Текст книги "Российское мусульманство"

Для мусульман СССР поездки на учебу в страны ислама были крайне редким явлением и уделом узкого круга – всего 12 советских мусульман смогли получить такое образование в 1947–1965 гг. При этом все они были выходцами из САДУМ. Более того, они, как и другие выпускники Мир-и Араб и Баракхана, не решили одну из главных проблем – не удовлетворили потребность мусульман СССР в кадрах молодых хорошо образованных мулл, способных долго работать в системе ДУМ. Зарубежное исламское образование граждан СССР носило пропагандистский характер и имело целью повысить авторитет Советского Союза у иностранцев.

Несомненно, советское государство не допускало большого количества шакирдов в зарубежных вузах из-за нежелания укрепления ислама и пополнения рядов руководителей мусульман имамами с хорошей подготовкой. Еще одной причиной ограничений по выездам на учебу для мусульман, как, впрочем, и для других конфессий, было понимание того, что часть таких выпускников будет проводниками идей чужого мира. И, безусловно, многие из советских граждан, воспитанных в реалиях СССР, стали бы задаваться вопросами об истинной цене пропагандируемых властями достижений в такой тонкой области, как свобода совести, но и не только о ней. Важную роль в ограничительной политике партийно-государственного аппарата СССР по разрешению выезда на учебу для верующих играл и фактор возможной вербовки советских студентов иностранными спецслужбами и дальнейшего лоббирования ими продвижения таких выпускников по ступенькам религиозной карьеры.

Советское правительство не разрешало издавать Коран в полном виде на территории страны с 1917 по 1956 гг. Центральное духовное управление мусульман Внутренней России и Сибири (ЦДУМ) пыталось в середине 20-х гг. XX в. напечатать отдельные части Корана («Фатиха», начальные стихи (айаты) 2-й главы (суры) «Бакара» и четверть 36-й главы (суры) «Йа Син») тиражом 50 тыс. экземпляров и в 1927 г. сумело издать лишь 15 тыс. экземпляров. Только в 1954 г. по просьбе Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана (САДУМ) было получено официальное разрешение на издание полного текста Корана на арабском языке. И уже в 1956 г. в Ташкенте было осуществлено издание трех тысяч экземпляров Корана, полностью на арабском языке[269]269
  Ислам и советское государство (1944–1990). С. 126.


[Закрыть]. На книге было написано: «1 мухаррама, 1375 год, издано на основе старого казанского издания Корана». 400 экземпляров издания было разрешено вывезти за рубеж. В 1960 г. в Ташкенте было осуществлено второе издание Корана на арабском языке. Начиная с 1984 г. и до распада СССР в 1991 г. Коран издавался 22 раза, но ограниченным тиражом, – в Москве, Ленинграде, Казани, Уфе, Баку, Алма-Ате, Душанбе, Майкопе и Калинине (совр. Тверь).

В 50-е – 60-е гг. XX в. в условиях усиления «холодной войны» СССР налаживает связи с рядом мусульманских стран. Начиная с 1956 г. СССР четыре раза посещает президент Индонезии А. Сукарно, начиная с 1958 г. состоялись семь визитов в страну президента Египта Г. А. Насера. Среди мест, демонстрируемых этим политическим лидерам, выступают культовые и религиозные объекты. В частности, Московскую Соборную мечеть посетили А. Сукарно (1956), наследный принц Йеменского Королевства эмир Сейф аль-Ислам Мухаммед аль-Бадр (1956), шахиншах Ирана Реза-шах Пехлеви (1956), президент Сирии Шукри-Куатли (1956), президент Египта Гамаль Абдель Насер (1958), президент Мавритании Сиде Закария (1958). В 1969 г. Московская Соборная мечеть была представлена взору лидера ливийской революции М. Каддафи, в 1970 г. – главе Организации освобождения Палестины Я. Арафату. Неоднократно ее посещают представители различных делегаций мусульманских стран. Москва, Ленинград, Ташкент, Баку – эти города постепенно превращаются в политическую витрину страны. Правительство учитывает важность культовых объектов. Начиная с 70-х гг. XX в. разворачиваются масштабные реставрационные работы в Ленинградской Соборной мечети. Центр мусульманства постепенно переходит из Уфы в Москву[270]270
  Московская Соборная мечеть – путеводный маяк уммы: альбом / сост.: Д. З. Хайретдинов, Д. В. Мухетди-нов; текст Д. З. Хайретдинов; пер. на англ. Д. Рубин; гл. ред. Д. В. Мухетдинов. М.: Издательский дом «Медина», 2015. С. 86–88.; Асадуллин Ф. А. От Кучки до Гайнутдина. Мусульманский мир Москвы. М.: Издательство «Кучково поле», 2022. 288 с.: ил.


[Закрыть].

В последующие годы вопрос о судьбе ислама в СССР не становился специальным предметом внимания властей, хотя отдельные нападки имели место (постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения» от 7 июня 1954 г., активизация антирелигиозных мер после XXII съезда КПСС в 1961 г.). Это происходило на фоне попыток Н. С. Хрущева начать новое наступление на религию; однако оно было несравнимо с тем, что имело место в 1930-е гг. Кроме того, известно, что 18 августа 1986 г. было издано специальное постановление Политбюро ЦК КПСС «Об усилении борьбы с влиянием ислама». Очевидно, что это произошло под влиянием военной кампании СССР в Афганистане и ростом религиозных настроений, прежде всего в Средней Азии.

В условиях отсутствия системы мусульманского образования, под давлением антирелигиозной и атеистической пропаганды в СССР происходило формирование нового сознания интеллектуальной элиты. Очевидно, что уже второе поколение выходцев из народов национальных республик Советского Союза, особенно в центральных районах РСФСР или на Южном Кавказе, включавшихся в состав интеллигенции страны, были достаточно далеки от исламской религии. Нужно отметить и тот факт, что в значительной массе они подвергались ассимиляции, часто не зная языка своего народа и отрываясь от его культуры вовсе. Однако в условиях сохранения базовых культурных установок у представителей национальной элиты коллективизм и общинное мышление продолжали играть роль важных индикаторов, определявших их поведение и в политической жизни. Постепенно происходило своеобразное внедрение патриархальной структуры как естественно сложившейся характеристики общества в новую систему социальной иерархии – на партийных и политических постах оказывались родственники и соратники тех или иных лиц.

Вместе с тем исламские традиции продолжали свое бытование среди рядового, преимущественно сельского, населения, постигавшего их, однако, на уровне быта, в рамках семьи. Безусловно, они получали определенный запас знаний, впитывали интерпретации Писания из уст сельских, в основном неофициальных, мулл. Свою специфику имели эти процессы в каждом регионе ввиду особенностей местных культур, например, на Кавказе или в Средней Азии. Однако отсутствие цельной системы образования привело к появлению вакуума в области глубинного знания и даже понимания основ исламского вероучения. Значительное распространение в народном восприятии в условиях советского режима получают суфийские формы ислама, больше адаптированные по своему характеру к скрытости и локальности. Так, в Средней Азии значительной была роль нелегальных придомовых школ (худжра), где люди, так или иначе, могли получать основы религиозного образования[271]271
  Бабаджанов М. М., Муминов А. К., Олкотт М. Б. Мухаммаджан Хиндустани (1892–1989) и религиозная среда его эпохи (предварительные размышления о формировании «советского ислама» в Средней Азии) // Восток (Oriens). 2004. № 5. С. 48–49.


[Закрыть].

Тем не менее благодаря деятельности предприимчивого второго председателя Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана (САДУМ) Зияуддинхана Бабахана (1908–1982), сына Эшона Бабахана [272]272
  См.: Усманходжаев А. Жизнь муфтиев Бабахановых: служение возрождению Ислама в Советском Союзе. М.; Н. Новгород: ИД «Медина», 2008.


[Закрыть], удалось добиться у властей разрешения на открытие в 1971 г. в Ташкенте первого в СССР мусульманского высшего учебного заведения (Высший исламский институт), созданного на базе действовавших с 1970 г. курсов повышения квалификации имамов-хатибов мечетей. В 1974 г. оно получило название Ташкентского исламского института имени имама ал-Бухари, став единственным в СССР учебным заведением подобного масштаба. Ташкентский институт наряду с бухарским медресе Мир-и Араб стал кузницей кадров для мусульманской религиозной элиты страны. С 1968 г. в Ташкенте стал выходить журнал «Мусульмане Советского Востока». Он издавался Духовным управлением мусульман Средней Азии и Казахстана, выходил на узбекском, арабском, английском, французском и персидском языках. Это было единственное мусульманское печатное издание в СССР.

В условиях ограниченного доступа к религиозной литературе большим подспорьем для советских мусульман были труды отечественных востоковедов – арабистов и исламоведов: В. В. Бартольда (1869–1930), А. Э. Шмидта (1871–1939), И. Ю. Крачковского (1883–1951), Е. Э. Бертельса (1890–1957), Е. А. Беляева (1895–1964), и др. В последующем эту линию создания фундаментальных трудов продолжили Е. М. Примаков (1929–2015), А. Б. Халидова (1929–2001), О. Г. Большаков (1929–2020), А. В. Сагадеева (1931–1997), Р. Г. Лан-да (1931–2021), М. С. Мейер (р. 1936), С. М. Прозоров (р. 1938), М. Б. Пиотровский (р. 1944), В. В. Наумкин (р. 1945), А. А. Игнатенко (1947–2021), Т. К. Ибрагим (р. 1947), А. В. Малашенко (р. 1951), Е. А. Резван (р. 1957) и др. Как бы это ни показалось сейчас странным, но даже атеистические работы Л. И. Климовича (1907–1989), отличающиеся большой исследовательской глубиной и вниманием к деталям, могли оказаться важным подспорьем по ознакомлению с исламом. Выпуск востоковедческой литературы осуществлялся организованным в 1957 г. по решению Президиума АН СССР издательским центром «Издательство восточной литературы» на базе Института востоковедения АН СССР (в 1964 г. в качестве подразделения вошло в состав издательства «Наука»). В рамках специально основанной в 1959 г. серии «Памятники литературы народов Востока» (в 1964 г. переименована в «Памятники письменности Востока» (ППВ) – знаменитая «черная серия») осуществлялось издание письменных памятников, среди которых немало произведений мусульманской историографии. Невозможно переоценить и значение художественных изданий переводов произведений арабской, персидской, тюркской поэзии, доносивших до широкого читателя мусульманские мотивы.

К определенному времени в СССР создались гораздо более благоприятные условия для развития исламского образования. Одним из основополагающих факторов здесь стала именно либерализация отношения к религии со стороны властей, а одним из катализаторов возросшего интереса к исламу среди масс – трагическая Афганская война (1979–1989) и Исламская революция в Иране (1979). Оба этих события показали восставшую из небытия субъектность исламской религии и показали, что рано говорить об исламе как о чем-то мертвом и отжившем.

Однако в качественном отношении говорить о новом этапе в истории ислама в России не дают оснований два важных обстоятельства. Во-первых, это сам факт отсутствия категории высокообразованных богословов, которая не могла появиться, поскольку за предыдущие годы в СССР была уничтожена вся система мусульманского образования и тем самым была нарушена преемственность передачи традиции и знаний. Во-вторых – что, в сущности, вытекает из предыдущего, – это отсутствие какого-либо централизующего учреждения или авторитетной организации общесоюзного масштаба.

С вступлением в 1985 г. в должность генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева в политике советского правительства в отношении религии, как и в других сферах, происходят кардинальные изменения. В 1988–1989 гг. прошли мероприятия, посвященные тысячелетию крещения Руси (988 г.) и 1100-летию официального принятия ислама в Волжской Булгарии по хиджре. С 1988 г. начинается активная регистрация мусульманских духовных организаций, количество которых значительно возрастало в последующие годы. В 1989 г. депутатами Верховного Совета СССР избраны председатель Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана шейх Мухаммад Садык Мухаммад Юсуф (1952–2015) и председатель Духовного управления мусульман Закавказья шейх Аллахшукюр Пашазаде (р. 1949). В 1989 г. при Духовном управлении мусульман европейской части СССР и Сибири в Уфе было открыто медресе имени Р. Фахретдина. В это же время открылись курсы при Московской Соборной мечети.

Запрос на высокообразованных богословов и необходимую религиозную литературу отчасти покрывался возможностью приглашения специалистов из мусульманских образовательных учреждений арабских стран, Турции и Ирана, завоза оттуда же необходимых книг. Оттуда же велось спонсирование в создании различных фондов, строительстве мечетей, открытии учебных заведений и т. д. Однако в условиях возросшего интереса к исламу, при дефиците знаний и необходимой литературы, благоприятная почва создается также для ряда негативных явлений. Распространяемая религиозная литература имела очень разнообразную внутреннюю направленность, в то же время коммерциализация издательского дела в самой России лишь способствовала массовому появлению литературы не очень высокого качества. Прибывавшие из-за границы преподаватели, будучи далеки от традиций, сложившихся в среде российских мусульман, привносили в местную среду элементы чуждых ей течений.

Не должно вызывать удивления то обстоятельство, что в сознании лишенных базового образования и потому имеющих лишь самые поверхностные представления об исламской религии народных масс легко находили прибежище экстремистские трактовки ислама, сводящиеся не просто к упрощенному, но именно к одностороннему, примитивному и прежде всего тенденциозному толкованию религии Пророка. Таким образом, советский режим, лишив мусульманское население образовательной базы, фактически сам подготовил благодатную почву для появления самых разных течений, спекулирующих исламским вероучением, в том числе течений радикальной направленности.

XII

Начало 90-х гг. XX в. ознаменовано чередой кризисных явлений, пронизывавших все сферы жизни общества на постсоветском пространстве. Это и ломка идеологических установок, политическая нестабильность, социальные и экономические потрясения и др. Многие регионы оказались погружены в вооруженные конфликты, в которые вылились этнические и территориальные разногласия, оставшиеся в наследство от преобразований советской власти 20-х – 30-х годов XX в. Основная часть населения была занята вопросами собственного выживания, борясь с социально-экономическими проблемами, в то время как политическая элита, старая и новая, на различных административных уровнях развертывала борьбу за собственное влияние на массы. На фоне слабости центральной власти возникали конфликты на национальной почве, а также территориальные конфликты. Однако ни один из них в начале 90-х гг. XX в. не носил религиозного характера. В частности, это относится и к начавшемуся в декабре 1994 г. конфликту на территории Чеченской Республики, лишь впоследствии получившему религиозную окраску в интерпретации различных экстремистских групп, которые формировались под иностранным влиянием на стороне антиправительственных сил.

Одновременно религия стихийно заполняла вакуум, возникший в умах людей после падения коммунистической идеологии, являя собой ценностный базис устройства жизни для многих миллионов советских людей.

25 октября 1990 г. вышел закон РСФСР «О свободе вероисповеданий», пока еще в рамках существовавшего Советского Союза, снявший все запреты на религиозную деятельность. В подготовке этого закона участвовали представители крупнейших религиозных организаций, от мусульман – шейх Равиль Гайнутдин, тогда возглавлявший Московскую Соборную мечеть. В это же время началось создание региональных мусульманских общественных организаций. В политологической науке общественно-политическими последствиями открывшихся религиозных свобод обозначаются: рост религиозного и национального самосознания, возрождение обрядности, многократное увеличение присутствия религиозных практик в каждодневной жизни, формирование системы исламского образования и подготовки кадров и восстановление духовной элиты, восстановление связей с соотечественниками за рубежом, политизация ислама[273]273
  См.: Малашенко А. В. Ислам и политика в современной России // Мусульмане изменяющейся России. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2002. С. 9.


[Закрыть].

Одним из проявлений этих тенденций в жизни мусульман страны может считаться образование Исламской партии возрождения (ИПВ), учредительный съезд которой прошел в 1990 г. в Астрахани. В сущности, она стала первой советской политической организацией мусульман[274]274
  Макаров Д. В. Исламская партия Возрождения // Ислам в Москве: энциклопедический словарь. С. 100.


[Закрыть], хотя деятельность ее и не стала на территории СССР долгосрочной, свернувшись в большинстве регионов, где она была представлена, из-за внутренних противоречий в рядах партии. Относительно длительную историю развития ИВП имела лишь в Таджикистане, где на основе ее отделения была основана Партия исламского возрождения.

17 апреля 1991 года в СССР была создана первая мусульманская общественная организация Исламский культурный центр Москвы, на базе которого в 1992 году был создан Исламский культурный центр России (ИКЦР) – первая общероссийская мусульманская общественная организация. Изначально руководителем являлся А. В. Ниязов.

В 1995 году были учреждены общественные движения «Нур» и «Союз мусульман России», впоследствии преобразованные в общественно-политические движения и сделавшие попытку участвовать в выборах в Государственную думу. Участие в думских выборах движения «Нур», представленного в лице Х. А. Яхина, В. С. Яруллина, М. И. Садикова и др., было относительно успешным, тогда как Союз мусульман России, чьими ключевыми лицами являлись А. Х. Халитов (р. 1929), руководитель исполкома А. В. Ниязов (р. 1969), М. А. Бибарсов (р. 1960), Н. М. Хачилаев (1959–2003), напрямую в выборах не участвовал, не сумев пройти кампанию по сбору подписей, однако в 1996 г. на довыборах в Республике Дагестан Н. М. Хачилаев прошел в Государственную думу по 11-му Буйнакскому одномандатному округу. В 1998 г. А. В. Ниязов стал основоположником общественно-политического движения «Рефах» («Благоденствие», преемника Союза мусульман России), которое участвовало в очередной думской выборной кампании в едином списке с движением «Единство», поддерживавшем на тот момент премьер-министра и будущего президента России В. В. Путина. «Рефаху» по итогам выборов досталось шесть мест в Государственной думе III созыва, сам же А. В. Ниязов в 1999–2003 гг. занимал пост заместителя председателя Комитета Государственной думы по регламенту и организации работы, а до 2001 г. был членом политсовета партии «Единство»[275]275
  Макаров Д. В. Нур, общероссийское мусульманское общественное движение // Ислам в Москве: энциклопедический словарь. С. 100


[Закрыть].

«Политизация религии», или, в другой формулировке, «клерикализация политики»[276]276
  См.: Одинцов М. И. Двадцатый век в российской истории: государство и религиозные организации // Вступая в третье тысячелетие: религиозная свобода в плюралистическом обществе. Материалы международной конференции (Москва, 23–24 марта 1999 года). М., 2000. С. 47.


[Закрыть] активно обсуждалась в 90-е годы как экспертным сообществом, так и самими религиозными деятелями. В частности, участники всероссийской научно-практической конференции «Ислам в России: традиции и перспективы», организованной Министерством РФ по делам национальностей и федеративным отношениям 4–5 декабря 1997 г., указали на «вредность для ислама и опасность для гражданского согласия» обращение политиков к исламу как к политическому инструменту «использования исламского прикрытия для узких групповых, корпоративных интересов»[277]277
  Ислам в России: традиции и перспективы. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 4–5 декабря 1998. М., 1997. С. 15.


[Закрыть]. При этом религиозные лидеры подчеркивали, что государство должно учитывать интересы мусульманского населения страны. «Россия должна иметь всесторонне обоснованную, учитывающую все реалии современной действительности политику по отношению к исламу и мусульманским организациям, политику, основу которой должны составить объективная оценка ислама, учет интересов и настроений мусульман, установление межнационального и межконфессионального мира и согласия в обществе»[278]278
  Гайнутдин Р. Духовно-нравственный потенциал ислама // Ислам в России: традиции и перспективы. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 4–5 декабря 1997. М., 1998. С. 64.


[Закрыть].

Со вступлением в силу федерального закона «О политических партиях» от 01.07.2001, запрещавшего создание политических партий по религиозному признаку, вопрос о создании и функционировании исламских партий утратил актуальность.

После распада СССР и принятия Конституции Российской Федерации (1993 г.) правовые рамки деятельности религиозных объединений определяются Конституцией РФ, федеральным законом «О свободе совести и религиозных объединениях (126-ФЗ, 1997)» и другими законодательными актами. При этом в ряде субъектов Российской Федерации, в особенности в национальных республиках с преобладающим мусульманским населением, были приняты республиканские законы, регулирующие и уточняющие деятельность религиозных организаций. В 1994 г. в Правительстве РФ сформирована Комиссия по вопросам религиозных объединений, в 1995 г. основан Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте РФ (1995 г.) – орган, по сей день являющийся важным звеном государственно-религиозного взаимодействия.

Значительные изменения претерпела система религиозно-духовных институтов российских мусульман. Формирование новой структуры мусульманских учреждений на территории России было регламентировано на Пятом съезде Духовного управления мусульман европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС), состоявшемся 6–8 июня 1990 г. в Уфе, где было вынесено постановление об автономизации управления мусульманскими религиозными объединениями от государственных органов. Председателем организации был переизбран возглавлявший ее с 1980 г. муфтий Талгат Таджуддин (р. 1948), за которым на этом съезде было утверждено звание шейх-ул-ислам. Важнейшими решениями съезда 1990 г. стало избрание муфтия на пожизненный срок и предоставление ему широких полномочий в определении руководства ЦДУМ (половина членов назначается им). Это был не только важный шаг на пути к возрождению самостоятельности российской уммы, но и попытка организовать централизованную структуру, должную объединить по крайней мере часть российских мусульман, которая исторически была тесно связана с центральными территориями бывшей Российской империи. Но и эта значительная по территориальному охвату организация также нуждалась в создании четкой структуры, в рамках которой реализация ее функций могла бы осуществляться наиболее эффективно. 15 января 1991 г. президиум ДУМЕС принял решение о восстановлении системы мухтасибатных округов. На состоявшемся в августе 1992 г. VI чрезвычайном съезде Духовного управления мусульман европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС) было принято решение о переименовании организации в Центральное духовное управление мусульман России и европейских стран СНГ (ЦДУМ), Т. Таджуддин сохранил пост председателя.

Мусульманская община конца 1980-х – начала 1990-х гг. испытала значительный рост, прежде всего количественный. В период 1988–1991 гг. количество только официально зарегистрированных приходов в составе ДУМЕС выросло с 91 до свыше 400, причем рост этот происходил в условиях отсутствия системы образования и дефицита подготовленных кадров. В республиках Северного Кавказа ситуация носила еще более взрывной характер. Возникла диспропорция между запросом общества и неспособностью обеспечить выполнение данного запроса. К 1992 г. оформились центробежные тенденции в структуре ЦДУМ. Процесс создания региональных духовных управлений взамен или в качестве альтернативы духовным институтам, созданным в советский (ДУМ Северного Кавказа) и ранее царский (ОМДС – ЦДУМ) периоды, приобрел массовый характер. В числе причин этих процессов называются недостаточная эффективность механизмов организации, неспособность гибко адаптироваться к политическим реалиями и другие факторы[279]279
  Мухетдинов Д. В. История ислама в России: учебное пособие. М.: ИД «Медина», 2019. С. 259.


[Закрыть].

Вместе с тем политическая дезинтеграция стала преобладающим фактором для окончательного раскола мусульман бывшего Советского Союза, а особенности политической обстановки в каждом из регионов определили и специфику функционирования ислама на постсоветском пространстве. Продолжилось не только умножение общего количества различных организаций, выступающих со своеобразными трактовками ислама, но и децентрализация уже существовавших мусульманских религиозных учреждений, располагавшихся в различных регионах единого прежде государства – в масштабах как республик, так и более мелких субъектов. Рост сепаратистских и националистических настроений оказал свое влияние и на организацию официальных религиозных структур.

В то же время в 90-е гг. XX в. в регионах, характеризующихся более стабильной обстановкой, стало возможным осуществление попыток возрождения традиций российской мусульманской уммы как единого организма и как части населения России. В эти годы стартовало сразу два проекта по объединению мусульманских организаций. Один из них – Высший координационный центр (ВКЦ) духовных управлений мусульман России – объединил в своих рядах ряд духовных управлений, как вышедших ранее из состава ДУМЕС, так и духовных управлений мусульман различных республик Северного Кавказа[280]280
  Хайретдинов Д. З. Возрождение культурных ценностей ислама в национальном движении и повседневном поведении татар // Суверенитет и этническое самосознание: идеология и практика / отв. ред. Л. М. Дробижева, Т. С. Гузенкова. М.: ИЭА РАН, 1995. С. 249.


[Закрыть]. Это были независимые ДУМ Татарстана, Башкортостана, Поволжья, Тюменской области, а затем духовные управления мусульман республик Северного Кавказа – Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Ставропольского края, Адыгеи и Краснодарского края, Северной Осетии, Ингушетии и др[281]281
  Подробнее об этом: Макаров Дм. В. Высший координационный центр Духовных управлений мусульман России // Ислам в Москве: энциклопедический словарь. С. 54.


[Закрыть]. Председателем ВКЦ ДУМ стал глава независимого от Центрального духовного управления мусульман Татарстана ДУМ Татарстана Галиуллин Г. С.

Однако противоречия, возникшие между лидерами ВКЦ ДУМ, в первую очередь в среде руководства Союза мусульман России, работавшего в тесной связке с ВКЦ ДУМ, привели к ослаблению взаимодействия между членами координационного центра. Второй, на первых порах гораздо более скромный – ДУМ Центрально-Европейского региона России, учрежденный в 1994 г. (ДУМЦЕР), позже преобразованный в Духовное управление мусульман европейской части России (ДУМЕР), – стал основой для более масштабного объединения – Совета муфтиев России (СМР), в который в 1996 г. вошла бо́льшая часть ДУМ, ранее входивших в Высший координационный совет духовных управлений мусульман России. В 2014 г. ДУМЕР был переименован в ДУМ Российской Федерации ввиду выхода на общероссийский уровень, а с 2019 г. централизованные религиозные организации, ранее входившие в СМР, по решению съездов своих организаций стали перерегистрироваться в составе ДУМ РФ, возглавляемого муфтием шейхом Равилем Гайнутдином.

Формирование в Москве мусульманского духовного и религиозного центра федерального значения неразрывно связано с оформившейся в ХХ в. особой ролью второго мусульманского прихода Москвы – Московской Соборной мечети (1904 г. постройки) и важнейшими общественно-политическими трансформациями в жизни Российского государства. Столичное расположение обусловило не только тесное взаимодействие с Духовным управлением мусульман в Уфе и особо пристрастное и придирчивое отношение советских властей, но и постоянные контакты с мусульманскими духовными центрами – Духовным управлением мусульман Средней Азии и Казахстана (САДУМ), Духовным управлением мусульман Северного Кавказа (ДУМ СК), Духовным управлением мусульман Закавказья (ДУМЗ). В контексте дипломатических усилий советского государства в направлении стран исламского мира, столичная Московская Соборная мечеть становится важным звеном осуществления внешней политики на мусульманском направлении, участие в которой позволяло духовенству мечети защищать ее от попыток закрытия и уничтожения.

К другим предпосылкам возникновения Духовного управления мусульман в Москве в 90-е гг. XX в. относится важнейший объективный фактор столичного расположения на фоне жизненной необходимости для российской уммы в участии в общественно-политической жизни государства, защиты своих интересов, доведения своей позиции до широкой общественности и, в целом, диалога с обществом и различными его частями. Ввиду отвечавшей интересам советского государства активнейшей миграции в ХХ в. мусульман из Поволжья и Кавказа в регионы Центральной России, Урала, Сибири, Дальнего Востока, мусульмане оказались дисперсно расселены по всей территории государства. В этих условиях традиционные духовные центры, ориентированные для работы с компактно расселенным мусульманским населением, не могли в полной мере реагировать на все вызовы, отвечать всем задачам, стоявшим перед мусульманской уммой в сложившихся абсолютно беспрецедентных политико-правовых реалиях.

Предтечей официального оформления духовного центра мусульман в Москве явилось создание в июле 1991 г. при Московской Соборной мечети Исламского центра Москвы и Московской области, под эгидой которого возникли общины возвращенной в 1992 г. мечети на Большой Татарской – Исторической мечети Москвы, мусульманские объединения Подмосковья и Центральной России, велись реставрационные работы в возвращенных верующим мечетях Твери, Ярославля, Москвы и Нижнего Новгорода. Инициатором создания Исламского центра Москвы и Московской области стал молодой имам Равиль Гайнутдин (р. 1959), направленный на работу в Московскую Соборную мечеть в 1987 г., ранее исполнявший обязанности ответственного секретаря ДУМЕС. На базе Исламского центра Москвы и Московской области в 1994 г. было учреждено ДУМ Центрально-Европейского региона России (ДУМЦЕР). Учредителями вновь созданной огранизации выступили мусульманские общины Москвы, Твери и Нижнего Новгорода[282]282
  См.: Мухетдинов Д. В. Азан над Волгой. К 100-летию открытия Нижегородской Соборной мечети и 25-летию ее возрождения. 3-е изд., испр. и доп. М.: ИД «Медина», 2015. 130 с.


[Закрыть]. Важной вехой в истории ДУМЕР стало проведение 27–28 мая 2000 г. Международного исламского форума «Будущее мусульман России в новом тысячелетии», посвященного 1400-летию начала распространения ислама на территории России. Знаковым стало участие в работе конференции муфтия Чечни Ахмата Кадырова, который через несколько дней после этого указом президента РФ был назначен главой администрации Чеченской Республики.

В 1998 г. создается Координационный центр мусульман Северного Кавказа, объединяющий соответственно духовные управления мусульман Российского Кавказа. Вместе с тем продолжает свою деятельность и Центральное духовное управление мусульман России. Таким образом, сложился «треугольник» – три центра силы в российском исламе – Москва (ДУМ РФ), Уфа (ЦДУМ), Северный Кавказ (КЦМСК). Несмотря на многочисленные попытки организации иных, параллельных центров, они оказались безуспешны.

Важно отметить и мирное вхождение в состав Российской Федерации Крымского полуострова в 2014 г., что в итоге привело к приращению российской уммы за счет крымских мусульман. Будучи автохтонами, изгнанными со своей родины в эпоху сталинских гонений, крымские татары смогли вернуться на полуостров лишь в годы крушения Советского Союза. Трагическая история ХХ в. наложила огромное влияние на психологию этого народа, но его природная смекалка и активность могут и должны быть использованы на благо всего мусульманского сообщества России и всего населения Крыма.

В конце XX, а еще в бо́льшей степени в начале XXI в. мы стали свидетелями нескольких разнонаправленных процессов в мусульманской умме России и вокруг нее. Первым из них стал миграционный процесс, причем здесь можно видеть сразу несколько потоков, имеющих различную направленность. Один из них начался еще в начале 90-х гг. XX в., когда регионы Северного Кавказа стали активными поставщиками внутренних мигрантов в другие регионы страны, главным образом в мегаполисы и те регионы, где наблюдался экономический рост. Эта тенденция продолжается по сей день. Другим местом исхода мусульманской миграции стали бывшие республики СССР, а ныне независимые государства Средней Азии. Процесс миграции из них приобрел массовый характер несколько позже, преимущественно уже в 2000-е гг. Характеризуя оба этих процесса, необходимо учесть тот факт, что при существовании СССР, т. е. в рамках одного государства они не были столь интенсивными, как сейчас.