Текст книги "Арийская раса, ее происхождение и достижения"

Насколько можно судить, путь кельтов из древней Арии лежал на запад через среднюю Европу. За ними, по-видимому, последовали две другие арийские ветви: германская, которая шла по кельтскому пути, и греко-италийская, которая, возможно, продвигалась через горы и вдоль южных берегов Черного моря, сделав Малую Азию своим направлением движения. Если судить по признакам, ни одно из этих последующих вторжений не оказалось столь же легкой задачей, как кельтское. Последнему пришлось иметь дело только с коренными жителями, а первые вступили в контакт со свирепыми и воинственными кельтами, которые были совершенно равны им по силе и военному искусству. Возможно, вследствие этого мы обнаруживаем отклонение в этих более поздних направлениях миграций: южная ветвь ограничилась полуостровами Греции и Италии, тогда как северная ветвь продвинулась в верхнюю Германию и направила свои ведущие племена на Скандинавский полуостров. Возможно, кельты стояли прочным клином на срединной линии Европы, раскалывая последующие линии миграций и заставляя их расходиться на юг и север.

Из этих мигрантов германцы были сильно ксантохроичны, или светловолосы, и их скандинавская часть продолжает оставаться таковой до сих пор, сохраняя для нас в значительной чистоте тот тип физического и ментального характера, который был так сильно изменен в других местах вливанием чужой крови. Интеллект этого ксантохроического подразделения, как описывает его доктор Нокс2323
  «The Races of Man» («Расы людей»), с. 344.


[Закрыть], не изобретателен, не обладает духом абстракции, не любит метафизических спекуляций, не заботится о трансцендентном и по природе своей скептичен, подвергая все, даже свою религиозную веру, проверке разумом. В этом описании мы, по-видимому, имеем наивысший аспект практического монгольского ума, —интеллектуальное состояние, способное на величайшие свершения, если его однажды разжечь огнем воображения, но само по себе не прогрессирующее.

Древние арийские жители Германии описаны Тацитом как высокий и энергичный народ, с длинными светлыми волосами и пронзительными голубыми глазами. Им не хватало безрассудной импульсивности галлов, но они были такими же неистовыми и храбрыми, как и последние. Однако говорить о кельтской, а затем германо-арийской миграции, значит рассматривать этот вопрос с общей точки зрения. По-видимому, было много последовательных волн арийской миграции, каждая из которых подталкивала предыдущую и давала начало многочисленным отдельным племенам. Только с лингвистической точки зрения их можно назвать кельтскими и германскими. Они образовали последовательно мигрировавшие части двух самых северо-западных ветвей арийского племени. Так, Юлий Цезарь описывает Галлию как территорию, населенную тремя различными народами – аквитанцами, галлами и белгами. Предполагается, что аквитанцы были коренными жителями с некоторой кельтской примесью. Галлы описываются как яркие, умные, жизнерадостные, искренние, открытые и храбрые. Белги были более уравновешенными, менее активными, более вдумчивыми и менее склонными к экзальтации или депрессии. По характеру они приближались к германцам и меньше всего отличались от древнего типа. Германцы, в свою очередь, разделились на несколько ветвей, говоривших на разных языках, и на многочисленные племена. Вероятно, они пришли в страну несколькими последовательными волнами с востока. Ксантохроичных германцев времен Тацита, однако, с тех пор постигла та же участь, что и кельтов. Произошло большое смешение с темноволосым народом, и современные германцы утратили расовую индивидуальность, хотя они менее меланохроичны, чем народы Южной Европы. Вероятно, они, как и кельты, смешались со своими завоеванными подданными и меланохроичными народами, граничащими с их владениями на юге. Как бы то ни было, сегодня не существует какого-либо отличительного германского типа; на немецкой земле можно встретить любой тип человека, от светлого до смуглого.

Тацит дает нам много интересных сведений о привычках и условиях жизни германцев его времени, которые имеют важное значение из-за вероятной близости к жизни древних арийцев. Их одежда, по-видимому, была очень скудной и состояла в основном из мантии из грубой шерстяной ткани, наброшенной на плечи и закрепленной булавкой или шипом. Дальше к северу носили мантии из меха. Их жилища представляли собой низкие круглые хижины из грубого дерева, крытые соломой, с отверстием в верхней части для выхода дыма. Внутренние стены были грубо окрашены, и скот иногда находился внутри дома вместе с семьей. Их жилища не стояли вплотную друг к другу, а были разбросаны, и каждый свободный человек выбирал себе дом сам. Их любимыми занятиями были война и охота, а об их сельском хозяйстве почти ничего не известно. «Когда они не были заняты этим, то часто лежали без дела у очага, оставляя весь необходимый труд женщинам и мужчинам, не способным носить оружие». На их общественных собраниях пьянство и азартные игры были распространенным злом. Их оружием были длинное копье и щит, иногда булавы и боевые топоры. Каждый свободный человек должен был носить оружие и идти в бой под началом главы своего клана, а племя возглавлял наследственный вождь или избранный им лирцог или генерал. Сформированные таким образом, они бросались в бой, охваченные яростью, вызванной азартом войны, и старались устрашить своих врагов громкими криками и бряцанием щитов. В таком составе они бросались в бой, возбужденные военным азартом и стремясь запугать противника громкими криками и лязгом щитов. Потеря щита в бою означала потерю чести, а отчаяние проигравшего часто заканчивалось самоубийством.

Последней из северных миграций арийцев была миграция славянских племен, наступавших на пятки германцам и оттеснявших их в глубь Европы. Эта миграция, вероятно, происходила одновременно с историческим периодом формирования Южной Европы. Она занесла славян гораздо дальше в Европу, чем они смогли там удержаться, поскольку реакция германской доблести оттеснила славян к их нынешним границам —западным пределам Польши, Богемии и России. В этой связи несколько необычно, что и Берлин, и Вена, немецкие столицы, стоят на древней славянской земле.

Еще южнее славяне удержали свои позиции – в восточной Австрии, а также в северных и западных районах европейской Турции. Вероятно, одним из самых ранних славянских движений было движение литовцев – народа с языком, отличающимся ярко выраженной индивидуальностью, народа, сохранившего ксантохроический физический тип гораздо лучше, чем их русские сородичи. За всеми этими ответвлениями пришли собственно русские, по-видимому, последние из арийцев, покинувших родину предков. На самом деле, если наши представления о местоположении арийского дома верны, то к началу исторического периода русские все еще занимали его или же отошли от него на небольшое расстояние к западу. В пятом и шестом веках мы впервые получаем четкое представление об этом народе, занимавшем тогда ограниченную область на территории Малороссии, по соседству с нынешним российским районом Киева. Здесь был зародыш великой империи, которая с тех пор так широко распространилась под властью правителей германской крови. Указанный регион находится в непосредственной близости от того, что мы считаем вероятным местом обитания северной части древних ариев. Славянская ветвь, несомненно, была последней, покинувшей старый арийский дом, если можно сказать, что она вообще покинула его. В регионе, который, как мы предполагаем, является горной родиной арийской расы, несомненно, остаются люди славянского происхождения; а именно осетины Кавказского хребта. «Этот народ, – говорит Паллас, – в точности напоминает крестьян на севере России; у них, как и у тех, каштановые или светлые волосы, иногда также встречаются рыжие бороды. Они, по-видимому, очень древние жители этих гор». Славянская миграция после первого яростного натиска на Западную Европу, очевидно, стала очень целенаправленной. Важно заметить, что она все еще не прекратилась. С момента первого вхождения славян в историю она уступала давлению германской расы на западе, но упорно продолжалась на севере и востоке. В то же время славяне тесно смешивались с монгольской расой и в результате приобрели устойчивые особенности внешности и характера. Монгольская кровь и склад ума отчасти отвоевали русских у арийской расы.

Славянская миграция была скорее медленной сельскохозяйственной экспансией, чем воинственным предприятием. Славяне —наименее беспокойные, наименее воинственные и наименее прогрессивные из всех арийских ветвей. Они наиболее точно сохранили до наших дней древние установления и древнюю грамматику, и есть основания полагать, что в доисторический период они почти не увлекались беспокойными играми в войну и миграцию. Они кажутся арийцами-домоседами, хранителями старой усадьбы, которые оставались в родовых владениях, пока все их собратья уезжали за границу. Их передвижение было в основном тем устойчивым развитием хозяйства, перед которым орда кочевников не может устоять. Гиббон замечает о них, что «одна и та же раса славян, по-видимому, сохраняла во все века владение одними и теми же странами… Плодородие почвы, а не труд местных жителей, обеспечивало сельское изобилие славян. Их стада овец и рогатого скота были большими и многочисленными, а поля, которые они засевали просом или чумизой, давали вместо хлеба грубую и менее питательную пищу»2424
  «Decline and Fall of the Roman Empire» («Закат и падение Римской империи»), IV. 197.


[Закрыть]. Именно такие условия, вероятно, существовали в первобытном арийском доме. Древние славяне не отличались храбростью. Их военные достижения, как отмечает Гиббон, были скорее достижениями шпионов и бродяг, чем воинов, и они постоянно подвергались набегам более свирепых и воинственных соседей. Однако это вряд ли относится к южным славянам, которые энергично и успешно вторгались в Восточную Римскую империю и обращались с пленными с самой дикой жестокостью.

Характеристики русского славянского населения, приведенные выше, не являются характеристиками арийской расы в общепринятом понимании. На самом деле, славяне России утратили свой отличительный арийский характер еще в большей степени, чем кельты на Западе. В обоих случаях сохранились язык и институты, но расовое различие в значительной степени исчезло. Русские часто представляют собой близкое сходство с монгольским типом, они либо сильно смешались с финнами, либо изначально были очень похожи на них, на что указывают темная кожа и желтая борода, столь распространенные среди крестьян. Лицо впалое, так сказать, между выступающими бровями и подбородком. Представители этой расы высокие, но не крепкие, сильные, но не энергичные, и в целом демонстрируют апатию. Им не хватает изобретательности, но они восхитительные подражатели, как и монголы. На самом деле они обладают ярко выраженными монгольскими чертами. На юго-востоке славяне смуглые, с темными волосами и глазами. К ним относятся хорваты, сербы и собственно славяне. Но словаки Австрии обладают светлой кожей и рыжими или льняными волосами как у северных русских. По правде говоря, это раса, в которой много смешанного, и единственным признаком, общим для всех славян, является брахицефалия – монгольская черта. Это раса, которой во многом недостает интеллектуальной энергичности и неугомонной энергии более чистых арийцев. Эти замечания, однако, относятся в основном к крестьянству. В крови правящего класса есть значительная доля немецкого и скандинавского элемента, и именно этому классу мы обязаны миграционной активностью современной России. Характерной чертой крестьянства является апатичное стремление оставаться на своем месте, хотя оно всегда готово мигрировать туда, где появляется явная выгода в сельском хозяйстве. Это сохранение старинных обычаев является ценным подспорьем для колонизаторской деятельности правительства.

Движение северных арийцев сопровождалось столь же активной экспансией темнокожих южан, отцов греческой и латинской, персидской и индийской цивилизаций. О датах этих перемещений мы знаем так же мало, как и о северных. Говоря о кельтской как о самой ранней миграции, мы имеем в виду только северное движение. Южное движение могло быть как одновременным, так и предшествующим ему. Когда появляются исторические сведения, кельты все еще находятся в активном движении. Они еще не завершили свою работу. Германцы заметно продвигаются, а славянские племена, вероятно, еще не покинули область древней Арии. Но в истории греков и италийцев нет никаких исторических следов такого движения. Когда мы впервые о них узнаем, они полностью владеют своей исторической областью и не сохраняют даже традиции мигрировать. Они с гордостью называют себя автохтонами, исконными хозяевами земли. Мы можем считать, что их движение было одновременным или более поздним, чем у кельтов, только на основании его отклонения на юг и факта владения кельтами Центральной и Западной Европой. Однако это может быть связано с тем, что одна миграция происходила к северу, а другая – к югу от Черного моря.

В нашей схеме древней арийской родины предки греков и италийцев занимают юго-западный регион, возможно, граничащий на севере с кельтами, если мы можем судить по их некоторому языковому сходству. Их местонахождение – горный район Кавказа и северо-восточная часть Малой Азии. Это кажется вероятным на основании того, что нам удалось узнать об их передвижениях, а также в связи с тем, что они в гораздо большей степени утратили ксантохроичный расовый элемент, чем северные арийцы. Хотя среди них не было блондинов, преобладающим был смуглый тип лица. Вероятно, до переселения они значительно смешались со смуглыми южанами; однако они никогда не забывали, что голубоглазые и светловолосые люди были их предками, и до последнего сохраняли восхищение этим типом.

Маршрут продвижения греков, насколько мы можем проследить по лингвистическим данным, проходил, по-видимому, через Малую Азию. По свидетельству греков, Греция была их родиной, а поселения в Малой Азии – результатом колонизаторских движений. Но современные исследования приводят к другому выводу и указывают на то, что по крайней мере ионийцы изначально пришли из Малой Азии. Типичных эллинов можно с большой долей вероятности считать пришедшими из Фригии – плодородного региона на северо-западе Малой Азии, где племя, прошедшее через горы, естественно, сделало бы остановку в своей миграции на запад. Здесь, возможно, они надолго остановились, значительно увеличились в численности и выделили из себя последовательные подразделения, которые двигались на запад, в Грецию, в то время как авангард марша пробивался в Италию.

Все, что мы знаем об истории ранней Греции, – это то, что ее населял народ, который позднее греки называли пеласгами, но о происхождении которого мы совершенно ничего не знаем. О них написано немало. Нам рассказывают о великой волне миграции, которая принесла через Геллеспонт в Европу население, расселившееся по Греции и Пелопоннесу, а также по побережью и островам архипелага. Этому античному арийскому племени приписывают древнейшие архитектурные памятники Греции. Далее нам говорят, что приход более поздних племен продвигал вперед этот пеласгийский аванпост, пока он не перенесся в Италию, а затем исчез из Греции либо в результате разрушения, либо в результате слияния. Однако все это лишь предположения, они не имеют исторической основы. Нам ничего не известно о происхождении, расовом типе или степени культуры первых жителей Греции, хотя не может быть никаких сомнений в том, что арийцы последовательными волнами проникали в Грецию и Италию.

Прежде чем началась последняя миграция эллинов, они, по-видимому, разделились на две группы, четко различающиеся по языку и характеру, – дорийскую и ионийскую. Третья группа, эолийцы, выделилась в более поздний период. Предполагается, что дорийцы продолжали занимать горные районы, в то время как ионийцы переместились на юг, к морскому побережью Малой Азии, где они нашли более мягкий климат и приобрели новый образ жизни. Это предположение подтверждается их последующим характером и историей. Первые исторические следы дорийцев находятся в горных районах Македонии. Здесь они продемонстрировали тип выносливого горца, который, вероятно, был у них изначальным. Отсюда позднее они продвинулись на юг и заняли Пелопоннес, свою историческую родину, вытеснив предшествовавших им ионийцев.

Мы не можем найти никаких исторических следов первобытных ионийцев. Вероятно, они проникли в Грецию через острова архипелага, задолго до этого вступив в контакт с финикийскими мореплавателями и узнав от них основы морского дела и предпринимательства, что впоследствии стало их отличительной чертой. Распространившись по этим многочисленным и плодородным островам, они, наконец, вошли в Аттику, известный центр их будущей цивилизации. Но весьма вероятно, что они все еще владели побережьем Малой Азии, и то, что впоследствии было названо колониями, на самом деле было первоначальными ионийскими поселениями. По крайней мере, именно здесь зародилась их цивилизация. Здесь греческое искусство впервые достигло своего расцвета. Здесь была земля гомеровских песен и сцена жизни великого поэта. Отсюда в растущий торговый город Афины приезжали самые ранние авторы песен, философы и историки, чтобы в его богатых окрестностях получить награду за свой гений и заронить то семя мысли, которое впоследствии должно было прорасти и расцвести на аттической земле. О том, что более поздние колонии, дорийские, ионийские и эолийские, обосновались на берегах Малой Азии, есть исторические свидетельства; но они, очевидно, поселились среди греков и нашли там в развивающемся состоянии ту литературную и художественную культуру, которая впоследствии получила свое высшее выражение на полуострове Греция.

О том, когда и как арийцы появились в Италии, мы не знаем абсолютно ничего. Мы находим их там в начале истории, и это все. Первые греческие колонии на юге Италии обнаружили там два народа, названных ими лапигами и энотрами, которых они рассматривали как пеласгов или остатки древнейшего известного населения Греции. Возможно, они были арийцами, но в этом мы не можем быть уверены; сохранившиеся реликты их языка слишком незначительны, чтобы быть полезными [для такого исследования]. Центральная Италия была занята многочисленными племенами, которые были разделены на пять групп: умбрийцы, сабины, латины, вольски и оски. Есть все основания полагать, что все они были арийского происхождения. Умбрийцы оставили важные лингвистические данные в знаменитых надписях, известных как «Игувинские таблицы», которые указывают на очень древний арийский диалект и ставят умбрийцев в ряд древнейших арийских народов Италии. Что касается остальной части Италии, то ее север был занят несколькими отдельными народами, среди которых выделялось сильное кельтское поселение, известное как Цизальпинская Галлия. Южнее находилась земля Этрурия, населенная замечательным народом, который создал самую раннюю италийскую цивилизацию, но чье этническое происхождение до сих пор остается загадкой. Были ли они арийцами или нет – вопрос, который еще предстоит решить. Все, что нам достоверно известно, – это то, что древние авторы представляют их как народ, полностью отличный от всех остальных народов в Италии. Что касается латинов, народа, которому впоследствии предстояло стать столь значимым в мире и так сильно продвинуть арийскую цивилизацию, то их происхождение остается неясным. Самым ранним местом их обитания, по-видимому, являются центральные Апеннины, а их язык имеет значительную примесь древнегреческого, что указывает на очень древнее ответвление от первоначального фонда греко-италийской речи.

Нам осталось проследить еще одну арийскую миграцию – индоиранскую, которая привела отцов индусской и персидской империй в их временный бактрийский дом. Эта ветвь арийского рода, согласно нашей схеме древней родины расы, должна была бы находиться на юго-востоке Кавказа, примыкая к южным берегам Каспия. Здесь, как и их соседи на западе, они, по-видимому, в значительной степени утратили отличительный ксантохроичный тип и были сильно изменены вливанием меланохроичного элемента. Их миграция, возможно, произошла значительно позже, чем у греков. Вполне возможно, что иранское давление могло спровоцировать греческое движение, если судить по тому факту, что Армения сегодня занята арийским народом, говорящим на иранском диалекте. Что касается распространения этой ветви расы, то у нас не больше исторических свидетельств, чем в случае с другими ветвями. Все, что мы можем обнаружить, – это протяженную цепочку арийских народов, ведущую от осетин, населяющих Кавказский перевал, последовательно к армянам, курдам, народам древней Мидии и Персии, афганским и белуджийским арийским племенам и индусам с берегов Инда и Ганга. На разных этапах долгого марша дивизии мигрирующей армии, по-видимому, останавливались и оставались жить, или, возможно, экспансия растущего народа продвигала его авангард все дальше и дальше на восток, по маршруту, вероятно, гораздо более легкому, чем тот, который вел в цивилизованные регионы юга [Европы].

Однако обо всем этом у нас нет исторических свидетельств. Хотя мы сейчас имеем дело с народом, обладающим немалым количеством литературы, датируемой периодом, когда их миграция была еще далека от завершения, однако эта литература является противоположностью исторической. Она просто рассчитана на то, чтобы сбить с толку и ввести в заблуждение серьезных исследователей истории. «Веды» индусов, действительно, не претендуют на историчность. «Зенд-Авеста» персов, хотя и не является исторической книгой, содержит географическую схему, которая служит единственным основанием для выбора Бактрии в качестве древней арийской родины. Однако эта авестийская география имеет самый мифический и неудовлетворительный характер. В «Вендидаде» перечислены шестнадцать земель, созданных Ахура Маздой. Было предпринято множество попыток идентифицировать их и сделать исторические выводы из их порядка, чтобы проиллюстрировать линию иранской миграции. Эти попытки оказались безуспешными. Некоторые из названных земель явно мифические, и только для девяти из них можно определить их местоположение. Однако, называя их, персидский автор, похоже, блуждал по карте наугад, не обращая внимания на стороны света. Из порядка их следования нельзя сделать никаких выводов, поскольку они не имеют порядка.

Однако эти географические записи, по-видимому, указывают на регион древней Бактрии как на место общего проживания индусов и иранцев еще до того, как они разделились на две ветви и начали свое последнее переселение. Это была земля, приспособленная для их нужд, с ее горными склонами, участками плодородной почвы и прекрасными пастбищами, с обилием волов и лошадей, теплым летним климатом на северо-западных склонах Гиндукуша. Но то, что она была первоначальным местом обитания ариев, не имеет ни малейшего доказательства, а потому сама идея окружена непреодолимыми трудностями. По всей вероятности, это было место остановки авангарда арийского марша на Восток, место, где они могли долго отдыхать, и где их численность могла значительно увеличиться2525
  Изучение карты Азии показывает сравнительно короткий путь, пролегающий по южным берегам Каспия, из района Кавказа в район Гиндукуша. Можно предположить, что первоначальные арийские мигранты были вынуждены следовать этим путем из-за враждебного сопротивления вторжению древних горцев Персии, и что только после того, как они значительно увеличили свою численность и воинственную силу в Бактрии, они смогли вернуться и справиться с врагами, которых они избегали в своем первом походе.


[Закрыть]. Все, что мы знаем, это то, что после, вероятно, длительного проживания в этой местности, в течение которого первоначальные арийские намерения сильно изменились, произошло разделение. Некоторые утверждают, что это был религиозный раскол. У нас нет никаких доказательств этому, кроме сильного религиозного рвения, проявившегося в их литературе, и разнообразия мнений о богах, которые встречаются в древнейших документах индусов и персов. Предполагается, что группа преданных под предводительством Заратустры или Зороастра откололась от основного отряда и направилась в горные районы Ирана, повторяя, как мы предполагаем, свой первоначальный путь, вероятно, давно забытый. Здесь они обосновались, создали самобытную зороастрийскую религию и стали корнем будущей великой империи Персии.

В таком обратном движении нет ничего удивительного. Все арийское население Бактрии, казалось, находилось в движении и расширялось во всех доступных направлениях. Индийская ветвь продвигалась к богатым равнинам юга, и для иранцев оставался открытым только один путь, ведущий к персидским нагорьям. Марш отцов индусского народа можно проследить с некоторой ясностью. Похоже, что они вышли из западных пределов Ирана и медленно, сменяя друг друга, добрались до богатой, теплой и влажной долины Инда, ища новый дом на этих плодородных равнинах. Мы почти видим их на страницах «Вед», решительно идущих на юг, поющих свои будоражащие гимны, восхваляющих и призывающих своих божеств, ведомых своими жреческими вождями, и призывающих месть богов на своих врагов, дасью, «сыроедов», «безбожников», «грубых пожирателей плоти», «нарушителей жертвоприношений», «чудовищ» и «демонов», осмелившихся противостоять оружию посланных богом, ариев, благородной и правящей расы.

Это движение не было миграцией в собственном смысле слова. Как мы понимаем, это была, как и в случае со всеми арийскими движениями, экспансия, вызванная увеличением численности населения, поддерживаемая враждебным давлением с тыла. Нет никаких признаков насильственного продвижения, скорее это движение сменяющих друг друга племен, каждое из которых продвигало вперед предыдущее, и все они постепенно овладели обширной областью «пятиречья», простирающейся до великой равнины Ганга. Мы можем проследить линию похода в ведических гимнах. Самые ранние из них повествуют об индуистских племенах, живущих к северу от Хайберского прохода, в Кабуле. Более поздние были написаны и исполнены на берегах Ганга. Они продвигались вдоль подножия Гималаев и далее спускались на эту плодородную и всепоглощающую землю, оттесняя темнокожих аборигенов повсюду перед собой в горы и джунгли, и, вероятно, несмотря на религиозное отвращение, смешивая свою благородную кровь в какой-то степени с кровью этих презираемых аборигенов.

Насколько давно это было, можно предположить с определенной долей вероятности. Первое заселение долины Инда с пятью его притоками, по нашим оценкам, произошло около 2000 г. до н. э. Вряд ли это могло быть позднее, но могло быть и более ранним. Согласно списку вавилонских династий, приведенному Берозом, западная часть Персии была занята арийцами уже в 2500 году до н. э. Все подобные оценки, однако, должны приниматься со многими допущениями2626
  Эта возможность ограничения эпохи индо-иранского движения историческими рамками, в связи с отдаленным доисторическим характером ранних европейских движений, является веским аргументом против бактрийской локализации древней Арии. Никого нельзя убедить в том, что арийская предприимчивость началась с тяжелых и далеких миграций, и что они покинули плодородные долины Индии, до которых было легко добраться, ради своего последнего поля деятельности. Такое изменение естественного порядка вещей немыслимо, и вполне вероятно, что вторжение в Индию было заключительным этапом длительного миграционного движения на восток.


[Закрыть].

Что касается физического и психического характера этих восточных арийцев, то здесь можно кое-что сказать. Индусский тип – явно меланохроический. Брамин с берегов Ганга отличается высоким, хорошо развитым лбом, овальным лицом, горизонтальными глазами, выступающим носом, слегка толстым на конце, но с ноздрями изящной формы, светлой, но легко бронзовеющей кожей и густыми черными волосами. Дальше к югу смешение с аборигенами было настолько велико, что нелегко найти типичного арийца. На самом деле индусы никогда не завоевывали южную половину Индии. Там дравидийское население по-прежнему насчитывает пятьдесят миллионов человек, хотя всякая расовая чистота исчезла из-за сильного смешения типов, которое, по-видимому, имело место. Менталитет древних индусов, как мы можем заключить из этого смешения кровей, отличался чрезвычайно острыми способностями к рассуждению, но, возможно, и самым развитым и буйным воображением, которое когда-либо появлялось на земле.

Современное иранское население – курды, армяне и таджики Персии – отличается черными глазами и бровями. Таджики, чистейшие потомки древних персов, описываются как люди с овальным лицом, широким, высоким лбом, большими глазами, черными бровями, прямым, выдающимся носом, большим ртом, тонкими губами, светлым цветом лица, прямыми и черными волосами, черными и густыми бородой и усами, обильными волосами по всему телу. В Афганистане часто встречается чистый арийский тип. Патаны, или афганские солдаты, обычно смуглые, как иранцы, но многие из них имеют рыжие волосы и голубые глаза, а также светлый цвет лица. Это особенно характерно для сиах-пош из Кафиристана, племени, говорящего на диалекте, произошедшем от санскрита. Таким образом, у иранской ветви восточных ариев ксантохроический характер сохранился гораздо полнее, чем у индусов. Возможно, что разделение единого народа произошло по этническим, а не по религиозным причинам. Иранцы —жители гор и сегодня, и, возможно, всегда ими были. Возможно, они представляют собой горскую часть первоначальной мигрирующей орды, а значит, ту, в которой изначально было меньше всего меланохроического элемента. Возможно, они занимали в Бактрии горную область, а индусы —ниже лежащие местности. Если бы это было так, у нас была бы дополнительная причина для движения иранцев к персидским нагорьям, а индусов – к индийским равнинам. Это случай, аналогичный тому, что произошел с дорийским и ионийским народами Греции. В древней Арии дорийские и иранские племена, возможно, были жителями гор, а ионийские и индусские племена – жителями равнин, и каждое из них, возможно, руководствовалось этим первоначальным образом жизни во всех последующих перемещениях. Персы отличаются от индусов чертами, сходными с теми, которые отличают дорийцев от ионийцев. Они обладают менталитетом жителей гор, храбры, предприимчивы, серьезны и правдивы, с большой любовью к свободе и воинственной энергией. Им недостает высокоразвитого воображения индусов, но они обладают здравым смыслом и силой мышления, что делает их по существу практичными в своих религиозных системах. Персидские мифы оказали глубокое влияние на практическую религиозную историю человечества, в то время как индуистская вера лежит в основе всех связанных с ней вымыслов метафизической философии.

Но здесь необходимо сказать еще кое-что. Несмотря на многочисленные различия, существует поразительная степень однородности ранних условий жизни нескольких ветвей арийцев, сходных по языку, религии, политическим и социальным институтам, а также по физическим и умственным качествам. Это свидетельствует о первоначальном единообразии, о длительном состоянии застойного варварства, в течение которого арии значительно расширили границы своего первоначального дома, не изменив в какой-либо важной степени свои древние институты. Для второго этапа прогресса были необходимы распад и массовая миграция, контакты с другими народами, войны, жизнь на новых землях, этнические смешения и все те разнообразные влияния, которым подвержены активно перемещающиеся народы, но которым не подвержено оседлое население. Этому разнообразию влияний, а также вдохновению древних цивилизаций, с которыми соприкасалась распространяющаяся раса, мы обязаны высокоразвитым арийским просвещением нынешней эпохи. Кратко резюмируя некоторые выводы этой главы, можно утверждать, что первоначальная арийская миграция имела характер сельскохозяйственной экспансии, подобной той, что существует в России до сих пор. Это была естественная экспансия растущей расы, сначала малочисленной, но постепенно набирающей обороты, распространяющейся из центрального региона во всех направлениях, куда приглашало плодородие почвы. Это было движение вперед от фермы к ферме, с враждебной агрессией там, где это было необходимо, движение вперед иногда ускорялось враждебным натиском других арийских племен сзади. Эти перемещения происходили во всех направлениях, кроме того, которое вело в пустынные районы Азии, а весь промежуточный регион оставался в руках ариев. Продвигаясь по Европе, арии не потеряли ни одной земли, которую когда-либо занимали, за исключением тех земель, где их заставили это сделать вторжения гуннов и турок. На Востоке они оставили общины в Армении, Курдистане и других местах на линии своего марша, в то время как арийское племя Кавказа, известное как ироны или осетины, в значительной степени преграждает путь, по которому должно было происходить это движение на юг – ущелье Дариэль, единственную естественную дорогу через великую горную цепь. Это племя, по-видимому, осталось в качестве арьергарда арийской армии на ее пути к империи, тогда как Кавказ в целом был занят чужеродными народами.