Текст книги "Ритм войны. Том 1"

Шаллан появилась, как только он это сказал, поэтому она сняла Образ. Ей нужно было нарисовать маленького зверька. Как же он выжил в таком холоде? Наверху точно не было ничего съедобного.

– Охотник знает, на какие преимущества полагается его добыча, чтобы прятаться и процветать, – продолжил Мрейз. – Шаллан понимает это; она стремится понять мир. Не стоит так быстро отмахиваться от такого рода знаний, Вуаль. Его можно будет применить непредвиденным образом, что пойдет во благо вам обеим.

Преисподняя! Шаллан ненавидела разговаривать с ним. Она поймала себя на том, что ей хочется кивнуть, согласиться с ним, поучиться у него. Сияющая нашептала правду: Шаллан провела детство с отцом, который заботился о ней тогда, когда этого не требовалось, но не помогал, когда его помощь была нужна. В Мрейзе она невольно видела замену. Он был сильным, уверенным в себе и, что важнее всего, довольно щедрым на похвалу.

Его курица сжимала добычу одной лапой и ела почти так же, как человек руками. Это было так странно, так чуждо. Существо держалось прямо, как никакое другое животное, которое Шаллан довелось изучить. Когда оно чирикало на Мрейза, это звучало почти как речь, и она могла поклясться, что иной раз слышатся слова. Это было похоже на крошечную пародию на человека.

Она отвела взгляд от безжалостного зрелища пирующей курицы, хотя Мрейз наблюдал за существом с одобрением.

– Я не могу полностью присоединиться к Духокровникам, – сказала она, – пока не узнаю, чего ваша организация пытается добиться. Я не знаю ваших мотивов. Как я могу встать в ваши ряды, пока не пойму, в чем дело?

– Могла бы и догадаться. Речь о силе, очевидно же.

Она нахмурилась. Но… разве все может быть так просто? А вдруг она сочинила образ этого человека, придав ему глубину, которой нет в помине?

Держа свою курицу на одной руке, другой Мрейз принялся рыться в кармане. Он достал бриллиантовый броум и всунул ей в ладонь, так что кулак Шеллан засиял изнутри.

– Сила, – сказал Мрейз. – Портативная, легко сдерживаемая, возобновляемая. Ты держишь в руке энергию бури, Вуаль. Эта грубая энергия, вырванная из сердца бушующей бури. Она приручена – это не только безопасный источник света, но и силы, к которой могут получить доступ те, у кого… особые интересы и способности.

– Конечно, – сказала Вуаль, снова появляясь. – В то же время она практически ничего не стоит, потому что ее может получить любой. Самосветы – вот что имеет ценность.

– Мыслить надо шире, – упрекнул Мрейз. – Камни – всего лишь контейнеры. Не более ценные, чем чашка. Важные, да, если надо пронести жидкость, не расплескав. Но ценность имеет только внутреннее содержимое.

– Куда ты собираешься носить эту чашку? Я хочу сказать, всегда можно просто дождаться бури.

– Ты заперта в своем обусловленном образе мышления. – Мрейз покачал головой. – Я-то думал, ты сможешь увидеть больше, мечтать о большем. Скажи мне, когда ты путешествовала по Шейдсмару, имел ли ценность небольшой объем буресвета?

– Очень серьезную. Значит… речь идет о том, чтобы принести буресвет в Шейдсмар? Что у спренов есть такого, чего ты хочешь?

– Это, маленький нож, неправильный вопрос.

Шквал! Вуаль почувствовала, как в ней поднимается гнев. Разве она не проявила себя? Как он смеет обращаться с ней как с каким-то несчастным подмастерьем!

К счастью, на такой случай у них была Сияющая. Она усваивала уроки, которые не шли Вуали впрок. Сияющая не возражала, когда с ней обходились как с подмастерьем, она любила учиться. Она заставила Шаллан осветлить волосы, хотя они оставались под мужской личиной, выпрямилась и сложила руки за спиной.

Нужен вопрос получше.

– Налатис, – сказала Сияющая. – Скадариал. Что это?

– Налтис. Скадриал. – Он произнес эти слова по-другому. – Где это. Отличный вопрос, Сияющая. Достаточно сказать, что это места в Шейдсмаре, где наш буресвет – который так легко поймать и перевезти – был бы ценным товаром.

Любопытно. Она так мало знала о Шейдсмаре, но у спренов были огромные города – и ей было известно, что буресвет там ценится.

– Вот почему ты хотел добраться до Уритиру раньше Ясны. Ты знал, что Клятвенные врата обеспечат легкий доступ в Шейдсмар. Ты хочешь контролировать торговлю, путешествия в эти другие места.

– Отлично, – одобрил Мрейз. – Торговля с Рошаром через Шейдсмар всегда была трудной, поскольку существует только одна стабильная точка доступа – та, которая контролируется рогоедами, а с ними было неприятно иметь дело. И все же у Рошара есть то, чего так хотят получить многие другие народы в космере: свободная, портативная, легкодоступная энергия.

– Должно быть что-то еще, – сказала Сияющая. – В чем подвох? Проблема с системой? Ты бы не рассказывал мне об этом, если бы не было проблем.

Он взглянул на нее:

– Превосходная наблюдательность, Сияющая. Мне очень жаль, что мы обычно не ладим.

– Мы бы гораздо лучше ладили, если бы ты был более откровенен с людьми. От таких, как ты, меня наизнанку выворачивает.

– Что? – изумился Мрейз. – Ты про меня? Простого стражника?

– Который слывет неуклюжим – и он едва не убил другого стражника. Если ты причинишь вред братьям Шаллан, Мрейз…

– Мы не причиняем вреда своим.

«Так что оставайся одной из нас» – вот в чем был его намек. Сияющая ненавидела его игры, а Вуаль ими наслаждалась. Пока что, однако, главной оставалась Сияющая. И она делала успехи.

– Это подвох? – повторила она, глядя на броум в своей руке. – В чем проблема?

– Эта сила – то, что мы называем Инвеститурой. Инвеститура проявляется во многих формах, связанных со многими местами и многими различными богами. Она привязана к определенной земле, что делает ее очень трудной для транспортировки. Она сопротивляется. Попробуй перенести эту штуку слишком далеко – и тебе будет все труднее двигаться, так как она будет становиться все тяжелее. То же самое ограничение действует для людей, которые сами сильно Инвестированы. Сияющие, спрены – любой, кто связан с Рошаром, скован этими законами и не может путешествовать дальше Ашина или Брейза. Вы здесь в заточении, Сияющая.

– Тюрьма размером с три планеты. Прости, но я не чувствую себя связанной.

Вуаль, однако, спряталась. Ее пугали столь масштабные идеи и проблемы. Однако Шаллан… Шаллан хотела парить, учиться, открывать. И то, что для ее любознательности положены известные пределы, пусть даже она не ощущала их, действительно обеспокоило ее.

Мрейз забрал броум обратно:

– Этот самосвет не может попасть туда, где он нужен. Более совершенный самосвет мог бы держать свет достаточно долго, чтобы уйти за пределы мира, но все еще существует проблема связи. Этот маленький недостаток вызвал несказанные неприятности. Тот, кто решит эту проблему, получит несказанную силу. В буквальном смысле, Сияющая. Силу изменять миры…

– Значит, ты хочешь разгадать тайну, – сказала Сияющая.

– Я уже сделал это. – Мрейз сжал кулак. – Хотя привести план в исполнение будет трудно. У меня есть для тебя работа.

– Нам не нужна новая работа. Настало время прекратить это сотрудничество.

– Ты уверена? Вы все три уверены?

Сияющая поджала губы, но она знала правду. Нет, они не были уверены. Она неохотно позволила Шаллан выйти, ее волосы медленно окрасились в естественный темно-рыжий цвет.

– У меня есть для тебя новости, – сказала Шаллан. – Сья-анат связалась со мной, пока меня не было. Она согласилась на твои условия и посылает одного из своих спренов в башню, где он будет исследовать ваших членов на предмет возможных уз.

– Условия были другими, – заметил он. – Она должна была раздобыть мне спрена для уз.

– Бери, что дают, – отрезала Шаллан. – Вспомни хотя бы, с чего мы начали в прошлом году. В последнее время с ней трудно связаться. Я думаю, она беспокоится о том, как люди относятся к Ренарину.

– Нет. Вражда наблюдает. Мы должны быть осторожны. Я… приму эти условия. Есть другие новости?

– У агентов Йалай имеется шпион в окружении Далинара. Значит, Сыны Чести еще не полностью уничтожены.

– Интересная логика, но ты ошибаешься. У Сынов Чести нет агента, близкого к Далинару. Им просто удалось перехватить некоторые сообщения от одного из наших агентов, который близок к Далинару.

А… это кое-что объясняло. У Йалай не было влияния, позволяющего подобраться к Далинару, но, если она нашла способ перехватить разведданные Духокровников, результат был тот же.

Мрейз не лгал ей, насколько она могла судить. Значит…

– Тогда мне не нужно беспокоиться о двух шпионах, – сказала Шаллан. – Только о том, кто следит за мной и убил Йалай по твоему приказу. Это один из охранников Адолина, не так ли?

– Не говори глупостей. Нам не нужны такие люди. Они ничего не могут нам предложить.

– Тогда кто?

– Я не могу выдать эту тайну. Давай остановимся на том, что просто я очарован светоплетами. И ты не должна бояться, если я буду держать кого-то рядом с тобой. Такой человек может быть… полезен в трудную минуту. Иятиль поступала со мной так же.

Шаллан кипела от злости. Он почти в открытую заявил, что шпион-духокровник находился среди ее светоплетов, что и впрямь было логично. Мрейзу нужен был кто-то для наблюдения за Шаллан в таких местах, куда солдату не добраться. Значит, кто-то из дезертиров? Или Ишна? Из новых оруженосцев? От этой мысли ее затошнило.

– Иятиль отчиталась перед мастером Тайдакаром, – сказал Мрайз, – и он признал, хоть поначалу и разгневался, что мы не сможем контролировать Клятвенные врата. Я объяснил, что здесь, по крайней мере, дует успокаивающий ветер, как во время охвостья бури. Пока Далинар контролирует Клятвенные врата, он может вести войну против Вражды.

– И это помогает вашему делу?

– Мы не заинтересованы в том, чтобы враг правил этим миром, Шаллан. Мастер Тайдакар хочет только найти способ сбора и транспортировки буресвета.

Мрейз снова поднял свой броум – как миниатюрное солнце, копию настоящего.

– Но зачем нападать на Сынов Чести? – спросила Шаллан. – Сначала я поняла: они пытались найти Уритиру раньше нас. Но сейчас? И какую угрозу представляла Йалай?

– Вот это блестящий вопрос, – похвалил Мрейз, и она не смогла сдержать волнения. – Секрет связан с Гавиларом. Чем занимался старый король?

– Все тот же старый вопрос. Я провела несколько недель под опекой Ясны, исследуя его жизнь. Похоже, она решила, что он охотился за осколочными клинками.

– Его устремления были далеко не столь низменны. Он вербовал сторонников, обещая возвращение былой славы и могущества. Некоторые, как Амарам, клюнули на эти обещания, но по той же причине так же легко поддались соблазну врага. Другими манипулировали через их религиозные убеждения. Но Гавилар… чего он на самом деле хотел?

– Я не знаю. А ты?

– Отчасти бессмертия. Он думал, что сможет стать таким же, как Вестники. В своих поисках он открыл тайну. У него был пустотный свет еще до Бури бурь – он принес его из Брейза, места, которое вы называете Преисподней. Он изучал движение света между мирами. Кто-то из его близких может знать больше. Во всяком случае, мы не могли рисковать тем, что Йалай или Сыны Чести обнаружат эти секреты.

Курица Мрейза закончила свой обед. Она ковыряла и ела мясо, но в конце концов проглотила остаток тушки целиком. Затем распушила перья и присела. У Шаллан не было большого опыта общения с этим существом, но оно, похоже, не любило холода.

Так странно, что Мрейз выставляет его напоказ. Вероятно, этого требовала его натура – он всегда хотел быть не как все. Большинство, вероятно, сочло бы содержание странных экзотических животных причудой. Шаллан ничего не могла с собой поделать, она видела больше. Мрейз собирал трофеи – в его владениях ей попадалось много странных вещей.

Она моргнула и сняла Образ: Мрейз чешет шею курице, сидящей у него на руке.

– Там так много всего, маленький нож, – сказал Мрейз. – Вещи, которые потрясут твое воображение, расширят перспективу и превратят слона обратно в муху. Ты столько всего могла бы узнать, Шаллан. Таких людей собрать в своем альбоме, такие достопримечательности увидеть…

– Расскажи мне, – попросила она, обнаружив в себе неожиданный голод. – Дай мне взглянуть. Дай мне узнать их.

– Такие вещи требуют усилий и опыта. Мне нельзя было просто рассказать о них, и тебе тоже. На сегодня я дал тебе достаточно. Чтобы идти дальше, ты должна охотиться за секретами. Заработать их.

– Ладно. – Она прищурилась, глядя на него. – Чего ты хочешь на этот раз?

Он одарил ее привычной хищной улыбкой.

– Ты всегда заставляешь меня хотеть делать то, о чем ты просишь, – сказала Шаллан. – Ты искушаешь меня не только наградами, но и самими тайнами – или опасностями. Ты знал, что меня заинтригует то, что изучает Амарам. Ты знал, что я захочу остановить Йалай из-за угрозы, которую она представляла для Адолина. Я всегда делаю то, что ты хочешь. Так что же на этот раз? Что ты собираешься заставить меня сделать?

– Ты становишься истинной охотницей. Я с самого начала знал, что ты на многое способна. – Он посмотрел на нее, его светло-фиолетовые глаза задержались на ее все еще рыжих волосах. – Есть один человек. Рестарес. Знакомо это имя?

– Я слышала о нем. Он был связан с Сынами Чести?

Возможно, слышала это имя и до того, как получила книгу Йалай, где оно несколько раз упоминалось. Великая княгиня пыталась связаться с ним.

– Когда-то он был их лидером. Возможно, основателем секты, хотя мы не уверены. В любом случае он был вовлечен в дело с самого начала, и он знал масштаб того, чем занимался Гавилар. Рестарес, пожалуй, единственный живой человек, который это знает.

– Отлично. Ты хочешь, чтобы я его нашла?

– О, мы знаем, где он. Он попросил – и получил – убежище в городе, куда не смог попасть никакой другой духокровник.

– Место, куда вы не смогли войти? – переспросила Шаллан. – Где же у нас такая строгая охрана?

– Крепость под названием Стойкая Прямота. Дом и столица спренов чести в Шейдсмаре.

Шаллан издала долгий одобрительный свист. Курица, как ни странно, передразнила ее.

– Вот твоя миссия, – сказал Мрейз. – Отыщи путь к Стойкой Прямоте. Проникни туда и найди Рестареса. В городе должна быть лишь горстка людей, а может быть, он и вовсе там один. Мы не знаем.

– И как же мне это сделать?

– Ты находчивая. У тебя и твоих людей есть связи со спренами, с которыми до сих пор не мог справиться ни один другой духокровник. – Его глаза метнулись к Узору, который сидел на ее плаще, молча, как обычно, когда другие разговаривали. – Ты придумаешь способ.

– Если предположить, что я смогу это сделать, как мне быть с этим человеком? Я не собираюсь его убивать.

– Не спеши. Когда ты найдешь его, ты поймешь, что делать.

– Сомневаюсь.

– О, так и будет. И как только ты успешно справишься с этой миссией, в награду получишь, как всегда, то, чего ты жаждешь. Ответы. Все без остатка.

Она нахмурилась.

– Мы ничего не утаим, – заверил Мрейз. – После этого все наши знания станут твоими.

Шаллан сложила руки на груди, взвешивая свои желания. Уже больше года она говорила себе, что продолжает общаться с Духокровниками только для того, чтобы узнать их секреты. Но Вуали нравилось быть одной из них. Нравился трепет, который вызывали интриги. И даже тревога из-за того, что ее могли раскрыть.

А вот Шаллан всегда пребывала в поисках ответов. Настоящих секретов. Конечно, даже Ясна не смогла бы слишком сердиться на Шаллан. Она проникла в эту организацию ради знаний. Как только Шаллан узнает все, что скрывают Духокровники, она сможет отправиться к Ясне. Разве можно все бросить, когда главный приз так близок?

«Я чувствую еще одну причину, по которой ты идешь на это, Шаллан, – подумала Сияющая. – Что это? Чем ты с нами не делишься?»

– А ты не боишься? – спросила Шаллан у Мрейза, не обращая внимания на Сияющую. – Если я узнаю твои секреты, у тебя больше не будет возможности держать меня на крючке. Тебе нечем будет меня подкупить.

– Если ты сделаешь это, маленький нож, тебе больше не нужно будет давать взятки. Как только ты завершишь миссию с Рестаресом и вернешься, сможешь задать мне любые вопросы, и я отвечу на них. О мире. О Сияющих. О других местах. О тебе и твоем прошлом…

Он рассчитывал соблазнить ее последним. Но при этих словах Шаллан до самого нутра пробрала дрожь. Бесформенное становилось сильнее каждый раз, когда она думала об этом.

– Получив ответы, – продолжал Мрейз, – если ты решишь, что больше не желаешь с нами общаться, можешь оставить нас, как желает Сияющая. Она слаба, но в каждом есть слабость. Если ты поддашься своей, пусть будет так.

Она скрестила руки на груди, размышляя.

– Я говорю искренне, – добавил Мрейз. – Не могу обещать, что ты будешь в безопасности, если уйдешь; другие члены организации тебя не любят. Но обещаю, что не стану охотиться ни за тобой, ни за твоими близкими, и моя бабск тоже не станет. Мы даже постараемся удержать других.

– Тебе легко это обещать. Ты уверен, что я никогда не покину ряды Духокровников.

– Найди причину посетить спренов чести. Тогда поговорим.

Он поднял руку и снова послал курицу на охоту.

Шаллан ничего не обещала, но, уходя, поняла, что он ее поймал. Поймал всю Троицу так же надежно, как рыбу на крючок. Ибо Мрейзу были известны ответы. Знания о природе мира и его политике, но не только. О Шаллан. Управляющий домом Даваров принадлежал к духокровникам. Возможно, и отец Шаллан тоже. Мрейз не хотел говорить об этом, но она подозревала, что организация занималась ею и ее семьей больше десяти лет.

Он знал правду о прошлом Шаллан. В ее детских воспоминаниях были дыры. Если будет сделано то, о чем он просит, Мрейз заполнит их.

И может быть, тогда наконец Вуаль сможет заставить Шаллан стать цельной.

14. Голос

Все самосветы медленно пропускают буресвет – но, пока кристаллическая структура остается в основном нетронутой, спрены не могут сбежать. Управление этой утечкой очень важно, так как многие фабриали также теряют буресвет в процессе использования. Все это связано с тонкостями искусства. Как и понимание последнего жизненно важного вида спренов: спренов логики.

Лекция по фабриальной механике, прочитанная Навани Холин перед коалицией монархов, Уритиру, йезеван, 1175 г.

Дворец в Холинаре претерпел существенные изменения. В некотором роде обрел новую форму. Здесь больше, чем в любом другом месте города, Венли чувствовала, что может заглянуть в прошлое и увидеть историю своего народа.

Исчезла богато украшенная, но скучная человеческая крепость. На ее месте возникло грандиозное сооружение, включавшее части первоначального фундамента и стен, но гораздо просторнее и совершенно в другом духе. Вместо прямых углов появились величественные арки с большими гребнями, которые спускались с боков, как изогнутые лезвия. Они множились к вершине, и оканчивались эти гребни остриями.

В результате получилась изогнутая коническая форма, вершина которой напоминала корону. И в то же время сооружение казалось природным, чему способствовал и сланцекорник, которым заросли стены. Сам дворец словно принадлежал к растительному царству, как некий ствол, грубой текстуры, мощный в основании, с нежными отростками, поднимающимися к верхушке.

Венли подошла, настроенная на ритм напряжения. Последние двадцать часов хаоса и суматохи она сопровождала Лешви по всему городу, пока та встречалась с другими Сплавленными и собирала информацию. Венли не совсем понимала, почему Лешви так разволновалась из-за того, что новая группа душ Сплавленных пробудилась и пришла за телами.

Это не было неожиданностью. Некоторые из Сплавленных на Брейзе дремали или… впадали в спячку? Медитировали? Они пробуждались группами и вступали в бой. Но некоторые заставили Лешви поволноваться. Возможно, даже ужаснуться. После бурного дня, вместе с Лешви проведенного за расследованием, Венли проснулась рано утром от ударов грома. Пришла Буря бурь.

Сразу после этого она получила известие. Во дворец был созван конклав самых важных певцов. Как Голос, Венли должна была прибыть быстро – и самостоятельно, потому что Лешви предстояло воспользоваться входом, предусмотренным для шанай-им наверху.

Венли пыталась успокоиться на ходу, сосредоточившись на прекрасном здании дворца. Она жалела, что не живет в те времена, когда такая архитектура была распространена повсеместно. Она представляла себе целые города, собранные из этих пронзительных изгибов, опасных и прекрасных. Как всё в мире природы.

«Это мы сделали, – подумала она. – Когда Эшонай впервые вернулась из человеческих земель, она с благоговением говорила о великих творениях людей. Но мы тоже делали такие вещи. У нас были города. У нас было искусство. У нас была культура».

Перестройкой дворца занимались несколько Сплавленных высокой, гибкой разновидности, называемой фаннан-им, Те, кто был изменен. Хотя все Сплавленные были обучены как воины, у многих имелись другие навыки. Некоторые были инженерами, учеными, архитекторами. Венли подумала, что, возможно, все они когда-то были солдатами, прежде чем им было даровано бессмертие, но для развития им был предоставлен обширный период времени.

Каково это – прожить столько жизней? Такая мудрость и такие способности! Вид подобных вещей волновал ее. Пробуждал не просто благоговение, а жажду. Появлялись ли новые Сплавленные? Может ли кто-то вроде нее стремиться к этому бессмертию?

Тимбре предупреждающе затрепетала внутри, и Венли с усилием подавила эти порывы. Это было нелегко. Возможно, как связыватель потоков, она должна была быть самоотверженной от природы. От природы благородной. Как Эшонай.

В характере Венли не было ни того ни другого. Она все еще немного тосковала по тому пути, который когда-то себе воображала: благословленная Сплавленными за то, что открыла путь к их возвращению, осыпанная почестями, как первая среди ее народа, кто прислушался к спренам пустоты. Принесшая Бурю бурь. Разве за все это она не достойна стать королевой?

Тимбре опять затрепетала, на этот раз успокаивая. Вражда никогда не окажет ей таких почестей – Венли обманули. Ее вожделение привело к огромной боли и погибели. Ей нужен был способ сбалансировать свое наследие и свои цели. Она была полна решимости избежать правления Сплавленных, но это не означало, что она хотела отказаться от певческой культуры. Действительно, чем больше она узнавала о певцах древности, тем больше ей хотелось изведать.

Она добралась до верха лестницы и прошла мимо двух фаннан-им, Измененных, с гибкими семифутовыми телами и копной волос, которые росли только на самой макушке, ниспадая вокруг панциря, покрывавшего остальную часть их черепов. Эти двое не участвовали в строительстве дворца: они сидели с пустыми взглядами. Тимбре затрепетала в ритме утраты. Ушедшие. Как и в случае со многими Сплавленными, их разумы пали жертвой бесконечного цикла смерти и возрождения.

Возможно, их бессмертию не стоило завидовать.

Внутренний вестибюль дворца тоже был перестроен, в нем появились широкие лестницы. Стены снесли, объединив десятки комнат. В больших покоях во время бури не закрывали окон, а просто сворачивали ковры.

Венли поднялась на пятый этаж и вошла в башню, пристроенную Сплавленными-архитекторами. Большая и цилиндрическая комната помещалась в центре короны, венчающей дворец. Это место было домом Девяти – предводителей Сплавленных.

Стали собираться и другие Голоса. Их было около тридцати – она предполагала, что их будет не меньше сотни, когда все Сплавленные проснутся. В этой комнате не поместилось бы столько Голосов, даже выстроившись плечом к плечу. Даже сейчас толпа делалась все более тесной, по мере того как каждый Голос занимал свое место перед хозяином.

Лешви зависла в нескольких футах над землей рядом с другими Небесными, и Венли поспешила к ней. Она подняла глаза, Лешви кивнула, и Венли стукнула тупым концом посоха по камню, показывая, что ее хозяйка готова.

Конечно, Девять уже были там. Погребенные в камне, они и не могли находиться в каком-то другом месте.

В центре зала выстроились в круг девять колонн. Камням придали форму с помощью духозаклинания – и внутри них были живые существа. Девять жили здесь, навеки слившись с колоннами. И снова в сооружении чувствовалось нечто органическое, как будто колонны выросли здесь, как деревья вокруг Девяти.

Изгибаясь и сужаясь, колонны врастали в грудь каждому из Девяти, но оставляли нетронутыми их головы и верхние части покрытых панцирем плеч. У большинства по крайней мере одна рука оставалась свободна.

Девять стояли лицом в круг, спиной к остальной части помещения. Странная гробница была неприятной, чуждой. До тошноты. В том, какими представали Девять перед зрителями, ощущалось нечто постоянное, подчеркивающее их бессмертную природу. Колонны как бы говорили: «Они старше камней. Они прожили здесь достаточно долго, чтобы камень нарос над ними, как крем, захватывающий руины павшего города».

Венли не могла не восхищаться их самоотверженностью; такая вынужденная неподвижность наверняка причиняла мучительную боль. Девять не ели, питаясь только светом Вражды. Конечно же, это погребенное существование не могло благотворно повлиять на их рассудок.

Хотя… если бы они действительно хотели покинуть свою темницу, могли бы просто убить себя. Сплавленный мог освободить свой дух от тела и отправить на поиски другого носителя. Человеки пытались одолеть Сплавленных, заключив их в тюрьму, но обнаружили, что это бесполезно.

Так что Девять могли уйти, если захотят. В таком свете эти гробницы были вопиющим актом расточительства – конечная цена за это представление была заплачена не Девятью, а бедными певцами, которых они убили ради тел.

Девять, должно быть, сосчитали стук посохов о землю, потому что одновременно подняли головы, как только последний великий лорд оказался на месте. Венли взглянула на Лешви, которая тихо напевала в ритме мучения – новом ритме, который был аналогом тревоги.

– Что происходит? – прошептала Венли в ритме нетерпеливого желания. – Какое это имеет отношение к новым Сплавленным, которые пробудились?

– Смотри, – прошептала Лешви. – Но будь осторожна. Помни, что сила, которой я обладаю снаружи, здесь всего лишь огонек свечи.

Для великой леди Лешви была невысокого ранга. Полевой командир, но все же простой солдат. Она представляла собой одновременно и сливки неважного общества, и отбросы важного. Она шла по лезвию ножа и потому соблюдала неизменную осторожность.

Девять загудели вместе, а затем начали петь в унисон – и песня, и ритм оказались совершенно незнакомы Венли. У нее по спине побежали мурашки, особенно когда она поняла, что не понимает слов. Она чувствовала, что близка к пониманию – оно было почти в пределах досягаемости, – но ее силы, казалось, уклонялись от этой песни. Как будто… смысл песни мог разрушить ее разум.

Она понимала, что это означает. Вражда, бог певцов, наблюдал за этим конклавом. Она знала его прикосновения, его запах. Он запретил кому-либо из Голосов переводить эту песню.

Звуки затихли, в зале воцарилась тишина.

– Мы хотели бы услышать отчет, – наконец проговорил один из Девяти. Венли не поняла, кто именно, поскольку все они были обращены лицом друг к другу. – Рассказ из первых рук о недавнем столкновении в Северной Авендле.

Авендла – так они называли Алеткар; благодаря своим силам Венли мгновенно поняла значение этого слова. Земля Второго Наступления. Однако на этом ее способности заканчивались, и она не могла ответить на более интересный вопрос. Почему этот край так назвали?

Лешви загудела – Венли шагнула вперед, дважды стукнула посохом об пол и поклонилась, опустив голову.

Лешви поднялась позади нее, шурша одеяниями.

– Я попрошу Зандиэля предоставить эскизы. Большой человеческий корабль летал сам по себе, не используя никаких самосветов, которые мы могли бы увидеть, – хотя, конечно, они были встроены где-то внутри.

– Он летал благодаря сплетениям, – сказал один из Девяти. – Работа ветробегунов.

– Нет, – возразила Лешви. – Он не был таким ни по виду, ни по ощущениям. Это было устройство, машина. Созданная их артефабрами.

Девять запели вместе, и от чуждых звуков их песни Тимбре глубоко внутри Венли затрепетала.

– Мы слишком долго отсутствовали, – сказал один из Девяти. – Из-за этого человечий род превратился в гнойник, зараза набрала силу. Они создают устройства, которых мы никогда не знали.

– Мы позади них, а не впереди, – сказал другой. – В бою такая позиция невыгодна.

– Нет, – возразил третий. – Они достигли больших успехов в сооружении тюрем для спренов, но они мало знают об узах, силе клятв, природе тонов мира. Они – кремлецы, строящие гнездо под сенью великого храма. Они гордятся тем, что сделали, но не могут понять красоты вокруг них.

– И все же, – сказал первый. – И все же… Мы не смогли бы создать летательный аппарат, который есть у них.

– Зачем нам это? У нас есть шанай-им.

Венли стояла, склонившись, положив руку на посох. Сохранять неподвижность в этой позе было нелегко, но она не посмела бы жаловаться. Она была так близка к важным событиям, как только может быть близка смертная, и не сомневалась, что сумеет использовать это знание. Речи Девяти достигали ушей всех, кто слушал. Они могли бы переговариваться без свидетелей, но эти встречи предназначались для зрителей.

– Лешви, – сказал один из Девяти. – А как же подавитель, который мы послали на испытания? Сработал ли он?

– Сработал, но был утрачен. Люди захватили его. Я боюсь, это приведет их к дальнейшим исследованиям и открытиям.

– Это признак дурного руководства, – сказал один из Сплавленных.

– Я не несу ответственности за этот промах, – ответила Лешви. – Вы должны поговорить с Преследователем, чтобы найти запись об ошибке.

Каждый в этом разговоре пользовался официальным тоном и ритмом. У Венли сложилось впечатление, что Девять заранее знали все ответы.

– Лезиан! – позвали они хором. – Ты…

– О, зачем столько пафоса! – громко произнес кто-то, и из тени в дальнем конце комнаты возник высокий Сплавленный.

Лешви опустилась вниз, а Венли выпрямилась и снова встала в строй перед своей хозяйкой. Это позволило ей как следует рассмотреть Сплавленного, который принадлежал к новой для нее разновидности. Огромный, с зазубренным панцирем и темно-рыжими волосами; он носил только простую черную накидку вместо одежды. Или… его волосы и были одеждой? Он как будто сливался с этой тканью.

Восхитительно. Некс-им, Те, кто в оболочках, – девятое тавро Сплавленных. Она слышала, как о них говорили; предположительно, их было очень мало. Был ли это тот недавно проснувшийся Сплавленный, что так побеспокоил Лешви?

– Лезиан Преследователь, – сказал один из Девяти. – Тебе доверили деликатное устройство, подавитель буресветных способностей. Тебе было велено проверить его. Где это устройство?