Текст книги "Арийская раса, ее происхождение и достижения"

Таким, вероятно, было состояние западных арийцев, когда произошло их последующее разделение и существующие ныне народы Европы вступили на исторический путь своего национального развития.

V. ДОМОХОЗЯЙСТВО И ДЕРЕВНЯ

Теперь наша задача – проследить, насколько это возможно, общую организацию первобытных арийцев, социальную, политическую и религиозную. Наши представления о жизни этого народа были получены в основном с помощью языка. Но более поздние исследования открыли несколько новых направлений изучения, и мы смогли узнать гораздо больше об организации арийцев, чем то, что касается их хозяйства, привычек и имущества. Во всех ветвях арийской расы существуют не только общие слова, но и общие институты, идеи и верования; и благодаря координации этих последних мы получаем возможность заглянуть глубоко, сквозь тени времени, в самое сердце этого давно исчезнувшего сообщества.

Если не углубляться в историю происхождения человеческих институтов, то современные исследования ясно показывают, что основой всей существующей социальной и политической организации общества является семья. Домашняя группа повсеместно выступает как семя цивилизации, поскольку она все же составляет основную часть ее организации. Есть, правда, еще один жизненно важный элемент в политическом развитии; но его влияние было более поздним, и семья предстает как первая четко определенная ступень конденсации в долгом восходящем прогрессе человека от его очень грубого архаического состояния. Что касается постепенного развития семьи через ее различные фазы, охватывающие полигамию и полиандрию, моногамию с наследованием по женской линии, до ее заключительной стадии, когда главенство принадлежит отцу, и наследование по мужской линии, то читателю мы предлагаем обратиться к работам на эту специальную тему, таким как работы Л. Х. Моргана и Макленнана. Для нашей настоящей цели достаточно знать, что арийская семья, в самом раннем из известных нам периодов своего существования, находилась в последней из названных стадий развития и, как таковая, представляла собой четко оформленную единицу арийской хозяйственной и политической организации.

Мы обнаруживаем, что, когда человечество переходит от дикарского к варварскому состоянию развития, оно повсеместно опирается на семейную группу. Так было и в земледельческих племенах древней Азии и Европы, и в охотничье-земледельческих племенах Америки. Моногамная семья, состоящая из мужа, жены и их потомков, составляла организационную единицу тип клана и племенных групп. В скотоводческих племенах Азии и у произошедших от них народов всегда преобладала та или иная степень полигамии. Однако первая жена сохраняла положение особо уважаемой и авторитетной, а моногамия являлась правилом для основной массы населения.

На ранней стадии развития всех ветвей арийской цивилизации семья была организована похожим образом, несомненно это было унаследовано от древних ариев. Каждая семья, по сути, представляла собой царство в небольших масштабах. Отец-домохозяин был главой домашней группы и представлял ее в обществе. В пределах дома он обладал руководящей властью и правом —если мы можем судить по примеру римлян– изгонять любого члена семьи, продавать сыновей или дочерей в рабство, приказывать им жениться на ком он скажет, отбирать все их личное имущество и убивать их по своему желанию. Хотя можно заметить, что некоторые современные авторы ставят под сомнение абсолютизм арийского отца-домохозяина. Во всяком случае, несомненно, что его дом был его крепостью. Никто не имел права входить в него без его разрешения, даже представитель закона. Это было его личное царство, и за действия членов семьи он один нес ответственность перед обществом. Идея личной индивидуальности тогда еще не сформировалась четко. Семья была древним арийским индивидуумом.

Таково было устройство семьи в Древнем Риме, о чем свидетельствуют дошедшие до нас римские законы. Отец-римлянин обладал властью распоряжаться жизнью и смертью своих детей и мог изгнать их, продать или убить по своему желанию, и ни один человек не имел права вмешаться. Все приобретения сына, все оставленное ему наследство и выгода от всех заключенных им контрактов зависели от отца, и по приказу своего отца он был обязан жениться. В домохозяйстве статус передавался по нисходящей от отца последовательно к матери, сыновьям, дочерям, иждивенцам и рабам; но отец был абсолютным властителем над всеми. В Греции преобладали те же порядки. К. О. Мюллер рассказывает, что в Спарте семья была неделимым целым, она находилась под управлением одного главы, обладавшего привилегиями с рождения. Кокс, историк, говорит, что дом для каждого мужчины был тем же, чем является логово для дикого зверя, в которое ни одно живое существо не может войти иначе как с риском для жизни, но которое разрешено с ним делить его супруге и потомству2929
  «Greece» («Греция»), с. 13.


[Закрыть]. В современной индуистской семье этот нерушимый порядок домашнего очага строго соблюдается. Тайна лежит в основе всего, что в семье происходит; это удивительная секретность, которая сохраняется даже в самых скромных семьях и, вероятно, является продолжением очень древней системы семейной изоляции. У кельтов и древних греков существовало право выдавать или продавать своих детей. У германцев это право считалось устаревшим, хотя и признавалось в случае необходимости. У русских власть отца-домохозяина, говорит мистер Диксон, ничем не ограничивается. Он устраивает брак своего сына, делает жену сына служанкой и стоит над всеми законами в своем доме. Его дом—это не только крепость, но и церковь, и каждое его действие, совершенное в этом доме, считается не только личным, но и божественным3030
  По словам Уоллеса, это скорее старая теория, чем современная практика. Он отмечает, что «отношения между главой семьи и другими ее членами зависели от обычаев и личных особенностей и, следовательно, сильно различались в разных семьях. Если старший был умным, обладал решительным, энергичным характером, в доме, вероятно, царила идеальная дисциплина. Если он не подходил на такую роль, могли возникнуть бесконечные ссоры и пререкания». Но есть все основания полагать, что в прежние времена патриархальная власть была абсолютной. «Russia» («Россия»), с. 88.


[Закрыть].

Только в одном отношении власть главы семьи не была абсолютной. Он мог делать все, что хотел, с движимым имуществом семьи и трудом ее обитателей, но он не мог продавать или обременять земельную собственность. Это было не индивидуальное, а корпоративное богатство. Оно принадлежало всей семье и считалось неприкосновенным. Таков был закон во всех арийских странах, от Индии до Ирландии, за исключением, возможно, Рима, древние законы которого, касающиеся подобных вопросов, утрачены.

Наследником главы семьи обычно становился старший сын, хотя далеко не всегда. В Уэльсе и некоторых других местах эти полномочия, по-видимому, переходили к младшему сыну; это правило сохранилось и у некоторых южных славян. При отсутствии наследника мужского пола его можно было получить путем усыновления3131
  При определенных условиях жена наследовала руководство семьей и заботу о собственности, иногда из-за малолетства детей мужского пола, иногда если не было прямых потомков мужского пола. Мэйн, «Village Communities» («Деревенские общины»), с. 54.


[Закрыть]. Приемный сын покидал свой собственный дом и становился полноправным членом другого дома, меняя своих духов-покровителей на духов-покровителей своей новой семьи. Правило усыновления иногда настолько было распространено в клане, что заявления об общем происхождении становились крайне мифическими. Вся арийская система основывалась на браке и рождении наследника мужского пола, который со временем становился главой семьи, и система семейного управления являлась способом общественной организации. Кровные узы неукоснительно соблюдались, а браки между кровными родственниками запрещались в большей степени, чем в наши дни. Жена во всех отношениях становилась членом той семейной группы, в которую вступала, меняла своих домашних богов и теряла все обязательства перед прежней семьей, заменяя их новыми узами.

Такова была арийская семья, древняя общественная группа, из которой выросла более поздняя родовая (клановая) организация ариев. Как она возникла, с ее особенностью абсолютного доминирования главы семьи, не очень понятно. Такого абсолютизма нет в семейной группе американских индейцев, которая в остальном имеет очень интересное сходство с арийской; Кокс и Хирн связывают ее происхождение с религиозной обязанностью отца дома, как представителя ушедших предков, воздавать должное поклонение их духам и управлять оставленным ему ими наследством, отвечать за него только перед этими духами предков. Эта тема будет рассмотрена в следующем разделе; здесь же достаточно сказать, что семейная группа, по-видимому, не ограничивалась живыми членами семьи, но включала в себя и умерших, которым приносились жертвы, возможно, в качестве их доли в семейной пище и богатстве3232
  Самый достойный из индийских судов недавно, после тщательного изучения дела всеми инстанциями, постановил, что «право на интердискриминацию в соответствии с индусским законодательством полностью регулируется духовными полномочиями, которые должны быть возложены на умершего владельца». «Villaje Communities» («Деревенские общины»), с. 53).


[Закрыть].

В этом религиозном подходе мы находим мощный заслон абсолютизму отца дома. Он представлял ушедших предков и отвечал перед ними за надлежащее исполнение своих обязанностей. За любой неверный поступок он подвергался мести этих могущественных духов и мог подвергнуться страшным бедствиям или стать проклятым богами преступником. Можно также сказать, что сила общественного мнения ни в коем случае не отсутствовала в этих древних сообществах, и что она, несомненно, оказывала благотворное влияние на действия главы семейства. От отца дома не ожидали, что он будет действовать по своему капризу, но что он будет созывать совет семьи и ее ближайших родственников для решения важных вопросов; и очень вероятно, что он обычно руководствовался их решением. В этом отношении семья была прототипом рода.

Каким бы древним ни был период, к которому мы здесь обращаемся, и какими бы значительными ни были произошедшие с тех пор изменения, древняя арийская семья как отдельная политическая и хозяйственная группа еще не умерла. Она все еще существует в Индии и среди южных славян – наименее развитых в политическом отношении арийских народов. В Индии, помимо деревенских общин, которые образуют обычную хозяйственную группу, существует группа, известная в индуистском праве как «единая неразделимая семья». В ней система совместной собственности реализуется в полной мере. Она состоит из членов одной семьи, обычно включающей несколько поколений, у которых все вещи – пища, богослужение и имущество – находятся в общем владении и под контролем избранного главы. Она представляет собой простой общественный институт. Земля семьи обрабатывается совместно, продукты хранятся совместно, а общий очаг и общее питание сохраняются на протяжении нескольких поколений. Примечательно, что в регионе, расположенном далеко к западу от этого, сохранился похожий институт. Среди южных славян, в Хорватии, Сербии и Далмации, домашняя община является обычным институтом. Здесь единая крыша находится над головой у семьи, которая часто состоит из нескольких поколений и многих людей. Очаг и трапеза —общие, земля обрабатывается общим трудом домочадцев, а вся продукция – общее богатство; все это контролируется выборным управляющим. Эти ассоциации не создаются и не распадаются по желанию, как их индуистские аналоги, а пришли к нам из далекого прошлого: каждая семья продолжает хранить свою организацию, а лишних членов семьи, когда их становится слишком много, отсылает на основание новых семей. Мы едва ли можем сомневаться в том, что некоторые из этих славянских семейных групп существуют с древних арийских времен и что они сохранили для нас, возможно, на исконной арийской территории, наиболее древнюю форму арийской хозяйственной группы, которая в более позднюю эпоху была заменена появлением деревни, что будет рассмотрено далее.

Здесь можно сказать, что ограниченная продолжительность существования индийской домашней общины, которая редко существует более двух поколений, объясняется возможностью ее роспуска в соответствии с современным индийским законодательством. Первоначально она могла быть такой же постоянной, как и славянская группа. Интересным примером подобного рода в неарийском индийском племени является деревня Кандх, описанная доктором Хантером в его «Ориссе». Этот народ все еще кочевой, и его институты поразительно похожи на те, которые должны были быть у ариев, особенно в их скотоводческую эпоху. Деревня Кандх – это домохозяйство, в которой права индивидуума неизвестны. Отец дома осуществляет верховный контроль, и считается, что «отец человека —это его бог». Неповиновение – величайшее из преступлений. Ни один сын не может владеть собственностью до смерти отца. Затем происходит раздел земли и имущества, и каждый сын становится главой отдельной семьи.

Состояние общества, рассматриваемое здесь, является в высшей степени архаичным, сохранившимся с очень древнего периода существования ариев, когда они еще находились в состоянии кочевого скотоводства. В последующей земледельческой фазе возникла другая организация общества; но пережитки более древнего состояния, в котором семья была государством, сохранялись на протяжении всего этого более позднего периода и в описанных случаях дошли до наших дней. Это патриархальная стадия общественного развития, стадия, которая, в целом, все еще сохраняется у кочевников, и которая сыграла замечательную роль в истории цивилизации, как мы далее покажем. Кочевые племена северной Азии и пустынь Аравии все еще находятся на этой стадии организации общества. Принцип единого верховного главы семьи был там распространен на главу клана, вождя племени, правителя нации посредством прямого процесса развития, который не был изменен никаким второстепенным принципом. Единственный арийский народ, у которого эта архаичная система в какой-то степени сохранила свое значение в клановом управлении, это шотландские горцы при их современной системе управления вождями. Клан горцев был ярко выраженной патриархальной организацией, поддерживаемой народом, в значительной степени пастушеским, а в некоторой степени и кочевым. Это была расширенная семейная группа, в которой вождь был прямым представителем первопредка, и его невежественные и верные последователи относились к нему с отчасти суеверным почтением. Это, по-видимому, свидетельствует о возвращении к архаичным общественным порядкам.

В древней Арии – вероятно, когда земледелие начало привязывать бывших кочевников к определенным местам и выдвигать на передний план новые интересы – постепенно заявил о себе новый принцип организации, весьма интересный продукт более древней патриархальной системы. Это была система деревенской общины, один из важнейших этапов в развитии человеческих институтов. Следует иметь в виду, что с появлением собственности на землю производственные отношения перешли в совершенно иную фазу, очень отличающуюся от той, в которой регулировалась ранее собственность на скот и стада. Во всех этих древних случаях прочно утвердилась идея общности имущества. Общая собственность семьи переросла в общую собственность рода (клана), который все еще рассматривался как единая семья, имеющая общее происхождение и общее имя. Как бы ни было велико привнесение в семью чужеродных элементов через усыновления или иным способом, эта система сохранялась и в некоторых местностях до сих пор не изжита. Не было никаких трудностей в поддержании этой идеи общности в случае пастушеской собственности. За стадами ухаживала вся группа, и не было ничего, что могло бы потребовать индивидуализации труда. И хотя стада содержались на благо всех, патриархальный глава группы претендовал на определенные верховные права владения и управления, а также на определенные контрольные полномочия над сородичами, и эти полномочия были лишь развитием первоначального верховенства отца-домохозяина. Интересным примером такой организации является история патриарха Авраама и его семейства, описанная в Священном Писании.

Такой широкий спектр обязанностей не мог быть так же хорошо реализован в земледельческом труде. Такой труд не мог должным образом выполняться совместно, и возникла необходимость разделить обрабатываемую землю на отдельные участки, каждый из которых должен был обрабатываться одной семьей. За этим последовало право собственности каждой семьи на продукт своего участка, хотя все наделы продолжали оставаться собственностью общины. Примеры развития этой системы можно найти в американских обществах. В империи инков в Перу система сельского хозяйства и управления в значительной степени оставалась патриархальной. Все население обрабатывало земли инков и церкви; продукция, хотя и шла частично людям, находилась под верховным контролем правителя. Но остальные земли, те, что принадлежали непосредственно людям, были разделены на отдельные участки, каждый из которых обрабатывался для собственного пользования одной семьей. В империи ацтеков в Мексике господство Монтесумы было гораздо менее абсолютным. На земли частично претендовали престол и церковь; но работы на этих землях выполняли зависимые люди, а не люди в целом. Остальные земли принадлежали отдельным городам или округам и делились между людьми. Но часть всех продуктов поступала в государственные хранилища и находилась под контролем правительства. Среди частично цивилизованных племен юга Соединенных Штатов – конфедерации криков и примыкающих к ней племен – вся земля была собственностью народа и была разделена на отдельные участки, распределенные между отдельными семьями, хотя в какой-то степени сохранялась и индивидуальная собственность. Но часть всех продуктов, как земледелия, так и охоты, должна была помещаться в определенные общественные хранилища для использования народом в случае необходимости. Эти общественные хранилища находились под верховным контролем мико, или деревенского старосты, в лице которого мы видим должностное лицо, аналогичное таковому в арийских общинах, хотя мико, кроме того, обладал духовным авторитетом.

Переходя теперь к арийской организации, мы обнаруживаем заключительную стадию этого постепенного разделения интересов. Здесь земля в целом также является собственностью общины, но она делится между семьями для отдельного использования ими, и все следы общины в ее продуктах теряются. Благоразумной системы общественных складов в индийской деревне не существует, и продукт каждого отдельного поля является единоличной собственностью семьи, которая это поле обрабатывает, и им можно распоряжаться без надзора. Таким образом, у этих нескольких народов можно проследить все стадии развития – от скотоводческой общины с полной собственностью до арийской земельной общины с разделенной на части собственностью.

Именно в этом разделении интересов в общем имуществе следует искать истоки той своеобразной клановой организации, которая почти в полном смысле является особой характеристикой арийского народа. В этой организации сохранялась индивидуальность семьи. Не было слияния меньшей патриархальной семейной группы с более крупной. Каждое домохозяйство становилось равноправной единицей деревенской группы, с равными правами на общую собственность и с равным правом голоса при решении всех вопросов, касающихся общих интересов. Глава каждой семьи был полноправным членом общины, а управление находилось в руках этих свободных людей, объединенных в совет. Насколько мы можем судить, это было архаичное состояние деревенской общины. Тенденция к продолжению существования патриархальной организации сдерживалась разделением интересов и отдельными, но равными правами каждого свободного человека на общую собственность. Основные вопросы, которые необходимо было решить, касались хозяйственных дел, и в решении этих вопросов каждый домохозяин имел равное право.

Однако патриархальную тенденцию удалось остановить, а не уничтожить. Старые идеи имеют устойчивую жизнеспособность в варварских сообществах. Жители каждой деревни считали себя родственниками, потомками общего предка, и в каждой деревне существовали определенные семьи, которые считались более прямыми потомками древнего предка. Существовала определенная градация рангов, зависящая от чести, а не от привилегий; и когда возникла необходимость выбрать вождя для войны или третейского судью в деревенских спорах, выбор, естественно, падал на тех, кто, как считалось, имел наследственные права на власть. Так возникли должности вождя и деревенского старосты. Деревня формировалась по типу семьи. В семье созывался совет для решения важных дел, а в некоторых случаях и для избрания главы семьи. То же самое происходило и в деревне. Совет свободных людей обладал правом принятия решений и проведения выборов, но как в семье, так и в деревне выбор обычно падал на тех, кто больше всего подходил по своему наследственному праву, и выборы часто превращались в простое одобрение в пользу человека, признанного естественным вождем.

Все это не просто предположения. Существует множество исторических свидетельств об организации древних ариев. Очевидно, что это было одновременно соборное и в высшей степени демократическое общество. По своей последней характеристике оно заметно отличалось от патриархального общества, которое было сословным по своей сути и, естественно, тяготело к произволу, в то время как во всех арийских сообществах древнее требование равенства прав и привилегий сохраняло свою жизнеспособность даже при скрежещущих деспотиях. Все современные демократические правительства являются прямым следствием древней организации арийской деревни, в то время как азиатские деспотии являются прямым следствием патриархальной системы.

Прежде чем приводить исторические свидетельства, необходимо сделать еще одно заявление о разделении имущества в древней Арии. Каждая деревня претендовала на право владения земельным участком определенной площади. Но при управлении этим земельным наделом необходимо было учитывать три отдельных интереса: пастушеский, земледельческий и домашний. Интересно наблюдать за их распределением. Пастбищные интересы сохранили свою прежнюю обобщенность. Пастбища находились в общем пользовании, чтобы кормить стада деревенских жителей. Пахотные земли, напротив, делились поровну между несколькими семьями для обработки. Но, чтобы предотвратить какие-либо притязания на индивидуальную собственность, эти земли периодически перераспределялись. Такая система перераспределения сохраняется в России до сих пор. Наконец, сельский участок делился на домовые наделы, которые были абсолютной собственностью их владельцев. Каждая семья имела отдельную собственность на свой дом и прилегающий к нему участок земли и, возможно, отчасти по этой причине ревностно охраняла его. Дом каждого человека был его крепостью; это был единственный участок земли, на который он мог претендовать как собственник; и каждый, кто пытался вторгнуться в него без разрешения, был недругом, которому можно было дать отпор, как самому смертельному врагу. Возможно, это было связано с ростом той изоляции домашнего хозяйства, которая так сильно развилась во всех арийских общинах.

Если теперь мы обратимся к историческим свидетельствам этого предполагаемого хозяйственного и социального статуса древних ариев, то, учитывая многочисленные и радикальные изменения в человеческих институтах с начала исторического периода, удивительно, какие четкие следы его сохранились. Мы уже описывали сохранившиеся реликты еще более древнего арийского строя – патриархальной семьи. Родовая (клановая) система был столь же живуча и существует с небольшими изменениями в России и Индии по сей день, в то время как исторические следы ее можно найти в любом другом арийском сообществе, за исключением Персии; и даже в Персии можно четко проследить древнюю демократическую организацию народа.

Существует множество свидетельств того, что древние эллины и римляне были организованы в деревенские кланы с общей земельной собственностью. Морган говорит, что афинский род, или клан, по крайней мере в некоторых случаях, владел общей собственностью. Фукидид говорит о таких общинах как о независимых системах местного самоуправления, и, по-видимому, был период, когда в Аттике не было города Афины, но было много деревенских общин. Римский род точно так же имел общие земли, общее название клана, общие религиозные обряды, места захоронения и т. д. Моммзен описывает «деревенские общины у Тибра», из которых возник Рим. Существование таких родовых деревень не вызывает сомнений. Холмы Рима и афинский Акрополь первоначально служили как убежища для жителей деревень в периоды вторжений, и предполагается, что такие убежища стали зачатками многих древних городов. Современный город Калькутта возник как совокупность нескольких отдельных деревенских общин. Подобные вещи есть и у кельтских арийцев. Чувство родства глубоко запечатлено в брехонских законах древней Ирландии, а ирландский септ, вероятно, повторял единую семью или деревенский клан индусов. Частная собственность на землю была распространена в самый ранний исторический период, однако права частных владельцев были ограничены общинными правами братства родственников. По-видимому, первоначальное право на обработку определенного участка земли затем переросло в право частной собственности на этот участок, как это происходило в других местах. Власть владельца поместья над общинными землями также начинала проявляться, поместье, или септ, носил имя своего предполагаемого предка, и его территория также носила его имя, это установление, которое до сих пор не исчезло. Как и в других местах, септ принимал чужаков путем усыновления, но это не уничтожало статус родства.

В Шотландии деревенская община была гораздо более устойчивым институтом. Ее наследие можно проследить еще во времена сэра Вальтера Скотта, который обнаружил остатки такого института на Оркнейских и Шетландских островах. В последнее время система общинного землевладения и управления, сопоставимая с древней деревенской общиной3333
  Мэйн, «Village Communities» («Деревенские общины»), с. 95.


[Закрыть], была обнаружена в равнинной части Шотландии, в округе Лаудер. Кроме того, сэр Генри Мэйн заметил аналогичные признаки такой системы во Франции, несмотря на бурную историю этой страны. Факты, относящиеся к тюрингским сельским общинам, как их изложил фон Маурер в своей серии работ на эту тему, и остатки того же института в Англии, как показал Нассе, могут быть кратко изложены здесь. Древняя германская деревенская община состояла из нескольких семей, которые коллективно владели определенным участком земли. Упомянутый участок делился на три части: деревенскую, общую и пустующую. Эти три участка находились в совершенно разных условиях. Пустошь была общей собственностью общины, использовалась для выпаса скота, заготовки дров и тому подобного. Это был аналог старых пастбищных владений3434
  Пустошь служила демаркационной линией между различными сообществами – лесистой местностью охотника, враждебной пограничной территорией, которую должна была пересечь нога захватчика. Слово, обозначавшее ее, сохранилось в Дании – Denmark, «датская марка», в «march» или боевой границе между Англией и Уэльсом, а также в маркизе или маркграфе – хранителе этой марки. Марка пустоши была также местом обмена продуктами между деревнями, областью рынка. Лес пустоши был храмом германцев, домом неизвестного и жуткого, призраков и гоблинов. Это было наименее известное и самое страшное из их владений. Здесь обитал Один, бог марки, дух деревьев и дыхания леса, бог ветра и бури. В пределах деревень царил порядок и мир, там человек был хозяином. Но в пустынных землях за их пределами властвовал ужас, а сверхъестественное устраивало карнавал.


[Закрыть]. Деревенский участок был разделен на дома и садовые участки, каждый из которых являлся исключительной собственностью семьи, занимавшей его. Никто, даже служители закона, не имел права вторгаться в семейные владения. Там отец дома был абсолютным господином. Пахотный участок почти в каждом случае делился на три больших поля, из которых в один год обрабатывались только два, а третье оставалось под паром. Но обработка земли не была общим делом. У каждого домохозяина был свой семейный надел на каждом из трех полей, который он обрабатывал своим трудом и трудом членов своей семьи, имея при этом абсолютные права на распоряжение его продуктами. Но он не мог возделывать землю по своему усмотрению. Он должен был сеять ту же культуру, что и остальные члены общины, и соблюдать установленные правила относительно способов и времени обработки земли. Он также не мог нарушить права других семей на выпас овец и скота на залежных землях или на обработанных землях после сбора урожая. Правила обычаев, регулирующих общие интересы, были очень запутанными и затрагивали даже мельчайшие детали. Многие из них дошли до нас из глубокой древности, другие формировались по мере возникновения новых вопросов. Соблюдение их не представляло особых трудностей; они имели силу почти священных законов. Основным свидетельством постепенных изменений, которые мы можем обнаружить, является переход от древнего периодического перераспределения семейных участков к постоянному возделыванию одного участка и, наконец, к ограничению права собственности на этот участок.

Что касается древних свидетельств такого положения дел, то мы можем привести цитату Юлия Цезаря, описывающего суэви (швабов): «У них нет частных и отдельных полей» и «ни у кого нет фиксированных участков земли и частных границ, но магистраты и князья в собрании ежегодно делят землю пропорционально и по местам между людьми, ежегодно меняя их участки пахотной земли»3535
  «De Bello Gallico» (лат., «Галльская война»), IV. с. 1, и VI. с. 22.


[Закрыть]. О том же свидетельствует и Тацит, утверждая, что земли у крестьян были общими, а участки поля занимались поочередно. «Они ежегодно меняют свои пахотные земли и многое оставляют под паром… Они не огораживают свои луга, не поливают свои сады и выращивают только кукурузу»3636
  «Germania» («Германия»), с. 25—26.


[Закрыть]. Поразительным свидетельством консервативной устойчивости институтов среди крестьян является тот факт, что подобные вещи существуют и сегодня в центральной и южной Германии, лишь с небольшими изменениями. Главное изменение заключается в том, что общинная собственность на пахотных землях прекратилась, и поля крестьян находятся в частной собственности. В важной работе Баринга-Гульда о Германии содержится целый ряд интересных сведений и соображений на этот счет. Он наглядно показывает, что обычаи арийцев менялись в зависимости от типа почвы. Там, где земля была бедная, как в северной Германии, она была неспособна прокормить большое количество людей, и такие регионы становились активными центрами миграции. Кажущаяся всеобщая миграция на самом деле была лишь частичной и в основном состояла из многих старших сыновей, которых отцовские поместья не могли содержать. В таких случаях под отцовской крышей оставался только один сын, возможно, в некоторых случаях старший, но чаще младший; из-за этого, возможно, возник в некоторых местностях обычай наследования имущества младшим сыном, как уже упоминалось. Таким, вероятно, было происхождение частых вторжений саксов, англов, франков и т. д. Избыточному населению требовалось место, и они получали его, завоевывая новый дом, или погибали от мечей завоевателей. Это была система выживания сильнейших, которая служила для решения мальтузианской проблемы на протяжении долгих веков человеческой истории.

В южной и средней Германии, где земля богаче, общинные условия преобладали в большей степени. На севере развивалось хозяйство, переходящее по наследству к одному сыну, такое положение дел до сих пор преобладает в этой местности. На юге сохранялись деревни с общими землями. Эта система была почти универсальной среди франков, алеманов и швабов, и в некоторых местах она сохранилась без изменений. Так, в Герсбахе, в баденском Шварцвальде, вся пахотная земля находится в общей собственности и периодически перераспределяется. В Альтмарке вся земля общая, и какие сельскохозяйственные работы необходимо выполнить на следующий день каждый вечер решают главы семейств. Подобное положение дел и в других местах. Трехпольная система еще не стала повсеместной в этом регионе, и во многих случаях пастбища и лесные угодья все еще находятся в общей собственности. Гетваннен, деревенские пахотные поля, состоят из несколько узких полос, отделенных друг от друга тропинками. Они подразделяются на еще более узкие семейные полосы, обозначенные траншеями или камнями. Они обычно прямоугольные, часто не превышают семи ярдов в ширину, а в крайних случаях уменьшаются до трех или даже одного ярда в ширину. В таких случаях они длиннее пропорционально своей узости. Эти поля делятся на фельд, флюр и зельг, озимые, летние и залежные, в соответствии с давним обычаем. Таким образом, участки крестьян-собственников разделены на узкие полоски, разбросанные по всей местности, и такое явление, как компактная ферма, встречается крайне редко. Однако в последние годы правительство предпринимает усилия, чтобы положить конец такому положению дел и перераспределить землю таким образом, чтобы объединить все владения каждого крестьянина. Есть основания полагать, что в скором времени старая и неудобная система исчезнет под влиянием современных идей и инициативы правительства.