Текст книги "Ловзар"

Дамир Халилов
Ловзар

Посвящается

моему отцу Нариману Халилову

и моему Учителю Арсену Кулаеву.

Спасибо вам за все.

Ловзар – 1. Игра, забава. 2. Свадьба.

(Мациев А.Г. Чеченско-русский словарь.)

«Ловза (чеч.) – играть, развлекаться, забавляться. Слово распадается на два самостоятельных понятия: лов (терпеть, выносить) и зие (испытывать)… Таким образом, слово «ловза» буквально обозначает «испытывать на терпение», «испытывать на выносливость». Такие испытания были распространены у всех древних народов и в этнографической науке называются инициациями».

(Танаев Б.)

© Халилов Д., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Глава 1

Яркая неоновая вывеска освещала небольшой участок улицы, раскрашивая в ярко-желтый цвет серые стены здания и черный ночной асфальт. Изящной вязью на вывеске было выведено: «Чайхана 24». Рядом с надписью был нарисован небольшой красный чайник – художник оставил между крышкой и корпусом зазор, и это заставляло прохожих задумываться: что держит крышку в воздухе? Тысячи светодиодов сверкали так ярко, что казалось, будто невидимый зазывала громко выкрикивает название заведения, потрясая чайником.

Вдоль стены чайханы прохаживался молодой человек. Он говорил по телефону и то выходил из полосы света, то вновь в нее попадал. Черные волосы ровной шапкой покрывали его лоб, уши, доходили до бровей, и во время разговора он то и дело небрежным жестом откидывал их назад. Обтягивающая черная футболка, черные джинсы и элегантные остроносые туфли, несмотря на простоту, гармонично вписывались в его образ, и сразу же ощущалось, что молодой человек крайне серьезно относится к впечатлению, которое он производит.

Ночная прохлада заставляла его поеживаться и потирать руки, почти не прикрытые короткими рукавами черной футболки.

– Закроемся, по всем вопросам закроемся, – разговаривая, он постукивал кулаком по штукатурке стены. Разговор продолжался уже долго, и мускулистые руки молодого человека успели покрыться мурашками.

– Не, пахана я точно сюда тащить не стану – сам все… – начал молодой человек, но собеседник вновь его прервал. Судя по всему, его роль в разговоре была довольно пассивной – он подолгу слушал, иногда пытался что-то сказать, но тут же осекался и вновь слушал, нервно играя желваками. – Дай… Дай я… Зачем ты вообще со мной говоришь, если слушать ничего не хочешь?!

Видимо, эти слова подействовали на собеседника, потому что парень продолжил:

– Давай так. В понедельник, край, деньги на счет упадут. А потом я приеду – сядем за стол, спокойно все перетрем, че и как дальше. Да, да – стопудово, мне люди серьезные по баблу подтвердили. Да… Да… Отвечаю.

Кто-то сзади похлопал его по плечу и сказал:

– Салам, Хасан.

Молодой человек резко обернулся и увидел приветливо улыбавшегося парня. Радостно улыбнувшись в ответ, Хасан, убрав на несколько секунд трубку от уха, обнял подошедшего.

– Валейкум салам, Арсенка! Секунду подожди, – с извиняющимся выражением лица он кивнул на трубку.

Арсен был на полголовы выше Хасана, сухопарый, с несколько резкими движениями. На нем были светлые джинсы и клетчатая рубашка навыпуск, расстегнутая почти до середины груди. Черты лица его были правильными, можно было даже назвать его симпатичным, однако парню не хватало лоска и особой маскулинной расслабленности, так ценимой женщинами. На его сосредоточенном, почти суровом лице лучились теплом добрые глаза.

– Ладно, братан, в общем, я тебя понял – все сделаем по взросляку. Давай, до связи, – сказал Хасан в трубку и вновь повернулся к Арсену. – Рад тебя видеть, брат! Погнали, наши все уже там. – Он улыбнулся и махнул рукой в сторону вывески.

Арсен улыбнулся в ответ и толкнул массивную входную дверь. На улицу сразу же хлынула волна голосов, звона стекла, фоновой музыки и других звуков, создающих особую атмосферу в любом пятничном заведении. Парни вошли, и дверь, ведомая металлическим доводчиком, мягко закрылась за ними.

* * *

В пятницу вечером в чайхане было людно. У стойки стояла очередь из желающих попасть внутрь, однако ожидание затягивалось, и на все вопросы хостес лишь неопределенно пожимала плечами. Посетители из зала выходили редко – формат заведения располагал к неспешным посиделкам, долгим разговорам, изредка прерываемым окриками: «Девушка, кипяток в чайник долейте!» или «Можно меню?!!» Десятки кальянов каждую минуту мягко выдыхали дым, который струями поднимался к потолку и образовывал в чайхане собственную облачную среду.

Зал представлял собой огромный архипелаг с островами столов. Каждый стол отличался от других, везде была своя мифология, а также свой кодекс спонтанно сформированных правил. Кто-то приходил сюда поиграть в нарды, кто-то – пообщаться на деловые темы, кто-то устраивал здесь романтические свидания с тайными поглаживаниями и поцелуями украдкой. Между столами курсировали официанты, несмотря на восточный антураж заведения, им удавалось сохранять московскую вальяжность в обслуживании и комфортный, в первую очередь для них самих, ритм.

За большим столом сидели четверо мужчин. Развалившись на низких диванах с подушками, типичными для московского понимания восточного интерьера, они вели шумный разговор, периодически перемежаемый раскатами хохота. Было в них что-то общее – в движениях, выражении лиц, манере говорить, даже в особом способе курения кальяна – резкие короткие затяжки, не мешавшие общему ходу беседы.

– Я отвечаю: он вообще безбашенный, – увлеченно жестикулируя, рассказывал Хасан. – Приколитесь, на «гелик» движок от «Ламборджини» засунул, ходовую полностью – от и до вылизал, короче, вообще вертолет, а не машина. Потом, такой, нежданчиком на Воробьевых нарисовался и давай там всех рвать по полной. Пацаны все в непонятках: че за тип, откуда взялся, а он там всех этих дагов на «бэхах» в клочья порвал.

Хасан затянулся кальяном, тот в ответ радостно забурлил.

– Мы с Русей такие: ни фига себе, ну-ка пойдем посмотрим, что за пассажир. Подошли: салам-салам. Он, короче, оказывается, из Назрани, в Москве кучу автосервисов держит. Я говорю: дай на «гелике» твоем кружок сделаю. Он такой: базара нет, братуха. Ништяк, сел, газ слегонца даванул, там под капотом такой зверюга зарычал! Короче, прокатился, потом туда-сюда, говорю: давай поторчим где-нибудь. И втроем с Русей погнали в «Тандури найтс» – это пахановские кенты открыли, короче. Только подъехали, нам с ходу столик – не столик, шампанское, фрукты, вся херня.

Арсен остановил проходившую мимо официантку и жестом попросил Хасана подождать.

– Девушка, мохито повторите.

– Один алкогольный мохито. Еще что-то?

– Нет, все. – Арсен вновь повернулся к Хасану, и тот продолжил:

– Сидим, кайфуем, слово за слово – и забились с Исламом (пацаном этим ингушским), что я любую телочку, которую он пальцем покажет, выцеплю на раз-два. Он, такой, показывает мне одну блондиночку расфуфыренную – атас! Скажи, Руся?

Рустам, спортивного вида парень, сидевший на отдельном кресле, оторвался от телефона, в котором весь вечер что-то писал, посмотрел на Хасана, слегка усмехнулся и вернулся к телефону.

– Я говорю: вообще не вопрос. Подрываюсь, иду, слышу: она с барменом на английском че-то там трет. Ништяк, думаю, – люблю международные связи устанавливать. Подхожу, такой: «Сорри», она оборачивается, я на сережки показываю и спрашиваю: «Бриллиантс?» Она так грустно: «Ноу бриллиантс» и давай в покатуху. Я к ингушу этому поворачиваюсь – показываю: готовь бабки.

Хасан передал кальян Арсену.

– Хасик, а Марина в курсах насчет международных связей? – поинтересовался Арсен.

– Марина – чеченская невеста. И притом будущая невестка Султана Ибрагимовича. Это все, что ей нужно знать, остальное – детали, – Хасан самодовольно улыбнулся.

О Султане Ибрагимовиче – так звали отца Хасана – Арсен знал довольно-таки немного: тот занимал высокую должность в полпредстве Чеченской Республики в Москве, где, собственно, и проводил большую часть времени. Также Арсену было известно, что Султан Ибрагимович был крайне влиятельным человеком в кавказской диаспоре, и его влияние не ограничивалось рамками должности. Тема хасановского отца была табуирована в компании – разговор о нем и о его делах мог заходить только по инициативе Хасана.

Каждые несколько минут у кого-нибудь из сидящих за столом звонил телефон, добавляя еще одну нотку к общей многоголосице «Чайханы 24».

В очередной раз зазвонил телефон у Арсена.

– Да, салам, Бек. Мы тут в «Чайхане» сидим, давай подтягивайся. Ага, ждем тебя.

Основательно затянувшись, Арсен передал кальян Исе, коренастому мужчине в сиреневом поло с поднятым воротником. Иса был старше остальной компании – в волосах проступала седина, в движениях не было порывистости, присущей, например, Хасану. Наоборот, каждый его жест был выверенным, отточенным, создавал ощущение спокойной уверенности и надежности.

Иса затянулся кальяном.

– Вообще не тянет… Братан! – окрикнул он официанта. – Кальянщика позови!

Хасан продолжил:

– Короче, в итоге чиксы эти оказались американскими студентками по обмену. Мы им такой обмен капитальный устроили, они, чувствую, вайнашками[1]1
  Вайнахи – обобщенное название носителей нахских языков – чеченцев и ингушей.


[Закрыть] к себе в Америку вернутся.

Все засмеялись, и в этот момент подошел кальянщик с ведерком углей и зажатым в губах мундштуком.

– Тебя как зовут? – поднял на него глаза Иса.

– Карим, – ответил кальянщик.

– Откуда сам?

– Из Ташкента.

– Карим, я по-узбекски не особо, а ты, наверное, по-чеченски не очень, поэтому по-русски тебе скажу. Давай, короче, договоримся, что мне тебя больше звать не придется. Обычно ко мне люди сами приходят, а если я кого-то зову, значит, тот человек, скорее всего, расстроится. Бельмым?

– Да, – ответил кальянщик. Он поворошил угли в ведерке, выбирая самые раскаленные, затем положил их на чашу, обтянутую фольгой, старательно затянулся, раскуривая, и, выдохнув в сторону струю густого, как молоко, дыма, двумя руками передал трубку Исе.

Иса неторопливо затянулся, выпустил облако дыма и молча кивнул кальянщику. Тот, слегка поклонившись, ушел.

– Ты че бедного узбека запугал? – спросил Арсен.

– Че ты гонишь, я с ним как с братом поговорил. – Иса вновь затянулся и выпустил несколько дымовых колец. – Правда, может, как с двоюродным, – добавил он, передавая кальян Рустаму.

Рустам взял трубку, не отрываясь от телефона. Он почти не участвовал в общей беседе и не смеялся вместе со всеми. Одет он был в темный спортивный костюм, на лице – густая щетина. Одной из самых примечательных особенностей Рустама был его взгляд. Тот взгляд, что свойствен борцам, боксерам и профессиональным телохранителям. Взгляд, четко фиксирующий расстановку сил в комнате, каждое резкое движение, постоянно прощупывающий все вокруг на малейший признак опасности.

Арсен воспользовался минутой тишины за столом и предложил:

– Пацаны, давайте куда-нибудь слетаем в отпуск.

Хасан засмеялся:

– Слышь, харе нам свои планктоновские движняки наводить. Отпуск, не отпуск – ты у нас один карьерист, а мы – когда хотим, тогда и отпуск.

– Блин, давайте серьезно. – Арсен крайне не любил привычку Хасана переводить любую тему в шутку.

– Че, можно в принципе. А куда? – присоединился к разговору Иса.

– На Кубу, как вариант. Сигары, мулатки, мохито за доллар, – ответил ему Арсен.

Арсен не дождался ответа, поскольку к столу подошли молодой парень и девушка. На парне был синий костюм в тонкую полоску, держался он немного отчужденно, на лице застыло усталое выражение. Девушка была одета в светлое вечернее платье, которое несколько странно смотрелось в демократичной «Чайхане». Она была немного выше своего спутника, а за счет каблуков на высокой шпильке эта разница составляла почти полголовы.

– О, а вот и гроза осетинской мафии! Саламчик, Бек! – приветственно закричал Хасан.

Все, кто сидел за столом, поочередно встали и, обнявшись, поздоровались с Беком.

– Это Оксана, – представил Бек спутницу.

– Оксана, приятно познакомиться. – Хасан встал, отодвинул кресло. – Присаживайтесь.

– Спасибо. – Оксана улыбнулась и села. – Мне Бек много рассказывал про своих друзей, рада наконец вас увидеть.

– Оксана, а как мы рады! – Иса потянулся за бутылкой тархуна, которая стояла на столе, взяв пустой стакан, налил в него изумрудно-зеленый напиток и подвинул его к Оксане.

– Вас этот мужчина не обижает? – спросил он.

– Нет. Он очень хороший. – Оксана заулыбалась и взяла Бека за руку.

– Хас, мы на десять минут буквально, посаламкаться чисто. – Бек слегка похлопал Оксану в ответ по руке.

– О, хороший не то слово! – Хасан подмигнул Беку. – Ну что, господин хороший, какие планы на вечер?

– В театр собрались. – Бек, сдерживая смех, посмотрел на Хасана.

– Да, Бек у нас известный театрал. Каждую неделю – новый театральный сезон.

Арсена всегда удивляло, как быстро Хасан мог менять образы и как вслед за образами менялся его язык. Из простого кавказского парня он моментально превратился в обходительного джентльмена. Как-то Арсен присутствовал на встрече Хасана с партнерами, и тогда тот так же быстро преобразился в обычного молодого российского бизнесмена. При этом у него почти полностью исчезли акцент и жаргонизмы. Он периодически вставлял в речь безупречно произносимые английские слова, однако делал это крайне дозированно, аккуратно, без излишнего выпячивания, намекая собеседнику на серьезное западное образование и опыт международной работы.

– Оксана, дайте я вас познакомлю с нашими сливками. – не дожидаясь ответа, Хасан начал представление: – Это Рустам, наш кабардинский князь. Если, короче, на вас кто-то когда-то не так посмотрит – Рустам ему резко зрение исправит.

– Хасан, задрал, – со злостью процедил Рустам.

– Руся у нас в отличие от Бека парень нехороший, поэтому не обращайте внимания, он иногда бывает груб.

Хасан трубкой кальяна указал на Ису.

– Это Иса. Самый влиятельный человек в Москве.

– Как интересно! А где вы работаете? – заинтересованно спросила Оксана.

Иса засмеялся.

– Оксана, хотите я вам один чеченский секрет расскажу?

– Разумеется!

– Если вы когда-нибудь встретите чеченца, у которого есть ответ на вопрос: «Где вы работаете?» – значит, он никакой не чеченец.

– Почему?!

Иса пожал плечами.

– Не принято у нас с десяти до семи в конторе сидеть.

– Ну а все-таки, чем вы занимаетесь?

– Учитель я. Людей учу.

– В университете?

– В том числе, – неопределенно ответил Иса.

Хасан продолжил:

– Это Арсен. Короче, Ходорковский же есть? Арсюха как два таких, только на свободе. Он красавчик – в банке работает, миллионы там крутит, туда-сюда. Не свои, правда, но это пока только.

Бек потянулся за кальяном, Хасан протянул ему трубку, но в последний момент резко убрал – и Бек схватил воздух. Посмеявшись, Хасан положил трубку на стол. Бек взял ее, сердито посмотрел на Хасана и, перехватив инициативу, продолжил:

– А это Хасан. Ему бы клоуном детским работать, а он вместо этого недвижимостью занимается. Скоро, кстати, женится, так что нечего тут улыбаться.

Оксана возмущенно цокнула на Бека и рассмеялась.

– В общем, банда еще та, – подытожил Хасан.

– Класс! Бек, у тебя замечательные друзья, почему ты нас раньше не познакомил?! – Оксана шутя стукнула Бека в грудь.

Бек усмехнулся.

– Я сейчас подойду. – девушка взяла сумочку и стала пробираться через кресла к проходу, повернувшись при этом к столу спиной. Рустам исподлобья наблюдал за Оксаной, хищным взглядом исследуя ее фигуру. Как только она вышла из-за стола, Рустам вновь уткнулся в телефон.

– Ты где такую биксу выцепил, пес? – Хасан был явно впечатлен.

– Там больше нету, – самодовольно ответил Бек.

– И че, куда после театра пойдете?

– Хас, отвали, а?

– Не-не, ты давай-ка рассказывай, а то девочка тебя хорошим считает, а ты ей в театре по ушам проедешь, раз – и она уже не девочка.

Все громко засмеялись.

Сзади к креслу Исы подошел высокий крепкий парень с коротким бобриком на голове. Приложив палец к губам, он дал знак всем помолчать и своими большими ладонями резко закрыл Исе глаза.

– Э, че за!.. – Иса от неожиданности подпрыгнул. Парень молчал и не отпускал ладони.

– Слышь, я щас кому-то… Кто это? Мага, ты, что ли? Заур? Э, я пока всех своих знакомых с «Чайханы» перечислю… Руки убрал!

– Иса, – хрипловатым голосом проговорил парень и лукаво подмигнул всем. – А ты в нарды играть научился или все так же щелбаны огребаешь?

Иса на секунду задумался, потом лицо его потеплело.

– Антон, – уже довольно проговорил он, – Антоха, мать твою!

Парень убрал руки, и они с Исой горячо обнялись.

Антон был другом Исы и часто присоединялся к их посиделкам. Появление Антона всегда оживляло компанию, привносило что-то новое. Особенно Арсену импонировали его рассудительность, внутреннее спокойствие и уверенность. Антон, как и Иса, был любителем нардов, и каждый раз, когда они встречались, за столом раздавался грохот костей.

– Ты присядь давай, че стоишь маячишь? – сказал Бек все еще стоявшему Антону.

– Не могу я присесть – за столом ждут. – Он кивнул в сторону – и сразу несколько голов проследили за кивком, пытаясь разглядеть, кто именно ждет Антона. – Увидел корешков, подошел здоровьица пожелать.

– Слушай, Антоха, – вальяжно развалившись в кресле, произнес Хасан, – а тебе твои не предъявляют за то, что с чуркабесами знаешься?

– Мои… – усмехнулся Антон. – Если они мои, то никогда и ничего мне предъявлять не станут.

Это тоже всегда нравилось Арсену – казалось, Антон чувствовал себя свободно в любой компании. Как-то, сидя с ними, Антон сказал: «Нравитесь вы мне, парни. Меня отец с детства учил – уважать старших, не давать близких в обиду. И есть у меня чувство, что и вам отцы то же самое говорили».

– Ну че, кинем разок шеш-беш[2]2
  Шеш-беш (перс.) – распространенное название нардов. Также «шеш-беш» называют комбинацию «шесть-пять» на игральных костях.


[Закрыть], – Иса достал из ведерка со льдом пару кубиков и, потряся их в ладонях, ловко швырнул на стол.

Антон, приобняв Ису, сказал:

– Нет, брат, побегу я. А ты лоб готовь, скоро сыграем. – засмеявшись, Антон махнул рукой и пошел по проходу к своему столику.

В это время за стол вернулась Оксана. Пока она пробиралась на свое место, Хасан внимательно рассматривал ее сумочку.

– Эрме? – спросил он, указав на нее.

– Да. А вы хорошо разбираетесь в моде?

– Я с одним из наследников Эрме учился. Бернард. Весь из себя такой аристократ, понтов, как у английской королевы. Я ему говорю: чем гордишься? Наследством? Сам-то он в этой жизни ни черта не добился.

– А где вы учились? – заинтересованно спросила Оксана.

– В Сорбонне. – Хасан затянулся кальяном.

– Ого…

– А вы думали, чеченец может только в Грозном или в МГУ учиться?

– Как здорово! – Оксана искренне восхитилась. – А вы знаете французский?

Вместо ответа Хасан мечтательно откинул голову и нараспев продекламировал:

 
Je suis belle, ô mortels! comme un rêve de pierre,
Et mon sein, où chacun s’est meurtri tour à tour,
Est fait pour inspirer au poète un amour
Eternel et muet ainsi que la matière.[3]3
  О смертный! как мечта из камня, я прекрасна!
  И грудь моя, что всех погубит чередой,
  Сердца художников томит любовью властно,
  Подобной веществу, предвечной и немой.
  (Ш. Бодлер, пер.В. Брюсова).


[Закрыть]
 

Оксана зааплодировала, Рустам, оторвавшись от телефона, хмуро посмотрел на смеющихся и что-то пробормотал.

Арсену пришло sms: «Любимка, ты где?» Арсен улыбнулся и написал в ответ: «Сидим с пацанами в «Чайхане», приеду к 11. Целую».

«Жду тебя! Не объедайся – я кое-что особенное приготовила;)».

Лена всегда тщательно подбирала смайлики. В итоге каждое сообщение представляло собой небольшую пантомиму со своими сюжетом, кульминациями и сменами настроения.

– Ладно, француз, нам ехать пора. – Бек поднялся.

Оксана повернулась к нему.

– Ой, так хорошо общаемся, может…

– Не, не, не, – внезапно запротестовал Хасан, – театр – это святое. С такими оболтусами, как мы, вы каждый день общаться можете, а вот… – Хасан осекся.

– «Греческая смоковница», – подсказал Бек.

– А вот греческую смоковницу не каждый день посмакуешь, – закончил Хасан.

– И то правда. – Оксана поднялась. – Было очень интересно с вами. Бек, пообещай, что ты меня теперь на все встречи с ребятами брать будешь.

Бек закатил глаза и стал прощаться. Каждый из сидевших за столом встал, чтобы обнять Бека. Оксана взяла его под руку, и они пошли к выходу.

– Бек, – негромко окликнул Хасан, и когда тот обернулся, похлопал ладонью по тыльной стороне кулака.

Оксана тоже оглянулась, Хасан с невинным видом добавил:

– Бинокли не забудьте.

Иса неодобрительно заметил:

– Хоть записи веди, как всех его баб зовут. Тридцать лет, а все, как пацан, за каждой девкой бегает.

Хасан, улыбаясь, спросил:

– Завидуешь?

Иса отмахнулся.

– Да ты такой же, бедная твоя Марина. – он отвернулся. – Вот Арсен молодец – нашел свою девочку и как мужчина себя ведет.

Арсен улыбнулся в ответ.

Хасан крикнул официанту:

– Братуха, счет неси!

Официант поставил на стол небольшой коробок. Все потянулись за счетом, но первым его схватил Хасан.

– Не, не, не, парни, – сегодня вообще не вариант.

Иса наклонился к Хасану:

– Хасик, вязуй! Я плачу!

– Иса, не плачь, все хорошо, – ответил Хасан, одной рукой держа счет высоко в воздухе, а другой ища кошелек в куртке.

– Хасан, я не шучу – дай сюда счет. Я старший.

– Это мой знак уважения, Иса. – в тоне Хасана промелькнула едва уловимая ирония.

Арсен понимал, что это нечто большее, чем просто борьба за счет, однако сидеть молча, пока другие решали, кто заплатит за его еду, Арсен не мог.

– Парни, я давно хотел угостить, – начал Арсен, вставая, чтобы потянуться за счетом.

Иса обнял его за плечи и молча посадил обратно. Хасан открыл бумажник и начал перебирать пластиковые карты, занимавшие все отделения, ища нужную. В это время он на секунду положил счет на стол – Иса молниеносно воспользовался моментом и схватил его.

– Иса, че за херня?!!

– Остынь, остынь, братан. – Иса вытащил из кармана несколько купюр и спешно вместе со счетом отдал их в руки проходившей рядом хостес. – Не трать деньги, машину заправишь, она у тебя больше моей хавает.

Все засмеялись, Хасан пристально посмотрел Исе в глаза. Тот, не переставая смеяться, подмигнул. Хасан взял в руку кошелек, прицелился в Ису, сделал вид, что несколько раз стрельнул в него, и засмеялся вместе с остальными.

– Ну че, погнали? – Хасан стукнул ладонью по столу и, не дожидаясь ответа, встал.

* * *

Стоянка «Чайханы» была забита не менее плотно, чем зал ресторана. Все четверо вышли на улицу, Иса, единственный, закурил.

– Пойдемте, покажу че-то, – предложил Хасан, и все двинулись за ним.

Он подошел к серебристому «Мазератти», нажал кнопку на брелоке – и машина приветственно заморгала.

– Хас, у тебя че, новая машина? – Арсен обошел автомобиль, внимательно его рассматривая.

– Да, че-то «X6» уже у каждого бездельника, – небрежно ответил Хасан. – «Мазеруха» тоже не бог весть что, но уже на что-то похожа.

– Круто. Че по баблу?

– Ой, не напоминай, Арс! – Хасан неестественно вздохнул. – Но скажу тебе: своих денег она стоит.

Рустам подошел к водительской двери:

– Слышь, Хас, поехали, короче.

– Тормози, пять секунд. – Хасан обратился к Исе, который продолжал курить. – Давай на пару слов отойдем.

Рустам негромко выругался.

Хасан с Исой отошли в сторону и стали о чем-то говорить. Арсен посмотрел на Рустама, тот, облокотившись на машину, глядел вдаль. Арсен не стал с ним заговаривать, вместо этого достал телефон и написал: «Малыш, скоро буду».

Тем временем Иса с Хасаном вернулись. Хасан, прощаясь, обнял обоих.

– Руся, ща на Полянку к одному типку прокатимся.

Рустам молча сел за руль, Хасан запрыгнул на место пассажира.

– Отцу привет, – крикнул Иса.

– Обязательно! – ответил Хасан, и машина резко рванула с места.

– Арсюха, ты че сегодня без машины? – поинтересовался Иса.

– Да на работе на стоянке оставил, не хотел из-за пробок сюда опоздать. Ща словлю тачку.

– Не-не, ты че! – Иса запротестовал. – Я тебя вообще спокойно довезу.

Они сели в пепельно-черный «Порше Кайен», Иса завел машину, и они тронулись.

– Слушай, вот интересно, – заговорил Арсен, – почему Руся всегда как тень за Хасаном? Он вроде на прихвостня не похож, на шофера тем более. Но всегда за рулем.

– Да, есть такое. Черт его знает – свои у них дела какие-то. – Иса вырулил со стоянки и сразу же выехал на мост через Яузу.

Немного помолчав, Иса добавил:

– Про Рустама вообще много разного говорят. Кто-то – что он раньше в кабардинском джамаате[4]4
  Кабардинский джамаат (правильно Кабардино-Балкарский джамаат) – подпольная группа экстремистски настроенных мусульман-фундаменталистов, функционировавшая в Кабардино-Балкарской Республике (КБР) со второй половины 1990-х до середины 2000-х годов. Лидеры джамаата КБР являлись организаторами ряда террористических актов, в частности, нападения двух сотен боевиков на Нальчик в 2005 году, неуспех которого послужил крахом джамаата.


[Закрыть] воевал, а потом скачуху от властей получил. Другие говорили, что он в ОМОНе чеченском служил. В общем, непростой парень.

Какое-то время ехали молча. Арсен прервал молчание:

– Иса, а хорошо, что у нас такая толпа дружная.

Иса, не отвлекаясь от дороги, достал из пачки сигарету и прикурил.

– Вот я живу в доме двадцатитрехэтажном, – продолжил Арсен, – ни одного соседа не знаю. И хотел бы общаться, может, когда-никогда в гости друг к другу заходить, но не принято тут это. В этом плане мне наши как-то ближе.

– Арсен, будь аккуратен, – внезапно сказал Иса.

– В смысле?

– В смысле – не лезь во всякие блудни. Даже с толпой, даже ради толпы.

– Тормози, Иса, – ты че, во мне мальчика увидел? – Арсен вспыхнул.

За окном мелькали яркие вывески. Часы в салоне показывали 23.40, и машин на дороге было мало, что давало такую редкую возможность ехать 140 км/ч по Кутузовскому.

– Подожди, Арсюха. – Иса по-прежнему говорил предельно спокойно. – Я тебе просто сказать хочу: ты в жизни многого добиться можешь, поверь мне. Я к сорока годам умею в людях разбираться. Тебе все эти тупые движняки – хасановские, русины или даже мои – на хер не нужны. У тебя голова золотая, у тебя сердце доброе.

Арсен внимательно смотрел на Ису.

– Я с тобой сейчас как отец скорее говорю. У меня сын растет, я его, конечно, по-мужски воспитываю, но если я когда-нибудь узнаю, что он по криминальной теме пошел, ноги в секунду повыдираю. Тебе может Хасан или еще кто-то что-то предложить, о чем-то попросить. Не лезь, не надо. Там другие люди. Хасана, если че, пахан всегда прикроет. Рустаму вообще по барабану все. У меня другая история, ну, я уже вот так живу, как живу.

– Иса, никто ничего мне не предлагает, начнем с этого.

– Ну вот и отлично. У тебя девочка хорошая, на работе у тебя перспективы – это все дорогого стоит. Дружи с нами, общайся, но иди по жизни своим путем. Поверь мне, старому нохче[5]5
  Нохча (нохчий, нохчо, нохчи) (чеч.) – самоназвание современных чеченцев.


[Закрыть], никакой «Кайен» не стоит всех вот этих передряг, в которых я живу.

Арсен какое-то время помолчал, ему было неприятно, что Иса поучал его, как мальчишку. Но постепенно впитанное с детства уважение к старшим одержало верх, и Арсен успокоился.

– Спасибо, Иса. Я не думаю, что этот разговор сильно нужен, но спасибо за то, что желаешь мне добра. Я тебя услышал. Как у вас говорят? Баркалла![6]6
  Баркалла (чеч.) – спасибо.


[Закрыть]

Иса громко засмеялся.

– Всегда обращайся! – ответил он. – Все, вылезай, приехали!

– Пойдем посидим, чай попьем, волчара, – предложил Арсен.

– Не-не, поеду к семье, теперь их жизни учить буду, – улыбаясь, ответил Иса.

Они обнялись. Арсен выпрыгнул из машины и пошел к подъезду. Иса, выезжая из двора, посигналил ему, в ответ Арсен махнул рукой.

* * *

Арсен поднялся на семнадцатый этаж, открыл дверь и увидел стоящую на пороге Лену.

– Любимый! – закричала она и крепко обхватила его за шею.

Арсен улыбнулся и ответил:

– Здравствуй, Леночка.