Текст книги "Синий бар"

Глава 26

Арнав

Рано утром, когда Арнав приехал в отдел Местного оружия в Ворли, там было пустынно. Прежде чем выйти из машины, он просмотрел папку: Наик передала ему копии документов, которые нужно показать инспектору Гауде. Он вел расследование по делу с обезглавленным телом, найденным в полицейском участке Азад Нагар, и мог владеть ценной информацией. Запищал телефон. Нандини. Последние несколько дней он не звонил и не писал ей. Она прислала сообщение, в котором пригласила его вместе пойти на открытие бара.

На встречу с Гауде он пришел раньше, чем нужно, поэтому набрал ее номер.

– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– Привет, Ави. У меня все хорошо, спасибо. – Нандини засмеялась.

– Ой, извини. Но все же хорошо? А что это за бар?

– «Синий бар».

Название показалось ему знакомым.

– Я делаю репортаж про танцевальные бары Мумбаи и про решение снова их открыть. Я могу пойти одна, но мне кажется, будет полезнее взять тебя с собой. Ты же участвовал в операции по их закрытию.

Да, он был констеблем в те дни и находился в самой гуще событий. Теперь он вспомнил «Синий бар». Тара. Именно там он впервые увидел ее во время выполнения задания. Она была совсем юной под слоями макияжа, и выражение ее лица было таким же сосредоточенным, как у его матери, когда та помешивала чатни, только Тара не готовила, а танцевала на маленькой сцене перед большим залом, полным свистящих и заигрывающих мужчин.

Мигающие стробоскопы попеременно то затемняли, то освещали ее грудь, делая часть работы за нее. Она сдерживала себя, в отличие от других девушек, покачиваясь там, где другие извивались. Арнав пришел туда, чтобы понаблюдать за своей целью, Расулом Мохсином, который и сам пристально следил кое за кем – за высокой и довольно пухлой подругой Тары, Зоей. Второй и последний раз он зашел в «Синий бар», когда Тара исчезла. Зоя тоже пропала, и их друзья говорили, что они могли сбежать вместе.

Вечер в «Синем баре» заставит его погрузиться в тягостные воспоминания. Арнав испытывал искушение отказать Нандини, но он долго не звонил и потому был в долгу перед ней.

– Как долго ты хочешь там пробыть?

– Я хочу зайти попозже. Посмотрим, смогу ли я поговорить с кем-нибудь из девушек.

Он не скучал по Нандини, когда ее не было рядом, хотя и хотел бы этого. Она работала журналисткой, а не танцовщицей в баре, и он был ей небезразличен. Кроме того, она всегда находилась рядом и не исчезла бесследно, как шепот в ночи.

Он покачал головой: если не получается подарить своей девушке внимание, которого она жаждет и заслуживает, то можно хотя бы уделить ей время. Арнав согласился и зашел в полицейский участок.

Он застал Гауде за попыткой урегулировать какой-то конфликт с подчиненными. Дверь в его кабинет была открыта, и Арнав мог слышать их разговор, пока расхаживал по основному офису в ожидании инспектора. Полицейских направили в командировку в соседний штат для сопровождения обвиняемого, который ожидает суда. По их словам, им не оплатили дорожные расходы. Гауде заверил их, что разберется с этим вопросом, попросил прикинуть, во сколько обойдется обсуждаемая поездка, и добавил, что всегда ставит интересы подчиненных во главу угла. Он производил впечатление компетентного сотрудника полиции. Однако, со слов Мхатре, его за что-то наказали.

Когда команда Гауде разошлась, он пригласил Арнава в кабинет.

– Чем я могу вам помочь, сэр? – Инспектор жестом предложил ему присесть и сам опустил свое тучное тело на стул. – Как видите, нас тут немного. Не думаю, что здесь может быть кто-то из подозреваемых с вашего участка.

Арнав задался вопросом, не сарказм ли это, но улыбка Гауде была дружелюбной и открытой.

– Я хочу поговорить с вами о деле, – начал Арнав.

– Если вы проделали такой путь, значит, оно важное.

– Я хотел услышать ваше мнение лично. Вы первым оказались на месте происшествия. – Арнав вкратце напомнил Гауде о расследовании в Азад Нагаре.

– Это было довольно давно. Вскоре после этого я перестал там работать. Почему вы интересуетесь этим делом?

– Оно до сих пор не раскрыто. Возможно, мы откроем его снова.

– Вас перевели обратно в отдел по борьбе с преступностью?

Арнав рассмеялся.

– Вы знаете, что я там работал?

– Несколько лет назад вы получили Президентскую награду за отвагу за дело о той перестрелке, верно? Я следил за ним.

– Я не собираюсь возвращаться в отдел. Меня беспокоит вот это, – он протянул мужчине бумаги, – потому что на прошлой неделе в Версове был найден еще один труп.

Гауде взглянул на документы, лежащие на столе.

– Вся необходимая информация уже есть в панчнаме. – Он отвернулся. – Это было так давно…

– Я понимаю. Но вы нашли тело 26 ноября 2008 года, верно?

– Рано утром нам позвонили из муниципалитета. Произошел засор главной канализационной трубы. Ее вскрыли и увидели труп. Ко второй половине дня составили панчнаму, но не успели провести дальнейшее расследование, потому что из диспетчерской поступил экстренный вызов.

– Вы участвовали в той антитеррористической операции? – задал вопрос Арнав, хотя уже знал ответ. Он почитал про Гауде.

– Только на уровне поддержки.

– Что случилось с делом потом?

– Несколько дней, как вы знаете, все было в подвешенном состоянии.

– А позже?

– Никто не предоставил никакой информации, и у нас не получилось установить личность жертвы. Все, что мы могли предположить, – это то, что изначально его могли выбросить совсем в другом месте.

– Почему вы так считаете?

– Тело было покрыто грязью и коровьим навозом. Муниципальная служба подтвердила, что в сточных водах нет. Они сказали, что тело могло быть захоронено на заброшенной ферме, расположенной выше по канализационной трубе, недалеко от Национального парка Санджая Ганди. Неделю назад или около того эта труба прорвалась, и в нее попала грязь. Возможно, тело вместе с нечистотами провалилось в брешь и его смыло вниз потоком. – Национальный парк имени Санджая Ганди. Это менее чем в часе езды от тела, найденного возле Версовы. Гауде повернулся к двери, словно надеясь, что кто-то войдет и прервет их разговор. – Потом меня перевели.

– Обычная перетасовка кадров?

В полиции Мумбаи периодически происходили перестановки на высших должностных уровнях, среди комиссаров и заместителей комиссаров, часто под влиянием политической обстановки. Некоторые из них иногда оказывались понижены до самых мелких званий. Арнав хотел подтвердить слова Мхатре о том, что Гауде наказали.

– Как это связано с делом? – Мужчина выглядел раздраженным.

– Дело замяли, поэтому я собираю всю возможную информацию. Пресса писала об этом?

– Раз перевели, значит перевели. – Гауде встал. – В то время пресса была занята более важными делами. Послушайте, я рассказал вам все что мог. Вам пора уходить. У меня назначена встреча.

Арнав отметил полное отсутствие энтузиазма. Стало ясно: больше он из инспектора и слова не вытянет. Гауде пожал ему руку и вслед за ним вышел из полицейского участка.

По дороге к авто Арнав остановился, чтобы проверить сообщения. Гауде сел в свою машину, завел ее и высунулся из окна:

– Оставьте это дело в покое. Советую вам как полицейский полицейскому: ничего хорошего из этого не выйдет. И будьте осторожны. Особенно со своим боссом. Рави Мхатре, верно?

И Гауде уехал, прежде чем Арнав успел ответить.

Оказавшись в машине, он написал Мхатре, попросив уделить ему несколько минут. Теперь он знал, что ему сказать.

Глава 27

Тара

Судя по потертому и выцветшему красному ковру, одиноким украшениям, развешанным по стенам, коробкам и стульям, сваленным в разных углах, Шетти предоставил для репетиций старый зал для свадебных торжеств.

Группа женщин, с которыми она познакомилась накануне, стояла и болтала под ярким белым светом. Они были разного возраста. Тара отметила, что среди них есть несколько подростков в западной одежде. Остальные выглядели гораздо старше. Все повернулись, когда она вошла. Некоторые улыбнулись.

Одна из женщин постарше обратилась к ней с вопросом:

– Так это ты учительница? Та самая Тара? Ты выглядишь такой же стройной, как раньше.

Таре никак не удавалось вспомнить круглолицую танцовщицу, которая показалась ей знакомой. Вчера она не приходила.

– Не смотри на меня так, будто мы никогда не встречались. – Женщина ухмыльнулась, и Тара все вспомнила. Это была та задорная девчонка, которую Шетти поручил ей обучить танцам больше десяти лет назад. Тара вспомнила открытую, сонную, теплую улыбку, которая в то время освещала ее лицо.

– Митхи?

– Кто же еще? Ты теперь учительница?

– Я преподаю, но еще я буду выступать на неделе, когда бар откроется.

– Ты до сих пор работаешь в баре?

Митхи въехала в их общую квартиру всего за месяц до отъезда Тары из Мумбаи. В то время Тара просыпалась в шесть утра после того, как ложилась спать на рассвете, занималась гимнастикой и йогой, накладывала маску на лицо и читала газеты, чтобы улучшить английский. Тара почувствовала тоску по той глупой девчонке, которой она была когда-то. Она верила, что сможет добиться успеха, если очень постарается.

– Поговорим за обедом? Ты же знаешь Шетти.

– Да. Работа, работа и ничего, кроме работы.

– Давайте к делу. – Тара улыбнулась, бросила сумку на стул и подошла к женщинам. – Открытие через два дня, и Шетти хочет, чтобы шоу запомнилось.

Она говорила своим учительским тоном. Пия и даже Зоя слушали ее, когда она обращалась к ним таким образом. Тара расставила женщин полукругом и попросила Митхи включить на колонках песни, которые прислал Шетти. Заиграла музыка из пошлого болливудского танцевального номера. Она попросила девушек подвигаться под ритм. Результат ее не обрадовал: Шетти явно отобрал их по внешности, а не по таланту. У каждой женщины были собственные соображения о том, как двигаться «сексуально» – так, чтобы обеспечить себе больше чаевых.

В детстве Тара любила танцевать. Мать говорила: «Танцуй дальше, сохрани огонь в глазах, Нойон, будь всегда счастлива», – но она уже не была ни Нойон, ни Нойонтарой. Она больше не двигалась в такт ритму, не обращая внимания, кто за ней наблюдает, как раньше. Те четыре года в Мумбаи она танцевала в дымном, мигающем, разноцветном свете бара, кружилась под голодными взглядами мужчин. Они наблюдали за каждым ее движением страшными глазами; глазами, которые жаждали забрать все до последней капли, пока у нее не останется ничего; глазами, полными гордости, гнева, жадности. Грязными глазами. В Лакхнау благодаря Пие она получила возможность отдохнуть: долгих четырнадцать лет она танцевала, не беспокоясь о том, достаточно ли сексуально одета, чтобы получить побольше чаевых и заработать на пропитание. Теперь она должна вернуться к образу опытной, соблазнительной Тары. Научить этих женщин тому, как быть танцовщицей в баре.

Она познакомила их с понятием группового танца под общий ритм. К тому времени, как Тара объявила перерыв, она еле стояла на ногах. Она вышла на улицу и, набрав номер Зои, узнала, что Пия гуляет с подругами. Она закончила разговор и обернулась.

– Это ты с Зоей разговаривала по телефону? – Митхи стояла у нее за спиной, широко и бесхитростно улыбаясь. Судя по всему, она подслушивала. Тара не смогла найти в себе силы рассердиться на нее и кивнула в ответ.

Глаза у Митхи загорелись.

– Значит, у вас с Зоей все в порядке.

– А почему бы и нет?

– Шетти сходил с ума после того, как вы двое убежали. Он выглядел устрашающе, и я подумала: «офф кара дия». – Тара слышала это выражение много лет назад, когда в баре шепотом говорили о том, что кого-то убили. Она ждала, пока Митхи продолжит. – После того, как мы не смогли найти тебя ни в ту ночь, ни на следующий день, Шетти говорил со всеми нами. Он кричал. Неделю спустя он велел нам выстроиться в очередь и сфотографироваться. Какое-то время ничего не менялось, но потом Гаури… Ты ведь помнишь ее?

Тара кивнула.

– Так вот, он дал Гаури кое-какую работу.

– Какую? – спросила Тара, хотя знала ответ.

– То, чем ты занималась на стороне. Это все, что она мне рассказывала. Однажды я увидела, как она, надев шаль, садится в машину. Странно было видеть ее закутанной в теплую одежду днем. Это был последний раз, когда я ее видела. Она так и не вернулась.

От этих слов Тару пробрал холодный озноб, хотя они стояли на солнцепеке возле дороги, рядом с машинами и людьми. Митхи говорит о шали, которую и она когда-то носила.

– Что сказал Шетти?

– Он сказал, что Гаури уехала к себе в деревню, как и вы двое. Ее вещи пропали. Вскоре после этого бар закрылся. Кто знает, может быть, Шетти не врал. Он был прав насчет вас.

Тара не могла заставить себя произнести ни слова. Ужас, от которого она избавилась четырнадцать лет назад, снова вцепился в нее острыми когтями. Она вспомнила Шетти и его поручения на вокзале и, что еще хуже, искушение и страх перед «ночной работой».

В тот вечер Тара вошла к Шетти в кабинет, чтобы вернуть сари и получить зарплату. Шетти заговорил с ней совершенно другим тоном, и она насторожилась. Потом он спросил, возьмет ли она ночную работу.

Ночная работа – это торговля телом. В этом нет ничего постыдного, уверяла Зоя, если женщина находится в безопасности и не против мужчины, которого ей приходится обслуживать. Тело женщины принадлежит только ей, и она может делать с ним что захочет. Зоя выполняла такую работу довольно часто, как и другие женщины. Тара знала расценки: пять тысяч рупий за ночь. Эти деньги оплачивали полное обслуживание клиента: он может получить все что захочет, без вопросов. До сих пор Тара избегала этого. Мысль о том, чтобы прикоснуться к кому-то, кроме Арнава, вызывала у нее тошноту.

– Безопасность гарантирована. – Лицо Шетти было суровым. – Оплата – шестьдесят тысяч. Делать будешь то, что тебе скажут, но это будет совсем другая работа. Никто и пальцем тебя не тронет. Без прикосновений.

Шестьдесят тысяч рупий за ночь. Она столько зарабатывала за шесть месяцев танцев, тряся телом с семи вечера до трех утра шесть дней в неделю с небольшими перерывами. Она никогда не видела шестьдесят тысяч рупий сразу.

Кто заплатит столько за приватный танец? И клиент к ней даже не прикоснется? В баре мужчины при любой возможности норовили погладить ее или ущипнуть. Логично, что Шетти даст ей лишь небольшую долю от тех денег, которые стоит непонятная услуга, а остальное заберет себе. Она прикинула, сколько же заплатят самому Шетти, если он предлагает ей целых шестьдесят тысяч, и у нее закружилась голова.

Эти деньги тогда были нужны ей для карьеры, а сейчас они нужны ей для Пии.

– У меня дома дети, – сказала Митхи, – иначе меня бы здесь не было.

«Как и у меня», – хотела ответить Тара. Она пыталась проглотить страх и желчь, комом вставшие в горле, но после рассказа Митхи о другой исчезнувшей девушке из бара сделать это не получалось. Если бы не беременность, вынудившая сбежать, Тара тоже могла бы исчезнуть.

– Эй, ты как? – У Митхи глаза расширились от беспокойства. Тара попыталась ответить, но не смогла. Вместо этого она прокашлялась и кивнула. Митхи улыбнулась. – Что ж, я рада, что ты вернулась.

– Я тоже рада тебя видеть, – пробормотала Тара, хотя это было неправдой. Она ненавидела напоминания о своей прежней жизни в городе разбитых грез.

– Я не знаю других девушек. Они немного отличаются от нас, верно?

Так и было. Они выглядели менее дергаными и с виду наслаждались этим унылым времяпровождением и постоянно фотографировали себя на телефон. Они могли подолгу сидеть, прокручивая сайты в интернете, набирая тексты для постов в социальных сетях и улыбаясь. Никто из тех, кто увидит их фотографии, не поймет, что они на самом деле чувствуют и как страдают.

Тара посмотрела на часы: перерыв скоро закончится. Она не стала говорить Митхи, что уедет через неделю. Одного исчезновения достаточно. Исчезнуть дважды значит предать.

Глава 28

Арнав

Арнав приехал домой к Нандини чуть позже одиннадцати часов вечера, немного опоздав, так как его встреча с Мхатре продлилась дольше, чем предполагалось. Откинувшись на спинку автомобильного кресла, он обдумывал их беседу.

– Соглашайтесь на повышение, Раджпут, – сказал Мхатре. – Это лучший вариант. Шинде спросил меня, можете ли вы ему помочь, как один старший инспектор другому, но когда я согласился, то не ожидал, что вы дадите интервью по делу Версовы, не посоветовавшись ни со мной, ни с ним. Господин Джоши велел вам прекратить расследование. Ваша теория о серийном убийце высосана из пальца. Освободите свой стол к Дивали и сдайте все дела. И явитесь к господину Джоши в Бандру.

Это был первый серьезный конфликт Арнава с Мхатре, который в последнее время вел себя не совсем обычно: не упускал возможности прокатиться на машине Арнава, когда мог бы воспользоваться такси, и нагло отрицал факты. Любой гражданский, прочитав несколько детективов, мог понять, что если кто-то выбирает женщин похожего телосложения и возраста и убивает их одним и тем же способом, то речь идет о серийном убийце.

Слова Гауде о Мхатре прозвучали загадочно. Арнав посмотрел места работы Гауде, и оказалось, что он действительно сотрудничал с его боссом в течение длительного времени. Мхатре также подписал подозрительный рапорт о ДТП с участием Бендре. Надо снова поболтать с Тукарамом. Арнав уже собирался набрать номер своего общительного друга, когда дверь машины открылась.

Нандини села в машину, окутанная легким облаком любимых духов. Облегающее черное платье и подобранные к нему туфли на высоком каблуке хорошо смотрелись на ней, волосы были распущены. Она наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, и они поехали.

– Тебе следует чаще носить штатское, – сказала Нандини.

– Женщины предпочитают мужчин в форме. – Арнав улыбнулся ей, когда они выехали на дорогу, ведущую к Бандра Вест.

– Ты мне нравишься и в форме, только не на службе. – Арнав хотел сказать ей, что он на службе двадцать четыре часа в сутки, что рабочие звонки не прекращаются, пока он не отключит телефон, но он слишком устал, чтобы поддерживать беседу. – Я слышала, тебя повышают до старшего инспектора?

Ему не нужно было спрашивать, откуда она знает. Шинде.

– Я откажусь от должности.

– Что? Тебя же переводят к комиссару Джоши.

Шинде умел закручивать гайки. Некоторое время они вместе работали инспекторами, но Шинде был выходцем из зарегистрированной касты. В соответствии с системой квот, защищающей низшие касты, его продвижение по службе происходило быстрее. Всего за четыре года от обычного инспектора он дорос до старшего, в то время как для такого, как Арнав, человека из общей категории, для этого требовалось двенадцать лет.

– Я сказал своему начальнику, что мне это неинтересно.

У него было десять дней на то, чтобы освободить свой рабочий стол на станции Мальвани. Он не знал, что делать дальше, но это был уже другой вопрос.

– А так можно? Отказаться выполнять приказ?

– Технически – нельзя. Он вправе перевести меня без повышения.

– А почему ты отказался? – Нандини была заинтригована. – Это же твой шанс прижать Джоши, как ты всегда мечтал.

Однажды он рассказал Нандини о своей сестре и о роли Джоши в этой трагедии, после того как они выпили бутылку красного вина пополам.

– Я не хочу оставлять дело, над которым работаю.

– Так им и скажи. Согласись на повышение после того, как раскроешь текущее дело.

– Не все так просто. Не могу пока рассказать, потому что пока это дело открыто. Когда-нибудь напишешь об этом статью.

Учитывая позицию Мхатре, Арнаву придется рано или поздно поделиться этим делом с Нандини. И лучше намекнуть на это уже сейчас.

– Что мы знаем о Рахуле Танедже?

– О владельце Taneja Real Estate?

Арнав кивнул.

– Говорят, он извращенец. Это его дело, но он еще и мерзавец: кажется, домогался всех женщин, с которыми работал.

– Да, я видел заявления по хештегу #MeToo. А что про него говорится в твоих источниках?

– Он присоединяется к семье Вирани, потому что это решит сразу несколько его проблем.

– А именно?

– Не говори, что узнал это от меня: информацию сообщил человек, который в статьях освещает тему недвижимости. Видишь ли, он на меня запал. – Она добродушно и комично подергала бровями.

– И не зря, – рассмеялся Арнав. – Учитывая, как ты выглядишь сегодня, я уверен, что любой бы запал.

Ему нужно было приложить усилия, чтобы она осталась довольна и он смог выдержать предстоящий вечер. Это будет новый «Синий бар», новые девушки, а Нандини – противоядие от боли воспоминаний.

– Хватит флиртовать. – Она усмехнулась в ответ. – Я уже твоя. Но вернемся к Танедже. Его жизни кто-то угрожает, хотя он не говорит об этом открыто. Полиция беспрекословно ему подчиняется, но женитьба на представительнице Болливуда обеспечит ему дополнительную защиту. У них у всех очень широкие связи.

– Ты про Китту Вирани?

– Она знает всех кого можно.

– И не только?

– Компания Китту занималась отделкой домов большинства представителей Болливуда и других влиятельных людей. Она больший инфлюэнсер, чем ее сыновья-кинозвезды, и теперь она работает на Танеджу, устраняя любую конкуренцию для нового подразделения холдинга по дизайну интерьеров. Она не слишком привлекательна внешне, но считает Танеджу своей первой настоящей любовью. Он только в выигрыше. У него полно женщин на стороне.

– Понятно.

– Твое дело как-то связано с его деятельностью?

– Я не могу это ни подтвердить, ни опровергнуть. – Он повернулся, чтобы посмотреть на ее лицо, светящееся любопытством. Этот яркий, вопросительный взгляд напомнил ему о Таре. Ну почему он все время вспоминал о ней?

Движение поредело. Машина гнала, пока не пришлось остановиться на светофоре возле табачной лавки на углу, осветив белым светом фар ряды пакетов с масалой и напитками в банках. Грузный хозяин стоял в окружении покупателей, шутил с ними, продавая товар, его руки ловко двигались, намазывая пасту супари, сворачивая блестящие зеленые листья паана и принимая оплату одновременно. Арнав хотел бы преуспеть в такой механической, повторяющейся работе. Никаких сложностей и политики.

– Я узнала один любопытный факт об этом твоем Джоши, – нарушила тишину Нандини.

– Какой? – Арнав просил ее следить за любыми новостями о нем.

– Ты знаешь, что я пишу статьи о новых перспективных стартапах?

– Конечно.

– За последний год стоимость Moringa Consultants взлетела до небес. Я так и не выяснила, кто инвесторы.

Иногда это означало, что деньги поступают из теневого преступного мира от мумбайских донов, для которых бизнес был прикрытием для наркокартелей и торговли оружием за пределами страны.

– В этом замешан Джоши?

– Его невестка – одна из владелиц компании.

– Есть еще что-то?

– Поговаривают, что Виджаян использует этот бизнес для отмывания грязных денег.