Текст книги "Избранные труды"

Как видно из приведенных высказываний, по мнению социологов, основание возможности совершения субъектом преступления, основание его «опасного состояния» заключается и (или) в психофизических особенностях, естественном предрасположении субъекта к преступлению, и (или) в его приобретенных антисоциальных склонностях и привычках.[121]121
  Ад. Принс писал, как установить признаки опасного состояния личности: «Прежде всего их находят в протоколах экспертов, обнаруживших черты и наклонности, которые до настоящего времени служили только для распознавания состояния вменяемости; признаки опасного состояния обнаруживаются также предыдущими поступками и справкой о прежней жизни обвиняемого, мотивами и способом совершения поступка, средой и жизненными привычками виновного». – Ад. Принс. Защита общества и преобразование уголовного права, стр. 113. В. Станкевич считает, что опасное состояние – это «естественное понятие, стоящее вне произвола законодателя, который может устанавливать лишь формальные ограничительные условия, порядок признания, но не существо этого состояния. Существо же его определяется действительной наличностью таких свойств, которые грозят действительной опасностью существенным социальным интересам». – В. Станкевич. Указ. соч., стр. 132.


[Закрыть] Здесь проявляется одна из основных ошибок социологов, состоящая в том, что последние по существу отказываются от объяснения преступности в целом и отдельного преступного деяния как социальных явлений, уравнивая значимость социальных причин и психофизических факторов преступления. Это, в частности, и выражается, когда основание возможности преступления видят в психофизических особенностях субъекта.

Стоя на позициях материализма и механистического детерминизма, буржуазные авторы отвергают активность человеческого сознания. Отсюда и появляются идеи, что обнаружение определенных психофизических черт у индивида – абсолютное доказательство его преступности. Отсюда и появляются идеи о преступнике без преступления, об опасном состоянии индивида, еще не совершившего преступление.

Так, Ф. Лист в тезисах «Опасное состояние и меры социальной защиты» к Брюссельскому съезду Международного союза криминалистов писал: «Существование опасного состояния должно быть признано, когда можно заключить по особым интеллектуальным признакам, характеризующим индивида, что угроза и исполнение обычного наказания не сумеют удержать его от учинения преступных деяний. Опасное состояние может существовать и тогда, когда еще индивид не учинил какого-либо преступного деяния».[122]122
  Цит. по: П. И. Люблинский. Международные съезды по вопросам уголовного права за десять лет (1905–1915), Пг., 1915, стр. 84.


[Закрыть]

Здесь верно указано, что общественно опасным следует признавать (и объективно таковым является) только то лицо, в отношении которого угроза наказания не оказывает свое сдерживающее влияние. Верно и то, что общественная опасность личности, понимаемая как возможность совершения индивидом преступления, объективно существует до реального его совершения. Но дело в том, что, пока преступление не совершено, установить можно, как мы говорили, лишь абстрактную его возможность, то есть так называемую «абстрактную» социальную опасность личности, что недостаточно для целесообразного применения репрессивных мер.

Метафизичность концепций социологов, непонимание ими диалектического взаимоотношения между возможностью и действительностью, непонимание различий между возможностями абстрактной и реальной (конкретной), явились методологической основой вывода о необходимости применения мер социальной защиты к определенным категориям «опасных» лиц до совершения ими преступления (душевнобольные и дефектные, бродяги, алкоголики и т. д.).[123]123
  Справедливости ради следует сказать, что социологи (в отличие от антропологов), как правило, весьма осторожно подходили к вопросу о возможности применения мер уголовной репрессии к «опасным» лицам, не совершившим конкретных преступлений. Так, Лист, хотя и не видел «ничего абсурдного» в возможности применения таких мер, в то же время утверждал, что уголовный закон «не может быть заменен единственным определением, которое гласило бы: общеопасная личность должна быть поставлена в невозможность причинить вред», что «интересы свободы личности не могут быть пожертвованы целям социальной гигиены». – См.: А. Д. Киселев. Психологическое основание уголовной ответственности, Харьков, 1903, стр. 230–232. Брюссельский съезд Международного союза криминалистов, рассмотрев вопрос о понятии «опасного состояния», принял резолюцию: «В законе должны быть предусмотрены определенные меры социальной защиты против преступников, общеопасных либо вследствие рецидивизма, либо вследствие своих жизненных привычек, подлежащих указанию в законе, либо вследствие своих склонностей и образа жизни, вылившихся наружу в предусмотренное законом преступное деяние». – Цит. по: Н. Н. Паше-Озерский. Об «опасном состоянии» личности преступника, Киев, 1913, стр. 10–11. Подавляющее большинство русских криминалистов резко отрицательно относилось к идее применения мер социальной защиты к лицам, не совершившим преступления. См., например: В. Д. Набоков. Об «опасном состоянии» преступника как критерии мер социальной защиты, СПб., 1910; Н. Н. Паше-Озерский. Указ. соч.; Русская группа Международного союза криминалистов. Общее собрание группы в Москве 21–23 апреля 1910, СПб., 1911и т. д.


[Закрыть] Подобный вывод соответствовал классовым интересам буржуазии.

«Опасное состояние» (etat dangereux) первоначально понималось социологами как длительное преступное состояние.[124]124
  См.: Ад. Принс. Цит. соч., стр. 113–114. См. об этом также: Э. Я. Немировский. Основные начала уголовного права, Одесса, 1917, стр. 191–195. Сам Э. Я. Немировский вместо понятия «опасного состояния» выдвигает понятие «преступного настроения» и говорит о преступниках: со скоро преходящим или мимолетным преступным настроением; с задатками длительного преступного настроения; с длительным (хроническим) преступным настроением; с упорным, не поддающимся искоренению преступным настроением. – Там же, стр. 200–202.


[Закрыть] Затем стали говорить об «острой опасности» случайного преступника и «хронической опасности» привычного преступника.[125]125
  См. об этом: Г. Ю. Маннс. Отношение Уголовного кодекса 1926 г. к вине и опасному состоянию // Проблемы преступности, вып. 3, 1928, стр. 43–44. О классификации преступников по степени их общественной опасности см. ниже.


[Закрыть]

Близкой к теории «опасного состояния», но в то же время оригинальной и несколько предшествовавшей ей во времени являлась теория «личного состояния преступности», выдвинутая И. Я. Фойницким и развитая дальше П. П. Пусторослевым.

«Личное состояние преступности, – по Фойницкому, есть располагаемая человеком сумма положительных и отрицательных душевных способностей (волевых и сознательных), заключающих в себе внутреннюю возможность преступной деятельности. Наказуемым оно становится не ранее воплощения вовне».[126]126
  И. Я. Фойницкий. Уголовно-правовая доктрина о соучастии // Юридический вестник, 1891, т. VII, кн. Первая, примечание 7 на стр. 18–19. Пусторослев писал: «…внутреннее состояние преступности человека, проявляющееся внешним образом в преступлении или проступке… представляет собой не что иное, как внутреннюю готовность к учинению преступного деяния, сложившуюся в человеке вследствие неблагоприятного стечения индивидуальных, или индивидуальных и социальных условий, или индивидуальных, космических и социальных условий человеческой преступности». – П. П. Пусторослев. Преступность, виновность и вменяемость // Журнал Министерства юстиции, 1907, № 5, стр. 175.


[Закрыть] Личное состояние преступности характеризуется «частью особым состоянием волевой способности деятеля, частью привычками, его характер сложившими и влияющими на волевую способность». Это особое преступное состояние «волевой способности» зависит: «а) от влияния на нее страстей… б) от недостатка волевой энергии, апатического состояния волевой способности… в) от ложных данных, лежащих в основе волевой деятельности. Данные эти по природе своей могут относиться к области морали, правовоззрений и т. п…»[127]127
  И. Я. Фойницкий. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением, СПб., 1889, стр. 43.


[Закрыть]

Преступное деяние, по взглядам Фойницкого и Пусторослева, есть внешнее выражение или проявление личного состояния преступности. Получается, что преступник налицо еще до того, как он совершил какое-либо опасное деяние, предусмотренное уголовным законом. Индивид не потому является преступником, что совершил преступление, а, напротив, деяние потому и преступление, что его совершил преступник. «Государство, – пишет Пусторослев, – признает уголовным то правонарушение, в котором, по его мнению, выражается во внешнем мире внутреннее состояние преступности правонарушителя… В глазах государства корень преступности лежит не в деянии, а в деятеле. Преступный характер переходит не с деяния на деятеля, а с деятеля на деяние».[128]128
  П. П. Пусторослев. Анализ понятия о преступлении, М., 1892, стр. 230. См. также: Он же. Преступность, виновность и вменяемость // Журнал Министерства юстиции, 1907, № 4, стр. 87–88.


[Закрыть]

Для теории «личного состояния преступности» справедливы все замечания, сделанные нами по отношению к учению «об опасном состоянии» личности.

Многие советские криминалисты в первые годы Советской власти находились под бесспорным влиянием идей социологического направления и восприняли от него целый ряд ошибочных положений, в том числе и по вопросу об общественной опасности преступника.

Совершенно правильно общественная опасность преступника понималась как возможность совершения им нового преступления. Эта мысль проводилась и в литературе;[129]129
  См., например: Г. И. Волков. Уголовное право и рефлексология, Харьков, 1928, стр. 98; И. Крыленко. Еще раз о принципах пересмотра Уголовного кодекса // Еженедельник советской юстиции, 1929, № 7, стр. 148 и др. В ст. 6 проекта общей части Уголовного кодекса РСФСР, выработанного Институтом Советского Права (А. М. Аронович, Я. А. Берман, М. М. Исаев) в ноябре 1921 г. говорилось: «При выборе рода и меры репрессии суды руководствуются, прежде всего, степенью опасности преступника для общежития, т. е. установленной судом степенью вероятности совершения преступником новых правонарушений (так называемым опасным или антисоциальным состоянием его)». – См. приложение к книге М. М. Исаева. Общая часть уголовного права РСФСР, Л., 1925 г.


[Закрыть] она получила отражение и в уголовном законодательстве того времени.[130]130
  Непосредственно определение понятия общественной опасности преступника в законе сформулировано не было. Но о том, что в это понятие вкладывалось вышеуказанное содержание, свидетельствует анализ целого ряда статей законодательных актов того времени. См. ст. ст. 7, 8, 9, 16 и др. Руководящих начал; ст. ст. 5, 7, 8, 24, 25 и др. УК РСФСР 1922 г.; ст. ст. 4, 22 Основных начал 1924 г. и др.


[Закрыть]

В законодательстве получило отражение также то положение, что общественная опасность субъекта, необходимая для применения мер уголовного правового воздействия, обнаруживается в результате совершения преступлений.[131]131
  В ст. 7 УК 1922 г. утверждалось: «Опасность лица обнаруживается совершением действий, вредных для общества или деятельностью, свидетельствующей о серьезной угрозе общественному правопорядку». В то же время допускалось признание лица общественно-опасным исключительно по связи его с преступной средой. ВпроектеУголовногокодексаРСФСР, составленномКомиссиейОбщеконсультационного Отдела НКЮ в 1920 г., утверждалось, что «опасность лица обнаруживается наступлением последствий, вредных для общества, или деятельностью, хотя и не приводящей к результату, но свидетельствующей о возможности причинения вреда» (ст. 3). – См. приложение к книге М. М. Исаева. Общая часть уголовного права РСФСР, Л., 1925.


[Закрыть] Но вместе с тем допускалась в законе и оправдывалась теоретически возможность признания индивида социально опасным и применения к нему уголовно-репрессивных мер социальной защиты и помимо совершения им конкретного преступления, на основании лишь его образа жизни, связей с преступной средой и т. п.

Так, А. Н. Трайнин писал в то время: «Преступник и общественно опасный субъект – уже не тождественные понятия; можно быть общественно опасным субъектом и нести уголовную ответственность, не совершая преступления, и, напротив, можно совершить преступление и не явиться общественно опасным субъектом, не подвергаться уголовной санкции… Преступление развенчивается, как единственное и исключительное основание применения уголовной реакции».[132]132
  А. Н. Трайнин. Уголовное право. Часть общая, М., 1929, стр. 228.


[Закрыть] И далее: «Основанием, вызывающим применение уголовной реакции, может явиться деятельность лица, хотя и не преступная, в прямом смысле, но обнаруживающая социальную оторванность лица от трудовой жизни коллектива или, напротив, деятельность, обнаруживающая социальную связь лица с преступным миром. Далее социально опасными и требующими вмешательства уголовного закона могут быть определенные состояния, вызываемые психической болезнью, пьянством, употреблением наркотических средств и т. п.».[133]133
  Там же, стр. 231. См.: А. Викторов. Порядок признания общественно опасного состояния//Вестник советской юстиции, 1928, № 13.
  Резко отрицательно относился к идее применения уголовной репрессии исключительно по причине «уголовной неблагонадежности» субъекта И. Славин. См. И. Славин. Наказуема ли уголовная неблагонадежность? // Еженедельник советской юстиции, 1922, № 8–9, стр. 14–15.


[Закрыть]

В уголовном законодательстве возможность применения мер уголовной репрессии к лица, не совершившим преступлений, исключительно в силу их опасности была закреплена в ст. 49, а также в ст. 12 (ред. 10 июля 1923 г.) УК РСФСР 1922 г.,[134]134
  А. Эстрин писал по поводу УК 1922 г.: «Преступление, согласно ст. 6 Кодекса, есть действие, угрожающее правопорядку. Ясно, что и деятельность, не составляющая преступления в смысле ст. 6, может, тем не менее, свидетельствовать о серьезной угрозе данного лица общественному правопорядку, хотя бы оно не уличалось ничем в конкретном преступлении. Что это именно имеется в виду ст. 7-й, выявляется в ст. 49-й Кодекса… Для применения ст. 49 не требуется обязательно совершение лицом, к коему она применяется, какого-либо преступления. Достаточно это оттеняется сопоставлением ст. 48, начинающейся словами: „лица, осужденные судом и признанные им социально-опасными“, со ст. 49, где признак „осужденные судом“ отпал. Это тем более очевидно, что в первом проекте НКЮ ст. ст. 38 и 39 (соответствующие ст. ст. 48 и 49 Кодекса) не заключали слов „осужденные судом“. Проект комиссии съезда деятелей советской юстиции, легший в основание окончательной редакции общей части Кодекса, отказываясь от включения в Кодекс особой статьи об „опасности лица“, совершенно последовательно вводил оговорку „осужденные судом“ как в теперешнюю ст. 48, так и в теперешнюю ст. 49. Если эта оговорка оставлена лишь в ст. 48, но не в ст. 49, то мысль законодателя вполне ясна. Суды смогут выносить приговор по ст. 49, как если бы она была статьей Особенной части». – А. Эстрин. Уголовный кодекс и «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР». Отношение к вопросу об опасности преступника // Еженедельник советской юстиции, 1922, № 21–22, стр. 7.


[Закрыть] в ст. 22 Основных начал Уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, в ст. 7 УК РСФСР 1926 г.

Ошибочным, на наш взгляд, было и утверждение, что лицо, совершившее преступление, может не быть общественно опасным.[135]135
  См. А. Н. Трайнин. Уголовное право. Часть общая, М., 1929, стр. 228–232. В ст. 8 проекта Общей части Уголовного кодекса РСФСР, разработанного в 1929 г Государственным институтом по изучению преступности и преступника (Е. Ширвиндт, Н. Спасокукоцкий, А. Трайнин, С. Тагер, Б. Утевский, М. Исаев, С. Мокринский, А. Пионтковский) указывалось, что суд «по всем обстоятельствам дела» может «прийти к убеждению, что данное лицо не может быть признано общественно опасным», несмотря на совершение им преступления. См.: «Проблемы преступности», вып. 4, 1929 г


[Закрыть] Подобные взгляды объясняются тем, что ряд авторов понимал социальную опасность преступника только как более или менее стойкую антиобщественную, преступную настроенность.

Мы считаем, что, как в случае оконченного, так и неоконченного преступления, признаются преступными только такие объективно опасные[136]136
  Если руководствоваться смысловым значением слова «опасность» как возможность, угроза причинения, наступления какого-либо вреда, ущерба (см., например: С. И. Ожегов. Словарь русского языка, изд. 3-е, М., 1953, стр. 405), то этот термин следует применять лишь по отношению к общим составам преступления (опасность, которую вообще представляют – например, бандитизм, спекуляция, хулиганство и т. д.). Что касается конкретных совершенных преступлений, то правильнее говорить не об их опасности, а о вреде, который они причинили или о создании объективной возможности причинения вреда. Учитывая однако общепринятость употребления термина «опасность» применительно и к конкретным преступлениям, мы также говорим о конкретном общественно опасном деянии.


[Закрыть] для социалистических общественных отношений деяния, которые свидетельствуют и об общественной опасности субъектов этих деяний. «Каждое преступное деяние есть определенное общественно опасное поведение человека, его действие или бездействие. В нем находит свое выражение антиобщественная цель деятельности виновного, направленность его воли, отношение к правам других лиц, государственным и общественным интересам, правилам социалистического общежития. Каждое преступное деяние представляет собой единство объективных и субъективных свойств определенного общественно опасного деяния…»[137]137
  А. А. Пионтковский. Учение о преступлении по советскому уголовному праву, М., 1961, стр. 121.


[Закрыть]

Преступным признается лишь виновно совершенное общественно опасное деяние. Виновность же лица, умышленное или неосторожное совершение им предусмотренного уголовным законом общественно опасного деяния, является показателем общественной опасности этого лица, объективно существующей возможности совершения им нового преступления примерно по аналогичным мотивам. Нет вины – нет преступления; есть вина – есть общественная опасность виновного – есть и преступление.

Следовательно, можно сказать, что преступление есть не только единство объективных и субъективных признаков общественно опасного деяния, но и представляет собой единство общественной опасности деяния и деятеля. Каждое конкретное преступное деяние характеризуется одновременно двумя моментами:

1) это поступок, акт поведения, объективно опасный для социалистического общества;

2) это поступок, совершенный лицом, представляющим общественную опасность (в указанном выше смысле) для социалистического общества.

В этом единстве опасности деяния и опасности деятеля, субъекта определяющую роль играет опасность деяния для советского социалистического общества, ибо, если нет виновного совершения общественно опасного поступка, то невозможно установить и соответственно нельзя и говорить об уголовно-правовой общественной опасности лица. Заключение об опасности индивида является выводом из опасности виновно совершенного им деяния. Общественная опасность индивида не имеет правового значения вне связи ее с опасностью преступления. В уголовно-правовом смысле общественно опасным является лишь вменяемый человек, достигший возраста уголовной ответственности, виновный в совершении предусмотренного уголовным законом общественно опасного деяния. В то же время между преступлением и общественной опасностью преступника существует закономерная связь: если совершено преступление, то его виновник является общественно опасным.

В том и состоит неразрывная связь между деянием и деятелем, между преступлением и общественной опасностью преступника, что единственным и достаточным основанием признания лица общественно опасным, преступником является виновное совершение им общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом. Опасность личности – вполне реальный, объективный факт, закрепленный в составе преступления и, следовательно, имеющий юридическое значение.

В современной юридической литературе неоднократно указывается на единство опасности деяния и опасности личности в понятии преступления. Так, например, А А Пионтковский пишет: «Общественную опасность деяния и общественную опасность личности нужно брать в их единстве и взаимной связи. Общественная опасность деяния определяет и общественную опасность личности, а общественная опасность личности виновного отражается на общественной опасности совершенного им деяния».[138]138
  А. А. Пионтковский. Усиление роли общественности в борьбе с преступностью и некоторые вопросы теории советского уголовного права // Советское государство и право, 1961, № 4, стр. 63.


[Закрыть] Правильно и утверждение В. Г. Беляева, что наличие общественной опасности преступника является непременным условием для признания совершенного им деяния преступлением.[139]139
  В. Г. Беляев. Правовое значение характеристики личности преступника по новейшему советскому уголовному законодательству // Материалы второй научной конференции аспирантов, Ростов-на-Дону, 1960, стр. 195–196. См. также: В. Кудрявцев. Проект закона о повышении роли общественности и новые уголовные кодексы // Советская юстиция, 1960, № 6, стр. 19.


[Закрыть]

Но что значит: лицо является общественно опасным? Пожалуй, среди опубликованных за последние годы работ по проблемам уголовного права нет ни одной работы, в которой не употреблялось бы понятие общественной опасности преступника. Но в этих работах, как правило, не раскрывается содержание данного понятия.[140]140
  Некоторое исключение представляет работа П. С. Дагеля, где намечены правильные отправные моменты для определения понятия общественной опасности преступника. См.: П. С. Дагель. Роль уголовной репрессии в борьбе с преступностью в период развернутого строительства коммунизма. Автореф. канд. дисс, 1962, стр. 19.


[Закрыть] Только на основе косвенных данных можно заключить, что такие авторы, как Н. С. Лейкина, И. И. Карпец, В. Г. Беляев и др., видят общественную опасность преступника в том, что он совершил преступное деяние.[141]141
  И. И. Карпец. Индивидуализация наказания в советском уголовном праве, М., 1961, стр. 99–100; Н. С. Лейкина. Развитие уголовного законодательства и вопросы личности преступника (тезисы) // Межвузовская научная конференция «Советское государство в период развернутого строительства коммунизма», Харьков, 1962, стр. 183; В. Г. Беляев. Указ. соч., стр. 195–196 и др.


[Закрыть] Но такое определение является слишком тавтологическим и по существу ничего не дающим. К тому же такое понимание общественной опасности преступника никак не согласуется со ст. 43 Основ.

Последняя допускает, что лицо, совершившее преступление, может еще до расследования или рассмотрения уголовного дела в суде вследствие изменения обстановки или по другим причинам утратить свою общественную опасность, что доказывается безупречным поведением и честным отношением к труду после преступления.[142]142
  Нормы с весьма схожим содержанием имелись и в предшествующем советском уголовном законодательстве. См. ст. 16 Руководящих начал 1919 г., ст. 8 и ч. 2 ст. 51 (ред. 10 апреля 1930 г.) УК 1926 г.


[Закрыть] Вполне понятно, что если опасность индивида состоит в том, что он совершил преступление, то подобная опасность утрачена быть не может. Напротив, такое положение закона вполне оправдано, если общественную опасность преступника видеть в реальной возможности совершения лицом нового преступления. Подобная возможность действительно может быть утрачена, если изменяется окружающая субъекта обстановка или изменяется сам субъект, о чем свидетельствуют его безупречное поведение и честное отношение к труду.

Мы считаем, что, признавая преступным только виновно совершенное общественно опасное деяние, советское уголовное право тем самым понимает преступление как единство опасности деяния и деятеля, причем опасность деятеля заключается в реальной возможности совершения этим лицом нового преступления. Совершенное преступление является свидетельством объективности реальности (конкретности) этой возможности. Не может быть, чтобы лицо, виновное в совершении предусмотренного уголовным законом общественно опасного деяния, не представляло собой общественной опасности, хотя характер и степень этой опасности, бесспорно, могут быть весьма различными.

Вполне поэтому понятно, что закон не предусматривает в качестве наказуемых случаи, когда деяние – преступление, а личность его совершителя не представляет никакой общественной опасности в том смысле, что возможность совершения им нового преступления примерно по аналогичным мотивам полностью исключается и не требуется никакого предупредительного воздействия на виновного. Даже в случаях совершения малозначительных преступлений, не представляющих большой общественной опасности, когда применяются ст. ст. 51 и 52 УК РСФСР, виновные представляют определенную общественную опасность. Так, ст. 51 УК РСФСР в числе условий, необходимых для освобождения лица от уголовной ответственности с передачей дела в товарищеский суд, требует, чтобы виновный мог быть исправлен без применения наказания с помощью мер общественного воздействия (следовательно, в личности субъекта подобного преступления есть такие антисоциальные качества, которые должны быть исправлены, так как они обусловливают возможность нового преступления). Согласно же ст. 52 УК РСФСР, для передачи виновного на поруки в числе других условий требуется, чтобы виновный не представлял большой общественной опасности (следовательно, определенную общественную опасность он все-таки представляет).

Правда, ст. 43 Основ (ст. 50 УК) говорит о случаях, когда деяние общественно опасно, а лицо вследствие изменения обстановки перестало быть общественно опасным (ч. 1) или в силу следующего после совершения преступления безупречного поведения и честного отношения к труду не может считаться общественно опасным (ч. 2). Но в том-то и дело, что непосредственно после совершения преступления виновное лицо было общественно опасным, а затем, с течением времени в силу указанных и иных причин исправилось, в связи с чем и исчезла возможность совершения им нового преступления.

Как возможность есть объективная категория, так и общественная опасность преступника представляет собой объективную реальность, не зависящую от субъективного познания ее. Конечно, органы дознания, следователь, прокурор, решая вопрос об уголовной ответственности конкретного лица, совершившего преступление, суд при вынесении приговора оценивает эту опасность, но они не создают ее, а только лишь на основе объективных данных устанавливают, распознают общественную опасность преступника (ее характер и степень), которая существует независимо от этого исследования.[143]143
  Одно из крайне немногочисленных определений понятия общественной опасности преступника в советской юридической литературе дается в упоминавшейся работе Г. И. Волкова «Уголовное право и рефлексология». По его мнению, социальная опасность лица состоит в «предположении вероятности повторения такого же или какого-нибудь другого (но преимущественно все же такого, как первое) нарушения интересов со стороны нарушителя». См.: В. Г. Волков. Уголовное право и рефлексология, Харьков, 1928, стр. 98. Основной ошибкой здесь является трактовка возможности совершения преступником нового преступления, его социальной опасности, как субъективной категории.


[Закрыть]

Итак, виновность лица в совершении общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом – необходимое и достаточное основание для установления наличия его общественной опасности. Однако, при анализе этой общественной опасности важную роль играют понятия характера и степени общественной опасности преступника.[144]144
  О характере и степени общественной опасности преступника пишет А. Д. Соловьев в работе «Вопросы применения наказания по советскому уголовному праву». Однако он не раскрывает сущности этих понятий, указывая лишь, что «характер опасности преступника определяется видом преступления, которое им было совершено», а «степень общественной опасности преступника зависит прежде всего от конкретного преступления, совершенного виновным». См. указ. соч., стр. 94.


[Закрыть]

Когда совершено преступление, то, как мы показали, всегда имеется реальная возможность совершения лицом нового преступления. Первый возникающий вопрос: каков характер этой реальной возможности, то есть какие именно общественные отношения могут быть нарушены? Характер общественной опасности преступника определяется тем вредом, который может причинить данная личность. При прочих равных условиях, если примерно одинакова степень общественной опасности, бесспорно, тот индивид более опасен, который способен причинить больший вред.[145]145
  П. С. Дагель в качестве критерия общественной опасности преступника правильно указывает на «вред, который это лицо может причинить в будущем» (П. С. Дагель. Роль уголовной репрессии в борьбе с преступностью в период развернутого строительства коммунизма, Автореф. канд. дисс, Л., 1962, стр. 19). Необходимо однако учитывать и вероятность причинения такого вреда.


[Закрыть] Поэтому, чтобы определить характер общественной опасности преступника, необходимо установить объект преступления,[146]146
  «Для того чтобы ликвидировать возможность нового повторения преступлений, нужно устранить не просто наклонность к совершению преступлений (абстрактной наклонности не существует), а источник, порождающий эту наклонность, то есть соответствующие пережитки прошлого. Какие это пережитки – помогает определить нам правильное установление объекта совершенных преступлений». – В. Д. Филимонов. К вопросу о понятии однородности преступлений // Сборник работ юридического факультета, Томск, 1961, стр. 150.


[Закрыть] вменяемые в вину последствия преступления, способ его совершения[147]147
  Ф. Энгельс писал: «Личность характеризуется не только тем, что она делает, но и тем, как она это делает». К. Маркс и Ф. Энгельс. Об искусстве, т. I, М., 1957, стр. 29.


[Закрыть] и в целом мотивы преступления. Поскольку, как следует из совершенного преступления, угроза применения мер государственного принуждения не сдерживает определенные мотивы, то существует возможность нового преступления именно по этим мотивам. Выше мы приводили соответствующие данные обобщений по этому вопросу.

Весьма важной характеристикой преступника является степень его общественной опасности. Последняя определяется степенью возможности – вероятностью совершения нового преступления данным лицом. Вероятность есть категория объективная. Это мера возможности; она выражает степень развитости возможности, степень ее обоснованности, степень ее способности стать действительностью. «Вероятность есть выражение не субъективной степени уверенности человека в наступлении события, а характеристика объективно существующей связи между условиями и событием».[148]148
  Основы марксистской философии, М., 1956, стр. 222.


[Закрыть]

Степень общественной опасности преступника, вероятность совершения им нового преступления, зависит, главным образом, от развитости заключающегося в самом общественном содержании личности основания этой возможности (то есть от того, насколько стойкими, сформировавшимися являются его индивидуалистические взгляды, насколько противоречива сама личность), а также от того, какие условия субъективного и объективного характера непосредственно способствовали возникновению мотивов преступного поведения или способствовали их реализации. Причем следует учитывать именно непосредственные условия совершения преступления, а не вообще условия нравственного формирования личности.

Короче говоря, чтобы определить степень общественной опасности преступника, необходимо прежде всего установить конкретные причины и условия, способствовавшие совершению этим лицом преступления.

Устанавливая на определенный момент вероятность нового преступления со стороны преступника, следует учитывать также наличие и развитость противоположной возможности надлежащего социального поведения.[149]149
  С. В. Познышев писал, что для оценки опасности личности преступника «необходимо учесть, с одной стороны, те элементы его личности, которые влияли на сделанный им выбор положительным образом, т. е., так сказать, склоняли к нему, а с другой стороны – те, которые служили источником мотивов, удерживающих или отталкивающих от преступления и подсказывавших иной выход из создавшегося положения. Иными словами, мы должны учесть все то, что, так сказать, криминогенно и криминорепульсивно в свойствах данной личности. Соотношением элементов этих двух категорий и определяется степень опасности, представляемой личностью для правопорядка». – С. В. Познышев. Криминальная психология. Преступные типы. Л., 1926, стр. 7. Ошибкой Познышева было то, что он основу общественной опасности субъекта видел в психической конституции, в значительной степени наследственно предопределенной. В учении о криминогенной и криминорепульсивной частях психической конституции и их взаимоотношении чувствуется влияние фрейдистских концепций.


[Закрыть] При этом, имея в виду, что к данному лицу будут применены какие-то определенные меры общественного или государственного воздействия,[150]150
  Когда стоит вопрос об определении степени общественной опасности, то речь идет всегда о конкретном, уже установленном преступнике, в отношении которого нужно предпринять определенные меры.


[Закрыть] следует учитывать, насколько возможным и легким (или, напротив, трудным) будет процесс выработки у данного лица навыков надлежащего поведения.

Интересно отметить, что некоторые социальные качества индивида и некоторые его субъективные особенности, которые мы относим к условиям реализации возможности преступного поведения, могут равно обосновывать развитие противоположных возможностей. Особенно это характерно для несовершеннолетних преступников. Последних, как мы отмечали, характеризуют неупорядоченная, нестойкая, как правило, система отношений, отсутствие сознательной направленности, твердых установок, убеждений и, как следствие, повышенная внушаемость, склонность к подражанию, непосредственность в удовлетворении своих желаний и т. д.

Эти особенности, очевидно, с одной стороны, обусловливают большую вероятность, большую легкость совершения несовершеннолетним правонарушителем нового преступления. Но эти же особенности обусловливают возможность более быстрого и успешного его надлежащего воспитания, по сравнению с перевоспитанием взрослого преступника. Поэтому, имея в виду эти особенности несовершеннолетних преступников, следует признать, что степень их общественной опасности, как правило, невелика.

В категории вероятности выражена связь возможности со случайностью. Возможность тем и отличается от необходимости, что она может реализоваться, а может и не реализоваться; то или иное явление может наступить, а может и не наступить; лицо может совершить преступление, а может и не совершать его.

Категория вероятности и выражает, насколько реализация той или иной возможности зависит от случайных обстоятельств, от обстоятельств, которые не обусловливают саму закономерность существования и развития данной возможности у данного объекта (субъекта). Поэтому, чем больше в самом развивающемся объекте (субъекте) существует факторов, обстоятельств, порождающих определенную возможность, тем меньше ее реализация зависит от случайных обстоятельств и, следовательно, тем больше вероятность реализации данной возможности.

Совершение нового преступления преступником также не есть необходимость, неизбежность. Напротив, это лишь возможность (хотя и реальная) с определенной степенью вероятности. Вероятность совершения лицом нового преступления (степень его общественной опасности) может колебаться в пределах от почти невозможности (но не невозможность) до почти неизбежности (но не неизбежность), то есть если дать условное количественное выражение – от 0 (но не 0) до 100 % (но не 100 %).

Возможность совершения индивидом общественно опасного преступного деяния, как указывалось, имеет свое основание в свойственных этому лицу индивидуалистических, антиобщественных взглядах и установках. Преступные деяния совершают однако не только лица со стойкими антиобщественными взглядами и установками, сознательно отдающие предпочтение преступной деятельности, но и лица нравственно противоречивые, морально нестойкие, в сознании которых уживаются элементы коммунистической идеологии и мелкобуржуазные, индивидуалистические взгляды.

В условиях построенного социалистического общества подавляющее большинство среди преступников составляют, конечно, представители второй группы. И если первые совершают преступления как само собой разумеющееся, поджидая лишь наступления благоприятных обстоятельств, то вторые склоняются к преступлению лишь в определенной ситуации, при (вследствие) определенных условиях. При этом важную роль могут играть их психофизические особенности.[151]151
  Более подробно об этом говорилось выше.


[Закрыть]

Вполне понятно, что различные социальные качества преступников обусловливают и различную степень их общественной опасности. Чем больше развиты отрицательные социальные качества индивида, лежащие в основании возможности совершения им преступления, тем меньше реализация данной возможности зависит от случайных предпосылок, тем, следовательно, больше степень общественной опасности лица.

В отношении морально неустойчивых, нравственно противоречивых лиц, совершивших преступления, для определения степени их общественной опасности, вероятности совершения ими нового преступления, чрезвычайно важно установить те субъективные и объективные условия, при которых данное лицо совершило свое умышленное или неосторожное преступление, те условия и предпосылки, которые непосредственно способствовали возникновению мотивов преступного поведения или реализации этих мотивов.

Подобные условия и предпосылки анализируются на предмет установления их необычности, сравнительно легкой устранимости или, напротив, привычности, обыденности этих условий для данного лица, невозможности или крайней затруднительности их устранения. Анализ этих предпосылок преступления важен, ибо показывает, в каких случаях угроза применения определенных мер государственного принуждения в отношении рассматриваемых лиц не оказывает свое сдерживающее влияние, не служит необходимой детерминантой поведения. Поэтому установление того, что указанные объективные и субъективные (психофизические особенности и состояние субъекта) предпосылки преступления не представляют ничего необычного в жизни индивида, свидетельствует о более значительной степени его общественной опасности.

В зависимости от такой характеристики одни и те же предпосылки могут по-разному сказываться на степени общественной опасности преступника. Типичный пример: субъект совершил преступление в состоянии опьянения и в основном под влиянием этого состояния, то есть, находясь в трезвом состоянии, он не совершил бы подобное антиобщественное деяние. Если данное лицо обычно злоупотребляет алкоголем, то, очевидно, вероятность совершения им нового преступления значительно выше, чем у лица, также совершившего преступление в состоянии опьянения, но для которого подобное состояние является редким, почти исключительным случаем.[152]152
  Мы поэтому не можем согласиться с теми авторами, которые не допускают возможности признания алкогольного опьянения в качестве смягчающего обстоятельства (см., например: А. Д. Соловьев. Вопросы применения наказания по советскому уголовному праву, М., 1958, стр. 101–102; И. И. Карпец. 1) Отягчающие и смягчающие обстоятельства в советском уголовном праве, М., 1959, стр. 66–67; 2) Индивидуализация наказания в советском уголовном праве, М., 1961, стр. 119–120). Правильнее этот вопрос освещен в статье Н. Ф. Кузнецовой и Б. А. Куринова. Отягчающие и смягчающие обстоятельства, учитываемые при определении меры наказания // сб. «Применение наказания по советскому уголовному праву», изд. МГУ, 1958, стр. 136–137. Судебная практика обоснованно признает в отдельных случаях алкогольное опьянение в момент совершения преступления как обстоятельство, свидетельствующее о меньшей общественной опасности субъекта. Так, Выборгский районный народный суд г. Ленинграда осудил Филипповского к полутора годам лишения свободы условно за то, что последний в нетрезвом состоянии совершил хулиганские действия в трамвае, а затем в камере для вытрезвления пытался совершить акт мужеложства с лицом, находившимся в сильно опьяненном состоянии. В числе смягчающих обстоятельств, наряду с первой судимостью, безупречным прошлым, положительными характеристиками, раскаянием и осуждением своих поступков и т. д., суд указал, что Филипповский стал опасен для окружающих лишь потому и тогда, когда впервые в жизни в связи с призывом в армию под влиянием товарищей привел себя в состояние сильного опьянения (дело № 1–42/63).


[Закрыть]

В качестве других относительно необычных условий, предпосылок совершения преступления можно указать: стечение тяжелых личных или семейных обстоятельств или какое-нибудь иное случайное стечение обстоятельств, выход из которого был затруднителен для данного субъекта; угроза или принуждение; сильное душевное волнение; состояние необходимой обороны при превышении ее пределов и др.

Таким образом, чтобы определить степень общественной опасности конкретного преступника, вероятность совершения им нового преступления примерно по аналогичным мотивам необходимо установить:

1) насколько постоянными и устойчивыми, глубокими, ведущими или, напротив, преходящими, исключительными, нестойкими для данного конкретного субъекта являются мотивы совершенного им преступного поведения;

2) какую роль в возникновении и (или) реализации этих мотивов сыграли внешние для данного индивида обстоятельства, условия и внутренние (психофизические) факторы, а также как часто встречаются (могут встретиться) эти обстоятельства в жизни данного индивида;[153]153
  Верна мысль С. В. Познышева: «Вероятность повторения в психике лица решимости совершить данное преступление зависит от повторяемости вложившихся в него мотивов и от того значения, которое по свойствам нравственной личности человека эти мотивы могут иметь в его душевной жизни при обстоятельствах, не представляющих ничего исключительного. Для того чтобы выяснить все это, необходимо рассмотреть, в силу каких условий возникли и приобрели господство выразившиеся в данном преступлении мотивы». – С. В. Познышев. Очерк основных начал науки уголовного права. Общая часть, М., 1923, стр. 165–166. Ошибочно однако его учение о преступном типе.


[Закрыть]

3) как легко устранимы данные мотивы и обстоятельства с помощью тех или иных мер государственного или общественного воздействия и определенных мероприятий.

По этим трем тесно между собой связанным направлениям и должно проводиться исследование степени общественной опасности преступника.

Какими же критериями мы можем руководствоваться при установлении степени общественной опасности преступника?

Личность субъекта, совершившего преступление, как и всякого человека вообще, очень многогранна и характеризуется весьма многочисленными и различными обстоятельствами. Но далеко не все эти обстоятельства характеризуют общественную опасность данного лица именно как преступника, то есть свидетельствуют о возможности совершения им нового преступления примерно по аналогичным мотивам. Сюда относятся только те обстоятельства, которые так или иначе связаны с мотивами совершенного преступления, с мотивами, в отношении которых санкции уголовного закона в определенных условиях не смогли оказать свое сдерживающее воздействие. Для характеристики степени общественной опасности преступника необходимо учитывать все обстоятельства, которые положительно или отрицательно свидетельствуют о глубине и устойчивости данных преступных мотивов и дают характеристику (в указанном выше отношении) тех условий, которые способствовали возникновению и реализации этих мотивов. Таким образом, к характеристике общественной опасности преступника относятся абсолютно все обстоятельства, как закрепленные в законе, так и не получившие такого закрепления,[154]154
  См. Н. С. Лейкина. Некоторые вопросы значения личности преступника по советскому уголовному праву // Межвузовская научная конференция «Советское государство и право в период развернутого строительства коммунизма» (тезисы), Л., 1961, стр. 74–75; М. Г. Коршик, С. С. Степичев. Изучение личности обвиняемого, М., 1961, стр. 39–40.


[Закрыть] положительно или отрицательно раскрывающие степень этой опасности по указанным выше направлениям, но в то же время и только эти обстоятельства.[155]155
  Верно у Н. Т. Ведерникова: «…при изучении личности преступника следует брать и рассматривать только те его свойства и черты, которые имеют отношение к его правовой характеристике, характеризуют его общественную опасность или ту или иную степень его общественной опасности, т. е. юридически значимые особенности обвиняемого» (подчеркнуто мной. – Б. В.). – Н. Т. Ведерников. Вопросы изучения личности преступника // Научная конференция «Проблемы советского уголовного права в период развернутого строительства коммунизма», Л., 1963, стр. 84. Правильно пишут М. Г. Коршик и С. С. Степичев: «Характер данных о личности обвиняемого… и подробность их изложения зависят от преступления, инкриминируемого обвиняемому». – М. Г. Коршик, С. С. Степичев. Указ. соч., стр. 40.


[Закрыть]

Сами по себе характер совершенного общественно опасного деяния, объективная опасность, тяжесть виновно причиненных последствий являются важными показателями степени общественной опасности преступника, ибо по ним можно судить о характере, глубине и устойчивости преступных мотивов. Здесь же можно указать такие моменты, как способ совершения преступления (например, совершение преступления с особой жестокостью или издевательством над потерпевшим, общеопасным способом, с применением оружия или технических средств, упорство и настойчивость преступника, преодоление трудностей при совершении преступления, организованность преступления и квалифицированность его исполнения и др.), а также форма и степень вины[156]156
  При понимании вины как определенного психического отношения к своим общественно опасным деяниям и их последствиям к обстоятельствам, характеризующим степень вины следует относить: «Полноту и отчетливость отражения в сознании виновного содержания преступного деяния, объем предвидения или объем возможности предвидения общественно опасных последствий, большую или меньшую обдуманность преступлений, настойчивость в преодолении встретившихся препятствий при совершении преступления…» – См.: А. Д. Соловьев. Указ. соч., стр. 97.


[Закрыть] при совершении преступления. Весьма показательно, что рецидив по неосторожным преступлениям является чрезвычайно редким явлением.

Вместе с тем особенности непосредственно преступного деяния не могут служить абсолютной характеристикой степени общественной опасности преступника, так как одинаковые по своей объективной опасности деяния могут быть совершены разными по степени опасности людьми. И в психологии, и в криминологии общепризнано, что внешне однородные поступки могут совершаться по самым разнообразным мотивам, выражая неодинаковые установки или тенденции личности, что отдельный, изолированно взятый, как бы выхваченный из контекста акт поведения допускает самые различные толкования;[157]157
  См.: С. Л. Рубинштейн. Основы общей психологии, изд. 2-е, М., 1946, стр. 24.


[Закрыть] что в то время, как одни действия вызваны мотивами, существенными для данной личности, вторые возникают, главным образом, под влиянием скоропреходящего настроения, вызванного особой ситуацией.[158]158
  См.: А. Б. Сахаров. О личности преступника и причинах преступности в СССР, М., 1961, стр. 169.


[Закрыть]

В ст. 11 Руководящих начал 1919 г. утверждалось, что личность преступника исследуется не только поскольку она выразилась в учиненном деянии, но также на основе мотивов этого деяния и «поскольку возможно уяснить ее на основании образа его жизни и прошлого». Аналогичная мысль была зафиксирована в ст. 24 УК 1922 г.[159]159
  Современное уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, хотя и предписывает обязательное изучение особенностей личности и учет их при освобождении от уголовной ответственности и назначении наказания (например, ст. ст. 37, 51,52 УК РСФСР, ст. 68 УПК РСФСР), но, к сожалению, не указывает общее направление такого изучения. Все ограничивается лишь перечнем смягчающих и отягчающих обстоятельств.


[Закрыть]

Прежде, чем обращаться к изучению образа жизни и прошлого индивида-преступника, необходимо исследовать непосредственные причины (побуждения) и обстоятельства (условия) совершения преступления. Здесь можно указать на такие, например, моменты, как корыстные, хулиганские и иные низменные мотивы и цели преступления и, напротив, совершение преступления из ложно понимаемого чувства товарищества или ложно понимаемых интересов коллектива; обстоятельства, послужившие непосредственным поводом к совершению преступления; совершение преступления под влиянием угрозы или принуждения либо в силу материальной, служебной или иной зависимости; вследствие случайного стечения обстоятельств, вследствие затруднительного положения (материального или иного), в котором находился субъект; совершение преступления при защите от общественно опасного посягательства; вследствие стечения тяжелых личных или семейных обстоятельств; влияние антиобщественных элементов; поведение потерпевшего; состояние алкогольного опьянения или отравления наркотиками в момент совершения преступления; влияние сильного душевного волнения, обстоятельства, его вызвавшие, и вообще психическое состояние личности; роль некоторых психофизических особенностей индивида в детерминации его преступного поведения и т. д.[160]160
  Многие из названных обстоятельств указаны в законе в качестве обстоятельств, смягчающих или отягчающих ответственность.


[Закрыть]