Текст книги "Белые лисы"

КНИГА ВТОРАЯ
ЧЕТЫРЕ ВОЖДЯ

ГЛАВА 14

Почти незаметный в ветвях конского каштана, Моккан прислушивался к тому, о чем говорилось внизу. Он был хитрым и самым умным из Белолисов, поэтому считал, что за братьями и сестрами необходимо приглядывать. Вернувшись в лагерь первым, Моккан решил притаиться на дереве и послушать тех, кто возвращался позже. Первыми появились Эскрод и Вэннана в сопровождении крыс Билу и Дакла. Они развесили гобелен на кустах и уселись поесть возле своей добычи. Потом явилась Предак со своей группой крыс и Гельтор со своей. Разожгли костры, на которых начали готовить пищу, раненые занялись своими ранами. К тому времени как встало солнце, подошли отставшие крысы. Эскрод и Вэннана были героями дня, они с гордостью демонстрировали чудесный гобелен.

– Как это вам досталась такая добыча?

– Ну, мы пробрались в аббатство, там ранили троих, одного убили и стащили эту красоту!

– Жаль, что не было времени осмотреть все как следует. Могу поспорить, Рэдволл просто набит сокровищами.

– Они совершенно не умеют драться. Я убил большую сову – глупейшее создание.

– Ха, эти трое, наверное, до сих пор так и валяются на полу. Я так шмякнул эту землеройку, что у меня на топоре зарубка осталась.

Эскрод стоял возле Гельтора, хитро улыбаясь:

– А как прошла ваша атака? Глядя на вас, не скажешь, что попытка была успешной.

Гельтор дотронулся до раненого плеча и мрачно сплюнул в костер:

– Эллаг, сколько осталось воинов? От реки донесся ответ водяной крысы.

– Сто семьдесят три, сэр. Я только что пересчитал раненых.

Гельтор откинулся на спину, всматриваясь в голубоватый дым костра.

– Мы потеряли больше двадцати крыс. И Зирал! Вэннана отшвырнула недоеденный кусок:

– Что? Наша сестра мертва?

– Мертвее некуда. Я собственными глазами видел, как ее голова покатилась по земле. И отрубила ее здоровенная белка. Его называли Громом, и уж я запомню это имя!

Эскрод задумчиво дотронулся до краешка гобелена:

– Убит Белолис, думаю, королеве Сильф такая новость придется не по душе. А где наш великий вождь Моккан, который и придумал этот гениальный план?

Гельтор пнул ветку, выпавшую из костра, в небо взлетел сноп искр.

– Моккан! Не говорите мне о нем! Он слишком долго болтал с рэдволльцами, так что внезапной атаки не получилось. Как раз наоборот, они нас атаковали, теперь-то ясно, у них есть сильные воины. Какое-то время мы думали, что победим, но потом сзади накинулась банда землероек, не знаю уж, откуда они взялись. Тогда мы потеряли преимущество, а тут Моккан заорал, чтобы мы отступали, ну мы и побежали, словно и драться не умеем. Неудивительно, что он и носа в лагерь не кажет. Банглер!

Как только Гельтор закончил рассказ, в лагере появился Моккан: он прихрамывал, шатался, на его морде была гримаса боли. Он поднял лапу, призывая к молчанию, и заговорил:

– Все так, это моя вина. Я провалил все дело, посчитав рэдволльцев за дураков. Но послушайте! Вы все храбро сражались, нет зверей храбрее вас, особенно тебя, брат Гельтор, и тебя, сестра Предак… – Тут он сделал паузу и печально покачал головой, а затем продолжил: – А наша бедная сестра Зирал, убитая столь вероломно, после того как я приказал отступать! Как же я теперь возвращусь к нашей матери, королеве Сильф, как я скажу, что Зирал больше нет с нами? Гельтор, ты был прав, брат, и я должен был тебя послушать.

Белолисы озадаченно застыли – Моккан никогда так не говорил, он всегда был уверен в себе и никого не слушал. Вэннана показала топором на гобелен:

– Не все так плохо. Посмотри, что мы принесли из аббатства!

За тот час, что Моккан провел на дереве, он успел рассмотреть гобелен во всех подробностях. Тем не менее он изобразил требующееся восхищение и подошел поближе:

– Вы украли это? Великолепно, чудесно, эта вещь просто бесценна! Мои поздравления. Наша мать будет в восторге. По крайней мере Зирал не зря отдала свою жизнь. Но помните, что она сказала несколько дней назад: кровь за кровь. Это закон Белолисов, наш закон. Рэдволл дорого заплатит за смерть нашей сестры!

Гельтор выхватил топор и взмахнул им перед мордой Моккана:

– А я сказал, что нам не нужна война!

Моккан медленно уселся возле костра, морщась якобы от боли и покусывая губы.

– Да, брат, ты был прав, я был дураком. Но сейчас я тяжело ранен и не могу вести вас. Оставьте со мной несколько крыс, чтобы мы могли охранять вашу добычу. Мне нужен отдых, я не могу ходить с такими ранами. Надо разделить наших воинов между вами четырьмя, и отомстите этим негодяям из Рэдволла. Идите побыстрее, пока они не начали прочесывать лес. Окружите аббатство, убейте их всех хитростью. Набросьтесь на них, и пусть они умирают от голода в своем аббатстве!

Глаза Гельтора загорелись, он уже чувствовал себя завоевателем.

– Мы осадим их аббатство, возьмем их в блокаду, пока они не бросятся умолять о пощаде. Тогда я казню того, кто ранил меня, и ту белку за смерть нашей сестры. Остальные отправятся с нами на остров в цепях и будут нам служить!

Моккан пожал брату лапу:

– Ты всегда был мудрым воителем, Гельтор. Но тебе надо поспешить и начать блокаду, пока они не разрушили твой блестящий план!

Вскоре армия была вновь готова выступить в поход, каждый Белолис командовал крысиным отрядом, а Моккан с тринадцатью оставшимися крысами остался охранять гобелен. Он лег на землю, словно у него не хватало сил даже на то, чтобы сидеть, и стал внимательно вслушиваться в приказы, которые Вэннана шепотом отдавала крысу Билу:

– Ты останешься здесь охранять нашу добычу. Если Моккан очнется и попытается выкинуть какую-нибудь шуточку, спрячь гобелен и беги в Рэдволл. Там найдешь меня и доложишь. Запомни, отвечаешь за это головой! Как только армия вышла из лагеря, Моккан перевернулся на бок и сказал про себя: «Никогда не доверяй лисице!»

Был уже почти полдень, когда Песенка решила устроить привал. Полянка в Лесу Цветущих Мхов была тихой и тенистой.

– Кажется, самое подходящее место для обеда. Вокруг старого дуба полно черники.

Дипплер скинул с плеч увесистый тюк, который он стащил с кухни.

– Обед? А как же завтрак? И где мы будем спать? В последний раз я спокойно лежал, когда упал в обморок после удара по голове! А ночью мы вообще глаз не сомкнули.

Песенка сняла рюкзак и принялась собирать чернику.

– Ну так ляг и поспи, Дипп, только перестань ныть! Позднецвет снял ножны с мечом, отложил сумку с припасами и сел.

– Дипп не ноет, Песенка, он спорит. Землеройки жить не могут, если ни с кем не спорят, правда, Дипп? Землеройка открыл рюкзак, выудил оттуда три свежеиспеченные лепешки брата Мелиота и кусок сыра, от которого отрезал рапирой три изрядных куска.

– Я не спорю и не ною. Я возражаю. Песенка кинула в него ягоду, но Дипплер ловко подхватил ее на лету.

– Ах ты, жадюга! Вижу, себе ты отложил самую большую лепешку и самый большой кусок сыра!

Дипплер усмехнулся и запихнул кинутую Песенкой ягоду себе в рот.

– А мне нужна дополнительная порция, чтобы я смог вырасти большим и сильным. Если я отдам большой кусок вам, вы будете сильными и большими, а я маленьким и худым.

Песенка подошла и ткнула пальцем в изрядный живот землеройки:

– Худым? Как бы не так! Ты такой же худой, как еж, которого по ошибке на месяц заперли в полной кладовой.

Позднецвет открыл фляжку с напитком из смородины.

– Вы так и будете спорить или дадите мне все-таки поесть спокойно?

Песенка смотрела, как Дипплер расправляется с едой: он разделил лепешку пополам и, запихнув вовнутрь ягоды, набросился на нее с таким энтузиазмом, что сок так и брызнул во все стороны.

Позднецвет слизнул со своего носа попавшую туда капельку и спросил:

– Неужели землеройки не знают о существовании манер за столом? Ты, маленькая жадина, станешь не больше, а толще.

Дипплер только пожал плечами и запихнул в рот кусок сыра.

– Мммм. Толще я не стану, а столами землеройки не пользуются. Как ты поставишь стол в лодку? А манеры у нас свои, землероичьи.

Песенка вытерла губы листком подорожника.

– И какие же это землероичьи манеры? Дипплер глотнул напитка, чтобы прочистить горло.

– Очень даже простые. Им учат с младых когтей. Вот послушай.

 
Побольше есть, но чтобы не
Перевернуться на волне,
И хохотать по нраву мне, -
И все тебе манеры!
 
 
Чужого возжелап куска,
Чтоб отвернулся, жди пока,
С крючка не кушай червяка, -
И все тебе манеры!
 
 
Что не грызет тебя – грызи
В воде, на суше и в грязи,
От пуза пузо загрузи, -
И все тебе манеры!
 

Песенка чуть не подавилась кусочком лепешки. Позднецвет подмигнул Дипплеру:

– Могу поспорить, твоя мамочка тебя такому не учила!

Дипплер постучал Песенку по спине, а сам незаметно стащил ее кусок сыра. Он подмигнул Позднецвету:

– Не будем спорить, приятель, я придумал это сам.

– Ш-ш-ш-ш! Что там такое? Прячьтесь!

Все трое притаились за стволом старого дуба. Несколько секунд они лежали неподвижно, потом Песенка встала и тихонько спросила:

– Что ты услышал?

Он повертел головой туда-сюда, словно пытаясь уловить тот звук, который слышал недавно.

– Не знаю, что-то слышал, но сейчас ничего.

А неподалеку от наших друзей Гельтор, Предак, Эскрод и Вэннана вели армию водяных крыс на Рэдволл.

Дипплер доел оставшиеся после друзей крошки. Позднецвет надел ножны с мечом и оглядел лес:

– Куда теперь, Песенка?

Белочка, которая благодаря путешествиям с отцом отлично ориентировалась в лесу, уверенно показала на восток:

– Думаю, туда. Смотрите, ветки сломаны, а трава примята. Ха! Взгляните только!

На ветке куста висел вырванный откуда-то лоскуток. Позднецвет и Дипплер рассматривали его, а Песенка излагала им свои мысли:

– Похоже на гобелен. По-моему, его несли на плечах Двое или трое. Так, один из них поскользнулся на влажной траве и оступился, а поскольку гобелен был очень тяжелым, его едва удержали, но он задел за острый сучок. Похоже, они пошли туда, вон еще одна сломанная ветка.

Дипплер посмотрел на оставленные следы и заявил:

– Ну они и глупцы! По такому следу и слепой их найдет!

Позднецвет возразил:

– Белолисы нисколько не глупее нас. Вспомни, они несли тяжелый груз, к тому же было темно, и они считали, что рэдволльцы устроят погоню. Неудивительно, что они хотели удрать как можно дальше от аббатства.

Дипплер сердито отпихнул ветку, оказавшуюся у него на пути:

– Воры и убийцы! Но ничего, им от меня не уйти! Песенка прервала друзей:

– Предлагаю с этой минуты говорить, только если это совершенно необходимо и только шепотом. Идти тоже надо потише. Лучше всего не оставлять за собой следов – неизвестно, кому вздумается пойти по ним.

В лесу было необычайно тихо, даже пение птиц доносилось откуда-то издалека, словно в этих местах осторожные пичуги опасались привлекать к себе внимание. Песенка и ее друзья продвигались по лесу со всеми предосторожностями, понимая, что вокруг таится опасность, а из-за любого куста или дерева может появиться враг.

В Рэдволле, где южная и западная стены образовывали угол, похоронили погибших. Четыре землеройки, Элахим – выдра из бродячей труппы, Ореховое Крылышко и Лог-а-Лог были преданы земле со всеми почестями. По дороге в аббатство отец Батти то и дело тяжело вздыхал и вытирал слезы насквозь промокшим платком, а Командор громко говорил:

– Скоро мы поставим памятник нашим друзьям, и в Рэдволле никогда не забудут их имена. А сейчас, друзья, нам нужно подумать о живых и о том, чтобы такими же и остаться. Гром, Борракуль, господин Флориан и я отнесем Креггу из привратницкой в ее комнату. Баргл и землеройки будут охранять стены. Вооружитесь пращами и луками со стрелами. Остроигл, взбирайся на колокольню и, если землеройки подадут знак, что враги на подходе, бей набат. Корнерой и Грязерой, помогите, пожалуйста, сестре Тернолисте и Кротоначальнику Губбио с ранеными.

Тернолиста рассеянно теребила передник.

– Я так закрутилась с малышами и наведением порядка, что почти забыла про них. Больше всего им нужен покой. Мы пошлем им обед, как только он будет готов.

Спустя несколько минут в привратницкую вошел Флориан и изящно раскланялся перед раненой барсучихой, подметя пол своей шляпой. И он, и все другие старались подбодрить ее, не позволяя вспоминать о ранении и других печальных вещах.

– Ну, я собственной персоной пришел предупредить вас, сударыня, что ваш экипаж прибыл в полном составе и ждет вас. Да-да!

Крегга повернулась в его сторону. После ночных событий она была не в лучшем настроении и поэтому довольно резко сказала:

– Я знаю, что это ты, заяц. И перестань размахивать шляпой, сейчас пыль поднимется, и я расчихаюсь. Что ты там такое болтаешь об экипаже? Думаешь, я малыш беспомощный?

Гром локтем подтолкнул Командора, когда тот всунул голову в дверь, и громко объявил, словно бы ни к кому в особенности не обращаясь:

– Фургончик актеров ждет пассажира. Кто тут ранен? Барсучиха, лежа на кушетке, схватила обломок копья и принялась размахивать им.

– Пусть только кто-нибудь попробует запихнуть меня в эту разваливающуюся телегу! Я этому кому-то такое устрою, что голова три года болеть будет!

Гром прихлопнул лапой рвущийся наружу смех, а Командор со всей возможной искренностью в голосе принялся убеждать Креггу:

– Но, сударыня, как вы такое можете говорить! Единственное, о чем мы думаем, так это о вашем здоровье! На тележке мы вас довезем до аббатства, уложим в вашей комнате, а сестра Тернолиста накормит вас и даст вам отвара из трав, который жар снимает и кровь останавливает.

Тут уж Крегга не выдержала. В глубине горла зародился грозный рык. Схватив Флориана и подняв его с пола, как малыша, она решительным шагом вышла из привратницкой. Заяц слабо протестовал:

– Послушайте, сударыня, поставьте меня, пожалуйста. А вы не смейтесь, а лучше помогите! Да-да!

Крегга прошествовала к фургону, который стоял прямо возле двери, швырнула Флориана на сиденье и толкнула тележку так, что та покатилась через газон. Заяц пронзительно верещал:

– Это несправедливо! Я напишу в хрониках о вашем поведении, да-да! Помогите! Помоги-иии-тееее!

Его жалобы остались без ответа, потому что Крегга была готова обрушить карающую длань на других помощников.

– Если у вас осталась хоть крупица здравого смысла, вы оставите меня в покое. Я дойду до аббатства сама. И скажите Тернолиста если она хочет дожить до следующего лета, пусть не подходит ко мне со своими бульонами и отварами. Мне нужно пару дней отлежаться и нормально поесть, и все будет в порядке.

Командор прошмыгнул мимо, увлекая за собой Грома.

– Бежим, бежим. Позднецвет, Дипплер и твоя Песенка заняли комнату Крегги, так что лучше вытащить их оттуда, пока она не выставила их сама!

Малыш Шалопай давно проснулся и вел себя точно так же, как раньше. Он сидел за обеденным столом между Блинни и Флорианом.

– Где еда? Я есть хочу!

Заяц спас от прожорливого мышонка сбой салат и яблочный пирог, на которые тот уже нацелил жадные лапки.

– Но-но, не трогай! Мне нужно дополнительное питание, чтобы восстановить пошатнувшееся здоровье, так что лапы прочь! По-моему, я тут видел напиток из буковых орешков? Дай мне его, милая крошка! Люблю услужливых кротят!

– Мне тоже нужно побольше есть. Я убежал от всех этих плохих зверей! Я дрался с ними! Я дрался с господином Палкобоем…

Крегга поднялась по лестнице к своей комнате и распахнула незапертую дверь.

– Кто здесь? Я же чувствую, что кто-то здесь есть. Гром неожиданно дрожащим голосом ответил:

– Только я и Командор, но я не понимаю, что происходит.

Крегга опустилась в свое любимое кресло, а Гром продолжал:

– Прошлой ночью мы привели сюда Песенку, Дипплера и Позднецвета. Ты, наверное, слышала, что их ранили. Но сейчас их тут нет, а Командор говорит, что со стены исчез меч Мартина Воителя.

Минуту барсучиха подумала, потом ответила:

– Хмм. Звучит странно, но давайте не будем никого тревожить. Они должны быть где-то в аббатстве.

Однако Гром не удовлетворился подобным ответом:

– А если их тут нет?

От небольшого сквозняка дверь за их спинами начала потихоньку закрываться. Командор показал на нее:

– На двери что-то нацарапано!

– Свежие царапины, как будто кто-то быстро пытался что-то нацарапать острым предметом. Только три буквы. ИИГ!

Командор открыл дверь:

– Я спущусь вниз, посмотрю, может, они за столом вместе со всеми или пошли в сад. А вы попытайтесь расшифровать эти буквы.

Крегга встала с кресла:

– Подождите!

Подойдя к двери, она начала водить лапой по царапинам.

– ИИГ! Мне кажется, что мечом Мартина их нацарапал тот, кто последним выходил из комнаты. ИИГ.

Гром кивнул:

– Наверняка это Позднецвет решил что-то доказать после того, как отец на него вчера накричал. А другие сбежали с ним за компанию. Лучше нам поскорее пуститься на поиски, Командор, и вернуть их в аббатство, прежде чем с Песенкой и ее друзьями случилась беда. Я понял, что означают эти буквы: Идем Искать Гобелен!

Командор уставился на буквы:

– Ну конечно, они взяли меч Мартина Воителя и пошли искать гобелен. Только настоящие воины, закаленные в битвах, могли бы попытать счастья в такой авантюре. А малыши… Хотел бы я, чтоб мои выдры были тут, мы бы мигом вернули беглецов. Но все племя ушло на север, вниз по реке.

Гром снял с пояса пращу.

– Наверняка они попали в беду. Пошли! Бом! Бом! Бом!

Командор потащил Грома вниз по лестнице.

– Враг у ворот!

ГЛАВА 15

К полудню Моккану стало намного лучше. Хорошенько выспавшись и поев, он уселся, а потом притворился для крыс, которые подошли, ожидая его приказаний, что пытается встать, но не может. С гримасой боли хитрец откинулся назад и подозвал Билу:

– Помоги мне подняться и пройти к реке. Я заставлю свои лапы снова служить мне.

Билу помог Белолису встать, и тот тяжело навалился на него.

– Так лучше. Давай попробуем пройтись до реки.

Крыса молча повиновалась, она вела своего подопечного вдоль берега, возле самой кромки воды. Вскоре лагерь скрылся из виду, и их уже никто не видел.

Из-за старой сломанной ивы за ними наблюдал землеройка Фенно. Злой, голодный и невыспавшийся, он бродил по Лесу Цветущих Мхов до тех пор, пока окончательно не заблудился. Сейчас он прижался к дереву, стараясь слиться с ним, не зная, что делать. Он видел, как лапа, которая лежала на плече Билу, внезапно переместилась на его шею и сдавила ее. Моккан говорил спокойно, мягко, медленно выдавливая жизнь из своей жертвы:

– Что ты теперь скажешь моей сестрице Вэннане, а, крыса? Я тебе дам последний урок – никогда не пытайся перехитрить Белолиса!

Билу колотил лапами воздух, потом затих. Моккан зашвырнул его тело в реку, и течение уволокло труп на дно. Белолис усмехнулся:

– Никогда не учился плавать? Типичная водяная крыса – совершенно бесполезно их чему-нибудь учить!

Фенно от ужаса боялся дышать. Наконец Белолис ушел. Землеройка-предатель выбрался из своего убежища и опустился на колени возле самой воды, чтобы напиться. Он жадно глотал воду, как вдруг на его шею опустилась чья-то тяжелая лапа, и он с головой ушел под воду. Фенно попробовал было встать, но понял, что не может этого сделать, и беспомощно колотил лапами по воде. Дышать было нечем. В глазах у него потемнело, но прежде, чем он потерял сознание, его вытащили из воды и швырнули на берег, возле той самой ивы, где он прятался в первый раз. Через секунду Фенно понял, что смотрит на Белолиса.

– Где остальные землеройки?

Фенно потряс головой и откашлялся, на песок хлынула вода.

– Гаархх! Не знаю. Кхаарх! Правда, не знаю!

Моккан отнюдь не ласково прижал топором землеройку к земле.

– Я знаю, что ты говоришь правду, только дурак лжет Белолису. А теперь слушай мой следующий вопрос и запомни – твоя жизнь зависит от ответа. Ты умеешь грести и сможешь провести лодку по реке?

Не осмеливаясь кивнуть из-за опасной близости топора, Фенно только прошептал.

– Да, умею.

Когти Моккана впились в шею землеройки. Белолис поднял Фенно в воздух и поставил на ноги.

– Отлично! У меня есть для тебя работа!

Двенадцать оставшихся крыс с удивлением наблюдали за возвращением в лагерь полностью выздоровевшего Моккана, который тащил за собой насмерть перепуганную землеройку. Белолис кивнул одной крысе:

– Наставь-ка свое копье на эту землеройку и, если ему вздумается удрать, выпусти из него кишки! Остальные, складывайте оружие в лодки, только одну оставьте пустой. Ну, землеройка, какая лодка самая лучшая?

Фенно подошел и без колебаний положил лапу на одну из лодок:

– Вот, шеф. Это бывшая лодка Лог-а-Лога, капитана землероек.

Белолис осмотрел лодку и довольно кивнул:

– Я возьму ее. А вы, крысы, разбейте и затопите остальные.

Мечи, копья и кинжалы принялись кромсать борта и днища лодок. Моккан набросил на шею Фенно петлю и завязал веревку так, чтобы тот не мог развязать ее. Белолис зашвырнул дрожащую и перепуганную землеройку в выбранную лодку. Там он привязал его к скамье на корме и, улыбнувшись, пояснил:

– Если лодка затонет, то ты пойдешь на дно вместе с ней. Так, крысы, собирайтесь, грузите на лодку гобелен, и отправляемся! Королева Сильф будет рада нас видеть, когда мы привезем ей сокровище Рэдволла.

Позднецвет шел первым, ведя друзей к тому месту, где ему послышался шум.

На ходу Дипплер бормотал себе под нос:

– Звук такой, словно стая голодных дятлов наконец устроила себе пир.

Песенка взмахнула своей палкой с зеленым камнем на конце:

– Вряд ли, Дипп. Потише, Позднецвет, мы же не хотим влезть во что-то такое, из чего потом не сможем выбраться.

Позднецвет прошел еще немного и сказал:

– Все стихло! Слушайте, по-моему, это река!

Они вышли к широкой заводи, которую образовала река, и затаились на берегу в кустах. Первым заметил остатки лодок Дипплер. Со сдавленным криком он кинулся к одной из них:

– Волны и глубины! Да это же моя старая лодка! Я сам сидел в ней с веслом. Какому болвану понадобилось разбивать хорошую лодку?

Песенка, которая прошла к самой реке, позвала друзей:

– Идите скорее и посмотрите!

Позднецвет и Дипплер примчались как раз вовремя, еще минута – и они бы уже не увидели, как вдали исчезает уцелевшая лодка.

– Белолис и какие-то другие звери. А один привязан на корме. Спорю на что угодно, гобелен именно там!

Дипплер взобрался на вершину сосны. Прикрывая глаза от солнца одной лапой, он следил за уплывающей лодкой до тех пор, пока та не исчезла из виду. Спустившись, он раздраженно топнул:

– Мы упустили момент! Угадайте, кто был привязан на корме? Я бы узнал этого негодяя везде! Это Фенно!

– Тот, кто убил Лог-а-Лога? Дипплер взмахнул рапирой:

– Он самый!

Позднецвет рассудительно сказал:

– Но сейчас, друзья, мы ничего не можем сделать. Они разбили все остальные лодки, так что нам нечего и думать о погоне. Кроме того, неизвестно, куда они направляются.

Песенка вытащила пергамент отца Батти:

– А вот тут ты не прав! Могу поспорить, направляются они именно на остров на затерянном озере. И мы можем отправиться за ними. Я знаю, как туда добраться. Вот послушай.

 
Найдешь меня, где свет дневной
Встает за красною стеной,
Дороги нету ни одной -
Ты попросту иди за мной.
 

Дипплер пожал плечами и сел подле Позднецвета.

– Я опять ничего не понимаю, Песенка. Придется тебе объяснить.

Песенка снова начала читать, объясняя каждую строчку:

– «За красною стеной» – значит позади аббатства, откуда мы и пришли. Мы шли на восток через Лес Цветущих Мхов, а солнце встает на востоке, значит, мы нашли ту самую реку. Конечно, дороги по воде нам нет, но зато понятно, что Фенно с Белолисом поплывут по реке. Видите?

Позднецвет взмахом лапы показал на обломки лодок:

– Конечно видим! Но мы-то как можем плыть? Белолис не дурак, он разбил все лодки, чтобы его никто не мог преследовать.

Песенка с надеждой посмотрела на Дипплера:

– Дипп, неужели никак нельзя соорудить одну нормальную лодку из всех этих обломков? Ты ведь знаешь, как строят лодки.

Землеройка только головой покачал:

– Единственное, на что годны эти щепки, так это на костер. Чтобы сделать лодку, понадобится много дней, а то и недель. К тому же надо найти подходящее бревно и подтащить его к воде.

Песенка с удивлением посмотрела на поникших друзей:

– Вы что, готовы так все бросить? Ну нет, это не для меня! Я вполне могу пойти вдоль берега реки, куда бы она ни вела. – Песенка вскочила и решительно пошла вдоль берега. – Я не позволю им от меня уйти! Нет уж!

Через секунду белочки уже не было видно. Позднецвет и Дипплер переглянулись и побежали за ней.

– Подожди нас! Подожди!

Гельтор стоял перед Рэдволльским аббатством на таком расстоянии, чтобы ни стрелы, ни камни, выпущенные из пращи, до него не долетали. Командор взобрался на зубцы стены над привратницкой и крикнул в сторону фигуры, которая выглядела вопиюще неуместной в мирной, залитой солнцем долине.

Гельтору пришлось приложить обе лапы рупором к пасти, чтобы его слышали.

– Кровь за кровь! Тот, кого вы зовете Громом, убил Белолиса. Отдайте его нам, и после этого поговорим.

Командор от удивления чуть не упал вниз. Впрочем, тут же оправился и, подмигнув Грому, объявил:

– Хо-хо! Слыхал, приятель? Хотят пообщаться с тобой!

Глаза Грома блеснули, он взял короткое копье друга и тоже вспрыгнул на зубец стены.

– Это ты хотел со мной говорить? Стой на месте, я спущусь, и мы поговорим один на один!

Спрыгнув с зубцов, он побежал к лестнице, где его остановил брат Мелиот:

– Я знаю, воину трудно не ответить на вызов, но только глупец спешит попасться в ловушку. Тебя изрешетят стрелами, как только ты выйдешь за ворота. Пусть Командор ведет переговоры.

Рузвел Регуб хлопнул Грома по плечу:

– Он прав, друг. Командор крикнул Гельтору:

– Нет, приятель, извини, но старина Гром нужен нам здесь, в Рэдволле. Он сможет сразить других Белолисов, которые решат сунуться сюда. Что еще?

Гельтор взмахнул лапой, словно стирая аббатство с лица земли:

– Тогда вы все должны умереть!

Как только Гельтор опустил лапу, возникла пауза, и в тишине послышался какой-то гудящий звук. Командор соскочил с парапета:

– Ложитесь! Скорее ложитесь! Это лучники!

В воздухе, как злобные осы, зажужжали стрелы. Большая их часть перелетела через стену и воткнулась в газон. Гельтор взмахнул топором:

– Мы объявляем вам войну. Ваше аббатство окружено, мы останемся здесь до тех пор, пока не перебьем вас всех или пока вы не сдадитесь!

Командор снова появился на стене, держа в лапе стрелу. На него было страшно смотреть, те, кто его знал, видели, что он разозлился не на шутку. Выдра перекусила стрелу и разломала ее на мелкие кусочки.

– Отлично, лисы, вы хотите войну – вы ее получите! Рэдволльцы – создания мирные, пока на них не нападут. Можете начинать рыть себе могилы, потому что мы для вас их рыть не будем!

Баргл расставил землероек по постам на стенах и вслед за Командором и остальными спустился вниз. Рим-роза и Эллайо ждали их.

– Они говорили что-нибудь о нашей дочери и ее друзьях? – взволнованно спросила мама Песенки.

Гром улыбнулся, успокаивая ее:

– Нет, конечно, моя красавица. Они даже не знают, что Песенка с приятелями ушли из аббатства, иначе эти мерзавцы использовали бы их, чтобы заставить нас выйти, верно, Командор?

– Точно, приятель. У наших малышей хватит мозгов, чтобы не попасть в плен. Они знают, что делают.

Рузвел сидел опустив голову на лапы. Эллайо подошла и села рядышком.

– Нечего теперь убиваться, Рузвел Регуб, сейчас ты для своего сына ничего не можешь сделать. Так или иначе, мы окружены и выйти отсюда не можем.

Рузвел протер глаза лапой:

– Это из-за меня Позднецвет ушел. Как вы думаете, он когда-нибудь простит мои слова?

Эллайо крепко сжала лапу белки:

– Конечно простит. Позднецвет – хороший малыш, как наша Песенка. Он совсем не такой упрямый и вспыльчивый, как отец. Но в ближайшее время нам нужны именно такие упрямые и вспыльчивые воины, как ты.

Впервые с той ночи, когда произошла битва, Рузвел улыбнулся. Он встал и почтительно поклонился старой белке:

– Спасибо за ваши добрые слова. Когда надо будет сражаться и твердо стоять, не отступая ни на шаг, я буду упрямо стоять, и никто не сдвинет меня с места, потому что я именно такой упрямец, как вы сказали.

Опасаясь новой атаки лучников, Командор приказал всем, кроме часовых, укрыться в аббатстве. Флориан решил, что нечего терять время зря: если рэдволльцы действительно хотят защищаться, им нужно научиться обращаться с оружием. Ничего не зная об оружии, Флориан тем не менее ухитрился сделать вид, что готов научить всех и всему. Он построил рэдволльцев и своих артистов, вооруженных всевозможной кухонной утварью вроде половников, швабр и канделябров, в Большом зале и принялся просвещать их в той манере, которая, по его мнению, присуща всем полководцам:

– Войско, стройся! Посмотрим, смогу ли я привести вас в должный вид! Да-да. Постройтесь рядами. Быстро, быстро!

Брат Мелиот и крот Рылокоп попытались улизнуть, Но заяц решительно пресек эту попытку:

– Эй, вы, двое! Куда это вы отправились? Сейчас же вернитесь в строй!

Мелиот опустил мухобойку, которую держал на плече, и промолвил:

– Простите, но, если вы собираетесь сегодня обедать, придется нас отпустить. Мы дежурим на кухне.

Заслышав о еде, Флориан мигом преобразился:

– Ну конечно, идите! Не можем же мы оставить войска без продовольствия! Да-да.

Сестра Тернолиста и крот Гурмант дружно опустили на пол сковородку и швабру.

– Извините, но нам необходимо присмотреть за ранеными.

Флориан раздраженно вздохнул:

– У вас тоже уважительная причина, можете идти. Так, Шалопай, я сказал – построиться в четыре ряда, а не в пять. Иди-ка сюда, вперед, чтобы я мог тебя видеть.

Старательно отсалютовав, мышонок, печатая шаг, вышел вперед. На боку у него болтался длинный половник, который бил его по лапам при каждом шаге и задевал всех, мимо кого Шалопай проходил, так что через несколько секунд в зале воцарился настоящий хаос.

– Ай-ай-ай! Полегче!

– Ох! Осторожнее! Смотри, куда идешь!

– Ааа! Моя лапа! Пшел вон отсюда!

Флориан схватил половник и попытался отобрать его у мышонка, но не тут-то было! Шалопай гордился своим оружием и не собирался расставаться с ним без боя. Пока он сражался с зайцем, Флориан отдавал приказы:

– Постройтесь в ряды! Стойте прямо, держите оружие! Не толкайте друг друга в спину! Куда, во имя всех лесов и лугов, идет эта троица?

– Хурр! Мы собираемся накрывать на стол к обеду-

– Ну, успокойся, маленький разбойник! Отдай мне этот половник, пока ты никого не зашиб до смерти!

– Отдайте, господин Флориан! Он мой!

– Ты уймешься или нет? Вот запру тебя в шкаф!

– Как вы можете так кричать на невинного малыша, господин Флориан, да еще после всего того, что ему пришлось пережить? Как вам не стыдно?

– Дорогая Дисум, не вмешивайтесь, а то я запру вас в шкафу вместе с этим озорником! Стойте, стойте! Куда это вы все отправились?

– Я дежурю по спальне. Кровати сами собой не заправятся, знаете ли!