Текст книги "Сны пробуждения. Осознанные сновидения и метод «Осознанного сна и сновидений»"

Примерно 2500 лет назад, за пять веков до Иисуса, юный царевич из рода Шакья, живший в предгорьях Гималаев, стал первым богатеем-отщепенцем. Его звали Сиддхартха Гаутама. В возрасте 29 лет, после дворцовой жизни в роскоши, хранимый в блаженном неведении о страданиях этого мира, он решил радикально изменить свою жизнь и свое сознание. Он хотел пробудиться.

Спячка, в которой он проводил свою жизнь, впервые была потревожена, когда он покинул свой пузырь высшего слоя общества и увидел, как живут бедные люди – со страданиями стариков, болезнями и смертью. По пути из своего рафинированного царства он также увидел бродячего святого, который произвел на него неизгладимое впечатление. Подобно знаменитостям в наши дни, которые едут работать волонтерами в Африку и возвращаются преображенные этим опытом, Сиддхартха оказался глубоко тронут увиденным за пределами территории дворца. Вместо того чтобы проводить благотворительные рок-концерты, он решил сфокусироваться на главной проблеме: неизбежном человеческом страдании и способе избавления от него.

Не сообщив никому, кроме своего помощника, Сиддхартха ночью выскользнул из дворца, оставив позади расточительный образ жизни, чтобы отправиться жить как нищий монах. Несколько лет он странствовал по Индии, учась у величайших мастеров медитации того времени. Неудовлетворенный глубокими состояниями духовного погружения, он в итоге перешел на практику радикального аскетизма в попытке укротить ум через смирение плоти. Несмотря на некоторые достижения, такой подход почти убил его, и, переосмыслив гедонизм своей жизни царевича и последующий экстремальный аскетизм, который почти свел его в могилу, он в конце концов решил проложить «срединный путь» между этими крайностями.

В возрасте 35 лет он покинул своих собратьев-аскетов и отправился в место, которое сейчас называется Бодх-Гая, там он сел под деревом и поклялся не вставать, пока не достигнет полного духовного пробуждения. Через 49 дней глубокой медитации он встал со своего места под тем деревом Пробужденным – Буддой. Он наконец полностью «пробудился» от сна неведения и вскоре начал учить пробуждению других.

Буддолог Стивен Бэтчелор говорит: «Случившееся с Буддой под тем деревом сравнимо или подобно переживанию, которое все мы испытываем каждое утро, когда звонит будильник и мы просыпаемся» ⁴. В момент пробуждения каждое утро мы испытываем озарение: то, что мы принимали за реальность, оказалось сном, замысловатой иллюзией. Это же произошло с Буддой, единственная разница такова: мы пробуждаемся от сна к реальности наяву, а он – от реальности наяву к абсолютной реальности.

Я начал практиковать буддизм, когда мне было 19 лет. С тех пор я обучался у ведущих мастеров медитации и самых почитаемых гуру на планете. Какие знания я могу продемонстрировать? Очень небольшие. Какие просветленные качества есть у меня сейчас? Никаких. Так что же я могу предъявить после более чем десяти лет исследования сознания? Сейчас я гораздо дружелюбнее, чем раньше.

Буддизм – целиком про дружелюбие. Безусловное дружелюбие к себе и другим. Безусловное дружелюбие к боли и счастью, к радости и отчаянию. Для меня это суть учения Будды – безусловное дружелюбие ко всему.

Послание Будды можно свести к следующему: «Не навреди, будь добр и усмиряй свой ум». Практикующие буддизм стараются осуществлять столько мудрых, любящих и сострадательных действий, сколько возможно, избегая действий, причиняющих вред себе или другим.

Буддизм не сделает вас более известными или более привлекательными, но может «помочь вам выбраться из замешательства и неврозов. Буддизм может помочь вам понять себя» ⁵.

Это практичное понимание себя – частая тема в обучении, такая же, как сострадание и мудрость. Сострадание без мудрости становится слепой сентиментальностью, приносящей больше вреда, чем добра, но в паре с интуитивной мудростью оно может оказать реальную помощь. Мудрость – это развитие прозрения того, каковы вещи на самом деле, и Будда учил, что один из лучших способов развития этого прозрения – медитация.

Медитация – это система расслабленного созерцания и тренировки ума, которая ведет к осознанности и озарению. Медитация и созерцание приводят нас в непосредственный контакт с тем, что происходит в нашем внутреннем пространстве, чтобы мы могли узнать себя лучше. И чем лучше мы знаем себя, тем лучше мы можем помогать другим.

Будда не пытался основать новую религию или обратить людей в какую-то веру, он просто обучал системе этики, сострадания и любящей доброты ко всем существам, целью которой было помочь людям пробудиться к собственной просветленной природе. Он говорил: «Не верьте слепо в мои слова. Проверяйте сами, что правда, что реально». Инструменты его учения – техники медитации, призванные укротить эгоистичный ум, и практическое руководство о том, как жить радостно с мудростью и состраданием. Эти инструменты актуальны сегодня так же, как и 2500 лет назад, и чем больше современная наука узнаёт о природе сознания, тем правдивее звучит учение Будды. Постепенно оно стало «буддизмом» – религией и способом жизни, распространившимся по всему земному шару.

Есть три главные школы буддизма: тхеравада (учение старейшин), махаяна (великая колесница) и ваджраяна (алмазная колесница). Мы будем уделять основное внимание ваджраяне, которая процветала в Тибете и развивалась с двумя уникальными целями: просветление за одну жизнь и 24-часовая духовная практика.

Сны играли центральную роль в буддизме со времен «сна о зачатии» матери Будды, Майи. На самом деле понятие сознательных сновидений было предложено самим Буддой. В Палийском Каноне – своде правил для монахов и монахинь – Будда наставляет своих последователей засыпать осознанно, чтобы предотвратить «плохие сны» или «безрадостное пробуждение» ⁶. Так что, по-видимому, целительный потенциал осознанного сна уходит корнями прямо в источник.

Однако первая целостная система практики осознанных сновидений будет создана лишь 1000 лет спустя, когда буддизм ваджраяны достигнет Тибета. Там он встретится с местной формой мистицизма под названием Бон, включающей долгую традицию шаманских сновидческих практик.

Тибетский буддизм развился из синтеза этих местных шаманских традиций и буддизма ваджраяны. В обеих традициях присутствовала практика сновидений, так что неудивительно, что в тибетском буддизме сны играют такую важную роль.

Тибетский фольклор и жизнеописания буддийских святых полны упоминаний снов. В самом тибетском буддизме сны невероятно важны, поскольку они используются для поиска реинкарнаций учителей, для предсказания будущих событий и как средство получения духовных учений. Признание их важности привело к развитию систематизированной практики, называемой йогой сна.

Можно, конечно, сказать, что йога сна была разновидностью осознанных сновидений тибетских буддистов, но это будет слишком упрощенно и неточно. Йога сна – это совокупность преображающих практик осознанного сновидения, осознанного сна без сновидений и того, что на Западе называют внетелесным опытом, нацеленных на духовный рост и тренировку ума. Осознанные сновидения действительно составляют основу йоги сна, но благодаря использованию продвинутых тантрических энергетических практик, визуализаций тибетской иконографии и психодуховных архетипов, или йидамов, йога сна выходит далеко за пределы западных представлений об осознанных сновидениях.

Переводя санскритское слово «йога» как «единение», мы получаем намек на то, что такое йога сна: единение сознания в состоянии сновидения. Это йога сознания, которая с помощью продвинутых методов осознанного сновидения использует сон на пути к духовному пробуждению.

В буддизме иллюзия и неведение [10]10
  В буддизме неведение не означает глупость, оно означает «не знать, что есть на самом деле». Так, обычный неосознанный сон – это сон неведения, потому что мы считаем его реальностью и не знаем, что спим.


[Закрыть] видятся как два наиболее неблагоприятных состояния ума, и существуют тысячи практик для их преображения. Одна из них – йога сна. Когда мы полностью осознанны в сновидении, это вызов неведению, поскольку мы осознаем, что то, что мы считали реальным, на самом деле не реально. В то же время иллюзия рушится, когда мы осознаем, что все пространство сновидения – форма проекции ума.

Когда неведение и иллюзия исчезают, на их место могут прийти два очень благоприятных состояния ума: прозрение и мудрость. Прозрение возникает, когда мы ясно видим, что спим, а мудрость приходит, когда мы понимаем, что наш ум создает то, что мы воспринимаем. С помощью йоги сна мы можем преобразовать неведение и иллюзию в мудрость и прозрение, и все это – пока мы крепко спим.

В некоторых линиях учения йога сна предназначалась для тех, кто уходил в трехлетний ретрит, и преподавалась только как часть знаменитых Шести йог Наропы [11]11
  Наропа был махасиддхой, жившим в X веке. Он основал школу тибетского буддизма Карма Кагью. Шесть йог Наропы – это серия продвинутых тантрических практик, предназначенных для достижения практикующими духовной реализации в течение одной жизни.


[Закрыть]. В наши дни, однако, завеса таинственности была частично приподнята, что позволило ей стать практикой, дающей возможность усердным практикующим распространить медитативное осознавание на сон и сновидения и, в дальнейшем, на смерть и умирание. Сны и смерть тесно связаны в тибетском буддизме, и дальше мы подробно рассмотрим эту связь.

Далай-лама сказал: «Йогу сна могут практиковать как буддисты, так и небуддисты» ⁷. и что теперь посредством йоги сна осознанные сновидцы могут заниматься духовной практикой, пока спят. Поэтому не чувствуйте себя чуждыми этой «эзотерической» практике только потому, что вы не буддисты. Хотя некоторые продвинутые техники йоги сна следует практиковать только под руководством квалифицированного учителя, есть много техник, которые можно практиковать самостоятельно. Мы изучим некоторые из них в части 2. В конечном счете самый важный аспект – это мотивация, стоящая за практикой йоги сна, подливающая масло в использование осознанных сновидений на пути духовного развития.

«Бардо» означает «место между» и используется для описания любого переходного состояния существования. Как сон – это бардо между засыпанием и пробуждением, так жизнь – бардо между рождением и смертью. Однако сейчас я хочу рассмотреть бардо после смерти, описывающее промежуточное состояние между смертью и перерождением.

В буддийской традиции сон – не только метафора смерти, как на Западе, это основное поле подготовки к смерти. Почему? Потому что говорится, что состояние бардо после смерти по природе подобно сновидению. Поэтому считается, что если мы научимся контролировать сознание в сновидениях, мы можем также умереть осознанно и осознать состояние бардо после смерти. Говорится, что если практикующие смогут быть полностью осознанными в процессе смерти и в состоянии бардо после смерти, тогда они смогут осознать природу сознания и достичь полного духовного пробуждения.

Практика осознанных сновидений и йоги сна нацелены не только на то, чтобы практикующие осознали состояние бардо после смерти, но также и на то, чтобы обучить их быть осознанными в состоянии бодрствования. Именно такое осознанное пробуждение внутри всеобщего сна жизни превратило Сиддхартху Гаутаму в Будду. Это пробуждение доступно всем нам.

3. Почему мы видим сны?

Сны – это вехи нашего характера.

Генри Дэвид Торо

Почему мы видим сны? С тем же успехом можно спросить, почему мы живем. Никто не знает достоверно, но это стоящий вопрос, и существуют три школы мысли, предлагающие некоторые интересные точки зрения на эту тему: нейробиология, аналитическая психология и тибетский буддизм.

В процессе сновидения ум проецирует динамические трехмерные полностью функциональные миры, в которых оказывается сновидец. Это высокоактивный нейробиологический процесс, требующий большей активности мозга и мозгового кровообращения, чем повседневное бодрствование. Сновидящий мозг не отдыхает, он работает в активном режиме, чтобы поддерживать сложную проекцию реальности сновидения, проекцию, зачастую столь реалистичную, что большинство из нас принимают ее за реальность всякий раз, оказываясь в ней. Только по пробуждении мы осознаем эту ошибку и можем отличить явь от выглядящей настоящей реальности сновидения.

Согласно некоторым современным ученым в области изучения мозга, мультисенсорный опыт сновидения возникает как результат химических изменений в мозге, когда он вступает в определенные фазы сна. Хотя нейробиология признает, что все видят сны [12]12
  Кроме людей с серьезными нарушениями мультимодальной сенсорной коры головного мозга из-за инсульта или травмы головы, все видят сны, даже те, кто об этом не помнит.


[Закрыть], она не признает их источником бессознательное как таковое, она считает, что у сновидений – чисто химическое происхождение. С точки зрения нейробиологии, когда мозг входит в фазу быстрого сна, в его биохимии происходят заметные изменения, при которых клетки, отвечающие за функции памяти и критического мышления, выключаются, то есть для сновидящего ума почти невозможно направлять мысли, находить аналитические решения или помнить свои действия.

Когда такие химические изменения происходят, мозг начинает создавать внутренние галлюцинаторные реальности. Наши маршруты обработки данных также переходят от логической обработки мыслей к ассоциативной, вот почему сны могут казаться такими нелогичными и причудливыми. В довершение всего лимбическая система, которая управляет страхом и эмоциями, показывает увеличенную активность, отражая интенсивную эмоциональность многих сновидений [13]13
  Интересно, что лимбическая система не созревает так же, как остальной мозг, поэтому, когда кто-то нажимает определенные эмоциональные кнопки, мы можем реагировать, как будто нам года четыре, даже если мы уже взрослые.


[Закрыть].

Для большинства нейробиологов, смотрящих сквозь призму эволюции, главной целью сновидений является «способствовать консолидации и развитию процедурного обучения» ¹ и обновлять наши воспоминания таким образом, чтобы они помогали нашему выживанию, позволяя уму проигрывать определенные активные и эмоциональные сценарии сновидения и обучаться с их помощью. Мы видим сны, чтобы систематизировать дневные события и упорядочить новые воспоминания, что помогает обновлять наш ум всеми последними благоприятными сенсорными сигналами.

Один из самых узнаваемых способов, которыми сны помогают нашему выживанию, – чувство постоянного движения. Будь то путешествие куда-то, поиск чего-то или бегство от кого-то, большинство людей видят сны, в которых преобладает движение. Не верите? Потратьте минутку и попробуйте вспомнить сон, в котором вы сидели совершенно неподвижно… Теоретически считается, что динамическая активность какой-то системы движений, например, сексуальное движение, драка или бегство, переживаются в снах, чтобы освежить и пересмотреть эти вспомогательные средства для нашего выживания. Заниматься любовью или воевать – два действия, настолько, по-видимому, важные для нашего мозга, что мы не можем избежать их даже во сне.

Так может создаться впечатление, что сны – это просто химические процессы в мозге, помогающие удерживать наше положение на эволюционной лестнице. По крайней мере, так считают некоторые нейробиологи. Но, прежде чем вы определитесь с собственным мнением, давайте дадим слово психологам.

Зигмунд Фрейд, отец психоанализа и автор «Толкования сновидений», верил, что сны связаны с «исполнением желаний» и что сексуальность – преобладающая бессознательная сила в снах, как и наяву. Однако один из его ближайших последователей был не согласен: Карл Густав Юнг чувствовал, что Фрейд увидел лишь вершину айсберга, и считал, что сексуальный символизм в снах – просто еще один фасад, скрывающий более глубокие, не сексуальные духовные смыслы и психические функции.

Как Юнг, так и Фрейд верили, что сны исходят из нашего бессознательного: «Человеческий ум разделен на две части, сознательное и бессознательное, причем бессознательное – значительно большая часть» ².

Бессознательное содержит огромные пласты информации, к которым бодрствующее сознание имеет очень ограниченный доступ. Именно бессознательное проявляется в наших снах, и так, вспоминая свои сны, мы даем возможность своему сознательному уму рассмотреть содержимое бессознательного [14]14
  Когда мы становимся осознанными в сновидении, сознательный ум способен не только видеть содержимое бессознательного (как в обычных снах), но также и взаимодействовать с ним лицом к лицу, в режиме реального времени.


[Закрыть]. Для Юнга некоторое содержимое сна было даже трансперсональным, проистекающим из обширного хранилища древнего человеческого опыта, содержащего темы и образы, присутствующие в разных культурах во все времена. Это наблюдение привело его к концепции «коллективного бессознательного», и он полагал, что символы сновидения могут указывать за пределы личного в область этого хранилища человеческого опыта.

Сегодня взгляд аналитической психологии на сны базируется главным образом на теориях Юнга. В своей книге «Сновидения» Юнг писал, что сны – это фрагменты «бессознательной психической активности», сознаваемые настолько, чтобы их можно было запомнить в состоянии бодрствования. Он также был согласен с Фрейдом, что они могут часто проявлять подавленные чувства без цензуры, а также играть компенсаторную роль и, таким образом, действовать как исполнение желаний. Будучи в основе своей иррациональными, сны, как он полагал, трудны для понимания сознательным умом. Они не подчиняются логике или цензуре бодрствующего сознания, и так, через сны, наш ум «пытается установить баланс в психике и способствовать психологической интеграции, которой часто препятствует сознательный подход» ³.

Юнг верил, что «у снов есть смысл, как и у всего остального, что мы делаем» ⁴. Он был пионером в толковании снов – расшифровке снов для понимания рациональным умом.

Многие из нас пытаются толковать свои сны логически, но зачастую мы делаем это неправильно. Язык сновидящего ума фундаментально иррационален, поэтому попытки логически переводить с этого непонятного языка ни к чему не приведут. Самое важное с точки зрения аналитической психологии – то, что «когда мы рассматриваем сон, нам не следует забывать, что мы и есть наши сны. Мы и есть бессознательное» ⁵. Наш рациональный ум должен отбросить свои ожидания и линейную логику, если он хочет понять, что ему предлагает бессознательное. Если мы хотим сами понять сновидение без помощи профессионального аналитика, мы должны «попытаться погрузиться в его энергию, в ощущение сновидения, чтобы оно постепенно выразило себя и проникло в наш рациональный ум» ⁶.

Этот процесс купания в атмосфере сновидения – практика, которую я называю «пониманием снов». Она отличается от толкования снов, потому что мы не расшифровываем смысл, а позволяем сущности сна проявиться спонтанно в нашем сознании. В главе 7 мы исследуем эту практику подробнее.

В тибетском буддизме сновидения ценятся не за их содержание, а за широкие возможности для духовной практики, главная из которых – способность замечать иллюзию проекций ума. Вместо того чтобы использовать сны для обработки и усвоения бессознательных элементов ума, тибетские буддисты сосредоточиваются на возможности достичь просветления в процессе сна.

Известный буддолог Б. Аллан Уоллес говорит, что в буддизме считается, что «среди трех основных состояний сознания – бодрствования, сновидений и сна без сновидений – самое грубое состояние с наименьшим потенциалом для духовного роста, как ни удивительно, – обычное состояние бодрствования» ⁷. Таким образом, состояния сна и сновидений обладают бόльшим потенциалом для духовного развития, чем повседневная жизнь.

Тибетские буддисты разделили сновидения на три основные категории: обычные сансарные сны, сны ясности и переживания ясного света.

Сансара – это термин, использующийся для описания циклического существования – переживаний рождения, жизни, смерти и перерождения, подпитываемых двойственным неведением. Это противоположность нирваны, просветления. С точки зрения психологии можно провести аналогию с «хождением кругами», повторением бесплодных эмоциональных паттернов и ментальных реакций-нарративов, исходящих из веры в постоянно существующее «я». Сансарные сны отражают это и просто состоят из привычек и воспоминаний этой жизни, а возможно, и из прошлых тоже.

Сны ясности сильно отличаются, они включают в себя то, что мы на Западе называем осознанными сновидениями, и считаются очень благоприятными. Они могут колебаться от отстраненного просмотра-свидетельствования сновидений до суперосознанных сновидений высшего уровня. Они могут также включать сны с важными прозрениями (в которых мы не обязательно становимся осознанными), вещие сны и трансперсональные переживания, которые Юнг называл «большими снами».

Переживания ясного света – еще один значительный шаг вперед. Это переживания, в которых мы обнаруживаем истинную природу нашего ума вне проекций-заблуждений и вне двойственности субъект – объект. Пытаться описать переживания ясного света словами очень трудно, но можно с уверенностью сказать, что это не столько сны, сколько переживания недвойственного осознавания, достигаемые через сон без сновидений.

Чтобы понять взгляд тибетских буддистов на сновидения, сначала хорошо бы понять, что они имеют в виду под бодрствованием. Жизнь наяву воспринимается не совсем как плотная реальность, которой мы настойчиво ее считаем, а, скорее, как подобная сну иллюзия, субъективная проекция, основанная на непостоянной, взаимозависимой и случайной природе всех феноменов. Это не настолько просто, чтобы сказать «все – сон», скорее считается, что природа яви подобна сновидению и не настолько «реальна», как мы склонны ее рассматривать. Конечно, на относительном повседневном уровне вещи существуют – счета нужно оплачивать и законы природы никто не отменял, – но на уровне просветленного понимания жизнь наяву считается не полностью пробужденным состоянием, а подобным сну миражом, по которому мы бредем как во сне. Другими словами, в тибетском буддизме сновидение, которое мы видим во сне, – это сон во сне, или «вторичная иллюзия», а «первичная иллюзия» – жизнь наяву.

В своей книге «Сон, сновидения и умирание» Далай-лама говорит: «Если вы спросите, почему мы видим сны, в чем их польза, буддизм не дает ответа» ⁸, кроме использования их в медитативной практике.

Поэтому можно сказать, что с точки зрения тибетского буддизма польза от сновидений будет, только если заниматься медитативными практиками сна, такими как осознанные сновидения. Когда мы понимаем, что спим, состояние сновидения может стать потенциальной мастерской пробужденного действия или духовного роста, в котором осознанность, сострадательные поступки и растворение негативных тенденций ума могут трансформировать самый опыт существования.

Итак, мы рассмотрели вопрос, почему мы видим сны, с трех точек зрения, и, если ответы на этот вопрос не всегда понятны или убедительны, ответы на вопрос, почему мы можем хотеть сновидеть осознанно, гораздо более ясны. Одни только полезные преимущества уже могут служить достаточным вдохновением для обучения. Будьте готовы к вдохновению!