Текст книги "Арийская раса, ее происхождение и достижения"

II. РОДИНА АРИЕВ

Пытаясь найти первоначальную родину арийцев, мы в основном рассматриваем ксантохроичный, или светлый, тип расы. Меланохроичный, или темный, тип был широко распространен в позднюю доисторическую эпоху по всему Средиземноморью и южной Азии. Но блондины, по всей вероятности, были гораздо более ограничены в географии, и место их проживания остается одной из нерешенных научных проблем, несмотря на настойчивые усилия, которые были предприняты для его обнаружения. И все же эти блондины или «белокожие блондины» были истинными арийцами, людьми, от которых произошел тип языка, известный как арийский. Языки «темных белых» принадлежат к совершенно особой языковой группе, на которой до сих пор говорит большинство типичных представителей этой расы, хотя на арийских языках обычно говорят племена и народы, возникшие в результате смешения двух рас. Поэтому мы попытаемся проследить изначальную родину ксантохроев – голубоглазых и светловолосых предков современных арийцев.

Попытки решить эту проблему в основном основывались на выводах сравнительной филологии. Для ее приверженцев это было увлекательным занятием. Язык древних ариев был совершенно неизвестен, однако его фрагменты покоились в глубинах современного языка, и их старательно выуживали и собирали воедино, пока, подобно зданию, построенному из разрозненных блоков, он не предстал перед нашим мысленным взором в законченном и целостном виде. Слово за словом язык древних ариев был воскрешен. Слово обозначает вещь, отношение или действие и указывает на какое-либо владение или деятельность людей, которые его использовали; слова языка воплощают всю хозяйственную, социальную и политическую жизнь народа, вплоть до мельчайших деталей. К сожалению, мы не знаем язык древних ариев в полном объеме и не уверены в том, какое значение они придавали своим словам. Тем не менее, его изучение позволило нам взглянуть на жизнь исчезнувшего народа и в какой-то мере вернуть его на поверхность земли.

Открытие близкого родства между языками Европы стало результатом совсем недавних исследований. Сходство между греческим и латынью, в действительности, было известно давно, а общее происхождение романских языков – французского, испанского и итальянского – было слишком очевидным, чтобы можно было упустить это из виду. Но то, что остальные языки Европы были их двоюродными братьями, стало ясно только после того, как филология превратилась в науку. Различия между ними, хотя они и носили одинаковый характер, были гораздо шире, чем различия между романскими языками, и требовали критического изучения, прежде чем их сходство стало очевидным.

Прежде чем эта работа достигла значительного прогресса, в ту же семью был включен еще один и очень далекий язык. Англичане в Индии познакомились с санскритом – благородным и почитаемым языком ведической литературы индусов. К своему удивлению и восторгу, они обнаружили, что этот интересный язык имеет тесные родственные связи, как в словах, так и в структуре, с европейской семьей языков. Впервые на это указал сэр Уильям Джонс в 1790 году, который заявил, что три языка, латинский, греческий и санскрит, произошли из «какого-то общего источника, который, возможно, уже не существует». Он также был склонен приписывать персидский язык аналогичному источнику и намекал на возможность того, что кельтский и готский языки принадлежат к одной группе.

Эта самая ранняя концепция индоевропейской семьи языков была подхвачена и расширена примерно двадцать лет спустя Фридрихом Шлегелем, который в 1808 году выдвинул идею о том, что языки Индии, Персии, Греции, Италии и Германии связаны общим происхождением от исчезнувшего языка, подобно тому как современные романские языки произошли от латинского. Для этого исчезнувшего диалекта он предложил название индогерманский. Истинность этой теории была впервые продемонстрирована Боппом в его «Сравнительной грамматике», опубликованной в 1833 – 1852 гг. Он не только четко доказал близкое родство по грамматической структуре между вышеперечисленными языками, но и добавил к ним зендский, армянский, славянский и литовский языки. Кельтские диалекты были включены в эту группу примерно в то же время; таким образом, родство всех членов большой семьи арийской речи стало очевидным. Для этой группы было предложено название «индоевропейская», – это название, которое до сих пор используется многими филологами. Термин «арийский» вошел в обиход совсем недавно, в основном благодаря влиянию Макса Мюллера. Это название по-настоящему применимо только к персам и индусам, под ним они знали себя до разделения; однако его краткость и простота в использовании дают ему преимущество перед сложными составными названиями в качестве наименования для всей широко распространенной семьи. Филологи-систематики ведут долгие споры, доказывая, что слово «„арийцы“» не имеет права применяться ко всем индоевропейским народам. Никто не оспаривает справедливость этих аргументов, и все же запрещенное слово вошло в обиход. Оно короткое и удобное, а это для обычных носителей языка в десятки раз важнее, чем его этимология. Внимательно изучать происхождение слов – одна из задач филологии, но это не означает, что нужно заменять общепринятые и удобные термины более правильными, но громоздкими синонимами. Во всех языках есть тысячи слов, происхождение которых совершенно теряется при их применении; филологам известно их первоначальное значение, и ничего больше не требуется.

Предположение об общности происхождения вышеупомянутых народов было высказано в ходе других исследований задолго до того, как это лингвистическое доказательство было завершено. Этнологи и мифологи оказали в этом помощь. Стала очевидной связь между их религиозными идеями, было отмечено сходство их расовых характеристик. Доктор Притчард предположил их родство на основе изучения черепов за много лет до того, как оно было доказано на основе изучения их языков. Но результаты этих ранних исследований были приняты лишь частично, и для того, чтобы завершить круг доказательств, потребовалась работа филологов. Получение доказательств с помощью филологии было нелегкой задачей. Разделение арийцев на отдельные ветви произошло так давно, а язык каждой ветви настолько отличался от языков других ветвей, что доказать их родство было непросто. Но наука терпелива и настойчива, у нее зоркий взгляд и ясное видение. Одна за другой трудности исчезали, и истина становилась очевидной. Одной из наиболее ярких форм языкового расхождения была та, на которую указал Якоб Гримм и которая нашла свое отражение в знаменитом «законе Гримма». Он ясно показал, что каждая ветвь арийской семьи имела своеобразные тенденции в речи, приводящие к определенным вариациям гласных и согласных, которые были постоянными для одного и того же народа. То ли в результате какого-то изменения в голосовых органах, из-за которого одна буква произносилась легче, чем другая, то ли по какой-то неизвестной причине, каждый народ развил свои собственные вариации от первоначальных арийских звуков, так что одно единственное древнее слово часто принимало формы, совершенно не похожие по звучанию и, казалось бы, несовместимые по форме. Так, согласный звук, ставший v у одной ветви ариев, превратился в b у другой. S у этого народа превратился в th у другого. Здесь гласный был придыхательным, а там h был подавлен. Можно назвать несколько таких способов изменения, каждый диалект разветвляется в своем особом направлении, германский идет по одной линии развития, латинский – по другой и т. д. Именно открытие системы голосовых изменений, преобладающих у каждого народа, является законом Гримма и позволяет нам доказать идентичность слов, которые на первый взгляд не имеют ничего общего. В качестве иллюстрации можно привести пример Макса Мюллера, который идентифицировал английское слово Nelly и слово Сарама из «Вед». Санскритское s часто становится h в греческом, а плавная r так же часто превращается в l. Таким образом, санскритское Sarama стало греческим Halama. Затем, путем обычной греческой модификации, оно сократилось до Halan. Но санскритское a часто меняется на e в греческом, и в результате такого изменения Halan стал Helen. Дальнейшие шаги по изменению были просты. Helen в английском языке превратилась в Ellen из-за утраты придыхания, а Ellen– в Nelly, которое стало привычным именем. При этом между этими двумя словами одного происхождения нет ни одной общей буквы. Филологам не часто приходится решать такие сложные задачи, как эта, однако их труд отнюдь не был пустяковым, и вышеприведенный пример послужит крайним примером изменений, с которыми им пришлось иметь дело1818
  В качестве иллюстрации словесной общности арийских языков можно привести формы, которые принимают одно или два слова в нескольких языках. Так, слово «дом» на санскрите – dama или dam; на зенде – demana; на греческом – domos; на латыни – domus; на ирландском – dahm; на славянском – domu, а английское производное – domestic. Подобным образом, «лодка» на санскрите – nau или nauka, на персидском – naw или nawah, на греческом – naus, на латыни – navis, на старом ирландском – noi или nai, на старом немецком – nawa или nawi, на польском – nawa, а английское производное – nautical.


[Закрыть].

Достаточно сказать, что это направление исследований было доведено до абсолютной очевидности. Сегодня ученые сомневаются в изначальной общности языков названных народов не больше, чем в существовании Земли. Доказательство не основывается на возможном случайном сходстве слов, а касается самих нервов и сухожилий речи, – той жесткой устойчивой грамматической структуры, которая выживает после самых радикальных изменений в формах слов. Как отмечает Уитни, все эти разные народы считают одними и теми же числительными, называют людей одними и теми же местоимениями, обращаются к родителям и родственникам с одинаковыми титулами, склоняют существительные по одной и той же системе, сравнивают прилагательные одинаково, одинаково спрягают глаголы и образуют производные одним и тем же способом. Все слова, используемые в самом обычном обиходе, похожи. Слова, обозначающие Бога, дом, отца, мать, сына и дочь, собаку, корову, сердце, слезы и дерево, относятся к тому типу, который естественным образом сохраняется. Никакая случайность не могла бы привести к столь тесному соответствию между целым рядом языков; и общее существование таких соответствий абсолютно доказывает общее происхождение арийских языков.

Но очевидность общего происхождения языков приводит к очевидности общего происхождения народов, которые на них говорят. Если существовал один изначальный арийский язык, то существовал и один изначальный арийский народ. Из этого, однако, не следует, что все современные носители арийских языков являются потомками этого народа. Опперт, Ховелак и другие известные филологи утверждают, что совпадение арийских языков не доказывает общего происхождения, а является результатом распространения языка из одного центра через разнородное население, это подобно тому, как римляне и арабы распространили латынь и арабский язык в регионах, населенных другими народами. Эта теория, первоначально выдвинутая г-ном Оппертом, решительно оспаривается профессором Уитни. Он не может представить, что в ранний первоначальный период существовали обстоятельства, схожие с теми, что были в Римской и Арабской империях. По его мнению, ни один язык аборигенов никогда не был полностью искоренен без полной инкорпорации народа, а этого никогда не происходило, кроме как в Римской империи. Ничего подобного нет в завоеваниях персов, германцев, монголов или даже греков, и уж точно не могло возникнуть у гораздо менее развитого народа. Полное политическое и социальное слияние завоеванных с завоевателями в Римской империи никогда не имело аналогов в истории и существовало только в тех регионах, которые были связаны с Римом на протяжении многих веков. Арабская параллель очень несовершенна; она представляет собой скорее вливание арабского языка, чем отмену родных языков. Варвары не завоевывали настолько полностью; они уничтожали или порабощали, или их завоевания заканчивались, после длительного периода, восстанием завоеванного племени. Может произойти смешение рас, но вряд ли принятие языка племени-завоевателя несмешанными народами. Этот аргумент профессора Уитни, однако, не совсем согласуется с тем, что говорят нам расовые признаки арийских народов. Вряд ли можно сомневаться в том, что в некоторых случаях энергичности арийцев хватило, чтобы навязать свой язык более многочисленным аборигенным народам, с которыми они смешались без остатка. Так, например, произошло с кельтами, славянами и индусами. Есть все основания полагать, что во всех этих случаях первоначальные арийские завоеватели смешали свою кровь с кровью значительно более многочисленного покоренного народа. Тем не менее, арийский язык сохранился с очень незначительными изменениями, в то время как речь аборигенов исчезла. Безусловно, энергичность, предприимчивость и упорство арийских переселенцев должны были оказать сильное влияние на более уступчивых аборигенов, и мы не можем удивляться, если последние часто теряли свой язык вместе с национальностью.

В предыдущем разделе мы достаточно подробно рассмотрели вопрос о смешении «светлых белых» и «темных белых» Европы и попытались показать вероятность того, что развитие этого типа человечества, с его характерными особенностями языка, происходило в регионе, отличном от региона проживания типичных меланохроичных людей. Где находился этот регион? На каком участке земной поверхности арийскоязычные народы выросли в социальную, политическую и языковую целостность и развили ту зарождающуюся цивилизационную и миграционную энергию, которая в более поздний период должна была направить их на завоевание мира? Это вопрос, который вызывает глубокую озабоченность у филологов, который еще далек от решения и, возможно, никогда не будет полностью решен. Однако на смену ранним и поспешным выводам пришли более обоснованные и последовательные теории; и вполне возможно, что «родина ариев» еще может быть определена с некоторой удовлетворительной степенью приближения.

Мы попытаемся кратко изложить современное состояние этого многострадального вопроса. При изучении арийской древности европейские языки предоставляют нам только слова. Никаких исторических деталей или традиций, свидетельствующих о ранней миграции из какой-либо отдаленной местности, не существует. Но в восточной ветви арийской семьи есть множество свидетельств миграции в Индию и Персию. Существуют литературные источники, восходящие к более позднему времени, чем дата этой миграции, включая ведические гимны индусов и религиозные труды Зороастризма, в которых сохранились некоторые исторические и географические детали. Они указывают на регион древней Арии, общий дом индусов и персов, когда они еще составляли единый народ, или всех ариев, как долгое время считалось.

Теория о восточной родине ариев была впервые выдвинута Дж. Г. Родсом в 1820 году. Тридцать лет назад предполагалось, что родиной общего арийского языка было, по словам Пикте1919
  «Les Origines Indo-Europeennes, ou les Aiyas Primitifs» (франц., « Индоевропейское происхождение, или древние арии»), с. 35.


[Закрыть], «обширное плато Ирана, этот огромный четырехугольник, простирающийся от Инда до Тигра и Евфрата, от Окса ^t [Амударья] и Яксарта ^t [Сырдарья] до Персидского залива». Но вскоре эта территория была признана слишком обширной, и были предприняты попытки сократить ее до более вероятных пределов. Традиции Авесты, по-видимому, указывали на регион Бактрии как место общего проживания индусов и персов, когда они еще составляли единый народ. В тот период также много говорилось о плато Памира, «крыше мира», как о месте рождения цивилизованных рас, хотя сейчас ясно видно, что это недоступное и негостеприимное высокогорье совершенно не приспособлено для проживания людей. И в самом деле, авестийские предания явно зашли слишком далеко. Они действительно содержали воспоминания о древней иранской земле, но не давали оснований считать, что эта земля была колыбелью всей арийской расы. Далее обратились к филологии и утверждали, что язык, наиболее точно сохранивший древний арийский тип, должен был быть тем, который меньше всего мигрировал. Это первоначальное состояние было обнаружено в санскрите и зенде, в то время как кельтский язык, проделавший путь на самый дальний Запад, очевидно, претерпел наибольшие изменения.

Однако к приведенным выше выводам может быть выдвинуто несколько возражений. Во-первых, тот факт, что ранние персидские и индуистские записи указывают на миграцию, в то время как в литературе ранней Европы не существует четкой традиции такого рода, доказывает, если это вообще что-либо доказывает, что восточные арийцы были единственными мигрировавшими представителями расы. И их сравнительно небольшая численность и ограниченная территория в ранний период их существования – свидетельствует о том же. Гораздо более вероятно, что имела место миграция одного племени с запада на далекий восток, чем то, что основная часть расы переместилась с востока на далекий запад, оставив позади одно племя. А о том, что эти восточные арии были переселенцами, вынужденными жить среди враждебных чужаков, свидетельствует их литература. Это литература битвы, смертельного поединка, непреклонной враждебности. Веды – это волнующие гимны народа, окруженного чужеземцами, чуждыми по расе и религии, с которыми не может быть мира и уничтожение которых – долг перед Богом и людьми. Они пропитаны духом вторгающейся расы, полной сил и нацеленной на завоевание. Индусы, похоже, как тогда, так и сегодня, погружены в самое сердце чужеродного населения. С тех давних пор восточные арийцы значительно расширили свое присутствие, но они по-прежнему повсюду окружены монгольскими племенами. Индия до сих пор в значительной степени населена представителями монгольской расы и племенами другой расовой принадлежности, в то время как чистых арийцев в ней сравнительно мало. Это соотношение в некоторой степени сохраняется также в Персии и других азиатских арийских районах. Жизненно важный арийский род сохранил свои позиции, но ему пришлось бороться с чужеродным множеством, и неизбежно произошло значительное смешение рас.

Аргумент от филологии кажется не более убедительным. В Ведах и Авесте сохранились реликты ранней стадии арийской речи, которая больше не существует как живой язык в Азии и не имеет аналогов в языках Европы. Если бы мы располагали остатками такого языка, относящимися к столь же древнему периоду, они могли бы оказаться столь же древними. А то, что кельтский язык претерпел предполагаемую трансформацию, подвергается сомнению филологами последних лет. В действительности, велика вероятность того, что арийцы до своего расселения занимали довольно обширную территорию, на которой они постепенно расселились из своих первоначальных небольших владений. Как следствие, их общая речь должна была претерпеть множество изменений и искажений среди различных племен и в домиграционный период. Бопп обнаружил признаки многих подобных отклонений и нарушений в организме первоначальной арийской речи, что, по-видимому, свидетельствует о том, что арийцы жили на своей ранней родине в течение длительного периода после первичного развития их языка. По мере их расселения диалектные изменения неизбежно усиливались, и вполне вероятно, что своеобразный диалект каждой ветви расы частично сформировался еще до эпохи расселения. Таким образом, аргумент об особой древности любой из сохранившихся модификаций языка едва ли может быть поддержан. Мы слишком мало знаем о разнообразии речи древних ариев и о ранней форме языков современной Европы, чтобы прийти к какому-либо определенному решению по этому спорному вопросу.

Фактически теория о том, что первоначальный дом арийцев находился в Бактрии, больше не поддерживается никем, кроме филологов старшего поколения. Аргументы, на которых она основывалась, оказались недостаточными для ее обоснования, а новые не были выдвинуты. Другая линия аргументации, на которую раньше обращали мало внимания, побудила некоторых современных авторов поместить древнюю арийскую родину в Европу. В начале века было высказано предположение, что славяне были первоначальным европейским населением. Совсем недавно утверждалось, что Европа была изначальной родиной всех ариев. Этой теории придерживаются Г. Шульц, д'Халлой, Летем, Бенфей и другие более поздние авторы, и она быстро становится преобладающей точкой зрения. В качестве доказательства она опирается в основном на лингвистические аргументы.

Каждое слово, которое сегодня используется всеми арийскими народами, считается прямым выходцем из древней речи этой расы и указывает на некое древнее знание или владение арийцев. Изучение этих слов дает нам много интересной информации об условиях первоначального проживания ариев. Например, не существует общепринятого слова «верблюд». Используемое слово было заимствовано из семитских языков. Это кажется решающим аргументом против Бактрии, где верблюд является обычным животным и должен был получить название арийского происхождения, если бы арийские языки сформировались в этом регионе. Точно так же в арийских языках нет названия льва или тигра, и напрашивается вывод, что древние арии не знали об этих животных. На это возражают, что очень многие слова были утеряны, и что они могли исчезнуть и быть заменены другими словами. Однако такой вывод не основан на вероятности. Сохранилось много слов, которые с гораздо меньшей вероятностью могли бы сохраниться, и нельзя разумно утверждать, что названия этих ужасных и разрушительных диких зверей были бы полностью забыты, если бы когда-то были известны. Однако если в древнем арийском доме не было львов или тигров, мы должны искать этот дом в Европе, поскольку эти животные встречаются только по всей южной Азии.

В этой связи мы можем привести мнение Пешеля о первоначальной родине ариев, которое, правда, основано на несколько узких основаниях, но имеет сильные аргументы в свою пользу в дополнение к тем, которые он приводит. «Она находилась к востоку от ^t [реки] Нест, ныне Карасу, в Македонии, которая во времена Ксеркса была границей ареала обитания европейского льва. Она находилась еще севернее, чем Хузистан, Ирак-Араби и даже Ассирия, где до сих пор можно встретить львов. Она не могла включать в себя высокогорья западного Ирана и южные берега Каспийского моря, поскольку тигры до сих пор забредают в поисках добычи в эти места. Таким образом, на основании всех приведенных здесь фактов каждый географ согласится с тем, что индоевропейцы занимали оба склона Кавказа, а также замечательное ущелье Дариэль, и имели привычку посещать либо Эвксинское ^t [Черное], либо Каспийское море, а возможно, и оба… На этот аргумент обычно возражают, что в ходе своих миграций арийские семьи покинули территорию льва и тигра, а вместе с животными забыли и их названия. Но это требует более веских доказательств, ведь маори сохранили названия домашней свиньи и кокосового ореха, хотя в Новой Зеландии не существовало ни того, ни другого. Если бы древние арийцы увидели или сразились с такими великолепными животными в своей стране, их названия, несомненно, сохранились бы, пусть и с измененным значением».

Другие авторы склонны поместить родину ариев на равнинах южной России, третьи – на берегах Балтики или в Скандинавии. В доказательство этих гипотез они приводят следующие факты. Арии занимали холодный регион. Из времен года у них есть названия только для зимы, весны и лета. Осень не признавалась как отдельный сезон. Но наиболее распространенными названиями климатических явлений являются те, которые относятся к зиме. Холод и снег им были хорошо известны. Наши предки жили в холодном и промерзшем доме. Их одежда состояла из туники, плаща, воротника и сандалий. Они были сделаны из шерсти или кожи. Для защиты от зимней стужи требовался обильный запас провизии. Среди диких животных они знали медведя и волка, среди деревьев – березу, – все это выходцы из европейского умеренного пояса. Похоже, они не были знакомы с ослом и кошкой – древними одомашненными животными Африки. Это говорит о том, что они находились слишком далеко от Египта, чтобы иметь какие-либо контакты с этой очень древней цивилизацией.

Предполагается, что им был известен какой-то большой внутренний водоемом. У них были лодки, которые они передвигали с помощью весел. У них были названия для соли, крабов и мидий, но устрица была неизвестна в их языке, и они ничего не знали об океане. Соленое озеро, по которому они совершали свои морские походы, сторонники Азии считают Каспием. Сторонники Кавказского региона, или равнин южной России, полагают, что это был Каспий или Черное море, или и то и другое. Те, кто помещает их в северную Европу, указывают на Балтику как на их море2020
  Поздние сторонники этой теории – профессор Пенка, который находит древний дом ариев в Скандинавии, и профессор Шрадер, который помещает его в северо-восточной Европе. Профессор Сейс, отмечая работы этих авторов, считает наиболее вероятным местом обитания ариев район Балтики.


[Закрыть].

Другие доказательства того, что Европа была первоначальной родиной ариев, можно почерпнуть из фактов их исторического распространения. На заре истории они владели всей Европой, за исключением замерзших регионов Финляндии и Лапландии на крайнем севере. Вся Европа имеет их названия, за исключением тех мест, где сохранились географические названия басков. Ничто не указывает на то, что они являются захватчиками, как в случае с восточными арийцами. Все предания делают их уроженцами тех регионов, где они были обнаружены. Когда они впервые появляются в истории, они движутся на восток и юг, а не на запад.

Что касается теории экстремального миграционного расселения ариев, то она едва ли может быть поддержана. В истории человеческих миграций нет ни одного свидетельства в ее пользу. Единственными племенами в истории человечества, которые полностью отказались от своих прежних жилищ и массово переселились в поисках нового дома, были скотоводческие народы, за исключением, возможно, легендарных американских миграций охотничьих племен. В Европе и Азии такие целостные миграции можно проследить только на примере скотоводческих племен Аравии и Монголии; нет никаких записей о подобном движении земледельческого народа, каким в значительной степени стали арийцы в период их предполагаемого расселения. То, что такой народ мог расселиться несколькими большими последовательными волнами тотальной миграции на отдаленные расстояния, едва ли правдоподобно и совершенно не обосновано историей человеческих перемещений.

Арабское нашествие мусульман не было миграцией в полном смысле этого слова. Это был выход за национальные границы, вызванный надеждой на грабеж и стремлением к религиозной пропаганде. Аравия оставалась центром движения, и единственным поселением, образовавшимся в регионе, удаленном и оторванном от этого центра, было поселение в Испании. Этот пример представляет собой наводящую на размышления параллель с восточно-арийской ветвью, с ее благочестивым ужасом перед нечестивыми догматами своих врагов и значительным разрывом с родственной расой.

Однако древние арии, хотя и продвинулись в значительной степени дальше той кочевой, скотоводческой стадии хозяйственной жизни, на которой находились все известные в истории мигрирующие народы, еще не достигли той степени политической консолидации и религиозной культуры, которая необходима для определенных массовых захватнических движений с целью пропаганды. Поэтому гораздо более вероятным представляется, что передвижения ариев были скорее экспансией, чем миграцией, —непрекращающимся вторжением беспокойных и предприимчивых племен во владения окружающих народов. По мере того как их численность росла, а их первоначальный дом становился слишком мал, чтобы вместить их, они, возможно, распространялись таким образом во всех направлениях с неуемной энергией, которая всегда была им свойственна, вытесняя первоначальное население, которое там находилось до их неудержимой экспансии. Эта идея, по-видимому, указывает на изначальную родину в каком-то центральном регионе, как предположил Пешель, на полпути между восточной и западной оконечностями арийского потока и предлагающем легкие пути для экспансии как на Восток, так и на Запад.

Большинство современных авторов, однако, склоняются к тому, чтобы принять Прибалтику или Скандинавию в качестве прародины ариев. Из нескольких аргументов, приводимых в поддержку последней гипотезы, наиболее весомым является тот факт, что Скандинавия – единственный регион Земли, где в настоящее время обитают чистокровные ксантохрои, которые по мере продвижения на юг все больше теряют свои типичные черты, пока совсем не теряются из-за сильного преобладания меланохроидной крови. Но это отнюдь не убедительный аргумент. Степень смешения с местным населением во многом зависела от его численности и от того, как с ними обращались завоеватели. Либо сильное сопротивление, либо сильные расовые предрассудки могли привести к их истреблению или полному отчуждению. Единственные скандинавские аборигены, о которых нам известно, – это саамы, монголоидный народ, с которым арийцы не проявили никакой склонности смешиваться, и который, возможно, изначально был вытеснен на холодные равнины, где они обитают в настоящее время. Ксантохроическую чистоту скандинавов можно объяснить, как с помощью этой теории, так и с помощью другой. Германцы и кельты Галлии имели одинаково чистую ксантохроическую кровь во времена Цезаря и Тацита. Утрата ими чистоты типа объясняется смешением их с того времени с меланохроидными местными жителями. Между скандинавами и саамами такого смешения, по-видимому, не произошло.

Сильным аргументом против скандинавской теории является и то, что в раннюю эпоху формирования языка арийцы были скотоводческим народом и стали частично скотоводческим народом в период своих миграций, а домашние животные у них, за исключением верблюдов, были такими же, как и у кочевников азиатских степей. Ни один скотоводческий народ никогда не зарождался иначе, как на широких, открытых равнинах с обильными пастбищами; это условия, которых нет на Скандинавском полуострове. Охота и рыболовство были единственными видами деятельности, которые могли зародиться на этой лесистой и приморской земле, за исключением крайнего Севера, где снежный покров давал возможность использовать северного оленя в качестве домашнего животного. Но этот исконно скандинавский тягловый зверь, похоже, не был известен древним арийцам, чего, конечно, не случилось бы, если бы он использовался ими или их ближайшими соседями. Как отсутствие общего слова для обозначения верблюда использовалось в качестве аргумента против Азии [как родины ариев], так и аналогичное отсутствие общего слова для обозначения северного оленя говорит против Скандинавии как первоначальной родины ариев.

Регион Прибалтики или северные районы России также не отвечают требованиям случая. Мы ищем не просто землю, которую арии могли заселить в соответствии с данными филологии, но такую землю, которая находилась бы в гармонии с их образом жизни и процессом развития; и ее, конечно, нельзя найти в густо заросшем лесом регионе, каким в древние времена были прибалтийские провинции».