Текст книги "Мифическая война. Миражи Второй Мировой"

Миф Берлинской операции

Главный миф Берлинской операции заключается в утверждении, что Красная Армия никак не могла взять Берлин еще в феврале 1945 года, сразу после завершения Висло-Одерской операции, и что Ставка была абсолютно права, когда отложила наступление на Берлин и предпочла сначала уничтожить группировку немецких войск в Восточной Померании.

Возможность взятия советскими войсками Берлина существовала сразу после завершения Висло-Одерской операции. Бывший командующий 8-й гвардейской армией маршал Василий Чуйков в послевоенных мемуарах утверждал, что Берлин можно было взять уже в феврале. Другие маршалы, особенно Жуков, в мемуарах эту возможность отрицали.

Чуйков утверждал, что наступление на Берлин было отменено во время совещания Жукова с командармами 4 февраля 1945 года. Позвонил Сталин и неожиданно для Жукова потребовал прекратить планирование Берлинской операции и начать планировать операцию против немецких войск в Восточной Померании. Если такое совещание и было, то только после 10 февраля. Именно этим днем помечен план Берлинской наступательной операции 1-го Белорусского фронта, доложенный Жуковым Сталину. Маршал утверждал, что противник «спешно перебрасывает с Западного фронта на берлинское направление 6-ю танковую армию СС общей численностью до шести танковых и до шести пехотных дивизий», и предлагал «сорвать оперативное сосредоточение противника, прорвать его оборону на западном берегу реки Одер и овладеть Берлином».

В целом это был тот же план, который 1-й Белорусский фронт реализовал в апреле, когда Сталин наконец дал добро на наступление на Берлин. Столицу Рейха предполагалось охватить с северо-запада и юго-запада, а затем уничтожить окруженную группировку концентрическими ударами со всех направлений. Для отражения возможного контрудара из Померании Жуков оставлял три армии, усиленные тремя корпусами. В заключение он отмечал, что войска будут готовы к переходу в наступление на Берлин 19–20 февраля. То, что предлагал Жуков, было оптимальным решением. Восточнее Берлина у немцев почти не было войск. С переброской соединений с Западного фронта они безнадежно опаздывали и никак не могли сосредоточить их на Одере к моменту начала планируемого наступления 1-го Белорусского фронта, тем более что 6-я танковая армия СС направлялась в Венгрию. Группировка же немецких войск в Померании значительно уступала по силам и средствам противостоявшим ей армиям 1-го и 2-го Белорусского фронтов.

Но как раз 10 февраля, когда Жуков представил план Берлинской операции, а Рокоссовский начал наступление в Восточной Померании, Сталин фактически отказался от немедленного взятия Берлина, перенацелив основные силы 2-го Белорусского фронта на Восточную Пруссию, а против восточнопомеранской группировки двинув, в свою очередь, часть сил 1-го Белорусского фронта. Но даже после поворота четырех армий Рокоссовского против восточнопрусской группировки немецкие войска в Померании оказались не в состоянии выделить достаточно сил для глубокого удара по тылам 1-го Белорусского фронта.

Тем не менее план наступления на Берлин был утвержден Сталиным, поскольку уже 13 февраля Жуков отдал директивы своим армиям на проведение Берлинской операции. Армейские планы наступления должны были быть готовы к 17 февраля, но точное время перехода в наступление не устанавливалось. Задачи армиям были расписаны на первые четыре дня операции. После этого предполагалось начать штурм Берлина. Однако после начала 16 февраля германского контрнаступления в Померании Сталин значительную часть войск 1-го Белорусского фронта повернул против померанской группировки противника. В ее состав входило всего 4 танковые и 2 пехотные дивизии, тогда как у Жукова одних только танковых армий было четыре. Кроме того, рано или поздно дивизии группировки, деблокировавшей окруженный гарнизон Арнсвальде, пришлось бы повернуть против 2-го Белорусского фронта, наступавшего в Восточной Померании. Никакой реальной угрозы немецкого прорыва в тыл 1-го Белорусского фронта не существовало. Еще 19 февраля и Жуков, и Ставка были уверены, что армии 1-го Белорусского фронта могут продолжать марш к Одеру и далее на Берлин. И только 22 февраля Ставкой было принято решение не позднее 1 марта повернуть против восточнопомеранской группировки основные силы правого крыла 1-го Белорусского фронта, отказавшись временно от наступления на Берлин. Это решение обосновывалось не сложившейся в Померании обстановкой, а угрозой переброски туда новых немецких сил как из Курляндии, так и с Западного фронта. Не исключено, что Сталина волновала 6-я танковая армия СС, которая как раз в это время перебрасывалась на Восточный фронт. Но она к тому времени уже атаковала гронский плацдарм, и трудно было ожидать ее появления в Померании или под Берлином.

Скорее всего Сталин опасался, что союзники высадят десанты в Померании и Восточной Пруссии, чтобы принять там капитуляцию немецких войск. Как раз 8—10 февраля началось и успешно развивалось наступление союзников к Рейну, завершившееся окружением основных германских сил на Западном фронте. Сталин не без оснований опасался, что англичанам и американцам, подписавшим Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными, немцы будут сдаваться гораздо охотнее, чем советским войскам, никакими конвенциями не связанным и часто грешившим расправами над пленными. Поэтому и спешил занять и Восточную Пруссию, и Померанию, и даже Курляндию, хотя на самом деле у союзников не было даже планов оккупации этих территорий. Сталина могла особо беспокоить возможная высадка союзников в Померании, если немцы сумеют продержаться там до момента общей капитуляции. Ведь эта территория, согласно договоренности, достигнутой в Ялте, должна была быть передана Польше. Не исключено, что он опасался высадки там не только англо-американских войск, но и польского эмигрантского правительства со своей армией и создания в Польше реального двоевластия.

Гитлер до последнего момента не собирался оборонять Берлин, почему там и была сосредоточена довольно слабая группировка. Фюрер планировал перебраться в «Альпийскую крепость», куда и была эвакуирована уже часть правительства. Там он надеялся продержаться как можно дольше, в надежде, что Сталин и западные союзники перессорятся друг с другом. Поэтому на советско-германском фронте сильнейшей была действовавшая в Чехословакии группа армий «Центр», которая насчитывала миллион солдат и офицеров и должна была удерживать жизненно необходимые для «Альпийской крепости» промышленные районы. Но взятие советскими войсками Вены и вторжение американских войск в Баварию убедили Гитлера, что шансов отсидеться в «Альпийской крепости» нет. Поэтому уже после начала советского наступления на Берлин, 21 апреля, Гитлер решил остаться там, чтобы принять смерть в столице Рейха, а не в какой-нибудь безвестной альпийской деревушке. Об этом он говорил накануне самоубийства коменданту Берлина генералу Гельмуту Вейдлингу. Хотя еще 28 апреля мог покинуть Берлин, когда из города вылетел последний самолет с новым главкомом Люфтваффе фельдмаршалом Робертом фон Греймом.

Наступление на Берлин 1-го Белорусского фронта Жукова и 1-го Украинского фронта Конева началось 16 апреля, а 2-го Белорусского фронта Рокоссовского – 20 апреля, так как последнему требовалось больше времени для переброски войск из Померании и подготовки форсирования Одера в его нижнем течении. С немецкой стороны на берлинском направлении действовала группа армий «Висла» под командованием генерала Готхарда Хейнрици, которого 28 апреля сменил генерал Курт Штудент. В ее состав входили 9-я армия и 3-я танковая армия генерала. 24 апреля в сражение были дополнительно введены основные силы (5 дивизий) 12-й армии, а из состава 3-й танковой армии выделена 11-я армия. Кроме того, против 1-го Украинского фронта из состава группы армий «Центр» фельдмаршала Фердинанда Шернера действовала часть 4-й танковой армии генерала Франца Грезера.

В Берлинской операции трем советским фронтам, насчитывавшим более 2 062 тыс. солдат и офицеров, противостояло, даже с учетом переброшенной к Берлину уже в ходе сражения наскоро сформированной 12-й армии генерала танковых войск Вальтера Венка, всего лишь около 500 тыс. солдат и офицеров. У советских войск было 6250 танков и более 7500 самолетов. У немецких войск, даже по советской, сильно завышенной оценке, было 1,5 тыс. танков и 3,3 тыс. самолетов. С учетом резкой нехватки горючего, боеспособными в тот момент были лишь несколько сот самолетов Люфтваффе.

Сталин провел разграничительную линию в городе Люббен в 60 км к юго-востоку от Берлина, спровоцировав тем самым гонку между Жуковым и Коневым – кто первым ворвется в столицу Рейха. Чтобы начать наступление еще до рассвета, Жуков решил осветить поле боя 143 мощными зенитными прожекторами. Он рассчитывал не только дать возможность ориентироваться в темноте своим войскам, но еще и ослепить противника. Но, как свидетельствует маршал артиллерии Константин Казаков, «по окончании артиллерийской подготовки… по установленному сигналу были включены прожекторы, яркие лучи которых были направлены на противника. Но, как утверждают свидетели (о том же говорят и отчетные документы), ослепления противника не получилось. Даже очень сильные лучи прожекторов не могли пробить предрассветный туман и плотные облака пыли и дыма, поднятые разрывами многих десятков тысяч снарядов и мин. Зато прожекторы сослужили большую службу нашим войскам… Они осветили путь пехоте и танкам, без чего их наступление в темноте было бы крайне затруднено и могло привести к тяжелым последствиям».

Но не меньшую службу прожектора сослужили и артиллерийским наблюдателям противника, осветив боевые порядки атакующих и позволив точнее корректировать огонь. В статье «Правды» в ноябре 57-го года, появившейся в связи с отставкой Жукова, Конев совершенно справедливо отмечал, что командование и штаб 1-го Белорусского фронта «недооценили имевшиеся данные о преднамеренном отводе войск противника на Зееловские высоты, находившиеся в 6–8 км от переднего края». В результате мощная артиллерийская и авиационная подготовка фактически пришлась по пустому месту.

Жуков на три дня завяз на Зееловских высотах. Маршал требовал «танкистам, самоходчикам и пехоте не ждать, пока артиллерия перебьет всех немцев и предоставит удовольствие двигаться по чистому пространству». Такие приказы лишь увеличивали потери. Его войска несли большие потери. А Конев уже в первый день наступления прорвал вражескую оборону. Из-за задержки Жукова на Зееловских высотах Сталин разрешил Коневу наступать непосредственно на Берлин 3-й и 4-й гвардейскими танковыми армиями и 28-й общевойсковой армией. Это вызвало неудовольствие Жукова.

Численность берлинского гарнизона советские маршалы завысили вчетверо, утверждая, будто он насчитывал 200 тыс. человек. На самом деле его численность не превышала 50 тыс. человек, причем его основу составили отступившие с Зееловских высот солдаты 56-го танкового корпуса, уже понесшего большие потери. В Берлине 56-й танковый корпус генерала Вейдлинга, назначенного комендантом Берлина, был усилен разрозненными тыловыми частями и фольксштурмовцами, вооруженными разнокалиберным трофейным оружием, для которого было очень мало боеприпасов. Боеприпасов не хватало и для немецкого вооружения, так как военная промышленность Германии была уже во многом парализована или захвачена Красной Армией и союзниками.

24 апреля 9-я армия генерала Венка предприняла первые танковые атаки против 5-го гвардейского механизированного корпуса из 4-й гвардейской танковой армии и частей 13-й армии. Ей удалось соединиться с пробившимся из окружения гарнизоном Потсдама. Но вскоре Венк понял, что к Берлину не пробиться, и сосредоточил основные усилия на том, чтобы деблокировать окруженную юго-восточнее Берлина 9-ю немецкую армию, что ему и удалось сделать. До 40 тыс. солдат и офицеров этой армии во главе с генералом Буссе соединились с 12-й армией и сдались вместе с ней американским войскам.

30 апреля Гитлер, сознавая безнадежность положения, застрелился в бункере рейхсканцелярии, а тело его вместе с телом его жены Евы Браун было сожжено. Перед смертью Гитлер назначил своим преемником в качестве рейхспрезидента и Верховного главнокомандующего гросс-адмирала Карла Дёница, главнокомандующего всех германских сил на севере Германии. 2 мая, в день капитуляции Берлина, отдельные группы немецких войск вместе с функционерами национал-социалистической партии пытались прорваться на север к Дёницу, но почти никому этого сделать не удалось. Во время прорыва покончил с собой, приняв яд, заместитель Гитлера по партии рейхслейтер Мартин Борман. Из высокопоставленных нацистских руководителей в ставку Дёница из Берлина смог добраться только глава «Гитлерюгенда» Артур Аксман.

Всего, по оценке советского командования, из Берлина удалось вырваться до 17 тыс. человек с 80–90 единицами бронетехники. Однако мало кому удалось добраться до немецких позиций на севере, поскольку их дальнейший путь лежал через плотные боевые порядки советских войск и под непрерывным воздействием советской авиации.

Севернее Берлина командование группы армий «Висла» игнорировало приказы Гитлера держаться любой ценой и прорываться к Берлину. Они стремились как можно скорее достичь линии британских войск, чтобы сдаться им. 4 мая перед группой армий британского фельдмаршала Бернарда Монтгомери капитулировали немецкие войска, находившиеся в Северо-Западной Германии, Дании и Голландии, включая остатки группы армий «Висла».

По официальным советским (российским) данным, впервые обнародованным в 1993 году в сборнике «Гриф секретности снят», в Берлинской операции советские войска потеряли 81,1 тыс. убитыми и 280,3 тыс. ранеными и больными. Но то, что официальные безвозвратные потери советских войск в ходе Берлинской операции занижены почти в 4 раза, доказывает следующий пример. Безвозвратные потери в ходе этой операции определяются в 81 116 человек, включая потери 1-й и 2-й армий Войска Польского. При этом безвозвратные потери двух польских армий, как утверждает официальное издание российского Министерства обороны, составили только 2825 человек. Однако официальные данные польского Министерства обороны, обнародованные в 2005 году, свидетельствуют, что безвозвратные потери двух польских армий в Берлинской операции составили 7,2 тыс. погибшими и 3,8 тыс. пропавшими без вести, что дает безвозвратные потери в 11 тыс. человек, т. е. в 3,9 раза больше, чем дают официальные советские источники. Можно предположить, что в той же пропорции занижены и безвозвратные потери остальных войск, участвовавших в Берлинской операции. Тогда они должны составить около 316,4 тыс. человек, что, вероятно, превышает безвозвратные потери немецких войск, противостоявших советским войскам в Берлинской операции. Ведь основная часть этой группировки (не менее 300 тыс. человек) сдалась в плен англичанам и американцам. Ее потери погибшими и пленными в боях с Красной Армией можно оценить в 200 тыс. человек, тогда как Жуков утверждал, что немцы потеряли 300 тыс. пленными и 150 тыс. убитыми. Общие же потери трех советских фронтов и двух армий Войска Польского (как безвозвратные, так и ранеными и больными) можно оценить в 597 тыс. человек.

Анализ данных сборника «Гриф секретности снят» показывает, что в Берлинской операции оказались серьезно занижены безвозвратные потери 1-го Украинского фронта. Согласно данным сборника, войска фронта к началу операции 16 апреля 1945 года насчитывали 550 900 человек и состояли из 44 стрелковых и трех кавалерийских дивизий, а также 4 механизированных и 5 танковых корпусов, двух отдельных танковых бригад и трех самоходно-артиллерийских бригад. При этом указывается, что в составе 1-го Украинского фронта в Берлинской операции участвовали 3-я и 5-я гвардейские, 13-я и 52-я общевойсковые и 3-я и 4-я гвардейские танковые армии, а также 2-я воздушная армия. Между тем из книги «Последний штурм», вышедшей в 1975 года, следует, что 44 стрелковые дивизии, участвовавшие в Берлинской операции, насчитывались в составе 1-го Украинского фронта только с учетом девяти дивизий 28-й армии, которая была передана в состав фронта 20 апреля 1945 года, т. е. уже после начала Берлинской операции. Кроме того, авторы «Грифа» почему-то забыли посчитать одну воздушно-десантную дивизию в составе 5-й гвардейской армии. Для полноты картины отметим также, что авторы сборника «Гриф секретности снят» занизили число стрелковых дивизий на 2-м Белорусском фронте на три, показав там только 33 дивизии и указав, что 19-я и 5-я гвардейская танковая армии в операции не участвовали. На самом деле один из стрелковых корпусов 19-й армии все-таки участвовал в Берлинской операции, что увеличивает число стрелковых дивизий у Рокоссовского до 36. Кроме того, у него в действительности было две, а не одна отдельная танковая бригада, как это показано в «Грифе».

Можно предположить, что в сборнике «Гриф секретности снят» численность войск 1-го Украинского фронта на 16 апреля 1945 года дана правильно и в эту численность также включена не показанная ими 9-я гвардейская воздушно-десантная дивизия. Заметим, что, принимая во внимание недоучета девяти стрелковых дивизий у Конева и трех стрелковых дивизий и одной танковой бригады у Рокоссовского, общая численность советских войск, участвовавших в Берлинской операции, занижена тысяч на 135. В действительности она, вероятно, составляла до 2040 тыс. человек, а с учетом двух армий Войска Польского – до 2,2 млн человек.

К началу Пражской наступательной операции 6 мая группировка 1-го Украинского фронта увеличилась до 71 стрелковой дивизии, 3 кавалерийских дивизий, 4 механизированных и 5 танковых корпусов, трех отдельных танковых и трех самоходно-артиллерийских бригад. Очевидно, была там еще и одна воздушно-десантная дивизия, пропущенная авторами «Грифа». Попробуем оценить, какова была бы численность группировки 1-го Украинского фронта в начале Пражской операции, если бы не потери в Берлинской операции, закончившейся для войск фронта непосредственно перед началом фронта. При этом надо учитывать, что численность воздушно-десантной дивизии была примерно равна численности стрелковой дивизии, а численность одной кавалерийской дивизии равнялась примерно трети от численности стрелковой. Точно так же танковый и мотострелковый корпуса каждый были примерно равны по численности стрелковой дивизии. А две отдельные танковые бригады и три самоходно-артиллерийские, вместе взятые, были примерно равны по численности одной стрелковой дивизии. Тогда общую численность группировки 1-го Украинского фронта перед началом Берлинской операции, без девяти дивизий 28-й армии, можно оценить примерно в 47 расчетных стрелковых дивизий, а численность группировки того же фронта к началу Пражской операции – в 83,2 расчетной стрелковой дивизии. С учетом численности войск 1-го Украинского к началу Берлинской операции, численность войск фронта, привлеченных к участию в Пражской операции, можно оценить в 975,2 тыс. человек, тогда как на самом деле она составила 806,4 тыс. человек. Потери 1-го Украинского фронта в Берлинской операции согласно сборнику «Гриф секретности снят», составили 86 245 раненых и больных и 27 580 убитых и пропавших без вести. Если вычесть их из 975,2 тыс. человек, то получится 861,4 тыс. человек. Это на 55 тыс. больше, чем действительно осталось людей в войсках 1-го Украинского фронта к началу Пражской операции. 55 тыс. – это приблизительный объем недоучтенных безвозвратных потерь, без учета возможных пополнений, поступивших в войска фронта к началу Пражской операции. Тогда общие безвозвратные потери фронта в Берлинской операции можно оценить в 82,6 тыс. человек, что в 3 раза больше цифры, приведенной авторами «Грифа». Однако для оценки общего объема безвозвратных потерь всех советских войск в Берлинской операции мы считаем более целесообразным использовать коэффициент в 3,9, полученный на примере польских армий. Во-первых, в случае с поляками мы имеем дело непосредственно с данными о безвозвратных потерях. Во-вторых, существует большая вероятность того, что войска 1-го Украинского фронта, понесшие тяжелые потери в Берлинской операции, получили пополнение перед Пражской операцией. Тем более что в ходе Берлинской операции было освобождено немало военнопленных и «остарбайтеров» призывного возраста. Следует сказать, что войска 1-го Белорусского фронта уже после начала Берлинской операции, 20 и 30 апреля, получили централизованное пополнение общей численностью 16 900 человек. Скорее всего близкое по чиленности пополнение еще в ходе Берлинской операции получил и 1-й Украинский фронт. Например, входивший в состав фронта 7-й гвардейский механизированный корпус, выведенный из боя 30 апреля, до начала Пражской операции получил пополнение людьми и техникой. А 3-я гвардейская армия только в период с 20 по 30 апреля получила пополнение в 6600 человек. К тому же нельзя исключить, что на 1-м Белорусском фронте, понесшем самые тяжелые потери, коэффициент занижения потерь был еще большим, чем на 1-м Украинском фронте.

Еще перед Берлинской операцией, в период с 1 февраля по 20 мая 1945 года, в войска 1-го Украинского фронта было влито свыше 40 тыс. человек пополнения из числа «советских граждан призывного возраста, освобожденных из немецкой неволи». При этом среди освобожденных преобладали именно «остарбайтеры», а не бывшие военнопленные. Так, как докладывал 7 апреля 1945 года начальник политуправления 1-го Украинского фронта генерал-майор Ф.В. Яшечкин, «в числе 3870 человек, поступивших в феврале на пополнение частей соединения, где начальником политотдела генерал-майор Воронов (т. е. в 13-ю армию. – Б. С.), бывших военнослужащих 873 человека, вновь призванных в армию 2997 человек, в том числе 784 женщины». Таким образом, доля бывших военнопленных среди нового призыва составляла лишь не более 23 %. А то, что 20 % среди призывников составляли женщины из «остарбайтеров», доказывало, что людские ресурсы Красной Армии были близки к истощению. Женщин направляли в тыловые подразделения, чтобы высвободить оттуда «активные штыки» для последних боев.