Текст книги "Про то, как враг народов войну выигрывал"

А между тем, это именно их беспрестанно алчущая крови фанатичная тупость и была сколь попросту разом так полностью выведена за всякие рамки хоть сколько-то вообще еще принципиально же возможной критики.

78

Хотя чем это они сами брали лютого врага?

А между тем в деле защиты родины они знали лишь одно довольно действенное средство, а именно тот самый всепоглощающий страх за свою собственную шкуру, да еще и за судьбу всех своих родных и близких…

И это именно они после войны и поразвели всякого того как есть еще бледно-розового киселя про того, ни к чему, значиться, вовсе нисколько и не подготовленного, недисциплинированного солдата…

С таким «тупым народом», а все-таки в той до чего неимоверно кровопролитной войне более чем радостно, в конце концов, как-никак на деле, а не на словах действительно еще победить!

А что для того и впрямь истинно ведь железная воля была нужна, да и ума, ясное дело, что целая палата!

И да, конечно, сколь многие работники партаппарата были и близко этак совсем вовсе никак не дураки!

Однако люди они были во всем уж достаточно так на редкость весьма ограниченные и невежественные, вылезшие наверх разве что в силу умения карабкаться по черепам своих идеалистически настроенных предшественников еще ведь того самого старого ленинского призыва ныне наскоро объявленных сущей контрой…

Причем именно как раз-таки потому, что почти все они были уж нисколько совсем не достойны всяческой пламенной борьбы за свое личное грядущее счастье и светлое будущее…

79

То есть, вся принципиальная разница в их мировоззрении была сколь явственно заключена именно в том до чего еще исключительно так весьма же наглядно разве что совсем ином подходе к одной и той всем на редкость печально общеизвестной идеологии.

Все те предыдущие ею более чем отчаянно весьма ведь нервозно болели, ну а последыши только и всего разве что совсем этак по любому поводу на редкость яростно ее всячески отхаркивали, дабы явно уж затем разом заполучить для самих себя наиболее достойное место во всей этой жизни.

Причем буквально вся та сколь непримиримо задушевная их прозорливость, как правило, заключалась разве что в одном том всеобъемлюще верном его умении, как есть и впрямь-таки съесть своего старого товарища целиком, доказав никак не вполне хоть сколько-то достаточную его лояльность к самому духу той до чего беспредельно суровой большевистской правды.

Причем все, то совершенно так на редкость более чем безыскусно яростное устремление его обличить, как правило, заключалось именно в том самом до чего ведь искренне ревностном и рьяном желании сесть бы, да поскорее на то самое наконец-таки, сколь радостно теперь высвободившееся его тепленькое местечко.

Ну а в особенности было им это вовсе вот несложно как раз-таки потому, что люди, искренне мечтавшие о принципиально новой жизни, частенько же могли чего-либо совсем не то, нисколько не подумавши, сдуру сморозить, а в особенности еще и по пьяному делу, ну а бдительные органы – они тут как тут.

Партии нужны были преданные кадры (читай – продажные)…

А потому люди с этакого рода психологией в великом множестве и поразвились затем, словно вши на всех командных постах высшего армейского эшелона, а произошло это именно в результате весьма значительного очищения большевизма от всяческих внешних признаков и остатков истинно партийной (читай – фанатичной совести) еще в том самом злопамятном 1937 году.

80

И вот, исходя из всего вышеизложенного, в тот наиболее безнадежно критический для страны момент эту кровожадную, так и пышущую пылом праведных слов братию сколь явственно озарила и озаботила одна та истинно общая для них задача, а именно – сделать бы все для благословенной сохранности своей собственной довольно-таки искренне ими обожаемой власти.

Ну а для всего того вотчину своего владычества Москву, надо было именно что совсем этак никак ни в какую и близко ведь вовсе и не думать, тому самому проклятому врагу до чего еще разом уж отдавать…

…а то все, что доселе было нажито совсем непосильным трудом, враз еще, чего доброго, безвозвратно погибнет…

В тяжких условиях именно подобной атмосферы умничать было до чего и впрямь в особенности так крайне опасно, поскольку донельзя во всем как есть чересчур подозрительно…

Всегда готовый предать и спешно переметнуться (и одна неизвестность тому, безусловно, мешает), он-то врагов всем нутром своим чует, а потому расстрелять подозрительно умничающего ему было, как говорится, раз плюнуть, а потом растереть.

81

Да и без этого (еще в мирное время) всякая творческая мысль и самостоятельное мышление снизу во всей Красной армии весьма же последовательно более чем неизменно разом этак всецело преследовались, словно чума и проказа.

Ну, а сверху повсеместно всячески насаждалась великая чиновничья тупость, целиком основанная на страхе кучки олигархов, яростно же сражающихся за свои кресла, а вовсе не за весь свой народ.

И вот он, всему тому достаточно так вполне выразительный пример из повести Виктора Некрасова «По обе стороны стены».

«В том, что я оказался в медсанбате (он потом утверждал: «…а не на том свете»), повинен был именно он. Дело было на Украине, летом 1943 года, на берегу Донца. Чем наша часть занималась тогда, трудно сказать: считалось, что наступаем, на самом же деле, топтались на месте. Случилось так, что дивизионный инженер Ниточкин, а заодно с ним начальник штаба полка Питерский, обуреваемые оба неким полководческим зудом, спьяну надумали вдруг овладеть соседней деревней Голая Долина. На свое несчастье, я подвернулся им под горячую руку.

– Давай, инженер, выковыривай людей из кустов, хватит отлеживаться, и шагом марш, вперед! Овладеешь этой чертовой Долиной, к ордену представим, а нет – с партбилетом расстанешься. Ясно? Выполняй!»

82

А именно подобным образом как раз-таки, собственно, на той и впрямь до чего еще навеки проклятой войне всякие те мелкие честолюбивые людишки (подгоняемые под зад великими вождями) более всего ведь своего народу в сырую землю вовсе уж совсем зазря и положили!

Безо всякого вообще расчета, спьяну, единственное, что до чего только вот смело гоняясь за высокими правительственными наградами, сидя при этом в чистой и уютной штабной тиши, мирно играя в карты, ну а по ночам сурово лаская внеочередную фронтовую жену.

А у того простого солдата была одна разве что винтовка, стужа и командир, безапелляционно получивший вовсе и невозможный ко всякому тому сколь этак вполне здравомыслящему исполнению до чего еще исключительно ведь совсем бессмысленный приказ, который между тем на войне обсуждать было и близко-то никак явно уж и не положено.

И все это не какие-то исключительно так совсем никчемные слова, вот оно, им более чем на редкость наглядное подтверждение со стороны знатного фронтовика Кондратьева Вячеслава Леонидовича «Искупить кровью»:

«Вот и листовку порвал лишь потому, что сказал ему Мачихин: «Другие-то пойдут». И выходит, одно их держит, совесть, совестно оставлять других в беде, а самому спастись. И сказал Мачихин:

– Разорвал? Есть в тебе, значит, совесть. Есть…

– У нас-то есть… Вот и поляжем все. А комбат вернется к своей бабе, ополовинит бутылку и нас даже не помянет. Обидно. Мы за свою совесть смерть примем, а бессовестные орденов нахватают, чинов, жить будут да еще хвастать, что они войну выиграли».

83

А уж скольких на редкость бесправных героев они за один разве что тот совсем вовсе-то непреклонно суровый отказ от того как-никак до чего расторопного выполнения того и впрямь истинно ведь безумно беспринципного и бесславного своего приказа на том самом месте, перед строем, всем-то другим на заметку тогда расстреляли?

Чуть ли вот не был преступно расстрелян лучший ас авиации Покрышкин, которого немцы боялись впрямь, словно черта.

Трибунал в 1942 мог означать только одну немедленную смерть или почти ту же верную смерть в качестве простого рядового какого-нибудь штрафбата.

А между тем нечто подобное и было среди тех вещей, чем люди, раз за разом сосредоточенно и последовательно уничтожавшие настоящих героев, собственно, вот после войны в том-то самом узком своем кругу яро этак затем еще и гордились, всячески распухая от всей той непомерной важности и донельзя суровой своей значимости.

А все тут дело было разве что именно в том, что всяким тем дуракам всегда было бы надо как-никак разом найти кого-либо до чего еще вовсе-то совсем поистине крайнего, а на эту роль лучше же всего непременно подходят как раз-таки люди выдающегося ума и чистой и высокой совести.

Да и сама обстановка к тому во всем непременно еще именно что явно обязывает…

Как говорится, надобно было хоть сколько-то весьма доверительно отчитаться о нисколько ведь совсем уж вовсе незапланированной сдаче стратегически важного рубежа, и расстреляют при этом как раз того, кто до чего настойчиво и вкрадчиво втолковывал вечно пьяным бездарям про то, что нахрапом и наобум действовать было и близко-то совершенно нельзя.

То есть наиболее крайним при всяком подобном раскладе явно этак окажется именно тот, кто и впрямь мог бы после войны в действительно достойной армии носить на своих плечах большие звезды, честно же добытые пролитою кровью подлинных и настоящих врагов.

Однако в той на редкость чудовищной атмосфере донельзя бестолковой и бешеной спешки никто к подобным людям и близко так прислушиваться явно не станет, а посему вместо продуманного и более чем успешного сдерживания, нагло прущего фашистского агрессора всенепременно выйдет то самое безудержно позорное отступление, совсем уж справедливо прозванное в народе «драпом».

84

Причем все тут дело было никак не иначе, а разве что в том, что над всем и вся сколь ответственно главенствующее командование армиями, всецело этак разом тогда досталось именно тем вовсе-то совсем неуравновешенным невеждам, идеологически верно выдержанным пролетариям с партбилетами и одной на всех крайне так вяло задействованной мозговой извилиной.

Да и то она им разве что как-никак лишь для того и была вообще ведь нужна, дабы золоченная генеральская фуражка у них этак в грязь, не дай-то Бог, при случае до чего же вовсе-то совсем этак явно бы ненароком с головы не упала.

И это только-то разве что коли бы вся Красная армия и впрямь-то была, да и затем, собственно, вовсе так незыблемо всегда оставалась все той же, как есть лишь истинно царской…

Нет, это как раз при подобных значительно лучших обстоятельствах во всех штабных ее блиндажах, действительно, пожалуй, сумели бы несколько на деле более ведь всесторонне оценить ум, честь и совесть всей той своей сугубо никак (не показно) а вполне и вправду донельзя апатично относящейся ко всяческому всеобщему счастью извечно сонной эпохи…

Поскольку она бы сколь явственно тогда состояла именно из тех людей, что со своею светлой головою исключительно же неукоснительно дружат, а как раз-таки потому и на этот мир они трезвыми глазами по всем тем суровым военным будням сколь неотступно и впрямь-то зрело годами с тем еще острым умом беспрестанно глядят.

85

Да только в советской армии таких очень даже быстро на суровую заметку разом возьмут и к стенке их безо всякого разбора до чего плотно сходу припрут, или именно около нее сходу и поставят, коли и вправду явная нужда в том возникнет самого-то крайнего спешно и совсем безутешно, затем еще сыскать.

Это ведь совсем не то, что при том довольно-таки давно ныне бывшем истинно во всем донельзя этак проклятущем царском режиме, когда и впрямь можно было сколь запросто и весьма бестолково ваньку валять и с начальством сдуру по полчаса вволю (безо всяких на то неминуемых последствий) бойко и смело разом напререкаться.

Нет, тут уж все те никак не в меру настойчивые и исключительно до чего еще подчас безрассудно крикливые пререкания были, пожалуй, куда разве что как-никак значительно поболее страшной и верной смертью, нежели чем вражеская пуля, которая иногда могла быть и на излете…

И именно этак во время Второй мировой войны великое множество до чего невероятно храбрых людей, собственно, ведь на редкость безнадежно в сырую землю разом же тогда и полегло.

То есть вовсе-то как есть ни за что, ни про что, а только и всего из-за одного того исключительно так спесивого желания высшего штабного начальства поскорее бы радостно отрапортовать о взятии чего-то сколь многозначительно нового, дабы получить в свое чуткое, никак не оглохшее от бесконечных разрывов ухо…

Самое полнейшее ходом всех тех дел умиленное удовлетворение из той самой издали уж протянутой под лютым огнем противника телефонной трубки.

86

И ведь ради всего именно что своего до чего немыслимо до чего еще скверно единоличного блага ничего того солдатского им и близко было, вовсе нисколько так явно не жаль.

Причем надо бы именно, что снова и снова весьма и весьма до чего детально вот сходу подметить, что все это было на редкость сколь еще старательно автором подчерпнуто именно из изумительно бесподобных творений человека, на всю его жизнь раз и навсегда опаленного той великой войной.

Василь Быков, «Его батальон».

«Хотя бы уж план, а то… В шесть тридцать атака. Почему в шесть тридцать? Только-только рассветает. Что не сделано за ночь, уже не сделаешь – некогда. И люди не отдохнут, как следует. В шесть надо уже завтраком накормить. Ни доразведать, ни осмотреться… Но им же надо до полудня об исполнении доложить. Чтобы успели их продвижение в суточную сводку включить. Потому и эта спешка».

Так-то оно так!

Однако разве могло бы нечто подобное вообще случиться, коли уж всеми теми наиболее главными в армии, точно как и прежде исключительно ведь незыблемо и оставались именно те суровые и грозные военачальники, что ею руководили в не столь и давние тогда времена той еще немыслимо чудовищной и бессмысленно кровопролитной Гражданской войны?

Да и после кадры ее пополнялись людьми весьма достойными, но в проклятом 1937 году на самый верх разом полезла всякая людская слизь, несущая на острие пера смерть всем тем, кто хоть сколько-то осмеливался в ее присутствии ощетиниваться совсем нездравым и до чего уж в тех условиях и близко неразумным неповиновением.

Эти воины новой диалектически всепобеждающей правды истинно заранее зачитывали приговоры, строча доносы на всех тех наспех их барской воле никак вот буквально мигом слепо не подчиненным и то даже и значительно поболее высшее звание тут нисколько ни от чего явно ведь совсем тогда не спасало.

И попросту время было тогда именно таковое, что буквально всякому тому принципиально убогому уму разуму и впрямь-то считай, в заду разом сходу же зачесалось, что было сил до чего еще наспех вскарабкаться по служебной лестнице на самый верх, дабы оттуда, смачно жуя семечки, поплевать бы на головы всех низших чинов.

Да вот и впрямь всех тех до чего донельзя мелких для них людишек со всеми потрохами отныне безгранично этак рьяно и делово им полностью подчиненных, а потому и сколь неотъемлемо пребывающих как раз-таки под их вовсе уж невероятно огромной властной пятой.

То есть, всякий кто был действительно занят той самой чисто профессиональной воинской деятельностью тогда ведь и оказался чем-то навроде пешки, поскольку главными фигурами были те люди, в чьи функции входило только вот до чего еще грозно рычать и почем зря материться.

Причем эти люди оказались на самой вершине могучей армии только лишь после того, как почти весь цвет ее прежних кадров был начисто ликвидирован, причем зачастую уж чисто физически.

Ну а до всего этого и впрямь-то как есть до чего еще беспримерного «мирного разгрома» всего того наивысшего воинского звена довольно-таки весьма многие военные, хотя и были взращены в стране начисто лишенной всего ее прежнего сердца и совести…

Однако для всего того как есть еще истинного же остова вооруженных сил общемировой советской республики они бы и близко товарищу Сталину вовсе уж никак затем явно ведь совсем не сгодились.

Раз всему их сознанию были попросту так совсем не доступны все те до чего еще всесильные рамки буквально вездесущей идеологии, что сколь бесподобно же ласково всегдашне оправдывала буквально любые выверты донельзя зловещей диктаторской мысли.

А потому им нельзя было приказать превратить своих солдат в штатные единицы пока еще вот явно наличествующей в запасе живой силы.

Нет уж, чего-либо подобное начало происходить разве что вослед за медленным, но верным укреплением на самом верху полугражданских гнид с хитрым житейским умом, что был единственно так нацелен на последовательное и упоенное омовение всего и вся в народной крови со вполне доходчивой целью более-менее полноценного достижения одного своего единоличного благополучия.

87

И те кадровые до самого ведь конца с самими собою вполне же неподдельно честные офицеры должны были при этаких делах разве что только-то и плясать под ихнюю дудку похоронный марш для всех своих бессчетных солдат и младших офицеров.

Да и вообще, всей той армии (а в особенности, поначалу) ее гражданские предводители никак и близко не давали ни свободу инициативы, ни широту маневра, а то на любой войне наиболее уж главное – маневрировать своими войсками в полнейшей зависимости от той так или иначе сложившейся на данный момент времени боевой обстановки.

Говорить же про то, что вегетарианец упырь-Гитлер и вправду мог кого-то там, в Политбюро, оказаться как-никак явно на деле хитрее, то не только совсем нелепая глупость, но и самая непростительная измена всякой истине!

88

Разница между Гитлером и Наполеоном вообще ведь никак не может идти абсолютно вот ни в какое вполне этак того стоящее более-менее настоящее сравнение, и прежде всего это касаемо полководческих талантов бесноватого фюрера, а куда точнее, буквально всяческого их полнейшего отсутствия.

Ну так что?

После поражения под Сталинградом, Гитлер стал все более и более тянуть все рычаги управления войсками лично так на себя.

Ну а в результате военная машина Вермахта и начала, сколь отчаянно при всем том, скрежеща всеми же гусеницами тигров и пантер, довольно-то стремительно скукоживаться и складываться, словно тот еще карточный домик.

Ведь Гитлер на самом-то деле имел лишь один существенный талант, а именно – дар плебейского ораторского вдохновения, а кроме того, он до поры до времени явно дозволял своим соратникам, никак не руководствуясь его прямыми указаниями, вполне самостоятельно делать свою работу, вовсе-то не вмешиваясь в практические, профессиональные детали их действий.

Однако когда у его весьма и весьма до чего еще доселе более чем отменно так блистательного блицкрига совсем вот начисто проржавели колеса, буквально-то сразу все как есть тогда и случилось с истинно зеркальным сходством исключительно наоборот…

А именно Сталин и Гитлер попросту со временем полностью до конца поменялись ролями…

Однако в смысле самого еще исключительно так и впрямь более чем безотчетно варварского разбазаривания физических, духовных, да и, в конце концов, просто живых сил всего своего народа…

Нет уж, тут Кобе, собственно, вообще никак не было, да и не могло быть хоть сколько-то равных…

89

Даже и великий Наполеон ему в этом вопросе до чего еще сколь значительно более чем отчетливо как-никак безмерно же уступает.

А гитлер (специально) это ведь тебе никакой не тот новый Наполеон…

Меж их историческими свершениями вовсе-то и близко нельзя проводить хоть какую-либо четкую и прямую параллель, а можно лишь выразить вполне полноценно обоснованное сомнение в доподлинной верности того, что за столь небольшое время характер и дух русского народа действительно могли и впрямь-таки вполне всерьез претерпеть весьма существенные и крайне нелицеприятные изменения.

Да и разница в военной мощи Наполеона и Гитлера при их даже самом этак вовсе невольном сравнении с мощью российской, никак и близко совсем не тянет ни на какие те еще самые на редкость конкретные и близко так нисколько неправые сопоставления…

Наполеон пришел в Россию с хорошо обученной армией, что была в три раза больше и в два раза лучше снаряженной, нежели чем армия русская.

А, кроме того, его замызганные в грязи дорог солдаты по Европе блицкригом никак ведь совсем тогда не прошлись, им-то действительно пришлось там кое с кем вполне всерьез повоевать и совсем уж не пару недель на каждого с хвостиком.

И вот еще что, Гитлер не имел хоть какого-либо более чем полноценно стоящего упоминания малейшего перевеса, да и сталинская всеславная инженерная военная мысль (за счет всех тех чисто иных, куда разве что значительно поменее жизненно необходимых для всей той большевистской власти гражданских нужд) ушла тогда очень даже весьма далеко вперед.

Ну а как раз-таки потому если сколь ведь неспешно сравнить германский Т III и советский Т-34, то и невооруженным глазом сходу будет уж полностью разом тогда ясно видна вся та и впрямь до чего на редкость непомерно огромная между ними разница.

Что же касается тяжелых «Тигров» и «Пантер», то в начале войны они еще не были даже и в самой первоначальной разработке, а кроме того, «Пантера» – это как раз-таки именно тот несколько модернизированный немецкий вариант русского Т-34.

90

И ведь это именно «жуков», сталинский ГЕНИЙ, СТРАТЕГ, и сумел в том еще 1941 сколь безнравственно и нелепо, разом-то всеми силами исключительно так бессмысленно и беспощадно наскоро же угробить почти всю до самого последнего гвоздочка на редкость родную и великой народной кровью выстраданную военную технику…

У СССР было 20 тысяч танков против 5 тысяч немецких.

Интересно, а сколько это именно из их числа совсем целехонькими тогда попали В ЗАГРЕБУЩИЕ ЛАПЫ к врагу?

И кто это затем на них галопом по Европам вовсе-то вот до чего уж только безостановочно резво затем разъезжал?

Причем все те танки на тот момент времени были во всем этом мире исключительно этак самые разве что наилучшие!

То же касалось и довольно многих иных видов советского вооружения, однако в самые первые дни той войны все это было почти целиком в один миг попросту совершенно так уничтожено беспрерывным вражеским огнем.

А бывало и того только хуже, может, и слегка покореженным все это, как есть еще попало тогда к лютому врагу, что был сколь явственно так самым истинно наихудшим в той весьма и весьма более чем стародавне тысячелетней российской истории.

И уж тот германец вовсе-то и близко никак, не будучи бездарем все эти вооружения до чего ведь быстро явно этак тогда разом еще поставил именно что себе затем на верную службу.

А оружию, как известно, совсем без разницы, в кого это именно всею своею великой мощью более чем бездумно палить и безо всякого разбора разом так насмерть разить и убивать.

91

Однако может, весь тот мор и побоище один лишь сущий супостат и изверг товарищ Сталин с его извечно так весьма же колоритной трубкой до чего еще бессовестно сам ведь тогда подлец разом и учудил?

Жуков ему говорил, – говорил, да только тот его, бедолагу, и слушать, нисколько не стал.

Однако уж, судя как раз-таки по всему тому, что само собою более чем явственно проистекает из того самого весьма надменно сколь исключительно так донельзя холуйского характера сталинского холуя Георгия Константиновича, знаменитая фраза:

«Если я способен молоть только чепуху, – ответил Жуков, – мне нечего делать в должности начальника Генерального штаба. Отправьте меня на любой участок – могу командовать фронтом, армией, корпусом, дивизией»…

Нет, на самом-то деле, она, безусловно, выглядела совершенно так во всем как есть весьма наглядно иначе…

Ясное дело, что полностью до конца исключительно уж именно совсем наоборот…

И произнес ее как раз-таки тот сколь откровенно недовольный своим низколобым холуем, ХОЗЯИН ВСЕГО-ТО В ТОМ СССР СРАЗУ И ВСЯ…

Скорее всего, великий диктатор прочувствованно посетовал, что, мол, товарищу Жукову давно бы пора начинать новый карьерный рост в том самом полностью на этот раз истинно обратном направлении, да еще и самым стремительным образом.

Сталину воинственный дурень во главе всего его несметного войска был на деле востребован разве что только вполне соответственно обстановке, а именно в случае принципиально во всем на редкость уж еще доподлинно удачного своего наступления на весь тот разве что именно вот временно более-менее свободный от его пяты мир…

А то с умником всенепременно могла бы (в его глазах) как-никак до чего этак вовсе истинно ненароком разом затем приключиться та самая довольно-то весьма и весьма более чем донельзя прискорбная неприятность.

Поскольку, тот как-никак более чем самоуверенно и вправду на деле ведь мог, греясь при этом в лучах честно добытой им воинской славы, сколь еще именно что вовсе этак совсем невзначай вполне уж затем умудриться и впрямь на редкость увесисто под зад коленкой со всего только размаху ему действительно дать…

92

Ну а Жуков – то и был весьма же безукоризненно строгий образец более чем отчаянно вот на редкость полностью безграмотного пролетария, довольно-таки плохо сведущего, даже и сколько будет 2 +2 в военной науке, зато сколь этак неизменно весьма умело и безжалостно действовавшего до чего еще широко по-комиссарски разом с плеча…

Чуть что не так – и сразу расстрел, а у тех оставшихся в живых дикий страх зрел в душе, что они-то точно вскоре явно окажутся именно следующими…

Это же пролетарская, а не царская власть, и если бы она той сталинской так и оставалась, переходя от отца к сыну, а далее – к внуку, то совсем не иначе, а она и с правнуками за грехи их далеких предков со вполне легкой душой сколь по-свойски, затем донельзя безжалостно бы рассчитывалась…

И именно этак, то буквально по сей день и происходит в той и поныне вовсе-то до чего немыслимо далекой от всего мира сего Северной Корее.

Однако в чем-то преемственность власти более чем как-никак совсем неотъемлемо все-таки весьма наглядно уж действительно более чем на редкость до чего еще полноценно во всем более чем явственно ощущается…

Например, Георгий Константинович Жуков, все еще и впрямь до чего ярко и парадно сверкая звездами чужого геройства, вполне ведь как есть, официально во всем как ни в чем не бывало уж чисто по-старому так и считается величайшим гением Второй мировой войны.

93

Ну а как только чего-либо у него толком явно не заладилось (скажем, к примеру, загодя во всем более чем полноценно подготовить страну к тому нежданному и негаданному гитлеровскому внезапному нападению), то как и понятно, для того чтобы его до конца обелить и оправдать, стрелочники где-либо разом тут же и сыщутся.

Причем насколько ведь идеально для данной роли во всем вполне еще исключительно так весьма многозначительно во всем подходил именно тот истинный герой гражданской войны в Испании Дмитрий Павлов.

Человек, точно так же, как и Жуков, служивший унтер-офицером в царской армии, да только вот он, действительно, долго и упорно хоть чему-то как-никак затем на деле учился, в то время как за Жуковым учеба в каких-либо учебных заведениях после сельской приходской школы и близко-то уж никак совершенно не значится.

Два года кавалеристской школы у него явно ушли разве что на то, чтобы вполне научиться начальственно сидеть в седле, ну а курсы высшего начальствующего состава РККА были лишь для того и созданы, дабы всенепременно еще сурово придать пролетарским богатырям несколько более осанистый вид.

Вот уж оно тому совершенно этак полностью обоснованное и полноценное подтверждение.

Владимир Дайнес, «Жуков».

«Курсы являлись как бы лабораторией конного дела, и слушатели после их окончания обычно становились в частях главными инициаторами широкого развития конного спорта».

94

Жуков, был не военным мыслителем, а живым обелиском сталинского абсолютизма в военной среде.

Его работа мысли шла одним лишь путем явного усреднения и без того бескрайне так серых масс.

Он мог бы командовать бравым кавалеристским полком или, еще вернее, примитивной ордой, ну а современной армией он не руководил, а разве что до чего и впрямь беспринципно и бесцеремонно манипулировал.

Он был в большом интеллектуальном смысле до чего еще явственно полностью так уж до чего вовсе-то безголовым лентяем, а потому и учиться ему было именно что совсем никак попросту явно невмоготу.

И вот он тому наиболее наглядный и яркий пример.

Владимир Дайнес, «Жуков».

«…Жуков, при этом последний задал вопрос комиссару курсов: почему красным офицерам, приехавшим с фронта, устроили аттестационную комиссию, в то время как красные командиры аттестации не подлежат?»

95

В зрелые годы этот сталинский цербер-держиморда был храбр, смел и умен на одном лишь том широком штабном застолье…

Правда, в юности Жуков, может, и обладал некоторой долей сметливости, однако уже на полумальчишеском челе грядущего военного гения всех времен и народов более чем наглядно прочерчивается весьма до чего еще заносчивое устремление, во что бы то ни стало успешно сделать большую карьеру.

А подобного рода благочинные чаяния без действительно как-никак вполне полноценно более чем всесторонне проникнутой настоящим желанием учения светлой головы обязательно бы его привели именно в конную жандармерию, где он, без малейшей в том тени сомнения, и выбился бы затем в те самые до чего и впрямь поистине большие люди.

И сколь основательно он бы более чем яростно от всей ведь черной и черствой своей души более чем резво впоследствии, затем и отличился в том самом истово отчаянном и нисколько никак непримиримо последовательном преследовании всяческой той или иной никак не в меру свободолюбивой крамолы.

Однако всему же тому и близко совсем не суждено было сбыться, и именно как раз потому, что, так и грянула тогда та исключительно злосчастная октябрьская революция.

Да и истинно настоящим героем Халкин-Гола он точно совсем этак никогда не единого дня и близко ведь не был, а был он и в те давно ныне позабытые времена бессменным и незаменимым палачом собственной армии… самой смертью, подгоняющей всех отстающих.

И попросту то никак и близко совсем не иначе, а наиболее основной его полководческой сутью и стало то как есть исключительно и впрямь вовсе уж недурственное его умение безо всяческих тех вовсе-то хоть сколько-то излишних слов разом еще принуждать своих бойцов как есть только и всего, что попросту разом предпочесть смерть в бою смерти от его до чего как-никак совсем вот неумолимо карающей косы…

Поскольку тогда и всех их близких родственников вовсе так неминуемо затем ожидали самые же чудовищные репрессии…

Жуков всю ту войну был разве что только и занят покосом: косил людские жизни, словно крестьянин на поле траву.

И именно поэтому самым великим стратегом при советской власти и стал именно он, а не кто-нибудь хоть сколько-то более того на деле достойный другой…