Текст книги "Психология и психоанализ характера"

Я уже отмечал, в чем усматриваю своеобразие экстра-вертированной личности. Экстравертированный человек больше обращен в сторону восприятий, чем представлений. Такой человек легко поддается влиянию окружения, стимулам извне, постоянно ищет новых переживаний, любит ходить в кино, смотреть телевизионные передачи. Он отлично чувствует себя в оживленном обществе, где получает сразу множество впечатлений и богатую информацию, и с удовольствием проводит время с приятелем, болтая о том, о сем. Среди любимых занятий таких людей следует отметить спорт, в котором они либо активно участвуют сами, либо с увлечением отдаются спортивному зрелищу. Попадаются и экстравертированные коллекционеры, однако в собирании ими тех или иных предметов не чувствуется внутренней заинтересованности. Коллекционирование не служит для них определенным интеллектуальным толчком. Во время путешествий экстравертированная личность нацелена прежде всего на занимательные переживания, а вовсе не на то, чтобы обогатить свои знания и свой внутренний мир впечатлениями нового.

При некоторой поверхности мышления все, поступающее извне, не подвергается особому анализу. Это обусловливает подверженность чужому влиянию и легковерие. Любое сообщение, последовавшее в категорическом тоне, для экетравертированного лица – бесспорный факт, даже в том случае, когда достаточно хотя бы немного задуматься и сопоставить факты, чтобы возникли сомнения в достоверности информации. Поэтому часто описываемый тип людей становится просто рупором своего окружения. Все, что они слышат от других, читают, слышат по радио (а для женщин – очень часто высказывания мужа), является неопровержимой истиной. Однако их мнения не отличаются стойкостью, поскольку внутренне не перерабатываются. Поэтому новое сообщение, заключающее иное освещение фактов, легко может все опрокинуть в их сознании.

Явной обращенностью к тому, что приходит извне, обусловлена непосредственность реакций на внешние раздражители. События, привлекающие внимание в данный момент, легко становятся для таких людей господствующими и приводят к поступкам, подсказываемым сугубо внешней ситуацией. Мысли, которые могли бы притормозить подобную необдуманность реакций, отсутствуют. Вот почему экстравертированная акцентуация влечет за собой импульсивность поступков.

Интровертированная личность живет не столько своими восприятиями и ощущениями, сколько своими представлениями. Поэтому внешние события как таковые влияют на жизнь такого человека относительно мало, гораздо важнее то, что он о них думает. В большинстве случаев интровертированный человек приходит к объективно правильным умозаключениям: он не связан впечатлениями момента, он учитывает то, что ему подсказывают его прежние представления, его жизненный опыт. Известная степень интровертированности вырабатывает способность к правильным суждениям. Но если данная акцентуация сильно выражена, то личность все более отдаляется от действительности и в конечном итоге настолько погружается в мир своих представлений, что объективно принимает в расчет воспринимаемое все меньше. В силу этого идеи не подвергаются достаточной коррекции, в результате они могут формироваться, расширяться и приобретать субъективную значимость, у которой отсутствует всякая объективная подоплека. Таким образом, в то время как разумная степень интровертированности способствует выработке самостоятельного суждения, сильно интровертированная личность живет большей частью в мире нереальных идей.

Куда именно заводят подобные идеи интровертированного человека, в какой степени идеи теряют связь с действительностью, – зависит от интеллекта. Однако преобладание «внутренней жизни» распознается во всех случаях. Профессиональная деятельность интровертированного работника, например, постоянно сопровождается размышлениями, он вводит всякие усовершенствования, которые представляются ему целесообразными, хотя на самом деле это может быть и не так. В свободное время он ищет для себя занятий, которые будят мысль. Содержание книг он воспринимает не пассивно, а создает о них собственное мнение. Он подбирает для себя такую литературу, которая дает ему возможность углубиться в ту или иную область. Если интровертированные люди имеют любимое занятие, увлечение, то оно поддерживается постоянным внутренним интересом, это не может быть, например, механическое накопление экспонатов для коллекции. Если они занимаются спортом, то также постоянно исходят из каких-то расчетов, взвешиваний, которые практически, возможно, значения и не имеют. Однако ощущение удовольствия, которое доставляет чисто физическая деятельность, лежит за пределами как экстравертированности так и интровертированности личности.

Интровертированные личности нередко предпочитают другим играм шахматы, которые ставят перед партнерами большое количество умственных задач. Ручная работа (у тех, кто любит ею заниматься) связана у таких людей с оригинальными замыслами, изобретениями. Немало интровертированных людей являются настоящими изобретателями, у других же дело не идет дальше пустых выдумок. Нередко эти личности носятся с идеями «исправления жизни на земле». Особенно их волнуют всякие загадки окружающего мира и трудноразрешимые вопросы. Излюбленная пища для мышления – проблемы религии, политики, философии. По многим из этих проблем Они способны выработать вполне обоснованное собственное суждение, в других случаях их позиция весьма далека от жизни, ибо мало учитываются реальные факты.

Действия, поступки следуют за. идеями отнюдь не обязательно или, во всяком случае, не сразу. С одной стороны, попытки действовать у интровертированных личностей неоднократно приводят к столкновению с действительностью, которая не принималась во внимание при созревании идеи, с другой стороны, сильная сосредоточенность на идеях не располагает к конкретной деятельности и даже чужда ей. Действия людей в норме всегда направлены на объект. Если этот объект все время находится в центре внимания, как это бывает у экстравертированных личностей, то он становится стимулом к началу действий, если же внимание больше направлено на внутренние процессы, то начало действий затягивается. В последнем случае то побуждение, которое исходит от объекта, слабеет, теряет эффективность. Таким путем возникает связь между подчеркнутой склонностью к раздумьями слабой готовностью к поступкам. Интровертированные люди, как правило, медлительны и нерешительны в поступках. Само собой разумеется, что такую медлительность могут обусловливать и другие факторы, например, определенные черты темперамента, которые подталкивают или сдерживают включение в активные действия.

Ярко выраженная интровертированность ведет к изоляции личности от других людей, которые не в состоянии понять ее подчас чудаковатых идей. С другой стороны, связи с людьми могут быть слабыми также из-за первичной слабости контактов. Дифференцировать первый и второй случаи не так уж сложно, нужно только внимательнее понаблюдать за этими «одиночками». В первом случае мы обнаруживаем наличие у обследуемого странных, необычных идей, во втором общение затруднено даже тогда, когда оно касается обыденных бытовых тем. Во втором случае особенно бросается в глаза бедность мимики, застывшее выражение лица и отсутствие модуляции голоса. Если человек, несмотря на явную интровертированность личности, обладает хорошей способностью контактирования, он сам будет искать общения, но ему постоянно будет трудно найти отклик на свои идеи, понимание их. Однако стоит интровертированному человеку установить контакт, как он будет искренне рад общению с понимающим его партнером, между ними установятся теплые отношения.

Некоторые из наблюдаемых нами интровертированных людей в прошлом перенесли невроз или психоз. Оценка их состояния складывалась из собственных рассказов обследуемых и описаний их родных.

Мне представляется, что мы, безусловно, имеем право привлекать для характеристики интровертированных личностей обследуемых, перенесших психоз, из следующих соображений: 1) не всегда эти лица болели шизофренией, иногда это был фазовый психоз; 2) мы имеем в виду исключительно поведение данных лиц уже после перенесенного психоза. Известно, что шизофреники нередко с юности, за много лет до начала заболевания, являются интровертированными личностями. Наиболее яркие случаи интровертированности я наблюдал в поведении шизофреников до заболевания и, насколько это было возможно, уже во время ее течения. Каково конкретное соотношение между данной особенностью личности и шизофренией, – пока неизвестно. Я склонен думать, что, по сути, здесь нет ничего общего. Просто интровертированные люди более восприимчивы к этому заболеванию, чем другие, поэтому у них процесс носит более ярко выраженный характер, так же как, например, некоторые особенности конституции человека явно способствуют заболеванию туберкулезом. Замечу, что особого различия между интровертированными здоровыми людьми и интровертированными людьми, перенесшими психоз, я не замечал. Возможно и такое положение, когда «готовности» к шизофрении способствует не столько интровертированность, сколько затруднение в контактах с люд t ми, а также оба фактора, вместе взятые.

Типологическая модель А.Е.Личко Россия

Психопатии – это такие аномалии характера, которые, «определяют весь психический облик индивидуума, накладывая на весь его душевный склад свой властный отпечаток», «в течение жизни… не подвергаются сколько-нибудь резким изменениям» и «мешают… приспособляться к окружающей среде». (П.Б.Ганнушкин). Эти три критерия были обозначены О.В. Кербиковым как тотальность, относительная стабильность патологических черт характера и их выраженность до степени, нарушающей социальную адаптацию.[69]69
  А.Е.Личко. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Л., 1977. Дайджест.


[Закрыть]

Указанные критерии служат также основными ориентирами в диагностике психопатий у подростков. Тотальность патологических черт характера выступает в этом возрасте особенно ярко. Подросток, наделенный психопатией, обнаруживает свой тип характера в семье и в школе, со сверстниками и со старшими, в учебе и на отдыхе, в труде и в развлечениях, в условиях обыденных и привычных, и в чрезвычайных ситуациях. Всюду и всегда гипертимный подросток кипит энергией, шизоидный отгораживается от окружения незримой завесой, а истероидный жаждет привлечь к себе внимание. Тиран дома и примерный ученик в школе, тихоня под суровой властью и разнузданный хулиган в обстановке попустительства, беглец из дома, где царит гнетущая атмосфера или семью раздирают противоречия, отлично уживающийся в хорошем интернате – все они не должны причисляться к психопатам, даже если весь подростковый период проходит у них под знаком нарушенной адаптации.

Относительная стабильность черт характера является менее доступным для оценки в этом возрасте ориентиром. Слишком короток бывает еще жизненный путь. Под «сколько-нибудь резкими изменениями» в подростковом возрасте следует понимать неожиданные трансформации характера, внезапные и коренные смены типа. Если очень веселый, общительный, шумливый, неугомонный ребенок превращается вдруг в угрюмого, замкнутого, ото всех отгороженного подростка или нежный, ласковый, очень чувствительный и эмоциональный в детстве становится изощренно-жестоким, холодно-расчетливым, бездушным к близким юношей, то все это скорее всего не соответствует критерию относительной стабильности, и как бы не были выражены психопатические черты, случаи эти нередко оказываются за рамками психопатии.

Говоря об относительной стабильности, следует учитывать, однако, три обстоятельства.

Первое – подростковый возраст представляет собой критический период для психопатий, черты большинства типов здесь заостряются.

Второе – каждый тип психопатий имеет свой возраст формирования. Шизоида можно увидеть с первых лет жизни – такие дети предпочитают играть одни. Психастенические черты нередко расцветают в первых классах школы, когда беззаботное детство сменяется требованиями к чувству ответственности. Неустойчивый тип выдает себя либо уже с поступления в школу с наступающей необходимостью сменить удовольствие игр на учебный труд, либо с пубертатного периода, когда спонтанно складывающиеся группы сверстников позволяют вырваться из-под родительской опеки. Гипертимные черты становятся особенно яркими с подросткового возраста. Циклоидность, особенно у девочек, может обнаружиться с наступлением полового созревания. Сенситивная психопатия складывается позже – в возрасте, обозначенном Г. К. Ушаковым как «этап формирования социального стереотипа личности», т.е. к 16-19 годам, в период вступления в самостоятельную жизнь с ее нагрузкой на межперсональные отношения. Паранойяльная психопатия крайне редко встречается у подростков, максимум ее развития, как известно, падает на 30-40 лет.

Третье – существуют некоторые закономерные трансформации типов характера в подростковом возрасте. С наступлением полового созревания наблюдавшиеся в детстве гипертимные черты могут смениться очевидной циклоидностью, астено-невротические черты – психастеническим или сенситивным типом, эмоциональная лабильность – заслониться выраженной истероидностью, черты неустойчивости присоединиться к гипертимности и т.п. Все трансформации могут произойти в силу как биологических, так и социальных причин.

Нарушения адаптации или точнее социальная дизадаптация в случаях психопатий обычно проходят через весь подростковый период. Именно в силу только особенностей своего характера подросток не удерживается ни в школе, ни в интернате, ни в ПТУ, быстро бросает ту работу, куда еще недавно поступил. Столь же напряженными, полными конфликтов или патологических зависимостей, оказываются семейные отношения. Нарушается также адаптация к среде своих сверстников – страдающий психопатией подросток либо вообще неспособен устанавливать с ними контакты, либо отношения бывают полными конфликтов, либо способность адаптироваться ограничивается жестко очерченными пределами – небольшой группой подростков, ведущих аналогичный, большей частью асоциальный, образ жизни.

Таковы три критерия – тотальность, относительная стабильность характера и социальная дизадаптация – позволяющие отличать психопатии. Но как оценить те отклонения характера, которые удовлетворяют лишь одному или двум из этих критериев?

С самого начала становления учения о психопатиях возникла практически важная проблема – как разграничить психопатии в качестве патологических аномалий характера от крайних вариантов нормы. Еще в 1886 г. В.М.Бехтерев упоминал о «переходных степенях между психопатией и нормальным состоянием», о том, что «психопатическое состояние может быть выражено в столь слабой степени, что при обычных условиях оно не проявляется». В 1894 г. бельгийский психиатр Dallemagne выделил, наряду с «desequilibres», т.е. «неуравновешенными» (термин во французской психиатрии, аналогичный «психопатии»), еще и «desequilibrants», т.е. легко теряющих равновесие. Подобные случаи Kahn обозначил «дискордантно-нормальными», П.Б.Ганнушкин – «латентными психопатиями», Г. К. Ушаков – «крайними вариантами нормального характера». Было предложено много других наименований, но наиболее удачным нам представляется термин Leonhard – «акцентуированная личность», при всей его краткости подчеркивающий и то, что речь идет именно о крайних вариантах нормы, а не о зачатках патологии, и то, что эта крайность сказывается в усилении, акцентуации отдельных черт. Однако правильнее было бы говорить не об акцентуированных личностях, а об акцентуациях характера. Именно типы характера, а не личности в целом, с ее способностями, наклонностями и другими структурными компонентами, описаны в монографиях Leonhard, именно особенности характера отличают эти личности от других.

В противовес психопатиям при акцентуациях характера его черты могут проявляться не везде и не всегда. Они могут даже обнаруживаться только в определенных условиях. И главное – особенности характера либо вообще не препятствуют удовлетворительной социальной адаптации, либо ее нарушения бывают преходящими. Последние случаются во время пубертатного периода в силу биологических пертурбаций или под влиянием особого рода психических травм или ситуаций, а именно тех, которые предъявляют повышенные требования к locus minoris resistentiae – «месту наименьшего сопротивления» в характере данного типа. Например, такого рода травмами и ситуациями могут послужить изоляция от контактов, лишение всякого поля деятельности при строго размеренном режиме для характера гипертимного, постоянная необходимость широкого круга новых и неформальных контактов для характера шизоидного и т.п. Если же психическая травма, даже тяжелая, не адресуется к месту наименьшего сопротивления, если ситуация не предъявляет в этом отношении специфических требований, то дело обычно ограничивается адекватной личностной реакцией. В этом, по нашим представлениям, одно из важных отличий акцентуаций от психопатий. При психопатиях нарушения адаптации мотут быть следствием любого рода травм или даже возникать без видимых причин, при акцентуациях адаптация нарушается только при ударах по месту наименьшего сопротивления.

Как писал П.Б.Ганнушкин о психопатиях, степень их проявлений представляет прямо запутывающее богатство оттенков – от людей, которых окружающие считают нормальными, – и до тяжелых психотических состояний, требующих интернирования. Попытка как-то систематизировать эти степени представляет насущную практическую задачу. Такое разделение способствовало бы уточнению прогноза, содействовало бы более дифференцированному подходу к семейной и трудовой реадаптации и смогло бы оказать помощь в экспертной практике. В последние годы в судебно-психиатрической экспертизе получает распространение термин «глубокая психопатия». Им обозначаются наиболее тяжелые случаи, когда на высоте декомпенсаций возникают психотические расстройства, исключающие вменяемость, или в основе нарушений характера лежат выраженные эндокринные расстройства. Разделение психопатий на три степени тяжести, осуществленное в отношении эксплозивного типа, принадлежит Л. И. Спиваку. Им учитывались тяжесть декомпенсаций, возраст формирования психопатии, патологические изменения на пнеймо– и электроэнцефалограмме и др. Однако критерии разделения психопатии по степеням не были предметом специального исследования. Важнейшим же является именно выбор этих критериев. Степень отклонений характера сама по себе трудно поддается количественной оценке. Возможно, последнюю доступнее осуществить по другим, зависящим от этих отклонений, показателям.

Типы психопатий и акцентуаций характера в подростковом возрасте

Все довольно многочисленные попытки в области группировок типов психопатий можно разделить на два направления.

Одно из них основывалось на клинико-индуктивном методе и отражало стремление как-то систематизировать то многообразие клинических проявлений, с которым приходится сталкиваться. Большинство авторов, придерживавшихся этого направления, выделяло около десятка типов психопатий. Наиболее известными классификациями этого направления были систематики Шнейдер и П.Б.Ганнушкин.

Другое направление более базировалось на теоретико-дедуктивном подходе. Определенные концепции, изначальные установки служили отправной точкой для классификаций. Все богатство клинических картин психопатий оценивалось с точки зрения определенного постулата. Обычно систематики такого типа отличались подкупающей на первый взгляд простотой (два – четыре типа), но на практике оказывались недостаточными.

Систематика, которой мы придерживаемся при дальнейшем изложении, в основном исходит из классификаций П. Б. Ганнушкина, Г. Е. Сухаревой и типов акцентуированных личностей у взрослых по Леонгарду. Однако наша систематика отличается от предыдущих двумя особенностями. Во-первых, она предназначена специально для подросткового возраста. Все типы описываются такими, какими они в этом возрасте предстают. Во-вторых, она охватывает психопатии, т.е. патологические отклонения характера, и акцентуации, крайние варианты нормы.

В силу сказанного к систематике Г. Е. Сухаревой нами добавлены такие типы, как циклоидный, лабильный, астено-невротический, сенситивный, конформный. Циклоидность обычно дебютирует только начиная с подросткового возраста. Лабильные подростки в детстве мало отличаются от остальных сверстников или наделены некоторой инфантильностью (гармонический инфантилизм). Астено-невротический тип включает подростков, как правило, страдавших в детстве невропатией. Сенситивный тип формируется только в старшем подростковом возрасте – на пороге вступления в самостоятельную жизнь. Конформный тип также обнаруживается только начиная с подросткового возраста, когда опекаемое взрослыми детство сменяется стремлением к эмансипации и группированию со сверстниками. Естественно, все эти типы не были представлены в систематике Г. Е. Сухаревой, касающейся в основном детей и подростков до 14 лет.

В итоге далее нами описываются следующие типы психопатий и акцентуаций у подростков: 1) гипертимный, 2) циклоидный, 3) лабильный, 4) астено-невротический, 5) сенситивный, б) психастенический, 7) шизоидный, 8) эпилептоидный, 9) истероидный, 10) неустойчивый, 11) конформный.

Паранойяльный тип в подростковом возрасте встречается чрезвычайно редко – он раскрывается на третьем-четвертом десятке лет жизни, в период наступления полной социальной зрелости. Поэтому нами данный тип не описывается. Астено-невротический и психастенический типы представлены кратко, преимущественно, как типы акцентуаций, на базе которых могут развертываться соответствующие неврозы.