Текст книги "Российское мусульманство"

При Иване IV, прозванном после завоевания Казани Грозным, в Московском государстве окончательно оформляется концепция самодержавной власти, подкрепленная идеей православного государя, являвшегося носителем божественной воли и служившего орудием ее воплощения[144]144
  Костюк К. Формирование и эволюция «богословия власти» в Московском государстве в XIV–XVI вв. // Государство, религия, церковь в России и за рубежом. 2014. № 3. С. 54 и сл.


[Закрыть]. Важно воздержаться от крайностей и не представлять эпоху правления Ивана IV как характеризующуюся исключительно политикой антимусульманской направленности, как это иногда происходит в кругах, далеких от науки. Те данные, которыми мы располагаем, позволяют говорить о довольно гибкой координации московского правительства в рамках его политико-административной системы с выходцами из мусульманской среды, пополнявшими ряды служилого сословия[145]145
  Моисеев М. В. Мусульманская политика Русского государства в эпоху Ивана Грозного: дискуссионные аспекты // Questatio Rossica. 2016. № 1. С. 37–54.


[Закрыть]. Мусульманская культура не была чуждым и незнакомым явлением и для интеллектуальной элиты Московского царства. По крайней мере, переводчики Посольского приказа (своеобразный аналог Министерства иностранных дел), насколько можно судить по некоторым данным, достаточно неплохо владели не только тюркскими и арабским языками, но даже разбирались в специфике коранической терминологии[146]146
  Зайцев И. В. Из истории перевода Корана на русский язык в XVI–XVII вв.: первый перевод суры «Очищение веры» (1572 г.) // Ислам в современном мире. 2016. Т. 12. № 2. С. 71–92.


[Закрыть].

В этот период, на рубеже XVI–XVII вв., проходит важная хронологическая граница, четко отделяющая новый этап истории ислама в России, характеризующийся изменившимися условиями его существования – теперь мусульмане постепенно утрачивают определяющую роль в регулировании межкультурных и межрелигиозных отношений, сами превращаясь в объект манипуляций со стороны государственной власти.

VI

Начавшийся в начале XVII в. в Московском государстве политический кризис, наступивший после прекращения московской ветви династии Рюриковичей и вылившийся в войну «всех против всех», известен в историографии как Смута. Военные события захлестнули людей различной культурной принадлежности, вероисповедания и социального статуса. С появлением общего противника в лице Речи Посполитой, возникшей в 1569 г. в результате объединения Королевства Польского и Великого княжества Литовского, как русские и казаки, то есть христиане, так и тюрко-татары, мусульмане или новокрещенцы, наравне принимали участие в вооруженной борьбе, отстаивая интересы той или иной категории населения общей страны. В целом, как и все подданные, татары выступали на стороне существовавшего режима, сражаясь с польскими и шведскими войсками[147]147
  Хайретдинов Д. З. Избрание Михаила Федоровича Романова на московский престол в 1613 г., участие татарских мурз // Ислам в Москве: энциклопедический словарь / коллект. авт.; сост. и отв. ред. Д. З. Хайретдинов. Н. Новгород: Издательский дом «Медина», 2008. С. 84–85; История татар с древнейших времен. Т. V. Татарский народ в составе Российского государства (вторая половина XVI–XVIII в.) / науч. ред. И. Гилязов, Б. Измайлов. С. 153–154.


[Закрыть]. Но даже те представители мусульманских народов, которые выступили в поддержку альтернативных центров власти, как, собственно, и любая этническая или социальная группа в типичной гражданской войне, отстаивали прежде всего собственные интересы[148]148
  Наглядным примером, иллюстрирующим противоречия эпохи с этой стороны, является такой известный факт, как убийство Лжедмитрия II в 1610 г. князем Петром Урусовым из крещеных татар, перешедшим до этого на сторону Самозванца вместе со своим другом – касимовским ханом Ураз-Мухаммадом (1600–1610), который погиб от руки Самозванца.


[Закрыть]. Имена татарских мурз (в первую очередь, выходцев из Мещеры) присутствуют среди подписантов грамоты об избрании Михаила Романова (1613–1645) на престол Московского царства[149]149
  Хайретдинов Д. З. Избрание Михаила Федоровича Романова на Московский престол в 1613 г., участие татарских мурз. С. 84–85.


[Закрыть].

Между тем в романовский период, когда, собственно, и оформляется Российское государство, начинается нелегкая для его подданных-мусульман эпоха, характеризовавшаяся фактически борьбой за свое право существовать в рамках этого государства. В то время как внутренняя жизнь общества центральных территорий формирующегося нового многонационального политического образования переживала своеобразную перестройку, погрузившись в хаос, лишь на время остановились экспедиции в Сибирь, организуемые прежде центральной властью. Тюрко-татарская элита, прежде всего представители религиозных и торговых кругов, продемонстрировавшие лояльность властям в ходе Смуты, продолжали служить в качестве связующих элементов между колонизаторами и населением Сибири, выступая как посредники и переводчики. Кроме того, они служили переводчиками и при сношениях с государствами Ближнего Востока и Средней Азии[150]150
  История татар с древнейших времен. Т. V. С. 284.


[Закрыть].

Вместе с тем уже первые цари из династии Романовых начали предпринимать значительные шаги по ослаблению мусульманского дворянства: признавая за служилыми людьми из мусульман право владения землями, они тем не менее запретили им иметь православных крепостных[151]151
  История татар с древнейших времен. Т. V. С. 154–159.


[Закрыть], при этом Алексей Михайлович (1645–1676) способствовал введению жестких наказаний мусульман за обращение в ислам христиан (смертная казнь через сожжение)[152]152
  Ислам в Российской империи: законодательные акты, описания, статистика / сост. Д. Ю. Арапов. М.: Академкнига, 2001. С. 40–41.


[Закрыть]. Альтернативными вариантами было либо принятие крещения, позволявшее пользоваться всеми дворянскими привилегиями, либо переход в купеческое сословие, и в этом выходцы из татар имели большие успехи, сформировав, по мнению некоторых исследователей, слой своеобразной буржуазии[153]153
  См., напр.: История татар с древнейших времен. Т. V. С. 6, 227 и др.


[Закрыть].

Политика крещения населения Поволжья со стороны властей, начатая еще во второй половине XVI в., не должна оцениваться однозначно. Государством в отдельные периоды и в зависимости от конкретной местности применялись как мирные механизмы, стимулирующие обращение иноверцев (мусульман и язычников) в христианство, так и самые жестокие средства, поскольку целью правительства была интеграция тюрко-татарского населения в новые социальные условия[154]154
  История татар с древнейших времен. Т. V. С. 150–151.


[Закрыть].

Трудно сказать, как настроения государства влияли на жизнь мусульманской общины самой Москвы, селившейся в особой Татарской слободе в Замоскворечье (в районе совр. Большой и Малой Татарских улиц). По крайней мере, первое упоминание мечети здесь датируется 1672 г. (затем – в 1712 и 1744 г.), при этом не вызывает сомнения, что она существовала и раньше[155]155
  См.: Хайретдинов Д. З. Мечеть в Замоскворечье в XVII–XVIII вв. // Ислам в Москве: энциклопедический словарь. С. 134–135. См. также: Хайретдинов Д. З. Мусульманская община Москвы в XIV – начале XX в. Н. Новгород, 2002. С. 102–115.


[Закрыть]. Однако очевидно, что политика первых Романовых привела к крещению и, следовательно, исчезновению аналогичных татаро-мусульманских городских и сельских поселений в Подмосковье, в Твери, Ярославле, Калуге, Романове, Юрьев-Польском, Нижнем Новгороде, Темникове, Елатьме и др.[156]156
  Хайретдинов Д. З. Русь татарская. С. 108–153.


[Закрыть]

Петр I (1682–1725) также проводил достаточно жесткие меры в отношении мусульман[157]157
  Ислам в Российской империи / сост. Д. Ю. Арапов. М., 2001. С. 42.


[Закрыть]. В частности, 3 ноября 1713 г. был издан царский указ, запрещавший служилым татарам-мусульманам владеть крепостными-христианами, что фактически привело к ликвидации этого сословия. С одной стороны, этот указ стимулировал христианизацию служилых татарских мурз (под угрозой конфискации поместий), с другой – тех, кто не решался принять православие, превращал фактически в государственных крестьян, облагавшихся подушным окладом, ограничивая их рост в социальной лестнице[158]158
  Ахметшин Ш. К. Бархатная книга татар. Т. 1. С. 90.


[Закрыть].

Тем не менее в этот же период государство начинает испытывать практический интерес к исламу. Прежде всего это обусловлено разрастанием аппетитов государства на внешнеполитической арене, сделавшим неизбежным столкновение интересов России с интересами таких крупных держав, как Османская империя и Персия.

Как известно, первый опыт непосредственного столкновения Российского государства с турками-османами (при том же Петре I) был не особо удачен. Азовские походы 1695 и 1696 гг., несмотря на локальные успехи, завершились бесславным миром 1700 г., а, в особенности, Прутский поход 1711 г. завершился разгромом и едва ли не пленением Петра I[159]159
  История Османского государства, общества и цивилизации: в 2 т. / под ред. Э. Исханоглу; пер. с тур. В. Б. Феоновой, под ред. М. С. Мейера. М.: Восточная лит-ра, 2006. Т. 1. История Османского государства и общества. С. 44, 46.


[Закрыть].

Независимо от политических результатов важнее было то, что фактически в этот период речь идет о зарождении практического востоковедения. Определенный импульс его развитию придал Персидский (Каспийский) поход 1722–1723 гг. против Персии. Именно в рамках подготовки к нему в 1716 г. первый русский философ, крупный дипломат и переводчик Петр Постников (1666–1703) выполнил первый перевод на русский язык Корана – правда, с французского оригинала “Alcoran de Mahomet”, из-за чего книга по недоразумению вышла под названием «Алкоран о Магомете, или Закон турецкий», а в 1719 г. князь Дмитрий Кантемир (1676–1723), бывший молдавский господарь, издает сочинение «Книга Систима, или Состояние мухаммеданския религии»[160]160
  См.: Густерин П. В. Первый переводчик и первое издание Корана на русском языке // Исламоведение. 2011. № 1. С. 86, 88; Мухетдинов Д. В. Очерк истории традиции переводов Корана на славянские языки в интеллектуальном пространстве Восточной Европы XVI–XVIII вв.: Речь Посполитая, царство Русское, Российская империя // Ислам в современном мире. 2021. Т. 17. № 3. С. 59–66.


[Закрыть].

Эта линия неизбежно продолжается при преемниках Петра I. Важное значение имело также такое событие, как принятие в 1731 г. ханом Младшего жуза Абулхайром и некоторой частью казахов Среднего жуза российского подданства – престол в тот момент занимала Анна Иоанновна (1730–1740).

Нет необходимости заострять внимание на перипетиях восточной политики Российской империи, однако важно отметить факт возвышения значения в сложившейся ситуации выходцев из мусульманской среды, преимущества которой ввиду знания языков и налаживания культурных контактов с народами Востока были очевидны.

Деятельность Новокрещенской конторы (1731–1764), начавшаяся также при императрице Анне Иоанновне, хотя в своих задачах христианизации поволжского населения и не имела больших успехов, однако заложила основы для новой модели массовой христианизации, воплощавшейся ее преемниками[161]161
  Загидуллин И. К. Анна Иоанновна и мусульмане // Ислам в Санкт-Петербурге: энциклопедический словарь / колл. авт.; сост. и отв. ред.: Д. З. Хайретдинов. М.: Издательский дом «Медина», 2009. С. 22.


[Закрыть]. Так, императрица Елизавета Петровна (1741–1761) подписала 19 ноября 1742 г. сенатский указ, предписывавший снос всех новопостроенных без согласования с властями мечетей в Казанской губернии, в особенности «в таких местах, где восприявшие веру греческаго исповедания жительства имеют», и запрет на строительство новых повсеместно[162]162
  Ислам в Российской империи. С. 43.


[Закрыть]. С другой стороны, здесь любопытен тот факт, что в 1744 г. императрица, не прекращая деятельности Новокрещенской конторы, дает санкцию на основание под Оренбургом поселения из 200 татарских семей, которые освобождались от рекрутской повинности и которым было разрешено построить мечеть. По имени первопоселенца, казанского купца Сеита Аитова поселение получило название Сеитовой слободы (Каргалы). Правительство рассматривало поселение именно как важный для торговли пункт, но в дальнейшем оно стало важнейшим центром мусульманской учености в Урало-Поволжском регионе[163]163
  Денисов Д. Н., Хабутдинов А. Ю. Каргала // Ислам на Урале: энциклопедический словарь / коллект. автор.; сост. А. Н. Старостин; отв. ред. Д. З. Хайретдинов. М.: Издательский дом «Медина», 2009. С. 154 сл.


[Закрыть].

Очевидно, именно восстание муллы Батырши (1710–1762) в 1755 г.,[164]164
  Подробно см.: Ислаев Ф. Восстание Батырши. Год 1755. Казань: «Фән», 2004. 151 с.


[Закрыть]и в не меньшей степени участие башкир в движении Е. Пугачева 1773–1775 гг., как реакция на политику насильственного крещения заставило правительство услышать чаяния своих мусульманских подданных и способствовало свертыванию деятельности Новокрещенской конторы[165]165
  Старостин А. Н. Башкирские восстания XVII–XVIII вв.: религиозный аспект // Ислам на Урале: энциклопедический словарь. С. 54.


[Закрыть], что окончательно произошло лишь при Екатерине II (1762–1795). Недаром эпоха ее правления считается наиболее благоприятным временем для мусульман, находившихся на тот момент в российском подданстве. Период ее царствования характеризуется началом диалога правительства с российскими мусульманами. При Екатерине II наблюдаются не только значительные послабления в религиозной политике государства, но создаются благоприятные условия для развития мусульманского образования и усиления мусульманского купечества.

Уже в работе Уложенной комиссии 1767 г. принимало участие 28 делегатов-мусульман от различных губерний России. В том же 1767 г. императрица разрешила выстроить две каменные мечети в Казани – впервые после падения города в 1552 г.! 17 июня 1773 г. был издан Указ Синода о «терпимости всех вероисповеданий», фактически окончательно положивший конец политике насильственной христианизации. 17 марта 1775 г. вышел манифест императрицы «О высочайше дарованных разным сословиям милостях по случаю заключения мира с Портою Оттоманскою», также касавшийся и мусульман.

Императрица начала также предпринимать некоторые усилия по укреплению мусульманского образования, осознавая, безусловно, прежде всего практический интерес всего государства в этом.

В 1769 г. в Казанской гимназии был введен татарский класс, к 70-м годам XVIII в. относят открытие в Казани в Старотатар-ской слободе двух медресе (позже известных как Апанаевское и Ахундовское), и затем, где-то в 80-е гг. XVIII в., еще одного – в Новотатарской слободе (позже известно как Амирхановское медресе). Указом императрицы от 27 сентября 1782 г. в народных училищах, располагавшихся в губерниях, которые «лежат в стороне татарской, персидской и бухарской», было предписано обязательное преподавание арабского языка[166]166
  Крачковский И. Ю. Очерки по истории русской арабистики. М.; Л., 1950. С. 52.


[Закрыть]. Постепенно строительство мечетей начинается по всей стране, в местах компактного проживания мусульман на тот момент.

После очередной российско-османской войны, завершившейся Кючук-Кайнарджийским мирным договором (1774 г.), согласно одному из пунктов которого Крымское ханство становилось независимым от Османов, российские власти начали проводить последовательную политику присоединения полуострова, чему ослабленная внутренними потрясениями Османская империя никак не могла помешать[167]167
  История Османского государства, общества и цивилизации. Т. 1. С. 53.


[Закрыть].

Следует отметить, что один из ярких пунктов этого договора, оговаривающего автономию «татарской нации», гласил, что «в духовных же обрядах, как единоверные с мусульманами, в рассуждении Его Султанского Величества, яко верховного калифа магометанского закона, имеют сообразоваться правилам, законом их предписанным, без малейшего предосуждения однако ж утверждаемой для них политической и гражданской вольности», что означало не только ограничение власти османского султана[168]168
  Бартольд В. В. Халиф и султан // Бартольд В. В. Сочинения. М.: Наука, 1966. Т. VI. Работы по истории ислама и арабского халифата. С. 74.


[Закрыть], сколько признание Россией, первой европейской страной, духовного авторитета османского правителя как халифа и конфессиональную зависимость от него населения Крыма[169]169
  Арапов Д. Ю. Образование Таврического муфтията в Российской империи (1783–1831 гг.) // Русь, Россия: Средневековье и Новое время. М., 2015. Вып. 4: Четвертые чтения памяти академика РАН Л. В. Милова:. материалы к международной научной конференции. Москва, 26 октября – 1 ноября 2015 г / под ред. Д. Ю. Арапова, Н. С. Борисова, Л. Н. Вдовиной и др. С. 592.


[Закрыть].

Осуществленное в 1783 г. присоединение Крыма и ликвидация Крымского ханства спровоцировали вынужденное переселение десятков тысяч мусульман на территорию Османской империи[170]170
  Одним из наиболее неприятных эпизодов всей этой истории является трагическая судьба ногайского народа. Еще в 1781 г. ногаи, провозгласившие независимость от Крымского ханства, были все же частично призваны к покорности при помощи российских войск. Осенью 1783 г. ногаи выступили против российской власти. Против них были отправлены войска во главе с А. В. Суворовым. В историографии обычно говорится о «ногайском восстании». Как пишет один из современных авторов, «в результате его подавления лишь незначительная часть ногаев осталась на территории России. Большинство было либо истреблено, либо вытеснено за Кубань» (Дейников Р. Т. От вассального ханства Османской империи до Таврической губернии в составе России // Отечественная история. 1999. № 2. С. 86).


[Закрыть]. Тем не менее как завоевание Крымского ханства, так и включение в состав Российской империи территорий Польши и Литвы в результате разделов Речи Посполитой (1772, 1792, 1795), с представительным населением польско-литовских татар, привели к тому, что правительство уже не могло не считаться с фактом значительного увеличения доли мусульманского населения в составе своих подданных.

В 1785 г. Екатериной II была издана «Грамота на права и выгоды городам Российской империи», содержащая «Позволение иноверным, иногородним и иностранным свободнаго отправления веры». Мусульмане получили возможность свободно исповедовать свою религию и создавать религиозные учебные заведения. Это показывает, что руководство страны начинает осознавать государственное значение мусульманского фактора.

28 января 1783 г. Екатериной II был издан указ «О дозволении подданным магометанского закона избирать самим у себя ахунов», т. е. глав духовенства на определенных территориях, однако эти ахуны должны были быть подданными Российской империи. В 1784 г. вышел указ о «позволении Князьям и Мурзам Татарским пользоваться всеми преимуществами Российского дворянства» (напомним, что в 1785 г. была издана «Жалованная грамота дворянству», сделавшая дворянство привилегированным сословием, подверженным даже собственному внутреннему суду). Согласно указу, татарским мурзам и башкирским старшинам были предоставлены права российского дворянства, а мусульманские купцы получили льготы в торговле с восточными соседями России. Кроме того, мурзы-мусульмане, превращенные указом 1713 г. в крестьян-однодворцев, получили право восстановления в статусе дворян при предоставлении доказательств их благородного происхождения[171]171
  Ахметшин Ш. К. Бархатная книга татар. Т. 1. С. 90.


[Закрыть].

После утверждения в 1786 г. устава народных училищ императрица постановила начать образование таких училищ в казахских степях, а также заявила о необходимости печатать учебные книги на казахском языке. На должность преподавателей в эти училища назначались татарские муллы, являющиеся на тот момент лучшими знатоками культурных традиций тюркских и мусульманских народов, а также фактически не имевшие языкового барьера с местным населением. В 1787 г. по приказу императрицы впервые в России в частной «Азиатской типографии» И. К. Шнора (1738–1812) в Петербурге был напечатан арабский текст Корана[172]172
  Мухетдинов Д.[В.] Предисловие // Фахретдин Р. Коран и книгопечатание / под общ. ред. Д. В. Мухетдино-ва; пер. со старотат., примеч. Р. Гатина. М.: ИД «Медина», 2022. С. 17, примеч. 9.


[Закрыть]. Это издание носило мусульманский характер т. к. впервые в Европе печаталось без прямо заявленной полемической цели (протестантские ученые и католическая церковь издавали Коран печатно еще в XVI–XVII вв., но с критическими комментариями). Это издание бесплатно распространялось среди казахов, хотя, по выражению самой императрицы, «не для введения Магометанства, но для приманки на уду». За основу был взят специальный шрифт, разработанный на основе почерка казанского муллы Усмана Исмаила. Графика этого издания превосходила все существовавшие на тот момент шрифты в России и Европе. В дальнейшем и продажа печатной продукции стала одним из источников пополнения казны. Всего с 1787 по 1798 гг. в Петербурге вышло шесть изданий Корана (1787,1789, 1790, 1793, 1796, 1798 гг.) – по разным данным, тиражом от 1200 до 3600 экземпляров[173]173
  См.: Резван Е. А. Коран и его мир. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2001. С. 393–402; Гилазев З. З., Тагирджанова А. Н. Азиатская типография в СПб. // Ислам в Санкт-Петербурге: энциклопедический словарь / сост. и отв. ред.: Д. З. Хайретдинов. М.: ИД «Медина», 2009. С. 12–13; Фахретдин Р. Коран и книгопечатание. С. 22–23, примеч. 11 (примеч. вып. ред.), с. 28, примеч. 38 (примеч. гл. ред.)


[Закрыть].

В 1800 г. в Казани при Первой мужской гимназии открылась первая типография (ее именовали Азиатская, или гимназическая, типография; открытая на частные деньги, в 1829 г. она вошла в состав Типографии Казанского университета), с разрешением Сената печатать только «алкораны, молитвенники и тому подобные книги». Она стала первым местом издания татарской литературы. По некоторым данным, с 1801 по 1829 гг. в типографии вышло 93 книги, в том числе 25 изданий Корана[174]174
  История татар с древнейших времен. Т. VI. Формирование татарской нации. XIX – начало XX в. С. 841. В 1829 г. типография была объединена с типографией Казанского университета, открытой в 1809 г.


[Закрыть]. Первое издание Корана, напоминающее петербургское издание 1787 г., состоялось здесь в 1801 г.[175]175
  Фахретдин Р. Коран и книгопечатание. С. 27, примеч. 32 (примеч. гл. ред.).


[Закрыть]Появление печатных изданий Корана в Российской империи становится регулярным. Любопытно, что в мусульманских странах печатные издания Корана появляются несколько позднее: в Персии в 1830 г., в Египте в 1866 г., в Османской империи не ранее чем в 1879 г.[176]176
  Там же. С. 29, примеч. 43 (примеч. гл. ред.), 45 (примеч. вып. ред.).


[Закрыть]

22 сентября 1788 г. по указу Екатерины II в Уфе было организовано «Духовное собрание Магометанского закона» (с 1846 г. – «Оренбургское магометанское духовное собрание» (ОМДС), по названию губернии); в его полномочия входило управление религиозными делами мусульманского населения России, кроме территории бывшего Крымского ханства. Иначе говоря, была создана государственная организация, регулирующая жизнедеятельность российской уммы на официальном уровне. В тот же день другим указом председателем «Духовного собрания Магометанского закона» и муфтием был назначен ахун Мухаммаджан Хусаинов (Мухамет-Джан Гусейнов), прежде, с 1785 г., числившийся ахуном при Оренбургской пограничной комиссии и тогда же по указу императрицы получивший звание «первого ахуна края». Образование особого органа управления для мусульман имело свои особенности: хотя муфтий с кади принимали экзамены на должности духовенства, однако предложенные им кандидаты должны были быть утверждены указом губернского правления[177]177
  Ислам в Российской империи. С. 51.


[Закрыть].

В 1789 г. вышел указ «Об определении в учрежденное в Уфе Духовное Собрание Магометанского закона Секретаря, Канцелярских и прочих служителей, с произвождением им жалования», фактически ознаменовавший официальное включение мусульман в общественно-политическую жизнь Российской империи[178]178
  Загидуллин И. К. Екатерина II и мусульмане. С. 75–77.


[Закрыть].

После включения территории Крымcкого ханства в состав Российской империи был издан указ императрицы Екатерины II от 23 января 1794 г. об учреждении там особого Таврического магометанского духовного правления, также возглавляемого муфтием, с местопребыванием в Симферополе. Первым муфтием Крыма стал крымский кади-аскер Сеит-Мехмет эфенди[179]179
  Арапов Д. Ю. Образование Таврического муфтията в Российской империи (1783–1831 гг.). С. 592–597.


[Закрыть].

Именно правление Екатерины II и ее преобразования заложили основы для начала эффективной интеграции мусульман в российское общество и для полноправного межкультурного диалога.

VII

Расширение границ Российской империи в течение XVIII в. постепенно привело ее к подступам к регионам с численным преобладанием мусульманского населения – это Кавказ и казахские степи, за которыми лежала Средняя Азия. Нужно отметить, что кроме южной части Дагестана, издревле хранившего мусульманские традиции, исламизация остальных территорий Северного Кавказа начинается довольно поздно. Около XIV в., возможно, под влиянием нашествия Тимура, здесь усиливается деятельность суфийского братства накшбандийа[180]180
  Солтамурадов М. Д. Суфизм в культуре народов Северо-Восточного Кавказа / отв. ред. И. П. Добаев. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, ЮФУ, 2008. С. 60, 62.


[Закрыть]. Мы располагаем не столь значительными данными, чтобы выстроить полную и детальную картину исламизации Северного Кавказа, тем не менее в течение XV–XVIII вв. эта территория входила в сферу интересов Османской империи и державы Сефевидов. Местные элиты, разрозненные и конкурировавшие друг с другом, лавировали между этими двумя политическими силами. Попытки московских царей включиться в эту борьбу за влияние в регионе, начиная со сношений Ивана IV Грозного с Кабардой (с князьями которой был даже заключен династический брак), завершились в итоге рядом тяжелых военных поражений в XVII в. от местного населения, прежде всего кумыков. Немалую роль в стимулировании активности московских владык играли также попытки Кахетинского царства наладить контакты с ними[181]181
  См.: Шишов A. B. Схватка за Кавказ. XVI–XXI века. M.: Вече, 2007. С. 9–35.


[Закрыть].

В последующем, при Петре I ситуация меняется и местные правители частично признают российское подданство. Российские императоры до каких-то пор ограничивались этой формальной зависимостью, но впоследствии – в особенности после падения Крымского ханства – постепенное проникновение российской власти в Кавказский регион, выразившееся в стремлении взять под контроль торговые отношения и оказывать влияние на политическую жизнь местных народов, спровоцировало восстание 1785–1791 гг. Возглавивший его мусульманский проповедник, чеченец Ушурма, известный как шейх Мансур (1760–1794), изначально выступал лишь за очищение общества от тех порядков, которые, по его мнению, способствовали невежеству, дезинтеграции, взывая к возвращению к аскетическому образу жизни и устремлению к шариату. Когда его проповедь получила распространение на всем Северо-Восточном Кавказе, петербургские власти прибегли к попытке силового решения вопроса. Важно, что лишь начало российской экспансии способствовало трансформации его взглядов, он использовал ислам как идеологию для объединения горцев[182]182
  Солтамурадов М. Д. Суфизм в культуре народов Северо-Восточного Кавказа. С. 63–65.


[Закрыть].

В дальнейшем не прекращающийся нажим российского правительства, противоречивые действия назначаемых наместников, неконтролируемые агрессивные действия со стороны казаков и сотрудничество с российским правительством аварских ханов вызвали рост протестных настроений у горского населения, что способствовало созданию благоприятных условий для трансформации накшбандийского учения в военизированную идеологию, ориентирующую на газават – ведение священной войны. В начале XIX в. начинается формирование такого феномена, как мюридизм. Сначала провозглашенный имамом Чечни и Дагестана имам Гази-Мухаммад (1795–1832), затем его преемники имам Гамзат-бек (1789–1834) и, в особенности, имам Шамиль (1797–1871) сумели использовать идею создания шариатского государства как механизм централизации горцев[183]183
  Гаммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана М.: Крон-Пресс, 1998. 512 с.


[Закрыть]. Немаловажно, что в новые формы централизации и жесткой субординации в немалой степени противостояли традиционным устоям горского общества, основанного на клановых отношениях и круговой поруке, что эффективно использовалось российским правительством, искавшим возможности переманить на свою сторону родовую элиту.

Следует отметить и другую тенденцию, возобладавшую в условиях возросшего недовольства политикой имама Шамиля уставшего от бесконечных войн населения. Речь идет о распространении пацифистских идей со стороны шейха братства кадириййа Кунта-хаджи Кишиева, чья деятельность, однако, была неверно понята царским правительством, боявшимся новых восстаний, что привело к аресту шейха и ссылке. Однако именно с этого периода на Северном Кавказе укрепляется тарикат кадириййа и распространяется институт устазов[184]184
  Солтамурадов М. Д. Суфизм в культуре народов Северо-Восточного Кавказа. С. 56–57, 72, 77–81.


[Закрыть].

Отдельно можно упомянуть о такой трагической и часто замалчиваемой сегодня странице взаимоотношений российского правительства и горцев Северного Кавказа, как мухаджирство – вынужденный массовый исход горского населения со своих территорий и миграция на территорию Османской империи в итоге Кавказской войны[185]185
  См.: Сичкарь А. В. Переселение народов Северного Кавказа в Османскую империю (50–60-е г. XIX в.): причины, характер, последствия: автореф. дис. … канд. ист. наук. Владикавказ, 2009.


[Закрыть]. Известные сегодня курортные места Краснодарского края и всего Закубанья в действительности стоят там, откуда прежде было изгнано местное население.

В отношении российской политики в направлении Средней Азии в течение XIX в. следует отметить, что здесь правительство было несколько более осторожным и последовательным в своих действиях касательно религиозной сферы. Происходит включение в состав Российской империи колониальных территорий с огромной численностью мусульманского населения: Казахского ханства в 1847 г. (последнего государства, возглавляемого представителями династии Чингисидов, если не рассматривать всерьез Кумульское ханство в Восточном Туркестане, ликвидированное в 1930 г.), Бухарского эмирата в 1868 г., Хивинского ханства в 1873 г. и Кокандского ханства в 1876 г. Бухара и Хива юридически сохранили государственность, но оказались под протекторатом России. Интеграция в состав империи территорий с прочно укрепившимися мусульманскими традициями сопровождалась, в сущности, в религиозной сфере лишь ограничением некоторых прав мусульманского духовенства в тех областях, которые было необходимо поставить под непосредственный контроль центрального правительства и его чиновников, в частности – ограничение полномочий шариатских судов и урезание вакфов[186]186
  См.: Почекаев Р. Ю. Религиозная политика российской имперской администрации в Центральной Азии как фактор фронтирной модернизации: от О. А. Игельстрома до К.П. фон Кауфмана // Религия в истории народов России и Центральной Азии: мат-лы II междунар. науч. конф. Барнаул, 29 октября – 1 ноября 2014 г. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2014. С. 247–252.


[Закрыть].

VIII

С конца XVIII – начала XIX в. в Российской империи начинается активное печатание мусульманской религиозной литературы и книг по исламу. Однако кроме как для профессиональных востоковедов – российская школа которых к тому же только начинает формироваться, – ислам оставался для большей части российской, т. е. фактически русской интеллигенции скорее некоей экзотикой, чем предметом специального изучения. Сами же отношения с мусульманскими народами приобретают еще большую специфику, поскольку теперь приходится четко отличать политику правительства в отношении мусульманского населения, уже длительное время бывшего частью империи (в первую очередь татар, башкиров), и в отношении представителей народов, недавно включенных в состав империи. Расширение границ Российского государства в XIX в. в южном и восточном направлении непосредственно связывает его историю с мусульманскими народами, однако отношения с каждым из них имели свои особенности, поскольку выстраивались в уникальных конкретно-исторических условиях. Речь идет о контактах с населением Крыма, Польши, Литвы, Финляндии (к моменту вхождения которой в состав Российской империи в ней уже насчитывалась значительная татарская община), с народами Кавказа, а также Казахстана, Средней Азии, Восточного Туркестана.

Эти процессы находят отражение в трансформации в системе науки и образования. Так, в 1818 г. в Петербурге открывается Азиатский музей, тогда рассматривавшийся как организация для хранения рукописей и книг на восточных языках. В 1804 г. Московский университет получает новый устав, подразумевавший изучение этих языков, однако в действительности это не было реализовано. В 1815 г. здесь был основан Лазаревский институт восточных языков. В 1819 г. возобновляет работу реорганизованный Петербургский университет («академический университет», основанный в 1724 г., где в последующем были созданы три разряда: исторический, филологический и восточной словесности. В 1835 г. был издан новый университетский устав, предполагавший изучение в рамках дисциплины «восточная словесность» среди прочих арабского, персидского и турецкого языков. Однако по-настоящему только Казанский университет, где был открыт единственный на тот момент в России восточный разряд, смог во второй четверти XIX в. стать центром преподавания языков и изучения Востока мирового уровня. Позже, в 1854 г., в Петербурге, по указу императора Николая I, все же был учрежден восточный факультет, куда в 1855 г. были переведены многие крупные специалисты из Казани[187]187
  См.: Дворниченко А. Ю., Ростовцев Е. А., Баринов Д. А. Опыт коллективного портрета историков столичного университета Российской империи // Вестник Санкт-Петербургского университета. История. 2019. Т. 64. Вып. 1. С. 24–52.


[Закрыть]. Потребность в компетентных кадрах стала важным фактором для востребованности в качестве знатоков языков собственно выходцев из «восточных» культур, в том числе из мусульманских народов, что в свою очередь во многом ускорило их интеграцию в систему современного образования. В начале же XIX в. востоковедение формировалось не как научная дисциплина, поскольку оно имело прикладной характер.

Еще со времен Петра I изучение Корана приобрело целенаправленное практическое значение[188]188
  Мухетдинов Д. В. Очерк истории традиции переводов Корана на славянские языки в интеллектуальном пространстве Восточной Европы XVI–XVIII вв. С. 59–60.


[Закрыть], однако компетентных людей тогда, безусловно, не хватало, и теперь, когда Российская империя, расширявшаяся, в том числе за счет включения в ее состав мусульманского населения, все больше ощущала сопричастность к мусульманскому миру, возникла настоящая потребность в получении знаний об исламе, исповедующих его народах, их обычаях, нравах, культуре, языке.

В центральных владениях Российской империи в течение первой половины XIX в. наблюдаются в целом благоприятные для мусульман тенденции – последовал ряд правительственных мер как регионального, так и общероссийского масштаба, в значительной степени являвшихся шагами навстречу мусульманскому населению: выделение земли возле Петербурга для мусульманского кладбища (1826 г.), введение для мусульман судебной (1831 г.), а затем военной присяги на Коране (1834 г.), указ о возможности получения российского дворянства мусульманами Крыма, происходившими из знатных родов (1840 г.) и т. д.[189]189
  Ислам в Российской империи. С. 74, 85, 105, 127.


[Закрыть]Одновременно происходит снятие ограничений на печатание мусульманской литературы.

Центром консолидации интеллектуальной элиты российских мусульман постепенно становится Макарьевская ярмарка, с 1817 г. регулярно организовавшаяся в пригороде Нижнего Новгорода – Канавино, где была выстроена и Ярмарочная мечеть[190]190
  См.: Сенюткина О. Н., Загидуллин И. К. Нижегородская ярмарочная мечеть – центр общения российских и зарубежных мусульман (XIX – начало XX в.). Н. Новгород: Изд-во Нижегородского исламского медресе «Махинур», 2005. 182 с.


[Закрыть]. Впоследствии именно она сыграла важнейшую роль в консолидации интеллектуалов с передовыми взглядами, став своеобразной альтернативой консервативному и полностью подчиненному верховной власти ОМДС.

Тем не менее отношение властей к мусульманам оставалось настороженным. Так, например, подписанный 23 марта 1803 г. императором Александром I указ, разрешающий мусульманам получать паспорта и совершать хаджж, касался лишь бухарцев, проживавших на территории Российской империи, но не ее подданных, т. е. собственно российских мусульман[191]191
  Ислам в Российской империи. С. 62.


[Закрыть]. Согласно принятому в 1836 г. уставу Департамента духовных дел иностранных исповеданий, муфтий должен был избираться самими представителями мусульманской общины[192]192
  Ислам в Российской империи. С. 117–119.


[Закрыть], но на деле он назначался царским указом. Следует также отметить, что мусульманское духовенство Крыма продолжало сохранять свою автономию.

Интеграция представителей мусульманских народов в среду российской интеллектуальной элиты с ее системой ценностей, более близкой к западному образцу, не стала массовым явлением, однако на примере отдельных личностей можно проследить, какие радикальные реформистские идеи проникали в сознание представителей традиционных культур при их столкновении с иной ценностной шкалой. Их радикализм, отметим еще раз, компенсировался незначительным масштабом распространения. Однако эти идеи касались пересмотра самых различных сфер жизнедеятельности обществ, живущих на основе исторически сформировавшихся социальных норм и институтов. Так, самые разнообразные попытки обратить внимание на излишний консерватизм традиционного быта и религиозного догматизма, призывы к синтезу с элементами связанных с технологическим прогрессом западных культур можно увидеть в деятельности выходцев из казахской среды: представителя знатного рода, ставшего офицером российской армии и прославившегося как востоковед и этнограф, чингисида Чокана Валиханова (1835–1865), педагога и этнографа Ибрая Алтынсари-на (1841–1889), поэта и философа Абая Кунанбайулы (1845–1904); это также и азербайджанские деятели: поэт, писатель и журналист Аббас-Кули-ага Бакиханов (1794–1847), востоковеды Мирза Джафар Топчибашев (1790–1869) и Мухаммед Али Гаджи Касум оглы (Александр) Мирза Казем-бек (1802–1870), писатель и философ Мирза Фатали Ахундзаде (Ахундов) (1812–1878), поэт Сеид Азим Ширвани (1835–1888), публицист Гасанбек Зардаби (Меликов) (1837–1907); «туркестанский» просветитель и религиозный деятель Саттархан Абдулгафаров (Абдусатархон Абдул-гафор угли) (1846–1901). Все эти люди стали проводниками идей синтеза прогрессивных элементов западных культур в традиционные пласты культур мусульманских народов, населявших колониальные владения Российской империи, выступая за введение новых литературных жанров, изменение методики преподавания, реформы алфавита и др. Хотя во многом их увлечение западными ценностями было идеалистическим и в чем-то утопическим, тем не менее они сделали возможной постановку ряда вопросов о налаживании путей взаимной интеграции двух типов культур – материалистической и технократической западной и культур традиционного типа, более гармоничных и консервативных[193]193
  См.: Бигиев М. Дж. Некоторые актуальные проблемы нашего общества. М.: ИД «Медина», 2022.


[Закрыть].