Текст книги "Убойная Академия"

Глава 12

Преподаватель по внедрению оказался сухоньким старичком в возрасте Грелье или чуть моложе. Опыта у него было много, и сейчас тан Иррад щедро им делился.

– Запомните, в нашей работе главное, чтобы объект доверял. Мы же, в свою очередь, не должны доверять никому, кроме начальства. Даже коллегам, встреченным при выполнении. У разных отделов могут быть разные интересы, взаимоисключающие. Выполняете свою работу, в чужую не лезете.

– Но разве наша общая цель не благо Корбиниана? – неосторожно спросил кто-то из группы.

Тан Иррад посмотрел столь неодобрительно, что не возникло необходимости дополнительно указывать на недопустимость вопросов во время лекции. И все же ответил:

– Разные отделы представляют благо по-разному. Да что там, иной раз даже внутри отдела бывает несогласованность по тому, что пойдет на пользу, а что – нет. Но вас это не должно беспокоить. Вы выполняете приказ наилучшим из доступных вам способов. Остальное – не ваша забота. Никогда, запомните, никогда не подвергайте сомнению приказы начальства. Строгая дисциплина – основа работы нашего ведомства.

Больше он уже не отвлекался от темы на пояснение вещей, очевидных каждому. Кроме голоса лектора в аудитории было слышно лишь поскрипывание ручек и перелистывание страниц. Еще бы: к столь важному предмету нужно и относиться со всей тщательностью. Не усвоишь как надо, окажешься неспособен к работе агента, и тогда единственным полезным предметом из всего курса академии окажется секретка: допустят только к кабинетной работе. Позор для всей семьи!

– И о приятном, – в завершение сказал лектор. – Вскоре начнутся регулярные практические занятия, на которых мы и посмотрим, насколько хорошо вы усваиваете мои лекции. Вопросы будут?

– А какого плана практические занятия? – спросил Дагойн.

– По завоеванию доверия, разумеется, – ответил тан Иррад.

– И как мы его завоевывать будем? – поинтересовался Керк. – Вы же только что говорили, что даже своим доверять нельзя. Я лично здесь никому доверяться не буду.

Он подозрительно посмотрел почему-то на нас с Мирейей, и это было еще одним доводом в пользу того, что он внук Берта. Если уж таннам не доверяет, то явно с ним что-то нечисто…

– Главное, чтобы доверяли вам, – туманно ответил лектор. – Разумеется, отработка не на своих, не волнуйтесь. Уверен, вам понравится.

Он попрощался и вышел, а в группе начались оживленные разговоры о том, куда же нас направят и какие будут задания.

– И смысл гадать? – протянула Мирейя. – Все равно каждый год разные. А иной раз у каждого – свое, в зависимости от того, какие на него надежды возлагают в академии.

– Да, бабуля говорила, – подтвердила я, вспомнив, как она рассказывала, что преподаватели, отвечающие за практику, очень изобретательны в вопросе индивидуальных заданий. – Нужно быть готовыми ко всему.

– Первое-то в любом случае попроще будет, – снисходительно сказал Керк. – Не переживайте, танны. Если что, помогу.

Он попытался положить руки нам на плечи, но мы уже его достаточно давно знали, чтобы не попасться, поэтому с легкостью уклонились от объятий, неудачно выдаваемых за дружеские. Да уж, ему только попадись, вмиг раздавит.

– Отнесешься к нам с полным доверием? – ехидно спросила Мирейя. – Не забывай, задания индивидуальные…

Она насмешливо махнула хвостом прямо перед его носом, и мы ушли, оставив разочарованного тана в аудитории. Вслед нам раздался горестный вздох Керка и пара шуточек от одногруппников. О непростом завоевании доверия, разумеется. Но была в этих шуточках и некоторая настороженность. Никто не знал, что нас ждет на этой практике и не окажется ли она первой и последней для кого-то из нас. Большинство в группе были из семей, связанных с Системой, и не могли не знать, что и такое случается. Здесь инструкции родственников бесполезны: каждый год практические занятия по внедрению проходили по-разному. Бабуля только предупредила, что нужно непременно быть настороже и ожидать подвоха со стороны преподавателей. Иррад на первый взгляд выглядел этаким благообразным дедушкой, от которого не ждешь никаких подвохов, но это лишь говорило о том, что он очень хороший агент, а не о том, что можно расслабиться и не переживать.

Так что к началу практического занятия я все извелась, что еще больше усугублялось тревожными импульсами от ш’ерры. Моя девочка еще не вылупилась, но наша эмоциональная связь крепла с каждым днем, только вот отраженные ею эмоции грозили меня затопить полностью, так что перед практикой я с болью в сердце оставила мешочек с яйцом в комнате, на зачарованной полочке.

В аудитории рядом с таном Иррадом стояла танна Минари, со своей обычно благожелательной улыбкой. Пожалуй, ее занятия по артефактам были ничуть не менее интересными, чем по ядам. Если бы так давали орочий, то наверняка мы уже могли бы объясниться с представителем данной расы безо всяких дубин, столь ими любимых. А вот если бы Фукаси вел у нас артефакты, то мы бы до сих пор не разобрались с простейшими.

– Все в сборе? – Тан Иррад внимательно оглядел группу. – Итак, каждому из вас будет выделен объект, дан его портрет, краткое описание интересов и где можно найти в это время. Задание: в течение двух часов найти объект и привести его в студенческое кафе, рядом с которым вы выйдете из телепорта. Танна Минари раздаст артефакты возврата с дополнительной функцией оповещения. Покалывание от артефакта означает, что пора возвращаться. Вернуться вы должны немедленно, даже если задание не выполнили. Предупреждаю сразу, выполнить удастся не всем, хотя мы и подбирали объекты каждому лично. Вопросы есть?

– Привести кого-то в кафе, что может быть проще? – удивился Керк. – Да за два часа в кафе толпу собрать можно. Если, конечно, придумать, как их там удержать. Хотя, – он окинул группу оценивающим взглядом, – можно с кем-то объединиться. Один таскает, второй не позволяет уйти.

Танна Минари рассмеялась, одобрительно так. К ней присоединилась добрая половина группы, вторая половина заинтересованно оглядывалась, видимо, в надежде найти того, с кем можно объединиться. Шин так вообще сразу к Керку придвинулся и начал что-то с ним согласовывать. Я смеяться не стала, но и искать союзников – тоже. Мне казалось, что это задание будет не столь легким, как некоторые подумали.

– Объект должен прийти добровольно, по своему желанию, и не понять, что им манипулировали. Объединяться тоже ни с кем нельзя. Задание индивидуальное. При встрече с кем-то из группы делаете вид, что незнакомы.

– Тогда, конечно, посложней будет, – Керк ничуть не расстроился и прикидывал новые варианты. – А зелья вливать-распылять тоже нельзя?

– Тоже нельзя. Никаких магических штучек. Только личностный подход и умение убеждать. Еще вопросы?

– Если это задание, то нам должны выделить не только артефакт, но и деньги на кафе, – предположил все тот же Керк. – Агенты по кафе за свой счет не ходят, когда выполняют задание. А если ходят, то им потом компенсируют. Вот мне и интересно, на какую сумму я могу рассчитывать. Все-таки приглашение выпить по бокалу вина звучит весомей, чем приглашение на чашку жидкого чая, да еще и без ничего.

– Будете исходить из выделенной суммы, – туманно ответил тан Иррад, – она выделяется индивидуально.

– Остается только надеяться, что обратно пропорциональна привлекательности объекта, – тихо проворчал Керк, – а то если выделят какую-нибудь страшилку, так сначала для увеличения ее привлекательности нужно немного выпить. И как работать, если денег мало? Финансирование должно быть на уровне.

Но на его ворчание никто не обратил внимания. Убедившись, что больше вопросов нет, тан Иррад разделил нас на группы для телепортации. Меня немного удивило, что моя полностью совпала с группой по изучению орочьего, но причина этого выяснилась сразу, как мы вышли из телепорта у массивного здания с колоннами, на котором сияли буквы «Корбинианский гуманитарный университет».

– Все ваши объекты учатся здесь. Уверен, вы, как знатоки иностранных языков, легко найдете темы для разговора, – сказал тан Иррад и раздал карточки с заданиями.

Свою я взяла, уже изнывая от нетерпения. Первое задание, почти настоящее, – это намного интереснее, чем первое свидание. Тан на портрете, темноволосый и темноглазый, показался даже симпатичным, пока я не перевернула карточку. В описании было сказано, что мой объект увлекается альвийской поэзией эпохи Мерцающих Бабочек. Хорошенькое увлечение для тана! Я бы еще поняла, если бы он орочьи боевые марши собирал, и не только бы поняла, но и постаралась что-то полезное для себя получить от нашей встречи. Но поэзия… Фи! Да, с кем только не приходится работать, бабуля предупреждала…

На входе в университет стоял охранник и проверял пропуска, которые нам, разумеется, не выдали. Но когда это смущало настоящих агентов? Пока наши таны совещались, как отвлечь охранника, мы с Мирейей обогнули здание и обнаружили открытое окно на втором этаже, через которое и проникли внутрь. Коридор был тих и пустынен. Дальше наши дороги расходились, так что мы пожелали друг другу удачи и разбежались.

В описании объекта было указано, что сейчас у него «Альвийский язык и культура», указана аудитория и даже схема, как пройти. «Импровизация, – говорила бабуля. – Вот наша сильная сторона. Можно сколько угодно рассматривать портрет объекта и читать его описание, но как с ним себя вести, понимаешь, только когда видишь». До импровизации еще было время, и пока я медленно продвигалась вперед, размышляя, как буду действовать.

И вдруг взгляд зацепился за табличку на двери «Читальный зал № 2. Эрийский, орочий и арамейский языки». Орочий… Читальный зал по орочьему… Объект подождет, все равно с занятия никуда не денется еще минут пятнадцать, а вот орочий – нет, орочий ждать не будет. Когда еще представится возможность добыть учебник?

Я тихо приоткрыла дверь. Увиденное не порадовало: библиотекарь за стойкой больше напоминала профессионального борца с преступностью, на нее мое врожденное обаяние точно не сработает. В зале сидели несколько танн, скрючившихся над учебниками, и один тан, чья осанка говорила, что в этом заведении он не слишком давно. Или ходит в тренажерный зал. По спине сразу понятно – необычайно отзывчивый.

– Тан, не могли бы вы помочь…

Я села на стул с ним рядом и изогнулась так, чтобы казаться максимально привлекательной. Пусть мой бюст до Самантиного не дотягивает, но посмотреть там все же было на что. Просьбу я подкрепила изящным взмахом хвоста, как бы случайно чуть чиркнув кисточкой по его щеке. На тренингах нам говорили, что это сразу сокращает дистанцию.

– Извините, я не хотела, – обольстительно улыбнулась я.

Он недовольно повернулся, и я замерла. Больше от возмущения, чем от чего другого. Мой объект должен быть на лекции, а не прогуливать ее в читальном зале! Безобразие! Долго бы пришлось его искать, я бы могла задание провалить.

– Почему это тан не на занятиях? – не сдержалась я.

– А танна?

Отвечать вопросом на вопрос как минимум неприлично. Какой невоспитанный тан! Но ругаться с ним никак нельзя, поэтому я подавила нарастающее раздражение и нацепила ту самую улыбку, которая так хорошо зарекомендовала себя на Дагойне.

– Танна прогуливает, – доверительно сказала я, нащупывая точки соприкосновения. Общее пренебрежение занятиями для этого вполне подойдет. – У танны возникла необходимость посетить читальный зал. Суровая необходимость.

С моей улыбкой явно было что-то не так: тан не застыл на месте и не выразил желания немедленно выполнить любую мою просьбу, напротив, понимающе усмехнулся в ответ. Он потянулся, но лишь чтобы размяться после долгого сидения, а отнюдь не для того, чтобы поиграть плечами и произвести впечатление на окружающих. К слову, ему бы это и не удалось: плечи у него были даже уже, чем у Дагойна, не говоря уж о Керке.

– А тан? – так и не дождавшись от него реакции, спросила я.

– А тана выгнали, – усмехнулся он. – Тан позволил усомниться в словах лектора, и его направили изучать тему самостоятельно.

– И как? – Я бросила взгляд на стопку книжек, в которой сразу обнаружила томик со знакомыми каракулями, так ненавидимыми мной в последнее время. – О, тан читает на орочьем? – удивилась я. – Ужасный язык. Такой грубый и отвратительный.

Я ожидала, что он со мной согласится, но тан неожиданно сказал:

– Вовсе нет. У них удивительно яркие образные стихи.

– Скажете тоже! – рассмеялась я. – Яркие стихи у орков. Вы еще скажите, что у них удивительно красивый язык.

– Здесь читальный зал, – прошипела подкравшаяся библиотекарша. – Болтать идите в другое место. Хохотать тем более.

То, что я ее не заметила, пока она не подошла вплотную, уже можно было считать провалом. Но еще хуже было то, что я совсем забыла о цели пребывания в университете. Точнее, о двух целях: вот этот тан и учебник орочьего. Впрочем, их можно успешно совместить. Так что я не прокололась, а вела себя в соответствии с легендой. Теперь нужно плавно перевести разговор на учебник орочьего, а потом на кафе, и я буду первой, кто выполнит задание.

– Извините, – покаянно сказал объект, дождался, пока танна высокомерно кивнет и отойдет, и прошептал: – А орочий действительно очень красивый. Хотите, докажу?

И указал на дверь. Я насмешливо кивнула. Орочий не более красив, чем Фукаси, и убедить меня в обратном никто не сможет. Все эти «гхыры», может, и хороши в соответствующих ситуациях, когда не до красоты, а до доходчивости, да и то лишь в комплекте с дубиной.

В коридоре стояла такая тишина, что он с успехом мог использоваться как филиал читального зала. И возможно, так же думала и грозная библиотекарша. Нет никакой гарантии, что при громких звуках она не выскочит и не испортит всю игру. По-видимому, тан подумал о том же.

– Танна, я приглашаю вас в кафе. Читать стихи лучше под бокал хорошего вина.

– Эльфийского?

Я насторожилась, поскольку сразу вспомнила, что со мной было после последнего, точнее, единственного принятия этого напитка. С другой стороны, задание я почти выполнила: тан уже согласен на кафе.

– Нет, что вы, танна. Эльфийские вина – коварны, как и их изготовители, заставляют чувствовать то, чего нет, особенно если их правильно подготовить. Нет, мы будем патриотами и выпьем наше вино. Уверяю вас, к орочьим стихам оно подойдет идеально.

Не дожидаясь согласия, он схватил меня за руку и потащил на выход. Сопротивляться я не стала: все шло точно по плану, бабуля была бы довольна. Охранник на выходе из университета даже не посмотрел на нас. Какое пренебрежение обязанностями! Этак можно у него под носом ликвидировать всех в университете, а он только и будет знать, что вертеть хвостом перед хорошенькими таннами, что он сейчас и делал.

К моему огромному огорчению, я не первой выполнила задание: в кафе уже сидел Керк с пухленькой танной, которая явно была его объектом: не стал бы он тратить казенные деньги на посторонних. Танна так заливисто хохотала, что не было ни малейшего сомнения: в кафе она пришла добровольно, а не была притащена как куль с мукой, как мой одногруппник первоначально планировал.

Не было свободных угловых столиков, пришлось сесть к окну, но так, чтобы видеть входящих: ситуацию всегда следует держать под контролем. Пока из наших больше никого не видно, но мне было интересно, кто следующий. Мой объект уже принес бутылку, бокалы и тарелочку с двумя маленькими бутербродами. Да, до Дагойна он не дотягивает не только плечами…

Я чуть насмешливо подняла бокал в его честь, отпила глоток и приготовилась слушать тот ужасный набор звуков, который нам преподавал Фукаси. А вино неплохое, ничуть не хуже эльфийского, что приволок Дагойн. Я чуть покатала на языке и приготовилась страдать от потока гортанных грубых звуков.

Тан усмехнулся и начал читать стихи. Читал он, несомненно, на орочьем, так как проскальзывали отдельные знакомые слова, и все же… все же ничего общего этот язык не имел с тем, что нам давали в академии. Но самое странное, что я прекрасно понимала, о чем речь: перед глазами как живая вставала картина с горячим степным ветром, норовистыми скакунами и рокотом боевых барабанов. И это было восхитительно!

Глава 13

Телепорт принес меня к двери ректора. И не только меня: наша группа вываливалась один за одним. И вскоре мы все уже стояли перед довольным таном Иррадом. Что же касается одногруппников, то, судя по тому, что большинство физиономий были хмурыми, мало кому удалось выполнить задание. Пожалуй, я могла бы гордиться, если бы не чувствовала себя столь отвратительно. Браслет запульсировал тогда, когда я меньше всего этого ждала: объект взял меня за руку и, глядя прямо в глаза, читал очень красивое стихотворение о любви на орочьем. То есть это я так думаю, что о любви, слишком выразительно он смотрел. Казалось, что я могла бы сидеть так вечно, завороженно глядя в его глаза и не делая ни малейшей попытки уйти. Все равно задание было выполнено. Да, выполнено. Я нахмурилась. Нечего отвлекаться на всякие глупости. Этак и до влюбленности в объект можно дойти.

– Я очень доволен, – вещал тан Иррад, – сегодня вы показали очень хорошие результаты.

– Было бы времени больше, результаты были бы еще лучше, – заметил Керк.

Как ни странно, довольным он не выглядел, хотя наверняка успел первым.

– Было бы времени больше, вы бы испытали куда большее разочарование, тан, – усмехнулся преподаватель. – Вряд ли вам понравилось бы вылезать из постели прекрасной танны сразу после того, как вы туда попали.

Керк промолчал, хотя с него сталось бы в такой ситуации проигнорировать вызов, а потом заявить, что выданный артефакт оказался чересчур хлипким, свалился с руки, по нему немного потоптались, что и вызвало отсутствие сигнала. Но вопросы вопросами, а дисциплина дисциплиной.

– Ты тоже выглядишь разочарованной, – Дагойн ухватил меня за талию, прижал к себе да еще и хвостом обнял. – Что, твой объект раззадорил, а оказался способен только на чтение стихов? Пойдем ко мне, полечимся от разочарования вместе.

– Я уже сказала, тан, что предпочитаю постарше, – холодно сказала я и попыталась отстраниться.

Легко попыталась, чтобы не оскорблять еще больше в присутствии других танов. Все же довольно непредусмотрительно было ему заявить, что я тогда уснула, можно было придумать что-то щадящее танскую гордость.

– Ты не дала мне возможности показать себя в деле, – нагло заявил он и даже не подумал отпустить. – И на свой объект ты смотрела очень выразительно, хотя он младше меня.

Я стукнула его локтем в живот, вырвалась и повернулась. Дагойн казался спокойным, но лишь на первый взгляд. В глубине его глаз клубилось нечто очень похожее на тщательно удерживаемую ярость.

– Смотреть выразительно – это моя работа, ты не забыл?

Я улыбнулась, но скорее примирительно, чем пытаясь воздействовать. Происходящее не нравилось. Он злился по непонятной причине, и злился на меня, а не потому, что его сдернули с объекта в неподходящее время. В том, что он привел объект в кафе, я даже не сомневалась: уж если он меня там видел, то точно был не один.

– Настолько выразительно, что больше никого и ничего вокруг не замечать? – едко спросил он. – Ты даже на сработавший артефакт не сразу среагировала.

– Ты на свой тоже, – заметила я, будучи в этом полностью уверенной. Если он смотрел на меня, ему точно было не до своих артефактов. – Правда, тебя почему-то занимал не свой объект. Странно, да?

Если он и смутился, то вида не подал. Усмехнулся и опять потянулся ко мне. Я предупредительно щелкнула хвостом в воздухе между нами. Обниматься с ним, да и с кем другим, не хотелось.

– А у меня ничего не получилось, – пожаловалась Мирейя, возникшая рядом словно ниоткуда. – Представляете, даже найти не смогла. Только успела выяснить, что он на занятиях появляется редко и искать надо в общежитии, как сработал артефакт. Ужасно обидно. – Она сделала страдальческое выражение лица, но почему-то мне показалось, что она совсем не расстроена. Вот ни капельки не расстроена, что не смогла найти и увлечь. – А как у вас?

– У нас, детка, все прекрасно, – заявил Керк. – Если не считать того, что я как раз собирался с объектом уходить из кафе в поисках более подходящего места для того, чтобы заставить ее наконец замолчать. – Прозвучало это зловеще, хотя он явно не имел в виду, что собрался отрабатывать навыки наемного убийцы. – У нее рот не закрывался ни на минуту.

Последнее предложение выглядело почти жалобно. Во всяком случае, я уверена, что жалобный голос в исполнении Керка будет именно таким. Хотя для того, кто с ним незнаком, он может показаться угрожающим.

– Похоже, это особенность всех, кто там учится, – почти спокойно сказал Дагойн. – Мой объект тоже отличался повышенной болтливостью. Впрочем, как и у Сьенны. По-моему, у нее не было даже возможности что-то сказать. Или желания? Выглядит она расстроенной.

В его словах опять послышались злые нотки, не очень заметные, но все же.

– Еще бы мне не расстроиться, – ответила я. – Он читал стихи на орочьем, и я хотела раздобыть через него учебник. И тут сработал артефакт.

– На орочьем? – Керк цокнул языком. – Нужно было мне намекнуть: хвостом помахать в мою сторону или покашлять. Я бы выбил.

– Из своего объекта надо было выбивать, – ехидно сказала Мирейя. – У нее наверняка тоже есть доступ в библиотеку. И хвост у нее тоже есть. А возможно, она бы даже не отказалась позаниматься с тобой орочьим лично.

– Мне-то зачем? – гордо спросил Керк. – У меня, в отличие от некоторых, хорошие способности к языкам. Мне десять раз повторять не приходится. Так что я о вас забочусь. Переживаю, можно сказать, ночей не сплю.

Мирейя недовольно фыркнула, подхватила меня под руку, и мы ушли, насмешливо помахивая хвостами, если уж так просили это сделать. Уверена, таны смотрели нам вслед, пока мы не скрылись. Но догнать и поговорить не пытались, и то хорошо. До нашей комнаты мы дошли молча.

– Дагойн меня удивил, – тихо сказала Мирейя. – Что он увидел, что взбесился?

Надо же, тоже заметила! А ведь Дагойн выглядел почти таким, как обычно.

– Откуда мне знать? Я за ним не следила. Мы с объектом сидели в кафе, пили корбинианское вино, и он читал стихи на орочьем, – бойко отрапортовала я. – На коллег было сказано не обращать внимания. Вот я и не обращала. Хотя теперь мне интересно, что там не так было с танной Керка – выглядела она вполне приличной.

Лицо моего объекта встало перед глазами как живое. Хорошо он все-таки читал. Я бы еще послушала. А еще просто посидела с ним рядом, глядя в его глаза и ощущая его руку на своей. Но пришлось вскакивать и с воплем «Ой, извини, совсем забыла» убегать в туалет, откуда и телепортироваться, предварительно убедившись, что этого никто не видит. И сейчас я чувствовала, словно меня обворовали совершенно наглым образом.

– Обычная рабочая обстановка, – отметила Мирейя. – Тогда в чем дело?

Я молча пожала плечами и пошла за ш’еррой. Без нее уже словно чего-то не хватало. Повесила мешочек на шею, провела рукой по бархатистой поверхности и вздохнула. В ответ прилетел импульс радостного узнавания. Но спокойствие не приходило. Глупо, но почему-то я подумала, что никогда не узнаю, как звали того черноволосого тана. Да и вообще, больше никогда не увижу. Зато увижу Дагойна с Керком, которые не умеют читать стихи на орочьем, но лезут обниматься, когда их об этом не просят!

Я в сердцах стукнула хвостом по стулу, попала по ребру спинки и взвыла от боли. Все, синяк точно будет. Я ощупывала пострадавший хвостик и радовалась, что вовремя его покрасила – и привлекает внимание, и скрывает синяки. Синяк на хвосте – это некрасиво, если, конечно, он не на хвосте Рики. Вот на такое я бы непременно полюбовалась. Особенно если бы синяки плавно переползли на все оставшиеся части тела и собрались в большую компанию где-нибудь в районе сломанного рога. Правого или левого. Или даже обоих. А хвост вместе с синяками оторвался бы… Я гневно фыркнула и почти тут же испуганно ойкнула. Раздавшийся странный звук было невозможно спутать с другим – яйцо ш’ерры дало трещину. Но я же ничего не делала, да и не позволил бы зачарованный замшевый мешочек повредить содержимое! И все же звук был слишком специфический, чтобы ошибиться.

Трясущимися руками я растянула горловину мешочка и сразу же увидела треугольную змеиную головку, высовывающуюся из отверстия в яйце. Если цвет всей змейки будет таким же – переливы золотых и зеленых оттенков, – то станет она великолепнейшим представителем ш’ерр. Самой красивой из всех, что я видела раньше. Вот только…

– Бабуля же сказала – через несколько недель, – огорчилась я. – И что теперь? Привязка не успела произойти.

– Какая красавица, – Мирейя осторожно заглядывала через мое плечо. – Привязка зависит от силы эмоций, а ей доставалось в последнее время очень много. Возможно, она потому и полезла раньше, что захотела поучаствовать?

Я задумчиво провела пальцем по высунувшейся головке – сама змейка не торопилась вылезать, но и не отстранялась. Боялась, что ей здесь не обрадуются? Она же почувствовала мое расстройство, вдруг решила, что я ее не хочу? Я попыталась передать свою радость, что мы наконец вместе, что она сможет испытать все сама, а не познавать мир только через мои эмоции, которые в последнее время были чересчур однообразными. Змейка зашевелилась и сама подставила голову под палец. Узкий раздвоенный язычок коротко скользнул наружу и спрятался. Казалось, она кокетничает, напрашивается на комплименты. Поведение, свойственное истинной женщине с рождения и до смерти.

– Девочка, – уверенно сказала Мирейя. – Как назовешь?

Размышляла я над этим давно, поэтому ответила не задумываясь:

– Кацуми, – и к змейке: – Если тебе нравится это имя…

И добавила от себя импульс вопроса и восхищения ее красотой – пусть видно пока только головку, но она была прекрасна. Змейка издала короткое шипение и поползла из яйца тоненькой переливающейся узорчатой лентой, поблескивающей чуть влажновато. Завораживающее зрелище: казалось, течет драгоценный камень, наполненный внутренним сиянием. Мирейя восхищенно ахнула. Кацуми застеснялась и юркнула ко мне в волосы, даже не дав себя разглядеть как следует. Я схватила зеркало, но в нем ничего не увидела: змейка маленькая и хорошо спряталась, а волос у меня много. Маленькая, но очень шустрая. Я попыталась передать свое желание ее увидеть. От нее донеслось удовлетворение и любопытство. Мир снаружи оказался намного больше, чем пространство внутри яйца. К нему нужно привыкнуть и осмотреться. Но, боги, как же хотелось взять ее в руки и налюбоваться.

– Может, попытаться ее чем-нибудь выманить? – предложила Мирейя. – Кузнечиком?

Показалось, что Кацуми рассмеялась. Наверное, на кузнечиков она не выманивается. Я брала из дому для змейки специальную еду, но кормить ее рано. Да и вряд ли она сейчас заинтересуется таким. Возможно, пройдет немного времени, и Кацуми выползет сама? А пока пусть побудет там, где комфортнее.

Змейка немного успокоилась и наконец выползла наружу, обвив мой правый рог. Мирейя опять ахнула, а я ужасно позавидовала – я могла видеть лишь отражение этого сияющего чуда. Кацуми, словно дразнясь, высунула узкий язычок и опять спрятала. Я передала ей свою обиду, и она сдалась – перетекла на руку, показывая себя во всем великолепии, и даже подставила голову под мой большой палец. Привязка действительно произошла – я чувствую ее, она чувствует меня.

Нам было чем заняться – моя питомица успешно осваивала нашу комнату, но все, что за ее пределами, пока соглашалась осматривать, лишь спрятавшись у меня на голове. Мирейю она признавала и даже позволяла себя гладить, но к ней не хотела идти ни в какую. Подруга расстроенно вздыхала, но смирялась. Кацуми и я понимали друг друга с полудвижения, поэтому меня очень удивил всплеск радости, донесшийся от нее при стуке в дверь вечером воскресенья. Неужели там еще одна ш’ерра? Но я больше ни у кого в академии их не видела. Моя пока маленькая совсем, но более крупных в волосах не спрячешь…

Дверь я открывала, ожидая увидеть кого угодно, но не Дагойна. Я почему-то думала, что это другая ш’ерра привела своего хозяина или хозяйку знакомиться – почувствовала на расстоянии Кацуми и захотела встретиться. Мы пока мало знаем, что могут эти змеи, а что нет. Но у тана, что стоял за дверью, питомца не было. Ш’ерра ему обрадовалась, а вот я… я – нет.

– Рика захотела выпить, и ты вспомнил, что оставил у нас бочонок? – холодно спросила я. – Забирай.

– Ревнуешь, Сьенна? – усмехнулся он. – Пусть пока у вас постоит. Я совсем по другому поводу. По поводу орочьего. Но если это вам неинтересно…

Он сделал выразительную паузу с таким видом, словно хочет прямо сейчас развернуться и уйти. К Рике, чтоб у нее лишаи пошли по всему телу. Донеслись эмоции, моя змейка не хотела, чтобы он уходил. Я посторонилась, пропуская Дагойна в комнату, и сказала:

– Интересно.

Улыбаться не стала, а то ведь правда решит, что ревную. От Кацуми прилетела волна возмущения моим поведением. Видно, здорово ее зацепило, когда мы на ковре распивали с Дагойном вино и он стал меня целовать. Она хочет продолжения, на которое я уже почти решилась. Но только не сегодня.

– Конечно, интересно, – подтвердила подошедшая Мирейя.

– Ш-ш-ш-ш, – сказала Кацуми, высунувшись наружу.

Любопытство – оно такое, заставит кого угодно забыть про осторожность.

– Какая красавица, – сказал Дагойн так, что каждая из нас решила, что про нее. – Это же ш’ерра?

Кацуми уверилась, что разговор о ней, и перетекла на мое плечо, хотела обвиться вокруг шеи, но длины не хватило. Слишком она пока короткая и тоненькая, так что змейка покрутилась, показывая ловкость и красоту, а затем выбрала опорой мое правое ухо, закрутилась вокруг него и нежно прошипела:

– Ш-ш-ш-ш.

– Это она намекает, чтобы ты рассказывал про орочий, – пояснила я.

А то еще подумает что-нибудь. Слишком нежно Кацуми шипела, словно ее связывало с Дагойном нечто большее, чем короткое знакомство…

– Мы с Керком обсудили возникшую проблему, – сказал Дагойн и протянул к Кацуми руку, по которой тут же от меня получил. А то мало ли о чем эти двое между собой договорятся. Змейка расстроенно зашипела, Дагойн невозмутимо продолжил: – Никто орочий не понимает и не улавливает закономерностей. Все как один говорят, что записывают слово, а на следующем занятии у него оказывается другое значение. Проблем нет только у Керка. Но там вы сами слышали. Сдается мне, что Фукаси боится, когда тот показывает свое знание языков.

Я бы на месте Фукаси тоже поостереглась критиковать ученика со столь глубоким знанием орочьего, хвостом, напоминающим стальной канат, и кулаками размером с голову мелких танов. Не самоубийца же он. Нет, успехи Керка ничего не доказывают. Вот если бы мне сегодня удалось достать учебник, так нет – сорвали в середине операции.