Автор книги: Чарльз Монтгомери
Жанр: Прочая образовательная литература, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 3. (Нарушенное) общественное пространство
…И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город (и башню).
Если бы вам предложили нарисовать город, что бы вы изобразили? Частокол высоких зданий и монументов? Поток такси, велосипедов, автобусов или метро? Улицы со множеством магазинов? Людей на тротуарах, в парках или на площадях? Если бы на вашем рисунке присутствовал любой из перечисленных компонентов или их сочетание, любой зритель понял бы, что это городской пейзаж.
Это удивительно. Ведь большинство современных проектируемых и строящихся городов мало соответствуют традиционным представлениям. Многие урбанистические пейзажи – от исторических улочек мексиканского Керетаро до элитных пригородов Пекина и пустынных бульваров Экономического города короля Абдаллы в Саудовской Аравии – не выглядят как города.
При этом все они удивительно схожи. Это объясняется тем, что многие из них возведены по одной базовой модели. Найти такой изначальный «негород» можно на окраине любого американского мегаполиса. Если хотите избежать ужасных ошибок, осложнивших жизни миллионов граждан США, стоит побывать там, причем в определенное время: когда американский город переживал глубокий кризис.
Перенесемся в 2007 г., на парковку в калифорнийском Стоктоне. Здесь я встретился с Цезарем Диасом, разговорчивым пухлощеким риелтором из компании Approved Real Estate Group. Он был из тех, кто пытается найти хорошее в любой плохой новости, включая ипотечный кризис, набиравший обороты в США. На тот момент округ Сан-Хоакин в двух часах езды к востоку от Сан-Франциско удерживал лидерство по отчуждению заложенной недвижимости за долги. В 2007 г. в его столице Стоктоне больше людей вынуждены были передать свои дома банкам, чем в любом другом американском городе, за вычетом Детройта[78]78
RealtyTrac Staff. Detroit, Stockton, Las Vegas post highest 2007 metro forclosure rates. RealtyTrac. February 13, 2008. http://www.realtytrac.com/ContentManagement/pressrelease.aspx?ChannelID=9&ItemID=4119&accnt=64847 (по состоянию на 3 января 2011 г.).
[Закрыть].
Диас арендовал пару мини-автобусов, украсил их рекламой с изображениями улыбающихся покупателей недвижимости и пригласил всех желающих прочесать округ в поисках кусочка «американской мечты», который можно приобрести с огромной скидкой. Солнечным субботним днем я присоединился к Диасу и другим агентам, которые рассаживали по автобусам несколько десятков потенциальных покупателей. Каждому предусмотрительно предложили содовую и чипсы. Диас из кожи вон лез, пытаясь убедить всех присутствовавших, что ипотечный кризис – фантастическая возможность: момент, когда броня оптимизма на рынке жилой недвижимости дала трещину.
Мы выехали из мучительно жаркого центра города, вскарабкались по въезду на автомагистраль I-5 и наконец спустились в уголок искусственных озер, полей для гольфа и широких, тихих улиц, названия которых напоминали, что здесь было раньше: Brookside («Устье ручья»), Golden Oak («Золотой дуб»), Pine Meadow («Сосновая поляна»). Мини-автобусы останавливались всякий раз, когда пожухлый газон перед домом или запущенный сад сигнализировали, что перед нами собственность банка. За три часа мы сделали не менее десятка таких остановок. Мини-автобус гудел в эйфории от срочности и предчувствия удачи. «Идем смотреть! – восклицал Диас, когда в поле зрения появлялась табличка “Продается”. – Здесь скидка 50 %!»
В счастливом возбуждении потенциальные покупатели бегом пересекали газон и исчезали в открытой пасти очередного дома с лепниной на фасаде. Они шныряли из комнаты в комнату, вверх и вниз по лестницам, фотографировали на телефоны испорченный гипсокартон, переворачивали ковры, стучали по молдингам каминов в викторианском стиле.
В какой-то момент толпа заполнила дом «класса люкс» (так было сказано в рекламных проспектах, которые всем раздал Диас). Гараж на три машины. Огромный холл. Отдельная столовая. Плантационные жалюзи[79]79
Деревянные жалюзи, обеспечивающие возможность лучше контролировать температуру и освещение в комнате. Прим. ред.
[Закрыть]. Место очень приятное, но Диас был разочарован. Он хмуро глядел на лужайку перед домом. За ней несколько месяцев никто не ухаживал. Трава приобрела цвет сена.
– Сотрудникам банка стоило бы приехать и побрызгать ее, – проворчал он.
– В смысле, полить? – уточнил я.
– Нет, побрызгать зеленой краской из баллончика. Покрасить, – пояснил он раздраженно, но на полном серьезе. В Стоктоне было столько домов на продажу от банков, что любой недостаток моментально снижал и без того маленькую цену. Банкам и продавцам недвижимости следовало делать хорошую мину, чтобы убедить людей, будто эта американская мечта еще жива и стоит того, чтобы за нее заплатили.
Диас назвал свое предприятие «РЕПО-тур по объектам жилой недвижимости» (Repo Home Tour), но это был не просто тур. Это стало путешествием к рубежам самого масштабного в мире эксперимента в области градостроения. Три четверти объектов, возведенных в США за последние несколько десятилетий[80]80
Dunham-Jones E. New Urbanism’s Subversive Marketing // Worlds Away: New Suburban Landscapes / Ed. by A. Blauvelt. Minneapolis: Walker Arts Center, 2008.
[Закрыть], выглядели именно так, как та местность, по которой мы ехали. (Явление приобрело глобальный характер[81]81
Lewyn M. E. Sprawl in Europe And America // San Diego Law Review. 2009. Vol. 46.1. Pp. 85–112 // http://works.bepress.com/lewyn/51 (по состоянию на апрель 2018 г.); Clapson M. Invincible Green Suburbs, Brave New Towns: Social Change and Urban Dispersal. Manchester: Manchester University Press, 1998. Pp. 3–5.
[Закрыть]: после Второй мировой войны вокруг таких городов, как Глазго, Ливерпуль, Милан, Неаполь и Париж, выросли непропорционально большие пригороды. Стоит ли удивляться, что в Великобритании, Франции и Нидерландах число автовладельцев увеличилось втрое?)
Модель развития на удивление проста: здесь жилые кварталы, обычно их можно узнать по частным домам, просторным газонам и широким, изгибающимся улицам; в каждом – своя начальная школа. Вон там коммерческие кварталы, торговые центры, где местные ретейлеры занимают похожие на склады корпуса, которые жмутся друг к другу, как острова архипелага в темном океане парковочного пространства. А еще дальше зона офисов и индустриальных парков с собственными просторными парковками. Все эти участки соединены скоростными автомагистралями и дорогами, настолько многочисленными, что они меняют традиционные представления о расстоянии. Дороги окольцовывают отдельные районы, огибают центр старого города и стрелой несутся вдоль ферм и горной гряды, пока не пронзят сердце прежде далекого мегаполиса. Расстояние превратилось в абстрактное понятие. Дом одновременно далеко и близко ко всему, в зависимости от загруженности дорог в конкретный момент. Солнечным субботним утром через окно мини-автобуса жизнь в этой местности казалась упорядоченной.
Градостроители попытались дать название этому способу организации пространства. Когда люди только стали переезжать в жилые анклавы, удаленные от центра, эти области начали называть предместьями. Когда те расползлись далеко за черту города, их стали именовать дальними пригородами. Когда в 1980-е годы американские компании массово перемещались в бизнес-парки и мегамоллы на границах городов, журналист Washington Post Джоэл Гарро придумал для нового явления термин «окраинные города»[82]82
Garreau J. Edge City: Life on the New Frontier. New York: Doubleday, 1991.
[Закрыть]. Но сегодня все предместья, пригороды и окраины вместе уже формируют систему, изменившую привычный способ функционирования города. Иногда это явление называют разрастанием пригородов, или городской агломерацией. Я также буду использовать термин «рассредоточенный город», поскольку он отражает практически все важные аспекты.
Всемирно известные критики в области архитектуры и так называемые лидеры мнений сосредоточиваются на культовых структурах и оригинальном дизайне, но путь к счастливому городу начинается здесь – в вальяжно раскинувшихся пригородах, похожих, как близнецы. На каждую новую площадь, башню от всемирно известного архитектора или сияющую новизной трамвайную сеть приходится сотня тысяч глухих переулков в рассредоточенном городе. Именно эта обстановка больше, чем что-либо, определяет, как миллионы обитателей мегаполисов по всему миру живут, работают, играют, воспринимают окружающую среду, и как будут жить еще миллионы людей, если города вернутся к докризисной траектории развития. Разговор надо начинать здесь – на границе урбанистического радиуса поражения.
Пригородам исторически свойственны несколько характеристик: в них больше пространства на человека, их строительство и управление ими обходится дороже, чем в традиционных городах. В пересчете на жителя они требуют больше дорог, водопроводных, канализационных и энергетических систем, тротуаров, дорожных знаков, деталей ландшафта и озеленения. Их содержание дороже обходится местному бюджету, выше расходы на содержание аварийно-спасательных служб. В них выше уровень загрязнения окружающей среды и выброса углекислого газа в атмосферу. Иными словами, городская агломерация – самый дорогой, ресурсозатратный, неэкологичный вариант. Любой, кто верит в человеческую способность принимать адекватные решения по поводу собственного благополучия, склонен ожидать, что масштабные инвестиции в подобную организационную структуру должны обеспечить более здоровую, безопасную, комфортную и радостную жизнь. Учитывая, сколько миллионов людей выбрали для себя такой вариант, можно было бы предположить, что городская агломерация дарит самое сильное ощущение счастья.
Когда на следующее утро после «РЕПО-тура» я объезжал округ Сан-Хоакин, рассредоточенный город казался безрадостным и нежизнеспособным. За пять минут поездки по Уэстон-Ранч – району к югу от Стоктона, где сразу возле магистрали I-5 стояли несколько сотен скромных домиков площадью примерно по 230 м2, – я насчитал два десятка табличек «Продается» и еще полдюжины грустных семей, загружающих мебель и телевизоры с большим экраном в арендованные грузовики для перевозки[83]83
На тот момент в Уэстон-Ранч был больший процент отчужденной залоговой недвижимости в собственности банков, чем в любом другом округе США. Источник: Welcome to Stockton: foreclosure capital USA // China Daily. September 17, 2007. http://www.chinadaily.com.cn/world/2007-09/17/content_6111808.htm (по состоянию на апрель 2018 г.).
[Закрыть]. Все уезжали.
Как и большинство американцев, Диас верил, что кризис, спровоцированный ипотечным кредитованием, сродни временному помешательству, за которое ответственны «жадные банкиры» с печально известными хищническими практиками кредитования. Многие клиенты Диаса и сами стали участниками субстандартных ипотечных программ, когда рынок был на пике. Но все закончилось тем, что переменные процентные ставки неожиданно взлетели и люди лишились своих домов. Диас признавал, что это печально, но теперь, когда жители уехали (во время тура все тщательно избегали разговоров о том, куда они переместились или кем они были), Стоктон возродится к жизни. Трудные времена позади. Окраинные города приободрятся, когда низкие цены на недвижимость привлекут новых жильцов, способных за них заплатить. Мои товарищи по «РЕПО-туру» разделяли эту точку зрения. Они уже вели расчеты до того, как мы вернулись в офис.
К сожалению, в этой оптимистичной логике есть изъян: она игнорирует роль городской системы. При комплексном анализе выясняется, что ситуация с изъятием банками заложенной под ипотечный кредит недвижимости отправляет нас прямиком к карте городской агломерации, а нестабильность заложена в пригороды Сан-Хоакина еще на этапе их проектирования.
Предположим, вы живете в районе Эриксон-Серкл в Уэстон-Ранч. Если вам нужно молоко, вы едете до ближайшего магазина, Food 4 Less в 3 км от вас. Чтобы заняться спортом, вы проезжаете 8 км до клуба In-Shape Health у съезда с автострады 4. До школы ваши дети могут дойти пешком, но ближайший бассейн почти в 10 км от вас, а торгово-развлекательный комплекс Park West Place – в 20 км к северу от I-5. А чтобы добраться до работы, вы, как и все соседи, ежедневно наматываете почти 100 км до Сан-Франциско, при загруженных дорогах ежедневно тратя на поездку туда и обратно до 4 часов. И вы не одиноки: большинство обитателей Уэстон-Ранч, купившие там дома на волне экономического подъема, пытались убежать от высоких цен в области залива Сан-Франциско, но знали, что ежедневно будут ездить туда на работу[84]84
Roberts R. Southwest Stockton, Calif., Neighborhood Attracts Commuters // The Record. High Beam Research. March 3, 2002. http://www.highbeam.com/doc/1G1-120566678.html (по состоянию на апрель 2018 г.).
[Закрыть]. Тогда жители Уэстон-Ранч были прочнее связаны с отдаленным мегаполисом, чем с собственным городком.
Эта модель оправдывала себя, пока залить полный бак бензина было относительно недорого. Но ситуация изменилась буквально накануне кризиса. Цены на топливо подскочили настолько[85]85
Рост цен на бензин сильнее всего отразился на стоимости домов в пригороде. В этих районах, центрах городской жизни, был самый низкий уровень возврата кредитов по региону. И чем слабее были в районе связи с соседями, тем больше недвижимости перешло в собственность банков. Cortright J. Driven to the Brink: How the Gas Price Spike Popped the Housing Bubble and Devalued the Suburbs. White Paper, CEOs for Cities, 2008.
[Закрыть], что те, кто ездил на работу в Сан-Франциско из Сан-Хоакина, ежемесячно начали тратить на бензин больше 800 долларов. Для некоторых эта сумма составляла четверть их дохода, для большинства это было больше их ипотечных выплат. Хуже всех приходилось семьям с детьми. Последней каплей для жителей пригородов стали расстояния вкупе с ценами на бензин.
Аналогичная ситуация складывалась в пригородах по всей стране. Переезд туда автоматически подразумевал серьезные вложения в приобретение автомобиля и регулярные траты на бензин. Часто «семейный автопарк» был не роскошью, а суровой необходимостью. Обычная семья, живущая в пригороде, должна иметь хотя бы на один автомобиль больше, чем люди, живущие рядом с местом работы, магазинами, местами учебы и развлечений. При этом такая семья тратит вдвое больше[86]86
Center for Transit-Oriented Development and Center for Neighborhood Technology. The Affordability Index: A New Tool for Measuring the True Affordability of a Housing Choice. Washington, DC: The Brookings Institution, 2006: Center for Neighborhood Technology. Penny Wise Pound Fuelish: New Measures of Housing + Transportation Affordability. Chicago, 2010.
[Закрыть], когда пользуется автомобилем для удовлетворения ежедневных потребностей. Людям в рассредоточенной среде сложно реже ездить на машине. Это одна из причин, почему к 2011 г. в обычной семье из четырех человек транспортные расходы превысили[87]87
Laitner J. A. The Price-Induced Energy Trap: Exploring the Impacts of Transportation Expenditures on the American Economy. New America Foundation. October 2011. http://newamerica.net/sites/newamerica.net/files/policydocs/102111energy_trap_working_paper.pdf (по состоянию на 14 июня 2012 г.).
[Закрыть] расходы на уплату налогов и медицинскую помощь вместе взятые. И это объясняло, почему, чем дальше дом от центра города, тем выше вероятность, что он отойдет банку во время ипотечного кризиса, тем быстрее и сильнее упадет его стоимость, тем меньше шансы, что она вернется на докризисный уровень, и тем меньше аналитиков ожидают, что он будет что-то стоить позже[88]88
Keely L., van Ark B., Levanon G., Burbank J. The Shifting Nature of U.S. Housing Demand: The U.S. housing market is growing again – but not as we knew it. Demand Institute, May 2012 // http://demandinstitute.org/sites/default/files/blog-uploads/tdihousingdemand.pdf.
[Закрыть],[89]89
К 2011 г. почти ¾ объектов жилой недвижимости в 18-м избирательном округе, в который входит Стоктон, стоили дешевле их оценки по ипотеке. Цены на дома так и не вернулись к докризисному уровню: почти десять лет спустя цена среднего дома на одну семью составляет ⅔ от его прежней стоимости. Источники: Depaul J. The Angriest Democrat in Congress Attacks Obama // The Fiscal Times. November 30, 2011 // http://www.thefiscaltimes.com/Articles/2011/11/30/The-Angriest-Democrat-in-Congress-Attacks-Obama.aspx#dTS00kkvug5hWazl.99 (по состоянию на апрель 2018 г.); Zillow. Stockton Home Prices and Values. May 31, 2017 // https://www.zillow.com/stockton-ca/home-values (по состоянию на апрель 2018 г.).
[Закрыть].
Так что чисто с экономической точки зрения новейшие участки городской агломерации провалили проверку на устойчивость. Покупка частного дома в пригороде сопоставима с биржевой игрой на нефтяных фьючерсах и ставками на изменения в геополитической ситуации. Цены на энергоносители будут колебаться. И дело не только в экономике: у проблемы есть и социальный аспект. Когда люди теряют дома, рвутся их семейные и социальные связи. За последние годы в СМИ появилось достаточно подобных историй с душещипательными подробностями, так что не буду останавливаться на этом. Интереснее лично для меня те, кто пережил кризисный период, – люди, заключившие сказочную сделку и получившие «дом мечты» в пригороде. После близкого знакомства с их жизнью я вовсе не завидую их «удачным» приобретениям. Их проблемы предупреждают о социальных издержках расстояния и опасности, которой во всем мире подвергаются города, решившие последовать американской модели агломерации.
Жизнь на пределе
Возьмем Рэнди Строссера, усердно работающего и относительно благополучного жителя городской агломерации, который получил свой «счастливый билетик» в лотерее с залоговым имуществом. В 2007 г., когда рынок недвижимости вошел в затяжное пике, Рэнди и его супруга Джулия купили ранчо в Маунтин-Хаус – частично застроенном пригороде Сан-Хоакина к югу от Стоктона. На тот момент по доле недвижимости, отчужденной банками, район следовал за Уэстон-Ранч. Для семьи Строссеров это была отличная новость. Они приобрели дом по цене вдвое ниже, чем в свое время платили за дома в этом районе их соседи. Жилище казалось идеальным: современное оборудование, качественная система отопления и кондиционирования воздуха, огороженный забором сад, вид на зеленое поле с ручьем. По представлениям участников «РЕПО-тура» об американской мечте, Рэнди должен был лучиться счастьем уже пару лет спустя (когда я его и встретил).
Но он не лучился. И его подавленность говорит о мощной способности городской агломерации в корне менять социальную и семейную жизнь обитателей. К этой истории стоит приглядеться повнимательнее, если вы принимаете ключевую установку науки о счастье: нет ничего важнее отношений с другими.
Частично проблема Рэнди заключалась в том, что, как и четверть населения Сан-Хоакина, он работал в Сан-Хосе. Все члены его семьи были вынуждены тратить много времени на дорогу. С началом каждой новой рабочей недели Рэнди, его 70-летняя мать Нэнси и его дочь Ким привычно садились за руль и уезжали из дома: по пути на работу в районе Сан-Франциско они пересекали две горные гряды и проезжали мимо полудюжины небольших городов, ежедневно преодолевая почти 200 км туда и обратно. Рэнди проводил за рулем по три-четыре часа в день, не считая времени, что он тратил в разъездах по работе как специалист по системам отопления и кондиционирования. Поскольку цены на недвижимость вблизи Сан-Франциско оставались заоблачными, это была единственная возможность жить в своем доме в «хорошем» районе.
Однажды вечером, когда Рэнди уезжал с работы, я устроился на пассажирском месте в его Ford Ranger. Над заливом садилось солнце. Мы долго ехали по развязке от шоссе 101 к магистрали 680. На фоне закатного неба вырисовывались силуэты переплетенных эстакад. Рэнди не обращал внимания на закат, все его мысли были о развязке. Он размял пальцы и покрепче обхватил руль, прикрепил к уху беспроводную гарнитуру и, не отрывая глаз от потока автомобилей, вереницей тянувшихся к магистрали 680, начал описывать свой обычный день.
Будильник звонит в 4:15. Душ. Никакого завтрака. На шоссе нужно быть в пять утра, чтобы не попасть в пробку. В 6:15 он в офисе. Завтрак на рабочем месте. Домой старается уезжать не позже 17:30. Во второй половине дня дела с пробками на дорогах обстоят хуже. Если повезет, он дома около 19:30. Никакого кофе в поездке, никакого радио – это его только раздражает и нервирует, а Рэнди хочет сохранять самообладание, чтобы адекватно реагировать на разные дорожные ситуации.
«Но свой дом стоит таких трудностей», – говорю я примирительно, когда через сорок минут мы проезжаем мимо Плезантона, преодолев половину пути.
Рэнди качает головой. В дни, когда на дорогах серьезные пробки, он возвращается домой в таком скверном настроении, что берет шланг и идет поливать сад, пока немного не успокоится. Затем он занимается на эллиптическом тренажере, чтобы снять боль в ноющей спине. Если всё совсем плохо, раздражение и усталость зашкаливают, он едет еще двадцать минут до спортивного клуба World Gym в Трейси. Он не перекидывается и парой слов с другими посетителями, а врубает в плеере Van Halen и занимается до изнеможения, пока не выпустит пар. Затем возвращается домой, принимает душ и ложится спать.
Не будем о болях в спине из-за длительного сидения за рулем (и о том, что жизнь в городской агломерации, когда приходится постоянно пользоваться автомобилем, ведет к развитию ожирения и разных заболеваний). Не будем и о раздражении Рэнди из-за того, что он столько времени в дороге, и из-за поведения других водителей. (В конце концов, есть люди, которым долгие поездки в радость. Нэнси, мать Рэнди, поделилась со мной, что ей доставляет удовольствие двухчасовая поездка в Менло-Парк около Пало-Альто в ее золотистом Lexus.) Больше всего от образа жизни Рэнди страдают его отношения с другими.
Рэнди очень не нравится место, где он живет. Он спит и видит, как переедет оттуда. Но проблема не в доме и не в районе: они ничуть не изменились с того момента, когда Рэнди и Джулия здесь поселились. Проблема в людях. Рэнди не знает почти никого из соседей и не особо им доверяет. Я задал ему вопрос экономиста Джона Хеллиуэлла: если бы он потерял бумажник на улице, какова вероятность, что получил бы его обратно?
«Я бы никогда больше его не увидел! – усмехнулся он. – Видишь ли, сразу после переезда к нам в дом влезли взломщики и обокрали нас. Полицейские первыми сказали, что надежды найти украденное никакой. Здесь такое сплошь и рядом. Все отворачиваются и делают вид, что ничего не происходит. Никто не стоит друг за друга горой».
Неужели в Маунтин-Хаус живет особый контингент людей, не заслуживающих доверия? Думаю, нет. Отношение Рэнди отражает отдельный аспект вопроса о потерянном бумажнике: уверенность человека в том, что ему вернут или не вернут бумажник, почти никак не соотносится с реальным процентом возвратов. Они не зависят друг от друга, так же, как на ощущение безопасности у большинства людей скорее влияет количество граффити на стенах, чем число карманников.
Люди больше заслуживают доверия, чем мы думаем
Участники опроса оценили вероятность того, что незнакомец вернет им бумажник, всего в 25 %. Но практический эксперимент в Торонто показал, что незнакомцы возвращают бумажник почти в 80 % случаев. Инфографика Скотта Кека. Данные использованы с разрешения Джона Хеллиуэлла и Шуна Ванга. (HELLIWELL J., WANG S. TRUST AND WELL-BEING. Препринт. CAMBRIDGE, MA: NATIONAL BUREAU OF ECONOMIC RESEARCH, 2010)
По словам Джона Хеллиуэлла, обычно ответ на вопрос о бумажнике отражает качество и частоту социальных контактов респондента, а не то, насколько на самом деле другие люди заслуживают доверия. Человек может жить среди прекрасных, благородных и честных людей, но, если у него не сформируются с ними позитивные отношения, он не будет им доверять[90]90
Когда журналисты газеты Toronto Star решили провести тест с бумажником на практике, вопреки ожиданиям, оказалось, что жители Торонто заслуживают доверия. Сами они в ходе опроса заявили, что ожидают возвращения бумажника в четверти случаев. Практический эксперимент показал, что бумажник возвращают в 80 % случаев. Удивительно, учитывая, что для этого недостаточно одних честности и отсутствия коррупции. Человек, нашедший бумажник, должен временно отложить свои дела, чтобы совершить добрый поступок ради незнакомца. Это подтверждает факт, многочисленно доказанный социальными психологами: люди больше склонны возвратить бумажник и помочь незнакомцу и меньше желают ограбить, обмануть или убить, чем мы думаем. Источники: Helliwel, J., Wang S. Trust and Well-being. Working Paper, Cambridge: National Bureau of Economic Research, 2010; Ackerman G. et al. Crime rates and confidence in the police: America’s changing attitudes toward crime and police // Journal of Sociology and Social Welfare. 2001. Рр. 43–54; Truman J. Predictors of fear of crime and the relationship of crime rates and fear of crime // The University of Central Florida Undergraduate Research Journal, 2005. Рр. 18–27.
[Закрыть].
Рэнди жаловался, что соседи не приглядывают за домами друг друга. Они не болтают при встрече. Они едва знакомы.
Но разве они в этом виноваты? Городская система почти не дает им такой возможности. В частично застроенном Маунтин-Хаус живет 5000 человек, и там нет рабочих мест, нет сектора услуг, за исключением небольшой библиотеки, пары школ и магазина шаговой доступности. Большинство жителей на рассвете уезжают на работу и возвращаются ближе к ночи. Днем в городе только дети. Так что недоверие Рэнди к соседям частично вызвано искусственно. Стресс и напряженность рутины мешают людям наладить полноценные социальные связи со своими соседями.
Это не местное явление и не мелочь.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
