остяцкие лайки» из него (фото Издательского дома «Историческое наследие Сибири»)

Этот красивый фотомонтаж – свидетельство того, что остяцкие и другие таёжные лайки активно сотрудничали не только со своими народами, но и с пришлым населением (чаще, высланным с родных мест). В «освоении Западно-Сибирского севера трудпоселенцами» (слова то какие придумывали) ощутимое участие принимали и собаки аборигенов.

Сойотская (тувинская) лайка

Тувинцы, которые раньше назывались сойотами, обитают со своими лайками в верховьях Енисея. Кинологические экспедиции 30-х годов проводились и по этой большой водной дороге. Но только в её средней и нижней части – от с. Назимова до порта Игарка (Пупышев, 1936). Аборигенная порода лаек тувинцев осталась малоизвестной.

Этнографы выделяли малочисленную группу тувинцев-тоджинцев – оленеводов горно-таёжной восточной Тувы. А где оленные охотники – там и аборигенные лайки.

Стойбище тоджинцев. Урянхайский край, 1919-е гг. Автор неизвестен. Из фонда стеклянных негативов Красноярского краевого краеведческого музея

Монгольская лайка

Располагаем только декларацией, которую цитировали. Но повторим, уважая породу, оставшуюся в прошлом: «…встречаются разновидности лаек ещё мало известные, мало изученные, как-то: монгольская промысловая собака…» (Вахрушев, Волков, 1945).

Тунгусская (эвенкийская) лайка

В предыдущей главе мы познакомились с очень интересной лисоподобной тунгусской лайкой – незаменимой спутницей бродячих таёжников Восточной Сибири. Назваться эвенкийской лайкой ей не судилось. Она осталась в досоветской истории. Впрочем, кинолог-лайковед К. Г. Абрамов в составе породы амурская лайка видел «эвенкийских лаек на р. Амгуни, по общему сложению и типу схожих с нанайскими и удехейскими собаками Амура, шерсть сравнительно короче». Это следует из его проекта стандарта амурской лайки (приложение 1.23). Интересно, что К. Г. Абрамов включил в эту породу как крупных, так и мелких собак, от 45 см (см. приложение 1.24). Может быть, небольшие и не очень богато одетые собачки его «эвенкийской линии» и были потомками той прежней лисоподобной тунгусской лайки.

А вот собака тунгусов (эвенков) Средней Сибири продержалась дольше. Впервые эту аборигенную породу описал кинолог В. В. Рябов (1939), осторожно отведя ей статус разновидности лайки. Но поставил эвенкийскую лайку в один ряд с другими «разновидностями», в то время официально признанными как породы (карельская, коми, мансийская, хантейская лайки).

С особенностями экстерьера эвенкийской лайки двух типов можно ознакомиться в приложении 1.21 и на рисунках из представленной книжки (имя художника не указано).

Такой увидел В. В. Рябов собаку эвенков на севере Красноярского края, которой дал высокую оценку: «Недаром среди охотников эвенкийская лайка считается одной из наиболее вязких по зверю, с широким поиском и неутомимой в преследовании копытных».

Обложка: Рябов, 1939

Лайки І типа. Из: Рябов, 1939

Лайки ІІ типа. Из: Рябов, 1939

В Красноярске был питомник лайки эвенков. Но В. В. Рябов не дал надежды узнать её в наши дни: «К сожалению, с каждым годом эта прекрасная собака, смешиваясь с завозимым беспородным материалом, всё более и более теряет свой тип».

Представление о реальных лайках эвенков 30-х годов в Средней Сибири дают нам фотографии участников Туруханской экспедиция Приполярной переписи 1926—1927гг.

Лайка сымских тунгусов. Конец июня – 10 июля 1926 г. Фото Л. В. Гиршфельда. Красноярский краевой краеведческий музей. ККМ 7930—110—09

Тунгусская лайка. Виви. 27.09– 13.11.1926 г. (или 7—22.04.1927 г.). Фото Н. П. Наумова. Красноярский краевой краеведческий музей. ККМ 7930—109—19

Тупчауль с собаками; р. Виви. С 27.09 по середину 10.1926 г. Фото Н. П. Наумова. Красноярский краевой краеведческий музей. ККМ 7930—109—21

Тунгусская лайка. Факт. Тура.17.11.-17.12.1926 г. или 3—18.03.1927 г. Фото Н. П. Наумова. Красноярский краевой краеведческий музей. ККМ 7930—109—12

Тунгусские лайки. Виви. 27.09.-13.11.1926 г. (или 7—22.04.1927 г.). Фото Н. П. Наумова. Красноярский краевой краеведческий музей. ККМ 7930—109—20

Сотрудничали тунгусские лайки и с колонистами Средней Сибири

Русский промышленник. Виви. Окт.-13.11.1926 г. или 7—22.04.1927 г. Фото Н. П. Наумова. Красноярский краевой краеведческий музей. ККМ 7930—122—02

Отличными были лайки бродячих аборигенов тайги, которых пришлое население называло дворными собаками. А как же иначе! Ведь охотничьими угодьями тунгусов была самая большая часть Сибири и Дальнего Востока.

Якутская лайка

Северные якуты – кочевые охотники-оленеводы. Оленеводство у них, в основном, транспортное, как у соседей – эвенков и эвенов, а не мясо-шкурное. И собак, больше нужных для промысла, наверное, взяли у соседей. Как и навыки хозяйствования, отличные от исконно якутских.

Описаний аборигенной породы лайки якутов никто из кинологов не оставил. Да и фото найти не так уж просто.

На втором снимке видно, что эти якуты не береговые рыболовы-охотники, и не «крупнотабунные» оленеводы (те оленей не доят), а охотники на оленях. Соответственно, лайки не береговые и не тундровые, а таёжные.

Якуты. Из: Пфиценмайер, 1928

Доение важенки. Северные якуты-оленеводы, 1932 г. Из материалов Комиссии по изучению ЯАССР, МАЭ, колл. 4568—7

Ламутская (эвенская) лайка

Перед войной и в первые её годы эвенскую (ламутскую) «зверовую» лайку изучал М. Г. Волков, преимущественно на Камчатке. Ему и принадлежит очень обстоятельный проект стандарта этой таёжной лайки (приложение 1.22).

Интересно, что это подробное описание типичных признаков породы сходно с краткой характеристикой ламутской лайки у Н. В. Слюнина (1900; см. описание породы в предыдущей главе). Такое одинаковое видение собаки исследователями разных времён – хорошее свидетельство длительного объективного существования лайки эвенов – непревзойдённых охотников и рыболовов. Добавим, что кровь эвенской лайки течёт в жилах самой популярной из наших северных собак – западносибирской лайки. «Огромную и ещё неоценённую роль в становлении (этой – Б. и О. Ш.) породы сыграл несправедливо, а может быть, и умышленно забытый эвенский (ламутский) кобель Дюмнар 26/л М. Г. Волкова, вывезенный в 1944 г. из посёлка Аянка Пенжинского р-на Камчатской обл. Второй эвенский кобельТваян того же владельца оставил менее значительный след в породе через Кучукана 88/л» (Шурупов, 1993). Кучукан родился в 1951 году, поэтому его фото покажем в следующей главе. Пока же ограничимся этим, прямо скажем, позорным для породы изображением.