Текст книги "Троянский кот"

– Зеленое пламя – последнее средство, – говорил урод. – Оно и камень возьмет. Там у озера, напротив замка, есть каменный причал – вот его спалим для начала, чтобы эти бездельники одумались… Я так думаю, наш приятель Гидо или вчера, или сегодня привез пару бочек, как я его просил… Ну а если нет…

– Ты, мастер, плохо знаешь наших моряков.

– Когда они увидят, как трудится зеленое пламя…

Что ответил герр Горациус, Ларре уже не услышал. Он только видел, что всадники поворотили на ту самую дорожку, где малыши, посланные за поздней земляникой, нашли перстень.

Вот теперь уже нужно было бежать в корчму.

Ларре появился перед Георгом внезапно – как лукавый дух из пивного кувшина.

– Пока ты, юнкер Брюс, тут прохлаждаешься, я делом занимаюсь, – сообщил он свысока. – Наши старики сидят в замке, а замок того и гляди подожгут.

– Он же каменный! – удивился корчмарь, сидевший вместе с Георгом.

– А ты про зеленое пламя слыхал? Которое и камень жрет? Вот его к замку и подпустят.

Георг посмотрел на Ларре с огромным недоверием. Вроде бы дядюшка Сарво про все чудеса поведал, а вот гляди ж ты – и дядюшка Сарво чего-то не знает!

– Кому и зачем понадобилось жечь замок? – спросил корчмарь.

– Наших стариков увезли туда, потому что они подцепили какую-то заморскую хворобу, – объяснил Ларре. – Ну и решил герр Горациус сжечь их с хворобой вместе. Так оно надежнее выйдет!

Все было чуточку не так, самую чуточку, но уж больно хотелось моряку испугать будущего капитана.

– А вы, значит, хотите этих болезных найти, увести и спрятать? Чтобы хвороба по всему краю разбежалась?! Ишь! Догадались! Коли эта хвороба такая зловредная, что иначе с ней не справиться, так вам как раз надо всех тут перезаразить? Чтобы не одни ваши старики от нее подохли, но и мы тоже? – корчмарь пришел в ярость. – Женка! Магда! Грета! Петер!

И, казалось бы, что мог понимать в стратегии и тактике корчмарь, всю жизнь подававший господам пиво и жареное мясо, развлекавший их немудреными беседами? Однако он так ловко распорядился своим войском, на три четверти состоявшим из женщин, что Георга с Ларре не то чтобы загнали, а просто сбросили в погреб. И крышку придавили большим ларем для зерна.

– Если бы чертова баба не тыкала мне в лицо факелом! – возмущался в полной темноте Ларре. – Если бы старый дурак не притащил эту проклятую оглоблю! Если бы да если бы!..

Георг молчал. Положение было – хуже некуда. Старикам грозит смерть – непонятно за какие грехи. Дядюшка Сарво с вдовой Менгден и Гансом пропали непонятно куда. И очень может статься, что на рассвете корчмарь соберет односельчан, объяснит им положение дел, и они на сходке решат: нет моряков – нет и беды…

– Помолчи, сделай милость, – приказал он Ларре.

– А что будет, если я помолчу? Стены раскроются? Потолок разверзнется? – ядовито спросил Ларре.

– Будет то, что нас Стелла Марис услышит.

Ларре и заткнулся. Дивное дело – ему от злости и в голову не пришло, что над моряком главное начальство – Стелла Марис, Звезда Морей. Ее зовут в самый трудный миг. Она – заступница и помощница. Не всем, правда, успевает помочь. Но, поскольку до сезона штормов далеко, ветры дуют умеренные, то, может, забот у нее поменьше, услышит она и выручит из беды?

– Стелла Марис, Стелла Марис… – позвал Георг. Особой молитвы не требовалось – она ведь и без слов все понимает.

– Стелла Марис, Стелла Марис, – позвал и Ларре.

– Прости нас, дураков, что по глупости своей в беду попали, – сказал Георг. А вот Ларре промолчал – неловко ему было в своем упрямстве каяться.

Не взвился во мраке синий плащ Стеллы Марис, Не зазвучал хрустальный голос. Но несколько погодя раздался стук – вроде бы в стенку.

– Кто тут? – первым спросил Ларре.

– Это я, Нелле, – ответил девичий голос. – Хозяин уже лег спать, все угомонились. Сейчас я вас выпущу.

– Какая Нелле?

– Хозяйская племянница. Ступайте к окошку. Ставень изнутри закрывается. Отодвиньте его, а я вам руку протяну.

Пошли на стук, залезли в огромную кучу репы. Узкое окошко было как раз над кучей – через него эту репу и кидали. Георг пробился к стенке и, подняв руки, нашарил ставень. Он был высоковато и запирался на засов. Поди еще, стоя на цыпочках, пошевели этот засов!

– Темно, как у веницейского мавра в брюхе… – проворчал Ларре. Ему на ногу крепко наделось старое лукошко, и он, стоя на другой ноге, пытался от этой дряни избавиться.

– Скоро вы там? – спросила Нелле. – Не могу я вас тут ждать до рассвета!

– Ларре, ступай сюда, ты повыше, – приказал Георг. – Тебе проще с засовом управиться.

– Не могу, юнкер Брюс, – ответил строптивый Ларре. – Я застрял.

И тут на Георга накатило упрямство – настоящее морское упрямство, неподдельное, не какое-нибудь сухопутное! Он понял, что должен выкарабкаться сам, чего бы это ни стоило. Стена погреба была довольно корявой, с трухлявыми останками кронштейнов для дощатых полок. Георг подергал найденный кронштейн и, призвав на помощь Стеллу Марис, поставил на него ногу. Придерживался он за стенку одними пальцами, и если бы рухнул в кучу репы – сильно насмешил бы Ларре. Но Стелла Марис где-то в небесах сказала:

– Давай, моряк, не теряйся!

Стоя одной ногой на кронштейне, вцепившись левой рукой в оконный край, правой Георг раскачал и дернул засов. Открывавшееся внутрь окно скинуло его вниз, но в погребе стало чуть светлее, и Георг знал, что кронштейн его выдержит.

Минуты не прошло, как он с помощью Нелле выкарабкался наружу.

– Эй, юнкер Брюс, эй! – возмутился Ларре. – А я как же?

– Окно открыто, сам справишься, – ответил Георг.

Но Ларре был тяжелее фунтов на десять, и кронштейн под его ногой надломился.

– Отчего ты не хочешь ему помочь? – спросила Нелле, слушая негромкую, но выразительную ругань Ларре.

– Оттого, что он должен знать свое место, – буркнул Георг. – Я, девушка, не злой, но через два года я стану капитаном «Варау», и если я сейчас с этим вредителем не справлюсь, то он мне всю команду испортит. Скажи лучше, как выбраться на дорогу.

– Огородами. Я проведу тебя, – ответила Нелле. – И укажу путь на Хазельнут, он тут ближе всего. А потом выведу твоего товарища… хотя, какой он тебе товарищ? Теперь, когда ты его в погребе оставил, вам и здороваться-то будет трудновато.

– От него вреда больше, чем пользы, – твердо сказал Георг. – Ненадежный он человек.

И расправил плечи, чтобы девушка видела – перед ней настоящий капитан. Хотя девица из простых, и голова у ее – под серым льняным покрывалом, стянутым в узел на затылке, как у здешних огородниц и скотниц, а не под кружевным чепчиком городской красотки, пусть знает, что такое морской норов.

– Если каждого ненадежного в шею гнать – останешься ты на «Варау» в гордом одиночестве, молодой капитан. Ты вот из них, из вредных этих, толковых и надежных сделай…

– Мне нужно вернуться по Герденской дороге и свернуть к замку, – не желая обсуждать свои капитанские заботы, ответил девушке Георг.

– На что тебе среди ночи проклятый замок?

– Туда увезли стариков из герденской богадельни. И они в опасности. А отчего это он проклятый?

– Оттого, что там колдун поселился. Раньше наши парни с вечера уходили рыбачить на Силаданне, теперь боятся. Говорят, даже рыба из озера ушла, а куда – непонятно. Не ходил бы ты туда, моряк, – с некоторым лукавством посоветовала Нелле.

– Не могу. Там наши старики. Не для того они всю жизнь в вонючем кубрике спали и на штормовом ветру по вантам лазили, чтобы капитаны их в беде оставляли. Стелла Марис такого бы не одобрила.

– Вовремя ты вспомнил Стеллу Марис… Хорошо, я доведу тебя до Силаданне короткой дорогой. Если колдун ждет незваных гостей – то с герденской дороги, а ты придешь по тропе. Вот и все, что я пока могу для тебя сделать.

– Не все. Расскажи про колдуна. Может, пойму, на кой ему наши старики сдались.

– Колдун как колдун… Ты же знаешь, они любят всякие развалины. А от замка только стены остались, крыша давно провалилась. И две башни – туда можно только по галерее попасть, внизу у них даже дверей нет. Там раньше дрова и сено держали, сбрасывали сверху, потом через люки поднимали.

– Колдун, я так понимаю, в башне засел?

– Где же еще…

Девушка шла по тропе так, словно был ясный день и сквозь ветви светило солнышко. Георг, имевший, как большинство моряков, зрение не хуже, чем у морского ястреба, диву давался – он не подозревал, что сухопутные жители земли настолько глазасты.

– Ты служишь в корчме? – спросил он.

– И да, и нет. Иногда зовут помочь. И платят, – как-то неохотно ответила Нелле. – А как вышло, что ты путешествуешь даже без котомки?

– Котомка в повозке старой дуры. А где дура и повозка – понятия не имею.

Георг подозревал, что дядюшка Сарво вернулся бы в корчму, если б не вдова Менгден. И в том, что пропал Ганс, он тоже винил боцманову подружку. Наверняка что-то мальчишке наплела – он за ней и потащился.

– Это кто еще такая?

– Мы впятером шли стариков искать, вещи вез осел, и была с нами баба. Из-за нее весь разлад и вышел, – лаконично объяснил Георг. – Трое пропали вместе с повозкой, двоих в погреб скинули. Ничего себе экспедиция…

Вину вдовы Менгден он, конечно, преувеличил, но иначе не мог – сказывалась школа дядюшки Сарво.

– Так это твои люди, капитан? – спросила Нелле. – Те, что на ночь глядя отправились к замку? Тех тоже было трое – пожилой человек в мягких сапогах тюленьей кожи, женщина в туфлях на толстом каблуке и еще один – нога у него чуть больше, чем у женщины.

– Точно…

– Плохо это.

– Ты что-то знаешь о них?

– Знаю, что прошли по дороге вскоре после того, как проехала там большая телега, груженая бочками.

– А ты-то что делала в такое время на той дороге? – с великим подозрением полюбопытствовал Георг. – И как смогла разглядеть следы? И кто научил тебя читать следы?

– Отец был графским егерем, он и научил. Идем…

Нелле словно бы выбросила в придорожные кусты свою разговорчивость. И до самого озера Силаданне промолчала. А Георг светских бесед не затевал, потому что просто их не любил.

Силаданне было лесным торфяным озером с черной водой. Георг только слыхал про такие, а видеть – не видел. Странным ему показалось, что на болотистой почве воздвигли каменное строение, но когда он увидел замок – понял, что большого риска уйти под землю тут нет. Замок был невелик, не то, что в Виннидау, где он царил над городом. Если быть совсем честным, то у иного селянина сенной сарай, где запасается корм на три десятка скотов, вровень с этим замком встал бы. Одна из башен, с зубчатым верхом, стояла мертвой черной глыбой. А вторая, островерхая, была обжитой. В ней и на втором, и на третьем ярусе в узких окнах горел свет.

Замок стоял не вплотную к озеру, а в полусотне шагов. Поскольку Силаданне соединялось протокой с другим таким же озерцом, Межаданне, а то – с третьим, в давние времена жители замка ездили по делам и в гости к соседям на лодках, для чего и был построен каменный причал. Водой доставляли в замок продовольствие и тяжелые грузы, водой же увозили хоронить покойников на хазельнутское кладбище.

Как раз к причалу и вывела тропа. Причем в последнюю минуту Георг едва не слетел в черную яму под здоровенным выворотнем, в которой стояла вонючая вода. Таких выворотней вокруг озера было немало, и во мраке они сильно смахивали на лезущих из-под земли рогатых болотных чертей.

– Ну вот, привела я тебя, капитан, – сказала Нелле. – Что делать будешь?

– В разведку пойду. Где-то же должны быть ворота.

– Погоди. Кое-что мне тут не нравится.

Девушка постояла, прислушиваясь. Георг смотрел на нее с неудовольствием: ну, привела, благодарность за это огромная, но шла бы эта красавица скорее прочь. А то – бойся, как бы с ней чего не приключилось…

И тут во мраке заорал осел. Да так неожиданно, что моряк подпрыгнул.

– Чтоб тебе! – воскликнул Георг. – Не иначе, наш! Значит, и дядюшка Сарво где-то рядом со своей ведьмой! Надо бы дать им знак…

– Какой знак?

– Эх, жаль, дудки у меня с собой нет… А вот что – я морским ястребом закричу. Он и поймет, что этот голос – неспроста. На болотах морские ястребы не водятся.

И Георг тут же разразился тревожной тонкой трелью «пи-и-и, пи-и-и, пи-и-и…»

Ответа не было.

– К нам идут, – сказала Нелле. – И эти шаги мне не нравятся. Если бы это твой дядюшка Сарво был, он бы сперва отозвался…

Не успел Георг ответить, как шагах в двадцати перед ним возник огонек. Но не простой, а бледно-зеленый. Это горела большая ветка, которую дядюшка Сарво держал над головой.

Старый боцман большими шагами шел к своему воспитаннику.

– Дядюшка Сарво! Ну наконец-то! – с этими словами Георг кинулся навстречу боцману, но Нелле ухватила его за руку и удержала.

– Назад, назад! – приказала она. – Он убьет тебя!

– Кто? Дядюшка?..

И тут боцман зарычал.

Не создала еще природа зверя с таким страшным и грозным рыком. А потом дядюшка Сарво, выставив перед собой ветку, кинулся к Георгу.

Вроде бы и не был будущий капитан трусом, в любую бурю держался стойко, но зверская рожа, в которую превратилось лицо давнего товарища и наставника, была уж слишком страшна – он окаменел и зажмурился. Два слова гремели в пустой голове: Стелла Марис, Стелла Марис!

Рык прервался, огненная ветка не коснулась груди Георга, раздался скулеж. Георг открыл глаза и не увидел старого боцмана. Там, где полагалось бы стоять чудовищу, висел в воздухе и таял белый крест. Он был словно из тумана сплетен, он бледнел и выцветал прямо на глазах, а сквозь этот крест виден был съежившийся и отступающий дядюшка Сарво. Ветка в его руке уже не пылала, а чуть тлела.

Георг протер кулаками глаза. И за эти полтора мгновения дядюшка Сарво исчез.

– Что это было?.. – шепотом спросил Георг. – Наваждение?

– Колдун до них дотянулся и заграбастал. Наверно, они на той дорожке встретились, когда он бочки с огнем в замок вез.

– Огонь в бочках?

– А что же? Груз как груз. Только бочки нужны особые, изнутри обшитые медью, оттого такие тяжелые…

– А ты, девушка, откуда знаешь?

– Я, капитан, много чего знаю.

– Племянница корчмаря, говоришь?

– Их было трое? Этот горемыка, женщина и мальчик? – не желая ничего объяснять, спросила Нелле. – Если он их одурманил и приставил свою башню охранять, значит, боится нападения. Значит, тебя с тем парнем боится. Ну-ка, крикни еще раз ястребом. Может, мальчик отзовется. С детьми проще – они могут послушаться приказа, если командовать громко и уверенно.

Страшновато было Георгу, но показывать страх перед девчонкой – для моряка еще хуже, чем с перепугу штаны намочить. Снова ястребиная трель понеслась над озером. Но теперь уже капитанский помощник был готов и к зеленому огню, и к прочим скверным чудесам. Он вынул большой морской нож, который на новый лад называли кортиком, и выставил перед собой. Не хотелось бы пырять дядюшку Сарво, но, может, вид ножа его вразумит?

На ястребиный крик отозвались двое – к причалу вышли боцман и Ганс. Оба – с зелеными факелами.

– Ну, капитан, командуй, – сказала Нелле. – Твой голос для них должен быть – как гром с небес, иначе – что же ты за капитан?

Ох, каким словом помянул безмолвно чересчур заботливого Гросса Георг… Только тут он понял, что был за Гроссовой спиной, как малое дитя в выложенной одеялами загородке, и командовать даже не приходилось – распоряжения Георга выполнялись беспрекословно, потому что из-за его плеча постоянно выглядывал настоящий хозяин «Варау».

– Стоять! – гаркнул Георг во всю мощь молодой глотки. – Стоять, кому говорю!

Но Ганс, словно оглохнув, шел прямо на него, грозя зеленым пламенем, а хитрый дядюшка Сарво подкрадывался сбоку, и на его широкой роже было написано: а как сбросим сейчас в озеро, а в озере найдется, кому с тобой разобраться!

– Ну? – спросила Нелле. И от ее спокойного голоса у Георга длинные завитые кудри, выпрямившись, встали дыбом.

– Слушай, ты, старый бес! Нож видишь?! – крикнул он дядюшке Сарво. – Не я, а ты на дно пойдешь с ножом в печенке! Стоять! Это приказ капитана!

И старый боцман остановился. Видать, в голосе и впрямь капитанская ярость прозвучала. Но Ганс шел к причалу, и зеленый огонь, выставленный вперед, разгорался все ярче.

– Нелле… я не смогу… – вдруг охрипнув, сказал Георг. – Он же еще мальчишка… Он же мне как братишка был…

– Я смогу, – ответила девушка. – Другого выхода нет. Не хотела, а придется…

И она вышла вперед.

– Стой, дура! – закричал Георг.

– Ганс! – позвала Нелле. – Ганс, братик! Ганс!

Дядюшка Сарво, хотя колдун и подменил ему душу, тревогу за мальчика ощутил, и в чистом голосе девушки слышалась ему угроза. Он поспешил на помощь к Гансу – а тот остановился в трех шагах от Нелле и Георга.

– Ганс, – сказала Нелле. – Смотри на меня. Смотри в глаза! Стелла Марис приказывает тебе вспомнить!

Ганс окаменел – на несколько мгновений. Брови сдвинулись, рот приоткрылся. Что-то просыпалось в нем – и смуглое лицо вдруг налилось внутренним светом.

– Я помню, помню! – закричал мальчик, оттолкнул дядюшку Сарво и встал рядом с Нелле.

– Пойдем, братик Ганс.

– Пойдем, сестренка Нелле. Что нужно-то?

– Погоди, девчонка, погоди! – захрипел боцман. – Что это ты с ним сделала? Я убью тебя!

– Ты уже видел один белый крест. Не родился ни человек, ни зверь, чтобы увидеть его дважды и остаться в живых, – строго ответила Нелле. – Ты можешь спихнуть с шеи хозяина?

Дядюшка Сарво зарычал, попятился, развернулся и, по-моряцки косолапя, убежал.

– Не может… – печально сказала Нелле. – Ну вот, Стелла Марис, пришлось мне-таки раскрыться, ты уж меня прости… Ганс, расскажи, что там, в замке, делается.

– Плохо там, – ответил мальчик. – Но я ничего ведь не знаю… Я только понимаю, что плохо…

– Как колдун сел вам на шею?

– Какой колдун?

– Забери у него, пожалуйста, зеленый огонь, капитан, – попросила Нелле Георга. – Как бы этот подлец через свой огонь до него не добрался. А за тебя я не боюсь – он тебе на шею еще не садился и дорожку к твоему рассудку не протоптал…

– Странные вещи ты знаешь, корчмарева племянница, – заметил Георг. – Вот уж не думал, что буду слушаться девчонки.

– Есть у тебя другая возможность спасти эту вашу богадельню?

Голос девушки был острым и ледяным.

– Не знаю! – буркнул Георг и забрал у Ганса горящую ветку.

– Когда дядюшка Сарво с теткой Менгден от вас ушли, я за ними побежал. Думал – он меня послушает, он же мне как родной дядя был… – печально сказал Ганс. – И нагнала нас телега, это я точно помню. И почему-то мы все вместе с ослом пошли за телегой. Я думал, дядюшка Сарво знает, или тетка Менгден, им кучер, может, что-то сказал, а они молчат и молчат… И пришли мы в замок… Потом сидели во дворе, опять молчали… Потом я пошел вдоль стены, там сухие деревца торчали, выбрал одно, сломал… Потом я с ним подошел к башне, и мне в окошко выкинули огонь… И тогда уже я пошел защищать замок!

– А кто велел? – чуть ли не хором спросили Георг и Нелле.

– Я не знаю!

– И много у замка таких защитников?

– Не знаю… Наверно, много… – Ганс вздохнул.

– А я думаю, нет, – сказал Георг. – Иначе зачем бы колдуну хватать на дороге первых встречных, лишать их соображения и гнать в замок? Ганс, что ты запомнил еще? Где замковые ворота? Как к ним подойти? Где входы в башни?

– Ты вздумал в одиночку штурмовать замок, капитан? – спросила удивленная Нелле.

– Я вернусь туда с этой веткой. Может, старый дурень Сарво и не поймет, что это уже не Ганс. Там не такой уж сильный гарнизон, девушка. А меня обучали абордажному бою. Руки у меня сильные и пальцы цепкие. Уж в окошко второго яруса я легко залезу!

– И где же твоя абордажная сабля? – ехидно спросила Нелле.

Георг задумался. Сабли не было… И товарища, чтобы прикрыл спину, не было. Ларре – пустое место, моряк опытный, но – пустое место…

А меж тем Ларре исхитрился выбраться из погреба. Как – и сам не понял.

Он стоял на заднем дворе корчмы и думал – что же теперь делать? Он пытался понять, как так вышло, что у юнкера Брюса кончилось терпение. И пытался представить, что же будет, когда Георг доложит о провале экспедиции капитану Гроссу. Ничего хорошего в голову не лезло, а одни только пакости: Гросс мог вступиться за любимчика и зубодробительными методами, а сдачи капитану давать не смей!

Следовало что-то предпринять – пока Георг и впрямь не показал зубки. В том, что он не станет незатейливо ябедничать, Ларре не сомневался. Но если он просто не ответит на расспросы Гросса – уже будет достаточно плохо. Старый зануда возьмется за Ларре всерьез. Найдет, чего припомнить. И придется списываться с «Варау» на берег. Причем в Аннерглиме, а это не такой знаменитый порт, чтобы там суда бортами терлись. Значит, уговаривайся, чтобы добрые люди довезли до Виннидау, а когда еще такие люди найдутся…

Помянув хорошим матросским словом некстати взбрыкнувшего Георга, он вдруг ощутил страшную обиду: все получилось неправильно, не он бросил сосунка, а сосунок бросил его, совершенно не беспокоясь, что с ним будет дальше. И этот дуралей отправился в одиночку на помощь старикам! (В том, что Георг не сидит в придорожных кустах, мотая сопли на кулак, Ларре был уверен).

Оставалось одно – двигаться к замку. Сперва четверть часа до поворота, потом неведомо сколько до озера Силаданне. А на повороте, чего доброго, ждет мертвая невеста с когтями… Вспомнил ее Ларре – и мороз по коже, и мурашки по спине величиной с рыжих тараканов.

Он не шел к повороту, а крался по обочине, при каждом шорохе опускаясь на корточки. Кто его знает, кто там в лесу шебуршит, не моряцкое дело – в сухопутной живности разбираться. Может, кабаниха с кабанятами, а может, мертвая невеста, чьи повадки загадочны и подозрительны.

Когда сквозь опушечную поросль Ларре увидел висящие в ночном небе четыре длинных и узких окна, два повыше, два пониже, он остановился, как вкопанный. Моряк не сразу сообразил, что это и есть замковая башня.

Где тут бродит Георг – было совершенно непонятно. На всякий случай Ларре достал из ножен свой длинный нож. И предался сомнениям. Можно было дать знать о себе хотя бы криком морской птицы. Георг бы сообразил, кто это орет в кустах. Но, с другой стороны, не хотелось показывать себя тем, кто первый идет на уступки. С третьей стороны, может, Георг уже как-то пробрался в замок, и нелепые крики вспугнут стражу. Была и четвертая сторона – если не обозначить свое присутствие, будущий капитан навеки запомнит, что посланный с ним помощник все самое опасное переждал в погребе на куче гнилой репы. Даже если сам из гордости не скажет об этом Гроссу ни слова – дядюшка Сарво разболтает, поболтать он любит… но куда же он подевался с ослом и теткой?.. Не в Герден же сгоряча побежал?..

Где дядюшка Сарво с вдовой Менгден – он узнал ровно минуту спустя после того, как прокричал по-чаячьи. И, надо отдать ему должное, Ларре не остолбенел при виде искаженных ненавистью рож да зеленых огней, а сразу кинулся наутек. Он бежал молча, чуть не сверзился в озеро и выскочил к причалу. У причала он увидел еще одно чудище с зеленым огнем, рядом с ним – мертвую невесту в светлом платье…

Тут-то Ларре и заорал.

Ему оставалось одно – выскочить на причал, а с причала длинным прыжком – в черную воду.

Вода была мерзкая и какая-то густая, словно слабенький овсяный киселек. Ларре вынырнул и поплыл к противоположному берегу. Его провожал звонкий хохот. Вдруг хохот прервался. Ларре услышал рычание, женский вопль, дикий крик дядюшки Сарво. Пловец обернулся. Он мало что мог разобрать – метались у причала три зеленых огня да непонятно чьи тени, но вот слетевший с башни изумрудный шар в три обхвата он разглядел прекрасно. Шар быстро опустился на камни причала – и камни вспыхнули. Это было совсем диковинно.

Однако страх не совсем лишил Ларре рассудка. Он вспомнил, откуда знает про зеленый огонь. Он вспомнил ратсмана Горациуса Лангейна. И еще вспомнил, что не рассказал Георгу важную вещь: ратсман-то со слугой и седовласым уродом, похоже, сидят сейчас в замке, и не он ли, приятель зловредного Горациуса, и есть тот самый страшный колдун? Правда, память проснулась ровно посередине Силаданне, и пришлось выбирать, куда плыть. Ларре поддался доводам рассудка и выбрал противоположный берег.

Он выбрался в крошечной бухте и, вылезая, ухватился за ствол березки. Но березку подгрыз бобер, деревце надломилось, и моряк снова шлепнулся в воду. Все это было для него как-то позорно – и бегство, и береза проклятая! Хорошо хоть, он не потерял впопыхах ножа. Сунув его в ножны, Ларре вооружился березой и пошел берегом к Георгу. Кто бы там ни махал зелеными огнями – нужно сказать про ратсмана Горациуса. И тогда – убираться прочь?.. А старики?..

Пока Ларре ломал голову и пробирался на свет, Георг пытался договориться с дядюшкой Сарво. Старый боцман, казалось, уже что-то начинал понимать, но вдова Менгден издавала даже не рык, а скрежет, и он снова оскаливался, ворча, как цепной пес. А та, что стояла рядом с Георгом, была уже Ларре знакома…

– Юнкер Брюс, – позвал Ларре, слишком близко не подходя. – Юнкер Брюс, осторожно! С тобой – мертвая невеста.

– Это Нелле, – не оборачиваясь, ответил Георг. – У тебя, матрос, прискорбные видения.

– Это мертвая невеста, – настаивал Ларре. – Вот пусть она покрывало скинет.

– Да хоть капридифолия! Лишь бы помогла стариков выручить.

– Капридифолия?.. – почти осмысленно повторил дядюшка Сарво. И тут же схлопотал тычок от вдовы Менгден.

Но чудо совершилось – боцман обрел соображение!

– Кыш, дура, кыш! – прикрикнул он на давнюю подружку. – Ларре, ты, что ли?

– Он самый, – ответил Георг. – Ну, бес тебя загреби, Ларре… Хорошо, что пришел!

И Ларре, чуть ли не впервые в жизни, ощутил стыд. Он думал, что Георг станет дуться и капризничать, но тот принял его, словно ничего не случилось.

– У меня полные сапоги воды, – сказал он брюзгливо. – Сейчас вылью и, значит, буду готов… А ты держись от мертвой невесты подальше!

– Перестань, матрос Бройт. Посмотри – когтей нет, глаза у нее обычные…

Для наглядности Георг осветил девушку зеленым огнем. И точно – когтей Ларре не увидел. Смутившись, он сел наземь, стянул сапоги и вылил воду из правого. Но когда взялся за левый – тот исчез. То есть, только что был – и вот нет его!

– Что за нечисть тут шалит? – сердито спросил он и с большим подозрением посмотрел на Нелле.

Девушка опустилась на корточки и протянула руку к кусту малины.

– Выходи, не бойся, – сказала она. – Мы знаем, что ты без шалостей не можешь. Выходи, шкодное племя, прошу именем Стеллы Марис…

То, что осторожно выбралось из куста, было ростом с большую крысу, имело пушистый хвост и почти человеческое личико.

– Утти! – воскликнул дядюшка Сарво. И тут вдова Менгден, ненадолго притихшая, с диким воплем кинулась на малыша.

Боцман подножкой повалил ее, сел ей на спину и отнял зеленый факел.

– Сбылась твоя мечта, красотка! – ухмыльнулся он. – Вот ты и лежишь подо мной, вот ты и узнала мою тяжесть!

– Теперь тебе придется на ней жениться, – сказала Нелле. – После таких твоих слов. Так что она своего добилась. Рассказывай, утти, что там, в замке, творится. Ведь тебя для того послали, чтобы ты нас нашел. Только сперва отдай матросу сапог.

Не успела она попросить, как сапог уже лежал на видном месте.

– Мы с флейта «Боевой трубач», – начал Утти. – Мы глупость сделали – носовую фигуру подгрызли. Думали, будет смешно, когда трубач свою трубу потеряет, а вышло не очень…

– Да уж, – согласился дядюшка Сарво, – с интересом глядя на утти. – А ты, девица, кто такая? Отчего он к тебе вышел? Или она? Кто его, шкодливое племя, разберет!

– Потом объясню, – сказала Нелле. – Так что же дальше было на «Боевом трубаче»?

– То и было, что позвали знатока, он судно заклял от нас на одиннадцать лет, – печально сказал утти. – А куда нам деваться? На других кораблях свои шкодники… Вот мы и сошли на берег в Герденской гавани…

Георг и Ларре смотрели не на утти, хотя когда еще доведется увидеть такое диво, а на Нелле. Георг почти верил ей, а Ларре – не очень. Уж слишком она была похожа на ту, что велела ему возвращаться к Георгу в корчму.

– А потом попросили приюта в богадельне? – расспрашивала Нелле. – Не побоялись?

– Так там же – свои. Я вот у Анса Ансена как-то огниво стянул, взамен подложил прокуренную трубку Уве Брандена. Ох, он ругался! Так мы пришли потихоньку и первым делом шкоду учинили – чулки у стряпухи Греты унесли и Фрицу Альтшулеру под одеяло подложили. Сколько смеху было! Потом мы в кувшин с пивом морковку бросили. Тогда они догадались, Харро Липман первым сказал: утти, это вы, что ли? Вот и стали жить вместе, и уговор заключили, мы больших шкод не делаем, а они нас не выдают. Ведь нас можно тронуть, только если наши моряки позволяют, как это вышло на «Боевом трубаче»…

– Точно, – подтвердил дядюшка Сарво. – Это – вековое правило. Им обычно капитан обещает, что никто их не тронет, а в богадельне за старшего – Матти Ундесен. Он, поди, и совершил уговор.

Утти подтвердил – так и было.

– А потом пришел мастер Румпрехт и стал просить, чтобы нас ему уступили. И какой-то знатный господин из самого магистрата пришел наших моряков уговаривать, ругался, грозился, приказал, чтобы им пива не давали больше и хлебное довольствие вдвое урезали. Мы их пожалели и ушли жить к городской стене, к новой башне. Думали – уйдем, и им пиво вернут. А нас от башни мастер Румпрехт прогнал, мы опять в богадельню… И вот тогда ночью наших моряков увезли. Мастер Румпрехт думал, мы останемся, а они взяли нас с собой. Ведь нам большая беда грозила, правда? – спросил утти.

– Да, малыш, большая. Как же вы ехали?

– В одеялах и тюфяках. Это морякам позволили взять с собой. Но потом мастер Румпрехт и Гидо Шнаффиус догадались, что мы приехали. Шнаффиус – он хозяин замка, – объяснил утти. – Он хотел договориться с моряками, но они нас не отдали. И тогда нас всех четыре дня назад бросили в нижний зал башни – тот, откуда без трапа или веревок человеку не выбраться. И Шнаффиус сказал, что не будет кормить… и не кормит

– И женщины там с ними?

– Да, обе – кастелянша и стряпуха. Только стряпать не из чего, это плохо…

– Как же они?! – вмешался дядюшка Сарво.

– Мы им из кладовой орехи и овсяные галеты носим. Мы же маленькие, мы пролезаем. И к тому же это – шкода…

– Значит, колдун их измором взять решил, – сказала Нелле. – А как вы догадались выйти из замка?

– Анс Ансен сказал: за нами обязательно придут наши. Может, опоздают, но рано или поздно придут. И мы ждали… все вместе… А потом Шнаффиус привез зеленый огонь, и мы поняли – что-то будет. Мы сторожили на южной стене и увидели, что вы все-таки пришли. И я спустился вниз.

– Ну, капитан, теперь командуй, – велела Нелле. – Ты все необходимое узнал.

– Не все, – возразил Георг. – Главное непонятно. Утти, ты можешь нас провести в замок? Таким путем, каким человеку пройти сподручно?