Текст книги "Арийская раса, ее происхождение и достижения"

В период, когда арийский стиль речи начал отклоняться от монгольского (с которым он имеет самое близкое родство по типу), а арийский человек, возможно, стал отходить от финского подразделения монгольской расы (которое наиболее близко к нему по структуре), деятельность арийев, по-видимому, была чисто скотоводческой, и, вероятно, долго оставались такой. На это ясно указывают характеристики корневых слов в их языках. Таким образом, баланс вероятностей говорит в пользу того, что они проживали в местности Европы, смежной с той, которую занимают скотоводы-монголы и финны, и которая, естественно, хорошо приспособлена к занятиям скотоводством.

Краткое исследование развития человечества показывает нам, что скотоводческий образ жизни зародился только на широких открытых равнинах и в пустынях Азии и северо-восточной Африки. В горных районах и лесных массивах такого занятия никогда не было. И животные, которыми владели арии-кочевники, были типичны Азии, за исключением верблюда, который приспособлен только для песчаных пустынь. Если родина ариев-кочевников находилась в Европе, то она должна была располагаться в местности, приспособленной к такому образу жизни и примыкающей к азиатским степям. Единственный европейский регион, который в полной мере отвечает этим требованиям, – юг России. Остальная часть России и Северной Европы была тогда и до сих пор в значительной степени покрыта густыми лесами, в то время как южная Европа к западу от этого региона из-за своего горного характера абсолютно непригодна для жизни кочевого пастуха. Но регион юга России, особенно в окрестностях Каспия, представляет собой открытую равнину, частично пустынную, частично высокоплодородную, обладающую всеми необходимыми признаками близости к азиатским степям, первоначальной родине странствующего пастуха, и прекрасно приспособленную для скотоводства. Просто невозможно, чтобы такое занятие могло возникнуть или существовать в лесной стране, равно как невозможно представить, что варвары той эпохи имели возможности или склонность расчищать землю от лесов для создания пастбищ.

Следующим предметом рассмотрения является тот факт, что арийцы постепенно утратили свои кочевые привычки, перешли к оседлому образу жизни и начали заниматься сельским хозяйством, которое со временем они развили до такой степени, что пастушеские занятия стали иметь второстепенное значение. Местность, в которой они жили, должна была соответствовать этой смене хозяйственных привычек. Поэтому здесь необходимо выяснить, что послужило предпосылкой для развития сельского хозяйства.

И снова мы должны покинуть леса и искать открытые и естественно плодородные регионы. Насколько мы знаем или имеем достаточные основания полагать, сельское хозяйство в Восточном полушарии зародилось только в местах с особо благоприятной для него природой. Оно возникло на высокоплодородных берегах Нила, Тигра и Евфрата, Ганга и Инда, а также на плодородных равнинах великих рек Китая. В Азии, правда, также были и другие сельскохозяйственные регионы, но вполне вероятно, что эти местности получили знания об искусстве [земледелия] из названных регионов, а не в результате спонтанного развития. В Америке наблюдаются похожие признаки. Сельское хозяйство региона, где ныне находятся Соединенные Штаты, вероятно, возникло на богатых приграничных землях в низовьях Миссисипи и было распространено на север строителями курганов. Аналогичные условия, вероятно, сопутствовали его возникновению в Мексике и Перу.

На самом деле нет ни одного доказательства того, что сельскохозяйственные навыки когда-либо зародились спонтанно в холодном лесном регионе, таком как Прибалтика, а сам этот регион был слишком далек от сельскохозяйственных районов Африки и Азии, чтобы [земледельческое] искусство могло быть приобретено через торговлю или обучение. Регион, совершенно не приспособленный к скотоводству, в равной степени не подходит и для постепенной замены его на земледелие. Короче говоря, единственные занятия, которые, по-видимому, когда-либо естественным образом возникали в покрытых лесами странах, – это охотничьи занятия, а рыболовство возникало там, где рядом находились большие водоемы. Что касается районов северной Германии, то все, что мы знаем о привычках племен во времена Римской империи, указывает на то, что они были не только не склонны развивать сельское хозяйство, но и проявляли склонность пренебрегать знаниями относительно сельского хозяйства, которыми они уже обладали, и возвращаться к охоте, так хорошо подходящей для лесной местности.

Напротив, регион южной России и Кавказа, благодаря своей открытости, плодородию почвы и подходящему климату, а также соседству с сирийскими районами Азии, откуда можно было бы легко перенять искусство земледелия, кажется особенно хорошо приспособленным для постепенного перехода от пастушеских занятий к земледельческим, особенно в пределах горной цепи, куда естественно проникли бы расселяющиеся кочевники, и которая была непригодна для жизни скотовода.

Остается рассмотреть еще один важный вопрос. Мы привели, как нам кажется, достаточные доводы для убеждения, что ксантохрои не являются изначальной расой человечества, а произошли от предшествующей расы, по всей вероятности, от монголоидной, и что их происхождение датируется несколько более поздним периодом. Однако развитие нового типа признаков и новых структурных особенностей тела вряд ли могло произойти в регионах, сходных по физическим характеристикам с теми, которые были характерны для родительской расы. Мы видели, что эта раса часто имеет тип лица и цвет кожи, близкий к арийскому; но такая тенденция не могла бы получить общего развития, кроме как вследствие заметного изменения физического окружения и условий жизни, как в случае с американскими индейцами и монголами северной Европы. В случае с арийцами это изменение могло быть вызвано проживанием в горном районе, таком как Кавказ. В таком регионе, очень сильно отличающемся по климату, физическим условиям, необходимому жизненному укладу и хозяйству от жизни на равнине, вполне могли произойти заметные изменения в телесной структуре, а условия существования могли потребовать постепенного развития того искусства земледелия, которое уже практиковалось в соседнем регионе юго-западной Азии.

По ряду причин, приведенных здесь, и по другим, которые будут изложены в следующей главе, мы склонны считать юго-восточную Россию родиной арийцев в их кочевую эпоху, а Кавказский горный район – местностью, где они приобрели светлый цвет лица и другие черты ксантохроического типа, усовершенствовали арийский стиль языка, научились искусству земледелия, развили свои политические и религиозные идеи и организацию.

Из этой горной цитадели, в которой они вполне могли противостоять любой агрессии в течение длительного периода своего развития как самостоятельный народ, они, вероятно, расселились на плодородные равнины юго-восточной России, заняв территорию между Каспийским и Азовским морем и расселяясь на неопределенное расстояние на север и запад. Северные границы расселения, возможно, были местом обитания древних русских, поскольку они меньше отличаются от монголов, чем любая другая часть арийцев, и сегодня имеют близкое сходство по физическому облику с финнами. Если бы арийский тип языка был навязан финнам, и последние, таким образом, были бы классифицированы как отдаленные представители расы, мы должны были бы иметь почти непрерывную линию отклонений, ведущую от типичного ксантохроя к монгольскому типу человека.

Регион, который мы указали в качестве первоначальной родины арийцев, имеет еще один аргумент в свою защиту. Это близость к семитскому населению Юга и легкость, с которой светлые и темные типы могли смешиваться на той ранней стадии культуры, которая предшествовала сильным политическим и религиозным антипатиям. Он кажется естественной точкой соприкосновения высших достижений рас Севера и Юга и может иметь прямое отношение к существующему ярко выраженному меланохроическому типу южных арийцев. И этим, возможно, объясняется то сильное оживление арийского интеллекта за счет привнесения образного элемента южного ума в практическую основу монгольского менталитета, что было необходимо для раскрытия его высоких способностей мыслить и усиления энергии, которая с неослабевающим упорством повела расу из ее тесного первоначального дома к покорению мира.

В более поздний период появились права собственности, исключительная арийская клановая система, религиозная нетерпимость и фанатизм, а вместе с ними —устойчивое чувство враждебности к чужакам и жесткое стремление к изоляции, которое мы обнаруживаем в подобных исторических случаях. Такие меры должны были сдержать проникновение чужой крови и дать возможность для полного развития арийского типа языка и социальных, политических и религиозных институтов, не испорченных иностранным влиянием.

В языке и институтах арийцев практически нет следов такого влияния; и каковы бы ни были этапы их становления, во всех деталях внешней конституции и ментального характера арийцы принадлежат к числу наиболее определенных и ярко выраженных человеческих рас и заметно отличаются от всех других племен и подразделений человечества.

III. ИСХОД АРИЙЦЕВ

Если мы оглянемся назад во времени на самую отдаленную точку, до которой простираются рамки истории или предания, то увидим Европу и Азиюкак арену активного действия и бесконечных потрясений. Повсюду племена, общины, нации находятся в движении, расширяя свои территории, захватывая владения друг друга, сражаясь за лучшие места на земле, стремясь к богатствам, которые хозяйство более цивилизованных стран предоставляло алчным варварам. Везде было одно и то же. Как в Италии, так и в Греции, Сирии и Вавилонии, Персии и Индии, Китае и Скифии, племена и народы двигались в ошеломляющем беспорядке фантасмагории. Для нас это скорее смена названий, чем народов. До наших дней дошли многочисленные названия племен, но мы очень мало знаем о сообществах, которые эти названия обозначали; и поверхность земли в эту раннюю эпоху представляется нам похожей на шахматную доску, на которой непрерывно перемещаются взад и вперед непонятные фигуры. Только в одном мы можем быть уверены. Нам известны общие расовые соотношения этих мигрирующих народов. Мы знаем, что перемещения в Европе и на юге Центральной Азии были в основном арийскими, в то время как движения в Сирии – семитскими, а в Северной Азии – монгольскими. Среди мигрирующих народов арийцы занимали наиболее важное место, их перемещения и захват новых регионов были более решительными, чем у других рас человечества.

Едва ли можно утверждать, что такое положение вещей является репрезентативным для всего масштаба человеческой истории, от древнейшего времени появления человека на Земле до настоящего времени. Подобный миграционный дух существовал на протяжении всего периода письменной истории, но его результаты неуклонно становились все более обширными по мере развития цивилизации. Перемещения, о которых повествуют нам самые ранние записи, носят незначительный характер. Мы видим миграции небольших племен на небольшие расстояния, вместо последующих походов огромных армий на тысячи миль. Таков характер первых миграционных движений и враждебных вылазок, описанных в Библии, а также подобных перемещений италийских и греческих племен. Так же обстояло дело и с военными предприятиями древних цивилизаций. Записи о первых династиях Египта и Вавилонии не содержат свидетельств масштабных операций. История древнего Китая – это история внутренней борьбы племен. Эта растущая империя также не подвергалась серьезной опасности со стороны скотоводческих орд с Севера, которые еще не научились искусству массовой миграции.

Ограниченность миграции в начале истории по сравнению с обширными перемещениями более позднего периода свидетельствует о еще более слабой миграционной активности в доисторические времена. Дух исхода, возможно, только начал действовать, а смешение рас только началось, когда появились исторические записи. На самом деле для любого активного предприятия такого рода необходима значительная степень интеллектуального развития. Мы не находим ничего подобного среди диких народов Земли. Современные дикари не предпринимают никаких усилий, чтобы расширить свои владения. Каждое племя естественным образом распространяется, пока не достигнет границ другого племени, и там оно останавливается в скучном довольстве. Эта граница обычно является линией вражды, но не энергичного вторжения. В Африке, например, мы не знаем о миграциях чистокровных негритянских племен. Активность в этом плане здесь наблюдается только у фулахов и других смешанных рас. У нас есть все основания полагать, что в раннюю эпоху происходило значительное перемещение населения, поскольку имеются свидетельства очень древнего заселения всей земли. Но, возможно, это произошло в значительной степени благодаря плодовитости человека, а не из-за его предприимчивости. Из первоначального центра или центров расселения человек, по мере роста своей численности, медленно распространялся, занимая всю землю, и лишь природные трудности и враждебность диких зверей сдерживали его миграцию. Это распространение могло занять многие тысячи лет. Но когда земля была полностью заселена, возникла серьезная проблема. Повсюду люди встречались друг с другом. Несомненно, царила непрекращающаяся вражда, но не было ничего, что мы могли бы правильно назвать агрессивной войной. Каждое племя или раса оставались замкнутыми в своих древних владениях, лишь медленно и несущественно расширяя или сдвигая границы. Только те народы, которые благодаря большему развитию интеллекта достигли превосходства в вооружении и предприимчивости, медленно распространялись за пределы своих владений, постепенно оттесняя своих более слабых и вялых соседей.

Предлагаемые здесь мнения соответствуют фактам, на которые указывает существующее состояние человеческих рас. Мы осознаем, насколько сильное смешение рас произошло с начала исторического периода. Чистые расы находятся на минимальном уровне численности, смешанные расы – на максимальном уровне численности по всей земле. И это особенно характерно для регионов с наибольшей цивилизованностью населения. Это сильно выражено в южной Азии и еще сильнее в южной Европе. Чтобы хоть как-то увидеть расовую чистоту народа, мы должны искать регионы варварства и дикости, главным образом в местностях, граничащих с Северным полярным кругом, а также в тропиках Африки и Америки. Если бы в течение долгих веков прошлого человечества существовал энергичный миграционный и захватнический дух, имеющий хоть какое-то отношение к раннему историческому периоду, то произошло бы полное смешение рас человечества, и существование четко выраженных рас в наши дни было бы невозможно. Расовые различия были бы стерты, как это в значительной степени происходит сейчас в центрах активного развития цивилизации. Таким образом, эпоха возникновения активного миграционного духа имеет огромное значение в истории человечества. Эта эпоха, вероятно, была эпохой, непосредственно предшествовавшей зарождению письменной истории, если можно судить по признакам. Мы видим свидетельства такого духа в ранней истории Китая, Вавилонии и Египта, вероятно, это значительно раньше, чем он появился у арийцев. И все же последние, войдя в круг миграционной активности, быстро стали самой предприимчивой из человеческих рас. Основания для таких выводов есть в истории и обстоятельствах жизни этих нескольких рас.

Хозяйственное и политическое положение арийцев значительно отличалось от положения семитов и монголов. Последние были кочевыми скотоводческими народами. Арийцы же, хотя поначалу занимались скотоводством в отдаленные времена, затем стали земледельцами. Есть также основания полагать, что в период, непосредственно предшествующий известному нам периоду истории, они не были кочевниками, и делились на множество мелких групп. Об этом можно судить по их политической системе, по их деревенской общине, которая, должно быть, долго развивалась и указывает на длительный период постоянного проживания [на одном месте] и на наличие земледельческих навыков.

В результате они значительно уступали в политической консолидации кочевым племенам пустыни, каждое из которых составляло единую группу. Арийцы же были разделены на множество мелких групп, различных по своим интересам. Племена пустыни были привычны к быстрым и длительным перемещениям, при которых они брали с собой свое имущество. Арийцы были привязаны к своей собственности, которая состояла, по крайней мере, частично из недвижимости, а не только из движущихся стад, как у кочевников. И, наконец, организация кочевого племени была похожа на армию. Оно подчинялось одному шейху, или патриархальному вождю, который руководил всеми его передвижениями и мог в любой момент начать подготовку к вторжению. Арийская организация представляла собой сообщество равных. Она была полностью демократичной, и только в процессе длительного развития оказалась под контролем воинственных вождей или лидеров. Она не была захватнической, хотя, вероятно, стойко противостояла вторжению.

Из этой разницы в условиях мы можем понять разницу в истории земледельческих и кочевых народов. Кочевники северных и южных пустынь, хотя, возможно, даже тогда уступали арийцам в интеллектуальной энергичности и хозяйственном развитии, были гораздо лучше приспособлены для миграций и вторжения в соседние регионы. Этим, несомненно, объясняются захватнические движения в Китае, Вавилонии и, вероятно, в Египте, а также создание в этих местах мощных земледельческих царств с формой правления близкой к той, что была у арийцев. В это время арийцы оставались в варварском состоянии, медленно развиваясь в хозяйственном отношении, но почти не развиваясь в политическом.

Последующие различия в историческом развитии этих рас объясняются тем, что арийская политическая организация допускает устойчивое развитие, в то время как политическая организация скотоводческих рас по сути своей примитивна и непрогрессивна. Единственное изменение, на которое способны последние, – это распространение власти умелого вождя с одного племени на широкий круг племен, чему мы обязаны ужасными монгольскими миграциями Средних веков. Однако это не могло привести к какому-либо значительному постоянному результату, так как они не имели сильного принципа политической консолидации. Арийский принцип, напротив, развивался медленно, с ростом авторитета племенного вождя, но он зависел не столько от способностей вождей, сколько от жизнеспособности организма племени. Таким образом, арийские перемещения были настойчивыми, а не случайными, а их последствия – постоянными, а не временными. Где ариец ступил, там он и остался. Были некоторые временные отступления перед диким натиском слабо объединенных скотоводческих орд, но почти во всех случаях они были преодолены, и арийцы неуклонно продвигались вперед, оттесняя все остальные расы человечества.

Если теперь мы перейдем к рассмотрению вопроса об исходе арийской расы из ее первоначального дома, то для начала мы должны попытаться проследить ее состояние и отношения с другими племенами в ту эпоху. Что касается места обитания ариев, то мы изложили то, что кажется нам наиболее вероятным из нескольких теорий; а именно, что оно находилось в регионе юго-восточной Европы, простирающемся от Черного до Каспийского моря, и, вероятно, на север на значительное расстояние по ровным степям России, с их прохладным климатом и прекрасной естественной адаптированностью как к скотоводческим, так и к земледельческим занятиям. На юге он мог занимать хребет Кавказа, а возможно, пересекал его и простирался на некоторое расстояние в горные районы к югу.

В дополнение к уже приведенным доводам в пользу этой гипотезы, можно отметить, что было бы трудно выбрать регион, более подходящий для того, чтобы стать колыбелью будущих завоевателей земли. Ни один регион в Европе или Азии не защищен лучше от вторжения. С широкими морями справа и слева и высокой горной цепью на юге, которую можно преодолеть только в двух легко защищаемых точках, к ней можно подойти только с севера. На ранних этапах развития расы, когда она могла располагаться в непосредственной близости от этих горных твердынь и внутри них, она могла бы бросить вызов всем захватчикам, как кавказские горцы так долго бросали вызов могуществу России. Здесь развивались очертания, физическая структура, интеллект, привычки к оседлой жизни, земледельческому хозяйству и демократической организации расы; и здесь, возможно, получив новый дух вдохновения через частичное слияние с меланохроичными народами Юга, зародилась типичная арийская раса, как мы полагаем, и начала свой исход, медленно двигаясь на север по плоским плодородным равнинам, которые простираются от самого подножия Кавказской цепи2121
  Здесь можно сказать, что движение такого рода преобладало на протяжении всего исторического периода среди российских земледельцев и сохраняется до сих пор. На этой обширной земле есть много места для расширения, и крестьяне ищут новые места по необходимости или по желанию. Этот миграционный дух был использован российским правительством для колонизации вновь завоеванных земель.


[Закрыть].

В период, предшествовавший более активному миграционному движению, этот медленный исход на север, возможно, способствовал распространению арийцев на значительной территории, где они уже разделились на несколько отдельных и взаимно враждебных ветвей, с различными вариациями диалекта языка и заметными особенностями обычаев. Система языка, несомненно, возникла в то время, когда раса была ограничена в территории и численности. Вариации диалектов возникли после ее распространения. Костяк арийской речи был одинаковым во всех последующих ветвях, но при этом существовали значительные внешние различия. Возможно, кельтская, германская, греко-италийская, иранская и другие основные ветви арийской речи уже решительно заявили о себе, пока раса оставалась компактным организмом, а ее самая дальняя ветвь все еще находилась вблизи прародины.

В этот период регион, который впоследствии должны были занять арийцы, находился в руках чужеземцев. Южная Азия, от Армении до Индии, находилась во власти племен, частично монгольских, а частично, возможно, в руках меланохроической расы. Что касается Индии, то мы знаем, что так оно и было, по очень многочисленным останкам аборигенов, сохранившимся до сих пор. В Персии, Афганистане и т. д. следов аборигенов меньше; они в основном погибли или были включены в состав завоевателей. В Европе единственными существующими отдельными общинами аборигенов являются саамы и финны на севере и баски на юго-западе. Все остальные аборигены канули в Лету под натиском арийцев, хотя, несомненно, произошло значительное смешение. Фактически, в самых древних европейских летописях владения арийцев представлены почти такими же обширными, как и сейчас. Там нет четких следов аборигенов. Сохранилось несколько названий, таких как пеласги, лелеги, амазонки, иберы и аборигены, как названия древнего населения Средиземноморья; но на что указывают эти названия, никто не может утверждать с уверенностью. Пеласги, возможно, были древним арийским племенем переселенцев, хотя нет убедительных доказательств этого. Иберы в настоящее время считаются наиболее яркими представителями древней европейской расы. Этруски Италии, возможно, также были представителями этой расы, но остатки их языка слишком скудны, чтобы принять решение, и многие считают, что они были арийцами.

Из названных почти мифических народов иберийцев географы раньше считали доарийскими жителями Пиринейского полуострова и юго-запада Франции, последние остатки которых, как предполагается, сохранились в басках. Но все, что касается иберийцев, крайне неопределенно. Однако теперь мы знаем, что аборигены эпохи неолита, то есть люди, пользовавшиеся каменными орудиями, небольшого роста, с круглыми или овальными черепами, населяли этот регион в отдаленные времена и затем они расселились на территории Британии, Бельгии, Германии и Дании. Физически они напоминали басков больше, чем любой другой ныне живущий народ этого региона, и, возможно, проникли в Африку и составили часть берберского населения. Вероятно, это был древний европейский элемент, полудикий или варварский по своему состоянию, с которым арийцы вступили в контакт и который они частично уничтожили, а частично поглотили. Указания на такое слияние существуют у исторических кельтиберов Испании, предполагаемых метисов кельтов и иберов. Кроме Юга. С другой стороны, индо-персидская ветвь сильно меланохроична. То же самое можно сказать и о греко-итальянцах. Что касается кельтов, то они, как известно, изначально имели сильные ксантохроические черты, которые были ими утрачены в результате последующих смешений.

Таким образом, есть основания полагать, что все северные арийцы —кельты, германцы и славяне – изначально были чистыми блондинами и очень мало пострадали на своей родине от примеси чужеродного элемента. Это можно заключить из того факта, что все ранние историки описывают их после их переселения как людей с крупным телосложением, голубоглазых и светловолосых. С большой долей вероятности можно предположить, что нынешнее разнообразие их типа стало результатом сравнительно недавних браков с меланохроичными и монголоидными коренными жителями. В принятой нами географической схеме эта часть древних арийцев занимала плодородные равнины, простирающиеся на север и запад от Кавказского хребта. Южная часть [арийцев], греко-италийская и индо-иранская, которая, возможно, занимала южную часть хребта и горный район дальше к югу, могла свободно смешиваться с меланохроями Армении, Малой Азии и т. д. до своей миграции. Их нынешний ярко выраженный меланохроический тип может быть обусловлен в основном таким древним смешением, и в меньшей степени последующим смешением с коренными жителями их более поздних мест проживания.

Не исключено, что кельты возглавляли авангард в великом переселении арийцев. На самом деле их начала постигать участь их отторгнутых врагов уже в начале исторического периода, и более поздние захватчики из их собственной расы все больше и больше теснили их в самых западных частях европейского континента. Что подтолкнуло их к началу переселения мы никогда не узнаем. Вероятно, арийский гигант перерос свой родной дом и нуждался в большем пространстве для своих разрастающихся конечностей. Не одна историческая миграция была вызвана давлением сзади, как в случае с гуннами. Такое враждебное давление, возможно, привело в движение и кельтов и, более того, могло поддерживать их в движении, поскольку оказалось, что легче одолеть некультурных коренных жителей впереди, чем выдержать арийское давление с тыла. Движение кельтов, похоже, всегда было направлено вперед, если судить по тому, что известно об их истории.

Кельтская миграция была, вероятно, самой легкой из арийских. Как мы можем предположить, кельты встретили менее умелых врагов, чем восточные арийские мигранты, в то время как все последующие вторгающиеся в Европу имели дело с ариями, и поэтому нашли гораздо более трудный путь к победе. Когда произошел этот первый исход, предположить трудно. Возможно, он произошел в далекую доисторическую эпоху, а возможно, и нет; и невозможно сказать, сколько веков заняло это переселение. Арийцы еще только учились искусству вторжения. У них не было ни оружия, ни военного мастерства более поздних мигрантов. Возможно, их продвижение было очень медленным. Что касается современной истории этой кельтской миграции, то ее можно изложить в нескольких словах. Когда мы впервые узнаем о кельтах, они уже занимают весьма обширную территорию, включающую большую часть Европы к западу от Рейна и территорию Цизальпийской Галлии в Северной Италии. Вероятно, задолго до этого они пересекли Ла-Манш и заселили Британские острова. Но Испания, судя по всему, все еще оставалась в руках коренных жителей.

Самым ранним из военных походов кельтов, о которых повествует нам история, был тот знаменитый поход под предводительством Бренна, при котором был захвачен молодой город Рим и, если бы не случайность, это могло бы задушить этого скорпиона при его рождении. Столетие спустя другой Бренн повел галльские войска далеко на восток, и они опустошили Фракию, разграбили греческий храм в Дельфах и получили от Никомеда, царя Вифинии, поселение в Малой Азии, в области, названной в их честь Галатией. После встречи с океаном в своем движении на запад, кельтские мигранты, очевидно, направились на восток. Что касается границы между германцами и кельтами в этот ранний период, то она не может быть четко определена. Скорее всего, она проходила по Рейну от его истоков в Швейцарии до устья в Северном море. Дальнейшая история кельтов хорошо известна, и нам нет нужды описывать многочисленные нашествия римлян, германцев, саксов и норманнов, которым они подвергались, и в результате которых они оказались в своих нынешних тесных владениях.

Но в истории кельтов есть явления расовой изменчивости, на которые следует обратить внимание. Когда они впервые появились в истории, они были чистыми блондинами и обладали ростом, физической силой и свирепостью древних ксантохроев. «Галлы, – говорит Аммиан Марцеллин, – почти все высокого роста, очень светлые и рыжеволосые, у них ужасные свирепые глаза, они любят распри и очень надменны»2222
  Лэтем, «Natural History of Man» («Естественная история человека»), с. 194,


[Закрыть]. Таков, по сути, был характер, физический и ментальный, всех арийцев, населявших север и запад Европы, хотя это ни в коем случае не относится к огромной массе народов, которые, как предполагается, произошли от них. По-видимому, [у галлов] произошло очень значительное проникновение в народ более темных и низкорослых людей, вероятно, коренных жителей, которые, несомненно, значительно превосходили своих захватчиков по численности. Таким образом, по-видимому, в кровь голубоглазых и светловолосых древних кельтов хлынул мощный приток меланохроической крови.

От этого сочетания и происходит современное французское население. Здесь мы видим белокурый тип, все еще существующий на севере, в то время как центральные районы заняты людьми современного кельтского типа, со вздернутым носом, несколько вдавленным у переносицы и почти не выступающим вперед, каштановыми или темно-каштановыми волосами, серыми или светлыми глазами. Таковы жители Оверни и бретонцы – низкорослые, смуглые, круглоголовые люди. На юге Франции встречаются несколько типов, и, по-видимому, в них есть сильная примесь баскской и берберской крови. Нечто подобное можно сказать и о кельтских районах Британских островов. В самом деле, если кельты покорили древних жителей силой оружия и энергией, то коренные жители, похоже, покорили кельтов численным превосходством. Как говорит месье Роже, голубоглазый, светловолосый, длинноголовый кельт постепенно уступал место во Франции в направлении с юга на север более древнему, темноглазому, темноволосому, круглоголовому типу. Соответствующие изменения произошли и в характере, и импульсивный, эмоциональный менталитет коренных жителей одержал победу над более спокойным и вдумчивым характером ксантохроичного человека.