Текст книги "Квинканкс. Том 1"

Глава 12

Вновь Справедливость призывает Закон к себе, и вы вторично можете проследить воображаемый путь интересующего вас лица (то есть, разумеется, мистера Сансью) к дому на Керситор-стрит. Справедливость (то есть, как вам тоже известно, мистер Барбеллион) все так же поджидает его среди теней в той же темной комнатушке, но на этот раз мистер Сансью пересекает ее порог с видом вполне уверенным. Едва кивнув друг другу, они подсаживаются к противоположным концам стола.

– Чему обязан вашим… приглашением?

– Мне вновь требуется ваша помощь.

– На прежних условиях?

– С точностью до пенни. – Мистер Барбеллион ухмыляется.

Мистер Сансью отвечает улыбкой.

– Не уверен, что смогу вам служить.

– В самом деле? Отчего такая перемена?

– С недавних пор миссис Клоудир облекла меня куда большим доверием – оттого.

– Понятно. Вы хотите сказать, что цена за обман доверия тоже, соответственно, выросла. Продолжайте.

Мистер Сансью хмурится.

– Я хочу знать, как зовут вашего клиента и почему он так жаждет получить этот документ.

– Как вы понимаете, я не уполномочен посвящать кого-либо в дела моего клиента.

Мистер Сансью вздрагивает, однако продолжает:

– Ваше имя, дорогой сэр, настолько широко известно и уважаемо в профессиональных кругах, что определить, кто из сильных мира сего пользуется вашими услугами, не составляет труда. Таким образом, вы можете действовать в интересах одной из следующих сторон: графа Честерского, виконта Портсмута, семейств Верни, Уолдгрейв, де Темпере, Момпессон и де Коверли. Выбрать кого-то из списка – вопрос времени, не более.

– И что тогда?

– Просто я смогу установить справедливую цену на свои услуги.

– Понятно. Но, по вашим словам, ваша самая сильная карта – доверие, которым вас облекла миссис Клоудир?

– Пожалуйста, сэр, не надо о картах. – Мистер Сансью брезгливо передергивает плечами. – Я противник азартных игр и из принципа никогда не рискую. Скажите лучше, что я объявил вам шах.

– Если вам больше по душе такие выражения, скажем уж, что вы пытаетесь дать мне мат на втором ходу. – Мистер Сансью хмурится. – Если вы сделались доверенным лицом, не знаете ли, где она находится? – Адвокат молча краснеет и опускает взгляд. – Для меня не секрет, – продолжает мистер Барбеллион, – что вам по-прежнему приходится ей писать через вдову Фортисквинса. А поскольку она не сообщает вам даже своего адреса, то вряд ли сообщила что-то еще.

– Откуда вам все это известно? – негодующе-удивленным тоном спрашивает мистер Сансью.

– Это мое дело. Но я не ошибся, утверждая, что вам неизвестен ее адрес?

Закусив губу, мистер Сансью трясет головой.

– Отсюда вам следует сделать вывод, – продолжает мистер Барбеллион, – что я тоже презираю азартные игры. Если сяду играть в кости, то должен быть уверен, что они – заимствуем выражение ваших профессиональных знакомцев – с подвохом. Ну что, согласны мне помочь?

Мистер Сансью кивает, второй джентльмен достает из бумажника еще пачку банкнот и кладет на стол.

– Очень скоро миссис Клоудир задаст вам в письме вопрос, может ли она повысить жалованье служанке. Вы должны ответить, что это решительно невозможно.

– И это все? – удивляется адвокат.

– Пока все. – Мистер Барбеллион дергает шнурок колокольчика, посетитель встает, забирает пачку банкнот и поспешно удаляется.

Глава 13

В конце улицы мистер Сансью переходит Чансери-лейн и ныряет в путаницу грязных переулков. По пути он сердито бормочет что-то себе под нос и кусает нижнюю губу. Но вот он замедляет шаг и несколько раз оглядывается, будто что-то услышал. Припускает быстрее, держась за карман. Сворачивает в длинный кривой проход. В конце он уже почти бежит. Оглядывается, и в тот же миг в другом конце кто-то возникает. Сердце мистера Сансью начинает бешено колотиться, он приваливается к стене и, словно заслоняясь от удара, прикрывает лицо руками.

– Тронь хоть пальцем – клянусь, пожалеешь!

Попутчик, однако, удивлен:

– Да я и близко ничего такого. Вы ведь мистер Сансью, так? Я уже бог знает сколько за вами слежу, папаша.

Мистер Сансью разглядывает его через щит из пальцев. Субъект, стоящий перед ним, высок, бедно одет, рыжие волосы на крупной голове коротко острижены, нос большой, голубые глаза ярко горят.

– Следите за мной? О чем это вы? Кто вам платит?

– Да никто. Я уже не один день слежу за вами, хотел поговорить с глазу на глаз, как сейчас. Вы ведь мистер Сансью, так?

Законник кивает.

– Вы адвокат? – Мистер Сансью снова кивает. – Вы единственный с такой фамилией, о ком я слышал. Это ведь вы спасли Конки Джорджа, когда его хотели забрать в матросы, да?

Мистер Сансью опять кивает.

– Чего вы от меня хотите?

– Мы с ним приятели. Но я не к тому. У меня есть кое-что, вам, надо думать, интересное. – Он извлекает из кармана смятую бумажку (видимо, обрывок) и дает мистеру Сансью посмотреть.

– Вверх ногами, – выдыхает законник.

– Вот черт, – бормочет собеседник, – по мне, что так, что эдак. – Он переворачивает бумажку, мистер Сансью вглядывается.

– Ничего не разобрать, – говорит он. – Слишком далеко.

Он тянется за клочком, но собеседник проворно отступает.

– Э нет, руки прочь. Я перескажу, будете слушать?

– Ну да.

Собеседник читает наизусть:

– И под конец, скоро вы получите игрушки и книги, купленные по моей просьбе мистером Сансью. Что касается его, вы увидите, что я вложил внутрь еще одно письмо от этого джентльмена. Должен вас предостеречь: он снова пытался окольным путем разузнать, где вы живете; думаю, он ради этого многое бы отдал. – Последние слова незнакомец повторил еще раз, пристально изучая лицо мистера Сансью, пока тот в потемках пытался рассмотреть письмо. – Ну что, будет разговор? – Незнакомец складывает письмо и прячет обратно в карман.

– Возможно, – бормочет мистер Сансью. – Но адрес там есть?

– Ого-го. Вы все так же спите и видите, как бы докопаться? В точности как тут сказано.

– Вот что, приятель. Даю вам гинею за это письмо.

– Гинею! – Незнакомец повторяет это таким тоном, что мистер Сансью спешит добавить:

– Очень хорошо, мы это еще обсудим. Но, бога ради, не здесь.

– В «Лебеде с двумя шеями» на Лэд-лейн, идет?

Адвокат кивает, и они отправляются; незнакомец ведет его темными проходами, где по стенам сочатся капли, через сумрачные задние дворы, идущие сплошняком, по грязным проулкам, пока не выводит к убогому питейному заведению, с облупившимся фасадом и заросшими грязью окнами. Вот они уже сидят в отсеке напротив бара, отделенные от остального зала деревянными перегородками, перед мистером Сансью стоит стакан, перед его спутником – высокая пивная кружка.

– Это письмо было составлено почти два года назад. Как оно к вам попало и почему вы только сейчас меня нашли? – Мистер Сансью отхлебывает разбавленное водой бренди.

– В двух словах и не расскажешь. – Незнакомец выливает себе добрую долю своей полукварты портера. – Было это позапрошлым летом. Мне тогда нужно было стронуться с места – а по какой такой причине, о том вы меня, конечно, спрашивать не станете. Я промышляю плотницким делом и не один уже год нанимался от случая к случаю к одному большому семейству в городе, а тут услышал, что есть у них кое-какая работенка в их загородном доме в одном из графств, обратился к домоправителю, своему знакомцу, и он меня нанял. Хотя вообще-то те края не то чтобы мне по вкусу.

– А как зовется это семейство? – спрашивает мистер Сансью.

– Нет уж, будьте добреньки, мистер Сансью, все в свой срок. Когда работа кончилась, я пустился на своих двоих обратно в город. Деньги все вышли, нужно было постучаться в какую-нибудь дверь, попросить милостыни. И вот свернул я с большой дороги на тропу. Вижу сад, а в саду молодую леди с маленьким мальчиком.

Мистер Сансью вытягивает шею.

– Леди бы раскошелилась, но тут встряла старая карга из обслуги – нянька или вроде того. Не вздумайте, мол, ничего ему давать, нечего тут. И ну поносить меня ни за что ни про что. – При этом воспоминании он нахмурился и выругался сквозь зубы. – А тут еще и малец на меня напустился. Разорался как резаный. Поднимаюсь я по дорожке обратно к дороге, и на самом углу окликает меня какой-то старый пройдоха. Что, мол, они тебе сказали? Я рассказываю, а он, похоже, у них садовник и имеет зуб то ли против хозяев, то ли вообще против всех – разобрать трудно. «А не хочешь ли, – говорит, – с ними поквитаться и вдобавок кое-что поиметь?» «Что это ты задумал?» – спрашиваю. А он: «Смотри, прямо во дворе брошена лестница. Грех будет не попользоваться». Скумекал я, киваю. Приглашает меня поесть, захожу к нему в домишко. Дал он мне там длинную лопату – подцепить лестницу, когда перелезу через ограду, и рассказал, какое выбрать окошко наверху, чтобы не попасть в спальню. Той же ночью вскарабкался я на ограду и достал лестницу, а он стоял на стреме. Вначале все шло как по маслу. Я спустился во двор, приставил лестницу к стене и добрался до окошка. Вынул ножи, что прихватил с собой, вскрываю ставни. И скоро понимаю, что мне с ними не справиться. То есть справиться можно, но вот по-тихому – никак. А на соседнем окошке ставни, гляжу, не заперты, я и подумал: «Если не шуметь, то можно пробраться и мимо спящего. Как бы там ни было, уж взглянуть-то не помешает». Я туда, приоткрываю ставень, заглядываю, и черт меня побери, если там не открывает глаза тот самый малец и не начинает орать как оглашенный – еще немного и крыша рухнет. А дальше я вижу, что лестницу мне не сдвинуть: низ ее застрял в земле у стены под моим весом. И ничего больше не придумаешь, как только забраться в одно из нижних окошек. Срываю запор ставень и вламываюсь внутрь, прямо через переплет. Внутри – не уходить же с пустыми руками? – хватаю было подсвечники, но далеко с ними не убежишь, слишком уж большие, приходится бросить. И все, что я поимел за свои труды, это шкатулка для писем. Серебряная. Открываю парадную дверь и давай бог ноги. А на дороге поджидает старый хрыч: «Ну, что тебе досталось?» Ну, мне понятно, что от него только и жди беды, и к тому же ему видна шкатулка у меня в кармане. Вынимаю шкатулку, срываю с нее крышку, швыряю в канаву и убегаю. Оглядываюсь мимолетом: вижу, хрыч шарится в траве, ищет. И дальше уж улепетываю без оглядки до самой утренней зари, и все прислушиваюсь, готовлюсь, чуть что, затаиться в живой изгороди на обочине, ведь если, не дай бог, поймают, то светит мне за эту шкатулку Ботани-Бей, а то и дерево об одном листе. А на рассвете я схоронился в большом старом амбаре – там я ночевал еще по дороге в Мампси-Парк, это меньше чем в двух днях пути.

– Куда-куда? – тут же переспрашивает мистер Сансью.

– В Мампси-Парк. Тот самый большой дом, о котором я вам рассказывал. Мампси – фамилия его хозяев.

– Мампси. – Мистер Сансью качает головой.

– Ну ладно, – продолжает собеседник, – я завернул шкатулку в кусок мягкой кожи, чтобы не отсырела, а открыть даже не подумал. Сунул в дырку в стене, а сам побег дальше. Больше года я туда не возвращался, но вот полгода назад вернулся и нашел шкатулку на прежнем месте в амбаре. Тут-то я ее и открыл, а внутри, глядь, письмецо. Собрался было его выкинуть, да вовремя одумался, сказал себе: «Слыхать, письма и документы всякие кучу денег стоят», – вот и решил не торопиться. Признаться, мистер Сансью, с образованием у меня не все слава богу: во-первых, потому, что папаша мой был пьяница, а во-вторых, хоть и ходил я мальцом в Морское училище в Чатеме, но выучился, говоря по правде, только щипать паклю да терпеть колотушки, а книжную премудрость не осилил. Одним словом, показал я это письмо девчонке моего брата. Она как есть дока, по писаному ли, по печатному – прочтет в два счета и без запинки. Вот тут-то я и узнал о мистере Сансью: какие-то с ним нелады и ему до зарезу нужен адрес с письма. Пока искал вас, ноги по коленки сносил. Так что, мистер Сансью, про гинею больше ни слова.

– И какая же сумма вас бы устроила, любезный?

– Пятнадцать.

– Благие небеса! – восклицает адвокат. – Вы сильно преувеличиваете ценность этих сведений. Не воображаете ли вы, что найдутся еще желающие расплатиться за них звонкой монетой?

Собеседник, осушив кружку, поднимается на ноги.

– Может, и так, но если вам жалко за них пятнадцати гиней, черта лысого вы их получите.

– Стойте! – Собеседник садится, а мистер Сансью вынимает из кармана пачку банкнот, полученных от мистера Барбеллиона, и отделяет от них несколько. Протягивает их через стол одной рукой, а другой хватает письмо.

Собеседник поочередно рассматривает банкноты в свете масляной лампы, висящей поблизости на гвозде, потом, очевидно удовлетворившись, сует их в карман.

– Ну, спасибочки, одно удовольствие иметь с вами дело.

Мистер Сансью поднимает глаза от письма.

– Подождите немного. Может, вы мне еще понадобитесь.

Собеседник с готовностью садится и, пока мистер Сансью читает, всматривается в его лицо. Вверху письмо помечено: «23 июля, Голден-сквер, 27», внизу подписано: «Мартин Фортисквинс». В последнем абзаце говорится:

«И наконец, скоро вы получите игрушки и книги, купленные по моей просьбе мистером Сансью. Что касается последнего, вы увидите, что я вложил внутрь еще одно письмо от этого джентльмена. Должен вас предостеречь: он снова пытался окольным путем разузнать, где вы живете; думаю, он ради этого многое бы отдал. К сожалению, здоровье мое не поправилось, и это письмо снова пишет под диктовку моя дорогая супруга. Опасаюсь, что за моим домом ведется наблюдение. Не прознал ли каким-то образом ваш враг, что мне известен ваш адрес?»

Мистер Сансью переворачивает лист и видит надпись: «Миссис Мелламфи, ***шир, Мортси-мейнор-фарм, коттедж».

– Мелламфи! – негромко повторяет он. – Вот, значит, ее настоящая фамилия. – Он обращается к своему спутнику, который с любопытством за ним наблюдает: – Не исключено, что вы мне понадобитесь. Согласны помочь?

– За добавку, – отвечает тот, с улыбкой похлопывая себя по карману, – готов сделать все, что ни попросите, папаша.

– Тогда как мне вас найти, если будет нужно?

– Оставьте здесь весточку.

– Как вас зовут?

– Спрашивайте Барни.

– Отлично. – Мистер Сансью встает и запахивает пальто. – Только никогда не являйтесь ко мне домой или в контору. Понятно?

– А как же. – Барни привстает, чтобы проститься, мистер Сансью небрежно кивает и уходит. Глядя ему в спину, Барни повторяет: – А как же, понятно.

Глава 14

Мне, конечно, не следует рассуждать о том, чем руководствуется мистер Сансью, но, кажется, он поверил, что фамилия его таинственной клиентки – Мелламфи, а также весьма заинтригован вопросом, почему она и ее адрес являются предметом такого интереса. Он получил существенное преимущество – узнал ее адрес и теперь, вооружившись этим знанием, отправляется к единственному человеку, способному, как он верит, открыть ему то, что он желает выяснить.

Спустя несколько дней после описанного выше случая мистер Сансью стучит в дверь дома на Голден-сквер, называет свою фамилию робкой девушке-служанке и слышит от нее:

– Хозяйка получила ваше письмо и ждет вас, сэр.

Служанка принимает у него шляпу и пальто и ведет его в гостиную, где на изящной оттоманке сидит хозяйка дома. Он входит с любезной улыбкой, но, увидев хозяйку, останавливается, явно чем-то пораженный. Вновь улыбается и произносит:

– Я мистер Сансью. У меня дело… видимо, к вашей матушке.

– Едва ли, мистер Сансью, едва ли. – Дама слабо улыбается. – Моя бедная матушка вот уже двадцать лет как покоится в могиле. Миссис Фортисквинс это я.

– Простите за промах. Дозволено ли мне будет заметить в свою защиту, что моя ошибка вполне понятна?

Миссис Фортисквинс улыбается и указывает на стул рядом с оттоманкой.

– Примите, мадам, мое глубочайшее сочувствие в связи с кончиной вашего супруга – человека, весьма ценимого сообществом его не столь блестящих коллег, к числу которых отношусь и я. – Адвокат вздыхает и садится.

– Вы очень любезны, мистер Сансью. Очень. Но нельзя ли спросить о цели вашего визита?

– Я пришел по делу, к коему мы оба имеем касательство.

– Я так и поняла. Вы имеете в виду миссис Клоудир?

Отвечая на вопрос, мистер Сансью внимательно наблюдает за ее лицом.

– Ее, или миссис Мэри Мелламфи. – Вдова наклоняет голову в знак того, что фамилия ей известна, и слегка поднимает одну бровь. – Вижу, вас удивляет, что я знаю эту фамилию, – продолжает адвокат, – но миссис Мелламфи недавно оказала мне честь, избрав меня своим доверенным лицом.

– В самом деле?

– Таким образом, теперь мне известно, что она со своим сыном живет уединенно в деревне Мелторп. И еще мне известно о ее затруднениях, связанных с… – Он осекается и бросает на вдову выразительный взгляд, словно ожидая, что она заговорит. Но она молчит, и он продолжает: – С «неким знатным семейством», так, наверное, следует выразиться?

Судя по всему, вдову мало волнует, как он выразился.

– Признаюсь, мистер Сансью, я немного удивлена, поскольку полагала, что миссис Клоудир не открывала свое местопребывание никому, кроме моего покойного мужа и меня. Но мне все еще непонятно, что вас сюда привело.

– Это предмет деликатный, мэм. Я разыскиваю кое-какие сведения относительно миссис Мелламфи.

– И вновь вы меня удивляете, мистер Сансью. Если она, как вы утверждаете, полностью вам доверяет, то что я могу вам поведать такого, чего не откроет она сама?

Адвокат беспокойно ерзает на стуле.

– Как же, миссис Фортисквинс, случается порой, что адвокату приходится, в интересах клиента, наводить о нем справки без его ведома.

– Вы меня заинтриговали, мистер Сансью. Поскольку мой покойный муж был адвокатом, я имею некоторое представление о юридической практике, но ни о чем подобном ни разу не слышала. При каких обстоятельствах такое возможно?

Мистер Сансью сдвигает брови.

– К примеру, мэм, адвокату становится известно о неких расплывчатых пока возможностях, благоприятных для клиента или же наоборот, и при этом он не желает ни пугать его, ни внушать ложные надежды.

– И вы, разумеется, руководствуетесь интересами миссис Клоудир, – замечает вдова.

– А как же, мэм, – серьезно отзывается мистер Сансью.

– И готовы в этом поклясться?

– Безусловно. Допустить иной мотив значило бы бросить тень на свою благородную профессию.

Миссис Фортисквинс как будто размышляет.

– И о чем вы меня спросите, если я соглашусь вам помочь?

– Мне необходимо знать ее девичью фамилию и получить сведения о некоторых родственных связях.

– Мистер Сансью, я вновь теряюсь в догадках. Вы знаете фамилию ее мужа, семейство это известно – чтобы не сказать, прославлено – в коммерческих кругах, так что вам стоит зайти с этого конца?

– Мелламфи – прославленная фамилия? – удивляется мистер Сансью, но тут же замолкает. – Прошу прощения. Ее настоящая фамилия. Конечно. Клоудир. Совсем запутался.

– Я собиралась сказать, что, к сожалению, ничем больше не могу вам помочь. Мой покойный муж занимался делами миссис Клоудир просто из любезности, и потому мне ее интересы нисколько не близки.

– Спасибо, миссис Фортисквинс. – Адвокат с готовностью встает и улыбается. – Премного вам благодарен.

Миссис Фортисквинс приподнимается и дергает за шнурок колокольчика.

– Но я не сказала вам ничего для вас нового.

– Как раз этим вы мне и помогли.

Дверь распахивается, и мистер Сансью с поклоном удаляется, а хозяйка, слегка нахмурившись, вновь садится на оттоманку.

Глава 15

Представим себе, что с нашей последней встречи с мистером Сансью минуло день или два, мы вновь за ним следуем, на дворе зимний вечер, холодный и сырой, близится время закрытия магазинов. Он спускается по Ладгейт-Хилл, углубляется, забирая к реке, в лабиринт узких проулков и оказывается наконец чуть западнее Аппер-Теймз-стрит, у входа в улочку, которая вдоль мощенной булыжником дороги идет к одной из старых лестниц на набережной Темзы. Осторожно сходит вниз и у берега осматривается. Единственным источником света служит окно на первом этаже одного из высоких домов, которые выстроились задами вдоль улочки. Похоже, это конторское здание, и, когда мистер Сансью заглядывает в заросшее грязью окошко, он видит, что газовая горелка светит совсем слабо и, несмотря на холод, угли в камине кто-то сгреб в кучу.

Когда мистер Сансью входит в приемную, ему навстречу поднимается из-за высокой стойки служащий. Это мужчина лет пятидесяти, среднего роста, но плотного сложения, с лысеющей головой и круглым, довольно пухлым лицом, с красными веками и носом. Одет он в табачного цвета сюртук с крупными медными пуговицами, ярко-желтую жилетку и вельветовые штаны.

– Добрый вечер, сэр. Не правда ли, я имею честь обращаться к мистеру Сансью? – Он промокает большим платком слезящиеся глаза.

– Именно-именно. – Адвокат улыбается.

– Тогда мой начальник ждет вас, сэр. Не будете ли вы так добры проследовать вот туда?

Клерк готов уже отвернуться, но адвокат жестом его останавливает:

– Одну секунду, пожалуйста. Сейчас шесть часов. Когда я закончу здесь дела, будет пора обедать. Поблизости у меня назначена еще одна встреча, а поскольку эти места мне незнакомы, не будете ли вы так любезны указать харчевню где-нибудь невдалеке?

– Проще простого, сэр. Заведение Милличампа на углу. Вы должны были его видеть, когда шли сюда.

– Вы можете его рекомендовать?

– Вполне, сэр. Обычно я там обедаю. Собственно, в скором времени я туда как раз собираюсь.

– Тогда, вероятно, я буду иметь удовольствие вас там видеть. – Мистер Сансью сопровождает свои слова легким поклоном.

– Почту за честь, сэр. – Клерк кланяется в ответ.

– С каким дьяволом вы там сцепились языками, Валльями! – раздается внезапно окрик из внутреннего помещения. – Я вам не за сотрясение воздуха плачу, балаболка вы чертова!

– Совершенно верно, сэр. Сию минуту, уже иду. – Клерк распахивает дверь и показывает мистеру Сансью дорогу.

Личный кабинет мал и пропитан горьким запахом, от которого мистеру Сансью почему-то вспоминаются дохлые мухи. Темень такая, что адвокат с трудом различает фигуру, притаившуюся в дальнем пыльном углу. Он слышит шелест бумаги, потом высокий резкий голос:

– Чего вы от меня хотите, мистер Сансью?

Мистер Валльями включает газовый рожок на стене у двери и выходит. Теперь света достаточно, чтобы адвокат разглядел начальника мистера Валльями – худого низенького человечка с бледным лицом (он моргает и заслоняет глаза ладонью). Черты лица у него резкие, серые глазки беспрерывно мигают, тонкие губы часто приоткрываются, и язык недоверчиво пробегает по верхней губе. Небольшой парик на его голове похож на подгнившую цветную капусту, широкий галстук пожелтел, долгополый зеленый сюртук старомодного фасона грязен и заплатан, на жилетке едва видны выцветшие полоски, ноги обтянуты нанковыми штанами.

– Я пришел от имени моего клиента – узнать относительно размещения некоторой денежной суммы.

При этих словах лицо старика загорается чуть ли не детским восторгом.

– В самом деле? – Он спешит из своего угла навстречу визитеру; тощие ноги словно рвутся вперед сами по себе, помимо его тела и помимо воли. Мистер Сансью видит, что при общей худобе живот его нелепо раздут. Старый джентльмен протягивает свою длинную руку, мистер Сансью пожимает ее и тихонько вздрагивает, ощутив ее липкость. – Тогда я очень рад видеть вас, мистер Сансью. Я-то думал, вас привело совсем иное дело. Садитесь, пожалуйста, располагайтесь поудобнее. – Пока мистер Сансью устраивается, старик с улыбкой потирает руки. – Не желаете ли чего-нибудь выпить?

– Вы очень любезны, сэр.

– Бренди с водой?

– Благодарю.

– Очень хорошо. – Старый джентльмен произносит это таким тоном, словно услышал от гостя остроумную шутку. Внезапно он пронзительно кричит: – Бренди с водой, Валльями, да поживее!

Дверь открывается, мистер Валльями спешит внутрь с небольшим подносом, где стоят бутылка, стаканы и фляжка с водой. Со стуком поставив поднос на стол, он быстро удаляется.

– Ну вот, сэр, – произносит старый джентльмен, когда в руках у обоих оказывается по стакану. – Цифры вы не упоминали? Как будто нет.

– Что, если тысяча фунтов или около того?

– Почему бы и нет? Почему бы и нет? – Руки у старого джентльмена начинают трястись.

– А впоследствии, возможно, еще сколько-то, – добавляет адвокат.

– Еще сколько-то, – повторяет старик. – Очень хорошо. Так вот, сэр, в настоящее время я владею долями нескольких компаний, но в особенности рекомендую «Консолидейтид-Метрополитан-Билдинг-Компани». Скажу откровенно, сэр, я продвигаю эту компанию, так как верю в ее полную надежность.

– От человека с вашей репутацией я другого высказывания не ожидал, – отзывается адвокат.

Старый джентльмен молча смотрит на него, прежде чем продолжить.

– Именно, именно. Вашему клиенту повезло: еще не все акции успели разойтись. Да, думаю, я найду для него пакет стоимостью в тысячу фунтов, но окончательно это выяснится через неделю или две. – Он начинает рыться в бумагах на столе и на полках, время от времени улыбаясь адвокату. Потом хмуро скашивает глаза на дверь. – Валльями! – кричит он внезапно.

Дверь открывается, пожилой клерк входит, волоча ноги и вытирая рот платком.

– «Консолидейтид-Метрополитан-Билдинг-Компани», – рявкает старый джентльмен. – Найдите мне проспект.

– «Консолидейтид-Метрополитан-Билдинг-Компани», – повторяет мистер Валльями, поглядывая на адвоката, который с выражением полнейшего спокойствия наблюдает за ними обоими. – Вы уверены, сэр? Точно уверены?

– Конечно уверен, недоумок! Выметайтесь и ищите!

Мистер Валльями, шаркая ногами, выходит. Старик улыбается адвокату:

– Печальный случай, сэр. – Он выразительно поглядывает на свой стакан. – Пьянчуга. Держу его только из жалости. У него больная жена и хромоногий ребенок. Возможно, я поступаю неправильно, однако, надеюсь, заслуживаю прощения. Видите ли, он поступил ко мне еще мальчишкой.

Старый джентльмен тяжело вздыхает, адвокат произносит:

– Ваши чувства делают вам честь, сэр.

– Вы так считаете, сэр? Вы меня успокоили. Конечно, я доверяю ему только самую простую работу. Ничего конфиденциального, уверяю вас. О моих делах он почти ничего не знает.

Дверь открывается, мистер Валльями кладет на стол перед патроном печатный документ и уходит.

Старый джентльмен усаживается за стол, макает перо в чернильницу и поднимает взгляд.

– А теперь, сэр, если позволите, мне нужны некоторые сведения. Имя джентльмена…

– Это леди.

– Леди? – Старик удивлен.

Внимательно изучая лицо собеседника, мистер Сансью неспешно кивает.

– Живет за городом. – Вновь пауза. – С маленьким ребенком. – И вновь пауза, но лицо старого джентльмена остается невозмутимым. – Мальчиком, – заключает мистер Сансью.

– Очень хорошо. А ее фамилия?

Мгновение поколебавшись, адвокат произносит:

– Мелламфи.

Все так же невозмутимо старый джентльмен склоняется над листом бумаги и начинает писать.

– Миссис Мелламфи, – добавляет мистер Сансью и диктует по буквам.

– Да-да, так я и понял, мистер Сансью, – нетерпеливо уверяет собеседник, поднимает глаза и улыбается. – Адрес?

– Письма направлять мне.

– Очень хорошо. – Он отодвигает в сторону бумагу и берет проспект. – Так вот, дорогой сэр, как я уже говорил, я являюсь представителем этой компании, которая предпринимает данную спекуляцию. Ей удалось сделать выгодное приобретение: взять в аренду участок земли площадью четыре с четвертью акра в лучшей части столицы и все же незастроенный, между Пимлико и Вестминстером. Не соблаговолите ли взглянуть на вторую страницу? – Он открывает документ и указывает на изображенную там карту.

– Вероятно, не самый фешенебельный район? – предполагает адвокат. – Или не самый здоровый для проживания?

– Не самый фешенебельный на сегодняшний день – пожалуй, но с очень здоровым климатом, поскольку Бейсн и топи осушены, и еще он прилегает к имению Гроувенор, которое пущено под застройку и пользуется все большим успехом у самых респектабельных семейств. – Откашлявшись, он продолжает: – Цена, которую компания согласилась платить, сорок пять тысяч фунтов, исключительно благоприятна. Аренда, как принято в таких случаях, заложена, но, разумеется, будет выкуплена, как только разойдется достаточное количество акций.

– Разумеется.

– Кредитор по закладной – в высшей степени респектабельный банкирский дом Квинтард и Мимприсс.

– Мне известны и этот банк, и его незапятнанная репутация.

– Превосходно, – осклабившись, кивает старый джентльмен. – Наиболее выдающиеся архитекторы и искусные геодезисты уже составили планы сооружения ста семидесяти восьми жилых домов. – Старый джентльмен открывает проспект и кладет на стол, приглашая мистера Сансью взглянуть. Оба джентльмена рассматривают план, на котором вычерчены будущие улицы и площади. – Вы убедитесь, что проектом предусмотрены по большей части дома для приличных людей – собственно, для аристократии, – с изысканными фасадами, прочные и удобные. К настоящему дню компания собрала около десяти тысяч фунтов; по закладной она должна платить банку три тысячи пятьсот фунтов в год в течение двенадцати лет, что покроет основную сумму и проценты. Но выплаты, как принято в таких случаях, начнутся только через два года. Что делает вложение чрезвычайно надежным.

– По-видимому, так.

– Как опять же принято, компания не будет самостоятельно вести работы, а сдаст участки за шесть тысяч фунтов в год главному подрядчику, и тот решит, осуществлять ли проект самому или силами субподрядчиков. Когда дома будут возведены, главный подрядчик начнет платить компании по шесть тысяч фунтов в год. Таким образом, как вы видите, прибыль компании составит не меньше двух с половиной тысяч фунтов в год, риск же практически сведен к нулю.

– У меня только один вопрос. – Мистер Сансью откидывается на спинку стула и произносит с расстановкой: – Будет ли предлагающийся главному подрядчику договор содержать условие относительно сроков строительства?

По лицу старого джентльмена расплывается улыбка, говорящая о том, что этот вопрос радует его как никакой другой.

– Да, мистер Сансью, вижу, вы проникли в самую суть. В контракте будет содержаться обычное условие: арендные платежи за земельный участок под застройку пойдут с того времени, когда будет закончена половина домов.

Мистер Сансью лишь поднимает брови, и старый джентльмен спешит добавить:

– Как вам, несомненно, известно, это стандартное условие, позволяющее привлечь необходимый для строительства капитал.

– И все же, – рассуждает мистер Сансью, – это означает, что, пока условие не выполнено, подрядчик может продавать готовые дома и брать себе прибыль, не делясь с компанией ни единым медным фартингом!

– В теории – да, – уступает старый джентльмен так, словно эта мысль ему самому не приходила в голову. – Но, при ваших знаниях, вы не усомнитесь в том, что такое условие, вопреки видимости, для компании весьма выгодно.