Текст книги "Иммунитет против страха. Боевые искусства как способ проживания жизни и построения характера"

Глава 3. В компании самурая-кочевника и китайского поэта-воина. Стратегии боевых искусств в повседневной жизни

Он не идеальный кандидат для Нобелевской премии мира. Он не из тех людей, которых вы хотели бы видеть претендентами на руку вашей дочери. Может быть, и не стоит обращать внимания на неприятные сплетни, которые утверждают, что он никогда не видел ванну вблизи, и может быть, мы даже сумеем проигнорировать то, что он считает подходящей темой для застольной беседы графическое описание отрубленных голов и потоков крови. Однако если он решит проверить остроту клинка, могут возникнуть проблемы. Говорят, что тот день, когда в школе учили сочувствию, он прогулял. Если бы на каждого побежденного врага у него находился друг, он был бы окружен вниманием. Но дружба и любовь никогда не шли с ним рядом. Высшим его достижением в возрасте между тринадцатью и тридцатью годами были дуэли с шестьюдесятью разными мечниками – шестьюдесятью людьми, которые после встречи с ним перестали вносить вклад в перенаселение Японии. Нет, он явно не из последователей Ганди. Его зовут Миямото Мусаси, и он один из самых известных самураев в истории Японии.

Другой человек, который сегодня постучит в нашу дверь, совсем на него не похож. Его имя было легендой более двух тысяч лет, но история его жизни окутана тайной. У нас есть только имя – Сунь-цзы – и невнятное описание китайского генерала, который жил во времена войн. Воин-даос, который не знал поражений на поле боя – стратегические способности делали его неуязвимым. Но в отличие от Мусаси, Сунь-цзы не искал личных достижений, записанных кровью других, и не видел в сражениях единственный смысл своей жизни. «Искусство войны», маленькая книга, которая обеспечила ему почетное место в раю боевых искусств – это не библия для фанатиков войны. От названия на обложке до слова «Конец» на последней странице эта книга рассказывает о войне, но воинское искусство можно рассматривать всего лишь как повод для серии уроков о жизни. Как все хорошие даосы, Сунь-цзы был мастером парадоксов. Суть «Искусства войны» можно с равным успехом применять как к военному делу, так и ко всем прочим аспектам жизни. Мусаси и Сунь-цзы совершенно не похожи друг на друга, но и «Книга пяти колец» Мусаси, и «Искусство войны» Сунь-цзы – это истинные шедевры, которые учат, как участвовать в конфликте, чтобы жить без конфликтов: это не просто стратегия боевых искусств, а стратегия жизни.

В повседневной жизни мы никогда не обходимся без конфликтов. Они следуют за нами на каждом шагу. Физические сражения – не более чем самая зрелищная и наглядная форма конфликта. Осознаем мы это или нет, но каждый день мы сталкиваемся с несколькими конфликтами. Глупость утверждает, что физическое сражение – это всего лишь физическое сражение, и что стратегия боевых искусств не служит никакой иной цели, как поражению оппонента. Однако достаточно двузначного IQ, чтобы понять, что цель гораздо важнее. Выйти победителем из тысяч сражений и стать богом военной эффективности – не такой уж хороший результат, если в конце концов вас победит ваша собственная жизнь. Если бы стратегия боевых искусств годилась только для боевых искусств, можно было бы взять «Книгу пяти колец» и «Искусство войны» и смыть их в унитаз. (Я падаю на колени и молю у духа Сунь-цзы прощения за это кощунство. Просить прощения у Мусаси бессмысленно, так что даже пытаться не буду.) Сражение – это ритуальная форма, которая указывает на более широкие конфликты. Поэтому истинное понимание стратегии сражения означает понимание того, как принимать реальность, а не терпеть ее. Считаю ли я, что жизнь трудна и тяжела, и нужно постоянно сражаться, чтобы не пасть под ее напором? Вовсе нет. Проживать жизнь так, словно это вечное сражение – признак не мудрости, а паранойи. Философия боевых искусств предлагает делать ровно противоположное.

Мышцы расслаблены, на губах улыбка. Тем, кто понимает природу конфликта, не нужно постоянно сражаться. Сунь-цзы прекрасно суммирует основы искусства войны, говоря, что те, кто побеждает за счет сражения, не обладают подлинным мастерством. Им обладают те, кто побеждает без сражения. Это источник стратегии боевых искусств. Бао-цзы, еще один знаменитый философ войны, пишет: «Мудрец побеждает до сражения, а невежде приходится сражаться, чтобы победить», а Уэсиба добавляет: «Решение проблем до того, как они появятся – вот путь воина».

Конечно, все это звучит очень хорошо, но один вопрос заставляет остановиться. Даже самые тупые клиенты отдела лоботомии не возражали бы против того, чтобы получить максимальные результаты с минимальными усилиями, но как отойти от теории и применить эти принципы на практике? Стратеги боевых искусств часто становятся резки, когда дело доходит до подробных объяснений, но в одном они все сходятся: сила во взгляде. Пронзительный взгляд проникает за завесу интеллектуальных спекуляций, и мы оказываемся лицом к лицу с сущностью вещей. Наблюдение и знание – близкие друзья. Одно порождает другое. Доверие раскладам Таро или чтению по ладони, изучение звезд и рассматривание хрустальных шаров – все это подпорки для тех, кто не научился наблюдать. Для того чтобы проложить курс действий, не нужны маги, медиумы или экстрасенсы. У реальности нет секретов от того, кто может пронизать ее взглядом.

Книга будет таинственной и непознаваемой ровно до тех пор, пока мы пытаемся читать ее с закрытыми глазами. Достаточно открыть глаза и начать читать, и все тайны откроются. Реальность ничем не отличается. Стратегия боевых искусств начинается с того, что вы осматриваетесь и читаете состояние вещей. Если бы больше людей доверяли своему восприятию, то священникам и гуру нью эйджа не нашлось бы работы. Способность наблюдать так же проста, как и редка, потому что большинство людей предпочитает верить во что угодно, кроме самих себя. Боец-стратег, напротив, принимает решения не на основании посторонних мнений – он выбирает смотреть прямо в сердце вещей. Осознание – наше лучшее оружие, оно куда важнее силы и гибкости – динамичное осознание, которое может смотреть одновременно в настоящее, будущее и прошлое.

Человеческая глупость – это колодец, глубина которого никогда не прекращает меня изумлять. Я получаю лишнее подтверждение этому, когда вижу, как искусство решения конфликтов используется не для улучшения качества наших отношений, а для того, чтобы помочь дальнейшим разборкам менеджеров, погруженных в корпоративные битвы. В последние несколько лет среди акул делового мира стало модно подтачивать зубы работами Сунь-цзы и Мусаси. В США, как и в Японии, корпорации даже спонсируют семинары, на которых «Книга пяти колец» и «Искусство войны» используются как учебники для роста продуктивности и победы над врагами-конкурентами. Эмоциональное манипулирование другими для достижения цели – распространенная практика среди менеджеров-«самураев». Однако они не изобрели ничего такого, чего не знали бы религиозные и политические лидеры, а также множество людей, на которых мы натыкаемся в повседневной жизни. Они достаточно умны, чтобы воплотить свои мечты в реальность, но недостаточно умны, чтобы уметь по-настоящему мечтать. Мало что может быть хуже, чем обладать талантом, но потратить его не на те цели.

Однако их мелочность не делает их менее опасными. Когда способность играть с эмоциями других и находить нужные слова в нужное время оказывается в руках людей, чьи сердца нечисты, это все равно, что метафорический безумный ученый получает контроль над станцией запуска атомных ракет. Мягкость и благие намерения ничем не помогут нам защититься от их нападения. Даже мышцы и отвага не спасают от тех, кто может манипулировать разумом. Если мы не распознаем в нападающем врага, шансы защититься падают до нуля. «Прочитать» их сердце – единственный способ не попасться в ловушку.

Согласно сложному танцу причины и следствия, дальнозоркость сменяется абсолютным кругозором. Если мы заранее знаем, в какую сторону может развернуться текущая ситуация, то можем решать проблемы до того, как они возникнут. Так умение читать намерения других людей помогало мне решать потенциально опасные ситуации, не прибегая ни к какой грубой силе. Однажды, много лет назад, я только что вышел из школы боевых искусств после вечерней тренировки, и ко мне подошел большой человек (или карликовая гора). В его словах не было ничего угрожающего. «Каким видом боя занимаешься?» – спросил он, но у меня внутри зазвенел колокол, предупреждающий о грозящей опасности. «Кун-фу сан-су», – ответил я. «Думаешь, эффективно?» – спросил он. Действуя на чистом инстинкте, не зная на самом деле, почему, я ответил: «Не знаю. Сегодня у меня было первое занятие, так что я ничего толком не знаю о бое». Явно разочарованный моим ответом, он потерял интерес ко мне и пошел задавать те же вопросы другому бойцу, который вышел следом за мной. Едва услышав ответ, он врезал моему однокласснику по лицу. Плохая идея. Его цель, не испытывая христианского порыва подставить другую щеку, немедленно отреагировала, научив гиганта, что неразумно начинать драку с людьми, которые полжизни тренируются для боя. Подобрав обломки гиганта, одноклассник сказал мне, что ему уже несколько раз приходилось защищаться от атак задир, которые пытались подкрепить свое эго, избивая мастеров боевых искусств. Не то чтобы его это особенно беспокоило. Мой одноклассник был из тех людей, которые не станут избегать драки. Я не разделял его энтузиазма к изменению лиц и амбиций местных задир и предпочитал избегать драк, заранее распознавая признаки надвигающейся угрозы.

«Чувствовать» намерения других людей, когда для понимания нет места – отнюдь не особый талант, доступный лишь просветленным мастерам. Только плохие отношения с собственным восприятием и нехватка уважения к собственной интуиции могут лишить вас этого фундаментального оружия. Века строгого рационализма и скептической философии со временем подрывают нашу естественную чувствительность.

Часто одержимость справедливостью и объективностью в любых обстоятельствах превращает разум в трибунал. Мы хотим получить осязаемые доказательства и объективные подтверждения, чтобы поверить в то, что и так знаем. К сожалению, интуиция не объективна и не предоставляет никаких доказательств. Она передвигается слишком быстро для логического анализа. Рациональное понимание приходит на финишную прямую много часов спустя (если вообще до нее добирается) только для того, чтобы подтвердить то, что уже сообщила интуиция. Если бы в тот вечер возле школы я остановился и засомневался в верности своего восприятия, то получил бы разве что крепкий и вполне осязаемый удар по носу, или в лучшем случае мне пришлось бы бороться с разъяренной карликовой горой.

Понимание сердцем прежде понимания разумом дается трудно только в том случае, если мы позволяем себе поддаться картезианской паранойе. Считая интуицию талантом настолько необходимым, что его нельзя приносить в жертву капризам логики, даосский текст «Книга равновесия и гармонии» (думаю, не только стилю нью эйдж свойственны громкие названия) говорит: «Суждение и осознание, приходящие только после того, как событие произошло, не заслуживают называться пониманием». Поэтому способности воинов-стратегов заключаются в восприятии того, что еще не проявилось: осознание всего вокруг, в том числе того, что еще не выступило наружу.

Однако этот талант полезен не только философам боевых искусств. Ни в каком другом поле опыта естественный ритм вещей не признается настолько важным, как в человеческих отношениях. Ощущая эмоции тех, кто находится перед вами, еще до того, как произнесено хотя бы одно слово, мы оказываемся в положении, позволяющем избегать бесполезных конфликтов. Мы как будто идем по минному полю, вооружившись картой, на которой подробно показано, где находятся мины. Нет риска наступить на одну из них по ошибке. Принюхавшись к эмоциональной атмосфере, мы заранее знаем, когда говорить, а когда лучше помолчать, когда быть крутым, а когда мягким. Это не экспресс-курс диванной психологии. Скорее, это самые основы знания себя и других для того, чтобы получить максимальные результаты при помощи минимальных усилий. Применение правильных средств в неправильное время приводит только к катастрофе. Даже вызванные самыми благими намерениями самые мягкие и приятные слова могут вызвать конфликты и непонимание, если произнесены в неподходящее время.

В боевых искусствах распознавание ритма событий означает разницу между победой и поражением. Если мы распознаем ту долю секунды, в которую защита противника находится на самом низком уровне, то легкая победа окажется доступна. Сунь-цзы пишет так: «Лучший командир нападает, когда неумелый все еще планирует». В данном случае параллель между жизнью и военными искусствами прямая. Когда мы пользуемся подходящим моментом, все приходит легко и разрешается наилучшим образом без необходимости с чем-то бороться. Но если мы не знаем, как прочитать ритм вещей, неправильный выбор и пустая трата энергии всегда стучатся к нам в дверь. Мастер боевых искусств, который научился чувствовать сердце оппонента за считанные секунды, может увидеть то, чему никогда не научит никакой диплом по психологии. Как, взглянув в глаза человеку, понять его суть – опыт, которому не научишься из книг.

Мастер боевых искусств – это мастер настроений, художник внутренних состояний, дирижер оркестра эмоций. Мусаси писал: «Когда вы поняли науку боевых искусств, не остается ничего, что вы не смогли бы увидеть». Те, кто знает всю глубину динамики конфликта, могут выбирать, даже когда кажется, что выбора нет. Большинство людей всю жизнь движется на автопилоте. Происходящие события воздействуют на эмоции, а эмоции, в свою очередь, контролируют поведение. Эмоции вызывают реакцию, которая заставляет другие эмоции вызывать другую реакцию, которая… Они оказываются подсознательными пленниками жестокого кармического цикла. В этом контексте эмоции – это не результат выбора, а автоматическая реакция. Доктор аккуратно ударяет молоточком по колену, и нога дергается в ответ. Многие проживают жизнь, осознавая ее не больше, чем собака Павлова. Постоянно манипулируемые внешними стимулами, такие люди оказываются заложниками в руках событий, выходящих за пределы их контроля.

Это история быка и матадора. Теоретически разъяренный бык весом под триста килограммов должен безо всяких сложностей растоптать в пыль маленького человечка, который выглядит так, словно вышел с примерки у модного портного. Даже вооруженный острым куском металла в открытом конфликте матадор не может соревноваться с грубой силой быка. Но на стороне матадора умение, которое оборачивает ситуацию в его пользу. Матадор умен. (Может быть, не стоит называть умным человека, который зарабатывает на жизнь сражениями с коровами, но, тем не менее…) Матадор выходит на арену с абсолютной ясностью сознания, и у него есть стратегия, а у быка нет никакой альтернативы, кроме как нападать прямо, следуя приказам своей ярости. В то время как матадор использует эмоции своего противника-быка себе на пользу, бык просто реагирует на его провокации. В этом конфликте побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто знает, как эмоционально контролировать противника.

Мастер боевых искусств делает то же самое. Как доктор бьет в нужную точку, чтобы получить определенную физиологическую реакцию, так мастер боевых искусств задевает определенные эмоциональные струны, тем самым манипулируя реакциями противника. Например, страх. Учитель дзюдо, работавший с Микки Хартом (барабанщиком группы Grateful Dead), говорил ему: «Люди думают, что ты чокнутый… Во время боя ты так сосредоточен, что пугаешь их. Их страх – это могущественное оружие. Научись его использовать». Последовав его совету, перед началом нескольких первых поединков в своей карьере Харт смотрел на противников глазами «Бешеной курицы» и повторял мантру: «Ты мой». Противники, порой имевшие больше боевого опыта, попадались в ловушку нервозности и забывали о своем техническом превосходстве, тем самым давая Харту много легких побед.

Однако страх – это только одна из эмоций, которые можно использовать, чтобы определить судьбу поединка. Мусаси раздражал своих противников, являясь на дуэли с опозданием. Если подкрепить эго противника, изобразив слабость и создав у него впечатление, что победа будет легкой, он может стать чересчур уверенным и неосторожным. С другой стороны, демонстрация полной расслабленности и уверенности в себе во время первых атак может запугать противника и лишить его всякого чувства безопасности. Раздражать, отвлекать, смущать – вот только несколько способов доминировать в конфликте, используя эмоции людей. Создания определенного состояния сознания достаточно, чтобы контролировать тех, кто не знает другого пути, кроме реакции на стимулы. Мастер боевых искусств, который научился распознавать и использовать состояния сознания, обладает превосходным оружием.

Однако ограничивать это умение полем боя – все равно, что обладать творческим талантом и использовать его для того, чтобы стать корпоративной акулой. Те, кто знает, как играть с эмоциями и с реакциями, которые вызывают эти эмоции, находятся в положении, в котором можно отключить автопилот и взяться за руль собственной жизни. Они перестают быть шахматными фигурами, которые передвигаются действиями других людей. Свободные от автоматических реакций, они не прыгают, когда другие махают у них перед носом красным флагом. Они контролируют себя.

Значит ли это, что я превозношу модель человека, среднего между Гегелем и Терминатором? Холодного, хитрого, бесчувственного, контролирующего человека, который не знает, что такое отдаваться на волю страстей? Утверждаю ли я, что эмоции – это слабость, и что мы должны от них избавиться ради стерильного автоматического сознания? Конечно, нет. «Автоматическое» всегда беспомощно реагирует на внешние стимулы. Расширение диапазона выбора – полная противоположность автоматизму. Именно это и означает распознавание эмоций и умение на них играть. Вместо того чтобы поддаваться течению чужих слов и действий, мы можем выбирать, по какому пути следовать. Перестать быть беззащитным не значит стать бесчувственным. Мы просто перестаем быть быком, судьба которого – проигрывать. Вместо того чтобы вслепую бросаться на противника, мы можем выбрать, как реагировать. Мы можем выбрать больше не попадаться в ловушку провокаций, а взамен выпотрошить матадора, отправив его в рай для побежденных матадоров, или пригласить его на романтический вечер на Карибах.

Обнаружив, что мы вольны выбирать, мы становимся архитекторами собственной жизни. Мы становимся одновременно художником и шедевром. Игра начинается с наблюдения за собственными естественными реакциями на события, которые происходят в повседневной жизни. Это вовсе не плохой психоаналитический приход. Напротив, это самый прямой способ освободиться от наиболее очевидных ограничений характера и возродиться в новой коже. Есть ли хоть доля жизни в том, что вы собираетесь сделать? Какой эффект создадут ваши слова и действия? Прежде чем действовать, достаточно остановиться на несколько секунд и найти ответы на эти вопросы, чтобы заранее знать, как мы повлияем на ситуацию, в которой находимся. Так вы учитесь побеждать без боя.

Говорят, что когда два тигра дерутся, один умирает, а другой всю жизнь обречен носить глубокие шрамы. Прямой конфликт редко бывает полезным даже для «победителя». Слишком много усилий, слишком много энергии, потраченной зря. Конфликт, из которого один выходит победителем, а другой побежденным – это худший способ получить желаемый результат. У проигравшего остаются дурные чувства, и конфликт сеет семена обиды: сухое дерево, брошенное в кармический огонь конкуренции и мести.

В известной истории рассказывается о трех людях, которые хотели перейти ущелье, где жила дикая лошадь. Лошадь славилась дурным характером и яростной территориальностью. Любой, кто пытался перейти ущелье, встречался с ее копытами. Первый из троих был хорошим бойцом и бегуном. Как только лошадь его увидела, то бросилась на него, но благодаря своим умениям он сумел отбиться от всех атак и перебежать ущелье. Усталый и вымотанный, он остановился на другой стороне, чтобы посмотреть, как справятся остальные. Второй, обладавший большим умом, заметил тропинку между камней, которая пролегала слишком высоко, чтобы копыта лошади смогли до нее достать. Он прошел по ней и без проблем оказался на другой стороне, а лошадь смотрела на него, кипя яростью и раздражением. К удивлению двух других, третий не попытался пройти по дорожке, найденной предшественником. С абсолютным спокойствием и легкостью он просто спустился в каньон. Он прошел всего в нескольких шагах от лошади, но она не стала нападать. Она просто тихо фыркнула и позволила ему уйти. Создав приятную эмоциональную ситуацию, третий без усилий получил результат, ради которого двум другим пришлось попотеть.

В большинстве племенных обществ любое решение, в котором не пришли к консенсусу все, не принимается. Если для достижения определенного результата приходится вступать с кем-то в конфликт, сделана ошибка. Даосизм, философская душа многих стилей боевых искусств, рассматривает открытый конфликт как последний выбор после того, как все остальные не подошли. Можно перейти ущелье без боя. Чаще всего есть способ договориться даже с самыми агрессивными людьми и получить результат, который оставит обоих удовлетворенными. Наблюдайте, из чего они исходят, и постарайтесь встретить их на полдороге, чтобы найти позитивное решение для раздражающей в остальном ситуации. Если они не чувствуют, что на них нападают и их критикуют, а наоборот, ощущают, что их принимают, большинство людей расслабляется и внезапно открывается тому, что мы собираемся им сказать.

Конечно, есть и такие, для кого счастливое завершение – не вариант. Такие люди гибки как Берлинская стена и открыты диалогу как ворчливый инквизитор. Однажды мне выпала сомнительная честь заслужить внимание двух нацистов-скинхедов, которые собирались снять мне голову с плеч, потому что им не нравилось, как я выгляжу. После быстрой оценки ситуации диапазон вариантов выглядел весьма ограниченным. Обычно хорошие манеры не приносят успеха в общении с людьми, у которых на футболках нарисованы солдаты СС в полной форме. Кроме того, драка с двумя парнями, которые не очень боятся, что их ранят, если в ответ они ранят тебя сильнее – не самая блестящая идея. И мягкость, и резкость, наверное, не помогли бы мне избежать драки, из которой никто не ушел бы целым. Поскольку казавшаяся неизбежной драка мне не нравилась, я сделал единственное, чего они не ожидали. Притворившись, что не заметил их враждебность, я начал изображать самого реднекового реднека[4]4
  Реднеки (англ. rednecks, в буквальном переводе – «красношеие») – жаргонное название жителей глубинки США. Соответствует русскому «деревенщина», но в оригинале может применяться и как ругательное слово наподобие русского «жлоб», и как гордое самоназвание.


[Закрыть] на планете. Громко излагая взгляды, которые Гитлер посчитал бы несколько консервативными, я увидел у них в глазах полное непонимание. Они собирались побить парня со слишком длинными волосами, а он выдал серию стереотипов, на фоне которых их идеология казалась глубокой и сложной! Возможно, впервые в жизни они встретили человека, ко торый был явно и поразительно тупее их самих. Этого они точно не ожидали. Я продолжал болтовню несколько минут, пока двое нацистов, ошеломленных и смущенных от удивления, на время забыли о своих враждебных намерениях. Прежде чем расстаться с ними, я получил от двух джентльменов указание дороги, а один даже предложил мне жевательную резинку: лучший результат, который я мог получить в неприятной ситуации. Если вызов не стоит того, чтобы его принимать, перенаправить агрессию других – хороший способ избежать того, чтобы тратить энергию на бесполезные конфликты.

Однако психологическое фехтование стратегией боя работает только при одном условии: если у вас очень много уверенности в себе. Вспомните, как Майкл Джордан выходит на баскетбольное поле. Все в нем – манера двигаться, взгляд, интонации – говорит, что он владеет этим полем. Игра еще не началась, но он уже психологически в ней доминирует. Конечно, легко быть уверенным, когда обладаешь умениями Джордана, но технические навыки помогают только до определенного этапа. Есть много игроков с превосходной техникой, которые никогда не поднимутся выше уровня хороших игроков, потому что у них нет силы, сияющей у Джордана в глазах. Майкл Джордан, Будда и лучшие воины обладали той же пугающей уверенностью в себе: способностью побеждать прежде, чем произнесено хотя бы одно слово или предпринято хотя бы одно действие. Этот навык порождается осознанием того, что бояться нечего. Если вы не откажетесь от своей силы и достоинства, никто не сможет их у вас отнять.

Мало что создает такое глубокое ощущение уверенности в себе, как боевые искусства. Занимаясь ими, вы знаете, что если добрые слова и мягкость подведут, а хорошая стратегия не позволит избежать конфликта, вы готовы открыто встретиться со всем, с чем столкнетесь. Даже если все идет не так, и конфликт неизбежен, скорее всего, у вашего противника проблем будет больше, чем у вас. Как животные нападают, когда чуют страх и слабость, так люди могут подсознательно чувствовать силу других и, вероятно, будут избегать конфликтов с теми, кого наполняет глубокая уверенность в себе. Без внутренней силы бойца очень трудно оставаться спокойным в достаточной мере, чтобы предложить альтернативные варианты. Предложение мира, сделанное человеком, который не боится конфликта, обладает весом, которого никогда не будет у мира, рожденного страхом. Если у вас нет этого веса, даже лучших способностей к диалектике будет недостаточно. Умение воина доминировать в конфликте – это лучшая гарантия того, что он избежит конфликта. Для того чтобы жить в мире, нужна сила выиграть войну. Это не формула, которую легко применить, и не техника, которую можно освоить. Это то, что люди видят, когда смотрят вам в глаза. Это энергия, танцующая у вас под кожей. Это человек, которым вы выбираете быть.