Текст книги "Рижский бальзам на русскую душу"

В КИТАЙСКОМ РЕСТОРАНЕ
   ПОСВЯЩАЕТСЯ ВИТАЛИЮ ПАШКЕВИЧУ

   В   Риге, в самом центре старого города на пересечении улиц Кальку и Вальню, Михаил дружески беседовал с Артемом, братом Кати. Мужчины не однажды сидели за одним столом на семейных торжествах, но так вот запросто, между собой, по существу до сих пор не разговаривали. Случайно встретившись, они проболтали полчаса и не собирались расходиться. Навстречу им, с протянутой рукой, двинулся нищий, кстати, нежданно прилично выглядевший, и отличающийся от рядового рижанина только тем, что на его голове красовалась шапка – ушанка, надетая явно  не по сезону. на голову, на которой

сверху сидела трехцветная кошка. Выдумщик, за оригинальность мышления, получил долларовую бумажку. Доллар в глазах обывателя значил многое, но в переводе на латы оказывался мелочью. Второй нищий, стоявший на костылях у входа в банк, тоже пожелал получить зеленую валюту и, зашевелившись, грохоча привязанной банкой, стучащей о костыль при каждом неосторожном движении, направился  за подаянием. Артем, не сходя с места, подождал, когда  очередной нищий поравняется с ним,  и подал ему  аналогичную купюру. Расчетливый раздатчик купюр учел предстоящий ход событий и приготовил несколько  банкнот, достоинством в один доллар. По дороге  он оставил еще один  доллар  старушке, выманивающей деньги у сердобольных простаков, остро реагирующих, на  лежащего, на мостовой,  огромного, лохматого пса черной масти, которого старушка, видимо, была не в силах прокормить.  Приближался обеденный перерыв и Артем, пригласил приятеля посидеть в ресторане. Создать собственное мнение о новоявленном родственнике для обоих имело взаимный интерес. Михаил засомневался стоит ли принимать предложение. В уме он подсчитал, что лежащих в кармане наличных не хватит, но Артем развеял его сомнения, высказавшись, что оплатит счет.

   В китайском ресторане заказали  чай, обжаренные в котле овощи, рис с морепродуктами и окуня в кисло сладком соусе. В конце  обеда попросили принести по чашке кофе. Михаил отказался от спиртного, а Артем объявил, что утром лишился кучи денег и нуждается в питье, рассматриваемым им в качестве средства для снятия стресса. В подтверждение  своих слов, он вытащил из внутреннего кармана пиджака пустое портмоне и, раскрыв его, бросил на стол.

– Я вышел из автомобильного магазина,– рассказывал он, – и поспешил к стоящему у входа турникету, по обеим сторон которого находились лужи. Не идти же по ним. Навстречу шла молодая девица в расстегнутой на груди кофточке. Боковым зрением увидел вышедшего за мной парня, остановившегося у двери и стукнувшего себя в грудь, на высоте внутреннего кармана. Его действия, действовавшего в паре, легко просчитывались. Посмеявшись над ним, я пошел к турникету. В узком проходе девушка на ходу не двусмысленно прижалась ко мне. Я разомлел, пропуская ее. Девица и парень  действовали, как одна команда, но я об этом вспомнил, почуяв что-то не ладное, позже. Придя в офис, расположенный в пятидесяти метрах от магазина, я несколько раз постучал по груди и ощутил, как кулак проваливался в сукно, не встречая сопротивления во внутреннем кармане, там, где должен лежать портмоне. Расстегнув пиджак, я обнаружил, что внутренний  карман пуст. Нежданное происшествие выходило за рамки  правил, установленных  с бандитами. Выходя из магазина, я вовремя заметил на ступеньках  наводчика, указывающего направление требуемой атаки, посмеялся над ним, но никак не предполагал, что стану объектом нападения. Между мной, руководителем центра по продаже автомобилей и запчастей, и промышляющей на данной территории незаконной группировкой, на зыбкой основе, ничем не подкрепленной, были установлены четкие взаимоотношения:я сквозь пальцы смотрю на все, что они вытворяют, а они – не вторгаются в мою деятельность. С мелкими воришками я не общаюсь. С  боссами встречаюсь на территории рынка, постоянно, и вежливо раскланиваюсь. Иногда вместе мы выпиваем и ведем душещипательные беседы. Мне приходится  жить и смотреть со стороны на происходящее, не подталкивая правоохранительные органы и не раздражая криминогенные элементы, копошащиеся вокруг. Место, где торгуют машинами и сопутствующими товарами, само по себе криминогенное и вряд ли что изменится, если покину его. Столкнувшись с недоразумением, я, не раздумывая, побежал выяснять отношения. Нарушение установленного статуса означало объявление войны. Я высказал свои претензии. В ответ ворюги, открещиваясь от содеянного, объяснили, что произошла простая  накладка. Противоправное деяние, по всей видимости, совершила неизвестная группа, скорее всего залетная, которую не найдешь, сколько не ищи. Прибыв на место преступления, они обнаружили в луже пустое портмоне. Рядом, на траве, валялись водительские права и паспорт.

    – Вот видишь, объявили они радостную новость,– мы нашли документы и не виноваты в содеяном.

  Посопев, пришлось согласиться. Инцидент был исчерпан. А жаль! В портмоне лежала коллекция, собранных купюр иностранных государств и карманные деньги, с которыми пришлось расстаться. Потеря валюты раздражала. Присутствие же подброшенных документов, скрашивало обиду.

  Артем забавлялся, рассказывая об армии преступников, расквартировавшихся вокруг торгового центра. Он подтрунивал над полицией, не желающей связываться с незаконной группировкой, и бандитами, оккупировавшими торговый центр и орудовавшими в нем, приходя на его территорию ежедневно, как на постоянную работу.

  С завидным постоянством,  говорил он, перед моим носом крутятся одни и те же лица.  Сколько бы не было обманутых, находятся все новые и новые жертвы, готовые раскошелиться. Иной раз смотришь, как бабуся, подозревая, что обманывают, не выдерживает и в азарте отдает наперсникам свои кровные, а потом, плача, просит вернуть деньги, нажитые честным трудом. Слезы не помогают. В ответ слышатся издевательства, а то и угрозы. В другом месте трудятся котлетки. Многим, витающим в облаках, невдомек, что появилась армия котлетников. Представь, что вас обгоняет толпа, направляющаяся в магазин. До входной двери осталось полшага, но что-то шлепнулось на землю, лежит и удерживает порыв  взяться за входную ручку. Вас обогнала толпа. Люди ушли, а под ногами, в пыли, валяется, кем-то оброненный, толстый кошелек. Вдруг, откуда не возьмись, появляется молодой джентльмен и, опережая вас, поднимает кошелек. Заглядывая в глаза, участливо спрашивает:

– Не ваш ли это кошелек?

Вы, в не решительности, отрицательно качаете головой, в то время как «котлетник», продолжая развивать тему, раскрывает кошелек и показывает кучу денег, которыми не грех поживиться.

– Нужно отыскать в магазине хозяина кошелька,– нерешительно советуете вы, на что следует недоуменный то ли вопрос, то ли ответ:

– А какой смысл?!  Давай лучше зайдем за ближайший угол и разделим то, что нашли.

   Халявные деньги приковывают вас  и вы идете вслед удаляющемуся участнику преступления в поисках неприметного места.

    Кошелек подбрасывается не обязательно у входа в магазин. Он нежданно обнаруживается внутри магазина у стойки с товарами, перед кассой, в баре и так далее.  Впечатлительные люди забывают, зачем они пришли. При падении кошелек, набитый деньгами, издает звук, близкий к тому, какой слышится при падении котлеты на сковороду. Отсюда и возникло понятие специальности «котлетник». Идущий за «котлетником» ничего не подозревающий клиент, жаждущий обогатиться, обречен.  И не важно, дотронулся он до денег, которые вытаскиваются из кошелька, или не успел. К двоим, укрывшимся от людских глаз, подходит третий и решительно заявляет, что он является настоящим владельцем злосчастного портмоне и требует возврата денег. У «котлетника» вдруг неожиданно просыпается совесть. Он рад, что нашелся настоящий хозяин бумажника,  и  с радостью передает своему соучастнику злосчастный кошелек, сообщая, что в нем находится оставшаяся половина денег. Вторая же часть, как вы понимаете, продолжает все еще находиться в руках  второго, ничего не подозревающего и, вконец обомлевшего, соучастника преступления. Хозяин демонстративно вырывает из рук «котлетника» утерянный бумажник, пересчитывает деньги и заявляет, что, действительно, в кошельке осталась половина суммы, а вторую, недостающую часть, хотелось бы получить немедленно. Толпа, недавно спешившая в магазин, появляется на горизонте в полном составе и, ратуя за справедливость, шумно сочувствует потерпевшему, требуя вернуть недостающую сумму. Как правило, жертва лишается всех денег, находящихся у него. Его с пристрастием допрашивают, полностью выворачивают карманы и, если требуется, «отметелят» вдобавок так, что мало не покажется. К «котлетникам» попадают на крючок люди из-за своей жадности, желающие поживиться легкой добычей.

  Наш торговый центр стоит в поле, где мирно пасутся барашки и где стадо баранов, потихоньку пощипывают, шныряющие вокруг волки, которым хочется кушать. Внешне вокруг  царит мир, спокойствие и благодать. Не хватает только человека, который  ходил бы по базару и напевал:  «в Багдаде все спокойно». Никто не собирается нарушать узаконенные правила. Если человек продает личную машину, его никто не тронет, а если привез трейлер с десяток автомобилей на продажу, то должен делиться. При возникновении недоразумений, перевозчику вежливо напомнят, что его в дороге в течение всего никто не трогал, охранял, благодаря чему он благополучно добрался до конечного места и теперь пора, по справедливости, отдать долг.

     Иногда все же создаются щекотливые ситуации, из которых трудно выбраться. В прошедшую пятницу случилось нечто непредвиденное и пришлось иметь нелицеприятную беседу с продавщицей галантерейного отдела Клавой, которая в слезах ворвалась в мой кабинет с криком: – Как можно дальше так работать? – высказавшись. Она бессильно рухнула в кресло, стоящее у стола.

   Я участливо спросил: – В чем дело?

    Продавщица объяснила, что на ее глазах произошло нелицеприятное действо. Сквозь всхлипывания и причитания удалось восстановить историю.

   Элегантная дама вошла в магазин и попросила показать, имеющуюся в наличии, губную помаду. Наличие широкого ассортимента обрадовало  покупательницу, которая, находясь в хорошем расположении духа, потребовала  выставить на прилавок почти все образцы, имеющиеся в магазине, после чего со знанием дела не торопливо и обстоятельно стала  рассматривать товар, высказывая  вслух свое мнение о цвете помады и фирмах производителей. Висящую на плече большую клеенчатую сумку с изображением кораблей различных стран и их флагами на фоне морских видов,, она небрежно сдвинула за спину и почти разлеглась на прилавке, опираясь на него для удобства локтями. В этот момент к ней сзади незаметно  подошел какой-то молодой человек, который, придерживая  одной  рукой сумку, дабы исключить не нужные вибрации, разрезал ее боковину, спокойно  просунул руку в образовавшуюся прорезь и вытащил лежавшую внутри миниатюрную дамскую сумочку. Продавщица, как заколдованная, стояла и смотрела на действия вора, не в силах вымолвить ни слова. Карманник, довольный собой, беззвучно усмехнулся, повертел в руках добычу, развернулся и неслышными кошачьими движениями, ускоряя шаг, ретировался. Вздох облегчения вырвался у продавщицы, когда вор покинул помещение. Ни о чем не подозревавшая женщина выбрала подходящую помаду и собралась расплатиться. Вы бы видели ее побледневшее лицо, когда она расстегнула молнию и обнаружила пустую сумку. Она не стала голосить, привлекая сочувствующих граждан, чего больше всего боялась продавщица, а  стала лишь беспомощно объяснять присутствующим , что у неё не осталось даже мелочи на обратный проезд.

Одна из  покупательниц поинтересовалась:

– А что у вас украли?

    Потерпевшая, как в забытьи, подробно рассказала. В маленькой сумочке было немного денег в местной валюте, двести долларов, золотая цепочка с брелоком в виде двух рыбок, плывущих в разные стороны, пудреница с зеркалом и помада.

   Прочих женских принадлежности ей тоже было жаль, так как все это были ее любимые безделушки, купленные в разные годы. Её наивный вопрос: не видел ли кто того, кто порезал сумку?-вызвал саркастическую улыбку. В таких случаях, как поется в песне, никто ничего не видел, ничего не слышал,  и ничего никому не скажет…

   Следующий лихорадочный вопрос потерпевшей привел Клаву в состояние шока:

– Знает ли продавщица человека, порезавшего сумку?

    Сдерживая вырывающуюся наружу грубость, продавщица, стоявшая за прилавком, жестко, стремясь поскорее завершить инцидент, выдавила из себя  короткую фразу:

– Никого я не знаю!

    Потерпевшая стала пространно объяснять, что этого не может быть, так как она видела, как продавщица мирно беседовала как раз  с тем молодым человеком, который поспешно выбежал из помещения, в то время, как новые посетители в магазин более не заходили. Клава в категоричной форме еще раз опровергла наглое утверждение потерпевшей  и попросила ее впредь быть более внимательной. Тогда элегантная дама сказала, что  обратится в полицию и сообщит о случившемся. Встревоженная продавщица попыталась убедить ее не делать подобных заявлений по причине бесполезности,  объяснив, что возбуждение дела отобъет охоту у посетителей посещать и так пользующийся недоброй славой магазин, а на нее навлечет, вынужденную давать показания, ответную реакцию и придется рассказывать о ходящих поблизости дружков, в чем нет резона.  Обескураженная  женщина заявила, что продавщица с ворами работает заодно. Шатаясь из стороны в сторону, она направилась к входной двери. Вслед за ней Клава, у которой намечался  сбой головного компьютера, поспешила закрыть двери и, круша все на своем пути, выбежала из магазина. Заплаканная, она ворвалась в кабинет директора.

– Что мне делать? Как можно дальше так работать?– запричитала она.

  От директора требовался вразумительный совет, что делать и как вести себя в трудной ситуации. Должность обязывала  дать указание.

    Артем выпрямился, изображая из себя генерала. Выпятил нижнюю губу, представляя себя сидящим не в кресле, а на боевом коне, поднял руку, сжал в кулаке воображаемую саблю и внезапно обмяк. Рука вяло упала на колено, напряжение мышц лица опало. Хватая воздух, он растерянно пожимал плечами, мучительно раздумывая над тем, что предложить в конкретной ситуации.

– Люди должны отдавать отчет своим действиям и принимать решения,– сказал, наконец, Артем. – Останови руку вора, если не хочешь видеть, как на твоих глазах совершается преступление. Ну, а если знаешь, что перед тобой вор,  знаешь характер его ремесла и мирно с ним  беседуешь, ты поощряешь его и он, непременно вновь появится, нутром чуя твою нехитрую позицию:  моя хата с краю.

  Взвесив все за и против,  оставил продавщицу наедине с её вопросами.

– Что ты от меня хочешь?– спросил Артем и, не услышав ответа, пригрозил,– прекрати истерику, войди в мое положение и подумай о себе. Ты думаешь, что если нам известны шныряющие воры, то полиции их трудно вычислить. Ошибаешься! Ну, а если считаешь, что так больше работать нельзя, пиши заявление об уходе. Уйти проще, но кто подумает о твоей семье, если ты оставишь с таким трудом добытое место. На твое место завтра выстроится целая очередь. Желающие получить работу найдутся.

   Несчастная продавщица, поджав хвост, поплелась в  магазин продолжать выполнять свои обязанности, а Артем, остался сидеть в уютнoм  директорском кресле.

– Вот так мы и работаем,– сказал Артем. – У продавщицы есть выбор. Она может стоять  за прилавком, подбадривая себя тем, что трудится ради собственной семьи.  Ей необходимо пережить трудное время, проще сказать выжить, а она может… Если ей покажется, что она поступает наперекор своей  совести, пусть  увольняется по собственному желанию. Я лично такого права не имею. Когда я понял, что пора уходить, то есть уносить ноги с поста директора центра по продаже автомобилей и серии магазинной, я попросил Генерального директора подыскать мне более спокойное место. Он, считавшийся моим другом, посватал меня на место директора вновь открывающегося   Центра. Генеральный директор уговорил меня вступить в должность, пообещав долю в количестве десяти процентов от собственности. Я согласился. Генеральный директор издал приказ о моем назначении. Одновременно, без моего согласия, он подписал бумаги о  продаже Центра Авторитету. Теперь я сижу под колпаком, связанный по рукам и ногам, не в силах пошевелиться. Нового хозяина, попавшегося в заварушке, осудили. Я еще не видел его. Месяц назад он мчался на джипе по городу. На одной из улиц его посмел обогнать ничем не примечательный с виду газик, в котором сидел «уважаемый человек». Как тут не выйти из себя?! Вдогонку последовал предупредительный выстрел из пистолета. Пуля пролетела выше крыши обидчика. Выжав газ, водитель догнал злополучный автомобиль и погрозил кулаком нагрубившему Авторитету, который, тоже не лыком шитый, ответил выстрелом. Завязалась перестрелка. Терпение у банды лопнуло. В последовавшем новом обгоне подельник главаря, сидевший рядом с хозяином,  дал очередь из автомата Калашникова по шинам. Газик, от греха подальше, свернул в переулок, а победившая команда, улюлюкая от восторга, продолжила  путь. На беду, на перекрестке, возмутителей порядка остановил полицейский. Взяв под козырек, он представился и спросил: кто стрелял, и имеется ли разрешение на ношение оружия? Ему показали разрешение на ношение именного оружия. Правом же стрельбы из автомата никто из присутствующих не обладал. Тогда открыли уголовное дело, обещавшее стать длинным, но что-либо существенное обвинитель  предъявить не смог. За дело взялся опытный адвокат. На суде защита объявила, что автомат Калашникова и целый  ящик патронов, как водится, случайно нашли на проезжей дороге, а обнаруженные  отпечатки пальцев, якобы,  ничего не значат… Ведь вещественные доказательства  следовало поднять в машину, а иначе и быть не могло. До выяснения подробностей Авторитет сидит и ждет, когда его выпустят, а  пока отдыхает на нарах и  командует оттуда, как управлять  его собственностью. Поведение молоденького полицейского отметили ценным подарком и, поблагодарив за службу и бдительность, направили в полицейскую Академию, чтобы впредь знал, кого следует останавливать на дорогах, а кого пропускать.

    Прозвучавший звонок мобильного телефона, прервал рассказ. Услышав голос собеседника, Артем стал серьезным и шепотом сказал, что звонит Авторитет. Из трубки слышался гневный голос хозяина, вызвавшего подчиненного на ковер и пытающегося учить, как правильно вести хозяйство.

– Ты, я слышал, хочешь покинуть Центр?– раздался в трубке раздраженный грубый голос.– Советую повременить. Я  сам собираюсь освободиться от Центра. В этом вопросе наши мысли совпадают. Через месяц-другой меня выпустят на свободу, я продам торговый центр, и мы выгодно разместим полученные деньги. За услуги получишь не десять, а пятнадцать процентов от выручки. А если попытаешься слинять до моего освобождения, пеняй на себя. Понял? Ну, вот и договорились.

Телефонный разговор закончился.

– Ты не крутишься в сфере денег и не знаком с подобным обхождением,– в сердцах сказал Артем Михаилу.– Занимайся своей наукой и не лезь в опасные и непонятные дела. Тебе  же будет лучше.

Посидев еще немного, он подозвал официанта и заказал сто пятьдесят граммов «Смирновской».

– Ну, как тут не напиться?– выдавил он, улыбаясь.– Ведь собирался больше не пить, а придется. Внутри жжет и приходится гасить пламя спиртным.Я знаю, что стресс лучше всего снимается  физическими упражнениями или водкой. Второй способ проще, но опасней. При употреблении напитков разыгрывается аппетит. Поневоле вступаешь в порочный круг, ведущий к лишнему весу.

   Высказавшись на данную тему, Артем налег на еду.

У ВОРОТ СТАРОГО ГОРОДА

 В конце обеда Артем захотел расплатиться и попросил счет.  Официант, отрицательно помахав винной картой и меню, объявил о новшествах в заведении и указал на кассиршу, сидевшую за стеклянной перегородкой на выходе из ресторана. Нововведение оплаты , а не расчет с официантом, по мнению хозяина ресторана напоминало о европейских стандартах и должно было понравиться посетителям. Поставив на прилавок кассы кожаный кошелек,  похожий на маленький сундучок, Артем внимательно просмотрел выписанный счет, свистнул сквозь зубы, видя, во сколько ему обошелся обед, но, не торгуясь, расплатился и вышел на улицу. Выйдя, он медленно побрел в сторону автомашины, оставленной им у въезда в Старый город. Михаил решил проводить приятеля и затем отправиться по своим делам.

   Средневекового забора, отделяющего старый город от нового, как такового,  давно не существовало. Где-то рядом находилась лишь часть полуразрушенной старой стены. Перед  домом «Черноголовых» и памятником латышским красным стрелкам рядом со шлагбаумом, приютилась  деревянная  будка. Дежуривший в ней полицейский Айвар контролировал въезд автомашин в Старую город. Для въезда в старую Ригу  требовался специальный пропуск. У стены школы, находящейся рядом с будкой, стояло несколько машин. Муниципальный полицейский, дежуривший у шлагбаума, брал небольшую пошлину за хранение автотранспортных средств на бесхозной территории. Среди них стояла мащина Артема. Взаимовыгодное сотрудничество устраивало и владельцев машин,  и дежурившего там полицейского. Айвар в некоторой степени был должником Артема, который, по просьбе отца Дайниса, считавшего своего сына  бездельником, удачно и своевременно пристроил Айвара  в полицейскую Академию, откуда тот и попал на хлебное место. Специальности  торговца, юриста, полицейского или чиновника  изначально были предназначены  для латышей. Айвар чувствовал  себя настолько органично, стоя у  ворот Старого города, будто стоял здесь несколько веков тому назад, взимая мзду со средневековых жителей и  гостей города. Быть может, он стоял здесь и в прежней жизни.  Находясь на посту, у него в голове время от времени возникали интересные идеи, с которыми не грех было пожаловать в городскую думу. В частности, он предложил,  как в старину, спрашивать у людей, подходящих к шлагбауму, по каким именно делам они направляются в Старый город, и взимать с них плату за проход. Предложение взимать пошлину за вход в Старую Ригу, как во времена Средневековья, вызвало смех,  но муниципальные чиновники оценили хватку и неординарность мышления молодого полицейского и стали ставить его в пример на различных совещаниях, посвященных улучшению работы служб города.

  Увидев чуть полноватого, уверенного  в себе Айвара» Артем приветливо помахал рукой.  Айвар ответил на приветствие, но , услышав телефонный звонок, направился к будке.  Артем не стал спешить и, пропустив вереницу автомобилей, осторожно перешел проезжую мостовую и остановился возле кафе «Пингвин. Повернулся лицом  к реке и полной грудью вдохнул свежий воздух, который ветер приносил с Даугавы.

   В кабине автомобиля Артем стал рассказывать, что сразу после объявления независимости купил в Юрмале похожий на развалюху двухэтажный дом, в котором, после реконструкции  живет его семья из трех человек. На первом этаже размещается холл, кухня, прихожая и туалетная комната для гостей, на втором – две спальни, офис и ванная. На стеклянной двери нашей спальни красуется «Аусеклис». Двойной крест предназначен на случай, если нежданно-негаданно в  спальню ворвутся земессарги.  «Аусеклис»  или, по-русски, «Утренняя звезда» заставит их приостановиться и одуматься. Надеюсь, после возникшего замешательства за чашкой кофе, завяжется беседа. Я быстро объясню, что к чему. Воины быстро поймут, что ошиблись адресом. Друзья резонно подсмеиваются надо мной. Я и сам понимаю, что никто не собирается ночью врываться в мой дом, но  кто  знает, что придет им в голову? У нас смешанная семья. Сын ходит в латышскую школу. Значит он латыш. Я заметил, что в смешанных семьях родным языком у ребенка становится язык матери и ближе воспринимаются латышские традиции. Если же детей воспитывает русская мать, то, скорее всего, в семье вырастит еще один русский, а если  латышка – латыш. Я доволен своей родней. Среди наших родственников имеются люди с различным социальным статусом: и академики и мастеровые. С родителями жены у меня отличные взаимоотношения.  Нам делить нечего. Теща учит меня латышскому языку, а отец, приходя в гости, с юмором спрашивает:

– В этом двухэтажном доме живут самые обездоленные люди?

Мы с женой дружно отвечаем:

– Да.

    У меня со свекром  натянутые отношения тянутся еще со времен совместной работы в конструкторском бюро. Между нами часто происходили стычки: и на работе, и дома Мне приходится иногда приходить к нему в гости.  В начале девяностых годовДайнис  после возвращения из магазина с пустой кошелкой в руках любил, выразительно глядя на меня, жаловаться домочадцам, что вот, мол, понаехали в страну мигранты, всю сметану съели, а ему, бедному, не досталось. Поскольку поблизости других мигрантов кроме меня не было, окружающие понимали, в чей огород, в очередной раз,  полетели камешки. Сцепившись, мы долго не находили общего языка. Распаляясь, я доказывал, что проработал в республике четверть века и имею наравне с ним права гражданина, на что он, чуть не плача, отвечал:

– Неужели ты, Артем, всерьез думаешь называть родиной страну, в которой проработал двадцать пять лет?

– Ничего себе?! Отрезок времени, длиной в целую жизнь, ничего для него не значит.  Удивительно.

     С давних времен мне знакомо его оригинальное мышление. Он и раньше, указывая на портрет Брежнева в газете, заговорщицки сообщал, что Генеральный секретарь  на фотографии выглядит лучше, чем до инфаркта. Тонкий, проницательный юмор и заботливая любовь проскальзывали в его суждениях, напоминая, что   он де знает, о чем говорит. Во время командировки в Казахстан, где внедрялись разработанные в КБ доильные аппараты, Дайнис остался верен себе, и находил  за пределами республики друзей по духу. Возвратившись из командировки, он объяснял, что только русские имеют отчества, а нам, латышам и казахам, достаточно обращения по имени без отчества. Трудно было прийти к согласию, в подобных спорах.  Не имеет смысла объяснять, что Авиценну уместно величать Абу Али ибн Сино, а в устах Вальки более уважительно звучит ибн Хоттабыч, чем просто Хоттабыч.

     Подобные  сравнения были не интересны  Дайнису. Артему приходилось, разыгрывая оппонента, доказывать, что у латышей и казахов, как и у всех азиатов, много общего.  Кроме отсутствия отчества, у обоих народов существовала притягательная тяга к торговле и земледелию. И те, и другие,  являясь потомственными земледельцами, на своих приусадебных участках получают  урожай сельскохозяйственных культур в два раза выше, чем на общих полях, а в торговле, оставляя в стороне языковые барьеры, им вообще нет равных. В азиатах просыпается зов предков, которые шли по Шелковому пути, а латыши, издавна, используя выгодное географическое  положение, поголовно мечтают стать своего рода мостом  между Западом и Востоком.

    Многое изменилось в республике. После объявления независимости, наметился спад работы в конструкторском бюро. Из-за отсутствия заказов отличные квалифицированные  специалисты разбежались в разные страны, как крысы с тонущего корабля. Вместе с ними ушел и Дайнис, устроившись в иностранную фирму, производящую мороженое.  Там,  кроме должности дежурного электрика места для него не нашлось. Технари, волею судеб, поневоле превращались в торговцев. Раньше каждый второй плевок с балкона рижской гостиницы, выходящей окнами на улицу, попадал в проходящего электрика. Сейчас брошенный в толпу камешек попадал в торговца. Никто ничего не производил, все только торгуют.

    Артем не был исключением, возглавляя Центр по продаже автомобилей. Он был чуток к дуновению ветра, дующего в стране, и любил послушать здравые речи. Купить за бесценок опустевшее КБ, его надоумил депутат Сейма, объяснявший  телевизионному корреспонденту, что ему быстро удалось разбогатеть благодаря совету отца, посоветовавшему скупить по дешевке пустующие в городе строения и продать их в нужное время. На покупку больших комплексов у Артема не хватило сбережений, но он  успел приватизировать дышащее на ладан КБ по остаточной стоимости, и таким образом превратился в хозяина. Ему  хотелось   поработать вместе  с умным  депутатом в бизнес-клубе, именуемым Сеймом,  но с украинской фамилией, в столь престижное заведение, путь для него был закрыт. С Украиной его связывала лишь фамилия, служившая точкой преткновения.  Артем, как умный человек, знал свое место. В  нем текло много кровей.  При получении паспорта его родная сестра стала русской, а он сам – хохлом. От украинцев  он получил высокий рост и безмятежность. Физиономия японца, повадки русского и манеры корейца, напоминали о корнях его ближайших предков. В школе его обзывали японцем до тех пор, пока мать не подсказала, что на это не следует обращать внимание и, тем более, расстраиваться. Нужно гордиться страной Восходящего солнца, обогнавшей по технологиям все развитые, западные страны. Когда в  его характере требовалось продемонстрировать такие черты, как  воинственность, он вспоминал подвиги самураев и  воинов-однофамильцев, несущихся на лошадях на защиту Киева. Когда возникал дефицит ума и рассудительности, сразу вспоминалась простая  русская бабушка, сидящая на завалинке перед своим огромном доме на возвышенности  в Красноярске. Когда необходимы были настойчивость и трудолюбие, в памяти  всплывали представители корейского народа. Генеалогическое древо воссоздавало  смешения, задолго произошедшие до его  появления на свет. Радовало, что метисы являлись   умными и красивыми людьми на земле. В его сыне от жены текла и латышская кровь. Он не предполагал, что кровь внука будет разбавлена еще  и американской кровью, поскольку сын  не видел  будущего в Латвии, изучал английский язык,  давно устремившись мыслями за океан.

   В сознании  Артема не укладывалось, что можно продуктивно работать в двух местах,  когда хлопот предостаточно с одним предприятием. Успокаивал он себя тем, что числясь в двух местах одновременно, можно  шагать в ногу со временем и удваивать капитал. Дайнис, услышав о покупке КБ, в котором раньше работал, заторопился  с предложением начать новую исследовательскую тему. Всю жизнь он с успехом занимался доильными аппаратами, основанными по принципу создания вакуума, которые пользовались успехом в Прибалтике, на Украине и в Средней Азии.  Его стремление продолжить разработки, было понятно. Однако, Германские доильные аппараты повсеместно вытеснили отечественные установки. Требовалось новое мышление. Тогда у Дайниса  появилась идея фикс о  перспективной разработке доильного аппарата для хуторов, основанного на  принципе пальпации. Мерещилось, что хозяйке небольшой фермы нужен аппарат, основанный на традиции сжимания вымени коров и последующего оттягивания соска. Осталось дело за малым. За выделением средств на создание опытного образца он обратился к Артему, как к спонсору, представив график возврата вложенных денег и получаемой прибыли с проекта и таблицы, удостоверяющие надежность функционирования установки. Дайнис опоздал. Реализация безумных идей закончилась. Лет двадцать назад научный совет мог проголосовать за проведение самых нелепых исследований. Артем лишь посмеялся над предложением и попросил грант с денежным обоснованием, без которого он не стукнет и пальцем об палец.  Дайнис получил отказ.  Артем  давно уже не делал бизнес с родственниками и не давал денег взаймы. Он уже сталкивался с друзьями –  родственниками,  которые подводили его. Их действия не поддавались контролю, а при подходе сроков, по которым необходимо расплачиваться за векселя, они  только разводили  в стороны руки и на свою  защиту подключали близких знакомых.  Он давно уже решил, что лучше иметь дело с партнерами, не связанными родственными узами.