Текст книги "Тяжелее небес. Жизнь и смерть Курта Кобейна, о которых вы ничего не знали прежде"

Предложение Курта заплатить лейблу, чтобы тот выпустил его пластинку, показывает его стремительно растущий уровень отчаяния. Он написал письмо Марку Ланегану из Screaming Trees с просьбой о помощи (Ланеган был одним из многих его кумиров, которым Курт регулярно писал в своем дневнике, но редко когда отправлял эту корреспонденцию). Он писал: «Мы чувствуем, что стоим на месте… Оказывается, наш сингл выйдет в октябре, но в ближайшем будущем надежды на мини-альбом нет, потому что Sub Pop испытывает финансовые трудности, а обещание мини-альбома или альбома в течение года было просто дерьмовым предлогом для Поунмэна, чтобы удержать нас от поиска других студий». Курт также написал своему другу Джесси Риду, заявив, что группа собирается самостоятельно выпустить альбом, поскольку они ужасно устали от Sub Pop.

Несмотря на разочарование Курта, дела в группе шли лучше, чем когда-либо. Но для Курта всегда все двигалось слишком медленно. Шелли порвала с Кристом, что привело к тому, что у Криста появилось больше времени для репетиций. Курт был счастлив, что наконец-то у него есть еще два товарища, которые были так же увлечены группой, как и он. 28 октября они очутились на своем самом престижном концерте, будучи на разогреве у Butthole Surfers в Union Station в Сиэтле. Курт боготворил Гибби Хейнса[99]99
  Американский музыкант, радиоведущий, художник и солист группы Butthole Surfers.


[Закрыть], солиста Surfers, поэтому для него это шоу было очень важным. Проблемы со звуком снова помешали Nirvana показать себя с лучшей стороны, но главное, что теперь Курт мог объявить своим друзьям: «Моя группа была на разогреве у Гибби Хейнса», и это было еще одним доказательством повышения его самооценки.

Два дня спустя они сыграли одно из своих самых известных шоу, которое перевернуло сердце Олимпии. Это была вечеринка в общежитии «К» в Эвергрин накануне Хэллоуина, и по этому случаю Курт и Крист загримировались, полив себе шеи фальшивой кровью. До Nirvana играли три группы: группа Райана Айгнера The Cyclods, новая группа Дэйва Фостера Helltrout и новая группа, возглавляемая соседом Курта Слимом Муном, под названием Nisqually Delta Podunk Nightmare. В середине выступления барабанщик Nisqually ударил Слима кулаком в лицо, и завязалась драка. Был такой дикий грохот, что Курт задался вопросом, что же нужно сделать Nirvana, чтобы затмить такую потасовку. У них почти не было шансов, ведь появилась полиция университетского городка и свернула вечеринку. Райан Айгнер убедил офицеров позволить Nirvana сыграть, но им велели поторопиться.

Когда Nirvana наконец вышла на сцену или, точнее, переместилась в угол зала, который выступал в роли сцены, они отыграли лишь 25-минутный сет, но это было шоу, которое должно было превратить их из абердинских провинциалов в самую любимую группу Олимпии. Энергия Курта – то, чего так не хватало в других их выступлениях, – обрела новую глубину, и ни один человек в зале не мог отвести от него глаз. «За кулисами он был замкнутым, – вспоминал Слим Мун. – Когда Курту хотелось выйти на сцену, он выкладывался полностью. И в этот вечер он играл с такой интенсивностью, какой я никогда раньше не видел». Это были те же самые песни и риффы, которые группа уже исполняла в течение некоторого времени, но из-за дополнительной привлекательности одержимого вокалиста они завораживали всех присутствующих. Как ни странно, теперь перед микрофоном он обрел уверенность, которой еще не было нигде в его жизни. Возросшая энергия Курта, казалось, настолько пробила Криста, который скакал вокруг, что случайно ударил нескольких зрителей своей бас-гитарой.

Но завершающий удар все-таки должен был случиться. В конце их короткого сета, сразу после того, как они сыграли Love Buzz, Курт поднял свою относительно новую гитару Fender Mustang и разбил ее об пол с такой силой, что куски разлетелись по залу, как пушечные снаряды. Он остановился на пять секунд, поднял остатки гитары в воздух и держал их над собой, глядя на публику. Лицо Курта казалось безмятежным и жутким, как будто вы взяли маску Каспера, дружелюбного призрака Хэллоуина, и приклеили ее к телу 21-летнего мужчины. Гитара взлетела в воздух и с размаху снова ударилась об пол. Курт бросил ее и вышел из зала.

Он никогда раньше не разбивал гитару и, вероятно, даже не думал об этом, поскольку они были довольно дорогими. «Курт так и не объяснил, почему впал в такое состояние, – вспоминал Джон Перки, – но он улыбался. В этом была некая завершенность – это было похоже на его собственное маленькое личное торжество. Никто не пострадал, но когда он разбил гитару, это выглядело так, будто ему было все равно, даже если бы он причинил кому-нибудь боль. Это было совершенно неожиданно. Я разговаривал с ним после концерта, а гитара лежала на полу, и люди продолжали хватать ее куски». Теперь Гринеры могли получить достаточно Nirvana.

Три недели спустя Курту позвонили с Sub Pop и сообщили, что сингл Love Buzz наконец готов. Они с Кристом поехали в Сиэтл, чтобы забрать его. Дэниел Хаус из Sub Pop вспоминал, что Курт настоял на том, чтобы прослушать сингл на офисной стереосистеме: «Мы включили для них сингл, и я не думаю, что когда-либо видел Курта счастливее, чем тогда». И Курт, и Крист были особенно довольны внутренними шутками на релизе: имя Курта было написано как «Курдт», вечно сбивая с толку критиков и поклонников, и также на обкатной канавке винила было нацарапано крошечное сообщение: «Почему бы вам не поменять свои гитары на лопаты?» Эту фразу отец Криста часто выкрикивал на своем ломаном хорватском английском во время их абердинских репетиций.

Гитары на лопаты, ружья на гитары, Абердин на Sub Pop. Теперь, когда Курт держал в руке свою собственную пластинку, все вокруг было словно в тумане. Вот и последнее веское доказательство того, что он настоящий музыкант. Как и его гитара, которую он брал в школу в Монтесано, даже когда она была сломана, результат или успех сингла мало что значили: само его физическое существование было тем, к чему он стремился на протяжении многих лет.

Группа оставила себе почти 100 из 1000 синглов Love Buzz, и еще в Сиэтле Курт оставил копию на университетской радиостанции KCMU. Он возлагал большие надежды на сингл, описывая его для станции, как «восхитительно легкий и мягкий, усыпляющий джангл. Невероятно коммерческий». Курт ожидал, что KCMU немедленно добавит трек в ротацию, поэтому продолжал слушать эту станцию весь день. Трейси приехала в Сиэтл, чтобы отвезти Курта обратно в Олимпию, и когда уже пришло время ехать домой, песня так и не прозвучала. Когда они поехали на юг и достигли диапазона, где сигнал KCMU был слабым, Курт просто не мог больше ждать: он приказал Трейси остановиться на заправке. Там он воспользовался телефоном-автоматом, чтобы позвонить и заказать собственный сингл. Показалось ли диджею станции странным получить сингл от группы, а уже через пару часов принять заказ на него от, по-видимому, случайного слушателя – неизвестно. Курт прождал в машине больше получаса, и наконец станция передала Love Buzz. «Он сидел и слушал, как из радиоприемника доносится его голос, – вспомнила Трейси, – с широкой улыбкой на лице».

Начало декабря 1988 года застало Курта в самом лучшем расположении духа за всю жизнь. Сингл поднял ему настроение, и люди до сих пор обсуждали шоу в общежитии «K». Когда он входил в кафе Smithfield или в кофейню Spar, студенты перешептывались. Люди начали просить Курта сыграть на их вечеринках, хотя все еще не предлагали ему за это денег. Rocket выпустила первую рецензию на группу, назвав сингл «чертовски хорошим первым достижением». Рецензия в Rocket была хвалебной, но предупреждала о том, что Nirvana может оказаться в тени, как на сцене, так и внутри лейбла, учитывая внимание, которое получают другие группы с Sub Pop. «Серьезные признаки музыкального таланта просачиваются наружу, – писал Грант Олден. – Nirvana находится как бы на грани нынешнего северо-западного саунда – слишком чистого для трэша, слишком насыщенного для металла и слишком хорошего, чтобы его игнорировать». Это было первое свидетельство того, о чем Курт подозревал и раньше, но не мог подтвердить без внешнего обоснования: группа становилась лучше.

Внутри Sub Pop, где друзья по лейблу Soundgarden и Mudhoney были явными фаворитами, акции Nirvana пошли вверх. В конце концов «Клуб синглов» оказался умным маркетинговым ходом – первый тираж Love Buzz был распродан, и, хотя группа не заработала на нем ни цента, это звучало впечатляюще. Были и другие хорошие новости: Поунмэн и Пэвитт запланировали ремикс-версию Spank Thru для тройного мини-сборника Sub Pop 200, самого громкого релиза лейбла на тот момент. Теперь Sub Pop был заинтересован в обсуждении с Куртом полноформатного альбома, но с большой оговоркой: поскольку лейбл был разорен, Nirvana должна была оплатить авансовые расходы за запись. Это противоречило правилам, по которым работали большинство лейблов звукозаписи, и тому, как Sub Pop работал с другими группами. Хотя Курт никогда не посылал ни одного из своих писем «мы готовы заплатить вам за выпуск нашего альбома на Sub Pop», его сочетание голода и невежества было очевидно для более сообразительного Поунмэна. С чековой книжкой в руках группа взволнованно строила планы вернуться в студию вместе с Джеком Эндино в конце декабря.

Как только Курт смог сосредоточиться на альбоме, он сразу же начал отдаляться от сингла Love Buzz, который всего две недели назад был его самым ценным достоянием в мире. Курт поговорил об этом со Слимом Муном, который сказал, что у него сложилось впечатление, будто «Курту ничего в нем не нравилось, кроме того факта, что теперь у них есть что-то изданное». Курт отправил копию сингла Джону Перки со следующим комментарием: «Вот наш очень коммерциализированный рок-звездный/глупый, туманный, с фото от Sub Pop на обложке, сингл с ограниченным тиражом, с упоминанием Курдта Кобейна спереди и сзади. Я рад, что напечатали всего 1000 экземпляров. Альбом будет другим. Совсем другим. Более сырой продукт и более неприличные песни». Даже в письме к другу Курт говорил о себе в третьем лице. Эти любовь/ненависть к синглу отражали его подход ко всей своей работе. Ничто из того, что группа делала в студии или на сцене, не соответствовало тому, как это звучало в его голове. Курту нравилась идея пластинки до тех пор, пока она не вышла, и тогда он сразу же должен был найти в ней что-то неправильное. Это было частью еще бóльшего недовольства.

Это было особенно заметно в его отношениях с Трейси. Она любила Курта всем сердцем, но он отвергал ее сентиментальность и говорил, что Трейси не должна так сильно любить его. Обмен записками по-прежнему оставался основным способом их общения, а список дел для него становился все длиннее, поскольку Курт редко делал то, о чем она его просила, хотя был безработным и жил за ее счет. В декабре 1988 года Трейси оставила ему записку: «Привет, Курт! Я буду дома в 2:30 или в 3. Прежде чем включить телевизор, не мог бы ты привести в порядок спальню? Сложи мою одежду и положи ее в комод или просто в шкаф слева. 1) Вынь свежие газеты, 2) вытряхни коврики в ванной и кухне, 3) помой ванну, раковину и туалет. Прости, прости, прости, что я в последнее время такая ворчунья и стерва. Я люблю тебя, давай напьемся (немного) и трахнемся сегодня ночью. Люблю тебя».

Курт и Трейси боролись с неприятным разрывом Криста и Шелли. Курт считал, что это позволило Кристу больше времени уделять группе, а Трейси разрыв отдалил от лучших друзей. Это как будто Люси и Рикки должны были наблюдать за тем, как Этель и Фред разводятся[100]100
  Любимый сериал Америки: «Я люблю Люси».


[Закрыть]. Трейси часто беспокоилась о том, не постигнет ли их с Куртом та же участь, хотя бы потому, что знала: расставание позволит ему посвятить группе каждый час своей жизни. Она решила проверить его преданность, пригрозив разойтись. На самом деле Трейси не хотела расставаться, ей просто хотелось, чтобы Курт сказал, что у него все же есть обязательства. Но любая проверка воли Курта была ошибкой. Будучи упрямым, он практически согласился на ее предложение уехать. «Если ты хочешь, чтобы я съехал, я пойду жить в своей машине», – сказал он. Курт жил в машинах и раньше и будет жить снова. Трейси, конечно, сказала ему, что это чепуха. Но она по ошибке начала игру в «Кто моргнет первым?» с действующим чемпионом Грейс-Харбор.

Даже после того, как группа наконец стала настоящей, жизнь Курта практически не изменилась: он вставал поздно и проводил весь день, сочиняя песни или играя на гитаре при включенном телевизоре. Однажды днем Трейси пожаловалась, что он написал песни о чем угодно – от мастурбации до персонажей «Mayberry R.F.D.»[101]101
  Американский телесериал, снятый в качестве спин-оффа и прямого продолжения шоу Энди Гриффита.


[Закрыть] («Floyd The Barber»), – но не о ней. Курт посмеялся над этим предложением, но обдумал его в своем дневнике: «Я хотел бы написать для Трейси красивую песню, хотя у меня нет права говорить за нее». На той же странице он был менее романтичен, когда изображал себя персонажем без рук: «Я жестикулирую и ворчу ради твоей любви, размахивая обрубками, как ветряная мельница; мой слюнявчик испачкан провальными попытками пообщаться с тобой при помощи слюней, слюни высыхают на моей груди». Одной из его многочисленных навязчивых идей были «дети-флипперы», дети, рожденные без рук. Курт регулярно писал на эту тему и рисовал причудливые иллюстрации того, как, по его мнению, они выглядели.

Спустя неделю он написал песню о своей девушке. Припев гласил: «Я не могу видеть тебя каждую ночь бесплатно» – прямая ссылка на их спор. Несмотря на то что Курт репетировал и играл эту песню при ней, он так и не признался, что она была о Трейси. Вместо этого он сказал: «Я просто пишу то, что приходит мне в голову, и я ничего не пишу ни о тебе, ни о ком-либо еще». Конечно, он лгал, но тот факт, что Курт сделает этот подарок для нее, но не будет готов рисковать интимностью его преподнесения, многое говорит об их отношениях и его верности им. Курт походил на школьника младших классов, который оставляет валентинку для девочки, но не имеет смелости подписать ее. Когда он сыграл песню для Чэда и Криста, она сразу же им понравилась, и они спросили, как она называется. «Понятия не имею», – ответил Курт. «О чем она?» – спросил Чэд. «Речь идет о девушке», – сказал Курт, и они решили, что этого вполне достаточно для названия. В любом случае, большинство названий песен Курта имели лишь незначительное отношение к самому тексту.

About a Girl была важной песней в развитии Курта как автора – это была его первая откровенная песня о любви, и даже несмотря на то что текст был навороченным, она была настолько беззастенчиво мелодична, что на ранних живых выступлениях Nirvana зрители принимали ее за кавер-версию The Beatles. Курт рассказал Стиву Шиллингеру, что в день написания About a Girl он проигрывал Meet The Beatles в течение трех часов подряд, чтобы «настроиться». В этом не было необходимости: с самого раннего детства он изучал их работы, хотя в панк-кругах они считались устаревшими.

К концу 1988 года музыкальное влияние Курта было странной смесью панка, которому он научился у Базза Осборна, тяжелого металла, который он слушал в подростковом возрасте, и поп-музыки, которую он открыл в раннем детстве, где было мало рифмы или причин для их объединения. Курт пропустил огромные куски музыкальной истории просто потому, что не был подвержен им (он до сих пор не слышал Патти Смит или The New York Dolls). Но в других узких областях, например когда дело касалось Scratch Acid, он был экспертом, который мог рассказать вам о каждом треке, который они выпустили. У Курта была склонность влюбляться в группы и предпочитать их музыку всем остальным, обращая в эту веру своих друзей, как ходящий по домам проповедник. Крист лучше разбирался в большом рок-наследии, и это было одной из причин, почему он оставался незаменимым для группы. Он знал, что такое китч[102]102
  Низкопробная массовая продукция.


[Закрыть], в то время как Курт иногда ошибался в этом направлении. В конце 1988 года Курт позвал своего друга Деймона Ромеро к себе домой и сказал: «Я обнаружил одну замечательную пластинку, которую ты должен услышать». Когда Ромеро приехал, Курт вытащил альбом Get the Knack и направился с ним к проигрывателю. Ромеро, который был хорошо знаком с этим релизом 1979 года, который был слишком большим мейнстримом, подумал, что это сарказм, и спросил: «Ты серьезно?» «Нет, ты должен послушать это – это потрясающий поп-альбом», – невозмутимо ответил Курт. Он поставил пластинку, и Ромеро неловко сидел, слушая обе стороны пластинки, все это время задаваясь вопросом, не прикол ли это. Но Курт закрыл глаза и молчал, играя на воздушных барабанах в немом почтении.

Вскоре после выхода Love Buzz Курт записал микс-кассету для своей подруги Тэм Ормунд. На ней была представлена его любимая музыка, которую слушал на тот момент. Сторона А включала песни Редда Кросса, Оззи Осборна, Queen, The Bay City Rollers, Sweet, Saccharine Trust, The Velvet Underground, Venom, The Beatles и The Knack. Он переименовал My Sharona[103]103
  Моя Шарона.


[Закрыть] в My Scrotum[104]104
  Моя Мошонка.


[Закрыть]. Сторона B включала треки таких непохожих друг на друга групп, как Soundgarden, Blondie, Psychedelic Furs, Metallica, Jefef rson Airplane, The Melvins и AC-чертовы-DC, как он написал. На запись этой пленки ушло несколько часов, но как раз времени у Курта было предостаточно.

С помощью этого подарка он надеялся заинтересовать Ормунд в работе менеджером Nirvana. Понимая, что Sub Pop совершенно не заботится о его интересах, Курт подумал, что Ормунд, которая вовсе не имела никакого опыта, но была очень общительной, могла представлять их с бóльшим успехом. В какой-то момент они с Трейси подумывали переехать в Такому вместе с Тэм. Осмотрев несколько домов, Курт отказался от этой идеи, когда увидел пулевое отверстие в стене.

Вместо этого Ормунд переехала в Сиэтл, что, по мнению Курта, было единственным верным шагом, чтобы стать менеджером группы. В тот день, когда они забрали сингл Love Buzz и остановились у ее дома, Курт объявил, что Ормунд их новый менеджер. Он дал ей стопку пластинок и попросил отправить их на Touch and Go и всем, кто, по ее мнению, заинтересуется этим. Ормунд сделала черновую пресс-подборку, которая включала в себя фотографии с шоу в общежитии «К» и незначительные газетные заметки о них. Даже в тот день, когда вышел сингл, она вспоминала: «Курт вел себя так, словно ненавидел Sub Pop».

Той осенью Курт заказал в библиотеке книгу Дональда Пассмана «Все, что вам нужно знать о музыкальном бизнесе». Прочитав ее и поделившись информацией с Кристом, он стал более подозрительно относиться к своему лейблу и решил, что им обязательно нужен контракт. На следующей неделе Крист поехал в Сиэтл и, будучи пьяным, стал колотить в дверь Брюса Пэвитта, выкрикивая что-то вроде: «Эй, вы, ублюдки, нам нужен контракт!» Sub Pop составил краткий контракт, который вступил в силу 1 января 1989 года. Он требовал выпуска трех альбомов в течение трех лет – график, который Курт считал слишком медленным, – а лейбл должен был заплатить группе 6000 долларов за первый год, 12 000 долларов за второй и 24 000 долларов за третий.

Большую часть декабря группа репетировала перед предстоящей сессией. Поскольку их репетиционная точка находилась в Абердине, путешествие могло занять бóльшую часть дня. У Чэда лишь изредка появлялась машина, а на машину Курта вряд ли можно было положиться. Обычно Крист ездил на своем фургоне из Абердина в Олимпию, чтобы забрать Курта; направлялся на север в Сиэтл, чтобы забрать Чэда, который должен был сесть на паром из Бейнбриджа; а затем они все возвращались в Абердин.

В конце дня маршрут менялся на обратный. Иногда они проезжали до 400 миль, чтобы отыграть трехчасовую репетицию. Тем не менее в этих поездках были свои преимущества: они начинали способствовать чувству единения, и предоставляли им время для непрерывного прослушивания музыки. «Mudhoney, Tad, Cofifn Break, The Pixies и The Sugarcubes», – вспоминал Чэд. Список групп, которые они слушали, так же хорошо описывает звучание Nirvana в 1988 году, как и любой другой группы. Они умудрялись звучать как банально, так и оригинально, порой в рамках одной и той же песни. Но Курт учился, и учился быстро.

21 декабря 1988 года группа вернулась для своего первого официального шоу в Грейс-Харбор под названием Nirvana. Хотя они уже начали привлекать зрителей в Олимпии и Сиэтле, на этом выступлении они играли перед аудиторией из двадцати человек, состоящей в основном из Цеплял. Это был Eagles hall в Хокиаме, всего в двух кварталах от станции Шеврон, где когда-то работал отец Курта. Крист разделся до нижнего белья и снова облил себя кровью. Они в первый и единственный раз сыграли на концерте песню Immigrant Song группы Led Zeppelin, и кавер вызвал больше эмоций, чем любая из оригинальных песен Курта. Это был первый раз, когда сестра Курта, еще учившаяся в средней школе, увидела своего брата на концерте. «Я сидела на краю сцены и подпевала, – вспоминала Ким. – Я потеряла голос. На следующий день в школе я должна была выступить с докладом по книге, но не смогла».

«Он сидел и слушал, как из радиоприемника доносится его голос, – вспомнила Трейси, – с широкой улыбкой на лице».

На той неделе Курт послал своим бабушке Айрис и дедушке Лиланду рождественскую открытку. Внутрь карточки он поместил записку, в которой сообщал о своих профессиональных успехах:

Дорогие мои бабушка и дедушка, я давно вас не видел и очень скучаю по вам. Нет мне прощения за то, что я не приезжаю. Даже если я не на гастролях со своей группой, я все равно очень занят, живя в Олимпии. Мы выпустили сингл совсем недавно, и он уже распродан. В этот понедельник мы записываем дебютный альбом, который выйдет в марте. В феврале мы снова едем в тур в Калифорнию, а в апреле вернемся только для того, чтобы сделать перерыв. Потом снова в путь. Я счастлив как никогда. Было бы приятно получить от вас весточку. Счастливого Рождества, люблю, Курт.

Курт преувеличил гастрольный график группы. Их концерты по-прежнему были редкими, хотя и набирали обороты. Но он не преувеличивал, когда говорил о себе: «Я счастлив как никогда». Предвкушение предстоящих перемен в карьере всегда было для него более радостным, чем сами перемены. Идея иметь свой собственный полноформатный альбом – что-то гораздо более значительное, чем сингл, как он предполагал, – наполнила его достаточным легкомыслием, чтобы Курт мог говорить о своих внутренних эмоциях, что было ему вовсе не свойственно. Для него было большой редкостью признать то, как он себя чувствовал. И еще более необычным для него было говорить о том, что он счастлив.

Через два дня после концерта в Хокиаме группа поехала в Сиэтл, чтобы записать свой альбом. Был сочельник. «Нам нечего было делать», – объяснил Крист. Они провели предыдущую ночь в доме Джейсона Эвермана, друга Чэда и Дилана. Как обычно, Курт написал мелодии, но текстов было недостаточно, поэтому ему пришлось не спать большую часть ночи, дописывая слова. Курт сказал своим товарищам по группе, что все равно не сможет уснуть.

Они приехали в студию на следующий день и работали до глубокой ночи. Во время этой сессии они записали основные треки для десяти песен, но Курту не понравились его вокальные дубли. Единственным треком, который ему нравился, был Blеw, ставший жертвой некоторой интуитивной прозорливости: Крист забыл, в какой тональности он играл, и по ошибке настроился на один лад ниже настройки Drop-D[105]105
  Drop-D – строй гитары, при котором шестая струна опускается на один тон ниже.


[Закрыть], в которой была написана песня. В результате получился звук, который был тяжелее и глубже, чем все, что они делали раньше. Идеальная ошибка. Как и многие ранние песни, написанные Куртом, слова Blew не имели никакого смысла. Они были, как позже объяснил Курт, просто «круто подходящими для пения». Однако мелодия и текст эффективно передавали безнадежность и отчаяние, темы, которые преобладали в большинстве песен Курта.

Около полуночи группа объявила отбой и направилась обратно в Абердин. По дороге домой они прослушали сессию шесть раз подряд. Крист высадил Курта в Абердине у дома Венди в 1:30 ночи в Рождество 1988 года. Он планировал провести там праздники, прежде чем вернуться к Трейси. На первый взгляд казалось, что отношения Курта и Венди улучшились. Той осенью он написал в своем дневнике: «Теперь, когда я съехал, мы прекрасно ладим. Я сделал то, что хотела моя мать. Она думает, что у меня есть приличная работа, девушка, машина, дом. Мне нужно забрать кое-какие старые вещи, которые я оставил дома. Мой старый дом, мой настоящий дом, теперь просто дом моей матери».

Курт обычно делал рождественские подарки для своей семьи своими руками, исходя как из художественных предпочтений, так и из экономической необходимости. В 1987 году он изготовил брелоки. Но в 1988 году Курт не заморачивался с подарками: он раздавал копии сингла всем, включая своих тетушек и дядюшек. Наличие собственной пластинки дарило Курту своего рода ощущение возвращения домой: теперь у него были доказательства того, что он что-то собой представляет. Венди включила сингл на семейном стерео, но было очевидно, что он ее не впечатлил. Она сказала Курту, что ему нужно «обратиться к чему-то еще». Курт ничего не хотел слышать.

Более захватывающим, чем Рождество, было еще одно выдающееся шоу, которое группа сыграла 28 декабря в Underground в Сиэтле в честь выпуска бокс-сета Sub Pop 200. Даже когда они изо всех сил старались платить своим группам, Sub Pop устраивал пышные вечеринки, и это событие не было исключением. Оно представляло собой двухдневное выступление восьми групп в клубе U-District. Nirvana играла в первый вечер и была представлена Стивеном Джесси Бернштейном как «группа с лиофилизированным вокалом». Шоу ознаменовало один из первых случаев, когда Nirvana была на равном счету с остальной частью списка Sub Pop. Ранее они считались начинающей группой. Ребята остались в Сиэтле и в течение следующих трех дней провели еще пятнадцать часов в студии с Эндино. Работая до самого вечера в канун Нового года, Курт наконец вернулся в Олимпию, чтобы встретить 1989 год вместе с Трейси.

На второй неделе января группа вернулась к работе еще на две сессии микширования. Они были близки к завершению. После почти 30 часов, проведенных в студии, у них было уже девять треков. В альбоме они решили использовать три песни с демо Кровера и повторно их смикшировали. Курт решил, что альбом будет называться Too Many Humans («Слишком много людей»), что не было названием какой-либо отдельной песни, но подводило итог мрачной теме его работы. В начале февраля группа отправилась в Калифорнию на гастроли, и, проезжая Сан-Франциско, Курт увидел плакат о профилактике СПИДа, который показался ему забавным: «Дезинфицируйте свои шприцы»[106]106
  Bleach Your Works.


[Закрыть]. «Bleach[107]107
  Bleach – дезинфицирующий раствор.


[Закрыть], – сказал он двум своим товарищам по группе, когда фургон проехал по улице. – Так будет называться наш новый альбом».