Текст книги "Как преодолеть навязчивые мысли с помощью терапии принятия и ответственности. Чистое обсессивно-компульсивное расстройство"

Боясь мыслей в буквальном смысле, мы испытываем когнитивное слияние в его наиболее явной форме. В этом случае любая попытка остановить или изменить идеи может привести к повышению беспокойства и, следовательно, к большему слиянию. Такой навязчивый цикл представляет собой петлю положительной обратной связи, которая способна привести к быстрому нарастанию тревожности. В подобной модели «чистого О» в ОКР компульсивное поведение может быть неочевидным. Как упоминалось ранее, это может быть избегание, очень тонкое поведение, призванное вселить уверенность, или невидимый ритуал, основанный на мыслях. Компульсии, будь они изощренными или нет, играют ключевую роль в усилении и поддержании навязчивого цикла. Хотя «чистое О» может принимать неограниченное количество форм, существует несколько общих моделей.

Навязчивые мысли и образы

Иногда мысли, которые становятся навязчивыми идеями, больше похожи не на нарратив, а на наклейку на бампер или всплывающую рекламу. Это может быть эмоционально нагруженное слово, фраза или тревожный образ, который постоянно приходит в голову. Возникает реакция испуга и незамедлительной борьбы, направленной на то, чтобы избежать мысли или прогнать ее. Иногда это идея, которая заключает в себе более широкие негативные убеждения, такие как слово «неудачник». В других случаях это неприятное воспоминание из прошлого: образ любимого человека, страдающего от боли, или кровавая сцена из фильма. Для религиозных людей это богохульные фразы или изображения. Общим для всех этих мыслей является то, что человек находит их неприятными и предпочитает не думать о них. По этой причине люди могут реагировать на такие размышления сопротивлением, пытаясь оттолкнуть их, особенно если обнаружили в них угрозу. Поскольку противодействие и выталкивание повышает риск возникновения реакции «бей или беги», подобная борьба приводит только к усилению навязчивости. Это еще один пример попытки вытеснить гориллу из комнаты, в результате чего она не двигается с места. В этом заключается противодействие мысли, которая побуждает нас воспринимать ее как опасную или навязчивую. Хорошее определение обсессии – это «идея, которую вы не желаете иметь». Если вы не пытаетесь остановить или контролировать мысль, это не навязчивая идея… а просто мысль.

«Вредное ОКР»

Нередко навязчивые идеи включают в себя образы насилия, такие как нанесение ножевых ранений или избиение близких людей либо домашних животных. Размышления могут носить сексуальный характер, особенно если речь о действиях, противоречащих морали или ценностям человека. Частью беспокойства, связанного с «дурными мыслями», является сопутствующая идея о том, что они могут представлять собой тайные побуждения или желания, а также страх человека перед тем, что они могут на него повлиять. Один из способов понять такое мышление – представить предупреждающее сообщение от тревожной части мозга. Это похоже на мысли о прыжках, которые возникают, когда мы находимся на большой высоте, и являются способом мозга сказать: «Не прыгай». Жестокие или неприемлемые сексуальные образы являются похожим, хотя и нежелательным, напоминанием разума о том, что «это может стать плохим поступком». Невозможно подумать о том, чтобы не делать что-то, не включая мысль о том, чего вы не хотите делать.

Мозг постоянно посылает нам подобные предупреждения и напоминания. Допустим, вы решили приготовить салат. Вы промываете помидор и берете острый нож. Как только нож попал в руки и под ваше пристальное внимание, вы заметите мысли о его остроте и, вероятно, даже мимолетные образы о возможных порезах себя или кого-то, кто стоит рядом. Вы реагируете на эти мысли и образы, обращаясь с ножом иначе, чем с ложкой или другим менее опасным предметом. Если вы будете внимательны к мыслям, то, начав резать помидор, вы заметите в сознании идею или образ разрезания одного из своих пальцев. Вы среагируете на эту мысль, осторожно расположив пальцы за пределами траектории движений ножа. Такие идеи посылает мозг, чтобы защитить вас.

Но если у вас высокий уровень беспокойства по поводу ножей или страха отрезать себе пальцы, когнитивное слияние может привести к появлению нормальных мыслей как побуждений отрезать себе палец, нанести ножевое ранение или порезать кого-либо. В результате вы будете стараться обнаружить эти мысли, сопротивляться им или пытаться избавиться от них при контакте с ножом. По мере возрастания беспокойства мозг будет посылать все больше предупреждений, что приведет к борьбе и ощущению навязчивости и одержимости. Обычные мысли об опасности острых ножей способны стать навязчивыми и наполненными тревогой. Ваша реакция может проявиться в навязчивом избегании ножей, даже в попытке убрать их с кухни. Возможно, вы почувствуете необходимость признаться своей соседке по комнате о периодически возникающих мыслях о нанесении ей ножевого ранения. Подобные компульсии могут уменьшить тревогу в краткосрочной перспективе, но со временем они начнут работать на поддержание и стимулирование чувства страха. Избегание ножей помешает понять, что контроль над мыслями при обращении с ножом не имеет ничего общего с контролем над самим ножом. Кроме того, навязчивые действия, вероятно, приведут к другим, более масштабным физическим проблемам за пределами ваших мыслей. Например, возникнут сложности в приготовлении пищи без ножа или расстроенные чувства соседки по комнате после того, как она узнала о намерении нанести ей ножевое ранение.

Необходимость быть уверенным

Другая распространенная модель навязчивого мышления связана с реакцией на двусмысленность или неопределенность. В природе двусмысленность представляет собой угрозу. Не зная о том, что пробирается к нам сквозь кусты, мы с меньшей вероятностью будем к этому готовы. В связи с этим мы привыкли бояться неизвестного и непонятного и реагировать на это, пытаясь уменьшить двусмысленность. Для людей с обсессивно-компульсивным расстройством одной из форм может быть одержимость вещами, которые не совсем ясны. Эти факторы способны влиять на возникновение навязчивых идей о безопасности или заражении, например: «Как я могу быть уверен, что дверь заперта?» или «Что это за пятно я увидел на тротуаре?» Потребность в уверенности также действует, когда мы чувствуем необходимость перечитать абзац, если пропустили важное предложение или слово, либо попросить кого-нибудь повторить сказанное, если мы неправильно поняли или забыли важный фрагмент сказанного.

Определенные типы человеческого опыта по своей природе неоднозначны и трудно определимы. Во-первых, это значение тонких социальных сигналов, которые упоминались в разделе о социальной тревоге. Во-вторых, наше отношение к окружающим. Чувства нарастают и стихают день ото дня, и, даже испытывая глубокую привязанность, мы не всегда чувствуем любовь одинаково. Одержимость Софи чувствами к родителям – пример потребности быть уверенным. Она чувствует: что-то меняется в ее отношениях с ними. Для нас это может выглядеть как здоровое взросление в сторону большей независимости и вовлеченности в собственную, более взрослую жизнь. Софи в этом не уверена. Один из ее самых больших страхов – потерять особую связь, которую она чувствует с родителями. Одна лишь мысль о том, что ее может не быть, вызывает у нее тревогу. Она реагирует на этот страх, проверяя, правильно ли она относится к маме и папе. В отличие от проверки вашего кармана на наличие ключей от машины, сложно определить с такой же точностью, что мы чувствуем в данный момент или насколько сильно какое-то чувство. Эта двусмысленность только усиливает тревогу Софи. Мысленный ритуал представления похорон родителей как способ успокоить себя только приводит к еще большему количеству вопросов. Потому что единственное, что дается труднее, чем осознание своих чувств в моменте, – это точно предвидеть наши чувства в воображаемом будущем.

Когнитивное слияние вступает в игру, когда мозг пытается уменьшить неопределенность. Поскольку состояние двусмысленности от незнания того, что крадется в кустах, создает риск быть съеденным, тревожный мозг дает иллюзию уверенности. Мы «знаем», что это тигр, даже если на самом деле это не так. Для разума естественно реагировать на двусмысленность словами «Может быть, вот это…» и «Может быть, вот то…». Когнитивное слияние побуждает нас воспринимать такие мысли, будто это на самом деле так или на самом деле иначе. Разум Софи предлагает ей возможное объяснение неоднозначных чувств к родителям: «Возможно, ты социопат». Ее тревога приводит к тому, что она переживает эту идею в совокупности: само присутствие мысли предполагает, что она может быть правдой. По мере усиления тревоги увеличивается и слияние, делая «ощущение» еще более правдивым. Это смешанное «чувство» становится для Софи более важным, чем противоречивое свидетельство того, что она плачет от самой возможности нелюбви к своим родителям. Для тех из нас, кто находится вне ее навязчивого цикла, беспокойство Софи и ее слезы – доказательства, необходимые для вывода о том, что она очень их любит.

Максимизация или синдром упущенных возможностей

Имея выбор между хорошим и лучшим, большинство из нас выберет второе. Испытывая отвращение к потере вещей, мы можем, имея что-то хорошее, переживать как потерю неимение чего-то лучшего. При наличии хорошего воображения мы можем думать так, даже если не испытали чего-то лучшего – и даже если не полностью уверены в существовании лучшего. Когнитивное слияние заставляет что-то лучшее казаться более реальным или лишь слегка недоступным для нас, и чувство потери усиливается. Психолог Барри Шварц, который провел обширное исследование данного феномена и его последствий для психического здоровья и экономики, называет импульс иметь лучшее из возможного «максимизацией» (Б. Шварц и др., 2002).

И правда, откуда мы знаем, что у нас есть самое лучшее из возможного? А если есть что-то лучше? Эти вопросы естественным образом возникают, когда мы размышляем о выборе романтического партнера, работы или карьеры, в какую школу ходить или в какую отдать детей, куда пойти или где остановиться в отпуске, где жить, какой ресторан посетить или даже что заказать в ресторане. Примечательно, что с этим затруднительным положением чаще сталкиваются в богатых обществах, где во всех названных сферах доступно множество вариантов. Беспокойство, которое сопровождает это изобилие выбора, стало известно как FOMO (Fear Of Missing Out) – синдром упущенной выгоды. Для многих людей это также страх сожаления. Мы представляем себе, что в будущем найдем лучший вариант, чем тот, который выбрали на данный момент. Нерешительность и борьба, вызванные максимизацией и синдром упущенной выгоды, имеют собственное модное название: аналитический паралич.

В своем исследовании максимизации доктор Шварц обнаружил, что люди, стремящиеся быть крайними максималистами, не только тратят больше времени на принятие решений, но и менее удовлетворены своим выбором, менее счастливы и менее оптимистичны, чем люди с низкими показателями максимизации. Далее он предполагает, что, хотя изначально наличие большего выбора заставляет нас чувствовать себя лучше, в какой-то момент более широкий выбор на самом деле снижает уровень счастья. Он объясняет это с точки зрения «альтернативных издержек». Поскольку выбор одной вещи означает потерю другой, по мере увеличения количества вариантов растет и чувство потери, связанное с окончательным решением (Б. Шварц, 2004). Однако поскольку эти «упущенные возможности» существуют только в виде мыслей, вполне вероятно, что когнитивное слияние играет важную роль в этом опыте и в беспокойстве, связанном с выбором. Мы более подробно рассмотрим, как когнитивное слияние влияет на аналитический паралич, в главе 4.

В этой главе мы задались целью рассмотреть большое разнообразие путей, которыми когнитивное слияние может привести к проблематичным реакциям на собственные мысли. Мы изучили мыслительный, или нарративный, компонент распространенных фобий и то, как желание избежать подобных установок или нарративов лежит в основе ОКР, особенно «чистого О». Социальная тревожность и чувство «недостаточности» являются хорошими примерами того, как навязчивые сценарии могут «показаться реальными» даже при отсутствии каких-либо доказательств. Мы обсудили тесную связь между хроническим беспокойством или генерализованным тревожным расстройством (ГТР) и ОКР в том смысле, что они связаны с нервными реакциями на мысли, и я выдвинул аргумент в пользу того, чтобы объединить эти два расстройства в связанную систему. Наконец, мы рассмотрели список распространенных форм такой разновидности ОКР, как «чистое О», отметив, что проблематика связана с повышенной «прилипчивостью» идей, а не с самими идеями. Другими словами, не содержание мыслей, а наше отношение и реакция на них заставляют нас страдать.

В той мере, в какой когнитивное слияние играет центральную роль во всех изложенных в данной книге проблемах, когнитивное разъединение может предложить путь к снижению борьбы и страданий во всех этих областях. Используемое здесь слово «разъединение» относится не к прямому уменьшению риска или напряжения, как в случае «разрядки ситуации», а скорее к разобщению или отделению мысли от реальности, к которой она относится. Вторая часть этой книги посвящена техникам достижения данного результата. Однако прежде чем перейти к этим главам, важно составить четкое представление о том, что такое когнитивное слияние, и быть в состоянии распознать множество форм, которые оно может принимать. Предпосылкой разъединения вещей является признание факта их слияния. На самом деле один из самых простых способов достичь разделения – просто распознать и идентифицировать слияние, когда оно происходит. Я называю этот навык «маркировкой». Это первый и самый важный из пяти навыков, представленных во второй части. Следующие три главы описывают три важные области, в которых вступает в игру когнитивное слияние, особенно когда речь идет об ОКР: магическое мышление, мысли о прошлом или будущем и ваше самоощущение.

Глава 3. Как вверху, так и внизу

Магия… В какой-то момент мы все этого хотели. Будь то скрещивание пальцев, загадывание желания во время падения звезды или поиск четырехлистного клевера, большинство из нас жаждало силы и магической защиты. И не только в детстве. Даже в самые взрослые периоды мы хотели с помощью силы мысли просто сделать так, чтобы все было хорошо.

Учебные привычки

Джуди всегда была хорошей ученицей. В старших классах отличная учеба давалась ей легко. Затем она уже даже почти не училась, но все еще хорошо сдавала тесты. Но теперь, в середине учебы в колледже, по какой-то причине все стало намного труднее. Дело было не в том, что материал более сложный, а в том, что ставки оказались намного выше. Чтобы убедиться, что она справляется, потребовалось больше усилий и контроля над всеми переменными.

Сегодня все внимание было сосредоточено на подготовке к завтрашнему экзамену по истории в рамках промежуточной аттестации, так что работы было много. Джуди начала вечер с того, что приготовила свои обычные предэкзаменационные тосты с сыром, аккуратно нарезав ломтики хлеба по диагонали, а затем медленно съела их за столом, просматривая выделенные разделы учебника. Приближаясь к концу раздела или главы, она отмечала номер страницы. Если это было четное число, она переходила к следующему разделу. В случае с нечетным числом она смотрела на часы на столе. Если минутная стрелка была близка к тому, чтобы остановиться на четном числе, она просто наблюдала, ожидая, пока она выровняется, глотала один раз и продолжала чтение. Но если бы она пропустила четное число, скажем, часы показывали бы час и тридцать одну минуту, ей, чтобы продолжить, пришлось бы ждать девять минут, пока большая стрелка не окажется на восьмерке. Она могла бы компенсировать странное чувство, откашлявшись четное количество раз, обычно четыре, иногда шесть или восемь, а затем вернуться к тексту и начать читать снова.

Эта система работала нормально, пока ее не прерывали. Поскольку у Джуди была отдельная комната в общежитии, ее не тревожили. Тем не менее иногда она слышала соседей через стену или шум в холле. Обычный негромкий разговор или музыка не составляли проблемы. Однако если случалось что-то неожиданное, например стук или особенно чихание либо кашель, ей приходилось прекращать занятия. В такие моменты она делала небольшой перерыв, шла в ванную или просто расхаживала взад-вперед по коридору, стараясь выглядеть непринужденно. Вернувшись, чтобы продолжить, она пыталась как ни в чем не бывало войти в комнату с правой ноги, но иногда ей приходилось пару раз входить и выходить из комнаты, чтобы сделать все правильно. Оказавшись за своим столом, она смотрела на часы и либо ждала четного числа, либо снова откашливалась, прежде чем вернуться к тексту. Придерживаться такой дисциплины в обучении было непросто, однако до сих пор это приносило результаты.

По сравнению с примерами обсессивно-компульсивного расстройства, рассмотренными ранее, компульсии Джуди более очевидны и носят более ритуальный характер. На самом деле компульсивная часть ОКР Джуди понятнее и легче распознается, чем навязчивая часть. В ее случае назойливые идеи представляют собой довольно расплывчатые, но тем не менее цельные мысли о плохой сдаче контрольной по истории или отсутствии хороших оценок в целом. Такие размышления и связанное с ними беспокойство на мгновение рассеиваются ее сложными ритуалами. Возможно, вы заметили, что они не имеют прямой связи с учебой. На самом деле они представляются в значительной степени несовместимыми с обучением, которое, казалось бы, является важной составляющей успешной сдачи теста. Единственная очевидная функция ритуалов – уменьшить тревогу Джуди. Это то, что мы видим. Однако, по опыту Джуди, контроль всех переменных с помощью ее ритуалов на самом деле является частью контроля того, насколько хорошо она справляется с тестом по истории. Начинать с «правильной» ноги и регулировать учебный процесс с четными числами, чтобы противодействовать «странным» чувствам, – это то, что, по мнению Джуди, позволит ей получить наивысший балл.

Сейчас, если бы вы спросили Джуди, действительно ли она верит, что вхождение в комнату с левой ноги или игнорирование цифр на часах может способствовать неудаче на экзамене, она, вероятно, ответила бы отрицательно. Люди с ОКР обычно считают такие ритуалы чрезмерными и, возможно, ненужными. Однако Джуди, скорее всего, возразит, ведь несмотря на понимание отсутствия взаимосвязи между ее ритуалами и результатами теста, в данный момент она очень сильно чувствует обратное. Дело в том, что ритуалы направлены на противостояние мыслям Джуди о плохой учебе, но при этом когнитивное слияние побуждает воспринимать их как нечто большее. Эта глава целиком посвящена роли ритуалов при ОКР и их связи с когнитивным слиянием. Эти процессы не просто отнимают у Джуди уйму сил и времени, но также обычно играют важную роль в укреплении и поддержании обсессивно-компульсивного расстройства. Более тонкие, «невидимые» ритуалы также часто являются важной частью «чистого О».

Ритуалом становится действие, которое совершается в одной обстановке или на одном уровне, чтобы повлиять на результаты в другой обстановке или на другом уровне. Мы контролируем одно, чтобы управлять другим. Джуди следит за взаимодействием с номерами страниц и цифрами часов здесь, чтобы проверить свою эффективность на экзамене по истории там. При ОКР ритуалы состоят из счета, симметрии, наведения порядка и приближения к «совершенству» на локальном уровне, направленных на построение соответствующего порядка в большом мире. В более непосредственном смысле ритуал на самом деле является попыткой рассеять или контролировать тревожные мысли о негативном исходе. Все это является примером когнитивного слияния.

Ритуализированные действия, выполняемые на одном уровне для управления результатами на другом уровне, при отсутствии четкой причинно-следственной связи также связаны с определенными мистическими обрядами и волшебством. Симпатическая магия, также известная как «подражательная» или «контагиозная», ссылается на зависимость между двумя, казалось бы, не связанными между собой вещами. Подразумеваемое соответствие между одной и другой также четко отражено в словах «как наверху, так и внизу» – фразе, приписываемой ранним авторам-мистикам и связанной с алхимией. Ритуал заменяет одну вещь из этой сферы другой вещью из другой сферы. Для иллюстрации этой концепции мне нравится использовать термин «танец дождя», т. к. он отсылает к богатой истории этого сложного культурного ритуала, распространенного среди некоторых коренных народов. В ранних аграрных обществах этот ритуал возник на фоне необходимости дождя для лучшего урожая. Однако никто не мог напрямую контролировать процесс там. В их власти был только процесс здесь, то есть танец. Танцы дождя, которые часто имитировали движение колышущейся на ветру пшеницы, были попыткой контролировать одно через другое. Сегодня подобные танцы дождя могут исполняться как ценная часть наследия некоторых коренных народов, но, как правило, их не используют для орошения сельскохозяйственных культур.

Воспринимая ритуалы Джуди как попытку повлиять на результаты экзамена, мы можем представить себе ее наблюдение за часами и прочищение горла как своего рода танец дождя. Несмотря на успехи Джуди в учебе и все прилагаемые ею усилия, никаких гарантий у нее нет. Присутствующая неопределенность приводит к чувству беспокойства. Ритуалы Джуди дают ощущение повышенного контроля над окончательным исходом событий, что на время снижает тревогу. Такое понимание связи между неуверенностью, тревогой и ритуалами основано главным образом на исследованиях и трудах культурного антрополога Бронислава Малиновского (Хоманс, 1941). Будучи специалистом по ритуалам всех видов, он жил и изучал культуру жителей островов Тробриан в Новой Гвинее в 1920-е годы. Основываясь на наблюдениях, он пришел к выводу, что выполнение ритуалов увеличивается пропорционально росту ощущения неопределенности. Чем меньше мы чувствуем собственный контроль, тем больше вероятность того, что мы прибегнем к ритуалу. Его аргумент был примерно таким: люди обладают совокупностью практических знаний, которые они могут применить для получения желаемых результатов. Они делают это, когда сажают урожай, ловят рыбу или сдают экзамены по истории. Однако даже с учетом всех усилий всегда остается некоторая степень неопределенности. Может случиться засуха, может налететь саранча, рыба может просто не клевать. Эта неопределенность порождает тревогу. Ритуал дает чувство повышенного контроля и уменьшает беспокойство. Он предложил следующую иллюстрацию этой корреляции между неуверенностью и ритуалом из наблюдения за рыбаками с островов:

«Для рыбной ловли в лагуне, где человек может полностью полагаться на свои знания и навыки, магии не существует, в то время как для рыбалки в открытом море, полном опасности и неопределенности, существует сложный магический ритуал, обеспечивающий безопасность и хорошие результаты» (Хоманс, 1941, 30–31).

Волшебное свойство «как наверху, так и внизу», которое мы видим в сложном ритуале Джуди, менее очевидно в скрытых обрядах «чистого О» при ОКР. Хотя такие реакции, как неявное избегание или мыслительные операции, не поддаются наблюдению, в отличие от ритуалов Джуди, они по-прежнему представляют собой попытки контролировать мысли, в основном касающиеся будущих результатов. Если, переживая их в совокупности, человек стремится сдерживать эти идеи, это равно усилиям по контролю над желаемыми результатами. Так было и с Лу, чью историю вы читали во введении. Его навязчивые идеи сосредоточены на исходе, который может произойти или не произойти в будущем: его сын может отдалиться от него, когда вырастет, а может и не отдалиться. Лу не способен полностью предсказать или контролировать, произойдет это или нет, и неуверенность в результате вызывает у него тревогу. Не имея возможности полностью управлять будущим своих отношений с Адамом, Лу вместо этого пытается следить за своими мыслями. Просматривая сентиментальный рекламный ролик о ребенке, который собирается учиться в колледже, он переключает канал. В конце концов он начинает избегать сына. Для Лу, как и для Джуди, эти ответы можно рассматривать как попытку контролировать события и результаты в реальном мире, управляя мыслями в аналоговом мире разума. Помните, что помыслы, как и любой язык, являются символами. Одно здесь заменило другое там. Навязчивые мысли для ОКР – то же, что звезды для астрологии. Ощущение, что контроль над этим (мыслями) будет контролировать то (реальность), является выражением когнитивного слияния. Размышления и реальность, к которой они относятся, сливаются в нашем опыте. Мы можем не считать, что это одно и то же, но реагируем мы именно так.

Большинство людей с обсессивно-компульсивным расстройством не верит в приметы: рассыплешь соль – рассоришься с близкими. Воспринимаемая сила заключается не столько в просыпании соли, сколько в заклинательном эффекте. Мысль о том, что просыпанная соль может вызвать размолвку, представляет собой угрозу. Поэтому аккуратное обращение с солью – это способ избежать опасной мысли. Однажды я видел молодого человека, который был убежден, что контроль над мыслями необходим не только для жизни, но и для безопасности и благополучия всех его близких и даже совершенно незнакомых людей. Его ритуалы «нейтрализации» опасного мышления включали в себя замедление или остановку движений до тех пор, пока подобные размышления не становились безвредными. Ему могло потребоваться от пяти до десяти минут, чтобы добраться от двери моего кабинета до своего кресла. Однажды, проведя несколько минут «застывшим» посреди комнаты, он сообщил, что ему пришла в голову мысль о детях, запертых в горящем здании. Заморозив и нейтрализовав эту мысль, он утверждал, что «где-то» есть дети, которым нужна помощь, и он мог бы спасти их. Когда я спросил, действительно ли он так считает, он признал, что это очень маловероятно, однако настаивал на том, что, когда на карту поставлены жизни невинных детей, он «не может позволить себе» просто проигнорировать эту мысль.

Несмотря на то что сложные ритуалы ОКР, такие как первобытная магия, могут показаться довольно экзотическими, на самом деле они не так уж сильно отличаются от многих общепринятых практик в нашей культуре. Закончив предложение, начинающееся со слова «надеюсь», вы когда-нибудь стучали по дереву? Это пример не только ритуала, но и заговора или «заклинания», использующего слова («надеюсь…») для воздействия на события. Вы когда-нибудь бросали соль через плечо после того, как рассыпали ее? Когда вы в последний раз намеренно проходили под лестницей, когда ее можно было обойти? Вы бы избегали планирования важного события, такого как покупка дома или свадьба, в пятницу, 13? Если даже вы сами не следуете данным ритуалам, то наверняка знаете людей, которые их практикуют. Подобные широко распространенные суеверия обязаны своим происхождением тем же процессам беспокойства и когнитивного слияния, которые лежат в основе более индивидуализированных вариантов расстройств, являющихся частью ОКР.