Текст книги "Клинком и сердцем. Том 3"

Дана Арнаутова, Евгения Соловьева
Клинком и сердцем. Том 3

Глава 1
Чёрная лоза

Грегору всё больше казалось, что он видит наведённый кошмар из тех, где вроде бы не происходит ничего страшного, но внутренний, глубинный ужас вяжет по рукам и ногам, запирает в горле крик, и магия не исчезает, но становится такой же бесполезной, как умение танцевать – посреди кладбища, полного голодной нежити.

Айлин жива! Ещё утром Грегор думал, этого будет достаточно, чтобы исчез отвратительный выматывающий страх, изводивший его всё это время. В конце концов, он как никто другой знал: хороший целитель с полным резервом способен поставить на ноги даже умирающего, лишь бы того доставили в лазарет вовремя. Айлин же, хоть и окровавленная, грязная и осунувшаяся, умирающей всё же не выглядела, и, значит, целители её спасут, что бы ни произошло на трижды драном Барготом холме!

Но все эти в высшей степени разумные рассуждения вовсе не успокаивали. Ждать известий под дверями операционной оказалось куда мучительнее, чем портала к Разлому!

Целители сновали по коридору как всполошённые упыри, в маточник которых швырнули «Могильной плитой», – беспорядочно, во всех направлениях и совершенно бессмысленно с виду. То и дело они перебрасывались какими-то словами, смысла которых Грегор, как ни старался, не мог уловить…

«Видит Претемнейшая, – измученно подумал он, – если Эддерли чувствовал себя хоть вполовину так же, когда оперировали Саймона, я, пожалуй, готов понять, почему он обнял Роверстана. Я бы и сам сейчас обнял хоть умертвие, хоть стригоя, лишь бы услышать, что всё наконец-то закончилось и Айлин в безопасности…»

– Милорд Великий Магистр? – услышал он смутно знакомый голос, вскинулся и едва не застонал от разочарования.

Райнгартен! Проклятие, что ему нужно настолько немедленно, что нельзя оставить Архимага в покое хотя бы в лазарете?!

– Я слушаю вас, Этьен, – откликнулся он, со смутным удивлением отмечая, что Райнгартен почему-то побледнел. Но не отступил, а решительно продолжил, понизив голос так, чтобы его не услышал никто, кроме Грегора. Словно бы здесь кому-то было дело до тайн Райнгартена.

– Мы должны обсудить Разлом, милорд. Я успел измерить показатели магического поля и…

«Разлом?! Сейчас? – поразился Грегор. – Когда жизнь Айлин, может быть, всё ещё в опасности? Да чтоб вас всех, неужели нельзя дать мне хотя бы двух-трёх часов?! Просто чтобы я убедился – всё будет в порядке, и никто не умрёт?!»

– Позже, Этьен, – попросил он, не собираясь, разумеется, признаваться, что вряд ли способен сосредоточиться на делах.

Непростительная слабость для мага! Для Архимага – тем более. И неважно, насколько он устал за последние страшные недели.

– Да послушайте же! – перебил Оранжевый магистр. – Показатели магического поля…

– Позже, – повторил Грегор, чувствуя, что начинает закипать.

Что может быть неясного в просьбе перенести разговор на другое время? Эти Райнгартены!

– Но Разлом…

– Разлом закрыт! – рявкнул Грегор и неожиданно почувствовал, как тревога отступает, переплавляясь в ярость на слишком назойливого подчинённого. – Закрыт или нет?!

– Разумеется, закрыт! – подтвердил Райнгартен так оскорблённо, словно именно Грегор изводил его разговорами в неподходящее для этого время. – Но показатели…

– Всё прочее – подождёт, – отчеканил Грегор и отвернулся, давая понять, что продолжения беседы не будет, и делая вид, что не слышит возмущённого выдоха: «Да чтоб вас, Бастельеро!» – а потом и демонстративно громких удаляющихся шагов.

И снова потянулось бесконечное, изматывающее ожидание, и Грегор не мог бы сказать, сколько прошло времени, прежде чем дверь открылась, и из операционной вышел Бреннан.

Обвёл взглядом коридор, остановился рядом и прежде, чем Грегор смог сказать хоть что-то, устало уронил:

– Живы. Все трое. Один из юношей, дорвенантец, потерял много крови, к тому же отравлен ядом демонов, но поправится. Пусть скажет спасибо, что ему вовремя наложили швы, иначе он бы истёк кровью прежде, чем мы успели что-то сделать, а так – будет жить. Теперь уже совершенно точно будет. У итлийца тоже сильнейшее отравление, и он тоже ранен, хотя и не так сильно…

– Претёмная с ними, Бреннан! – нетерпеливо выпалил Грегор. – Что с Айлин Ревенгар?

– Уместность и деликатность иных ваших высказываний, милорд Великий Магистр, просто поразительна, – буркнул целитель. – Её жизнь вне опасности. Сильное магическое истощение.

– И что-то ещё, так? – настойчиво спросил Грегор, безошибочно услышав в голосе Бреннана то ли сомнение, то ли недосказанность. – Что именно? Я должен знать, понимаете? Это моя ученица, а вы… вы давали клятву Архимагу! Я требую, чтобы вы рассказали мне то, что скрываете!

– Клятву Милосердной Сестре я давал намного раньше, лорд Бастельеро, – сердито проворчал Бреннан. – Помните об этом, когда в следующий раз решите потребовать чего-то у целителей. Адептка использовала неизвестное мне заклинание, в результате которого её магическая суть и жизненные потоки переплелись с жизненными потоками её спутников. Я не могу даже предположить, каковы будут последствия.

– То есть как «неизвестное»? – поразился Грегор. – Даже вам?!

– О, неужели вы наконец-то признали, что ещё кто, кроме вас, что-то смыслит в своём ремесле? – устало съязвил Бреннан. – Представьте себе, действительно неизвестное. Это не проклятие! – прервал он прежде, чем Грегор открыл рот именно для такого предположения. – Что я, проклятий не навидался за эти годы, спасибо нашим адептам? Наложить, конечно, не смогу, но уж распознать-то сумею. Ничего общего! Ни следа фиолетовой силы! И красной, разумеется, тоже, – добавил он, сердито глянув на пробегающего мимо целителя, слегка замедлившего шаг.

Тот мгновенно ускорился, словно взгляды Зелёного магистра имели силу штормового ветра, ударившего в паруса лёгкого судёнышка.

– Ни красной, ни фиолетовой? – растерянно уточнил Грегор, подозревая, что чего-то не понимает из-за усталости и чудовищного нервного напряжения. – А какой тогда? Вы же не хотите сказать, что она…

Мелькнула совершенно дикая и неправдоподобная мысль, что сумасшедшая девица оказалась не Двойной Звездой, а, скажем, Тройной! Ну и что, если таких случаев не встречалось до сих пор даже в легендах, не говоря уже об официальных анналах Ордена. Это же Айлин Ревенгар! Невозможность – её второе имя!

Но Грегор тут же осадил разыгравшееся воображение. Невозможно, потому что просто быть этого не может. Тройных Звёзд не бывает. И уж точно эта сила как-то проявилась бы ранее.

– Но вы хотя бы цвет магии определили? – спросил он торопливо.

– Нет у неё цвета! – огрызнулся Бреннан. – Вообще нет, представляете? И не вздумайте сказать мне, что это невозможно! Я, конечно, не Избранный, но каких только оттенков не повидал у заклятий. Сами знаете, на дуэлях они иной раз так перемешаются… А у этого цвета нет! Вообще!

– Как же вы его тогда обнаружили?

Грегор совершенно не понимал, о чём говорит Бреннан. Деление магии на цвета – это основы, понятные любому мажонку. Потом, уже совершенствуясь, начинаешь понимать, что заклятия часто совпадают по структуре, и одно и то же может действовать совершенно по-разному у целителей, некромантов и, скажем, стихийников. Поэтому есть универсальные арканы, которыми пользуется любой маг независимо от цвета своей силы. Но аркан – это лишь оболочка, а вливается в неё всё равно алая магия, жёлтая или фиолетовая… Не бывает магии без цвета!

– Может, белая? – предположил он, холодея от мысли, что Айлин могла каким-то образом найти, адаптировать и применить одно из утерянных заклятий барготопоклонников.

– Не белая, не розовая, не серо-малиновая! – рявкнул Бреннан. – Бесцветная! Благие Семеро, ну что непонятного? Мы вообще поняли, что там поработало заклятие, только по следам его проявления. Начали копаться в каналах девочки и нашли устойчивые связи…

Он оглядел пустой коридор, бесцеремонно взял Грегора за рукав и подвёл к ближайшему окну. Выглянул в него, убедившись, что внизу пусто, и продолжил, понизив голос:

– Милосердной Сестрой клянусь, никогда не видел ничего подобного. Эта штука перемешала суть всех троих, как…

Он поводил рукой в воздухе, не находя слов, и выдавил:

– Стыдно признаться, но придётся ждать, пока очнётся юная Ревенгар, чтобы хоть что-то понять.

– Магия без цвета… – ошеломлённо повторил Грегор и встрепенулся: – А Роверстан?! Он же был там! Что он говорит?

– Ничего он не говорит, – устало выдохнул Бреннан и пояснил: – Он выложился досуха, перекачивая адептке резерв напрямую. Из накопителей, конечно. И если бы не Дункан, Айлин Ревенгар, скорее всего, выгорела бы дотла. У неё и так заметно обожжены каналы… Но с этим мы хотя бы знаем, что делать. Главное, что искра цела… А Роверстана я настоятельно рекомендую не трогать до завтрашнего дня! Как целитель! – Бреннан посмотрел так сердито, словно Грегор настаивал на немедленном применении к разумнику допроса с пристрастием, и сварливо закончил: – То же самое относится и к вам, милорд Архимаг. Я, конечно, понимаю, что чувство долга погонит вас на службу даже мёртвым, но лучше всё-таки до этого не доводить. А вы, к слову, уже напоминаете умертвие гораздо сильнее, чем это прилично человеку, на котором держится Орден.

– Пустое! – бросил Грегор, растирая виски кончиками пальцев. – Нужно всего лишь выспаться. Теперь уже можно.

– Теперь уже нужно, – поправил его Бреннан. – Абсолютно необходимо! Разлом, насколько я понимаю, закрыт.

– А Ревенгар…

– Проспит сутки – и это самое меньшее! Разумеется, о посещениях пока и речи быть не может. Как только девушка будет в состоянии принять кого-то, кроме целителей, я немедленно вас извещу.

– Благодарю, Бреннан, – выдохнул Грегор, понимая правоту магистра, но всё-таки не в силах отделаться от желания немедленно увидеть Айлин. Пусть даже спящую – всё равно! Однако такая настойчивость будет выглядеть глупой и странной. И, главное, она бесполезна. Девушке необходим покой, это понятно… Так что придётся потерпеть. Он ждал так долго, что значит ещё день?!

– Пожалуй, останусь на ночь в Академии, – решил Грегор вслух. – Сделайте одолжение, пришлите мне снотворное. Боюсь…

– Устали так, что заснуть не сможете? – понимающе подхватил Бреннан. – Разумеется, пришлю. И предупрежу всех, чтобы вас не тревожили. Ради Благих, милорд, идите уже. На вас лица нет.

Грегор посмотрел вслед магистру, снова ушедшему в операционную, и отвернулся к окну, за которым совсем стемнело. Какой бесконечный был день… Вишни уже отцвели, но из сада тянуло тонким запахом каких-то ночных цветов, раскрывшихся с приходом темноты. Этот аромат напомнил о Вишнёвой ночи, и Грегор невольно стиснул пальцы на подоконнике, опомнившись только, когда их свело судорогой боли. Как же давно это было… Словно рубеж между прежней жизнью и новой. Какой простой казалась та жизнь, несмотря на заговоры, интриги, даже войну…

– Милорд Бастельеро? – окликнул его знакомый голос Эддерли-младшего.

Грегор повернулся и удивлённо взглянул на неразлучную пару, подошедшую по коридору со стороны учебных аудиторий. Саймон опирался на трость, и было заметно, что перевязанная нога ему мешает, однако ковылял он достаточно бодро, и Грегор мельком позавидовал жизненной силе, что присуща молодости. Мальчишка недавно валялся в лазарете, едва оставшись в живых, и вот, пожалуйста, скоро будет бегать. А у него самого дурацкое случайное растяжение никак не проходит…

А вот идущий рядом Дарра Аранвен был ещё бледнее обычного, если это возможно, когда говоришь об Аранвенах. Парадный камзол, белоснежный, расшитый серебром и мелким жемчугом, он так и не сменил на более удобную одежду, но почему-то был без перчаток, обязательных к этому наряду. Странно, Аранвен – и одет не по этикету?! Грегор попытался вспомнить, видел ли он перчатки на Дарре до этого, но не смог. Какая разница, впрочем? У кого-то другого он бы и внимания не обратил на подобную мелочь, но это же Дарра! Кстати…

– Вы пришли навестить Айлин Ревенгар, господа? – осведомился он. Саймон закивал, жадно вглядываясь в его лицо и едва не подпрыгивая от нетерпения, даже навстречу подался, как охотничий пёс, почуявший дичь. Дарра тоже кивнул, но едва заметно, и свет от настенной лампы блеснул на его гладкой, тщательно уложенной причёске, из которой не выбилось ни одного волоска. – Магистр Бреннан говорит, что её жизнь вне опасности.

– Спасибо, милорд! – радостно выпалил Саймон, а Дарра снова молча склонил голову.

– Эддерли, – вздохнул Грегор. – Не стоит брать с меня пример во всём и так буквально. Уверяю, в отношении к своему здоровью я никак не могу служить достойным образцом для подражания. Почему бы вам не отправиться в палату, пока целители не пожаловались вашему отцу?

– Да, милорд! – звонко отозвался Саймон, глядя на него такими радостными глазами, что сразу было понятно: нравоучение он пропустил мимо ушей. – Позвольте узнать, а когда можно будет её навестить?

– Не сегодня и не завтра – это точно, – твёрдо ответил Грегор, рассудив, что позволь этой парочке, и к Ревенгар потянется вереница посетителей, причём не только тех, кто искренне за неё беспокоится, но и просто любопытных. – Возможно, послезавтра. Магистр Бреннан говорит, что ей необходим полный покой.

Саймон разочарованно вздохнул, а Дарра откликнулся своим обычным безупречно ровным и учтивым тоном:

– Мы вам очень благодарны, милорд. С вашего разрешения, я хотел бы уехать сегодня на ночь домой. До завтрашних занятий, разумеется.

– Да-да, конечно… – рассеянно отозвался Грегор. – Передайте вашему почтенному отцу… Впрочем, не нужно ничего передавать, я напишу ему письмо завтра, а лучше всего – сам заеду.

Аранвен молча поклонился и увёл Саймона, который то и дело оглядывался то на дверь операционной, то на Грегора, явно желая ещё что-то сказать. Грегор видел, как они свернули к палате, где лежал Эддерли-младший, и ненадолго остановились возле неё. Высокий тонкий силуэт Дарры серебряной тенью выделялся на фоне стены, освещённой артефактной лампой. Аранвен что-то сказал, и Эддерли покорно зашёл в палату, закрыв за собой дверь, а его собеседник проплыл дальше по коридору, скрывшись за очередным поворотом.

Проводив его взглядом, Грегор досадливо поморщился. Дарре осталось учиться ещё год, но в его случае это полностью лишено смысла. Никто не сомневается, что юный Аранвен хоть сейчас способен сдать не только выпускные экзамены, но и вступительные испытания на должность преподавателя. Правда, вряд ли у него есть склонность к этому виду деятельности, да и канцлер не позволит, чтобы его единственный сын и наследник растрачивал таланты в Академии. И хвала Претёмной! Чем раньше он покинет Академию, занявшись придворной карьерой, тем лучше.

Нет, Грегор даже мысли не допускал, что Аранвен-младший может оказаться ему настоящим соперником, но… В конце концов, это всего лишь детская дружба, которая рано или поздно распадётся. Возможно, они с Эддерли когда-то сделали ошибку, добавив Айлин Ревенгар к Воронам. Она одарённая и талантливая некромантка, это верно, и именно поэтому следовало не поощрять её совместные с Эддерли-младшим и Аранвеном выходки, а научить сдерживать чувства. Слишком раннее развитие – это не всегда хорошо! Если бы Айлин училась со своим курсом, не слишком опережая программу, она была бы в гораздо большей безопасности! Не было бы той детской глупости с походом на кладбище и знакомства с Вальдероном, не было бы бесконечных отработок и шалостей в компании юных магов. И этого безумного риска с Разломом – тоже не случилось бы!

«Кажется, я очень плохо присматривал за твоей дочерью все эти годы, Дориан, – в приступе беспощадного раскаяния подумал Грегор. – Если бы она погибла… Все мы во власти Претёмной, и каждому уготовано место в её Садах, но я никогда не прощу себе, что по моей вине ей пришлось столько пережить. Эти ужасные недели в пути, от которых она не скоро оправится душой и телом… Слухи, которые непременно поползут, пачкая её репутацию… Да если бы я мог предвидеть, чем закончится мой приказ Кастельмаро, никогда его не отдал бы! Путешествовать в сопровождении двух дворян и наёмной охраны – это всё-таки совсем не то, что с парой мужчин! Тогда она была бы под постоянным присмотром множества глаз, хоть какая-то защита репутации, а сейчас… Благие Семеро, её же заклеймят шлюхой! И даже то, что она спасла Дорвенант, не поможет… Нет-нет, об этом даже думать не стоит! Она станет моей женой, и любой, кто посмеет испачкать её имя, будет иметь дело со мной. Но как мне заслужить её прощение? Я должен был оберегать её! Не знаю, каким чудом она выжила, закрыв Разлом, но это должен был быть я!»

Он опёрся ладонями о подоконник, бессмысленно и устало глядя в темноту сада, не в силах уйти к себе и лечь спать, как обещал Бреннану. Мысли то текли вялые и пустые, то, напротив, летели вскачь, впрочем, тоже не принося никакой пользы. Откуда Аранвен узнал, что Грегор собирается к Разлому? Допустим, во дворце тоже могли отметить колебания магического поля, там служат стихийники… Допустим, об этом немедленно известили канцлера – это логично и правильно! Но Дарра примчался так быстро, что простым любопытством это не объяснить… Что ж, наверняка у Ангуса Аранвена имеются свои люди и в Академии, канцлер осторожен, предусмотрителен и по долгу службы обязан знать всё, что происходит. Но кто?! В отряде было всего несколько человек… А, да какая разница?!

Гораздо интереснее, что там делал Роверстан! На воды ехал и остановился посмотреть? Можно не сомневаться, что-то вроде этого разумник и ответит… И даже представит доказательства… Непонятно, правда, какие, но этого скользкого угря застань в компании самого Баргота – он и тут найдёт оправдание, причём самое достоверное и внушающее почтение.

Грегор опустил голову и снова потёр виски пальцами, опираясь локтями на подоконник. На душе было так тошно, словно одна из величайших опасностей в истории Дорвенанта сегодня не закончилась, а только набирала силу. Разлом закрыт… Закрыт! Больше не будет разрывов ткани мироздания и полчищ демонов, что из них лезут. Возможно, удастся спасти большую часть урожая, который ещё не побили морозы. На окраинах Дорвенны наконец-то настанет тишина, беженцы вернутся в город, а в провинциях солдаты разберутся с разбойничьими шайками… Всё кончилось, причём почти благополучно! Благополучно?

Воспоминания резанули вспышкой: окровавленные тела Малкольма и Криспина, холодное мёртвое лицо Кристиана и кровь, запёкшаяся на земле. Битва за Академию… мальчишки и девчонки, умирающие в лапах демонов, Ирвинг с Аделин Мэрли… и та итлийка, как её там… Морьеза… И ещё множество смертей в Дорвенне, в провинции, в деревнях и на дорогах… Благополучно? Звучит кощунственно! Но жертв могло быть гораздо больше, если бы не сумасшедшая девочка, которой удалось невозможное. То, что не смог, а если правду сказать – не рискнул сделать он, Избранный Претёмной!

«Она не просто тебя превзошла, – беспощадно подумал Грегор, испытывая почти мучительное удовольствие от этой мысли. – Она нашла какой-то способ, до которого ты не додумался. Спасла последнего из Дорвеннов и при этом осталась в живых сама! Да, чудом – это несомненно! Но как-то выжила… И ты будешь вечно благодарить за это Претёмную, потому что иначе ничто, никакие соображения высшего блага не стали бы оправданием твоей трусости! Она пожертвовала собой! А ты… не смог».

Он с усилием оторвался от подоконника, на который снова поставил ладони. Мельком глянул на полированное дерево, почти ожидая, что увидит там кровавые пятна, так сводило судорогой руки. Оглянулся на дверь операционной, где было тихо и темно. Ну да, там же есть другой выход в лазарет… И Айлин, и её спутников давно унесли в палату… Спутники… Что там ещё за третий к ним прибился? Бреннан сказал, что профан, и вроде бы упоминал, что парень – итлиец… Впрочем, это подождёт. Главное, что жива не только Айлин, но и Вальдерон!

То есть Дорвенн.

И это меняет… Всё меняет, если быть честным с самим собой. Бастард наверняка узнает, какую участь готовил ему Грегор, если не знает до сих пор. Айлин могла ему рассказать… Даже должна была, раз уж он поехал с ней к Разлому. Но это тоже неважно, Грегор и не собирался скрывать своё решение. Если его спросит Совет или будущий король, кто бы это ни был, он ответит правду. И это значит… Ничего хорошего это не значит, разумеется. Обвинение в государственной измене выстроить на таких доказательствах проще, чем прыщавую порчу наложить. А желающие найдутся…

Да хоть бы и сам бастард – неужели он упустит такую возможность поквитаться? Хоть за Разлом, хоть за ту ночь пятилетней давности, когда Грегор за шиворот выкинул его из комнаты Айлин. Мальчишка ещё тогда пыжился, обещал мстить… Ну а теперь у него и все возможности имеются! Если его признают принцем крови, Грегор даже на дуэль его вызвать не сможет! Королевская кровь священна.

Он сделал шаг от окна, не оборачиваясь, потом ещё один, потом всё-таки заставил себя повернуться спиной к тёмному провалу в сад и пойти по совершенно пустому коридору. До преподавательского крыла не так уж далеко, а ехать домой действительно никаких сил нет. Ещё и нога снова разболелась, мстительно припомнив крутую лестницу в башне Архимага и все остальные переходы за день. Грегор тяжело опёрся на дедову трость. Теперь, впрочем, это уже его трость, собственная… В тишине шаги и стук наконечника казались оглушительно громкими, он даже поморщился.

Завтра Ангус Аранвен захочет узнать, как так получилось, что Разлом всё-таки удалось закрыть без человеческой жертвы. И Грегору придётся объяснять, почему ошибся он, опытнейший и сильный некромант, а не адептка шестого курса. И выглядеть это будет именно так, что он замыслил погубить Аластора Дорвенна! Иначе почему утверждал, что закрытие Разлома требует его смерти?

А ещё завтра на него свалится очередная груда забот протектора и Архимага, потому что заработают порталы! Восстановится сообщение с другими странами и провинцией, обрушится шквал донесений, которые раньше шли с курьерами и далеко не всегда прибывали в срок. Так, пожалуй, и плаха за измену покажется милостью по сравнению с работой, которая его ждёт. И Айлин… Простит ли она его? Сможет ли понять? Или он навсегда её потерял в этой безумной круговерти событий? Видят и Претёмная, и Всеблагая, которой Грегор уже давно не молился, прося обретения взаимной любви, что эта кара будет страшнейшей из всех.

* * *

Первым, что ощутила Айлин, была кровать. Слишком мягкая в сравнении с одеялом, брошенным на землю, и куда жёстче, чем диванчик на террасе в Запределье, где она очнулась в прошлый раз.

Почти сразу она почувствовала горьковатый свежий запах лекарственных трав и целительских зелий и окончательно поняла, что находится в лазарете Академии. Но ведь она только на минутку позволила себе потерять сознание!

– Откройте глаза, юная леди, я прекрасно вижу, что вы очнулись, – услышала она ворчливый, искренне обеспокоенный голос магистра Бреннана и послушалась.

Глаза тут же заболели от яркого дневного света, и Айлин заморгала, пытаясь рассмотреть лицо пожилого целителя, но почти сразу ей на лоб легла рука.

– Сейчас всё пройдёт, – пообещал Бреннан. – Как вы себя чувствуете? Способны говорить?

– Способна, милорд, – выдохнула Айлин неуверенно, больше проверяя – правда ли это, но Бреннана её ответ вполне удовлетворил.

Сухая твёрдая ладонь погладила её по лбу, и следующий вопрос целителя прозвучал уже куда более тепло:

– В таком случае, ради Милосердной Сестры, скажите, что за ритуал вы провели над собой и вашими спутниками?

– Ритуал? – растерянно переспросила она и удивилась, что тут непонятного.

Разработанный лордом Бастельеро, конечно! Тот, которым закрывала портал! Неужели магистр Бреннан об этом не знает? Но почти тут же вспомнила, как испугалась, что Ал умрёт, и от отчаяния схватилась за заклинание, подаренное доном Раэном… Ужасно сложное заклинание, с которым так и не разобралась до конца и которым ни за что не воспользовалась бы без подготовки, будь у них выбор. Но выбора-то и не было! А что, если что-то пошло не так, и Аластор…

– М-милорд магистр! Аластор! Он жив?

– Оба ваших спутника живы, – успокоил её Бреннан. – И чем раньше мы разберёмся в вашем заклинании, тем скорее они выздоровеют. Итак, ритуал, который вы провели…

– Я не знаю, – пролепетала Айлин, чувствуя себя невозможно глупой. – Мне его подарили… Один арлезийский дон, очень достойный человек, правда! Он сказал, что это их семейное заклинание, и оно очень древнее… Создано ещё… до прихода Благих… Сумка! – воскликнула она, вдруг поняв, чем может помочь. – Я отдала её моему второму спутнику, синьору Фарелли! Артефактная сумка у него на поясе! В ней тетрадь, я всё записала туда, всю схему! Только я могла в ней ошибиться, не успела разобраться до конца…

– Я-то думал, ваша лихая компания меня уже ничем не сможет удивить, – сокрушённо вздохнул магистр Бреннан. – Что, казалось бы, может быть хуже умертвия дракона или, хм… нефритовой флейты… Айлин, дитя моё, вы ведь разумная девочка, как же вы могли применить неизвестное заклинание, даже не разобравшись в нём толком?

На короткое мгновение Айлин почувствовала острый стыд за свою неосторожность, но тут же отогнала это изумительно несвоевременное чувство.

– Аластор умирал, – тихо ответила она. – И я ничем, совсем ничем не могла ему помочь, понимаете? Только этим! И у меня получилось… Вы же сами сказали, что они живы! Оба! А если бы я не попыталась, и они умерли…

Она задохнулась, на мгновение представив это, и ей вдруг показалось, что глаза Бреннана странно блеснули, словно подёрнувшись влагой. Но, конечно, это просто показалось…

– Что ж, милое дитя, – произнёс целитель сочувственно. – Пожалуй, я действительно зря упрекнул вас. Приношу извинения. Хорошо, что вы сохранили схему заклятия, это очень нам поможет. Пока скажите кратко, что оно должно было сделать?

– Фамилиара, – прошептала Айлин, не в силах поверить, что магистр Зелёной гильдии так просто извинился перед ней, адепткой шестого курса и к тому же действительно виноватой. – Оно должно было создать связь между Аластором и нами. Так, чтобы я и Лу… то есть синьор Фарелли… чтобы мы смогли поделиться жизненной силой с Аластором. Если бы они двое были магами, то и резервом тоже, но они ведь профаны…

С каждым её словом озабоченное лицо Бреннана всё прояснялось.

– Так вот оно что! Поэтому мы и не могли привести юношей в чувство! Один отравлен ядом демонов, второй – целым набором опасных зелий, и они делятся друг с другом этой отравой! Точнее, её влиянием на сознание. А вы… хм, да… Ну что ж, хвала Милосердной Сестре, вы пришли в себя, и теперь нам будет намного легче! Значит, следует очищать их кровь как единое целое, независимо от исходного диагноза… прекрасно, просто прекрасно. Вы очень нам помогли, дитя моё. А теперь я вас оставлю, мне нужно заняться вашими спутниками…

– Подождите, милорд магистр! – выпалила Айлин, только сейчас почувствовав странную пустоту внутри, какой не испытывала никогда раньше, и впервые заметив тонкие – тоньше шнура! – золотые цепочки на своих запястьях. – Причём здесь я? Вы сказали, что я тоже чем-то делилась? И почему я…

Она зажмурилась, потянулась к силовым линиям, пронизывающим всю Академию, но вместо привычного отклика почувствовала ту же пустоту, что поселилась у неё внутри.

– Моя магия, – прошептала она. – Милорд магистр, я ничего не чувствую! Совсем ничего! Я…

Она осеклась, не решаясь дать имя ужасу, охватившему всё её существо, и Зелёный магистр сочувственно вздохнул.

– Вы вплели себя в ритуал, дитя моё. Таким образом, формально вы – такой же фамилиар вашего спутника, как и синьор итлиец. А ваша магия…

Его речь прервал негромкий стук, и Бреннан, поднявшись со стула у кровати Айлин, подошёл к двери.

– А, Дункан, – услышала Айлин спустя бесконечно долгое мгновение. – Здравствуйте, мой мальчик. Как любезно с вашей стороны согласиться меня подменить. Айлин, дитя моё, простите, но мне действительно пора. Не пугайтесь, магистр Роверстан объяснит вам всё, что касается вашей магии и здоровья. Он очень нам помог!

Дункан!

Сердце Айлин горячо и сильно забилось, и она невольно подумала, что если бы не пустота внутри, и не линии силы, до которых никак не получалось дотянуться, она была бы непредставимо счастлива его увидеть.

Дверь снова негромко стукнула, и Айлин, сама не зная почему, зажмурилась. Услышала быстрые шаги, тихий скрип стула – и её руки коснулась ласковая горячая ладонь.

– Я рад видеть вас живой и здоровой, – мягко проговорил Дункан. – Не пугайтесь, вы не потеряли магию.

Айлин едва не задохнулась, такое немыслимое безбрежное облегчение затопило её всю. Глаза открылись сами собой. Она увидела магистра, сидящего рядом и склонившегося к ней. Чёрные глаза блестели участием и нежностью, и Айлин показалось, что прежний облик Роверстана, увиденный ею на холме, был сном, шуткой помутившегося сознания.

Вот ведь он, снова ухоженный и сияющий безупречной аккуратностью. Белоснежная мантия отглажена, бородка и собранные в хвост волосы в полном порядке, и даже золотая серьга празднично поблёскивает в солнечных лучах. Только под глазами всё-таки залегли усталые тени, и у Айлин защемило сердце. Нет, это был не сон и не галлюцинация. Он был там! Он промчался через весь Дорвенант, чтобы спасти её, и спас, каким-то образом вытащив из Запределья…

– Дункан, – шепнула она, успев подумать, что вот если бы кто-то услышал, что она зовёт магистра просто по имени! Однако сейчас ей было совершенно всё равно, только пусть он продолжает сидеть рядом и смотреть так ласково. И скажет ещё что-нибудь замечательное! Вот только… – Но я ничего не чувствую!

– Тот второй ритуал исчерпал все ваши силы, – подсказал разумник. – Вы ведь это помните? Вы надорвались, пройдя через столько ритуалов за очень короткий срок, и сейчас ваши магические каналы повреждены, поэтому до их восстановления вам придётся носить артефакторные браслеты.

Он ласково провёл кончиками пальцев по её руке от локтя вниз и коснулся запястья с цепочкой.

– Артефакторные браслеты? – беспомощно повторила Айлин. – Те, что отрезают от внешних источников и запирают искру? Это… неужели это обязательно?!

– К сожалению, да, – вздохнул Роверстан. – В противном случае вы рискуете перегореть на самом простом аркане. Как только магистр Бреннан заключит, что ваши каналы восстановились, браслеты снимут. Вас утешит, если я скажу, что носить их вам придётся не слишком долго?

– О да, Дункан, – горячо заверила Айлин. Недолго – это сущие пустяки! И вообще, надо же быть такой глупой! Она готовилась умереть, а теперь страдает только из-за того, что ей придётся жить без магии, к тому же совсем немного! – А… сколько?