Текст книги "Сверхскорость"

Странное дело, но на лице доктора Эйлин отразилось скорее облегчение, когда она кивнула:

– Полагаю, да. Жаль. Постараюсь объяснить все это Молли.

Не знаю, действительно ли доктор Эйлин беспокоилась о воздействии, которое могло оказать на команду присутствие моей матери. Я никогда не думал о матери как о «молодой и привлекательной», хотя судя по количеству космолетчиков, что останавливались у нас дома, она пользовалась у них успехом. Впрочем, у меня не было времени подумать об этом, так как Дэниел Шейкер встал из-за стола.

– Значит, договорились, доктор Ксавье, – сказал он. – Ладно, мы можем переправиться на орбиту сегодня вечером, и если вы хотите, чтобы «Кухулин» отправился в путь не позже, чем послезавтра, нам предстоит еще куча дел. – Он похлопал меня по плечу. – Пошли, Джей Хара. Ты теперь космолетчик. Том Тул говорит, ты не зря проводишь здесь время, а мне не помешает любая помощь.

Я старался есть и слушать одновременно, так что с завтраком уже расправился. Но если бы я и не успел поесть, то все равно пошел бы с Дэнни Шейкером. «ТЫ ТЕПЕРЬ КОСМОЛЕТЧИК!» А что до того, что мать не летит с нами, это меня не слишком расстраивало. Скорее наоборот. Пусть меня держат за космолетчика, а не за чьего-то там сына.

Много позже до меня дошло, что, не в пример доктору Эйлин или мне, Дэнни Шейкер с первой же встречи добился желаемого результата.

Глава 10

Я стоял на пороге космоса. Но прежде чем я начну рассказ о нашем полете, стоит хотя бы бегло описать космопорт Малдун и челночную систему связи с орбитой.

Я бывал в порту уже дюжину раз и до встречи с Дэнни Шейкером считал, что знаю его. Десять минут в его обществе показали обратное. Я видел все, но снаружи – словно человек, который видит стены, и крышу, и окна дома, но не знает о том, что внутри находятся люди и мебель. Теперь мне было дозволено войти через парадный вход.

Мы отправились прямиком к стартовой площадке челноков. Это был огромный бетонный круг, в центре которого на металлической решетке стоял челночный корабль. В непогоду все это накрывалось огромным раздвижным куполом, а зимой этот купол надвинут почти постоянно. Но в тот день небо было безоблачно, и площадку открыли с самого утра.

Порт по окончании навигации почти совсем обезлюдел, но Шейкер сказал, что это не проблема:

– Единственное, зачем здесь нужны люди – это погрузка. Зато потом запуск происходит автоматически. Когда все будет готово, мы отправимся на Верхнюю станцию.

– А что это такое?

– Верхняя станция? Остальная и главная часть космопорта Малдун. На стационарной орбите. Там не меньше всего, чем здесь, скорее, даже больше.

– Но где же экипаж?

Я видел Тома Тула, стоявшего к нам спиной на противоположном краю стартовой площадки, и больше никого.

– Экипаж? Наслаждается напоследок своим зимним отпуском. Во всяком случае большая его часть. Они останутся на Эрине до последней минуты, и присоединятся к нам уже на борту «Кухулина». Идем.

Он посвистел сквозь зубы. Странный у него получился звук – похожий на птичий посвист. Том Тул обернулся и кивнул в знак приветствия, но к нам не присоединился. Шейкер спокойно пошел через площадку к челноку. Я в растерянности остановился. Ведь не предлагает же Дэниел Шейкер стартовать сейчас же, не дожидаясь доктора Эйлин или Дункана Уэста?

Я утешил себя мыслью, что сейчас утро, а все старты происходят после захода солнца, и пошел вслед за ним. Он уже стоял на стальной решетке, глядя вниз. Когда я, осторожно ступая, догнал его, он указал туда рукой.

– Видишь?

Я посмотрел вниз и увидел под решеткой тусклые красные круги.

– Если ты окажешься здесь, когда они станут вспыхивать и гаснуть, убегай со всех ног. Это означает, что через минуту стартовая площадка начнет действовать. И если ты все еще будешь стоять здесь, тебе придет конец, но хоронить будет нечего – от тебя останется только облачко дыма.

Хорошенькое дело! И мы собираемся подниматься в космос на корабле, сидящем на этой смертоносной решетке!

– А почему сам корабль не испаряется? – Мне не нужна была информация. Мне нужно было утешение.

– Благодаря вот этому, – ответил Шейкер. Он шагнул вперед к огромной, похожей на сплюснутый пирог тарелке отражателя, прикрепленной к днищу корабля. – Ничто, изготовленное на Эрине, не способно выдерживать такие давления и температуру.

– Так это сделано не на Эрине? А где? – Я задавал вопрос за вопросом, но Дэнни Шейкера это, казалось, не беспокоило. Он был так дружелюбен, так легок в общении, что трудно было представить его в роли капитана космического корабля. Ведь капитаны в моем представлении должны были быть суровыми, волевыми мужчинами. Во всяком случае, не такими улыбчивыми и разговорчивыми.

– Никто не знает точно, где и когда их делали. – Он похлопал ладонью по тарелке, и та отозвалась эхом словно гигантский хрустальный сосуд. – Но все это древнее-древнее. До Изоляции.

Его голос звучал уверенно. Видно было, что для него Изоляция – событие, действительно имевшее место. Когда-то люди путешествовали между звездами, и известная им Вселенная не ограничивалась Сорока Мирами. Так было.

– Но они и сейчас работают отлично, – продолжал он. – Надежнее, чем те вещи, которые мы изготавливали сами. По правде говоря, сейчас мы не умеем делать ничего похожего на это. У нас нет ни инструментов, ни материалов, ни знаний. Эрину еще повезло, что у нас осталось хотя бы это. Без челночных кораблей мы вряд ли смогли бы выйти за пределы планеты, к Сорока Мирам. А без легких элементов, которые добывают на них, мы оказались бы в незавидном положении. Ты еще не видел челнок изнутри? Тогда залезай. – Не дожидаясь ответа, он ступил на пандус, по которому в корабль поднимались люди и грузы.

Раньше, издалека, челночные корабли казались мне большими, но не огромными. Все они представляли собой серебристую полусферу, лишенную иллюминаторов и каких-либо выступов или углублений и покоящуюся на тарелке отражателя. На самом верху корабля черным обручем торчала антенна. В общем, все это напоминало большое блюдо с крышкой, которую поднимают за антенну.

Я знал, что это впечатление обманчиво, поскольку корабль и отражатель остаются неразрывно связанными всю дорогу с земли на орбиту. Одной только вещи я не представлял себе, пока не ступил внутрь челнока – его истинных размеров. Следуя за Дэнни Шейкером в центральную рубку, я миновал коридор не меньше десяти шагов в длину и выше его роста. Внутренние перегородки были прозрачными, так что мы были окружены со всех сторон штабелями различных грузов.

И только здесь, внутри, я увидел, насколько побита и помята обшивка челнока. Стены и закругляющийся над головой потолок были покрыты царапинами и заплатами в местах, где их задевали углами грузовые контейнеры.

– Это не взлеты и посадки, – сказал Дэнни Шейкер, заметив мое удивление. – Они проходят гладко. Все эти следы – результат неаккуратной погрузки. – Он уселся за пульт, сплошь усеянный кнопками и табло. – Все готово? Если ты готов, садись туда.

– Готово к чему? – Я поспешно сел.

– К маленькому испытательному полету. – Его улыбка почти совсем развеяла мои страхи и сомнения. – Я же знаю, что как все сухопутные, ты ни разу еще не отрывался от земли. Вот мы и начнем. Помаленьку. Тогда завтра, когда мы стартуем с доктором Ксавье и твоим приятелем Дунканом, ты будешь уже почти старожилом, знающим, чего ожидать.

Он не оставил мне выбора. Прежде чем я успел сказать что-то, он коснулся пальцами каких-то кнопок, и я услышал далекий вой сирены.

– Это сирены снаружи корабля, – объяснил Шейкер. – Это для того, чтобы предупредить Тома Тула и всех прочих, чтобы они ушли с площадки. Впрочем, он и так знает. Посмотри, он уже ушел.

По всему периметру рубку окружали экраны. На них была пустая бетонная площадка. Выходит, где-то на наружной поверхности корабля должны быть установлены камеры внешнего обзора.

– Еще полминуты, пока будут мигать сигнальные огни под решеткой, и мы взлетим, – сказал Дэнни Шейкер.

Мой живот напрягся, словно я в жаркий день выпил слишком много холодной озерной воды. Но прежде чем успело случиться что-то страшное, я ощутил легкий шум в ушах.

– Вот мы и взлетели, – спокойно произнес Шейкер. – Посмотри.

Это было похоже на сон. Мы не двигались, но изображение на экранах менялось. Плоская бетонная площадка сменилась куполами, ангарами и башнями. Мы смотрели на них сверху вниз, и с каждой секундой они удалялись от нас, становясь все меньше.

Странно, но я не ощущал ни малейшего головокружения, так мешавшего мне, когда я лез на водокачку. Даже когда с экранов ушли купола космопорта, сменившись озером Шилин, у меня не было страха высоты. Казалось, я просто сижу в надежно стоящем на земле доме, а меняются только картинки на экранах.

– Ну как? – спросил Шейкер.

– Все в порядке, – засмеялся я. – Просто чудесно. А в космосе будет так же?

– Боюсь, что нет. Там будет куда скучнее. Во время взлета или посадки всегда есть на что смотреть. В космосе смотреть не на что, иногда несколько месяцев подряд. Ну ладно, на первый раз хватит.

Шейкер нажал еще несколько клавиш. Прошло несколько секунд, и изображения на экране прекратили уменьшаться и начали расти. Вскоре я увидел приближающиеся к нам снизу башни и купола Малдуна.

– Как высоко мы поднимались? – Меньше всего на свете мне хотелось приземляться.

– На полкилометра. Что, мало? – Шейкер улыбнулся, заметив мое разочарование. – Не огорчайся. Завтра тебе будет все остальное – вся дорога в космос.

Мы приземлились так же плавно, как и взлетели.

* * *

Вот и все, и ничего больше. Мой первый полет: не в космос, а только по направлению к космосу. Должно быть, это не стоило тех восторженных выражений, в которых я его описывал. Весь остаток дня мы с Томом Тулом перетаскивали провиант, а Том, думается мне, не тратил на меня лишних слов.

Но возбуждение мое не проходило, и, должно быть, это было видно со стороны. Поздно вечером, когда доктор Эйлин вернулась из своего последнего объезда пациентов, я еще не спал, сидя на кровати в малдунской квартире, что мы снимали на троих. Она посмотрела на меня только раз и спросила:

– Что такого замечательного случилось, Джей?

– Дэниел Шейкер, – ответил за меня дядя Дункан, – взял его с собой покататься на челноке и превратил в своего поклонника.

– Охотно верю. Я и сама недалека от этого. – Доктор Эйлин скинула пальто и налила себе горячего чаю. Я хорошо понимал ее. На улице стоял мороз.

– Дэниел Шейкер варит мозгами, – продолжала она, – а это редкость, среди космолетчиков в особенности. Готова поспорить, что он еще и читает. Как ты нашел его, Дункан?

– Как нашел? – Дядя Дункан по обыкновению казался невозмутимым. – Ну... не знаю. Спрашивал в Малдуне. Толковал с разными людьми. В это время года выбор невелик. Слишком мало экипажей, готовых лететь, да и кораблей негусто.

Это был обычный для Дядунки уклончивый ответ, но доктора Эйлин он вполне удовлетворил.

– Ну что ж, нам повезло. – Она со вздохом погрузилась в кресло и отхлебнула чаю. – Это хорошо. Я говорила с Молли, и она не слишком переживает, что не летит с нами. Ей и дома дел хватает. Но она говорит, что беспокоится за Джея. Я заверила ее, что он в надежных руках. Приятно все-таки знать, что это правда.

Глава 11

Мы уже готовы были отправляться, но тут возникло еще одно, последнее затруднение. На следующее утро, когда Дэнни Шейкера не было в Малдуне, доктор Эйлин попросила меня проводить ее на встречу с Томом Тулом. Когда же мы нашли его, она объявила, что с нами в космос полетят еще два человека.

– Черта с два они полетят! – В отличие от Дэниела Шейкера Том Тул был космолетчиком, к каким я привык: костлявым, грубым и вспыльчивым. С доктором Эйлин он говорил высокомерно, упоров руки в бока.

– Черта с два, еще как полетят! – ответила она. – Они совершенно необходимы.

– Для чего это необходимы? У «Кухулина» полностью укомплектованный экипаж.

– Необходимы в качестве моих помощников.

– В первый раз слышу об этом. Мы не можем добавлять новых пассажиров.

– Не вижу, почему бы и нет. Я заплатила, мистер Тул, за провиант, достаточный для облета всех Сорока Миров.

– Я говорю не о провианте.

– Тогда о чем же?

Том Тул отвернулся от доктора Эйлин. Я видел его лицо: на нем было непередаваемое выражение, будто ему стало дурно.

– Я не могу сделать этого. Мы и так внесли кучу изменений. Что это за люди?

– Если вы не скажете о них капитану Шейкеру, мне нет смысла говорить вам. Это ученые из университета в Белфасте. Оба – мужчины, если вас беспокоит именно это.

– А, ученые! – Том Тул произнес это слово так, словно сплюнул. Впрочем, лицо его снова приняло обычное выражение. – Мертвый груз.

– Это ваша точка зрения. Я считаю иначе.

Они смотрели друг на друга в упор. Я видел, что доктор Эйлин и Том Тул – два абсолютно несовместимых характера. Вода и огонь.

– Я скажу шефу, что вы хотите поговорить с ним об этом. Если он согласится с вами – все в порядке. И пожалуйста, постарайтесь, чтобы это был последний сюрприз.

Он повернулся и, не сказав больше ни слова, вышел. Но выражение беспокойства на его лице не шло у меня из головы. Чего он боялся? Того, что Дэнни Шейкер разозлится на него за эту весть?

– Доктор Эйлин, – спросил я. – Если человек потерял в результате несчастного случая руку, есть ли способ отрастить ее обратно?

Она уставилась на меня.

– Джей, если бы существовал приз за самый странный вопрос, ты бы шутя занял первое место. О чем это ты?

Я чувствовал себя полнейшим идиотом, но отступления не было. Я рассказал все о Пэдди Эндертоне и о том, что он говорил про Дэна и Стена. Про безрукого и безногого.

– И Том Тул был до смерти напуган, – добавил я. – Так, словно он боится Дэнни Шейкера.

– Не путай страх с уважением, Джей. Ты должен быть благодарен судьбе за то, что у нас есть капитан, которого команда принимает всерьез. И есть старое правило, не только в космосе, но и везде: никто не хочет оказаться тем, кто принесет боссу плохую новость. Я прекрасно понимаю, что Шейкер не обрадуется новым пассажирам.

– И все-таки: может оторванная рука или нога вырасти снова?

– При том уровне медицины, что мы имеем на Эрине или в Сорока Мирах – нет, не может. Возможно, до Изоляции мы и умели делать это. Во всяком случае если это искусство и существовало, то теперь утрачено. Мы умеем сращивать разорванные нервные волокна, мышечную ткань, мы можем пришить оторванную фалангу или даже палец, даже конечность. Но регенерировать – отращивать заново – не умеем.

Сам того не зная, я задал неверный вопрос. Я сделал еще одну попытку.

– Но если у кого-то есть доступ на Базу Сверхскорости, может быть, там...

– Пошевели извилинами, Джей. Если бы кто-то побывал на этой Базе, он знал бы, где она находится. Значит, ему не надо было допытываться этого от Пэдди Эндертона. И незачем переворачивать вверх дном дом твоей матери. Кстати, я не хочу, чтобы ты говорил с кем-нибудь о местонахождении Пэддиной Удачи. Мне не хотелось бы оказаться там только для того, чтобы узнать, что нас кто-то обогнал.

Если мое предположение, что Дэн, безрукая половина двух-Полулюдей отрастил себе конечности, было совершенно бестолковым, то боязнь доктора Эйлин опоздать к Пэддиной Удаче показалась мне еще большей чепухой. Насколько было известно, мы одни-единственные во всем Малдуне готовились к зимнему путешествию. Однако доктор хотя бы отчасти развеяла мои сомнения насчет Дэнни Шейкера.

Окончательно развеял их он сам, заглянув к нам во второй половине дня. Наш старт с Эрина был назначен на вечер. Ученые доктора Эйлин появились несколькими часами раньше; багажа при них было еще меньше, чем в моем рюкзачке.

(«Они же теоретики, Джей», – сказала мне доктор Эйлин, словно этим все объяснялось.)

До тех пор мне не доводилось видеть настоящих ученых, так что я рассматривал их с интересом. Они были очень непохожи друг на друга. Уолтер Гамильтон был высок, светловолос, с выступающим брюшком, длинной-предлинной шеей и маленькой жидкой бородкой, казавшейся приклеенной. Лицо его было бледным, нездоровым и с таким количеством прыщей, будто его ни разу не касались солнечные лучи Будь у меня такое лицо, я бы покончил с собой немедля. Но Уолтер Гамильтон казался вполне довольным собой.

Джеймс Свифт, напротив, обладал огненно-рыжей гривой, в сравнении с которой рыжая шевелюра Тома Тула казалась тусклой подделкой. Худой, невысокий, гладко выбритый; глянешь со стороны – сущий мальчишка. Зато такого количества морщин на лбу я еще ни у кого не видел. Из-за них он, по-моему, старше-то и выглядел.

В тот момент мне показалось, что ни один из них и двух секунд не продержится против кого-то вроде Тома Тула. Позже я узнал, что когда Джеймс Свифт разозлится – а это случалось не так уж и редко – ему ничего не страшно.

Возможно, Дэнни Шейкер думал так же, как я. Во всяком случае, входя, он удостоил их лишь мимолетным взглядом, а сам направился прямо к доктору Эйлин и молча остановился перед ней.

Том Тул говорит, вы хотите взять еще нескольких пассажиров.

– Хочу. Двоих. – Она повернулась представить своих спутников. – Доктор Гамильтон, доктор Свифт, это капитан Шейкер. Как видите, капитан, ни один из них не похож на вооруженного бандита или угонщика кораблей. Я не понимаю, почему мистер Тул так противится их отлету с нами.

– Его вполне можно понять. – Дэнни Шейкер вопросительно посмотрел на свободное кресло и, дождавшись, пока доктор Эйлин кивнет в знак согласия, уселся в него. – Том Тул – надежный, опытный звездолетчик. Мы провели с ним вместе не один рейс. Но таких еще не было. Позвольте я скажу вам, что нас беспокоит, – он постучал по столу указательным пальцем. – Во-первых, на борту у нас женщина. Вы.

– Старая женщина, капитан. Не склонная к ребячеству и далеко уже не в том возрасте, чтобы из-за нее ссорились мужчины.

– Согласен. – Шейкер не пытался спорить. – В противном случае и речи не было бы о вашем участии в рейсе. Я беру вас, но так или иначе отклонение от привычного распорядка не может не беспокоить Тома Тула. И остальным членам экипажа это понравится никак не больше, чем ему. Но не это главное, что волнует Тома Тула – и меня тоже. Позвольте мне продолжить. Второе, – второй удар пальцем по крышке стола, – это тот факт, что мне неизвестно, куда мы направляемся, и я не могу объяснить это ни Тому, ни остальной команде.

– Я уже говорила вам. Если команда узнает это до того, как мы будем в космосе, могут узнать и другие. Цель полета будет сообщена вам, как только мы окажемся на борту «Кухулина» и стартуем с орбиты. Даю вам слово.

– Я принимаю его. И все же это никак не объясняет, почему вы так заботитесь о секретности. И это заставляет меня перейти к третьему пункту. Члены экипажа еще не поднялись на борт, но среди них уже ходят слухи, будто мы отправляемся в Лабиринт за несметными сокровищами.

Не знаю, какой у меня был вид на самом деле, но мне казалось, что щеки мои пылают. Несметные сокровища – Пэддина Удача. Но как они узнали об этом?

Доктор Эйлин даже не моргнула.

– Я не знаю, какое «сокровище» надеется найти ваша команда, но могу сказать одно: я удивлюсь, если в этом рейсе мы найдем что-то представляющее ценность для обычного космолетчика.

– Не знаю, какого космолетчика вы считаете «обычным». Я только довожу до вашего сведения то, что думает моя команда. А то, что волнует экипаж, волнует и меня – и должно бы волновать вас. От неспокойного экипажа немного толка, более того, это просто опасно.

Дэнни сделал паузу.

– Ладно. Теперь четвертое и последнее: сегодня утром вы огорошили Тома Тула еще одной новостью. Вы хотите взять с собой этих джентльменов, – улыбка Шейкера намекала Джеймсу Свифту и Уолтеру Гамильтону, что лично против них он ничего не имеет, – не сказав нам ни слова о том, кто они такие. Это весьма удачная возможность дать команде повод для кривотолков.

– Я не предупреждала об этом, поскольку не думала, что вас и вашу команду это может как-то интересовать. Но я постараюсь прямо сейчас прояснить ситуацию. – Доктор Эйлин обернулась к ученым. – Доктор Свифт, будьте так добры, расскажите капитану Шейкеру, кто вы и чем занимаетесь.

Я-то знал привычки Эйлин Ксавье всю свою сознательную жизнь, поэтому то, что она сделала, меня не особенно удивило. Зато для Джеймса Свифта, оказавшегося в центре внимания, это было полной неожиданностью. Он посмотрел на Дэнни Шейкера, повернувшись при этом ко мне в профиль, и я заметил, как он краснеет начиная с кончиков ушей.

– Я... э-э... я Джеймс Свифт, – он укоризненно посмотрел на доктора Эйлин и ссутулился. – Я профессор физического факультета университета в Белфасте.

– И чем вы занимаетесь? – повторила вопрос доктор Эйлин, когда он нерешительно замолчал. – Вы преподаете?

– В основном, нет. Я занят разработками в области концентрированных свободных полей. И нарушений пространственно-временного континуума.

На этот раз подсказка пришла со стороны Дэнни Шейкера, усмехнувшегося и сокрушенно покачавшего головой:

– Пожалуйста, еще раз, профессор. И если можно, словами попроще.

– Я специализируюсь в теории полей. Классических полей, а также квантовых. – Джеймс Свифт задрал голову, нацелив нос в Дэнни Шейкера. – В особенности меня интересует квантовая теория гравитации. Результатом этих теоретических изысканий является ряд моделей, которые предлагают различные возможные структуры пространства-времени. Все они полностью ковариантны, даже при квантовой свертке по трем индексам. Но ни одна из них не испытывалась на деле, поскольку даже с использованием чрезвычайно высоких энергий реальные расстояния оказываются слишком малы. Вот почему все это остается пока теорией, пусть и многообещающей.

Он собирался продолжать, но перевел дух, что дало доктору Эйлин возможность вмешаться.

– Прервитесь на минутку, профессор. Капитан, вы удовлетворены?

Мне слова Джеймса Свифта показались совершеннейшей абракадаброй. По виду Дэнни Шейкера можно было утверждать, что и его они привели в изрядное замешательство. Вслух же он только сказал:

– Очень хорошо, доктор Ксавье. Я не буду пересказывать это моей команде. Если они захотят – в чем лично я сомневаюсь, – они могут получить интересующую их информацию непосредственно от доктора Свифта. Но двое ученых...

Эйлин Ксавье кивнула.

– Сейчас. Доктор Гамильтон, не будете ли вы так добры...

У второго человека было время подготовиться. Он кивнул и заговорил громким лекторским тоном:

– Меня зовут Уолтер Гамильтон. Я тоже работаю в университете Белфаста. У меня есть ученые степени по физике, биологии и теории информации, однако последние семь лет я специализируюсь на истории науки. В частности, меня интересует период, непосредственно следовавший за Изоляцией.

Он сделал эффектную паузу, достаточную для того, чтобы показаться мне напыщенным попугаем, каковым, впрочем, он и был.

– Вы можете посчитать это чисто научным интересом, – продолжал он, – но на деле эти исследования имеют большую практическую ценность. Последовавший за Изоляцией упадок цивилизации Эрина был настолько серьезным, что огромное количество научных и технических знаний оказалось утраченными. Утраченным и не восстановленным вновь. Я пытаюсь, насколько позволяют мои силы, сократить этот пробел, имея конечной целью воссоздать все, что мы знали когда-то.

За последние несколько дней я слышал разговоров об Изоляции больше, чем за всю предыдущую жизнь. Но, похоже, мало что из сказанного Уолтером Гамильтоном было неожиданностью для Дэнни Шейкера. Он кивнул.

– Некоторые космолетчики бороздят Сорок Миров с теми же целями, профессор. Хотя если быть честным, надо признать, что в большинстве своем они интересуются лишь вещами, приносящими быстрый доход. Технология – это прекрасно, но легкие металлы – надежнее. – Дэнни Шейкер повернулся к доктору Эйлин. – Я убедился в том, что эти ученые действительно являются таковыми, в чем сомневался Том Тул. Однако у меня все еще нет ни малейшего понятия, зачем вы берете их с собой на борт «Кухулина».

– Видите ли, я с трудом могу поверить в это. – Доктор Эйлин посмотрела на Дэнни Шейкера в упор. – Если только я не переоценила вас, капитан, вы отлично понимаете, что я имею в виду. Но я не стану распространяться на эту тему до тех пор, пока мы не отправимся в путь.

Реакция Шейкера показалась мне очень странной. Собственно говоря, он не ответил, только тряхнул головой, вздохнул и произнес:

– Слава Богу, что вы не член моей команды.

– Слава Богу, нет, – согласилась доктор, и они с Дэнни Шейкером неожиданно улыбнулись друг другу.

– Значит, так, – произнес Шейкер. Потом он посмотрел на меня и подмигнул. – Еще три часа, Джей. Всего три часа, и ты будешь на борту челнока и полетишь в космос.

С ума сойти!

Впервые в жизни я понял, что можно слышать весь разговор с первой минуты до последней, каждое его слово, и в конце концов остаться без малейшего понятия о том, что, собственно, произошло.