Текст книги "Грани безумия. Том 1"

– Идемте, – согласился Грегор и заставил себя вспомнить о вежливости. – Кстати, благодарю за поддержку.

– О, пустое! – махнул рукой явно обрадованный его согласием Райнгартен и немного понизил голос, доверительно сказав: – Я полностью разделяю ваши мысли. Простолюдинов… чересчур много! Неудивительно, что они противостоят нам, истинной опоре Ордена и королевства.

Они вместе вышли из зала Совета, и Грегор мрачно спросил, злясь теперь на себя за провал. – Этьен, вы думаете, это можно изменить?

– Почему нет? – Райнгартен пожал плечами. – Бреннана и Роверстана вы на свою сторону вряд ли склоните. Да и Ладецки упрям, как сотня ослов. Но при всем уважении к лорду Эддерли, он уже в преклонном возрасте. Следующий глава некромантов может оказаться более разумен и сговорчив. Кстати, кто это будет?

– Понятия не имею, – несколько растерялся Грегор. – Всегда полагал, что я. Но теперь…

– Да уж, – хохотнул Райнгартен, – не спускаться же вам по этой лестнице обратно! Впрочем, если следующий Архимаг будет разделять эти идеи…

И он со значением поглядел на Грегора, который сделал вид, что не понимает намека. Великолепно придумано – влезть в кресло Великого Магистра, а ему, Грегору, отдать звезду магистра. Очень в духе Райнгартена!

– Саймон слишком молод, – бросил он. – Да и какой из него магистр? Дарра Аранвен сменит отца на посту канцлера. Денвер… Чтоб ему сам Баргот угли под котел подкладывал! И тем негодяям, которых он втянул в свой заговор, тоже!

Он с досадой понял, что действительно не представляет, кто бы мог сменить Эддерли на посту магистра. Бедняга Ирвинг погиб очень некстати! Может, стоит поискать среди тех, кто практикует вне Академии?

Устыдившись собственных мыслей, Грегор попытался отогнать их. Лорд Эддерли еще крепок! А ждать, пока твой наставник одряхлеет или умрет, это омерзительно! Кстати, следует поговорить с ним о Саймоне. Талантливый шалопай закончил курс, но может продолжить занятия теперь уже как чей-то личный ученик. Бывает, конечно, что мага учит кто-то из родственников, Грегора и самого учил дед, но чаще традицией брать личного ученика пользуются, чтобы укрепить дружеские связи между семьями. Это же почти родственная близость! Эддерли наверняка захотят видеть в этой роли Грегора, и приглашения следует ожидать вот-вот, с этим не принято тянуть.

– Почему бы нам не сменить Волански? – предложил он. – Неужели в Желтой гильдии нет разумных людей, готовых взять на себя ответственность за ее судьбу?

– Это… сложно, – неожиданно признал Райнгартен. – Разумники и иллюзорники обладают… странным мышлением. Вы, наверное, не знаете, но когда прежний магистр Белых покинул пост, не нашлось ни одного претендента, кроме Роверстана! Остальные отказались просто наотрез! И у иллюзорников сейчас то же самое. Я пытался с ними беседовать, но… все они то ли искренне преданы своему главе, то ли ненавидят любые хлопоты, то ли я просто не понимаю, чего они хотят и как с ними разговаривать! Боюсь, тут я ничем не могу помочь!

– Благодарю и за это, – вздохнул Грегор. – Что ж, подождем…

Они вошли в преподавательскую гостиную, и Райнгартен потянул воздух, так же жизнерадостно провозгласив:

– Чувствую восхитительный аромат! Дорогие коллеги, вы позволите присоединиться к вашему обществу?

– О, конечно! Прошу, милорды! – радушно отозвался Девериан, разливающий напиток по чашкам. – Коллега Роверстан был так любезен, что сварил целый кувшин прямо здесь. Признаться, мне уже несколько надоело пить холодный шамьет, а кухня слишком далеко.

– Я давно предлагал поставить здесь жаровню, – заметил разумник, развалившийся в любимом кресле в углу гостиной. – В Академии не хватает некоторых удобств.

– О да, вы, арлезийцы, знаете толк в удобствах, – весело поддел его Девериан, и Роверстан, усмехнувшись, кивнул. – Говорят, его величество велел обставить одну из гостиных в арлезийском стиле. Это вы ему посоветовали?

– Он сам так пожелал, – пожал плечами разумник. – Я всего лишь показал некоторые образцы. Думаю, дворцу не помешает немного измениться.

«Как будто остальных изменений мало, – желчно подумал Грегор. – Фавориты-южане, отмена большинства придворных должностей… Хотя этих дармоедов и вправду стоило разогнать! Но чем королю не угодила прежняя обстановка?! Арлезийский стиль – что это, вообще, такое?!»

– Вы совершенно правы, – согласился Райнгартен. – Сестра моей жены… Вы же знаете, что они обе фрейлины ее величества? Так вот она говорит, что любовь между их величествами все крепче, и королева с удовольствием принимает участие во всем, что затевает король. Новая гостиная, музыкальные вечера… Хотя насчет вечеров…

Он поморщился, и Грегор немедленно поинтересовался из чувства противоречия:

– А чем вам не нравятся музыкальные вечера? Вполне пристойное развлечение даже в трауре. Не маскарады же! Лично я не против, чтобы моя жена туда ездила. Хотя в будущем намерен отпускать ее с компаньонкой. Не люблю музыку, особенно итлийскую.

– Видите ли, дорогой Грегор… – продолжал морщиться стихийник. – Конечно, общество на музыкальном вечере его величества было самое изысканное, но в целом… Боюсь, атмосфера там будет такова, что лично я не стал бы отпускать туда свою молодую супругу! Не уверен, что это вполне безопасно для семейного счастья.

Что?! Вскинувшись от оскорбительного намека, Грегор тут же себя осадил. Да Райнгартен попросту завидует! Конечно, его жена уже не выезжает, зато ее сестру брат-король вполне мог бы пригласить вместе с мужем. Однако почему-то не пожелал! Неудивительно, что Райнгартены обиделись. Но это не причина болтать лишнее!

– Дорогой Этьен! – лязгнул Грегор, едва сдерживаясь. – Не сомневаюсь, что вы как стихийник прекрасно разбираетесь в вопросах атмосферы. Но я полностью доверяю целомудрию своей жены и без опаски могу отпустить ее в любое общество. А если вы в своей супруге не уверены, могу только посоветовать уделять ей больше внимания.

– Милорд Бастельеро! – раздался из угла голос Роверстана. – Едва ли не впервые в жизни я готов аплодировать вашей рассудительности и… чувству такта. А вам, милорд Райнгартен, могу только напомнить, что на этих вечерах будет присутствовать общество не только изысканное, но и добродетельное. Лорд-канцлер Аранвен, к примеру, тоже не намерен посещать их слишком слишком часто, но совершенно не беспокоится, отпуская свою супругу.

Ну вот, не хватало еще, чтобы Роверстан его поддерживал! Грегор немедленно усомнился в собственной правоте, раз уж этот… новый советник короля точно такого же мнения. Накопившееся раздражение рвалось наружу… Какое вообще право имеют эти двое рассуждать о благопристойности там, где Грегор не увидел даже намека на обратное!

– Может быть, канцлер не опасается потому, – ядовито уронил Грегор. – Что его супруга старше моей на пять десятков лет?

И осекся, поймав странно застывшие взгляды Роверстана с Райнгартеном и услышав характерное сдержанное хмыканье за спиной. Немайн Аранвен?! Здесь, в Академии?! Претемнейшая, как же неловко получилось!

– Прошу прощения, – повернувшись, извинился Грегор и низко поклонился леди Аранвен. – Я всего лишь имел в виду, что ваша добродетель не может подвергаться ни малейшим сомнениям и вне всяких подозрений.

Ему показалось, что леди Немайн это в высшей степени учтивое высказывание нисколько не удовлетворило. Еще более странно, что холодный гнев в ее взгляде почему-то сменился непонятной обидной жалостью.

За его спиной послышался странный звук – нечто среднее между стоном и покашливанием. А потом Роверстан самым сладким и бархатным голосом, какой только слышал у него Грегор, произнес:

– Дорогая леди Немайн! Да простит меня ваш супруг, но я счел бы за честь и удовольствие скомпрометировать вашу добродетель любым способом, который вы мне позволите!

Грегор пружиной развернулся к нему, онемев от такой наглости, ожидая возмущения Райнгартена и, безусловно, самой леди Аранвен. Однако жена канцлера проплыла мимо него, шурша шелком серебристо-серого платья, очаровательно улыбнулась Роверстану, вставшему при ее появлении, развернула неизменный веер и, коснувшись его краешком щеки разумника, пропела:

– Ах, гадкий мальчик! Вы умеете сделать даме комплимент. – И добавила, вздохнув: – Повезет же вашей избраннице.

Перехватив изящную, украшенную перстнями руку, Роверстан коснулся ее губами, и Немайн, продолжая благосклонно улыбаться, опустилась в кресло рядом. На Грегора она при этом подчеркнуто не смотрела. Зато с тем же отвратительным состраданием на него посмотрели оба мерзавца – Роверстан и Райнгартен. И когда только спеться успели?!

– Рад видеть вас, миледи, – выдавил он, чувствуя себя полным болваном. – Вы решили навестить сына? Занятия еще не начались, но Дарра очень старательно готовится к должности преподавателя. Я сейчас же прикажу его позвать!

– О, не беспокойтесь, милорд! – Немайн Аранвен одарила его легкой любезной улыбкой – бледной тенью той улыбки, что досталась Роверстану! – и сообщила: – Я уверена, что Дарра весьма прилежен. Не будем его отвлекать, тем более что я здесь по другой причине. Очень приятной, но требующей всего моего внимания. Лорд Эддерли оказал мне огромную честь, попросив стать личным наставником юного Саймона.

Наставником? Эддерли?!

Грегору показалось, что ему отвесили оглушительную пощечину – он едва удержался, чтобы не помотать головой. Может, что-то неправильно услышал?! Эддерли-старший отдает Саймона в ученики Немайн Аранвен?! Но… почему?!

Оскорбительность этого заявления меркла только перед его же непонятностью!

Саймон был практически его личным учеником шесть лет! Грегор, конечно, относился ко всему курсу Воронов одинаково справедливо и учил их с равной старательностью, но Саймона невольно выделял. Сын его собственного наставника, брат его погибшего друга… И Саймон платил ему чуть ли не восторженным почитанием! Почему же…

Ему показалось, что все в гостиной смотрят на него. Кто с насмешкой, кто с фальшивым сочувствием, кто с удивлением… Ну разумеется! Все же знают, кто был любимым преподавателем Саймона! Вот именно – был… Но все-таки – почему?! За что?!

– Поздравляю, миледи, – с трудом выговорил он, кожей ощущая эти взгляды как ожоги. – Эддерли-младший очень талантлив. Думаю, вам будет интересно с ним заниматься…

«Только вот чем?! – вопило оскорбленное самолюбие. – Чему эта… почтенная дама может научить моего лучшего адепта?! Ну, лучшего, не считая Дарры Аранвена… Ах вот оно что! Немайн, наверное, занималась с сыном и решила, что его успехи… Но как Эддерли-старший на это согласился?! Разве он не понимает, что Саймон достоин совсем иного наставника? Учил бы его сам – я бы слова против не сказал! Хотя магистр великолепен в работе с призраками, а Саймон – универсал! Редчайший случай, когда талант развивается сразу в нескольких направлениях! Но мальчишка всегда с упоением занимался именно проклятиями… Что ему способна дать Немайн?! Эддерли, правда, упоминал, что она теоретик, да и Дарра силен именно в теории, но… Проклятье, этого просто не может быть! Она вот так запросто взяла – и забрала моего ученика?!»

– Благодарю, милорд Бастельеро, – чуть склонила голову Немайн, изучая его взглядом, в котором Грегор тщетно искал хотя бы тень злорадства. – Мне известно, что он прекрасно подготовлен. Уверена, во многом это именно ваша заслуга.

Учтивые слова, которые должны были смягчить обиду, показались маслом, которое плеснули в огонь. Грегор закусил изнутри губу, чтобы не сказать лишнего, и коротко поклонился. Шамьет, остывающий для него на столе, сейчас точно встал бы поперек горла, а Немайн, невозмутимо поигрывая веером, отвернулась к Девериану и заговорила с ним о дочерях. Кажется, старшая из них собралась замуж… Кажется, у Немайн Аранвен имелся подходящий жених – кто-то из боковой ветви Аранвенов… Грегор с омерзением отвернулся от радостно вскинувшегося артефактора и любезной супруги канцлера. Уязвленная гордость немедленно требовала сделать хоть что-нибудь, но что?! Не на дуэль же вызывать леди в полтора раза старше него самого! Некромантку-теоретика! Лучше бы действительно браки устраивала!

Снова поклонившись, он вышел из гостиной, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Да что за день! Сплошной позор…

Все-таки встряхнув головой, Грегор несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Прошел по коридору несколько шагов, свернул за угол и едва не столкнулся с Эддерли-старшим. Проклятье! Этого не хватало! Ну что ж, зато хотя бы можно спросить о причинах этого… унижения!

– Милорд Архимаг? – Пожилой некромант посмотрел на него несколько виновато и мягко поправился: – Грегор? Прошу, уделите мне несколько минут.

– С удовольствием, – процедил Грегор, не испытывая ни капли этого чувства. – Изволите зайти ко мне? Или пройдем к вам в кабинет?

– Ко мне ближе, – отозвался его бывший наставник. – Если не возражаете…

В полном молчании они дошли до кабинета магистра Фиолетовой гильдии. Повинуясь многозначительному взгляду Эддерли-старшего его секретарь торопливо покинул приемную, и пожилой некромант сам распахнул перед Грегором дверь.

– Умоляю, только не надо предлагать мне шамьет, – зло попросил Грегор. – Давайте сразу о деле. Милорд, я понимаю, что выбор наставника для сына – ваше святое право. Но я рассчитывал… Я его шесть лет учил! – Он с отвращением услышал собственный дрогнувший голос. – Ради Претемной, милорд Эддерли, неужели я хотя бы не заслужил узнать это от вас?!

«Я чувствую себя женихом, которому невеста не просто отказала, а предпочла другого, – с омерзением подумал он. – Впрочем, когда мне в самом деле отказали, это было не так… Тогда я сам был виноват и сумел исправить ошибку. А сейчас-то что случилось?! Эддерли ни разу не дал понять, что ему не нравится моя манера преподавания или мои принципы…»

– Простите, Грегор, – вздохнул магистр, садясь в кресло и жестом предлагая гостю второе. – Конечно, мне следовало с вами поговорить. Но вы всегда так заняты… Признаться, я не думал, что Немайн откликнется так быстро, и рассчитывал, что успею вас предупредить. Мне действительно жаль…

– И все-таки в качестве наставника вашего сына я вам решительно неугоден, – процедил Грегор, оставаясь стоять. – Не собираюсь набиваться, но можно хотя бы узнать, почему вы изменили мнение? Мне казалось, что мы с Саймоном неплохо ладим. Я бы счел честью отдать вам свой долг ученика таким образом! Право, неужели я должен усомниться в своем мастерстве некроманта?!

– Нет, Грегор, – покачал головой Эддерли, глядя на него со странным чувством, которое можно было бы назвать жалостью, но с чего? – Ну что вы… Ваше мастерство несомненно и непревзойденно. Думаю, мы оба понимаем, что я вам значительно уступаю.

– А Немайн Аранвен – нет? – язвительно поинтересовался Грегор, успокоившись ровно настолько, чтобы все-таки сесть в кресло.

– Она безусловно уступает вам в силе, – невозмутимо откликнулся магистр. – Хотя в теории изумительно хороша. Вы ведь так и не нашли время ознакомиться с ее работами, верно? А они таковы, что могли бы послужить основанием для новой ветви некромантии, сочетающей… Впрочем, дело не в этом. – Он тяжело вздохнул, сплел пальцы перед собой на столе и посмотрел на Грегора с прежней жалостью, к которой теперь добавилась еще и вина. – Грегор, вы отличный преподаватель и очень многому научили моего сына. Но теперь пришло время, когда ему нужна совсем другая наука…

Он замолчал, вздыхая и явно не зная, как продолжить разговор.

– Выражайтесь яснее, милорд, – раздраженно попросил Грегор. – Чему, вы полагаете, я не могу научить Саймона?

– Извольте, – еще глубже, почти горестно вздохнул Эддерли-старший. – Вы не сможете научить его великодушию.

– Что?! – поразился Грегор.

– Великодушию, – негромко повторил магистр. – Справедливости. Милосердию. Уважению к врагам и друзьям… Грегор, вы великий человек! Великий, но… страшный. Мне, вашему наставнику, повидавшему в жизни всякое, порой становится страшно рядом с вами. – Он помолчал и еще тише продолжил, глядя поверх плеча онемевшего от изумления Грегора: – Саймон многому научился у вас, но… далеко не все из этого многого мне нравится. Дилан был другим, он не шел за вами так бездумно, но даже его поведение меня беспокоило. Вы умеете увлечь, Грегор. Умеете влюбить в себя. Особенно восторженных юнцов, млеющих от вашей силы и вечной уверенности в своей правоте. И все-таки Дилан был сильнее и великодушнее от природы, он не всегда поддавался вам, а Саймон… Боюсь, у него нет шанса устоять даже с якорем в виде Аранвена. Он поверит вам безраздельно и постарается стать вашей копией, а этого я боюсь… просто смертельно. Странное слово для некроманта, верно?

Он попытался улыбнуться, и Грегор смог потрясенно спросить, едва осознавая, что слышит:

– Но почему? Разве я могу научить его чему-то плохому? Бесчестному?!

– Вы научите его быть таким же, как вы, – едва заметно поморщился Эддерли-старший. – Беспощадным ко всем, кто думает иначе и смеет жить по своей воле, а не по вашей. Это во многом и моя вина. Я не смог стать для него такой же путеводной звездой, как вы. У отцов это редко получается, мы слишком близки со всеми нашими слабостями. Наставники в этом отношении более везучи, особенно герои. Помните, я вам когда-то сказал, что Вороны поставили вас на пьедестал? Для Саймона это особенно правдиво. Простите, Грегор, но я не хочу, чтобы моего сына лепил по своему подобию человек, неспособный справиться с собственными страстями. Вы же чем дальше, тем сильнее становитесь похожи на собственного деда. Стефан был великим некромантом! Но его ненавидели и боялись. А любил, его, пожалуй, единственный человек на свете. Понимаете, о ком я?

– Обо мне… – еле слышно уронил Грегор. – Но… Эддерли, вы не правы! Меня любят ученики. И жена… И…

– Вы отдали своих учеников Дарре, выбрав между ними и обязанностями Архимага, – мягко напомнил ему Эддерли. – Я вас не осуждаю, но они… несколько обижены. Ваша жена… Нет-нет, я не лезу в вашу семью, конечно же! Но Мариан говорит, что новая жизнь дается девочке очень нелегко. Надеюсь, ее вы сможете уберечь…

Он посмотрел на Грегора с возмутительным сомнением и опять вздохнул, продолжая:

– Я попросил Немайн стать наставницей моего сына не только потому, что ему полезно подтянуть теорию. Она единственная, у кого хватит не только знаний, чтобы его учить, но и силы воли, чтобы хоть немного затмить в его сознании вас. Чтобы заново привить на дерево его души те ветви, которые уже почти засохли. Научить его, что слабых можно и должно жалеть, что знатность не всегда означает благородство, и что все люди заслуживают справедливости. Между нами говоря, Аранвены очень далеки от милосердия! Но они считают себя настолько выше прочих, что с этой высоты нет особой разницы между дворянами и простолюдинами. Поэтому Аранвенам доступна великая роскошь оценивать людей не по происхождению, а по иным достоинствам.

– Эддерли, подождите! – осенило Грегора. – Так вы из-за того, что случилось сегодня?! Из-за моего проекта?!

Что-то не сходилось! Немайн прибыла в Академию сразу после Совета, магистр не успел бы сделать ей предложение! Но…

– Сегодня я только убедился в правильности этого решения, – очень печально сказал пожилой некромант. – Если бы вам удалось задуманное, Орден шагнул бы на страшную дорогу! Не лучше той, по которой нас хотел потащить Денвер. Они с Морхальтом тоже беспокоились о чистоте крови, хоть и иначе…

– Ну, знаете! – Грегор вскочил с кресла. – Сравнивать меня и этих!.. Милорд, я не держу зла! Просто не ожидал… И если вы передумаете, – добавил он в порыве великодушия, напомнив себе, что у стариков бывают странные мысли, – я всегда буду рад принять Саймона в ученики!

– Очень любезно с вашей стороны, милорд Архимаг, – церемонно проговорил Эддерли и вдруг… закрылся.

Словно улитка, что втянула рогатое тельце в раковину и еще створку изнутри выставила. Маленький Грегор видел таких в саду…

А теперь бывший наставник, отец его друга и его ученика смотрел на него непроницаемым взглядом, в котором читалась разве что усталость.

– Прощайте!

Поклонившись, Грегор стремительно вышел из кабинета и торопливо зашагал к выходу на улицу. Домой! К Барготу дела – ему нужно домой! Окунуться в чистую нежность взгляда Айлин, словно в сказочный источник Милосердной Сестры, который излечивает любые болезни. Там, наверное, такая же зеленая вода… Прохладная, свежая, животворная… И хотя сейчас день, можно просить ее распустить волосы и зарыться туда лицом. Айлин ему никогда не отказывает в такой милости! Оставить за порогом все неудачи, набраться сил в аромате ее локонов, чтобы потом выйти к миру во всеоружии! Всеблагая, как же ему повезло с женой! По сравнению с ее любовью что значат все эти глупые мелкие обиды?!

Совет магистров не принял его предложение? Они еще изменят свое мнение! Бастельеро умеют добиваться своего! Лорд Эддерли отдал сына в ученики не ему? Да, это оскорбительно, но еще посмотрим, что скажет сам Саймон. Мальчишка упрям и дерзок, Немайн Аранвен сто раз пожалеет, что приняла приглашение в его учителя. А все то, что говорил Эддерли-старший… Благие Семеро, да он, возможно, уже просто заговаривается! Не дайте дожить до таких лет, чтобы нести подобную чушь с самым серьезным видом! Великодушие, милосердие… Еще немного – и они с Волански прекрасно найдут общий язык! Вот тогда и появится повод сменить магистра гильдии.

Испорченное настроение стремительно улучшалось. Грегор даже улыбнулся, предвкушая, как Айлин обрадуется его раннему возвращению. Можно будет повезти ее гулять, погода сегодня прекрасная! Например, нанести визит Элоизе Арментрот и попросить ее сопровождать Айлин на следующий музыкальный вечер. И пусть Райнгартены хоть изведутся! Его жена должна получить все, что пожелает, будь это приглашение в королевский дворец или вечер с собственным мужем. Тем более что вскоре она перестанет выезжать и…

Грегор представил, сколько счастья их ждет вдвоем! Никаких докучливых визитов, никаких поездок… Все, что она пожелает, разумеется, ей привезут! Книги, вышивки, украшения и духи… Может быть, она захочет заново отделать детскую?! Да, точно, нужно ей предложить! А может, подарить ей милую собачку? Ведь не будет она держать в доме умертвие, когда родится ребенок. Это опасно! Пусть эта тварь и прикидывается живым волкодавом, но рисковать малышом нельзя!

А Райнгартен, кстати, говорил, что сейчас все дамы, которые могут себе это позволить, обзаводятся крошечными пушистыми собачками из Фраганы! Очень милые зверюшки за совершенно непристойные даже по меркам Райнгартенов деньги. И, к тому же, не размножаются, потому что хитрые фраганцы как-то лишают их этой возможности. Райнгартен как раз очень сокрушался, потому что приобрел для жены пару и рассчитывал вернуть затраты потомством… Айлин любит собак, можно купить ей хоть целую стаю этих пушистиков! Что угодно, лишь бы она улыбалась…