Текст книги "Колдовство королевы"

– Вот и славно. – Актус пренебрежительно махнул рукой. – Будет тебе неболёт. Но если вдруг вздумаешь просить у меня драконье масло, я сожгу твою игрушку. – Он встал. – Все, заседание окончено.

Озирис кашлянул:

– Простите, премьер, но я так и не понял, что будет с моей лабораторией? Мне нужны подопытные особи…

Актус уставился на Озириса Варда:

– Твои личные исследования и опыты омерзительны. Я их не потерплю. Сначала построй мне улучшенный неболёт с топливосберегающим двигателем, а там посмотрим. Если я останусь недоволен результатом, то выпровожу тебя из города.

Озирис выдержал взгляд Актуса, но потом все-таки кивнул:

– Для начала мне нужен пергамент. Или бумага. Почти все мои записи сгорели при пожаре, а мне необходимо делать заметки о ходе работы.

– Будет тебе бумага. Но больше ты ничего не получишь, пока не сконструируешь новый двигатель.

Актус покинул зал заседаний решительной поступью военачальника, возвращающегося на поле боя. За ним последовали хореллианские гвардейцы. Министры тоже откланялись и вышли.

Двери захлопнулись. В зале остались только Каира, Вира и Озирис Вард.

– Ужасно неприятный тип, – сказал имперский инженер.

Каира захохотала.

– Кстати, ты просила меня быть поосторожнее с Шипом, – со смехом сказала она Вире, – а сама чуть ли не пригрозила его убить! – Она скорчила надменную гримасу и с притворной укоризной произнесла: – Ах, Вира, Вира, такое отсутствие самообладания очень огорчительно!

– Он не имеет права так с тобой разговаривать! – сказала Вира, сжимая рукояти кинжалов и глядя на дверь, за которой скрылся Актус Шип.

– Если обращать внимание на дурные манеры и злобные выпады, то ничего не добьешься. Зато теперь нам удалось сделать первый шаг.

– Первый шаг к чему? Зачем тебе неболёт? От этих празднеств и церемоний один вред. Игрушки императрицы – плохое утешение для голодных людей.

– Разумеется, – кивнула Каира. – Я же не дура. Но подготовка к торжественной церемонии позволит мне совещаться с другими министрами и влиятельными людьми в правительстве. Сейчас мне не пошатнуть авторитет Актуса Шипа, но я постепенно, шаг за шагом, расширю свою сферу влияния. У каждого человека есть сокровенное желание, Вира. Иногда людям даже давать ничего не надо, можно просто пообещать… – Она осеклась и посмотрела в окно, на центровую шестерню. – Вот в этом моя сестра и допустила ошибку. Эшлин прекрасно разбиралась в драконах, растениях и всяких умных книгах, но совершенно не понимала людей. Поэтому она и погибла. Но я поступлю иначе. Склоню членов правительства на свою сторону и добьюсь того, чтобы Актуса Шипа сместили.

Вира, украдкой покосившись на Варда, выразительно посмотрела на свою подопечную.

– Не волнуйся, – отмахнулась Каира. – Озирис хочет того же, что и я.

– С чего бы это?

Имперский инженер рассеянно сплетал сальные пряди бороды в тоненькую косицу.

– Мы с императором Мерсером Домицианом достигли взаимовыгодной договоренности. Я создавал инструменты, позволявшие ему эффективно управлять империей, а взамен получал неограниченный доступ к материалам для проведения своих опытов.

Виру очень встревожил отзыв Актуса о лаборатории Озириса Варда. А еще ей не нравилось, что Вард очень уклончиво описывает свои исследования.

– Вот про материалы хотелось бы услышать поподробнее.

– Ну вот, например, драконье масло. Ценные минералы для плавильных печей. Экзотические животные и насекомые из дальних стран… – Озирис Вард умолк, а потом с улыбкой продолжил: – Подопытных особей много не бывает, Вира. Никогда не бывает. – Он со вздохом выпустил бороду из кулака. – К сожалению, мне не удалось договориться с Актусом. Как и следовало ожидать, он забрал мои неболёты, но ничего не дал взамен. И я вряд ли могу надеяться на его щедрость даже после того, как сконструирую улучшенный двигатель. Актус Шип все у всех отбирает. Натура у него такая, этого не изменишь. А мне бы хотелось иных отношений с правителем Баларии. Я знаю, что когда Каира добьется своего, то не забудет своих друзей.

– Подобные разговоры обычно приравнивают к государственной измене, – сказала Вира. – Если нас разоблачат, то нам грозит смертная казнь.

– Тоже верно… – Каира пожала плечами. – Но если нас разоблачат, то мы просто улетим на том самом неболёте, который разрешил построить Актус Шип.

– Что-что?

– Вообще-то, я хотела использовать неболёт для обзорных экскурсий… Ну, после того как накормлю голодающих Баларии и разберусь с Актусом. Но если тебя это больше устраивает, я готова считать, что неболёт лучше использовать для побега. Впрочем, он прекрасно подходит и для одной, и для другой цели.

– А как мы улетим без двигателя?

– Двигатель у нас будет, – вмешался Озирис. – Новый, улучшенный. Актус Шип, несмотря на все свои неприятные черты характера, прав в одном: неболёты потребляют слишком много драконьего масла. Нужен двигатель радикально нового типа, компактнее и мощнее, чем двигатель центровой шестерни в Бурз-аль-дуне. Материалы исследований, обнаруженные в Альмире, позволят мне создать именно такое устройство. Пока трудно сказать, сколько времени для этого понадобится, но, по-моему, на это уйдет не больше… одной луны, – произнес он, выговаривая слова на манер альмирцев. – Новый двигатель будет гораздо эффективнее, особенно для сравнительно мелкого неболёта императрицы.

Вира сощурила глаза:

– Ты обещал новый двигатель для неболёта армады в Альмире.

– Да, но у меня хватит материалов, чтобы сконструировать не один, а два двигателя. Разумеется, Шипу я об этом говорить не стал.

– А где взять топливо?

– Не волнуйся. Неболёт Каиры будет отличаться не только красотой, но и экономичным использованием драконьего масла. В сравнении с летучими кораблями армады, которые жадно хлебают топливо, неболёту императрицы понадобится всего лишь несколько глотков.

– К тому же небольшое количество драконьего масла можно достать разными путями. Мы с имперским инженером недавно это обсуждали, – добавила Каира и попросила Озириса: – Расскажи Вире о теневой экономике и черном рынке Бурз-аль-дуна.

Вира крепче сжала рукоять клинка. Ей очень не нравилось сотрудничество Каиры с Озирисом, особенно то, что они собирались использовать незаконные методы, дабы лишить власти одного из самых жестоких и коварных военачальников Терры.

Озирис Вард подошел к столу. Вира шагнула вперед, чтобы одним движением перерезать сонную артерию имперского инженера, если он попробует коснуться Каиры.

– В министерстве энергетики закрывают глаза на то, что ежемесячный объем рафинированного драконьего масла, производимого центровой шестерней, не совпадает с запланированным. К примеру, в прошлом месяце было произведено на один и две десятых процента меньше предполагаемого объема, а в позапрошлом – на ноль целых семь десятых меньше. Император Мерсер отказывался признавать несовершенство введенной им системы пропускных пунктов и предпочитал объяснять разницу сбоями в работе очистной аппаратуры, а не хищениями топлива и его тайным вывозом из Баларии. Мерсер Домициан мыслил стратегически, но, к сожалению, ему очень мешала его самонадеянность. А теперь, после его смерти, Актуса больше волнует мятеж в Листирии, чем незначительные потери в промышленном производстве драконьего масла.

– Один и две десятых процента от общего количества… – повторила Вира. – Сколько это бочек в общей сложности?

– Примерно три сотни. Как я уже упоминал, неболёт Каиры будет предназначен для исследовательской деятельности. В отличие от тяжеловесных летучих кораблей Актуса он будет легок. Пятидесяти бочек топлива хватит на несколько недель непрерывного полета.

– Теперь понятно? – сказала Каира Вире. – Отберем у воров награбленное, и тебе больше не придется вести себя как перепуганная курица-наседка.

– А зачем нам что-то отбирать? Можно ведь просто купить драконье масло на этом самом черном рынке, – напомнила ей Вира.

– Увы, не получится, – возразил Озирис Вард, потирая костяшки пальцев. – Актус Шип приказал учитывать каждую бочку масла, и все они отправляются прямиком армаде. В светильниках на городских улицах уже несколько недель жгут козий жир, куда для аромата добавляют сосновую эссенцию, чтобы у жителей не возникало вопросов. Так что единственный способ обеспечить топливом неболёт императрицы – отобрать награбленное у воров. – Он обернулся к Каире. – Императрица, я обязан предупредить, что с баларскими преступниками очень непросто иметь дело. Обращаться к таможенникам бесполезно, потому что многие сотрудничают с преступными бандами в Таггарстане. А если отправить на задание гвардейцев или обычных воинов, то Актус тут же об этом узнает и отнимет все добытое.

Каира сосредоточенно наморщила лоб.

– Однако же я все устроил, – продолжил Озирис. – Недавно мне сообщили, что основным поставщиком контрабандного топлива за границу является некий торговец шелком, из местных. В ближайшее полнолуние он намерен отправить в Таггарстан большую партию драконьего масла.

– А почему в полнолуние? – спросила Вира.

– Потому что в полнолуние самые благоприятные условия для прохождения Залива Сломанных Часов, – пояснил Озирис. – По слухам, партия очень большая, но охранять ее будет относительно небольшой отряд наемников. – Он с улыбкой посмотрел на Виру. – Если один прекрасно обученный и опытный человек согласится нам помочь, то мы сможем заполучить всю партию.

– Прекрасно обученный и опытный человек… – повторила Каира. – Вира, конечно же. Отлично. А что ей нужно сделать?

– Во-первых, необходимо выяснить имя торговца. К сожалению, несмотря на все мои попытки, этого пока не удалось разузнать, а время поджимает. Не хотелось бы упустить возможность отобрать именно эту партию. Как мне сообщили, свои сделки на черном рынке он заключает в «Милости Этерниты», одной из таверн Четвертого квартала. Если Вира посетит эту таверну и… убедит кого-нибудь из завсегдатаев назвать имя торговца, то я смогу определить, где именно он хранит украденное драконье масло.

– Каким образом?

– Зная имя жителя Бурз-аль-дуна, можно проверить кадастровые реестры и прочие списки недвижимого имущества, где указано, какими зданиями и сооружениями владеет тот или иной человек и какие складские помещения он арендует в порту. Пропускная система не позволяет использовать для этого выдуманные имена. Вот поэтому контрабандисты и стараются сохранять анонимность.

Вира задумалась. Объяснение звучало логично, но слишком уж складно. Судя по всему, Озирис Вард давным-давно разработал этот план. Вире показалось, что они с Каирой – просто винтики и шестеренки какой-то огромной машины, сконструированной имперским инженером. И теперь Озирис привел эту машину в движение. Вире все это очень не нравилось.

– Каира, вообще-то, грабить контрабандистов – не мое…

– Прекрасный план! – воскликнула Каира. – Сегодня же вечером Вира сообщит тебе имя. Спасибо, Озирис. Увидимся позже.

Имперский инженер встал:

– Разыскать контрабандистов и отобрать у них драконье масло – задача не из сложных, императрица. Куда сложнее совершить дворцовый переворот. Баларская внутренняя политика – то еще болото. С твоего позволения, я готов предоставить документы, содержание которых поможет тебе понять, как лучше всего лишить власти Актуса Шипа.

– Спасибо, не стоит.

Вард недоуменно вскинул брови:

– Императрица, за тобой не стоит армия. Очень трудно устранить военного диктатора одними политическими маневрами.

– Политика – дело сложное. Люди – куда проще. Не волнуйся, Озирис, я знаю, что делаю.

Вард поклонился:

– Как тебе угодно, императрица.

Как только он вышел из зала заседаний, Каира обернулась к Вире:

– Вот только не надо снова объяснять мне, что именно входит в обязанности вдовы.

– Если бы я думала, что ты это усвоила, то не растолковывала бы раз за разом, – сказала Вира. – Я твоя телохранительница, а не наемный убийца.

– Да неужели? Моя папирийская тетушка только и делает, что использует своих вдов как наемных убийц. И не говори мне, что это неправда. Мы с тобой наслышаны о подвигах Сосоне Калары Сун.

– Я не Сосоне. А ты вовсе не обязана подражать своей кровожадной тетушке.

– К сожалению, обязана, – хмуро ответила Каира. – Знаешь, в Альмире, под защитой крепостных стен замка Мальграв, я только и делала, что пировала, пьянствовала и трахалась с сынками мелкопоместных баронов, так что для моей безопасности вполне хватало телохранительницы. Но здесь, в Баларии… мне хочется чего-то большего.

– Ничего большего ты не дождешься, если останешься без защиты и тебя убьют, пока я буду добывать драконье масло.

– Мне не нужна защита, – отмахнулась Каира. – Во дворце сотни хореллианских гвардейцев, которые поклялись уберечь меня от любой опасности.

– Мужчины, – пренебрежительно сказала Вира. – Им нельзя доверять.

– Ты же доверяла Сайласу Бершаду.

Вира недовольно скривилась. Каира была не совсем права, но кое-что в ее словах было верно.

– Мне нужна была его помощь для того, чтобы спасти тебя, – сказала Вира. – Кстати, прежде, чем убить императора, Сайлас расправился с восемью хореллианскими гвардейцами. Так что неуязвимыми их не назовешь.

– А ты бы смогла его остановить?

– Если бы мне поручили охранять Мерсера, то я вообще не допустила бы такой ситуации.

– Вира, мне понятна твоя точка зрения и твои советы. Я рада, что ты делишься со мной своими тревогами. Но я сбежала из Альмиры не для того, чтобы Актус Шип запер меня в очередную золотую клетку. Так или иначе, я намерена самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Тебе не обязательно со мной соглашаться, вот только отговорить меня ты не сможешь. Я знаю, что это опасно, но я не боюсь рисковать.

Вира укоризненно посмотрела на нее.

– Я тебя разочаровала, – сказала Каира.

– Я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности. А ты задумала и делаешь все с точностью до наоборот.

– Значит, тебя больше устраивает, чтобы я стала верной собутыльницей Ганона и каждую ночь кувыркалась с ним в койке? Чтобы я жила разгульной жизнью, а через пару десятков лет сдохла в луже собственной блевотины, упившись можжевеловой водкой?

– Ну должна же быть какая-то золотая середина между смертью от пьянства и смертью на плахе за государственную измену!

– У того, чего я хочу добиться, золотой середины не бывает.

– А чего именно ты хочешь добиться? Помнится, ты упомянула, что хочешь власти. И что ты будешь делать, когда заполучишь эту самую власть? – спросила Вира и мысленно добавила: «Если нас раньше не убьют».

Каира устремила холодный взгляд бирюзовых глаз на Виру и серьезно произнесла:

– Я считала Альмиру захолустьем. Сломленной, отсталой страной, где царит несправедливость, где дороги раскисли, а жестокие воинственные бароны выжимают из народа все соки, чтобы набрать денег для очередного набега на соседские земли и для разнузданных оргий в полуразрушенных замках. Запуганным людям остается только молиться лесным богам и наскоро слепленным глиняным истуканам в отчаянной надежде выжить в жалких хижинах, под постоянной угрозой нападения безжалостных драконов. Разумеется, я была несчастна. Кто назовет такую жизнь счастливой? В глубине души я верила, что в Баларии все будет лучше. – Она вздохнула. – Но здесь, во дворце с водопроводом, среди множества тикающих часов и летучих кораблей, я поняла, что ничего особо не изменилось. Баларский министр отличается от альмирского военачальника лишь чисто вымытой головой. И тем, что держит народ в узде не с помощью меча, а посредством налогов. Несправедливость царит не только в Альмире, но и по всей Терре. Но я намерена все это изменить.

– По всей Терре? – удивилась Вира. – Каким образом?

– Постепенно, шаг за шагом.

– Это не ответ.

Каира снова посмотрела на центровую шестерню:

– Я знаю, что делаю. Первый шаг – лишить Актуса Шипа власти и сместить его с поста. Знаешь, если тебе так противно, то можешь не отправляться за драконьим маслом. Я и без него обойдусь. Это ты вечно беспокоишься о возможных последствиях.

Вира вздохнула. По тону Каиры было ясно, что настроена она решительно. В прошлом такое уже бывало: как только Вира взяла на себя роль строгой воспитательницы, Каира сбежала из дворца, и за ней пришлось гнаться через всю Терру. Нет, как бы там ни было, Вира больше не допустит такой ошибки. Вдобавок она хорошо помнила о верности и о священном долге вдовы.

Однако же никогда прежде она не слышала от Каиры таких слов. Впрочем, за долгие годы, проведенные в коридорах дворцов и покоях королев, королей, императоров и баронов, она ни разу не слыхала, чтобы кто-то обсуждал недостатки системы власти. Даже Эшлин, сестра Каиры, намеревалась использовать раздробленное и коррумпированное альмирское правительство в своих интересах и ради своих целей. Эшлин не хотела менять систему. А вот Каира другая. Возможно, даже лучше своей сестры.

– Каира, я тебе помогу.

– Отлично. – Каира встала. – Только поторопись. До пропускных пунктов Четвертого квартала путь неблизкий.

5

Джолан

Альмира, провинция Дайновая Пуща

– Ты откуда, малец? – спросил Виллем, набивая рот курятиной.

Курятиной они завтракали уже третий день.

Джолан сосредоточенно жевал мясо, сухое и жесткое, как кусок дерева. Стэн, кашевар отряда, не блистал кулинарными талантами.

– Меня зовут Джолан, – наконец сказал он, с трудом протолкнув курятину в глотку.

– Джолан. Малец. Какая разница? Ну, ты откуда?

– Из Выдрина Утеса.

– Никогда про такой не слышал.

– Это деревня на Атласском побережье, – сказал Оромир.

Джолан заметил, что Оромир уже ухитрился расправиться со своей порцией обугленной курицы – наверное, выбросил тайком, потому что быстро съесть жуткую стряпню было совершенно невозможно.

– В двух днях пути к западу от долины Черных Сосен, там, где в Атлас впадает приток с севера, – добавил Оромир.

– Верно, – удивленно протянул Джолан.

– Откуда ты знаешь про какую-то паршивую деревушку далеко на севере? – спросил Виллем.

Оромир пожал плечами:

– Я люблю карты.

– Карты он любит, – проворчал Виллем. – Странный ты, Оромир.

– Какой уж есть.

– Мой отец погиб у Черных Сосен, – сказал Камберленд, не отводя глаз от костра.

– И мой тоже, – вздохнул Стэн, деловито лепя глиняного божка и украшая его клевером и куриными косточками. – Вместе со всеми моими дядьями. А вся слава досталась Седару Уоллесу и его отважному отряду. Никто и не вспоминает о воинах Дайновой Пущи, которые всю ночь пробирались к флангам баларского войска, чтобы напасть одновременно с атакой Уоллеса.

– А что, это было важно для исхода сражения? – спросил Джолан.

Морган заставил его выучить историю Альмиры и Терры, но не делал особого упора на военную стратегию и тактику, потому что они не представляли никакого интереса для алхимиков.

– Нападение с флангов отвлекло балар и разделило их войско. Это изменило ход битвы и обеспечило победу Альмиры. Но воины Дайновой Пущи попали в окружение. – Камберленд порылся в тотемном кошеле, достал синий камешек и протянул его Стэну. – В тот день поганые шестереночники отправили в путь по реке воинов в ягуаровых масках, всех до одного.

– А теперь о битве при Черных Соснах вообще забудут, – внезапно заявил Джолан, и все уставились на него. – Ну, после сражения у Незатопимой Гавани…

– Да уж, – буркнул Камберленд. – По вечерам у очага куда интереснее слушать, как королева-ведьма всех зажарила.

Джолан до сих пор не выяснил, что же все-таки произошло в Незатопимой Гавани. Никто из отряда Камберленда не присутствовал при сражении, но утверждали, что Эшлин Мальграв убила Седара Уоллеса на дуэли, метнув молнию из руки. А после этого колдовством уничтожила войско Уоллеса. Разумеется, все эти рассказы были недостоверными, ведь альмирцы объявляли колдовством любые явления, которых не понимали. Включая алхимию. Но Джолан не мог сообразить, какое из природных явлений положило начало этим слухам. Маловероятно, а то и вовсе невозможно, что на дуэли в одного из соперников ударила молния. А если допустить, что разряд молнии все-таки был, и даже больше – не один, а несколько, то это все равно не объясняло почти поголовное уничтожение войска.

Разобраться в происшедшем не удавалось из-за скудости достоверных сведений. Чем усерднее Джолан пытался найти ответы, тем больше возникало вопросов.

– Ну что, сегодня вернемся в Умбриков Дол? – спросил Виллем, утирая рот рукавом. – Там есть булочница, ее зовут Эландра… У нее такие хорошенькие веснушки. Я обещал к ней заглянуть. Теперь, когда Джолан решил мою, гм, проблему, нам с Эландрой будет чем заняться.

– Вернемся, но не сразу, – сказал Камберленд. – Сначала пойдем на мельницу, здесь недалеко, на востоке.

– Недалеко – это где?

– Лигах в десяти, а то и в пятнадцати отсюда.

– Эй, а ты раньше не мог сказать, командир? Я уже несколько недель без бабы, понастроил себе планов, а теперь придется все менять.

– Печально.

Виллем вздохнул:

– Что, опять за голубями из Папирии?

– Да.

– Ничего не понимаю, – сказал Виллем. – Зачем какой-то императрице с далеких островов понадобилось помогать нам бороться с Линконом Поммолом?

– Не знаю, – ответил Камберленд. – Но вот на днях мы заманили в засаду отряд черепах, потому что птичка из Папирии предупредила нас, где их ожидать. Голубиная почта нам помогает. Карлайл сказал, что на мельнице нас ждет новое сообщение.

– Мы Карлайла давным-давно не видели. Откуда ему известно, куда прилетит очередной голубь?

– Не знаю. – Камберленд цыкнул зубом и отшвырнул обглоданную куриную косточку.

– Это почтовые голуби, – сказал Джолан. – Специально обученные прилетать в определенные места. Когда императрица Папирии посылает сообщение, то указывает в нем, куда прилетит следующий голубь.

– Надо же. А не проще научить голубей летать из одного места в другое? – спросил Виллем.

– По-моему, это невозможно, – сказал Джолан.

– Правда? Даже если их долго-долго учить?

– Слушайте, умники, кончайте уже трепаться про голубей, – оборвал их Камберленд. – Нам еще шагать и шагать.

Все начали собирать вещи. Джолан поглядел на остатки курятины и, сообразив, что жевать их бесполезно, выбросил в заросли черники.

Он решил, что на следующий день сам вызовется кашеварить.

У мельницы собралось семь воинов в черепашьих масках. Пятеро столпились у двери, а двое патрулировали периметр, охраняя подходы к мельнице. Основное внимание они уделяли каменному мосту через реку.

– Семь демонов на долбаном дереве! – выругался Стэн, глядя с холма на мельницу.

Джолан и воины растянулись на земле, в густых зарослях папоротников.

– Откуда здесь люди Поммола?

– Неизвестно, – сказал Камберленд. – Но они нам мешают.

Он чуть повернулся и, поморщившись, приложил руку к ребрам. Джолан, хоть и был умелым целителем, не мог всего за пару дней залечить рану от арбалетного болта.

– А семь воинов – это много? – шепнул Джолан Оромиру, который лежал, прижавшись к нему плечом.

Джолан знал, как смешивать эликсиры и готовить всевозможные целительные зелья, но понятия не имел, есть ли шансы на победу у четверых воинов против семи.

– Справимся, если нападем неожиданно, – шепотом ответил Оромир.

– А почему их так мало? – спросил Джолан.

– Потому что мы уже много месяцев прореживаем отряды противника в Дайновой пуще. В конце концов они сообразили, что лучше передвигаться незаметно, небольшими группами. Так же, как и мы. Северяне хоть и туго соображают – особенно в том, что касается военных действий, – но все-таки учатся на своих ошибках.

– Ну, приступим? – нетерпеливо спросил Виллем у Камберленда.

– Не спеши. Подождем, посмотрим, что они делать будут.

– Подождем? – уточнил Виллем.

– Пока подождем. – Камберленд поудобнее устроился среди папоротников и уставился на мельницу.

Три воина-черепахи вошли внутрь. Двое остались на страже у двери, а еще двое продолжали обходить мельницу кругами. Виллем вопросительно уставился на Камберленда, но тот оставил его взгляд без внимания.

Стэн начал лепить очередного божка, вдавил в глину пару ржавых кольчужных колец и черную речную гальку вместо глаз.

Десять минут спустя один из воинов вышел из мельницы, приподнял маску, сплюнул и снова надвинул ее на лоб.

– Что скажешь? – спросил один из стражников у двери.

– Там, наверху, голубятня, но ни птиц, ни записок нет.

– А что мельник говорит?

Воин поглядел на свои разбитые в кровь кулаки:

– А он молчит. Упрямый попался.

– Тут одних кулаков мало. Ты б лишил его чего нужного. Помнишь же, нам приказано убить всех голубей и без записки не возвращаться.

Воин с разбитыми кулаками замялся.

– Ох, ну ты и нюня! – Стражник у двери снял с пояса нож. – Давай я тебе покажу, как надо. Прежде чем задавать вопросы, выковыряй у него глаз…

Оба вошли внутрь. Снаружи остались один стражник и двое патрульных.

– Пора, – сказал Камберленд, вытаскивая из заплечных ножен двуручный меч.

Оромир и Стэн тоже обнажили мечи. Свистнула сталь, и Джолан невольно поежился: при виде клинков он всегда вспоминал Гаррета.

– А теперь, значит, суетимся, – сказал Виллем. – Вот не надо было тратить время и пялиться на гребаных…

– Заткнись, – оборвал его Камберленд. – Готовь арбалет.

Виллем укоризненно посмотрел на него, пристроил арбалетный болт на ложе и пару раз ловко повернул рукоять ворота, натягивая тетиву.

– Мы со Стэном снимем того, кто у двери. Виллем и Оромир разберутся с патрульными.

Все согласно кивнули и закрыли лица масками.

– А я? – спросил Джолан.

Камберленд взглянул на него:

– Ты остаешься здесь, пока я за тобой не приду. – Он схватил Джолана за плечо и сжал так сильно, что тот едва не взвизгнул от боли. – Предупреждаю, малец, захочешь улизнуть – я пойду по твоему следу, где угодно тебя разыщу, даже в Стране джунглей. Если мне придется за тобой гоняться, то вежливости от меня не жди.

Джолан тяжело сглотнул и выдавил:

– Понятно.

– Вот и славно. Как закончим, мы тебя позовем.

Камберленд и его воины двигались с хищной уверенностью волков, загоняющих лося. Виллем и Оромир вильнули вправо, скрылись под мостом и переправились через реку. Камберленд и Стэн свернули влево и спрятались на краю поля. Как только патрульные прошли мимо, оба вскочили и, пригнувшись, промчались через все поле к мельничной стене. Камберленд подкрался к южному углу мельницы. Присел на корточки. Стражник у входа ничего не заметил. Стэн скользнул в противоположную сторону и, посмотрев из-за северного угла на патрульных, поднял руку. Камберленд следил за ним.

Патрульные направились в обход моста. Из глубины мельницы раздался пронзительный вопль, но Камберленд со Стэном, застывшие, будто статуи, даже не шевельнулись.

Заметив, что патрульные отдалились от моста шага на три, Стэн резко махнул рукой.

Камберленд бросился за угол и одним ударом снес голову стражнику у входа.

Отрубленная голова еще катилась по земле, а Оромир и Виллем уже выскочили из-за моста.

Оромир стремглав метнулся к патрульным. Виллем поднял арбалет, прицелился и выстрелил в спину воина-черепахи. Болт вонзился в левый бок, прямо в сердце. Патрульный ничком повалился в грязь.

Второй воин-черепаха обернулся, выхватив меч. Оромир начал осыпать патрульного градом ударов, заставляя его отступать. Клинок Оромира мелькал с такой быстротой, что Джолан не успевал за ним уследить. В мгновение ока Оромир вонзил меч в сердце противника. Воин-черепаха обмяк. Оромир выдернул клинок, и патрульный упал на землю.

Не останавливаясь, Оромир побежал к мельнице. Виллем закинул арбалет на плечо, снял с пояса боевые топорики и последовал за товарищем. Камберленд уже высадил дверь, мощным пинком сорвав ее с петель.

Четверо воинов-ягуаров ворвались на мельницу. Послышался звон клинков. Выкрики. Вопли. Стоны. Джолан не сводил глаз с двери. Во рту у него пересохло, сердце отчаянно колотилось. Внутренний голос настойчиво уговаривал бежать, ведь в Дайновой пуще легче легкого уйти от погони, но от страха Джолан не мог двинуться с места.

Спустя минуту на порог мельницы вышел Камберленд в перемазанной кровью маске.

– Джолан! Нам нужна твоя помощь.

Возглас вывел Джолана из оцепенения – наверное, потому, что голос Камберленда звучал с той же настойчивостью, что и голос мастера Моргана. Джолан схватил котомку и побежал к мельнице.

За выломанной дверью оказалось жилое помещение: в одном углу – чугунная кухонная плита и стол, в другом – большой соломенный тюфяк. У стола валялся труп воина-черепахи с выпущенными кишками, еще один, вспоротый от ключицы до паха, истекал кровью на тюфяке.

Посреди комнаты стоял стул, на котором сидел связанный мельник с распухшим, избитым лицом и кровоточащей глазницей. Мельник тяжело дышал.

– Приведи его в порядок, – приказал Камберленд Джолану, будто ждал, что беглый недоучка-алхимик тут же достанет из котомки чудесный эликсир и восстановит утраченный глаз.

Джолан кивнул, подошел к мельнику, осмотрел раны. Нос сломан. Глаз выдавлен чьим-то пальцем. Придется удалить остатки нервных окончаний, промыть глазницу и наложить на нее повязку.

– Принесите родниковой воды, – сказал Джолан, роясь в котомке. – Вскипятите, остудите, а потом я скажу, что делать дальше.

Спустя два часа Джолан очистил рану, промыл ее обеззараживающим раствором и смазал целебной мазью. Потом вырезал кружок из оленьей кожи, чтобы прикрыть пустую глазницу, и приготовил для мельника недельный запас обезболивающего и противовоспалительного эликсира.

Пока Джолан все это проделывал, воины-ягуары вышли подышать свежим воздухом. С мельником остался только Камберленд.

– Каждый день принимай по две порции эликсира: одну – с утра, вторую – после ужина. Это снимет боль и воспаление.

– Спасибо, – сказал мельник.

Болезненную операцию он перенес стоически, только время от времени крепко сжимал сиденье стула. Руки и предплечья мельника покрывали старые шрамы, и Джолан догадался, что его пациент не всю жизнь работал на мельнице.

– К сожалению, ничего больше я сделать не могу, – сказал Джолан.

К обычной целебной мази он добавил крошечную щепотку божьего мха, так же как к ране Бершада в Выдрином Утесе, и две чешуйки иловки-келарии, ускоряющие некоторые химические процессы. Джолан таил надежду, что выдавленный глаз чудесным образом восстановится, но ничего такого не произошло. Зато теперь организм отвергнет любую заразу, даже если мельник вотрет в рану навоз.

Что ж, один опыт поставлен, осталось провести еще пару тысяч.

Джолан начал складывать свои зелья в котомку. Камберленд подошел к мельнику и хлопнул его по плечу:

– Годрик, прости, что спрашиваю, но…

– Голубь уцелел. И записка тоже. Погоди.

Годрик с кряхтением поднялся со стула, подошел к плите, перегнулся через нее, кочергой выковырял из стены кирпич, просунул руку в углубление и вытащил оттуда голубя-сизаря. Птица, склонив голову, огляделась.