Текст книги "Рижский бальзам на русскую душу"

ВСТРЕЧА В ОТКРЫТОМ МОРЕ
 ПОСВЯЩАЕТСЯ ОЛЬГЕ БОРЕЙКО

   Существуют профессии,которые прослеживают прохождение больших денежных масс. К ним относится бухгалтерия, в которой Зоя Фёдоровна проработала бесчисленное количество лет. Оборот предприятия каким-то образом связан с зарплатой сотрудника, но наша бухгалтерша никогда не задумывалась об этой связи, как, впрочем, не старалась уловить связи личного с общественным. Для неё мелькающие перед глазами финансы служили не более чем цифирьками, которые должны строго лечь на свои места и послужить основой для заполнения граф, из которых складывался годовой баланс, выполняемый качественно и в срок.

  Перед наступлением пенсионного возраста она профессионально  подсчитала размер предполагаемой пенсии и осталась неудовлетворенной результатом. Не то, чтобы её что-то возмутило. Для жизни денег, как всегда, с натяжкой вполне хватало, но максимально возможный рубеж остался недосягаемым. Во время обеда, проходившего в той же комнате, где стояли рабочие столы, она поделилась своими рассуждениями с коллегами. Главбух порта, у которого голова болела не только за бухгалтерию, но и за все снующие по морским просторам суда, не надеясь на результат, предложила Зое Фёдоровне поработать два года на вакантном месте главным бухгалтером плавбазы и тем самым решить возникшую проблему.

  После перерыва наша героиня порылась в документах, сравнила свою зарплату с окладом главбуха плавбазы и задумалась. После вычисления на горизонте замаячила максимально возможная пенсия. Зою Федоровну, конечно, немного страшила незнакомая обстановка, но слишком уж привлекательным  казалось предложение. Бухгалтершу  беспокоило, смогут ли прожить семьи двух её дочерей самостоятельно без ее участия и внимания. Услышав, что в эти два года ничего серьезного произойти не должно и они,  как-нибудь, проживут без забот, переключилась на внуков. Взрослые дочки заверили, что и здесь хлопот нет. Вздохнув, бабуля отправилась на моря.

   Рыбацкий траулер повез нового главного бухгалтера  к  месту дислокации плавбазы. Зоя Фёдоровна, никогда не подозревавшая о наличии мощной водной стихии, с восторгом восприняла морские просторы. После ночного шторма ей сказали, что она не болеет морской болезнью, что её обрадовало. Стоя на палубе, она с удовольствием, чувствуя прилив энергии, подставила лицо навстречу ветру, обдувавшему её лицо. Ей показалось, что кожа стала более гладкой. Радовало и то, что ее поставили на бесплатное довольствие, а вечером обещали показать кинофильм.  События складывались как нельзя лучше. Двухдневный переезд к месту работы воспринимался как небольшое морское путешествие. Она никогда не жаловалась на жизнь, но подспудно считала, что повседневные заботы превалируют над скромными удовольствиями.  В пятнадцать лет она осталась без родителей. Касса семьи, слагаемая зарплатой ее и трех чуточку более взрослых братьев, перешла в ее руки. С малолетства она складывала дебет с кредитом, что и послужило основанием для выбора профессии. После войны, когда муж создал новую семью, она осталась с двумя дочерями. Пришлось подсчитывать каждую копейку. Ввергаясь в морскую пучину, она не роптала на предстоящие трудности. Ей просто мечталось на старости лет пожить достойно.

   На третьи сутки рыболовецкий траулер остановился на минимальном расстоянии от  плавбазы. В почти безветренную погоду между судами перекинули трап, раскачивающийся при малейшем движении,  и пригласили Зою Дмитриевну перейти по нему с траулера  на плавбазу. Она, ухватившись за поручень трапа, закрыла глаза и, пошатываясь, отказалась делать первый шаг. Не помог и сопровождающий ее матрос, которому было поручено для подстраховки  держать руку главного бухгалтера в своей. Тогда капитан-директор плавбазы принял волевое решение: перевезти главбуха с помощью судового крана, как груз, в сетке, в  которой обычно транспортируется рыба.   У рыбаков в море мало развлечений и они радуются любой возможности повеселиться. Команды обоих судов, побросав работу, высыпали на палубы, чтобы  посмотреть,  как с траулера на плавбазу переправляется  ценный груз. Зою Фёдоровну без осложнений доставили на место работы.

   Постепенно жизнь на судне вошла в обычное русло. Для моряков начались повседневные будни. Главбух получала несомненное удовольствие. Её резкий характер, привычка всё подсчитывать и резать правду матку, хорошо знакомые членам семьи, никак не переносились на сослуживцев. С ними она всегда была предупредительно вежлива, а к руководству относилась с почтением. Капитан-директор понял, что бумаги его судна попали в надёжные руки и не мог нарадоваться кадровому приобретению, во всем потакая своей новой сотруднице. Когда она объявила, что в списках по сдаче рыбы на плавбазу, увидела  фамилии знакомых капитанов, он удивился.

– Откуда вам могут быть знакомы  капитаны? – спросил он.

– После окончания морской школы у меня квартировал капитан Бондарь,– пояснила она,–  к нему часто приходили его друзья. Прошли годы, но я не сомневаюсь, что это они. Фамилии всех троих я часто вижу в сводках. Четвертый друг, видимо, трудится где-то по соседству.

– Сделаем для них небольшой праздник,– пообещал капитан-директор Анатолий Панасенко.–  Как только все трое одновременно появятся и начнут сгружать рыбу, скажите мне. Я их вызову на плавбазу и устрою званый обед. Пусть друзья побудут вместе и пообщаются.

  Долгожданный момент вскоре настал. Два знакомых траулера почти одновременно остановились у борта плавбазы, а третий отрапортовал о подходе. Началась разгрузка рыбы. Капитан-директор слушал, как капитаны дружелюбно  переговариваются между собой. Прочитав в журнале их фамилии, он дал по мегафону строгую команду:– Капитанам Алексу Бондарю и Георгию Петрукевичу срочно подняться на плавбазу для сверки месячной сводки!

 Поднявшись на борт, друзья обнялись, радуясь нежданной встрече. Ещё более они удивились, увидев встречающую их Зою Федоровну.

– Какими судьбами вы оказались здесь, Зоя Фёдоровна?– хором спросили они, наклоняясь и ласково положив с двух сторон свои руки на плечи маленькой женщины.

– Я работаю на плавбазе главбухом,– сообщила она, расцветая, несмотря на свой возраст, внутренним светом.– На подходе и ваш третий друг.

   В подтверждение её слов по громкоговорителю вновь прозвучала команда  явиться на борт плавбазы  капитану СРТ Виктору Озерскому. К друзьям, радующимся  встрече, подошёл  капитан-директор базы и лично пожал каждому руку. В ожидании третьего капитана капитан-директор плавбазы стал расспрашивать главбуха о работе капитанов траулеров. Она подробно рассказала, что все трое ее знакомых являются передовиками производства и что она давно следит за тем, как они соревнуются между собой.

– Больше всех старается Георгий Петрукевич,– отметила она.– Алекс Бондарь от рождения везунчик. Ему всё  легко удаётся и он с успехом перевыполняет план. А на первом месте всегда  находится трудяга  Виктор Озерский. Когда на плавбазу поднялся Виктор, капитан-директор обратился к присутствующим.

– Ваши фамилии ежедневно появляющиеся в сводках,. Сухие строчки на бумаге мало  говорят о вас. Пришла пора познакомиться с живыми людьми. Приглашаю вас к себе в каюту для беседы,–  сообщил он.

   Присутствующие отправились в каюту. Когда три капитана переступили порог, они были приятно удивлены, увидев накрытый стол. Улыбающаяся Зоя Фёдоровна всплеснула руками. Невозмутимый капитан-директор остановился посреди комнаты и обернулся к входящим.

– Не так часто за одним столом встречаются четыре капитана,– сказал он. – Событие следует отметить.

  Друзья согласились. Они были согласны  отметить незапланированное событие. Хозяин жестом пригласил к столу и наполнил рюмки. Первый тост подняли за встречу. Второй, как полагается, за тех, кто в море. Они и сами находились в море, но выпили за тех, кого рядом нет, и кого хотелось бы видеть, в частности еще за одного  друга, четвертого, из их компании.

– Где ваш четвёртый, о котором рассказывала Зоя Фёдоровна? – спросил капитан-директор.

– После рижской мореходки,  дающей среднее образования,– пояснил Алекс,– наш друг поступил в ленинградское высшее мореходное училище в надежде получить высшее образование. Он делает карьеру. Нам же, труженикам моря, хватает звания «Капитан дальнего плавания».

– Для таких судов, как плавбаза, значение высшего образования приобретает силу, – весомо высказался капитан-директор.

     С ним  согласились. После очередной рюмки беседа пошла на  вольные темы. Капитан-директор вскользь отметил, что устроил званый обед благодаря своему  главбуху. Георгий стал расспрашивать, как живётся на судне  Зое Фёдоровне.

– Скучаю по дому,– отметила она,– особенно по внукам, а в остальном, чувствую себя прекрасно. Пребывание на плавбазе воспринимаю в качестве длительного внеочередного отпуска. В нерабочие часы гуляю на палубе, дышу свежим воздухом, принимаю морские ванны. Судно, чем не курорт, где тебя вовремя накормят, напоют и вовремя уложат в чистую постель. Никогда в жизни я не имела столько свободного времени и не прочитала столько интересных книг! Я люблю кино и могу смотреть захватывающие фильмы хоть каждый день. Я поднялась  на плавбазу  с одним рублём в кармане  и с одним  рублём сойду  на берег. Буфет вычтет из моей зарплаты  незначительную сумму, которую я трачу, покупая сладости и подарки  для родных, но это существенно не отразится  на полугодовом расчете. Где  ещё можно иметь такую возможность заработка?

   Её речь вдруг прервал зычный голос, прозвучавший по мегафону с соседнего траулера.

– Разгрузка рыбы на СРТ – семнадцать, закончилась. Капитану Георгию Петрукевичу предлагается прибыть на судно для отправления в место дислокации.

    Капитаны, сидящие за столом, и ухом не повели, услышав сообщение. Они восприняли услышанное,  лишь как необходимость сменить тему разговора. Наполнив рюмки, они приподнялись со стульев и, чокнувшись, выпили. В воцарившемся молчании послышалось вторично:

– Напоминаем,– ревел мегафон,– Капитану Петрукевичу срочно прибыть на СРТ для отправления к месту дислокации.

– Кто это «напоминает»?– удивленно спросил капитан-директор.– Кто даёт на судне  указания?  Капитан или лицо, взявшее в руки мегафон? Это непорядок. Одно из двух:или подчиненные забылись или не знают устава.

   По  лицу капитана Георгия Петрукевича, сидящего напротив, он понял, к кому обращаются подчиненные.

– Вас тоже вызывают на СРТ, когда в этом нет нужды?– спросил капитан-директор у Алексея Бондаря.

– Пусть попробуют,– ответил Алекс.

– А вас?

   Вопрос был обращен к Озерскому.

– Дома мне иногда даёт указания жена. Я прислушиваюсь к ее советам, но на корабле я царь и Бог.

– А вам,-обратился капитан – директор к Петруковскому,– необходимо на СРТ провести воспитательную работу.

  Он встал из-за стола и вышел из каюты. За ним вышли все остальные. Остановившись на палубе, капитан-директор взял в руки мегафон  и объявил:

– СРТ номеров семнадцать, двадцать пять и двадцать семь следовать за плавбазой,– прозвучала команда.

 По его команде плавбаза начала медленно двигаться, постепенно  ускоряя ход.

   Улыбающиеся капитаны СРТ проследили, как на их судах наметилось  оживление. Зоя Фёдоровна, ничего не понимающая в судовождении,  наблюдала, как средние рыболовецкие траулеры, окружавшие гигантскую плавбазу, пропустили ее вперед и послушно начали двигаться за ней, будто привязанные за веревочки.

  У четырех капитанов остались нерешенные проблемы, которые следовало срочно обсудить, и они, с серьезным видом, вновь вошли в капитанскую каюту.

КОКША
           ПОСВЯЩАЕТСЯ ЮЛИИ ХОН

  Алекс Бондарь заблаговременно,задолго до отправления  судна, подходил к проходной порта. Там, за проходной, была другая жизнь, верные друзья и настоящие дела, к которым он  спешил, чтобы поскорее оказаться в привычной для него обстановке.  Вышедшие из-за угла железобетонного ограждения его окликнули два подвыпивших матроса из его  команды. Они едва держались на ногах.  Вместо того, чтобы  приблизиться к капитану, они несвязно попросили его подойти к ним, чтобы поговорить. Их просьба была прямым  нарушением корабельного устава. Недовольный капитан остановился,  но, сообразив, что причиной шатающейся походки моряков, являются буйные проводы отходящего в море  судна, нехотя двинулся им навстречу. Нахмурившись и опустив голову, как бык на арене, готовый поднять на рога матадора, он перешёл в  атаку.

– Что вы себе позволяете? – резко  спросил он.

     Непотребный вид моряков вызывал отвращение и позволял обращаться к ним в повышенном тоне.

– Провинившуюся и покаявшуюся голову меч не сечёт,– услышал капитан невнятный голос одного из матросов.

– Я вам покажу меч,– грозно проскрипел сквозь зубы капитан.

   Для острастки Алекс поднял руку над головой  и  погрозил кулаком, будто сжимая рукоятку холодного оружия, а потом бессильно опустил её . Памятка о правах и обязанностях не позволяла переходить к рукоприкладству, вопреки философской перефразировке: бытие определяет сознание, а побитие-поведение.

– Мы могли бы давно проскользнуть через проходную,– оправдывались моряки,– но нас беспокоит наш друг Серёгин, который  набрался  до такой степени, что не в состоянии двигаться. Не бросать же его на произвол судьбы в трудную минуту.

– Где он?– последовал  короткий вопрос капитана.

  Бондарь лихорадочно прокручивал в мозгу возможные картины. Казалось,  на его голову кто-то натянул колпак с ободом, стянувшим верхнюю часть черепа. Его беспокоили, стоявшие перед ними бедолаги. Особенно беспокоил  Серёгин, по вине которого мог сорваться  намеченный выход судна.

– Мы ждали вас не с пустыми руками, а с готовым решением,– старался логически изъясняться член команды, пальцем указывая на валявшийся неподалеку в пыли мешок из-под сахара вместимостью 75 килограммов.–    У нас всё продумано. Мы приготовили мешок, в который хотим засунуть нашего друга. Его следует переправить через проходную  на плече, как груз,– заплетающимся языком выражал свою мысль матрос с гримасой на лице. Видно было,   каких усилий ему  стоило правильно произносить  нужные слова.– Капитана ведь никто не имеет права досматривать на проходной. Вы спокойно доставите Серёгина в мешке до судна.

– Вы что?…  Смеётесь надо мной?

– А иначе судно не выйдет в открытое море в срок и вам придётся искать нового матроса. Неизвестно, сработается ли он с вами. Мы же знаем Серёгина и ручаемся, что в трудную минут он не подведёт. Мы знакомы с ним более двух лет и не желаем бросать друга в беде. Ручаемся, что на море с ним не будет проблем,– уговаривал матрос капитана.

   Второй матрос, размерено раскачиваясь из стороны в сторону и не произнеся ни слова, всем видом своим показывал, что полностью присоединяется к мнению товарища.

Бондарь был зол на матросов и готов был послать их на все четыре стороны. Представив, что через полчаса  в радиорубке ему придётся докладывать о задержке рейса и не укомплектованности личного состава, он понял, что ничего другого не остаётся, как согласиться на предложение матросов и попытаться пронести через проходную мешок с живым грузом за спиной. Секунду поколебавшись, он согласился на рискованное предложение.

– Показывайте мне Серёгина,–  метая гром и молнии, сказал он.

   Матросы, согласные на всё, лишь бы не оставлять товарища в беде, засуетились и, не разбирая дороги, повели капитана к пивной. Широко расставляя ноги, они старались ступать прямо. Чтобы соблюсти приличия, матросы  попросили капитана подождать  у двери и вошли в заведение. Вскоре   Серёгина под руки вывели на улицу. Он слабо сопротивлялся, с трудом переставляя ноги. Ему  было безразлично, куда и зачем  его ведут. Задолго до проходной порта друзья достаточно проворно засунули его в мешок.

 Бондарь вскинул мешок, потряхивая, равномерно распределил груз за спиной и, решительно ступая, понёс поклажу к проходной. Матросы первыми без осложнений проскользнули через контроль. Дежурившая в этот день известная своей словоохотливостью  вахтёрша, увидев объёмный груз за спиной капитана, хотела досмотреть его, но передумала, вспомнив негласное правило: капитанов в порту не обыскивают.  Она нехотя пропустила Алекса, понимая, груз несется в порт, а не наоборот, а это уже значило многое.

   Капитан прошел контроль, от души посмеиваясь над собой и над пьяным матросом, тихо сидевшим  в  мешке у него  за спиной. Стараясь двигаться как можно быстрее, оба матроса обогнали капитана и идущую впереди молодую особу, взбежали по трапу и  скрылись на судне. Бондарь увидел перед собой ладно скроенную Джульетту, которую неделю назад представили ему в отделе кадров и которую он согласился принять в состав своей команды. Первоначально девушка показалась ему слишком юной для работы в дальнем плавании, однако, повертев в руках ее паспорт, он установил, что она для своих двадцати лет просто выглядит моложе.

  Джульетта в короткой пестрой юбке, не закрывающей колени и напоминающей расклёшенную пачку балерины, в белой кофточке с вышитым воротничком и с громадной сумкой в руке, сравнительно легко двигалась, успевая  глазеть по сторонам на стоявшие в порту суда. Неимоверно большие каблуки модельных туфель выдавали желание выглядеть более высокой, чем ей было отпущено природой. Бондарю захотелось догнать девушку и поболтать с ней, а заодно и помочь донести злополучную сумку, но, вспомнив о своей нелёгкой ноше и Серёгине, отбросил эту затею и чуть приотстал. Тяжёлая поклажа Джульетты  давала о себе знать. У корабля, облокотившись на поручень, она остановилась и, передохнув, поднялась по качающемуся трапу. Помощник капитана сразу обратил внимание на девушку, неуверенно поднявшуюся на борт и тяжело ступающую по палубе. Он  остановился, чтобы  познакомиться и уделить ей внимание. Начал он изъясняться, как положено на Руси, с напускной серьезностью.

– Ваши документы?– потребовал он.

– Я окончила курсы морских поваров и направлена для работы на судне. Мои документы в отделе кадров,– ответила Джульетта.

– Вы заканчивали кулинарный техникум, обучаясь вместе  с Хазановым? – спросил с улыбкой помощник капитана, подтрунивая над девушкой, и сам себе ответил, довольный своей шуткой.– Будем надеяться, что у нас будет весело.

– Мы с Геннадием Хазановым учились на одном факультете,– в тон ему ответила Джульетта.– Более того, сидели за одной партой. Только из него вышел юморист, а из меня танцовщица.

  В доказательство сказанных слов, она, не сходя с места, сделала пируэт на одной ноге и остановилась перед помощником капитана, лицом к лицу. Поднявшаяся при вращении юбка медленно опустилась на свое место.

– Выходит, мы украинского борща и котлет по-киевски не дождемся,– удручённо заключил молодой человек.– А жаль! Ведь, основываясь на баснях, танцы не совместимы с кулинарией.

– Не волнуйтесь,– успокоила его Джульетта.– Я умею приготовить суп и из топора. Голодным на судне никто не останется.

– Тогда другое дело,– повеселел помощник капитана,–  При удобном случае мы с вами станцуем краковяк.

  Воображая себя молодцеватым щеголем, он покрутил пальцем возле щеки в месте воображаемого уса.

  Над бортом появилась голова Бондаря, поднимающегося по  трапу, который остановился и прислушался к разговору, проведя рукой по лбу и делая вид, что устал. Лишние  глаза были ему  ни к чему и, прежде чем вступить на палубу,  он постарался прекратить затянувшуюся беседу.

– Девушка является нашим новым коком,– объявил он помощнику. –  Проведите Джульетту в её каюту и затем покажите камбуз.

  Помощник согласно кивнул головой и прежде, чем исполнить приказание, поспешил, по– свойски, обнять Джульетту за талию и положить руку ей на бедро.

– Не лапай,– взвилась Джульетта.

    Её изогнутая кисть с накрашенными красными ногтями поднялась, и застыла у  лица помощника капитана. Помощник капитана  инстинктивно отдёрнул  руку.

– Ну и воспитание! – поделился он вслух своим впечатлением.– Подобной грубости я не ожидал.

– С воспитанием у меня  все в порядке. Разговаривай, не прикасаясь. Тогда не придется делать скоропалительных выводов,– ответила, успокаиваясь, Джульетта.

     Приказание капитана следовало исполнять. Помощник водрузив на плечо, стоявшую на палубе увесистую сумку и, держась на приличном расстоянии от взрывной кокши, пошел показывать ей каюту, а потом и камбуз. Навстречу, озираясь, почти бегом, двигались двое матросов,  обогнавшие Джульетту на пристани.  Она обернулась из любопытства, чтобы посмотреть, куда они так спешат, и увидела, как капитан осторожно опускает мешок на палубу. Из мешка появилась голова человека, не совсем понимающего, где он и что с ним происходит. Двигающиеся, как у рыбы, плоские губы хватали воздух. Он не мог надышаться. Мешок сполз с головы, обнажив плечи. Обозначилась мужская фигура с помятым лицом, в  сером комбинезоне.

– Унесите Серёгина, чтоб я его не видел,– в сердцах сказал капитан двум  подбежавшим матросам,– Завтра, когда он придёт в себя, пусть явится, чтобы услышать мое решение. Если увижу его во время рейса в нетрезвом состоянии, спишу на берег вместе с вами. Завтра явитесь ко мне все трое!

  Матросы ничего не имели против решения предстать перед разгневанным начальником и получить наказание. Они  беспрекословно выслушали наставление, понимая, что поставили капитана в неудобное положение, заставив пойти на нарушение. И все же явное отклонение от регламентированных правил подымало его в глазах команды. Матросы осторожно поставили на ноги все время падающего Серегина и  понесли его, держа под руки,  в каюту отсыпаться.

  На камбузе Джульетта встретилась со своей напарницей Инессой, кашеварившей с половником в руках у плиты. Помощник капитана, выполнив задание, отправился на склад, предоставив возможность будущим сослуживицам остаться наедине. Как водится, они начали разговор с болтовни. Им следовало поскорее найти общий язык  и подружиться, так как от дальнейших взаимоотношений зависело многое. В частности, насколько приятным окажется предстоящее время, длиною в полгода. Поглядывая друг на друга, они миролюбиво присели за стол. Чтобы с чего-то начать, Инесса стала заочно знакомить Джульетту с командой, давая каждому краткую характеристику.

  Официально камбуз ещё не начал функционировать. За отдельным столом, поодаль, сидел мужчина, перед которым стоял обед из трех блюд. Закончив с супом в фарфоровой тарелке, он приступил ко второму блюду, издававшему запах жареного мяса. Рядом стоял подстаканник с горячим чаем и сдобной булочкой.

– Пришёл налаживать мосты,– указывая на мужчину, тихо, пригнувшись к столу, так, чтобы слышно было только беседующим, сказала Инесса.– Это мой старый знакомый. Как только судно, идущее с моря, касается носом земли, он забывает обо мне, а когда двигаемся в другом направлении, положение резко меняется. Сейчас траулер уходит в море, на длительный срок, и женщины на борту нарасхват. Вот он и поспешил, прежде чем спуститься в машинное отделение, заглянуть на камбуз. Боится, что кто-то раньше придёт и займет его место. Я, в знак расположения, усадила его за отдельный столик и налила поощрительные сто граммов водки. Пусть получит положенную пайку и выпьет с устатку. Думаю, мы поладим.

   Следом пришёл капитан. Инесса и сидящий за столом моторист, приветствуя начальство, предупредительно встали. Джульетта, не считая, что приступила к своим обязанностям по службе, опустив голову, продолжала скромно сидеть. Бондарь, сказав, что на судне у него нет тайн, все же попросил кокшу не распространяться на счет моряка, принесённого  в мешке на борт корабля, а заодно поинтересовался о запасе продуктов, рассчитанных на полгода.

   Женское чутье Инессы подсказало, что визит капитана не связан с запасами продуктов.

– Он пришёл взглянуть на тебя,– объяснила она Джульетте после его ухода.– Бондарь компанейский парень с широкой морской душой. Несгибаемым он становится только в критических ситуациях. Его не очень беспокоит, кто о нём что подумает, и что скажет на судне, а вопрос о продуктах в его устах, звучит не более чем, как обходной манёвр, поскольку кухней ведает не он, а его помощник.

    В подтверждение её слов,  на камбузе появился помощник капитана, вернувшийся со склада с гроссбухом в руках, и стал с Инессой сверять содержимое продуктов на складе с накладными.

   После выхода судна в море, началась повседневная работа. Джульетта с интересом наблюдала, как трудятся матросы, но  не забывала при этом,  о своих обязанностях. Тяжелая работа накормить экипаж, благодаря ее стараниям и познаниям Инессы, спорилась. Однообразно сменялось время. Неделя шла за неделей. Отдушиной служил вечер, когда после ужина,вымыв тарелки и расставив их по полкам, можно было сесть за чистый стол и за чашкой чая вести бесконечные разговоры, напоминающие длинные семейные беседы перед сном. Не важно, что разговоры велись иногда об одном и том же. Что наболело, о том и шла речь.

   В море, любила повторять Инесса, как ни тяжела работа, находишься среди людей. К тому же, мой моторист всегда под боком. С мужем  она давно рассталась. При возвращении на материк у нее начинается совсем другая жизнь. Приходится, оставаясь одной, рассчитывать только на саму себя. Начать совместную жизнь с новым мужчиной представлялось сложной проблемой. Годы не те. Она давно уже не девочка. Да и нет особой нужды в новых знакомствах, живя на хуторе с взрослой дочерью, которая работает в Риге и которая приезжает проведать мать на выходные дни, а заодно выспаться и привести себя в порядок. Инесса любила рассказывать в подробностях, как однажды её моторист приехал к ней на хутор в самоволку, втайне от своей ненаглядной. Двое суток, проведенных вместе с ним на хуторе, она вспоминает несколько лет, как  украденное женское счастье.

– Мой моторист, к сожалению,– удрученно  повторяла Инесса, показывая, как это ее сильно тревожит, – играет по строгим правилам: живёт на земле полгода в семье, как честный семьянин, и, находясь в море, полгода – со мной, с любовницей, и не собирается ничего менять. Его супруга, по всей видимости, обо всём догадывается и только делает вид, что ничего не видит.

   Джульетта рассказала, что живёт с матерью и младшей сестрой, учащейся в школе. У отца, во время командировки в маленьком городке случился инсульт и на машине скорой помощи больного не довезли до районного  центра. Девочки осталась без отца. Материальной поддержки она не ощущает. Мама не  забывает об  отце. Разговоры только о нем. Она по сей день любит только его и никто другой ей не нужен. В семье Джульетта обладает решающим голосом. По её настоянию куплена трёхкомнатная квартира в Риге, ставшая кабалой для семьи. Думы постоянно связаны с погашением кредита. Приходится много трудиться и матери, и ей. Чтобы выжить, местом работы выбрано судно, а в перерывах между рейсами приходится подрабатывать в ночном клубе.  Джульетту с детства тянуло к танцам, но пока ничего не остаётся, как приплясывать, завлекая подвыпивших бизнесменов раскошеливаться на дорогие напитки.

    К расплодившимся ночным клубам Инесса относилась негативно. Она их просто обходила стороной. Чтобы не ругаться с приятельницей, она высказалась, что старается избегать улицы красных фонарей. Ей претят балаганные улицы, на которых малолетние девицы пристают к странствующим морякам с непристойностями.

– Уж лучше мыть ложки, чем работать в ночном клубе,– в сердцах выразилась Инесса, показывая своё отвращение к подобной роли деятельности.

– Почему?– спросила Джульетта и, не услышав ответа, ответила сама, желая постоять за себя.–  Где бы я не находилась и кем бы не работала, я остаюсь такой, какая есть. На берегу мытьём ложек много не заработаешь. Моя мама стирает салфетки и костюмы для иностранных поваров в прачечной для  сети китайских ресторанов и получает, работая на износ, минимальную зарплату. Такого темпа я не выдержала бы и месяц, а мне нужно ежемесячно платить за кредит. Пришлось  поменять кучу низко оплачиваемых мест работы, прежде чем попасть в «ночник».  И я не жалею об этом. Я не стриптизерша, раздевающаяся у шеста, а танцовщица, которая подсаживается к клиентам за столик и заводит беседу. Тема, предложенная для разговора,  должна быть интересной клиенту, а мой вид привлекательным. Как гейша, я могу просидеть целый вечер за одним столом, время от времени попивая коктейль, в котором отсутствует алкоголь. Моя зарплата – это приблизительно половина стоимости выпитых за ночь коктейлей. Правда, пить подряд, одну за другой сладкую смесь муторно. Иногда, разбушевавшийся полупьяный добряк после удачной сделки раскошеливается и оплачивает несколько  коктейлей, что всегда приятно, но это, к сожалению, случается не каждый день. Перед закрытием ночного клуба, о чем посетители не догадываются, нужно во время встать из-за стола и скрыться в заранее предусмотренном недоступном месте, чтобы, когда зажигается свет, клиент остался не со мной, а с друзьями, с которыми пришёл в заведение. Венцом программы является заказ посетителем бутылки золотого шампанского, половина стоимости которого идёт в счет заведения, а вторая часть, записывается на мой счёт. Получив подобный приз, можно оплатить трёхмесячный кредит за квартиру. Такая удача выпадает редко.  Обычно золотое шампанское заказывают в отдельной комнате, где перед клиентом порхают полуобнаженные массажистки. Когда посетителей нет, мы получаем фиксированный минимальный заработок за то, что пришли и тратим свое время. В пустом зале, у шеста, я обычно часами разучиваю па из Salce, сижу с книжкой в укромном месте или дремлю. Исполнять Salce мне нравится больше, чем танцевать перед столиками, и я бы с удовольствием занялась танцами всерьёз, если бы имела такую возможность.

– Я никогда не поверю, что в ночном клубе так уж чисто, как ты рассказываешь. Так или иначе, вас постоянно соблазняют. Рано или поздно случается не поправимое и вы отдаетесь мужчинам,– строго произнесла Инесса.

– Многое зависит от людей, какие они… Барменша ночного клуба, которой мы непосредственно подчиняемся, считает нас всех, судя по себе, проститутками. Из-за неё я несколько раз бросала работу, но, по просьбе хозяина, всякий раз возвращалась обратно. В последний раз мы схлестнулись с ней, когда она объявила, что мне следует днём следующего дня появиться в номере гостиницы и исполнить несколько танцев перед гостями. Я отказалась, считая, что номера гостиниц не для меня, а если кто-то хочет увидеть приватный танец, может заказать его в отдельном номере нашего заведения. Мы сцепились. В ярости я, как бешенная, могла в любую минуту сорваться. Хорошо, что танцовщицы оттащили меня от стойки и увели подальше. Я и не подозревала, что во мне столько злости,– Джульетта надолго замолчала и затем задумчиво сказала,– в ночнике я становлюсь одинокой. Рядом нет людей. Мы вроде вместе, но каждая сама за себя. Ночью работаем, днём спим с черной повязкой на глазах, чтобы не видеть света, а как хочется, чтобы рядом находился надёжный друг, на которого можно положиться. В мечтах видится солидный мужчина, полный достатка.