Текст книги "Психология и психоанализ характера"

Этот тип наиболее полно описан под разными наименованиями «эмоционально-лабильный», «реактивно-лабильный» или «эмотивно-лабильный». В систематике психопатий у Г. Е. Сухаревой этот тип отсутствует. Однако в описанной ею картине «общего» или «гармоничного» инфантилизма содержатся почти все свойственные лабильному типу признаки. При этом добавляется, что с возрастом детский инфантилизм может сгладиться, но остается реактивная лабильность. Как известно, проблема взаимоотношения инфантилизма и психопатий с давних пор привлекает внимание. Наиболее рациональной нам представляется точка зрения на инфантилизм, в том числе и на общий, гармоничный, как на основу, на которой могут формироваться разные типы психопатий.

В детстве лабильные подростки, как правило, особенно не выделяются среди сверстников. Лишь у некоторых обнаруживается склонность к невротическим реакциям. Однако почти у всех детство наполнено инфекционными заболеваниями, вызываемыми условно патогенной флорой. Частые ангины, непрерывные «простуды», хронические пневмонии, ревматизм, пиелоциститы, холециститы и др. заболевания, хотя протекают и не в тяжелых формах, но склонны принимать затяжное и рецидивирующее течение. Возможно фактор «соматической инфантилизации» играет важную роль во многих случаях формирования лабильного типа.

Главная черта лабильного типа – крайняя изменчивость настроения. В этом его существенное отличие от сходного по названию типа «неустойчивых», при котором основной дефект падает на волевую сферу. Как известно, изменчивость настроения вообще свойственна подростка. В какой-то мере все они наделены эмоциональной лабильностью. Поэтому диагностика этого типа в подростковом возрасте представляет трудную, но все же выполнимую задачу. Можно говорить о намечающемся формировании лабильного типа в случаях, когда настроение меняется слишком часто и чрезмерно круто, а поводы для этих коренных перемен бывают ничтожными. Кем-то нелестно сказанное слово, пошедший дождь, оторвавшаяся от костюма пуговица способны погрузить в унылое и мрачное расположение духа при отсутствии каких-либо серьезных неприятностей и неудач. В то же время какая-нибудь приятная беседа, интересная новость, мимолетный комплимент, удачно к случаю одетый костюм, услышанные от кого-либо, хотя и малореальные, но заманчивые перспективы могут поднять настроение, даже отвлечь от действительных неприятностей, пока они снова не напомнят чем-либо о себе. При психиатрическом осмотре во время откровенных и волнующих бесед, когда приходится касаться самых разных сторон жизни, на протяжении получаса можно видеть не раз готовые навернуться слезы и вскоре радостную улыбку.

Настроению присущи не только частые и резкие перемены, но и значительная их глубина. От настроения данного момента зависит и самочувствие, и аппетит, и сон, и трудоспособность, и желание побыть одному или только вместе с близким человеком или же устремиться в шумное общество, в компанию, на люди. Соответственно настроению и будущее то расцвечивается радужными красками, то представляется серым и унылым, и прошлое предстает то как цепь приятных воспоминаний, то кажется сплошь состоящим из неудач, ошибок и несправедливостей. Одни и т.е. же люди, одно и то же окружение кажутся то милым, интересным и привлекательным, то надоевшим, скучным и безобразным, наделенным всяческими недостатками.

Маломотивированная смена настроения иногда создает впечатление о поверхности и легкомыслии. Но это суждение не соответствует истине. Представители лабильного типа способны на глубокие чувства, на большую и искреннюю привязанность. Это прежде всего сказывается в их отношении к родным и близким, но лишь к тем, от кого они сами чувствуют любовь, заботу и участие. К ним привязанность сохраняется несмотря на легкость и частоту мимолетных ссор.

Не менее свойственна лабильным подросткам и преданная дружба. В друге они стихийно ищут психотерапевта. Они предпочитают дружить с тем, кто в минуты грусти и недовольства способен отвлечь, утешить, рассказать что-нибудь интересное, приободрить, убедить, что «все не так страшно», но в то же время в минуты эмоционального подъема легко откликнуться на радость и веселье, удовлетворить потребность сопереживания.

Лабильные подростки весьма чутки ко всякого рода знакам внимания, благодарности, похвалам и поощрениям – все это доставляет им искреннюю радость, но вовсе не побуждает к заносчивости или самомнению. Порицания, осуждения, выговоры, нотации глубоко переживаются и способны вторгнуть в беспросветное уныние. Действительные неприятности, утраты, несчастья лабильные подростки переносят чрезвычайно тяжело, обнаруживая склонность к реактивным депрессиям, тяжелым невротическим срывам.

Реакция эмансипации у лабильных подростков выражена весьма умеренно. Им хорошо в семье, если они чувствуют там любовь, тепло и уют. Эмансипационная активность проявляется в виде коротких вспышек, обусловленных капризами настроения и обычно трактуемых взрослыми как простое упрямство. Однако реакция эмансипации становится более постоянной и направленной, если ее подогревает неблагоприятная семейная ситуация. Тяга к группированию со сверстниками также подчинена изменениям настроения: в хорошие минуты лабильные подростки ищут компании, а плохие – избегают общений. В группе сверстников они не претендуют на роль вожака, а более ищут эмоциональных контактов; охотно довольствуются положением любимца и баловня, которого опекают и защищают более стеничные приятели.

Реакция увлечения лабильных подростков обычно ограничивается типами хобби, обозначенными нами, как информативно-коммуникативный и эгоцентрический. Им чужд и опьяняющий азарт игр, и скрупулезная дотошность коллекционирования, и настойчивое совершенствование силы, ловкости, умений, и высоты утонченных интеллектуально-эстетических наслаждений. Тем более они не претендуют на лидерство. Общение с товарищами, художественная самодеятельность, да еще некоторые домашние животные (большей частью собственная собака) относятся к тому роду увлечений, которые дают легкий отток эмоциональной энергии, наполняющей их в момент перепадов настроения. Но ни одно из хобби не длится слишком долго и скоро сменяется другим.

Сексуальная активность обычно ограничивается флиртом и ухаживаниями, а влечение остается малодифференцированным, вследствие чего возможно отклонение на путь транзиторного подросткового гомосексуализма. Но чрезмерных сексуальных эксцессов лабильные подростки всегда стараются избежать.

Самооценка отличается искренностью. Лабильные подростки хорошо знают особенности своего характера, знают, что они – «люди настроения» и что от настроения у них все зависит. Отдавая отчет в слабых сторонах своей натуры, они не пытаются что-либо скрыть или затушевать, а как бы предлагают окружающим принимать их такими, какие они есть. В том, как относятся к ним окружающие, они обнаруживают удивительно хорошую интуицию – сразу, при первом контакте чувствуя кто к ним расположен, кто безразличен, а в ком таится хоть капля недоброжелательности или неприязни. Ответное отношение возникает незамедлительно и без попыток его утаить.

Степень выраженности эмоциональной лабильности в подростковом возрасте обычно не превышает уровня явной акцентуации. Под наблюдение психиатра случаи лабильной акцентуации подпадают, когда психические травмы или трудная обстановка вызывают острые аффективные реакции (иногда с суицидным поведением), реактивные депрессии, тяжелые невротические состояния. В фокусе внимания обычно оказываются сами эти реакции и вызвавшие их травмы, а личность, особенности характера, обуславливающие легкость подобных срывов, нередко остаются в тени. Именно поэтому эмоционально-лабильный тип Шнейдера-Ганнушкина не получил распространения как рабочий термин в психиатрической практике, несмотря на яркость описаний и частоту, с которой этот тип встречается.

Лабильно-истероидный вариант. В описании лабильного типа можно увидеть черты сходства с другими типами. Богатая эмоциональность, хорошая интуиция, некоторый эгоцентризм, точнее – любовь внимания к себе, излюбленные «хобби» объединяют лабильных подростков с истероидными. Но искренность в отношении к себе и к окружающим, отсутствие нарочитой демонстративности в поведении, способность к теплой привязанности отличает их от истероидов. Лабильным подросткам свойственна также гораздо лучшая самооценка характера. И у лабильных, и у истероидных подростков приходится также встречать склонность к фантазированию. Но фантазии лабильных подростков лишены упоительно-авантюрной жилки, намерения обратить своими выдумками на себя все взоры окружающих, выставить исключительность своей особы. Это – фантазии более романтические, это – скорее идиллические мечты о свершении надежд, о безмятежном счастье и радости всегда и везде и для себя, и для своих близких.

Тем не менее в некоторых случаях истероидные черты бывают выраженными и, главное, под действием психических травм и с трудных ситуациях аффективные реакции и реактивные состояния приобретают отчетливый истерический оттенок. Подобные случаи расценивались нами, как смешанный лабильно-истероидный тип.

Лабильно-аффективный вариант. Как указывалось, степень выраженности лабильного типа в подростковом возрасте обычно ограничивается акцентуацией и лишь изредка достигает психопатии. Лишь иногда психопатизация идет по пути усиления эмоциональной лабильности до аффективной взрывчатости. Обычно такие случаи попадают в сборную группу возбудимых психопатов. Действительно, аффективные вспышки здесь нередко возникают по ничтожному поводу, но они быстро истощаются. В аффекте не бывает склонности к агрессии. Постоянная смена настроения резко сказывается на всем поведении, проявляясь неусидчивостью, несобранностью, отвлекаемостью, быстрой сменой интересов. От всего этого страдает учеба, возникают постоянные конфликты как со старшими, так и со сверстниками. Кроме того, обычно отсутствует способность к правильной самооценке, присущая лабильной акцентуации критичность в отношении своего характера. В поведении также нередко обнаруживаются некоторые черты неустойчивого типа.

Другие варианты лабильного типа. Часть представителей эмоционально-лабильного типа занимает положение, близкое к типу циклоидному. У них наблюдается фазность в колебаниях настроения: чередуются «хорошие» и «плохие» дни. Нами подобные случаи рассматривались, как вариант циклоидного типа – «лабильные циклоиды». Нами отмечено также, что эмоциональная лабильность нередко сочетается с сенситивностью. Возможно, лабильность может служить одним из фонов для последующего формирования сенситивного типа (см. сенситивно-лабильный вариант при описании сенситивного типа).

Лабильно-циклоидный вариант ограничивается рамками акцентуации, лабильно-истероидный и сенситивно-лабильный могут достигать степени психопатии, при этом особенно усиливаются именно истероидные или сенситивные черты. Таким образом, на базе лабильности мы сталкиваемся с тремя типами психопатизации: лабильно-аффективным, лабильно-истероидным и сенситивно-лабильным.

Этот тип является той точкой, где область психопатий и область неврозов соприкасаются особенно тесно. П.Б.Ганнушкин, отметив особую склонность неврастеников к ипохондичности, включил неврастению, обычно рассматриваемую как один из неврозов, в рамки психопатий. Такая ломка устоявшихся границ не встретила сочувствия. Однако нет нужды доказывать, что лица, склонные к неврастеническим реакциям, обладают особым складом характера. Поэтому астено-невротический тип правомерно рассматривать, как одну из форм акцентуации, которая благоприятствует невротическим реакциям, преимущественно неврастенического круга. На основе этой акцентуации может начаться «невроз развития». Разграничить такие случаи с психопатиями бывает нелегко. Критериями для разграничения психопатий и невротических развитии служат отношение личности к своим переживаниям, нарушениям, изменениям характера и т.п., как к болезненным, чуждым, от которых жаждут избавиться, а также склонность невротических нарушений к определенной «локальности», системности, парциальности – изменения не охватывают личность в целом. К сожалению, с помощью этих критериев не всегда удается провести четкую грань между невротическим и психопатическим развитием, т.е. теми случаями психопатий, при которых психотравмирующая ситуация играла решающую роль в становлении. При далеко зашедших случаях невротических развитии (астенических, ипохондрических) может утрачиваться и парциальность, и даже критическое отношение к нарушениям.

Подростки астено-невротического типа лишь изредка поступают в психиатрические стационары и вовсе не потому, что этот тип в данном возрасте выявляется редко. Однако возникающие нарушения обычно не требуют вмешательства психиатра и такие подростки остаются под наблюдением терапевтов или невропатологов, лишь иногда пользуясь услугами психотерапии.

У подростков астено-невротического типа с детства нередко обнаруживаются признаки невропатии – беспокойный сон и плохой аппетит, капризность, пугливость, плаксивость, иногда ночные страхи, ночной энурез, заикание и т.п. С наступлением полового созревания, физического возмужания невропатические черты могут сглаживаться. В других случаях детская невропатия трансформируется в астено-невротическую акцентуацию и служит у подростков почвой для неврастенических реакций или невротического развития. Наконец, в третьих случаях этот тип акцентуации может впервые раскрыться именно в подростковом возрасте.

Главными чертами астено-невротической акцентуации является повышенная утомляемость, раздражительность и склонность к ипохондричности. Утомляемость особенно проявляется в умственных занятиях. Умеренные физические нагрузки переносятся лучше, однако физические напряжения, например обстановка спортивных соревнований, оказываются невыносимыми. Раздражительность неврастеников существенно отличается от гневливости эпилептоидов и вспыльчивости гипертимов и более всего сходна с аффективными вспышками у подростков лабильного типа. Раздражение нередко по ничтожному поводу легко изливается на окружающих, порою случайно попавших под горячую руку, и столь же легко сменяется раскаянием и даже слезами. В отличие от эпилептоидов аффект не отличается ни постепенным накипанием, ни силой, ни продолжительностью. В отличие от вспыльчивости гипертимов поводом для вспышек вовсе не обязательно служат встречаемое противодействие, бурного неистовства аффект также не достигает. Склонность к ипохондризации является особенно типичной чертой. Такие подростки внимательно прислушиваются к своим телесным ощущениям, крайне подвержены ятрогении, охотно лечатся, укладываются в постель, подвергаются осмотрам. Наиболее частым источником ипохондрических переживаний, особенно у мальчиков, становится сердце.

Делинквентность, побеги из дому, алкоголизация и другие нарушения поведения подросткам астено-невротического типа не свойственны. Но это не означает, что специфически подростковые поведенческие реакции у них отсутствуют. Стремление к эмансипации или тяга к группированию со сверстниками, не получая прямого выражения, в силу астеничности, утомляемости и т.п. могут исподволь подогревать маломотивированные вспышки раздражения в отношении родителей, воспитателей, старших вообще, побуждать к обвинению родителей в том, что их здоровью уделяется мало внимания или же порождать глухую неприязнь к сверстникам, у которых специфически-подростковые поведенческие реакции выражаются прямо и открыто. Сексуальная активность обычно ограничивается короткими и быстро и быстро истощающимися вспышками. К сверстникам тянутся, скучают без их компании, но быстро от них устают и ищут отдыха, одиночества или общения с близким другом. Самооценка астено-невротических подростков обычно отражает их ипохондрические установки. Они отмечают зависимость плохого настроения от дурного самочувствия, плохой сон ночью и сонливость днем, разбитость по утрам. В мыслях о будущем центральное место занимают заботы о собственном здоровье. Они сознают также, что утомляемость и раздражительность глушат их интерес к новому, делают непереносимыми критику и возражения, стесняющие их правила. Однако далеко не все особенности отношений подмечаются достаточно хорошо.

Еще Кречмер, описав одну из форм реактивного психоза, названную сенситивным бредом, обратил внимание,что этот психоз развивается у личностей особого склада: чрезмерная чувствительность и впечатлительность сочетаются у них с высокими моральными требованиями к самим себе, с «этической скрупулезностью». Под ударами судьбы они легко становятся крайне осторожными, подозрительными и замкнутыми. П. Б. Ганнушкиным было подмечено, что за всем этим лежит резко выраженное чувство «собственной недостаточности». Позднее, пытаясь разделить человечество на шизоидов и циклоидов, Кречмер отнес сенситивных субъектов к первым. С тех пор сохраняется три тенденции в отношении к сенситивному типу: рассматривать его как вариацию типа шизоидного, включать его в группу астеников, даже считая нецелесообразным и искусственным обособлять его в специальный вариант и, наконец, считать сенситивный тип характера как совершенно особый. Кречмер также впоследствии изменил свой взгляд: сенситивный тип выделен, как один из основных. Как будет видно из дальнейшего изложения, сенситивные личности существенно отличны от шизоидов и скорее принадлежат к широкому кругу астеников, составляя среди них все же особую подгруппу.

В известных руководствах по детской психиатрии описание сенситивного типа вообще отсутствует и это – не случайно. Сенситивная психопатия формируется относительно поздно. Ее становление чаще всего падает на возраст 16-19 лет, то есть на постпубертатный период, на момент самостоятельного вступления в социальную жизнь.

Однако с детства проявляется пугливость и боязливость. Такие дети часто боятся темноты, сторонятся животных, страшатся остаться одни. Они чуждаются слишком бойких и шумных сверстников, не любят чрезмерно подвижных и озорных игр, рискованных шалостей, избегают больших детских компаний, чувствуют робость и застенчивость среди посторонних, в новой обстановке и вообще не склонны к легкому общению с незнакомыми людьми. Все это иногда производит впечатление замкнутости, отгороженности от окружающего и заставляет подозревать свойственные шизоидам аутистические наклонности. Однако с теми, к кому эти дети привыкли, они достаточно общительны. Сверстникам они нередко предпочитают игры с малышами, чувствуя себя среди них увереннее и спокойнее. Не проявляется также свойственный шизоидам ранний интерес к абстрактным знаниям, «детская энциклопедичность». Многие чтению охотно предпочитают тихие игры, рисование, лепку. К родным они иногда обнаруживают чрезвычайную привязанность, даже при холодном отношении или суровом обращении с их стороны. Отличаются послушанием, часто слывут «домашним ребенком».

Школа пугает их скопищем сверстников, шумом, возней, суетой и драками на переменах, но привыкнув к одному классу и даже страдая от некоторых соучеников, они неохотно переходят в другой коллектив. Учатся обычно старательно. Пугаются всякого рода контрольных, проверок, экзаменов. Нередко стесняются отвечать перед классом, боясь сбиться, вызвать смех или, наоборот, отвечают гораздо меньше того, что знают, чтобы не прослыть выскочкой или чрезмерно прилежным учеником среди одноклассников.

Начало пубертатного периода обычно проходит без особых осложнений. Трудности адаптации чаще возникают в 16-19 лет. Именно в этом возрасте выступают оба главных качества сенситивного типа, отмеченные П.Б.Ганнушкиным – «чрезвычайная впечатлительность» и «резко выраженное чувство собственной недостаточности».

Реакция эмансипации у сенситивных подростков бывает выражена довольно слабо. К родным сохраняется детская привязанность. К опеке старших относятся не только терпимо, но даже охотно ей подчиняются. Упреки, нотации и наказания со стороны близких скорее вызывают слезы, угрызения и даже отчаяние, чем обычно свойственный подросткам протест. Тем более не возникает желания отвергать духовные ценности, интересы и обычаи старшего поколения. Иногда даже выступает подчеркнутое следование идеалам и модусу жизни взрослых.

Созвучно этому рано формируется чувство долга, ответственности, высоких моральных и этических требований и к окружающим, и к самому себе. Сверстники ужасают грубостью, жестокостью, циничностью. В себе же видится множество недостатков, особенно в области качеств морально-этических и волевых. Источником угрызений у подростков мужского пола зачастую служит столь частый в этом возрасте онанизм. Возникают самообвинения в «гнусности» и «распутстве», жестокие укоры себя в неспособности удержаться от пагубной привычки. Онанизму приписывается также собственное слабоволие во всех областях, робость и застенчивость, неудачи в учебе вследствие якобы слабеющей памяти или свойственная иногда периоду роста худоба, диспропорциональность телосложения и т.п.

Чувство собственной неполноценности у сенситивных подростков делает особенно выраженной реакцию гиперкомпенсации. Они ищут самоутверждения не в стороне от слабых мест своей натуры, не в областях, где могут раскрыться их способности, а именно там, где особенно чувствуют свою неполноценность. Девочки стремятся показать свою веселость. Робкие и стеснительные мальчики натягивают на себя личину развязности и даже нарочитой заносчивости, пытаются показать свою энергию и волю. Но как только ситуация неожиданно для них требует смелой решительности, они тотчас же пасуют. Если удается установить с ними доверительный контакт и они чувствуют от собеседника симпатию и поддержку, то за спавшей маской «все нипочем» оказывается жизнь, полная укоров и самобичевания, тонкая чувствительность и непомерно высокие требования к самому себе. Нежданное участие и сочувствие могут сменить заносчивость и браваду на бурно хлынувшие слезы.

В силу той же реакции гиперкомпенсации сенситивные подростки оказываются на общественных постах (старосты и т.п.). Их выдвигают воспитатели, привлеченные послушанием и старательностью. Однако их хватает лишь на то, чтобы с большой личной ответственностью выполнять формальную сторону порученной им функции, но неформальное лидерство в таких коллективах достается другим. Намерение избавиться от робости и слабоволия, толкает мальчиков на занятия силовыми видами спорта – борьбой, гантельной гимнастикой, и т.п. Так, например, 16-летний сенситивный юноша, тихий и нерешительный, почти все свободное время проводил на парашютной вышке, прыгая по несколько раз в день и проделывая в воздухе разного рода гимнастические упражнения, чтобы «навсегда подавить всякий страх». Возможно занятия спортом приносят им определенную пользу, но заметных успехов они здесь не достигают.

Реакция группирования со сверстниками, как и реакция эмансипации, получает мало внешних проявлений. В отличие от шизоидов, сенситивные подростки не отгораживаются от товарищей, не живут в воображаемых фантастических группах и не способны быть «белой вороной» в обычной подростковой среде. Они разборчивы в выборе приятелей, предпочитают близкого друга большой компании, очень привязчивы в дружбе. Некоторые из них любят иметь более старших по возрасту друзей. Обычная подростковая группа ужасает их господствующими там шумом, развязностью, грубостью.

Увлечения сенситивных подростков можно разделить на истинные, гармонирующие с их характером, и на контрастные их натуре и обусловленные реакцией гиперкомпенсации. Первые, в основном, относятся к типу интеллектуально-эстетических хобби. Они весьма разнообразны и определяются уровнем интеллекта и общего развития, примерами старших, индивидуальными способностями и склонностями. Здесь встречается и увлечение разными видами искусства: музыкой (обычно классической), рисованием, лепкой, шахматами. Здесь же и разведение домашних цветов, певчих птиц, аквариумных рыб, приручение мелких животных. Удовлетворение здесь доставляет сам процесс этих занятий: возможность прочесть интересную книгу в оригинале на иностранном языке, послушать любимую музыку, порисовать, решить сложную шахматную задачу, полюбоваться растущими цветами, покормить рыбок и т.п. Эти увлечения начисто лишены желания привлечь к себе внимание окружающих или добиться поражающих результатов. Даже реальные успехи самими подростками оцениваются весьма скромно.

Увлечения, связанные с гиперкомпенсацией, чаще принадлежат к хобби типа «лидерских» или телесно-мануальных. Здесь Главное уже цель и результат, а не сам процесс. О характере этих увлечений уже было сказано выше.

Реакции, связанные с формирующимся сексуальным влечением, густо окрашены переживаниями собственной неполноценности. Как указывалось, подростковый онанизм становится порою источником мучительных угрызений и терзаний. Робость и застенчивость выступают с особой силой, когда вспыхивает первая любовь. Нередко объект влюбленности так и остаётся неосведомленным о вызванном им чувстве. Или же объяснения и признания бывают, возможно в силу той же гиперкомпенсации, столь решительными и неожиданными, что пугают и отталкивают. Отвергнутая любовь повергает в отчаяние и крайне обостряет чувство собственной неполноценности. Самобичевания и самоукоры доводят до суицидных мыслей.

Суицидальное поведение сенситивных подростков отличается двумя качествами. Во-первых, повторными вспышками суицидных мыслей без осуществления каких-либо попыток. Вспышки эти всегда обусловлены ситуацией – ударами жизни по слабым местам сенситивных субъектов, подогревающими представление о собственной никчемности. Во-вторых, истинными суицидными действиями, лишенными всякого элемента демонстративности. Суицидный акт совершается обычно под влиянием цепи неудач, разочарований (долгий «предсуицидальный период»), причем последней каплей может послужить довольно ничтожный повод. В силу этого суицидные действия могут оказаться совершенно неожиданными для окружающих.

Ни к алкоголизации, ни к употреблению наркотиков, ни к делинквентному поведению сенситивные подростки не склонны. Сенситивные юноши, как правило, даже не курят, алкогольные напитки же способны внушать им отвращение. В алкогольном опьянении часто приходится видеть не эйфорическую, а депрессивную реакцию с возрастанием переживаний своей неполноценности. В отличие от шизоидов, алкоголь не способен играть роль своеобразного коммуникативного допинга, т.е. не облегчает контактов и не вселяет уверенности в себе.

Ложное суждение о делинквентности может сложиться при побегах из дому, прогулах школьных занятий или даже полном отказе посещать школу, которые вызваны психическими травмами или непереносимой для сенситивных подростков ситуацией. Претерпеваемые подростком насмешки, грубость, обиды, тягостная обстановка могут оставаться неизвестными для других. Неожиданная отчаянная бурная агрессия в адрес обидчика иногда неправильно трактуется, как банальная драчливость или хулиганство.

Самооценка сенситивных подростков отличается довольно высоким уровнем объективности. Подмечается свойственная с детства обидчивость и чувствительность, застенчивость, которая особенно мешает подружиться с кем хочется, неумение быть вожаком, заводилой, душой компании, неприязнь к авантюрам и приключениям, всякого рода риску и острым ощущениям, отвращение к алкоголю, нелюбовь к флирту и ухаживаниям. Они подчеркивают, что не склонны ни легко ссориться, ни быстро мириться. У многих из них имеются проблемы, к которым они не могут определить своего отношения или не хотят сделать это. Чаще всего этими проблемами являются отношение к друзьям, к своему окружению, к критике в свой адрес, к деньгам, к спиртным напиткам. Видимо, все это бывает связано с окрашенными эмоциями затаенными переживаниями. Питая отвращение ко лжи и маскировке, сенситивные подростки отказ предпочитают неправде.

Слабым звеном сенситивных личностей является отношение к ним окружающих. Непереносимой для них оказывается ситуация, где они становятся объектом насмешек или подозрения в неблаговидных поступках, когда на их репутацию падает малейшая тень или когда они подвергаются несправедливым обвинениям. Иллюстрацией сказанному могут послужить следующие примеры. К 14-летнему сенситивному подростку на улице пристал пьяный мужчина, обоих отвели в милицию, подростка тотчас же отпустили, но «все видели как его вел милиционер» и это послужило причиной долгих тягостных переживаний и отказа ходить в школу. От прибора, на котором работа в лаборатории другой 17-летний сенситивный юноша, пропала ценная деталь, кто-то из сослуживцев шутя бросил фразу: «Если взял, то верни!» Этого было достаточно, чтобы прийти к заключению, что его все считают вором, и бросить работу в научно-исследовательском институте, которой этот юноша очень дорожил. Из гардероба, когда дежурной была 15-летняя школьница, пропала куртка; ее стала мучать мысль, что «воровкой все должны считать ее».

Не случайно в семьях сенситивных подростков неоднократно встречались бредовые больные или паранойяльные психопаты, которые предъявляли этим подросткам вздорные обвинения. Мать 16-летнего сенситивного мальчика, страдавшая инволюционным параноидом, корила его в том, что он якобы сожительствует с пожилой женщиной, бывшей любовницей его давно умершего отца. Другая мать, подозрительная и скупая, бранила своего сына, домоседа, любителя птиц и цветов, за то, что он якобы связан с шайкой бандитов, которая собирается ее ограбить. Престарелой бабке, уехавшие на север родители, поручили воспитание 15-летней сенситивной девочки. Увидев внучку на улице с одноклассником, она при соседях назвала ее публичной девкой и потребовала пойти к гинекологу на освидетельствование. Все описанные ситуации послужили причиной реактивных состояний. Естественно, стать посмешищем для окружающих, вследствие каких-либо действительных недостатков или неудачных действий родителей или воспитателей, более чем достаточно, чтобы оказаться повергнутым в депрессивное состояние.

Среди 300 подростков мужского пола, госпитализированных в психиатрическую больницу с психопатиями и акцентуациями характера, к сенситивному типу было отнесено 8%, причем лишь в четвертой части из них был поставлен диагноз психопатии, а в остальных – реактивных состояний на фоне соответствующей сенситивной акцентуации.